Анатолий Модылевский
Жизнь и судьба инженера-строителя
Пока ещё не наступила дождливая осень, мы решили посетить Пушкинские места, о чём мечтали всю жизнь, ведь Пушкин был и остаётся моим самым любимым поэтом; добрались ночным поездом, минуя Псков, до станции «Остров», на автобусе прибыли в Михайловское; пришли в единственную двухэтажную гостиницу, где из-за постоянного наплыва туристов со всех концов страны, естественно, свободных мест не было; стояли мы в раздумье; нам сказали, что один номер не заселён, там сломался унитаз и сейчас его ремонтирует сантехник; разрешили подняться на второй этаж, мы зашли в номер, втроём поставили новый унитаз, подсоединили трубы и нас поселили в этот двухместный небольшой номер; в первый день пошли в Святогорский монастырь, который находился прямо напротив гостиницы; поднялись по крутой каменной лестнице к могиле Пушкина, где женой поэта был поставлен памятник: на сером гранитном цоколе обелиска золотыми буквами высечено: «Александръ Сергеевичъ Пушкинъ. Родился в Москве, 26 мая 1799 г. Скончался в С. Петербурге, 29 января 1837 г.». Рядом с могилой находится родовое кладбище Ганнибалов-Пушкиных, а напротив церковь, правда, уже закрытая; нам уборщица разрешила зайти внутрь, мы даже осмотрели маленькую келью летописца «Пимена», а в зале на столике лежала посмертная маска поэта; утром мы завтракали в буфете и увидели за одним из столов крупного мужчину в форме лётчика гражданской авиации; вскоре пришёл, сильно хромая и опираясь на трость, Гейченко, подсел к лётчику и после завтрака они ушли; мы спросили об этом посетителе, оказалось, что лётчик – потомок Пушкина.
День был очень тёплым, солнечным и мы двинулись через парк к господскому дому Пушкиных, присоединились к экскурсии и побывали даже во флигеле – «Домике няни»; вспомнилось: «Приветствую тебя, пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновения…»; около дома рос знаменитый дуб, вокруг которого «… и днём, и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом…»; вышли мы на крутой берег Сороти, сели на «скамью Онегина» и внимательно, вспоминая описание поэтом этих мест, стали любоваться открывшейся перед нами панорамой: река, местами заросшая камышом, за ней долина с заливными лугами, озеро, а вдали – Петровский парк; возвращались мы через парк и видели много поваленных летним ураганом старых больших деревьев, возле которых убирали мусор две женщины; мы заговорили с ними и узнали, что ещё с военных времён, когда усадьба была разорена немцами, каждым летом сюда приезжают добровольцы со всех мест страны (женщины были из Куйбышева); часть своего отпуска они проводят здесь, работая бесплатно (Гейченко предоставляет им только кров и питание); в парке мы подошли к небольшому озеру с «Островом уединения», его любил посещать Пушкин. После обеда решили идти известной тропой в Тригорское, чтобы посетить музей «Дом Осиповых-Вульф»; по дороге, увидев «Три сосны», остановились передохнуть; пришли в Тригорское к большому господскому дому, стоявшему на берегу озера, где жили друзья Пушкина, но музей уже закрывался. Однако, девушка-экскурсовод, недавно здесь работающая после окончания училища в Таллинне, разрешила нам самостоятельно быстро осмотреть комнаты и знаменитую большую библиотеку, которой пользовался поэт; мы были благодарны смотрителю, с которой, выйдя на крыльцо, побеседовали, она рассказала об интересных моментах общения Пушкина с гостеприимной семьёй Вульф, которая скрашивала одиночество поэта; вернулись в гостиницу уже под вечер, а утром отправились пешком в Петровское и шли по краю поля; оно было уже убрано и скошенная трава золотилась на осеннем солнце; мы подошли к большому камню, лежащему около перекрёстка, и прочли на надпись: «Направо пойдёшь, в Михайловское попадёшь, прямо пойдёшь, в Тригорское придёшь»; в Петровском присоединились к экскурсантам, приехавшим из Пскова, посетили музей и сами пошли по красивой аллее парка к озеру; там, в старой беседке, стоящей на краю обрыва, хорошо отдохнули; в Михайловское возвращались когда стал накрапывать мелкий дождик; утром на автобусе приехали в Псков; из-за нехватки времени мне так и не удалось в течение всей жизни побывать в этом старинном городе; мы пересели в междугородний автобус и поздно вечером вернулись к себе в общежитие.
Однажды я шёл мимо здания в центре и увидел на стене возле подъезда скромную афишу, которая сообщала о творческой встрече с артистом Алексеем Баталовым; оказалось, что в этом здании находился клуб работников связи; Баталов один из моих любимых киноартистов, и я вечером пришёл в клуб; в небольшом зале собрались человек тридцать, в основном пожилые работники узла связи; вошёл Баталов, совсем не такой, каким мы видим его в кино: худой, нескладный, какой-то мрачный, коротко рассказал о своей театральной карьере и начал отвечать на вопросы, вежливо, но без улыбки и как-то с неохотой; особенно мне, да и другим, не понравился, в частности, его пассаж о композиторе Чайковском: «… Кому какое дело, что он был педерастом…», и это слово Баталов ещё повторил со смаком несколько раз, что присутствующим, я видел их лица, не понравилось; когда после этого вопросы иссякли, артист попрощался и ушёл; настроение у меня было испорчено, я шёл по улице и думал; зачем нам надо близко видеть и много знать плохого об артистах, полюбившихся миллионам зрителей; хотя я в жизни исповедую «лучше знать, чем не знать», чтобы можно было, например, вовремя быть предупреждённым и принять меры; но в данном случае мне приходится признать правильным «лучше не знать, чем знать» – это подтверждается сегодня многими телевизионными передачами, в которых «поласкают грязное бельё» известных артистов.
Давно хотел посетить остров Валаам; в центральном турбюро на ул. Желябова мы купили путёвки, а в пятницу вечером на круизном теплоходе отплыли из Ленинграда в сторону Ладоги; сначала двигались по Неве и, пока ещё было светло, с верхней палубы наблюдали пригороды – Рыбацкое, Металлострой, Колпино, Отрадное, – а когда потемнело и стало прохладно, пошли осматривать корабль; послушали в музыкальном салоне живую музыку и пение двух солистов, затем пошли на танцы в большой зал на корме; ночью теплоход, плывя на север, пересекал Ладожское озеро, а утром перед завтраком, когда мы вышли на палубу, то сквозь очень плотный туман увидели лишь слабые очертания островов; после завтрака, когда туман почти рассеялся, мы всё время находились на палубе; наш корабль стоял у входа в бухту острова Валаам, пропуская другие туристические корабли; я снимал на слайды красивую панораму; когда, наконец, подошла наша очередь, корабль вошёл в бухту и причалил к берегу; причала, как такового не было и спущенный трап упёрся в обрывистый берег; туристы шли по трапу осторожно, поскольку он сильно раскачивался, матросы помогали людям ступить на землю; народу было очень много, всех разбили на группы по 20 человек, и местный экскурсовод повёл по маршруту, интересно рассказывая об истории древней монастырской обители, о природе острова, о потерях в войне 1914-18 г.г. и о боях с финнами в 1940 г., о присоединения земель к СССР; посетили мы несколько скитов, но, к сожалению, знаменитый во всём православном мире Свято-Преображенский мужской монастырь (Северный Афон) и его главный храм, осмотреть не удалось из-за проводившейся полной реконструкции и реставрации; сегодня я вижу эти архитектурные шедевры только по ТВ, а посетить вторично заповедные места уже не придётся.
Погода во время экскурсии была солнечная, тепло и мы любовались чудесными картинами природы: здесь произрастает множество видов цветковых растений, а хвойные деревья имеют возраст до 300 лет. На Валааме создано уникальное сочетание местной и высаженной человеком и не произраставшей ранее древесной растительности; среди встречающихся здесь более 212 видов птиц, многие занесены в Красную книгу России. После обеда, выйдя с корабля на остров, мы увидели на небе тёмные тучи, но было ещё светло, я фотографировал лес, в котором деревья были уже по-осеннему разноцветными; проявленные позже слайды это хорошо передавали; после экскурсии и самостоятельной прогулки мы, усталые, но очень довольные вернулись на корабль и ещё долго, несмотря на начавшейся мелкий дождь, стояли на палубе и наблюдали, как теплоход покидает остров и выходит на простор огромного Ладожского озера. Хочу ещё отметить абсолютную прозрачность воды в небольших озёрах на острове, которые нам попадались по пути; когда я в Братске показывал друзьям слайды, то просил определить, где небо с тучами, лес на берегу озера, и где всё это зеркально отражается в воде? Из-за абсолютной прозрачной водной глади различить разницу на слайдах было невозможно. После ужина мы провели вечер в холлах, а рано утром нас разбудили, когда корабль уже стоял в гавани Ленинграда.
Как-то в выходные дни посетили мы Выборг, который когда-то был вторым по величине городом Финляндии; купили большой арбуз, я нёс его в руках и в метро, спускаясь по лестнице в толпе, у меня из кармана куртки вытащили пару рублей, хорошо, что основные деньги лежали в боковом кармане; на электричке доехали до Выборга, по чьей-то подсказке устроились в гостинице судостроительного завода; когда вышли из гостиницы, увидели в заливе почти полностью собранную огромную морскую платформу, какой ранее ни я, ни Иван не видели; затем пошли по одной из старых улиц, обращая внимание и фотографируя старинные большие жилые дома, построенные в стиле северного финского модерна; особенно поразил нас сложенный из необработанных каменных валунов дом купеческой гильдии, а также построенная в XIV веке Часовая башня Выборга; она стояла на огромном валуне, заменявшем традиционный фундамент; далее мы пошли по ул. Крепостной, выложенной брусчаткой и пришли к средневековому большому замку Святого Олафа; стоя на Замковом мосту обозревали фасад и башню полуразрушенного замка, а вдали виднелись Анненское укрепления – памятник западноевропейского оборонительного зодчества XIII – XIX веков. Ближе к вечеру решили прокатиться на небольшом теплоходе по Сайменскому каналу; конечно, до Финляндии мы не доплыли, но с интересом посмотрели инженерные сооружения и живописную природу; возвращаясь вечером в гостиницу, обратили внимание на хорошо выполненную подсветку общественных зданий, Круглой башни и башни Ратуши, а также дворца Пиетинена у Вокзальной площади.
Второй день мы посвятили осмотру берегов залива, где стояли стилизованные ладьи викингов на причале у набережной возле современного многоэтажного отеля «Дружба»; мимо пролегает автострада Ленинград-Хельсинки; сфотографировавшись на набережной, мы пошли в сторону крепостных стен и, примкнув к экскурсантам, забрались на искусственную гору (она была частью бывших военных укреплений города) к памятнику Петру I, подножие которого устроено из огромных валунов; русский царь изображён стоящим у пушки, левая рука на эфесе шпаги, в правой руке план осады Выборга; весь остальной день мы посвятили обзору великолепного парка Монрепо, расположенного на берегу залива; живописные гранитные скалы в сочетании с растительностью золотой осени создают необыкновенную красоту этого музея-заповедника; возвращаясь в гостиницу, посмотрели традиционные осенние мотогонки на холмах, окружающих город; вечерней электричкой мы вернулись в Ленинград. Надо отметить, что вечером во время дождя и сильного ветра в Выборге было холодно, и я ещё раз убеждаюсь, что здешний климат мне не по шерсти.
Будучи в непосредственной близости от прибалтийских республик, я намеревался посетить их столицы, и в первую очередь Ригу, о которой много слышал; ещё в раннем детстве отец говорил матери, что какой-то дядя Поль живёт в Риге, они часто его вспоминали, он писал им письма, а я отпаривал марки с изображением памятников Старой Риги; не знаю, кто он такой и чем занимался, возможно, работал на АТЗ, а сразу после войны уехал в Ригу; и ещё детское наблюдение: родители однажды пришли от друзей с вечеринки, папа сказал о ком-то, не справившемся с выпивкой – «поехал в ригу», я допытывался у мамы, как же можно из Рубовска после вечеринки поехать в Ригу, но мама ничего объяснять не стала, хохотала.
Прибыв в Ригу и выйдя на привокзальную площадь, я увидел чудесную картину: на противоположной стороне площади были установлены на большой высоте огромные щиты с цветной панорамой Старой Риги; я несколько минут смотрел и думал: именно так каждый город должен встречать приезжающих; даже попросил одного мужчину, чтобы он снял меня на фоне чудесной панорамы. Сначала пошёл в политехнический институт на кафедру ТСП, пообщался с преподавателями, они посоветовали мне насчёт гостиницы переговорить с проректором Ильиным; он помог мне устроиться в институтскую гостиницу, она находилась далеко от центра на острове; по мосту доехал трамваем и поселился в большой комнате, где жил только один командированный; за три дня пребывания в Риге мне удалось многое посмотреть; два раза посетил Домский собор; там в полдень на богослужении было много народу, я стоял в проходе второго яруса вместе с рабочими, которые в обеденный перерыв посещают собор; понравилось, что все прихожане поют, ведь у нас такого нет. Осматривая Старый город, экскурсовод сказала, что теперь из-за лимитчиков, работающих в промышленности и на строительстве, русских стало более половины населения, ведут себя плохо, пьют; затем спросила нас, какие нации самые гонимые в мировой истории, рассеянные по многим странам мира; я знал, что это евреи и армяне, но она добавила ещё татар, о чём не догадывался; во время экскурсии осмотрели мы Рижский замок (1330 г.), здание академии художеств, расположенную в старинном замке, посетили отлично ухоженное Братское кладбище, где в самом центре был расположен участок для ветеранов ВОВ, их могилы утопали в цветах; вечером я был на концерте (билет стоил недорого) в Домском соборе и слушал музыку Баха, исполняемую на большом органе; на другой день ходил по Старому городу и много фотографировал; очень понравилась церковь Марии Магдалины, но сделать снимок всего фасада не удалось из-за близости зданий, стоящих напротив; также трудно было фотографировать огромный православный собор: мешали троллейбусные провода и мне нужно было стоять там, где был небольшой просвет между проводами, которые уродовали фото; место это оказалось на проезжей части и водители сигналили мне, чтобы я быстрее снимал и не мешал движению; осмотрел величественный собор Святых Петра и Павла – его башня является визитной карточкой Риги; на лифте поднялся наверх и увидел круговую панораму города; погулял по набережной, откуда внимательно рассмотрел знаменитый вантовый мост через Даугаву; зашёл в маленький пустой магазин, чтобы купить бутылочку воды, продавщица была русская, мы разговорились, и она подтвердила, что русские работяги ведут себя очень плохо, бывает даже поножовщина; я её спросил, можно ли прокатиться на теплоходе по Даугаве до выхода в море? «Что вы, это же граница с капиталистическим западом!»; меня ещё очень удивило, что рижане были лишены даже летних речных прогулок, что было очень странно (наверное, КГБ боялся, что подводные диверсанты морем и по реке доплывут до города); понравился небольшой, но очень живописный пруд в самом центре города в окружении красивых деревьев и кустов; в пруду плавали лебеди, а горожане, сидя на скамьях, отдыхали; посетил рижский центральный крытый рынок и обратил внимание на интересные арочные конструкции покрытия; на прилавках впервые увидел знаменитые прибалтийские большие мясные рулеты, но и цена была запредельная; в центральном универмаге купил больному Борису Фертману две пары очень качественного трикотажного нижнего белья, о котором просила Лина, дома подарил им.
Вечером пошёл на джазовый фестиваль в филармонию; перед входом в здание были установлены большие щиты с афишами фестиваля, а рядом молодые ребята, возможно, студенты, продавали за один рубль красиво оформленные программки фестиваля; я с радостью купил у них и зашёл в фойе за билетом; увидел сидящую на стуле седую старушку, которая раздавала эти же программки бесплатно, так что я поспешил, заплатив молодым «бизнесменам»; на фестивале большинство исполнителей было из Москвы и Ленинграда, даже программу вёл джазмен их России; публики немного, возможно потому, что это был первый день фестиваля; звучала современная музыка (я сторонник традиционного джаза), мне далеко не всё понравилось. На второй день надо было встретиться со знакомым (по его письмам в Братск) преподавателем ТСП, работающим в институте строительных материалов; по дороге увидел стилизованный старый дореволюционный трамвай, который возили туристов, а также заметил ярко раскрашенный детский вагон; придя в институт, нашёл с.н.с. Анатолия Козака, от которого в Братске получил однажды письмо с просьбой подробно сообщить об условиях работы в нашем институте; возможно, уже тогда он предполагал, что грядут тяжёлые времена для людей «славянской национальности»; я написал ему подробно, привёл свой собственный пример, приглашал приезжать, но пока он не решался; Анатолий повёл меня показывать Ригу, её узкие улицы, средневековые здания, а когда мы подошли в центре города к известному памятнику Свободы, вверху которого стояла скульптура женщины, державшая на вытянутых вверх руках три золотые звёздочки, он сказал, что рижане шутят: «Лучше, если было бы пять звёздочек»; после прогулки пригласил меня поехать к нему домой за город; это была часовая поездка на автобусе в лесной массив, в котором располагались солидные коттеджи и в одном из них (на два хозяина) жил Анатолий; внутри квартиры очень красиво, я познакомился с его женой украинкой, она к нашему приезду накрыла великолепный стол; за ужином я отдал должное прибалтийскому рулету, который видел на рынке; очень хорошо посидели втроём и вечером Анатолий проводил меня до автобуса; днём я всегда обедал в красивом и уютном кафе «Архитектор», заметил, что здесь не «просят удалиться» посетителя (как у нас), который заказывает лишь чашечку кофе и занимает место в течение часа, читая газету; помню ещё, я шёл от Домской площади по старинной улице и увидел стоящих на тротуаре людей; вдруг услышал громкие револьверные выстрелы – это снимали кино: подпольщица бежала во двор дома через арку, а немцы гнались за ней и офицер стрелял; я тоже оказался среди зевак; вспомнил рассказ моей сестры Ольги, не то правда, не то анекдот: после войны в Риге снимали кино, большая колонна одетых в немецкую форму мотоциклистов ехала по улице, а некоторые пожилые жители вышли из своих квартир на тротуар с подносами, на которых было угощение и выпивка для освободителей, думая, что вернулась власть. В последний день утром поехал на электричке в курортный городок Дзинтари, о нём мне рассказывал Борис (там лечат спинальников); понравился роскошный дворец, который я фотографировал; на обратном пути сделал остановку в Юрмале, где увидел много интересных зданий, в том числе гостиницу Майори, затем вышел на песчаный берег моря, но искупаться в балтийских водах не удалось – холодно, ветрено, на воде барашки волн, зябко; видел и фотографировал крупных чаек, а также цветную рекламу предстоящего фестиваля «Юрмала – 87», щиты которой были укреплены к стойкам, забитых в морское дно, находились они в море далеко от берега. Вечером купил бутылку рижского бальзама, чтобы привезти в Братск, пришёл к поезду, но ещё раз взглянул на щиты с панорамой города и подумал, почему ж этого нет на привокзальных площадях российских городов.
В Вильнюс я поехал электричкой, которая называлась «Поезд здоровья» и она была плотно забита ленинградцами, ехавшими за покупками в «Западную Европу»; ещё ранее мне рассказывали анекдот, что если русский в Таллинне спросит дорогу к замку, то литовец обязательно отправит в противоположную сторону; в зале вокзала я купил открытки с основными достопримечательностями; первым делом решил осмотреть замок Гидеминоса и крепостные стены города; вышел на площадь и спросил пожилого литовца куда идти; он очень подробно объяснил и даже сказал, что именно надо обязательно посмотреть, посоветовал идти пешком, т.к. по дороге будет много интересного; я так и сделал, замок понравился, но было странно видеть внутри кафедрального собора огромные высокие голые стены совершенно без украшений; в городе очень понравился готический костёл Св. Анны и костёл Св. Михаила; затем я направился в институт на кафедру ТСП и беседовал с преподавателями, которых интересовало, что о литовцах говорят в Братске; я сказал с юмором, что всем известно о том, что прибалты хотят отколоться от СССР, что они такие-сякие – это вызвало улыбку и понимание; мы обменялись рабочими программами по курсу ТСП, поговорили о методике курсового и дипломного проектирования; рассказал им о литовском таёжном кладбище, которое видел в Красноярском крае; там очень высокие кресты из лиственницы, установленные в скальный грунт, которые больше всего поразили меня; преподаватели внимательно слушали, были мне благодарны за искренний рассказ и сочувствие ни в чём не виноватым отцам и дедам, погибшим в далёкой Сибири; у нескольких преподавателей я заметил слёзы в глазах; присутствующий завкафедрой принёс из своего кабинета коньяк и все выпили по глоточку, помянули ушедших из жизни. В центральном универмаге, покупая что-то из одежды, я услышал шум – это группа польских «туристов» облепила прилавки ювелирного отдела и скупала украшения из белого якутского золота, поскольку наверняка в Варшаве уже такого не было, а СССР продолжал ублажать прибалтов дефицитом; гуляя по городу, я увидел выставочный павильон, открытый с улицы; в центре большого пустого зала установлены с десяток рядов кресел и люди что-то обсуждали; это были литовские архитекторы, которые съехались в столицу на семинар; пустых мест в последнем ряду было много и я сел, чтобы отдохнули ноги; люди выступали, атмосфера была дружелюбная, я особенно не вслушивался, но меня привлекла одна фраза выступающего: «Смотрите коллеги, мы сильно отстали от своих соседей, латышей!»; он, показывая плакаты, начал в полной тишине рассказывать об их достижениях, я немного послушал и, отдохнув, продолжил прогулку по городу; когда возвращался в Ленинград, подумал, что надо когда-нибудь приехать специально, чтобы посетить Друскининкай с его необычной современной архитектурой жилых микрорайонов, а также старинный Тарту, о котором я много читал.
Моя поездка в столицу Эстонии Таллинн была однодневной; когда электричка отошла от вокзала, я стал наблюдать в окно пригороды Ленинграда, а после – деревни и сёла Ленинградской области; вдруг что-то меня заинтересовало, я увидел некое различие в обозреваемой картине: поезд после Нарвы пересёк границу с Эстонией; что-то сразу изменилось, но я не мог понять что именно; напрягся и вспомнил, что проезжая некоторое время назад, из окна был виден откос дорожного полотна, весь, как обычно в России, замусорен бумажками, пустыми бутылками и всевозможными отходами; теперь же на эстонской земле всё было чисто, это меня и удивило.
С вокзала сразу пошёл осматривать Старый город: Орудийную башню в Вышгороде и собор Александра Невского, парк Кадриорг и в нём – дворец и красивый памятник 1893 г. русскому броненосцу «Русалка», башню «Длинный Герман», Ратушу и красивейшую Ратушную площадь; затем в политехническом институте зашёл на кафедру ТСП; преподавателей там не было, и я встретился с пожилым профессором, заведующим кафедрой строительных материалов; он, как и я оказался бетонщиком, мы поговорили о последних достижениях в области применения химических добавок; когда речь зашла об удобоукладываемости бетонных смесей, он показал в своей рукописи график и спросил меня: «Как вы думаете, в последующем, куда пойдёт кривая, отображающая изменение величины осадки конуса?»; подумав немного, я ответил и даже карандашом показал на его графике направление; он улыбнулся и похвалил: «Молодец, правильно!»; потом смутился от того, что назвал 50-летнего молодцом, и извинился; правильный ответ маститому профессору очень польстил моему самолюбию; мы стали пить чай, он рассказал, что преподаватели кафедры имеют возможность ездить в научные командировки в ФРГ, Францию, Италию и т.п., а он скоро поедет на конференцию в Мюнхен; я позавидовал эстонцам, прямо сказал ему об этом; по его просьбе рассказал, что занимаюсь внедрением новой воздухововлекающей добавки на заводах ЖБИ; он с интересом слушал, я видел в нём «западного» человека; мы были рады знакомству, тепло попрощались, подарил мне свою монографию, записал на будущее все свои координаты, вплоть до домашнего телефона и адреса.
Съездил я в Гатчину, чтобы посмотреть Гатчинский дворец русского монарха, однако здание полностью было на реставрации, внутрь не пускали; единственным утешением была тёплая погода, огненно-красные клёны. Посетил очень красивый парк; шатаясь повсюду, как лунатик, вне себя от изумления, я был пьян красотой, несмотря на ветер и осенний листопад; я испытывал такой же бодрящий шок, который вы получаете от любой необычайной красоты; эти минуты во всех мелочах запали в мою память на всю жизнь. Моя рекомендация: «Если вы хотите насладиться зрелищем листопада в Ленинграде и окрестностях, лучше всего предпринять поездку в период с 25 сентября по 15 октября, когда он особенно живописен. Здесь я сделал хороший снимок огромного дуба в красках золотой осени.
Мои питерские друзья предложили поехать в Павловск в составе группы операторов ленинградского ТВ, которая должна была снимать специальный репортаж; я сразу согласился, меня включили в группу как электрика и список утвердил представитель КГБ; на репортёрском УАЗе приехали к Большому дворцу, который был в этот день свободен от посетителей в связи с прибытием большой делегации участников торжеств, посвящённых 250-летию Академии наук СССР; в фойе собрались самые видные учёные страны – академики, члены-корреспонденты и среди них были президент академии наук Келдыш, ближайший соратник С.П. Королёва Черток и ряд других светил советской науки; директор музея-заповедника возглавила группу и в качестве экскурсовода и знакомила с дворцовыми залами: тронным, итальянским, греческим, парадной спальней и др.; запомнился: плафон Большого зала украшает роспись, изображающая уходящую в небо колоннаду, подчеркивающую высоту и огромность пространства помещения; мы побывали в знаменитой на весь мир картинной галерее (правда, немцы во время войны вывезли много ценных полотен); я находился рядом с осветителями, но хорошо слышал экскурсовода, а когда группа переходила в другой зал, имел возможность подойти близко и внимательно рассмотреть художественные шедевры – это была экскурсия, о которой можно было только мечтать; мне удалось погулять по парку, пока завершалось мероприятие, полюбоваться скульптурами удивительной красоты, колоннадой Аполлона, собственным садиком императора…
Однажды Иван сказал мне, что он часто звонит жене в Бахчисарай бесплатно по телефону-автомату, который висел на стене возле лестничной площадки; это была хорошая новость, я пошёл посмотреть; Иван не стал вкладывать в телефон 15-копеечную монету, набрал код, затем номер домашнего телефона и быстро сказал жене, что у него всё в порядке, услышал её ответ и повесил трубку; оказывается, межгород соединяется бесплатно в течение первых десяти секунд, затем надо вставлять монеты и много, например, минута разговора с Братском стоила шестьдесят копеек, а сообщить что-либо кратко можно и за десять секунд; мы стали пользоваться этой халявой постоянно.
Как-то пошли на концерт народного артиста СССР Бориса Штоколова, который состоялся в совсем маленьком зале филармонии, рассчитанным на 200 человек; никакой сцены не было, только невысокий помост, он находился в двух шагах от первого ряда кресел; артист стоял на помосте совсем близко к публике, за ним располагался рояль; скромный Штоколов начал петь и несмотря на уже приличный возраст, исполнение известных песен («Гори, гори, моя звезда» и других), а также оперных арий доставляли публике наслаждение; во втором отделении концерта он вёл себя более смело и было заметно, что он немного под шефе – слегка покачивался и однажды немного даже оступился; но что интересно: это ничуть не ухудшило исполнение, наоборот, пел воодушевлённо, покорил зал своей обаятельной улыбкой, публика всё понимала и прощала любимому артисту, аплодировала, доброжелательно смеялась; это её хорошее настроение передавалось певцу, ещё более вдохновляло его; в конце, когда после исполнения песен на бис, публика стоя аплодировала, огромный Штоколов сошёл с помоста и стал обниматься со зрителями, стоящими в первом ряду; овациями проводила благодарная публика любимого артиста; я думаю, что это был один из последних концертов великого певца; теперь же, когда смотрю по ТВ его прежние выступления, вспоминаю этот замечательный концерт и тёплую, почти семейную обстановку в маленьком зале филармонии.
Я мечтал как-нибудь сходить на хороший джазовый концерт, однажды мне это удалось – купил билет на выступление джазового ансамбля под управлением знаменитого Давида Голощёкина; целый вечер я наслаждался виртуозной игрой солистов ансамбля, в том числе пением двух замечательных вокалисток.
В начале декабря начал готовиться к отъезду домой: получил зачёт по предметам, которые нам преподавали на общих лекциях, на кафедру ТСП принёс обширный материал, добытый в строительных организациях, написал отчёт; завкафедрой Беляков поблагодарил меня и поставил «отлично» в зачётный листок; попрощался с Фертманами, накупил домой продуктов; в середине декабря улетел прямым рейсом в Братск, доставив на нашу кафедру богатый материал о новинках ленинградских строителей.
XIX
С начала 1988 г. вся страна готовилась отметить 1000-летие крещения Руси; я решил побывать на торжествах в Москве и Ленинграде; стал готовиться, читал статьи Аверинцева и Раушенбаха, следил за периодической печатью, а летом поехал в командировку в НИИЖБ и побывал в Даниловом монастыре – центре патриархата русской православной церкви на открытии праздника и торжественном молебне. С утра после ночного дождя погода была пасмурной, небо затянуто тучами, но воздух был чистым и это хорошо для фотосъёмки на слайдовскую плёнку; ворота монастыря были открыты для всех желающих, а молебен проходил в большом дворе на площади, окружённой отреставрированными красивыми старинными зданиями; понравилась организация торжеств: милиция была в штатской одежде, до начала торжества священники приветливо общались с людьми, заполнившими площадь, затем на временный деревянный помост поднялось высшее духовенство; были установлены микрофоны, вокруг площади висели репродукторы и тысячи людей хорошо всё слышали и молились.