Алексей Владимирович Июнин
Человек-Черт
Левит захлопнула дверь своей палаты.
Решение было принято. Она собрала в пакет многие предписанные ей лекарства, открыла пластиковое окно и вышла наружу. Палата была на втором этаже, Левит выпрыгнула вниз прямо в больничной пижаме, приземлилась в сугроб. В груди отдалось пульсирующей болью, в висках застучало, а кожу обожгло снегом. Выругавшись, Левит с трудом поднялась и пошлепала в тапочках подальше от здания больничного корпуса. Не успела она пробежать трусцой и ста метров как поняла что погорячилась с побегом – она замерзла, промокшая от снега пижама обжигала кожу морозом, обутые в тапочки ноги погружались в снег по щиколотку, ветер трепал волосы. Было темно, у больницы освещалась только та часть территории где ходили люди. Стуча зубами, Олеся бежала вдоль посаженных елок по направлению к виднеющейся трассе. Там она попробует остановить машину и надавить водителю на жалость. На заснеженном газоне оранжевым светом сияли удлиненные квадраты окон, в которых горел электрический свет. В квадратах бегали силуэты пляшущих, веселящихся будто на новогоднем корпоративе. Крики и бурный восторг слышался отовсюду.
Левит ухитрилась перепрыгнуть кованную ограду и пробежать ни кем не замеченной по относительно пустынной площадке. Она уже тряслась от холода, зуб не попадал на зуб. Пластырь, заклеивающий поврежденный глаз, замерз и стягивал кожу, женщине пришлось кое-как отлепить его совсем, а без него бинты держались слабо и Олеся Нахимовна Левит была вынуждена снять их с глаза. Она стояла в сугробе и осторожно проверяла функцию оперированного глаза, освободившись от бинтов он все равно отказывался открываться, в него будто песка насыпали. Левит выругалась, ощупала глаз, приоткрыла его пальцами. Он видел, зрение не испортилось, но глаз так и норовил закрыться. И очень сильно слезился.
И вдруг, поймав ее в световые лучи фар, из темноты выехал какое-то нехилый черный джип весьма брутального вида. Левит замахала руками, но внедорожник и сам остановился. Дверца открылась.
– Садись! – коротко бросил водитель. – Скорей!
Олеся села и мгновенно захлопнула дверцу. Выдохнула. Держась за сердце, с опаской прислушивалась к пульсу. В груди был словно камень, Олеси это не нравилось.
– Замерзла? – поинтересовался водитель джипа и включил печку посильнее. Джип уже несся куда-то по темным улицам города Тура. – Как ты? Как сердце?
– Откуда вы знаете про мое сердце? – встрепенулась Олеся, пугаясь вероятности того, что она села в автомобиль поджидающего ее Яна Таля. Если это так, то она здорово влипла! Но за рулем джипа сидел не Таль и даже не Михаил Павлов, а Леша Меткий.
– Я так и знал что ты сбежишь, – сказал он, поморщившись от боли в ноге и указывая на пакет с одеждой. – Я караулю тебя вторые сутки. Сам в больницу заходить не решался, я в розыске.
– Как ты догадался, что я убегу? – переодеваясь в теплую и сухую одежду, спросила Олеся Левит. Меткий позаботился обо всем, что необходимо женщине в дальней дороге – нижнее белье, теплая зимняя одежда, включая куртку на настоящем меху, сапоги на высоком каблуке (он интуитивно догадался, что Левит предпочитает самый высокий каблук), шарф, шапка и все это подходящего размера и почти по ее вкусу – по-рокерски, ничего кремового. И кроме того в автомобиле была хорошая аптечка со всем, что может понадобиться женщине. Достав из пижамных карманов прихваченные с собой капли, таблетки и мази для глаза, Олеся высыпала их в общую кучку.
– К тебе приходил «следак»? – спросил саратовский мафиози.
– Их было двое.
– Я знаю про того, кто поссал прямо на пороге главного входа. Молодой, нос пятачком. Был такой?
– У него короткий кончик носа, по-этому кажется, что ноздри широкие, – уточнила Олеся, не стыдясь наготы, переодеваясь прямо на пассажирском сиденье.
– Я сразу понял, что он к тебе и что вы не найдете общий язык. Тот еще фраер, так щерился, что хотелось с ноги въ…ть! Я оказался прав?
– В точку! Его фамилия – Таль.
– Таль – это подвесное грузоподъемное устройство, – сказал Меткий.
– Вот такая у человека фамилия.
– Он быстро вышел, – Меткий шмыгнул носом. – Потом началась веселуха. Персонал больницы начал пить, врубили группу «Толпе». И тогда я понял, что в клинику проник-таки вирус Жуя. Наверное, инфекцию занес этот молоденький мусорок-фраерок. Впрочем, это мог быть любой пациент или просто телевизор или интернет… Короче, я понял что если не попадешь под власть жуевской заразы, то ты драпанешь из этой клоаки. Хотел уже сам за тобой идти, но думал, что ты можешь быть под капельницей или просто не ходячая… Решил подождать. И вот, я опять оказался прав!
– Молодец, Леш! – похвалила его Олеся, приоткрывая окно и выбрасывая холодную и мокрую больничную пижаму прямо на проезжую часть. Пурга подхватила пижаму и, будто играя, подбрасывая, унесла куда-то во тьму городских улиц. – Соображаешь!
Левит бросила взгляд на его больную ногу, дела были плачевны. Перелом никуда не делся. Нога распухла и не умещалась в обувь, когда Меткий поправлял самодельные шины, она заметила нездоровую синеву кожи и почерневшие ногти на негнущихся пальцах.
Справа от их джипа что-то шумно взорвалось. И сразу еще и еще. Заснеженная темнота по правому борту озарилась несколькими рыжеватыми всполохами. Меткий объяснил, что вот уже несколько дней как Тура ходит ходуном. Массовые беспорядки и безобразия. Подростки взрывают газовые баллоны с пропаном, фасады зданий портятся непристойными граффити, портят автомобили и повально оскверняют все местные храмы. По местным каналам круглосуточно передают порнографию. В город появились староверы из местных пригородных общин и устроили дикие свистопляски с хороводами и бесчинствами. И все как один, не взирая на религиозную принадлежность и социальный статус радуются чему-то, веселятся, пьют и гуляют.
– И поют песни Жуя? – уточнила Левит, отказываясь от предложенных Метким сигарет. Курить и немножечко выпить ей ой как хотелось, но стоило бы поберечь себя и свое ослабленное сердце. Саратовец кивнул, выруливая автомобиль между наметенными за несколько дней сибирскими сугробами. Прочь из Туры.
Глава 29
Перегонки с нечистой силой
Россия. Сибирь. Красноярский край. Эвенкийский автономный округ. Бассейн р. Нижняя Тунгуска. Неподалеку от г.Нидым.
2 ноября 2017 г.
Джипом оказался «УАЗ Патриот» модели 2016 года, под шумок украденный Лешей Метким прямо из местного автосалона. На нем они покинули взбаламученную чертом Туру. У них не было фактической цели, разве что зализать свои раны и выспаться. Но еще с больничной палаты Олеся Левит все чаще задумывалась над Андреевой судьбой, ее душу пронзал озноб, когда она перебирала варианты его будущего. О своей жизни она не сильно волновалась: по возвращении в Санкт-Петербург она собиралась восстановить свое положение в обществе и продолжить заниматься музыкой и шоу-бизнесом. Она еще подумает чем конкретно станет зарабатывать на кусок хлеба, но уж точно без работы она не останется. На худой конец у нее есть доля в стрип-клубе «Интерфайер», а кроме этого она являлась совладелицей питерских баров «Морской Котик» и «Радеон», а при наличии свободного времени может заняться еще чем-нибудь, например раскруткой музыкальной группы рок-направления, опыт у нее уже имеется и достаточно удачный. В конце концов, она может работать в звукозаписывающей студии вместе с Сережей Бизоном. И почему бы ей не тряхнуть стариной и не заняться активным рок-исполнением, ведь права на почти все песни бывшей группы «Лезвие» принадлежат ей и порой она исполняет их на сцене. Одним словом, ей будет чем заняться, а вот что будет делать Жуй? Продолжать быть чертом? И к чему это приведет?
Также на некоторые беспокойные мысли ее наводил Леша Меткий, голова которого была забита только двумя направлениями мозговой деятельности: он почти не умолкая бормотал молитвы о спасении своей души и систематично перелистывал молитвенник в поисках определенных молитв, а когда его мысли отвлекались на другое, то этим «другим» были разговоры о мести. На озере Виви он потерял очень много своих людей, включая близких товарищей, а нормальный авторитетный пацан не оставляет такого без расплаты. Он признавался что не решается возвращаться в Саратов, там почти не осталось никого из его бригады, а те что оставались в городе встретят его как предателя и он будет вынужден объясняться. Существовала очень большая вероятность того, что его кончат свои же люди, ведь по его вине погибли братки не только из Саратова, но еще из Пензы и Саранска. Так что кровных врагов у Меткого теперь было столько, что хоть вовсе не возвращайся и скрывайся за рубежом.
– Стой! Останови машину! – приказала Левит, когда из завьюженной тьмы проблеснул дорожный знак «НИДЫМ», он был почти опрокинут на снег. Плохой признак, особенно в совокупности с занесенным снегом «КамАЗом», встретившегося им пять минут назад. Грузовик лежал на боку, рядом жгли костер двое веселящихся водителей. Меткий отреагировал без лишних слов, но он не развернулся на трассе, а только свернул на обочину и затормозил в снегу у трассы. Город Тура уже остался далеко позади, трасса была пуста и заснежена. Городок Нидым, очевидно, пребывал в безумном психозе и устрашал Левит негостеприимной гарью. Темнота давила на автомобиль со всех сторон, вьюга не позволяла приоткрыть окно.
– Что? – деловито спросил саратовец, готовясь услышать долгожданный план, над которым он и сам размышлял, но пока ни к чему конкретному так и не пришел.
– Тебе не кажется, что если кто-то и может действовать, то это должны быть только мы? – спросила Левит у Меткого.
– Как мы должны действовать?
– Ты думал над тем, чтобы остановить черта Жуя?
Меткий погладил рулевое колесо и долго молчал:
– Думал, – кивнул он. – Думал. Перебирал десятки вариантов… Но ничего стоящего не придумал. Я остался почти один, – он сжал губы и похлопал себя по карманам, где лежали сигареты и болеутоляющее, но ничего не достал, – мои пацаны склеили ласты на озере Виви. Есть еще связи… Но я, честное слово, не имею представления кто может изменить ситуацию. Менты? Военные? Спецназ? – Меткий поднял взгляд на женщину. – А у тебя что на уме?
– Могу сказать только одно – надежды на полицаев нет, это мне дал понять один следователь по фамилии Таль, тот что с коротким кончиком носа, – ответила Левит. – Нам никто не поможет, можно даже не ждать.
– Прекрасно! – пожал плечами бандит.
– Сегодня второе число? – спросила женщина.В
– Да.
– Второе ноября? Прости, я на несколько дней выпала из реальности.
– Сегодня второе ноября, – подтвердил Меткий.
– Второе… Третье… Четвертое… – медленно заговорила Олеся Нахимовна, глядя сквозь ветровое стекло на тусклый сумеречный пейзаж бассейна реки Нижняя Тунгуска. Спереди со стороны города Нидым их встречал темный едкий чад, там горело что-то вредное, – а седьмого… седьмого ноября у Жуя выступление в Москве. Грандиозное представление. Я самолично договаривалась еще полгода назад. Спорткомплекс «Олимпийский»… Знаешь такой? – женщина опять надолго замолчала, взвешивая в голове все «за» и «против» и, наконец пришла к более-менее сложившемуся выводу. – У нас пять дней. Жуй будет там, обязательно будет. Он ни за что не отменит это выступление… Ни за что… У нас с тобой, Леша, есть только один выход… Мы должны остановить Жуя, не дать ему выступить в столице. Захватив Москву он оккупирует своей грязной силой всю Россию… Зараза психоза примет масштабы эпидемии, которую уж точно невозможно будет остановить.
– Не спорю, – улыбнулся Меткий. – Но есть одна трудность.
– Договаривай.
– Как нам остановить Жуя? – Меткий взглянул на молитвенник и затеребил нательный крестик. – Если ты знаешь средство – я ради Господа нашего готов впрячься в плуг!
– Признаться, – с сомнением сказала Левит, глядя как неистово Леша приложился к крестику, – я не уверена, что призывы к помощи всевышнего будут действенны… Я тебе уже давно хотела сказать… Понимаешь-ли, пока ни от каких богов не было никакого толка, на Жуя это не действует. Наоборот, всякое упоминание о богах, особенно о христианских, только раззадоривает его, злит и выводит из себя. Как красная тряпка на быка. Он ненавидит все что связано с высшими силами, – Левит взяла молитвенник, полистала его и с разочарованным вздохом вернула Меткому. – Мы не сможем ни поймать Жуя, ни остановить его, ни исправить… Эту книжку можешь отложить.
– Зашибись! – Меткий скептически покачал головой и повернул ключ зажигания. – Мы ничего не можем, нам остается только рвать когти, Олесь. На восток, подальше от Москвы! В Приморье, например!
Левит остановила бандитскую руку с ключами и выключила двигатель. «Патриота» пробурчал что-то на низких вибрирующих тонах и вновь замолчал.
– А ты знаешь человека по фамилии Стрекачев? – спросила Левит и уточнила: – Он может быть известен как Любосвет.
– Язычник Любосвет? Еще-бы! Известная личность. О нем и передачи снимают и в газетах печатают.
– А чем он известен?
– Основатель и руководитель целого поселения людей, исповедующих древнеславянское язычество. Под Москвой есть небольшая деревушка Любославль, туда съезжаются все язычники. Они там пропагандируют любовь и добро. Любосвет, дескать, спасет мир! А, что думаешь, он сможет как-то помочь?
– Я знаю одного человека… Совсем неглупого человека, который имеет мнение, что этот Любосвет обладает неким потенциалом, способным повлиять на Жуя. Как ты считаешь?
– Ну… Кто знает… Может быть… Говорят, язычник поистине чудотворец. Только он слепой…
– Кто?
– Любосвет твой.
– Этого еще не хватало! – в отчаянии вздохнула Левит.
– Он еще и немой, – добавил Меткий. – Он сам себе зашил веки и рот. Да, не удивляйся.
– Но зачем он это сделал? Он безумец?
– Может быть… в некоторой степени… Кажется, он добивался того чтобы не видеть всего плохого в этом мире и чтобы не говорить о плохом.
Олеся Левит все-таки закурила.
– У нас с тобой есть на примете кто-нибудь еще? – спросила она.
– Похоже, что нет, – признался бандит.
– Слепой и не говорящий старославянский язычник… – со скепсисом размышляла Олеся, – к тому же определенно повернут на всеобщей любви и добродетели… Он же недееспособен, чем он может помочь? Нам нужен гаджет с выходом в интернет, я хочу найти сайт этого язычника и узнать о нем побольше. А пока наша конечная цель – Москва. Если язычник Любосвет действительно заслуживает внимания, то мы заскочим за ним в Любославль и возьмем его с собой. Пока он – наш единственный шанс. Но мы должны оказаться в столице раньше седьмого ноября. Подумай и возрази.
Леша Меткий подумал и не возразил. План не совсем ясный, но вот так сразу он не мог запороть его на корню. Над язычником Любосветом надо будет подумать более плотно, а пока он произнес:
– В таком случае у нас нет времени куролесить по Сибири. За несколько дней мы должны преодолеть ровно половину России. Справимся?
– Давай попробуем, Леш. Посмотрим, что сможет сделать язычник.
– А если Любосвет окажется бессильным?
– Хуже не будет, – улыбнулась Левит. – Хуже не будет, хотя бы и потому что хуже уже некуда. Надо наметить кратчайший путь до Москвы, но такой, чтобы он не пересекался с жуевским, ведь тот тоже, надо думать, идет на столицу.
Потратив несколько долгих минут на раздумья, Меткий завел «Патриот» и развернул автомобиль на юго-запад, а еще через пару утомительных дней у них за спиной остались Эвенкийский автономный округ, Ханты-Мансийский автономный округ, Свердловская, Пермская области и Удмуртия. «Патриот» приближался к Казани. Бандит специально выбрал этот маршрут, в некоторых городах у него имелись «дружбаны и корешки», помогавшие ему финансово (В Ижевске, например, Меткий отсидел на зоне шесть с половиной лет за бандитизм (1994-2001гг.)). По пути у одного скуластого жулика они купили сворованный у кого-то ноутбук с интернетом и постоянно следили за новостями в режиме реального времени. Новости были оглушающими. Прежде всего: сколько бы Левит не шерстила по интернету, но о катастрофе на озере Виви она не нашла не слова (скрыть информацию, возможно, помогло очень низкая плотность населения в этом регионе и отсутствие поблизости крупных поселений). Зато интернет пестрил фотками и видео с неким поджарым обезьяноподобным существом, появляющимся исключительно в темное время суток. Существу приписывали два имени – «бесенок» и «чертенок». Кто-то наиболее догадливый из пользователей интернета сопоставил фото и видео «неизвестного объекта» с нашумевшей в последнее время молодежной рок-группой «Толпе», а точнее – с ее фронтменом Андрюшей Жуем. Эту мысль мгновенно подхватила общественность и недолгими обсуждениями постановила, что страшное гадкое существо, именуемое «бесом» есть ни кто иной как тот самый Жуй, представлявшийся публике в страшном костюмированном образе, имеющим слишком много схожего с «чертенком-бесенком».
В новостях об этом был только один маленький сюжет и то в ироничной интонации. Ну конечно, как можно представить, что живой человек стал чертом, ведь это противоречит всем законам физики, анатомии и даже религии. Тем не менее факт остается фактом – с той ужасной кровавой ночи на озере Виви появление черта Жуя фиксировалось по всей Центральной Сибири, за одни сутки его умудрялись видеть сразу в нескольких городах и поселениях. Из интернета стало известно, что 2 ноября (когда Левит очнулась от операции на сердце) Жуй, посетив очень много небольших городков и сел, добрался до Красноярска, где куролесил до самого восхода. В тот же вечер в новостях на «Первом Канале» Красноярск был в первом же сюжете, затмив собой очередной теракт на Ближнем Востоке. В Красноярске в один день городская администрация приняла ряд сумасбродных законов, в местном драматическом театре вместо постановки по Тургеневу зрителям представили «танцы-шманцы-обжиманцы», преходящие в групповую оргию с участием пришедших зрителей. Кроме того группа лиц вскрыла клетки местного зоопарка и, доведя зверей до пароксизма, выпустила их на волю. И это только то, что попало в федеральные новости.
На следующий день на передовицах всех СМИ оказались Кемерово, Томск, Новосибирск и ряд городов этого региона. Резкий всплеск наркомании и алкоголизма, тысячи невменяемых людей всех возрастов (включая подростков и пожилых) в состоянии сильнейшего наркотического и алкогольного опьянения совершали необдуманные поступки, в числе которых было все что угодно, но ничего приличного.
В день, когда Левит сбежала из турской больницы в новостных сюжетах фигурировали Омск, Курган, Тюмень и даже казахстанский Петропавловск. Помимо вышеперечисленного разврата, происходившего в предыдущих местах, в этих городах вдруг возросло количество желающих раскапывать могильные захоронения. Количество это составило 390 человек, было раскопано около тысячи могил, останки были использованы в потешном качестве – черепами играли в футбол, из костей сооружали фаллические конструкции, на оскверненных могилах устраивали пиршества, пьянки и блуд. Кроме того большую часть женского пола неумолимо потянуло на промискуитетный секс.
В Челябинске руководство почти всех предприятий, не сговариваясь, отдало приказы взрывать и сжигать производственные цеха и склады, что рабочие делали с превеликим удовольствием, радостью и каким-то необъяснимым щенячьим восторгом. Пожарные и полицейские вместо того чтобы заливать пожарища и ловить поджигателей, плясали вокруг кострищ тарантеллу, пели похабные песни и воодушевленно удовлетворяли свои низменные инстинкты.
Екатеринбург запомнился тем, что за один день осквернил все свои храмы, причем не только православные, но и мечети, и церкви других вер.
Именно в этих городах, а также в ряде других городков и поселков между ними накануне катастроф побывал черт. Очевидцы в интернете описывали его внешность по разному: кому-то он казался мерзкой тварью, кому-то белокурым красавцем. То он принимал внешность гадкого существа, покрытого вонючей грязной шерстью, то черного волка с четырьмя глазами, то собаки, то рыжего козла, то огромного ворона, то вообще отвратительнейшего многолапого чудовища (и все это подтверждала фото- и видеосъемка камер наружного наблюдения и камеры мобильных телефонов). Порой он был крылат, часто держал в лапе трезубец. Одежду, видимо он не любил, почти всегда его видели обнаженным или в обрезанных джинсах, иногда в расстегнутой кожаной жилетке, хотя кто-то утверждал, что черт являлся ему в образе клоуна, скомороха или шута (это тоже зафиксировали камеры). Были такие, которые говорили, что видели вовсе не черта, а самого настоящего дьяволенка, изрыгающего кровь и накалывающего на свой трезубец младенцев, а кто-то доказывал, что Андрей Жуй не черт и не бес, а вообще сатир, а значит несет людям только счастье и наслаждение. Другие объясняли, что он не сатир, а пан и ноги с рогами у него не козлиные, а бараньи. И играет он на рожке, а не на электрогитаре.
Очень многие свидетельствовали, что Жуй приходил им во сне. Всякий описывал его по-разному, но все как один утверждали, что черт шепотом подзадоривал, подстегивал и провоцировал их на то, что они делали, причем практически никто ни о чем не жалел и продолжал заниматься плохими делами и после того, как черт покидал город.
Неоднократно в компании черта видели женщину. Одну и ту же фрау-спутницу, но в разных одеяниях. Многие утверждали, что она могла летать по небу. Камеры зафиксировали и ее, но лицо ее всегда было не в фокусе.
Олеси Нахимовне Левит не стоило большого труда узнать женщину – то, без всякого сомнения, была Ламия. А «чертенком-бесенком-паном-сатиром-шутом», конечно, был Андрей Яковлевич «Жуй» Вставкин. Это стало очевидным не только Олеси, но и практически всем в мировой сети. Только сильно ленивый не обсуждал этот неоспоримый факт, хотя официальная правительственная точка зрения это отрицало. Ни демонов, ни ангелов, ни чертей, ни фурий, ни троллей, ни фей не бывает – и точка. Явления массового психоза наукой еще не изучены, черт не схвачен и не представлен, государство у нас светское, религия отделена от власти и посему утверждать, что во всем виноват один чертик – преждевременно. Фото и видео изучают эксперты, с жертвами психопатии работают психологи и психиатры, результаты будут через какое-то время, но не сейчас. Всему найдется научное объяснение: токсичный газ, отравленная вода, вспышки на солнце, массовый гипноз или еще что-то, но только не черт. «Чертей не бывает», сказал в эфире новостной программы один из кремлевских чиновников, только взгляд у него был неуверенный, а голос предательски вибрировал. В тот же день этого чиновника видели в одной из московских мечетей (по вере он являлся правоверным мусульманином), жертвующий имаму целый чемодан стодолларовых банкнот.
Массовая истерия докатилась до городов, где Жуй еще не побывал, церкви были забиты прихожанами до отказа, но, однако, Ижевск это не спасло. В этом городе черт решил, что жители обязаны пройти нескончаемой демонстрацией по всем центральным улицам города, будучи, при этом либо обнаженными, либо выряженными в глупые и неприличные одеяния. Репертуар многотысячной толпы отличался разнообразием похабщины.
Кроме новостей, Олеся Нахимовна нашла кое-какую информацию об язычнике Евгении Стрекачеве, взявшим себе имя Любосвет. Да, есть такой человек и он на самом деле около тридцати лет назад окончательно повернулся на сторону старославянского язычества, в пылу веры сам себе зашил веки и губы, дабы не желал видеть творящееся вокруг зло и не хотел даже случайно говорить о зле. В это же время он с сестрой, двумя женами и тремя детьми поселился в одной глухой подмосковной деревеньке и постепенно собрал вокруг себя своих последователей, то-есть людей, одного с ним вероисповедания. В 1993 году деревушка окончательно превратилась в центр подмосковного русского язычества и стала известна как Любославль. За это время к двум женами прибавилось еще три, а общее число детей выросло до тринадцати (не считая пятеро внуков). Язычник Любосвет широко известен как ярый пропагандист древнеславянской культуры и мифологии, он поклоняется Перуну, Трояну, Дажьбогу, Яриле, Велесу и прочим. В честь этих богов он проводит различные обряды, соблюдает все языческие даты и праздники. И самой главной целью своей жизни считает творение добра и любви. Левит почитала про Мокошь, про киевский золотоусый идол Перуну, про возведенный в Любославле самый крупный языческий храм – Радоним Любославльский, про многочисленные капища вокруг этого культурного центра, про языческое жречество (Любосвет причислял себя к самому что ни на есть главному жрецу), про обереги и волхвов, про Радоницу и про то, что Любосвет с успехом возобновил древнеславянскую дохристианскую традицию оставлять сосуды с костями умерших на столбах у дорог и делать им крыши и выемки для удобства душ умерших, которые возле них обитают. Левит подробно перечитывала все это и на одном из сайтов совершенно случайно увидела некий символ, который ей ни о чем не говорил и она пропустила его мимо, но после вернулась на ту страницу. Красная шестиконечная звездочка с повернутыми по окружности лучами. Левит напрягла память. Где она могла видеть подобный рисунок… Стоп-стоп-стоп! Олеся засуетилась и отложив планшет, принялась шарить по днищу автомобиля. Меткий спросил, что она там потеряла, женщина ответила, что кусок тряпки. «Кусок тряпки?» – переспросил бандит за рулем, но Олеся Нахимовна молча в свете телефонного фонарила обшаривала автомобильное днище, отшвыривая всякий попадающийся мусор. Где-же она? Ведь была же! Была! Олеся припоминала, что видела ее под ногами. Неужели выбросила? Как давно она видела тряпку? Женщина хлопнула себя по лбу. Они же в другом автомобиле! Но она не сдавалась, она точно помнила, что тряпочку видела и тогда она приказала Леши Меткому прижать «Патриот» к обочине и заглушить мотор. Олеся вышла из салона, распахнула дверцу водительского места, присела на корточки и попросила Меткого показать ей больную ногу. Без лишних вопросов Леша предъявил ей свою покалеченную ногу с двумя привязанными к ней небольшими брусками. Вот она! Тряпка, что фиксировала бруски. То был обрывок сорочки Меткого, в которой он был на озере Виви. Продолжая подсвечивать его фонариком, она всмотрелась в мельчайший орнамент ткани, который почти сливался и на первый взгляд был неразличим. На синем фоне полосочки и кружочки, расстояние между которыми едва ли было два-три миллиметра. Теперь Олеся увидела что рисунок был выполнен тончайшими красными линиями, придающими темно-синей сорочке фиолетовый оттенок. Таким образом при некоей доли фантазии можно было сравнить один сигмент орнамента с тем рисунком, который женщина нашла в интернете. Он получался одинаковым. Шесть пересекающихся лучей в круге. Неясно было, специально ли дизайнер одежды разработал именно такой орнамент ткани или это просто совпадение, но волей-неволей неизвестный дизайнер-дессинатор в своем орнаменте изобрасил множественное повторение символа древнеславянского бога солнца – щит Перуна.
Сомнений нет! Олеся выключила фонарик и разогнулась, подставляя лицо под осенний ветерок. Теперь стало ясно, что черт Жуй спрыгнул с Меткого испугавшись совсем не распятья на золотой цепочки, а вот этот самый множественный орнамент на сорочке.
Древнеславянское язычество… дохристианское вероисповедание… культ предков…
Действительно ли Любосвет сможет как-то остановить Жуя? Смогут ли призванные Добром языческие боги одолеть черта?
Мучительно размышляя над этим и терзаясь сомнениями, Олеся Нахимовна поделилась смутными думами с христианином Лешей Метким и услышала такой ответ: отступать поздно! Тем более уже все средства были испробованы и все безуспешно. Так может хоть сила веры в давно позабытых прославянских богов даст результаты?
Между Татарстаном и республикой Марий-Эл
5 ноября 2017 г.
На третий день путешествия, когда Меткий и Левит уже выехали из Казани но еще не прибыли в Йошкар-Олу, Олеся стала обращать внимание на недвусмысленные намеки со стороны саратовского бандита. Ни на каплю ни считая себя образцом морального поведения, она, дабы отвлечься от все еще не покидающих ее тягостных размышлений на тему дьявольских козней ее бывшего подопечного Андрюши Жуя, позволила Меткому в полной мере проявить свои взгляды на нее, как на представительницу прекрасного пола и ответила ему вполне естественным согласием, даже не намекая на средства контрацепции. Тем более, что криминальный авторитет города Саратова не вызывал у нее отрицательных эмоций, как, к примеру, один совладелец какого-то питерского клуба-ресторана-боулинга-караоке (официально над входом сияла гламурная вывеска: «Ночной клуб «Формула W»», но Левит ни разу не переступала порога этого заведения и не могла утверждать нравиться ли ей там или нет), который подкатывал к ней в марте этого года и пообещал ей чего-то бриллиантово-золотое на шею и которому она отказала по причине его отвисшего живота, выглядывающих из-под футболки с короткими рукавами подмышечных волос и омерзительный парфюм, за который, по его словам, он отдал двести десять долларов. А Леша Меткий был мужик что надо, с ногами в меру волосистыми, с отросшей брутальной щетиной, в меру царапающей ей шею и с пулевым шрамом на груди, с синей от многочисленных наколок кожей, и, отдавшись ему в едко пахнущем стиральным порошком номере придорожной гостинице для дальнобойщиков в городке Красный Стекловар, Олеся удовлетворительно отметила, что помимо физиологического удовольствия она получила еще и моральное. Выкуривая сигарету прямо на гостиничных простынях, сорокапятилетняя Левит смаковала во рту послевкусие крымского портвейна и толстого как молодой кабачок члена саратовского мафиози, она вспоминала свою бурную юность и ухмылялась. Есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! Вот только сердце… Она забывает про него и не думает пока оно не напоминает о себе тупой болью, отдающей в локоть или лопатку. Порой ей становится трудно дышать. А ведь ей нельзя ни пить ни курить! Про половую жизнь лечащий врач ничего не говорил, но Олеся предполагала, что и с этим пунктом она слишком поторопилась.
Меткий, не вставая с постели, долил им обоим остатки портвейна по одноразовым стаканчикам и запил им с полдюжины болеутоляющего. Сломанная нога давала о себе знать, она требовала хирургического вмешательства и гипса. Их «Патриот» остался остывать на парковочке у отеля до самого утра, а они просто-напросто устали от дороги и с обоюдного согласия решили устроить себе день отдыха. Они остановились в безымянной придорожной гостинице маленького поселка Красный Стекловар, выпили спиртного, потрахались и теперь лежали на двуспальной кровати, курили и молчали. За окном в пейзаже из голых осиновых посадок, закрытого ларька с жвачками и газировкой и неутихающей ни в какое время трассы, по которой словно в зад укушенные проносились автомобили, темнел поздний вечер. Накрапывал дождь, постукивая по козырьку подъезда, все казалось испачканным грязью, даже небо.