Анатолий Модылевский
Жизнь и судьба инженера-строителя
Дети отделились, стали играть в футбол. Чай, приготовленный на костре, заварили травами, пили с удовольствием, поглощая вкусный десерт. Тяжело было подниматься и, чтобы размяться, начали играть в футбол, разделившись на две команды. В то время я, 65-летний, мог ещё бегать и бить по воротам. Мне нравилось, что я был здоров, имел неплохую физическую форму. Когда тебе много лет, можно приятно проводить время. Нет уже прежних стрессов, каких-то особых забот. Я материально хорошо обеспечен, правда, и запросы у меня весьма скромные. Теперь, когда я оглядываюсь назад, всё это выглядит смехотворно. После игры снова стали пить чай и кое-чего покрепче; все остались довольными, в хорошем настроении покатили в Пятигорск.
V
Бывая в ПГЛУ, весной 2002 г. увидел объявление для желающих поехать в студенческий спортивно-оздоровительный лагерь «Дамхурц». Стоимость путёвки для посторонних была в полтора раза выше, приличные деньги для получающего небольшую пенсию. Заведующий кафедрой физвоспитания записал меня преподавателем, это дало возможность получить льготную путёвку. В день отъезда утром я подъехал к месту сбора перед зданием ПГЛУ; здесь стояла сотня молодых студентов и детей с провожающими родителями, друзьями; некоторые взяли с собой гитары. Погрузились в три автобуса и выехали из города. В автобусе я был явно чужой среди студенческого коллектива, но это ненадолго; скоро они все узнают, что турист – это не имя, а состояние души! В лагере хорошо обустроился в деревянном двухкомнатном домике, где я жил с доцентом Николаем Николаевичем, приехавшим с маленьким внуком (см. в книге «Мои путешествия по России»).
VI
Посещая в центральной библиотеке отдел редких книг, я знакомился с деятельностью Кавказского Горного Общества, основанного в начале XX века; делал выписки, всё больше погружаясь в историю города и судьбу незаурядных личностей, входивших в состав КГО. Постепенно вырисовывалась картина: улица Теплосерная, бывшая в 1820-х годах при Ермолове Георгиевским трактом, – это и есть характерная часть истории Старого Пятигорска. КГО начало свою практическую деятельность в 1902 году; благодаря меценатам было сделано много полезного для народа; о Пятигорском КГО стало известно во всех уголках России. В 1917 году КГО прекратило своё существование; через почти 80 лет в 1996 году усилиями пятигорских краеведов и энтузиастов КГО возродилось вновь.
Я фотографировал памятные места на Теплосерной улице: бульвар, построенный 100 лет назад на деньги жителей улицы. Через несколько лет на бульваре усилиями членов КГО были установлены стилизованные скамьи для отдыхающих; именно в тех местах, где стояли 100 лет назад диванчики для отдыха курортников. У новых скамеек на спинке видна аббревиатура КГО. К сожалению, современными вандалами уничтожен деревянный настил, присесть и отдохнуть теперь нельзя.
Моё внимание привлекали южные склоны горы Горячей – отрог Машука с пещерами и выходящими из скалы источниками минеральной воды. Также я специально взбирался от Цветника к смотровой площадке, расположенной на краю горы Горячей чуть ниже Китайской беседки; оттуда сверху делал снимки фотопанорамы всей улицы Теплосерной, расположенной внизу по склону горы. Увеличенными и склеенными вместе фотографиями демонстрировал перед слушателями, членами КГО, свой рассказ об истории Теплосерной улицы.
Одним из основателей и главным инициатором создания КГО был Лейцингер Рудольф Рудольфович, уроженец Швейцарии, проживавший в Пятигорске. Он сплотил любителей горных прогулок; сначала это было немногочисленное общество; люди собирались возле его дома, оттуда отправлялись в походы. Прогуливаясь по Теплосерной, я всегда останавливался напротив «Дома со львами» (так называют его жители Пятигорска и сегодня), построенного Лейцингером, заслуги которого перед Россией огромны.
VII
В августе в городе началась компания по проведению всероссийской переписи населения. Мы решили немного заработать и оформились переписчиками. Меня штаб назначил руководителем одной из групп микрорайона, я пригласил знакомых в группу. Работал рядовым переписчиком, а также распределял членов группы по домам, ежедневно составлял отчёт и передавал в штаб. Работали все добросовестно, ходили по квартирам, конфликтов с жителями не было. Благодаря работе я и Галя познакомились с интересными людьми; в дальнейшем общались с ними и продолжаем до сих пор. Руководитель городского штаба был доволен результатами нашей работы, в конце поблагодарил, рассчитался с нами, Гале был вручён памятный значок.
В конце августа началась компания по выборам в Государственную Думу. Чтобы заработать две тысячи рублей мы стали агитаторами одновременно двух партий: «Союз правых сил» и «КПРФ». Были обязаны разносить по квартирам и частным домам агитационные материалы (листовки, газеты и др.). Члены этих партий нас контролировали, выборочно опрашивали жителей о получении агитматериалов. Работали мы добросовестно; иногда из-за жары или дождя приходилось ходить по домам в вечернее время. Немного заработали, хотя в штабах всячески задерживали расчёт, норовили под разными предлогами вообще не оплачивать наш труд. 30 сентября мне исполнилось 66 лет, отметили дома, пригласив нескольких соседей.
VIII
18 октября позвонил из Братска Кузин Алексей Андреевич и сообщил о смерти Виктории Сергеевны: «теперь её уже нет с нами». Галя спросила, как это случилось, он только сказал, что жена задохнулась, лёжа в постели. Месяц назад тёще исполнилось 82 года, мы поздравили по телефону, чувствовала себя терпимо. Хоронить её, ветерана ВОВ, помогли сотрудники собеса. А.А. позже отвёз на своей машине наших друзей Соловово на кладбище, чтобы они знали могилу.
В ноябре мы оформили у нотариуса доверенность на меня от Гали, единственной наследницы В.С., вести дела в Братске по наследству, в т.ч. по продаже квартиры. Я вылетел в Братск, остановился у друзей Соловово, Володи и Аллы. На другой день в квартире тёщи встретился с вдовцом Алексеем Андреевичем, который не был зарегистрирован с супругой в ЗАГСе. Рассказал мне о последних минутах жизни В.С. «Перед утром она, лёжа в кровати на спине, стала задыхаться и хрипеть. Я проснулся, встал с кровати, подошёл, чтобы услышать, что она хочет сказать; но разобрать слов не мог, вызвал по телефону скорую помощь; В.С. лежала тихо, приехавшие врачи определили смерть. Сразу позвонил вам в Пятигорск».
Выслушав печальный рассказ 80-летнего старика, я понял, что он, глуховатый, не смог разобрать слов жены, которая о чём-то просила, понимала, что он не слышит; от этого страшное лицо её исказилось гневом, который всегда был ей присущ. Конечно, всего этого он не сказал, но я знал злобный нрав тёщи, которая в Братске свела в могилу двух мужей (третьего не успела). Так и умерла в гневе, ухудшив этим своё состояние. Как толкуют учёные: «гнев отмечается в ситуации, когда жизни человека или его здоровью что-то угрожает; это форма агрессии, направленная на защиту, когда нужно выжить; в таких ситуациях остается только сила, а разум отключается».
Я посочувствовал бедному Алексею Андреевичу, предложил взять себе из квартиры, что пожелает; он отказался, даже от хорошего большого холодильника. Очень переживал смерть супруги; передал мне ключи, мы попрощались, он ушёл в свою квартиру, которая была неподалёку. Да, чтобы не забыть. Позже он позвонил в Пятигорск, усмехаясь, рассказал: «Телефон в квартире В.С. отключили; я позвонил от себя в АТС, спросил почему? Ответили: она же умерла, разве вы не знаете? Я спросил, разве умерла? Они повесили трубку». Вот такой юмор, мы тоже посмеялись.
В квартире тёщи уложил некоторые вещи, в основном новое постельное бельё, в фанерный ящик и отправил поездом в Пятигорск. Остальное, в т.ч. мебель, отдал семье Соловово, их старший сын Саша перевёз всё в гараж. Мне предстояло распорядиться наследством; предложил Володе взять на себя заботы по продаже квартиры, и 25% стоимости оставить себе; он согласился, мы поехали к нотариусу для оформления доверенности на него. В конце ноября стоял сильный мороз, ниже 35 градусов. Я понимал, этот мой приезд наверняка последний. Несмотря на мороз, побывал на хорошо работающем БЛПК, где построил шесть крупных объектов первой очереди комбината; прошёлся по улице Мира мимо дома, в котором жил со Светой и маленьким Кирюшей в 1964 году; обошёл пос. Энергетик – последний приют, где до 1995 г. мы жили в квартире на ул. Пирогова; попрощался с друзьями – семьёй Соловово; сфотографировал главный корпус института, построенного с моим активным участием.
Через полгода квартира была продана, деньги поступили к нам. Володя писал, что 25% очень пригодились семье; в частности, он побывал на лечении в Северобайкальске, где имеются целебные источники минеральной воды, которые помогли ему вылечить радикулит. Пообещал ухаживать за могилой В.С., мы были очень довольны этому. Кузин А.А. прожил без супруги меньше года, был похоронен взрослыми детьми.
2003 год.
I
В январе 2003 г. мне удалось ещё один раз оформить в Горздраве льготную (по Семипалатинскому удостоверению) бесплатную путёвку в санаторий; снова тот же, что и в 2001 г., в котором был прекрасный бассейн. Жил в номере с пожилым мужчиной Николаем, бывшим колхозником Предгорного района. Как и в прошлый раз в санатории по вечерам писал, воспоминая отдельные эпизоды из жизни. Просто беззастенчиво «выплёскивал воспоминания каждого эпизода не бумагу», как учила меня Лида Роман, когда только начинал писать научные статьи во время работы над диссертацией. Сосед не мешал, лёжа на кровати, он читал книгу. Всё чаще я стал задумываться, что из занятия моего ничего не выйдет, кроме собственного удовлетворения, однако этим был очень занят.
Дмитрий Лихачёв отмечал: «Воспоминания открывают нам окно в прошлое. Они не только сообщают сведения о прошлом, но и дают точки зрения современников событий, живое ощущение современников. Главный недостаток многих, кто пишет воспоминания – самодовольство автора; избежать этого самодовольства очень трудно: оно читается между строк. А если автор начинает преувеличивать свои недостатки, то и это неприятно». Вот недавно я взял в библиотеке «Исповедь» Жан-Жака Руссо, тяжёлое это чтение. Так стоит ли писать воспоминания? Стоит – чтобы не забылись события, атмосфера прежних лет, а главное, чтобы остался след от людей, которых, может быть, никто больше никогда не вспомнит. Дома я складывал исписанные листочки в отдельную папочку в надежде, что когда-нибудь всё это мне пригодится. Никогдаеё не раскрывал, ибо дел полно, вечно был занят, времени не было писать.
II
Лечился я у прежнего терапевта, которая относилась ко мне благожелательно, назначала нужные процедуры, не экономила. Поэтому лечение, бассейн, диетическое питание шли мне на пользу, точно так же, как и прогулки по лесной тропе. В столовой за столом сидели женщина с дочкой девятиклассницей. Они прибыли из Рубцовска, мать работает медсестрой в больнице. Я был рад случайной встрече с земляками; ведь Рубцовск, где я прожил 12 лет – это моя вторая родина, в которой я не был со времени празднования юбилея школы в 1989 г., т.е. прошло уже 14 лет. Конечно, моим вопросам не было конца, а им было приятно рассказывать новости, хотя в период перестройки они были печальными.
Каждый день мы приятно общались за трапезой. Однажды вечером я, чтобы отвлечься от писания мемуаров, пошёл в танцзал послушать музыку; не удержался, стал танцевать с девочкой, довольно стеснительной; на нас разновозрастных люди обращали внимание, наблюдали; всё прошло хорошо, я похвалил школьницу, мать осталась довольна. Позже в столовой за наш стол посадили женщину; как-то, оставшись вдвоём, мы разговорились, визави рассказала анекдот. «На курорте мужчина познакомился с женщиной, стали проводить время вместе. Однажды, прогуливаясь на природе, он спросил «можно взять вас под руку?», можно, разрешила она. В следующий раз «можно я вас поцелую?», разрешила. В третий раз она его спросила «у вас что, путёвка на полгода?». Анекдот я оценил, и только. Даже официантка Ира, с которой я подружился в первый приезд, собирая посуду, посмотрев на женщину и взглянув на меня, отрицательно покачала головой. Нет, как и в прошлый раз, решительно не было подходящих кадров.
III
В библиотеке я взял книгу (названия не помню) ранее неизвестного мне писателя Эдуарда Тополя; знал из газет, что он эмигрант и живёт в Лондоне. Пишет легко, книга интересная, увлёкся чтением. Правда, много в ней было пространных, именно пространных описаний сексуального порядка, которые мне отвратительны. По-моему, это плохая литература. Большие писатели никогда не обращались к подобным вещам. Я против этого сексуального хлама, но «это продаётся». Для таких «писателей» главное – заработать деньги. Мой сосед Николай, сельский труженик, иногда в моё отсутствие читал книгу Тополя, в которой было много написано о евреях. Однажды, когда мы отдыхали после обеда, он спросил: «Читаю и не понимаю, почему люди не любят евреев, а некоторые их ненавидят?». Я не хотел беседовать на эту тему, сказал только, что согласен с ним, и сам не понимаю почему.
IV
Завершив лечение в санатории, в феврале занялся оформлением турпоездок для клиентов; заодно решил сам посетить Испанию и купил путёвку в фирме «Евротур» с хорошей скидкой. Также меня давно интересовала Греция – античная страна, в которой зародилась демократия. Ближайшее консульство было в Новороссийске, нужно было туда ехать. Перед самым отъездом нам позвонила из Ростова Ольга, смеясь рассказала, как перед утром, идя в туалет, упала в прихожей, «представляете, ха-ха!». Это была нехорошая новость, но тогда Ольга ни о чём не догадывалась.
Я отправился в Новороссийск, дорога была сложной, ибо прямого поезда в те времена ещё не было. Пятигорск, как и весь Юг РФ, относился к Новороссийскому греческому консульству. Из-за этого самостоятельное получение визы было связано: во-первых, с поездкой в Новороссийск, во-вторых, с большой потерей времени, ибо норма для рассмотрения документов в консульстве – до 10 дней; в-третьих, с крупными взятками местным за «быструю услугу» по оформлению визы, в-четвёртых, с отсутствием стопроцентной гарантии получения визы из-за подозрительности иностранных консульств к лицам, проживающим на Северном Кавказе (обязательное собеседование, ведь ещё шла Чеченская война). Плохо быть обладателем загранпаспорта 2-го сорта (1-й сорт – это паспорта граждан РФ, проживающих вне Юга РФ). Правда, есть ещё ЗП 3-го сорта для граждан северокавказских республик. На этом прекрасно зарабатывают местные турфирмы, которые без проблем делают туристам греческую визу за 250 евро (при её стоимости 35 евро). Естественно, такая цена и сроки получения визы меня не устраивали. Весь день провёл в легендарном городе, многое посмотрел, искупался в море и вечерним поездом уехал в Пятигорск.
V
Дома стал готовиться к поездке в Испанию, делал выписки в библиотеке, чтобы продуктивно использовать «свободное время» в стране, изобилующей средневековыми памятниками; запасся лучшей цветной японской фотоплёнкой для «Зенита» (ранее использовал плёнку ФРГ).
В начале марта мы узнали, что у Ольги рак правой молочной железы; стало рукой трудно писать, а работать сестра всегда любила; имела патент на дополнительное обучение (кроме основной работы в школе) старшеклассников перед поступлением в вуз; они приходили к ней домой заниматься три раза в неделю. 20 марта мы отметили день рождения Гали; звонили из Братска Соловово, которые ухаживали за могилой её матери, Галя была рада этому.
Я поехал в Москву и 29 марта вылетел в Барселону (см. в книге «Мои зарубежные путешествия»).
VI
В Москве Кирилл сообщил мне, что Ольге стало хуже; она прислала ему результаты анализов; специалисты из медицинской академии, посмотрев их, только развели руками, сказали, что делать операцию бесполезно, поскольку метастазы сильно разрослись. Конечно, Кирилл этого не сообщил Ольге, чтобы не теряла надежду; сказал, что возможно позже удастся сделать операцию в Москве.
Галя приехала в Москву, я встретил её на Казанском вокзале; хорошо устроились в гостинице «Измайлово». Это было накануне Пасхи; вместе с Кириллом посетили кладбище, привели могилу Саши в порядок
VII
Архыз – жемчужина Кавказа.
Высокогорья край,
Где скал крутой отвес.
Где сосны – небо закрывают
Где ледники – тебя встречают
Холодным взглядом от небес.
Накануне майских праздников молодёжный коллектив фирмы КОМПАС отправился на кратковременный отдых в Архыз. Там я никогда не был, только наслышан об этом красивом месте, расположенном в горах Карачаево-Черкесии (см. в книге «Мои путешествия по России»).
VIII
Из Пятигорска мы созванивались с Ростовом, Ольга начала лечение в онкологической клинике, ходила в сопровождении Дениса или Гали на уколы. Я поехал к сестре, чтобы её поддержать. Спал в большой комнате на кресле-кровати, стоящем у изголовья сестры. Узнал от Гали, что она ещё в январе заметила у Ольги непроизвольное, но частое, её лёгкое прикосновение к груди. Посоветовала сходить к врачу обследоваться, однако Ольга не пошла, «само пройдёт». Даже когда упала в прихожей, это была ранняя стадия заболевания, и можно было вылечиться; вот такая была проявлена беспечность. Позже жаловалась, что побаливает временами грудь, затем стала неметь правая рука, уже было поздно оперировать, метастазы разрослись; лечение в Ростовском онкологическом центре облегчения не давало. Ольга надеялась, что лечение и операция помогут унять боль в правой руке, говорила: «Мне бы только суметь держать ручку и писать, этого достаточно».
Я начал ходить с ней в клинику; это недалеко, в 500 м от дома; при хорошей солнечной погоде было приятно идти, разговаривать. Лечащий врач «делал химию», назначал уколы; Ольга немного отдыхала, и мы возвращались домой. К ней приходили ученики заниматься; чтобы я не мешал, она просила побыть в другой комнате. Дней через десять я был в клинике последний раз. Дождавшись, когда Ольга села в коридоре отдохнуть, пришёл к врачу поговорить. Он сказал: «К сожалению, лечение в онкологическом центре большого облегчения не даёт. Я удивляюсь выдержке и мужеству своей пациентки, стойко переносящей боль; она терпит и надеется на выздоровление, чтобы возобновить работу; но дела плохи, продолжается ухудшение, мы стараемся по возможности уменьшить её страдания». На другой день я позвонил из переговорного пункта Виктору в Краматорск; сообщил о состоянии Ольги, просил приехать в Ростов; брат, ему на тот момент было 74 года, замялся; тогда я сказал: «Если ты хочешь увидеть последний раз сестру живой, приезжай немедленно», и повесил трубку. В конце мая Виктор приехал, Ольга была очень рада; они хорошо общались; позже брат мне рассказывал, что сестра, понимавшая исход болезни, говорила с гордостью: «Смотри, как я всё переношу, улыбаюсь, стараюсь быть в хорошем настроении!». Это было для всех удивительно, вызывало восхищение. Как человек даже в отчаянном положении цепляется за самую слабую надежду и чувствует себя почти счастливым! Когда ночь темна, то даже единственная звезда всё же лучше, чем ничего. Виктор был рад, что послушался меня.
IX
Весной 2003 г. страна торжественно отмечала 300-летие Северной столицы – Санкт-Петербурга. За несколько лет до юбилея городу правительством были выделены огромные средства, предназначенные для большой реконструкции и ремонта исторических памятников, многие из которых имеют мировое значение. Для реализации этой программы были привлечены лучшие отечественные и зарубежные специалисты. Празднование юбилея города прошло весной весьма успешно, ещё раз подтвердив статус культурной столицы России. Я мечтал о поездке, хотелось увидеть красоты, освежить впечатления, посмотреть новое. Однако не хотелось быть там во время юбилейных торжеств, среди тысячных толп туристов, приехавших специально в это время. Наметил поездку на лето; в августе позвонил Лине Фертман, договорился о жилье. Игорь встретил меня на Московском вокзале и предложил посетить Кронштадт, о чём я всегда мечтал. Мы поехали по направлению к железобетонной дамбе, построенной недавно для защиты города от наводнений. Я внимательно осматривал конструкции, даже в одном интересном месте попросил остановиться на минутку. В Кронштадте сразу приехали на площадь перед Морским собором. (см. в книге «Мои зарубежные путешествия»).
В день отъезда встретился с Игорем в центре города; зашли в кафе, чтобы перекусить. Игорь угостил очень вкусным блюдом – очищенными креветками, плавающими, не помню в каком именно, но приятном соусе. Мы вышли из кафе, я попросил прохожего сфотографировать нас; мы обнялись, попрощались, я искренне поблагодарил Игоря за гостеприимство, мы расстались. По возвращении в Пятигорск составил небольшого формата компактный фотоальбом, он служил рекламным материалом для клиентов, желающих посетить Петербург.
X
В начале сентября я снова поспешил в Ростов. Ольга была уже лежачей, с трудом говорила. Была рада моему приезду, я уже ничем не мог ей помочь; просто сидел рядом с ней, рассказывал обо всех родных и знакомых. Денис и Галя ухаживали за ней заботливо: кормили, протирали, переворачивали; когда делали сантехнические процедуры, просили меня выйти из комнаты.
Я провёл в Ростове неделю; в один из дней посетил строительную академию (бывший РИСИ), зашёл поздороваться к ректору, моему прежнему декану, приветливо кратко пообщались. Перед возвращением домой побывал в клубе туристов и альпинистов. Установил связь с нашим КГО, взял некоторые материалы. Дома обо всём этом рассказал сестре, внимательно выслушала, кивком поблагодарила. В день отъезда, когда мы уже простились, я стал в прихожей надевать куртку, услышал через открытую дверь рыдания Ольги. Снова вошёл в комнату, слёзы текли из её глаз; она понимала, что всё конечно; все эти месяцы крепилась, терпела боль, не жаловалась, а тут не выдержала; почувствовала, что это последняя встреча, больше меня не увидит. Стал её успокаивать, говорить, что скоро ещё приеду. Рыдания не прекращались и, хотя у меня стоял комок в горле, сказал: «Что ты плачешь? Разве не рада моему приезду?». Она перестала плакать и, собрав силы, чётко произнесла: «Я рада, очень рада, передай Гале привет». Я уехал в Пятигорск, 30 сентября отметили моё 67-летие, а через неделю позвонил Денис и сообщил, что мама уже не может есть, пищу приходилось вливать; а вскоре вообще есть перестала и потеряла сознание. 7 октября Ольга скончалась. Больше всех в нашей семье любила и понимала меня одна Ольга, сокрушалась о трудностях моей судьбы. Она была предельно искренней со мной. Отец и мать относились с известной долей безразличия, а уж о ласках говорить нечего, ведь ждали девочку, а родился я.
Позвонил Денис, сообщил скорбную весть; мы собрались и на следующий день прибыли в Ростов. Во время похорон собралось много людей: школьники, учителя, из разных районов Ростова, также прибыли многие её бывшие ученики – взрослые мужчины и женщины, пришли друзья, знакомые. Важно, что человек сделал в отведённое ему на этой земле время. И что он оставил после себя.
В день смерти погода стояла удивительная; природа словно с кем-то прощалась.
А знаете, ведь люди умирают…
И даже те, в которых жизни суть
Что любят нас, целуют, обнимают,
Без мысли о которых не уснуть…
Мы все теряем наших родственников, теряем друзей, детей. Теряем и теряем. Это наша судьба. Ничто не может спасти нас от разрушительной силы времени. Остаётся одно: делать как можно больше для наших детей, внуков и семьи, чтобы было меньше сожаления и слёз…Я не могу повлиять на страшную разрушительную силу, которая торжествует над нами и уносит тех, кого мы любим.
XI
Выстроилась колонна автобусов для поездки на кладбище; милиции пришлось на время прощания остановить транспорт на Сельмаше, в т.ч. движение трамвая. Похоронили Ольгу после отпевания в кладбищенской церкви на Северном кладбище. Через год при материальной поддержке Кирилла, Денис установил на могиле памятник. Кирилл – щедрый человек, не забывает благодеяния, которые ему оказывали, обладает хорошим чувством благодарности – это прекрасно; как-то я прочёл у Сперанского: «Постоянное благодарение прекрасно возвышает душу»; во многих случаях Кирилл оказывает помощь родным и хорошим знакомым. Как отмечал Соломона: «Благотворительная душа будет насыщена, и кто напояет других, тот и сам напоён будет». Теперь Кирилл проявляет большую заботу о своей семье, создавая необходимые условия для её счастливой жизни. Не забывает сын родителей, с 2003 года ежемесячно присылает нам 5000 рублей, чтобы мы ни в чём не нуждались.
В родовой квартире на Сельмаше оставались жить Денис с Галей, которая в то время не работала, вела дом. Роман жил со своей мамой и бабушкой Надей в её доме; он окончил автомобильный техникум, пятилетнее обучение оплатил Кирилл. Роман стал работать по специальности.
XII
В Пятигорске я продолжал поиск клиентов, оформлением для них туристических путёвок. Однажды в ПГЛУ познакомился с заведующим кафедрой философии, мужчиной 50-ти лет. Показал свой хорошо оформленный фотоальбом по Испании; ему понравилась страна, дал согласие на поездку; передал мне доллары (называл их «зелёные») на две путёвки, себе и супруге. Визы оформила московская турфирма, паспорта и договор я передал клиенту, снабдив ещё своей подробной памяткой. Когда вручал, он достал 200 долларов и хотел заплатить за услугу. Я отказался от денег, пришлось объяснить: в стоимость путёвок входят мои комиссионные, их выплачивает фирма, поэтому дополнительно платить не надо. Клиенту это понравилось. Так я поступал в подобных случаях, они были иногда. Репутация дороже денег; если клиент узнает, что я взял лишние деньги, то в будущем лишусь этого клиента, что мне невыгодно. Возвратившись из поездки в Испанию, которая им понравилась, клиент посетовал: в августе там очень жарко; а ведь я ему рекомендовал ехать в конце сентября, но не послушали, терпели жару. Следующий 2004 год был олимпийским; я надеялся посетить Грецию, которая принимала Олимпиаду.
XIII
Сотрудничая с КГО, предложил Кругликову установить памятную стелу на исторической улице Теплосерной с информацией о знаменитых соотечественниках, проживающих здесь в разные годы. Составил текст, чтобы его можно было разместить на обеих сторонах стелы, и передал директору КГО. Стела была установлена в начале улицы так, чтобы каждый мог с ней ознакомиться. В 2003 году на Ставрополье отметили 200-летие основание КМВ; была выпущена памятная медаль, её вручили торжественно на собрании членов КГО.
В декабре меня пригласили в Центр детско-юношеского туризма (ЦДЮТ) принять участие в жюри конкурса школьников. В течение года они изучали литературу, ходили в походы, готовили рефераты по теме «Моя малая родина». Теперь им предстояло делать сообщение и выслушивать оценку своей работы.
ЦДЮТ занимал всё здание «Дома со львами» на ул. Теплосерной, 52; расположен дом в бывшей усадьбе Лейцингера, основателя КГО. Мне было интересно ознакомиться подробно с работой центра, его руководителем Алексеем Евтушенко и сотрудниками. Мне показали учебные классы, в которых я увидел старинные фотографии Теплосерной улицы, а также окружающую её живописную местность.
2004 год
I
Зимой в Москве проходил традиционный международный фестиваль дайвинга, одним из организаторов и директоров был Кирилл. Я не смог приехать, только получил фотографии с фестиваля. Позже Кирилл с друзьями отправился в большое путешествие, занимались дайвингом в морях и океанах. Побывали на Кубе, Кирилл подарил мне музыкальные диски, которые купил в знаменитом на весь мир кафе Floridita, основанное в 1817 году. Позже Кирилл в сериале по первому канала ТВ хорошо рассказывал о путешествиях под водой, которые совершал вместе с Андреем Макаревичем.
II
Правительство решило навести порядок в предоставлении льгот гражданам России, поскольку слишком много стало льготников. Подготавливали закон «О монетизации льгот», по которому часть льгот заменялась денежной компенсацией. Народ в растерянности ждал, что из этого получится, каждый человек опасался за свои льготы, которые хотя бы частично компенсировали потерю здоровья. Обсуждение в СМИ выявило в проекте закона много неясностей, однако министр Зурабов был оптимистичен.
По телевизору показывали фрагменты заседания правительства, которые вёл президент Путин. Он задал Зурабову прямой вопрос: «По новому закону не будут ущемлены права граждан в материальном отношении? (простыми словами, «не будут ли обмануты люди?»). Я наблюдал за Зурабовым, который, не глядя на президента и опустив голову к бумагам, ответил: «Есть ещё небольшие поправки к проекту, но никто не будет обижен». Меня смутило, что он даже после своего ответа не посмотрел в сторону президента. Через неделю президент снова задал тот же вопрос министру. Теперь я более внимательно наблюдал. Зурабов снова, не посмотрев в глаза президенту, сказал, что всё учтено, люди не лишатся своих прежних прав, получат полную денежную компенсацию.
При обсуждении закона в Госдуме депутаты не спешили поздравлять министра; весьма критично отнеслись к его отчету на «правительственном часе»; они считали, что проблем в реализации 122-го закона остается очень много. «Обещанной социальной справедливости как не было, так и нет». Аргументы правительства в пользу монетизации льгот – о том, что «кто-то ни разу прежде не отдыхал в санаториях, а теперь отдыхает, кто-то никогда никуда не ездил, а теперь вместо льготного проезда получает деньги», – справедливо назвали циничными. Требовали референдума и были уверены, что если бы задуманный референдум состоялся, то на вопрос об отмене 122-го закона получилось бы стопроцентное «да».
Закон, утверждённый президентом, вступил в силу; когда началась его реализация, выявились нехорошие вещи для миллионов граждан, которые завалили письмами-претензиями администрацию президента, СМИ, местные органы власти. Вот мой пример. До закона я, как пострадавший от радиации (Семипалатинский полигон, расположенный вблизи Рубцовска) имел три федеральные льготы: бесплатное ежегодное лечение в санатории, бесплатный проезд на электричках и проезд городским транспортом. По новому закону я имел право стать региональным (Ставропольский край) льготником как ветеран труда; при этом имел льготу для ежемесячной оплаты за ЖКХ 50% и денежную компенсацию за транспорт (1200 руб.). О санатории ни слова. При оформлении мне предложили: или оставаться федеральным льготником или стать региональным. Конечно, я и Галя решили не отказываться от льготы в 50% за ЖКХ – это существенно для семейного бюджета. Я вынужден был письменно отказаться от федеральных льгот, так диктовал новый закон. Что касается лишения меня санатория, стоимость путёвки в который была запредельно высокая, то государство могло бы оговорить предоставление льготной путёвки для лечения подвергшихся облучению граждан не ежегодно, а хотя бы раз в два-три года. Подобная потеря нужных льгот коснулась миллионов людей.