Илья Вячеславович Колдин
Тайник Лешего
– Давай разопьём пополам? Мы ведь с тобой в одной лодке…
– Не в данном случае.
– Петя, не надо унижаться! Вставай! – поднял раскисшего товарища Трофимов и пообещал. – Мы отберём у него ампулу. Слишком грязным путём он её добыл…
– Думаете, я вот так просто подарю Вам свой билет в нормальную жизнь? – усмехнулся Костин, злобно фыркнув поросячьим носом. – Ну, попробуйте им завладеть!
– Ты дал разрешение себя прикончить или мне показалось? – уточнил Алексей и скомандовал влюблённой парочке. – Живо дуйте к друзьям! Мы с Петей займёмся убийцей…
Но Климов несогласно схватил офицера за рукав и, внезапно объятый диким ужасом, отрицательно завертел головой:
– Прячемся, немедленно!
– Всё в порядке, приятель? – справился у сына Тамары милиционер.
– Нянечка здесь… – выдавил Петя и, трепеща, медленно обернулся через плечо, к своему несчастью подтвердив присутствие громадной фигуры, недвижно стоящей на баскетбольном поле.
Климов громко заорал, тыча пальцем на игровую площадку, куда все тут же устремили свои тревожные взоры. Впрочем, место, где Томас недавно играл в мяч, пустовало.
– Кто тебе померещился? – не догнал качок.
– Там никого нет, – выдохнула Бурова.
– Потому что он подобрался ближе, – мотнул подбородком в сторону корпуса для обслуживающего персонала Петя, где на краю крыши на фоне вечереющего солнца, окрасившего небо в кровавые тона, сидела массивная сгорбившаяся туша.
В одном глазу шипастой зверюги торчало оперение арбалетного болта, а в другом пылала первобытная хищная ярость. Выпрямившись во все свои три метра, она оглушительно прорычала и спрыгнула вниз, продавив почву мощными двупалыми лапами.
Выпустив из рук Штирлица, ускакавшего к заросшему лагерному парку, Даша истерично завизжала и ринулась к ГАЗели. Маслов стартанул следом за ней.
Монстр молниеносно среагировал на движение. Его зрачки сузились, и он устремился наперерез выбранным жертвам.
Воспользовавшись заварушкой, Костин решил по-тихому покинуть “Тайник Лешего”, однако его попытку пресёк Климов, кинувшийся на писателя с воплем:
– Нееет! Отдай противоядие!!!
– Отвали, ссыкливый хлюпик! – прошипел Борис и, ловким движением очутившись у оппонента за спиной, схватил того за шею, после чего жёстко впечатал его мордой в стену корпуса, оставив в рядах треснувших кирпичиков заметную вмятину.
Трофимову, едва успевшему отправиться на помощь влюблённым, пришлось выбирать на ходу, в каком направлении метаться. Удостоверившись, что пара успевает добраться до маршрутки, майор поспешил разгребать проблемы сына Тамары.
Сотрудник милиции размахнулся и попытался вмазать звероподобному Костину, правда, разрезал кулаком лишь неподвижный воздух. Литератор легко увернулся от выпада Алексея и отвесил ему невероятно болезненный встречный удар в солнечное сплетение.
У офицера, не ожидавшего такой прыткости от врага, спёрло дыхание, и он, корчась, рухнул рядом с Петей, а Борис сломя голову отправился к центральным воротам лагеря.
Тем временем улепётывающая от лесной твари Бурова заскочила в ГАЗельку и, не помня себя от страха, захлопнула сдвижную дверь, даже не обратив внимания на то, что за ней остался её молодой человек. Девушка забилась между сиденьями, беспомощно наблюдая за тем, как Денис долбится в грохотнувшую перед его носом секцию.
Вдруг чудище сбавило ход, заинтересовавшись драпающим к парковке писателем. Оно развернулось в противоположную сторону и Маслов уж было выдохнул, но зверюга напружилась и выстрелила в качка несколькими шипами. Смертоносные окаменелости хлёстко вылетели из своих гнёзд на склизкой спине и обрушились на несчастного парня. Один отсёк ему предплечье вскинутой вверх левой руки, съехавшее с локтя подобно яблочной дольке, второй же насквозь пробил грудь и показался с внутренней стороны салона автомобиля.
Глухой стук, с каким пластина продырявила обшивку автобуса, несколько “разморозил” оторопевшую Дашу. Она подползла к выходу и, дрожа, отворила потяжелевшую дверь, на которую с обратной стороны был насажен забрызгавший окошко кровью Денис.
Бурова буквально вывалилась из машины и, когда легла пластом на колючее покрывало из засохших сорняков, устилающих потрескавшийся асфальт, узрела перед собой обрубок руки. Взвизгнув, девушка брезгливо отбросила его под маршрутку, после чего поднялась на ноги и, хлюпая, посмотрела на израненного качка. Её адски заколошматило, а с губ сорвалось скорбное стенание.
– Сними…сними меня отсюда… – прохрипел мучительно закативший глаза Маслов, меж зубов коего сочилась липкая алая субстанция, заполнившая полость рта.
– Сейчас, милый…потерпи…только не умирай, прошу! – дрожа, взмолилась Даша и предприняла попытку извлечь из парня пластину с толстыми прожилками.
Сил, однако, ей на это не хватило, и нарост доисторической твари остался торчать из туловища Дениса.
– Не получается, родной! Гадство, не получается! – психанула злая на саму себя Бурова, утирая обильно льющиеся по щекам солёные капли.
– Моё солнышко…всё нормально! Ты пыталась…
– Прости меня, – прорыдала девушка и, выеденная горем, крепко прильнула к телу своего ухажёра, из последних сил вяло прошептавшего ей на ушко:
– Позаботься о нашем ребёнке… Скажи, что папа очень сильно ждал и…и любил его…
– Не смей оставлять меня одну, слышишь? Не смей!
– Иди к…К-к-коле…
Дыхание Маслова остановилось, мышцы расслабились, голова поникла. Даша тут же отпрянула от него и, вглядевшись в безмятежное лицо Дениса, пошлёпала того по щекам, надеясь, что любимый придёт в чувства. Увы, чуда не произошло, и качок остался статично висеть на сдвинутой вбок двери автомобиля.
Задыхаясь от плача, Бурова на подкашивающихся ногах побежала исполнять последнюю волю убиенного – разыскивать Белякова. Ей удалось незаметно прошмыгнуть мимо твари, занятой Костиным, который, уворачиваясь от атак свирепого мортерида, всё-таки пропустил одну и оказался отброшен в корпус, в полёте выронив антидот.
Проделав в стене первого этажа внушительную дыру, он с грудой обломков ввалился в комнату, расположенную справа от входной двери.
Одноглазый зверь направился добивать свою жертву, но по пути его внимание перетянул на себя вставший из лежачего положения майор. Исполненный азарта хищник сменил курс и попёр на попятившегося назад Трофимова.
Растянувшийся поблизости Петя наконец-то очухался и, слегка отлепив щёку от почвы, вожделенно посмотрел на флакон с противоядием, бесхозно валяющийся в нескольких метрах от него. Ликуя, он почти подорвался за ним, в тот же момент заметив, что у Алексея возникли серьёзные неприятности.
Скрипя сердцем, Климов поборол в себе желание сиюминутно завладеть антидотом и, вскочив с земли, помчался выручать друга. Парень подобрал увесистый камень, следом за чем взобрался на деревянный тамбур, оказавшись примерно на одном уровне с чудовищем.
Решиться на заведомо проигрышную и рискованную схватку с огромным монстром оказалось не так-то просто. Сердце заклокотало у Пети в горле. Он категорически не желал повторения предыдущего сценария, завершившегося его расчленением.
К преодолению себя Климова подтолкнул взмах когтистой лапы твари, намеревавшейся покончить с милиционером.
Парень зажмурился и сиганул с пристройки прямо на Нянечку, ухватившись за одну из постепенно отрастающих на её спине пластин. Подтянувшись, он устроился на шее ископаемого, после чего с оглушительными криками принялся долбить камнем по его крепкой черепушке.
В следующие мгновения Петя будто поучаствовал в родео, где в роли быка выступал неимоверно взбешённый мортерид, буйно закрутившийся вокруг себя и замотавший кровоточащей головой.
– Уходите отсюда!!! – прогорланил офицеру Климов, с трудом удерживающийся верхом на угрожающе ревущем гиганте.
– Держись, дружок, я сейчас! – ответил майор и чухнул до ГАЗели.
С сожалением бегло глянув на труп Маслова, пристыкованный к сдвижной двери, Трофимов оббежал машину и занял водительское место. К его счастью, ключи оказались в зажигании.
Мужчина завёл тарахтящую маршрутку, врубил заднюю передачу и покатил обратным ходом, дабы протаранить агрессивную зверюгу без ущерба моторному отсеку.
Разогнавшись достаточно сильно, Алексей въехал в страшилище, отчего кузов автомобиля заметно повело.
Исполинская гадина громыхнулась на деревянную пристройку корпуса и, разломав её по дощечке, провалилась на подземную лестницу. Вдогонку её припечатало стальной дверью, куда затем шлёпнулся слетевший с двери автобуса труп Дениса.
Петю же отбросило к фасаду здания, откуда из пролома вылез Костин и, подняв флакон, на его глазах выпил противоядие.
Лишившись, возможно, своего единственного шанса на нормальную жизнь, сын Тамары лишь отчаянно вытянул вперёд свою склизкую лапу и проглотил подступивший к горлу ком.
Писателя в жутком обличии стало загибать от болезненных трансформаций и, когда к нему вернулся обычный человеческий вид, он понёсся прочь из лагеря.
– Петя, живой? – спросил выглянувший из ГАЗели с раскуроченной задней частью милиционер, однако не успел получить ответ, как скинувший с себя тяжёлую дверь мортерид отодвинул маршрутку и, раздражённо сморщив нос и дёрнув оголившей острые зубы верхней губой, рванул к Климову.
Сын Тамары заорал громче сирены и пустился наутёк вслед за Борисом, уводя увязавшуюся за ним тварь с территории “Тайника Лешего” в тёмный враждебный лес.
Трофимов ядовито выругался и, развернув машину, поехал к главным воротам лагеря.
За медпунктом…
Она не успела. Её одногруппник, Коля Беляков, безжизненно болтался на острых пиках загнутого забора, так и не дождавшись помощи. Его свисающие конечности напоминали ветви плакучей ивы, а в открытых “стеклянных” глазах отражалась залитая кровью трава с валяющимися в ней осколками зубов.
Не просыхая от слёз, Даша траурно сжала в своих руках холодную ладонь покойного и, заикаясь, проговорила:
– Вы там с Дениской берегите друг друга…
После девушка заметила, что в медпункте разбито окно. Она, спотыкаясь, проследовала к нему и заглянула внутрь здания, обнаружив там ещё один труп.
– О, Том… – глядя на безволосое чернокожее тело, купающееся в луже собственной крови, прохлюпала Бурова, схватилась за голову и присела на корточки, с новой силой разразившись безутешными рыданиями.
Тут откуда ни возьмись к ней подбежал Штирлиц, собравший, казалось, всю шелуху с деревьев аллеи на свою рыжую шерсть. Жизнерадостно виляя хвостиком, он встал на хозяйку передними лапками и, принюхиваясь, дотянулся мордочкой до её щеки, которую лизнул влажным язычком.
– Хоть ты целый, – шмыгнула носом Даша и потрепала собачку по пушистой макушке.
Шпиц взъерошился и, подпрыгнув, звонко тявкнул.
– Нет, Денис не придёт, – печально сказала Бурова и, погладив свой животик, добавила. – Это чудо – всё, что у меня от него осталось…
49
Часть народа, конечно, отсеялась. В успех верили далеко не все, поэтому некоторые предпочли забаррикадировать окна и двери своих домов и укрыться в подполе. Те, у кого под постройками не имелось свободного пространства – шли к соседям, дабы пережить этот непростой вечер вместе.
Однако большинство людей не побоялись встать на защиту родной деревни. Сплочённые общим делом они активно готовились к предстоящему бою: точили вилы, мастерили факелы, начищали ружья и возводили примитивные укрепления вдоль ближайших к ручью изб – выкатывали телеги и составляли их цепочкой, затыкая бреши под ними тюками сена.
Дубовцев как истинный полководец обошёл возведённый кордон и, оставшись довольным проделанной жителями Малых Дуко́в работой, залез в грузовой отсек выгнанного на улицу “Форда”, где вновь взял на себя управление гусеничной станцией, подогнав её к заграждению из повозок. Четверть часа назад, пока он разбирал и продувал динамик Палача, а также выковыривал тому потухший глаз, Сергеев с Лавринайтис вставили в “миниган” новую патронную ленту, после чего старлей набрал в свою группу семерых смельчаков, готовых пойти с ним в чащу – выманивать противника на открытое пространство.
Изначально данный отряд намеревался возглавить Арсений, но милиционер, движимый мотивом лично отыскать Трофимова, настоял на своей кандидатуре.
Определившись с участниками рейда и обзаведясь рацией да жучком для слежки, офицер взялся раздавать привезённые им автоматы. По “калашу” получили Тимофей с Забитом, хромой дедушка без правого уха – ветеран Великой Отечественной войны, и настырная пенсионерка в кишащем вшами парике, буквально выдравшая АКС-74У из рук служивого.
– Бабуль, ты стрелять-то умеешь? – недоверчиво поинтересовался у женщины Павел, оставивший последнюю пушку себе, так как Олеся не изменила своим принципам и от огнестрельного оружия отказалась.
– Скалкой владею, значит, и по крючку клацать смогу, – вывалила аргумент новоявленная воительница.
– Убедительно, – ответил побледневший Сергеев, добавив. – Только, пожалуйста, не снимайте автомат с предохранителя до тех пор, пока мы не скроемся в лесу, ладно?
– И где тут предохранитель? – спросила завертевшая в руках “калаш” бабушка, вынудив пригнуться всех, кому не повезло расположиться поблизости.
– А Вы ещё к нам с подробным инструктажом пристали, – синхронно цокнули Рябов с Джафаровым. – Лучше бы ей его вычитали…
– Боюсь, здесь никакой инструктаж не поможет, – покачал головой старлей и обернулся на обращение мужика, состоящего в его немногочисленной банде добровольцев:
– У нас всё готово!
Офицер одобрительно кивнул и, собрав вокруг себя семёрку храбрецов, сообщил казачку:
– Сеня, мы выдвигаемся!
– Принял! – откликнулся из “Транзита” Дубовцев и, проверив связь с милиционером, пожелал. – Ждём Вас со зверушкой…
– Угу, зови Запашных. То-то они обзавидуются! – совсем невесело хохотнул Павел и направился к проходу между телегами вместе со своим отрядом.
– Всем занять позиции! – громко распорядилась Лавринайтис и народ организованно распределился по заранее установленным для каждого местам.
Основная часть ополченцев выстроилась у баррикад по обе стороны от самоходки, другие – заняли крыши ближайших домов, притаившись с ружьями за дымоходами. В тылу также остались бойцы: Забит разместился на чердаке Ашуровского сарая, показавшись из окошка с прижатым к плечу “калашом”, а Тимофея и обзаведшуюся штыковой лопатой Олесю приставили к командному пункту – кофейному фургону Арсения.
– Никому не зевать! Мы скоро, – заявил Сергеев и едва вышел за границу укреплений, как на склоне показался абсолютно нагой человек, на всех парах бегущий к поселению.
– Батюшки! – охнул кто-то из деревенских, вооружённый тяжёлой мотыгой. – Кто он такой?
– Ой, не к добру это! Помяните моё слово! – затрясла указательным пальцем бабушка, сжимающая в дряблых руках грабли.
Старший лейтенант взял на мушку приближающегося к ним мужчину, в котором, к своему изумлению, узнал разыскиваемого милицией Гродска преступника и по совместительству известного писателя – Костина Бориса Яновича.
Ошеломлённый офицер опустил автомат и, повернувшись к рядовой, попросил её:
– Одолжи-ка мне браслетик…
Девушка в погонах быстро подскочила к коллеге, передав ему наручники.
– Твой кореш? – с иронией уточнила она.
– Ещё не хватало, – открестился милиционер.
– Мало ли, – пожала плечами Олеся. – От чистого воздуха все городские дуреют.
– Его кукуха съехала куда раньше. В момент убийства двух подростков, – пояснил Павел и встретил запыхавшегося литератора прикладом в пресс, отчего тот шлёпнулся у его ног.
Сергеев затащил закашлявшего Бориса за оборонительные сооружения, прошипев:
– Ну что, как оно, когда тебя отделывают? А, паршивец?
– Прошу, выслушайте меня… – просипел Костин, небрежно поднятый старлеем.
– До суда потерпишь, – подталкивая задержанного в голую спину под пристальные взоры недоумевающих жителей Малых Дуко́в, сопроводил его в сарай офицер.
– Вы не понимаете! Я видел нечто ужасное там, в чаще!
– А я в твоей Гродской квартире, где ты пристрелил парня и поспособствовал падению девушки с седьмого этажа…
Оказавшись внутри постройки, милиционер пристегнул обнажённого убийцу наручниками к сидящему у деревянной стены Вешателю.
– Ты ведь не против, если твой металлолом постережёт этот кусок дерьма? – справился Павел у нарисовавшегося в проходе Дубовцева.
– Не желаешь прояснить ситуацию? – вскинул бровь казачок.
– Нет времени. Потом, – коротко бросил Сергеев и устремился к выходу, но вынужденно развернулся обратно, услышав за спиной дикий протяжный вопль Бориса:
– Сыворотка не помоглааа!!! Только не сноваааааррргх…
Писателя ужасно закрючило, изо рта пошла пена. В порыве бешенства он разломал браслет, чья цепочка разлетелась на звенья. Тело негодяя стало неестественно извиваться и противно хрустеть, претерпевая мерзкие изменения: из копчика вылезло подобие хвоста, ногти выдавились звериными когтями, кожа покрылась слизью и собралась складками.
Арсений среагировал мгновенно и, самое главное, хладнокровно. Он сорвал с пояса киборга висельную петлю, накинул её на шею меняющего обличие преступника, следом за чем нажал кнопку на узле. Шустро затянувшаяся ловушка срезала Костину разбухшую башку, слетевшую с его плеч на пыльный пол сарая. Туда же спустя мгновения повалилось и брызгающее фонтанами крови обезглавленное тело.
– Извини. Я не мог позволить, чтоб уцелела хоть одна тварь, – изъяснился непоколебимый Дубовцев и, презрительно плюнув на свежий труп, обвёл кончиком языка шрам на губе.
– Грустить по нему я уж точно не буду, – признался старлей, нервно дёргая глазом. – К тому же, я бы вряд ли добился вменяемости от человека, скрывшегося под шкурой неизвестного существа…
– Тогда пошли, надо закончить начатое, – позвал офицера казачок, и оба мужчины покинули сарай, закрыв за собой створки ворот.
– Всё путём? – полюбопытствовал торчащий из чердачного окошка Джафаров. – Я слышал какие-то крики…
– Арестованный побуянил слегка, – почесал репу милиционер и, криво улыбнувшись, попытался успокоить толпу. – Повода для беспокойства нет! Работаем дальше!
К счастью, лишних вопросов никто не задал, и они смогли спокойно продолжить операцию. Арсений скрылся в “Форде”, нацепив на себя гарнитуру, а Павел повёл свою группу через луг.
Правда, добраться до елово-соснового леса восьмёрке партизан так и не удалось. Проблемы настигли их уже у подножия склона…
50
По пустой трассе неторопливо катил белый фольксваген “Транспортёр” четвёртого поколения с установленной на крыше спутниковой системой. На глухих боковинах фургончика разместились три большие буквы баклажанового цвета “СВН” – самые важные новости, и слоган “новости бывают плохими, а наши репортажи – исключительно хорошими”.
Мужчину за баранкой ужасно клонило в сон от нудной болтовни его экстравагантной коллеги, не закрывающей рот с самого начала их поездки. Казалось бы, её оператором он выступал уже год, но привыкнуть к бесконечному словесному поносу корреспондентки никак не мог.
Оно и неудивительно. Слишком хорошо он спелся со своей прошлой напарницей. Та не приседала ему на уши так усердно, да и, чего греха таить, была посимпатичней нынешней. Эта же точно муха, честное слово. Доставучая и страшная. Маленькие глазки на её сытом личике, словно разведённые по разным полюсам, располагались чуть не у ушей, нос выглядел неаккуратным и широким, а лошадиная челюсть пестрила кривыми зубами, при чьём виде стоматологи дружно плакали всей клиникой. Такую особу было сложно не заметить, особенно в её специфичных нарядах, которые, как и отсутствие чувства меры, скорей отталкивали, нежели располагали.
И всё бы ничего. Поначалу хотя бы работалось интересно, даже какой-никакой энтузиазм присутствовал. Однако затем, после одного провального репортажа, съёмки тоже перестали приносить удовольствие, потому что студия лишила их возможности освещать важные события.
Собственно, в большинстве своём ныла корреспондентка именно из-за случившейся с ними несправедливости. Если женщина включала причитающий режим, выключить его не представлялось возможным.
– Возмутительно! Репортёр такого уровня, как я, занимается сюжетом об удобрениях! Да где подобное слыхано? – снова зажужжал в ушах мужчины этот невыносимый голос, совсем не тянущий на ангельский.
Водитель почесал заросший щетиной бугристый подбородок и нервно треснул рукой по рулю, процедив:
– Господи, Марго, можешь ты притихнуть хоть на минутку? У меня башка скоро лопнет!
Дамочка вытаращила на коллегу превратившиеся в пуговицы глаза и заверещала пуще прежнего, заставив оператора пожалеть о своей просьбе.
– Вот значит как? Докатились, Тимур! До-ка-ти-лись! Коне́чная! Теперь я, видите ли, ещё и раздражитель. Будто тебя самого всё устраивает…
– Не устраивает. Только делу нытьём не поможешь. Свои претензии надо высказывать в лицо. Чего толку сыпать проклятиями, пока никто не видит?
– Между прочим, я с тобой своими переживаниями делюсь! О наболевшем рассказываю. А тебе, оказывается, наплевать, – обиделась женщина.
– Я выслушиваю тебя уже битый час, – проскулил мужчина, вспоминая, сколько раз она повторила одни и те же жалобы.
Человек творческой профессии, называется. С таким скудным запасом слов и мыслей ей впрок устроиться какой-нибудь кухонной работницей, где никто не посмотрит на то, какая “интересная” и “яркая” она личность. Губку в руки – и пошла драить до блеска грязную посуду.
Корреспондентка притихла. Тимур уж было обрадовался, что заткнул-таки этот разглагольствующий фонтан, однако вскоре Марго продолжила плеваться слюной:
– Не для того я с отличием окончила институт, чтоб писать о вонючем помёте! А вспомни того чванливого фермера! Он же просто невыносим!!! И пахнет немногим лучше, чем его мерзкие животные…
“Как же некстати сломался радиоприёмник” – расстроенно подумал водитель, поковыряв мизинцем в заложенном ухе.
– Ну, я им всем покажу, ублюдкам неблагодарным! Если бы они имели хоть грамм мозгов, смогли бы сообразить своей куриной головой, что зрители жаждут именно наших, поистине захватывающих, репортажей!
– Так сделай сюжет о навозе захватывающим, раз у тебя столь непомерный талант, – ухмыльнулся мужчина, и тут его напарница взорвалась, замолотив языком подобно дробилке.
Опускаться до комментирования очередной порции гневной какофонии Тимур не стал. Ещё раз убедившись в бессмысленности диалога, он решил не распыляться на пустую болтовню и полностью сосредоточился на дороге. Не хватало ещё в кювет улететь из-за этой дурочки.
За окном по обе стороны трассы простирались объятые пламенем заката поля с редкими берёзами, а вскоре картинку разбавило возвышающееся справа от обочины двухэтажное здание гостиницы “ПРИДОРОЖНАЯ”. Судя по пустующей парковке, постояльцев в ней было немного.
Оставив позади симпатичную постройку, “Транспортёр” покоптил к нарисовавшемуся впереди елово-сосновому лесу, когда Марго вдруг неожиданно вскрикнула:
– Тимур, ты это видишь??
Водитель лениво посмотрел на холм, близ коего раскинулась деревенька, и тоже оживился. Там действительно происходило нечто странное.
– Чего раззявил рот? Нас наконец-то ждёт сто́ящий репортаж! Скорей туда! – скомандовала воодушевлённая корреспондентка, и её оператор, недовольно фыркнув, тут же свернул налево, после чего, съехав с асфальтированного покрытия, погнал фургон по просёлочной дороге.
51
Из леса на вершине склона донеслись странные звуки, сопровождающиеся треском веток. Остановивший отряд Павел тотчас вскинул “калаш” к плечу. Остальные семеро смельчаков также приняли боевую стойку и, выставив вперёд ружья, острые вилы и тяпки, замерли в напряжённом ожидании. Что-то стремительно надвигалось на них из чрева чащи, прорубая себе путь в сплетениях хвойных лап.
Сосны и ели, чьи макушки словно вонзились в огненное небо, содрогнулись и буквально “выплюнули” схлестнувшихся в схватке уродливых тварей. Горстку людей обдало дождём из иголок и шишек, после чего на них кубарем полетел борющийся ком.
ТУДУХ! ТУДУХ! ТУДУХ! – произвёл по монстрам несколько выстрелов Сергеев и, осознав бесполезность пальбы, проорал во всё горло:
– Отступаем!!!!!
Группа старлея ломанулась обратно к деревне, но во время суматошного бегства понесла потери. Единственная среди восьмёрки добровольцев женщина, споткнувшись, упала, а поспешивший к ней на помощь моложавый мужчина не успел даже поднять несчастную на ноги, как по ним прошлась набравшая ход куча-мала.
– Какой кошмар… – прикрыв рот рукой, прошептала Олеся, переглянулась с дежурящим по другую сторону “ Транзита” Тимофеем и продолжила наблюдать за разворачивающейся у склона драмой.
Раскатав по лугу вставших на пути сельчан и оставив после себя полосу из кровавых ошмётков, шар страшилищ распался на отдельные фигуры. Та, что походила на человека, с душераздирающими криками побежала от более крупной, которая, остервенело взревев, понеслась следом.
Меньшее из чудищ вскоре нагнало капитулирующий отряд и, затесавшись в нём, дало понять своим до смерти перепуганным видом, что не является угрозой и пытается спастись, как все прочие.
Огромная одноглазая зверюга тоже достаточно быстро сократила дистанцию до беглецов и принялась беспощадно кромсать их.
Забит и несколько стрелков на крышах изб открыли прицельный огонь по шипастому преследователю в попытке отбить его от группы милиционера. Не вышло. Единичные попадания не доставляли ископаемому серьёзных проблем, только сильнее злили. А поливать мерзавца очередями было опасно из-за риска зацепить своих.
“Миниган” вообще хранил молчание, потому что смотрел непосредственно на заслон из приближающихся вопящих людей.
– Уйдите с траектории обстрела! – горланил возвращающимся Дубовцев, выскочивший из своей передвижной базы и машущий руками.
Само собой, его никто не слышал. Каждый пытался остаться в живых, поэтому и не думал вилять куда-то вбок.
Увы, до укрытий добрались не все. По пути отряд лишился ещё двух своих членов. Их разорванные в клочья тела остались лежать на лугу, пропитывая землю кровью. И только самые бойкие достигли-таки возведённого кордона. Миновав ручей, они забрались на земляной уступ, пересекли колею и полезли через телеги.
Тут паника пробрала и тех, кто дежурил за баррикадами. Несколько человек пороняли своё оружие и покинули позиции, удрав вглубь Малых Дуко́в.
Оставшиеся помогли союзникам преодолеть повозки и враждебно спихнули с них изуродованного парня, попавшего прямиком в лапы доисторического существа.
Хищник вцепился в горло бедолаги и только намеревался растерзать его, как в черте́ деревеньки появилась жёлтая покоцанная ГАЗель.
– Алексей Викторович… – разглядев водителя автобуса, просиял забрызганный чужой кровью Павел и про себя добавил: “Я в Вас ни разу не усомнился!”.
Промчавшись по окаймляющей поселение дороге, маршрутка на полном ходу въехала в тварь, отчего схваченного той парня отбросило к сараю.
Он пробороздил почву до самых ворот, затем снёс их и жёстко затормозил о припаркованную внутри “семёрку”.
Джафаров, увидавший, как в помещение под ним прокувыркалось одно из мерзких существ, незамедлительно покинул чердак. Спустившись вниз, азербайджанец подскочил к противнику, вмявшему своей горбатой спиной заднюю дверь машины, и дрожащими руками навёл на него дуло АКС-74У.
– Не стреляй, он вроде за нас, – остановил друга подтянувшийся к нему Рябов.
– Вроде? Ты взгляни на него, Тим! – забрызгал слюной Забит и, указав на обезглавленный труп, валяющийся у киборга, продолжил. – С тем хреном Сеня и мент не сюсюкались. Думаешь, этот заслуживает пощады?
– Да, наверное…
– Подобные ему убивали людей!
– Я никого не убивал, – вмешалось в диалог товарищей боящееся пошевелиться существо в набедренной повязке.
– Что ты такое? – полюбопытствовал Рябов.
– Я человек, – дрожа всем телом, прохрипело нечто. – Меня Петя зовут…
– Говорил же, он не опасен, – обратился к однокурснику Тимофей, но, протянув Климову руку, вдруг насторожился.
Он заметил, что существо напротив утратило человеческое понимание в глазах, сделавшихся абсолютно звериными. Сейчас за ним будто пристально наблюдал хищник. От этого чувства по спине Рябова пробежал холодок.
– Чего с ним? – приподнял бровь Рябов и пощёлкал пальцами перед безэмоциональной рожей уродца.
– Братан, по-моему, с ним всё плохо… – покрывшись потом, констатировал его друг.
Преображения Пети действительно не предвещали ничего хорошего. Его верхняя губа оголила клыки перекошенной пасти, вывернутый влажный нос сморщился, брови сурово съехались галочкой.
За пушку Тимофей схватиться не успел. Нечто подсекло его хвостом, уложив на лопатки.
Джафарову-таки выстрелить удалось, правда, попал он только в деревянные стены и потолок сооружения, так как в тот момент на него уже накинулся озверевший Климов, и автомат с зажатым спусковым крючком наклонился в сторону.
Выпустив остаток обоймы, азербайджанец выронил АКС-74У из руки и в обнимку с тварью шлёпнулся на пыльный пол сарая. С трудом отводя удары Пети, Забит отполз к пеньку для рубки дров, где попытался обжиться воткнутым в него топором. Монстр такой роскоши не позволил и резанул по предплечью оппонента заточенными не хуже бритвы когтями.
Вскрикнувший Джафаров одёрнул руку, следом за чем чудовище расцарапало ему лицо. Оставив три продолговатых раны на брови и щеке усатого парня, оно чудом не съездило тому по глазу.
ТУДУДУХ! ТУДУДУХ! – заклокотал “калаш” Рябова, прострочив Климову спину.
Петя бешено прорычал и, схватив топор за рукоять, пульнул его в Тимофея вместе с пнём.
Гостинец угодил в пушку, а та в свою очередь припечатала стрелка в грудь. От подобной отдачи Рябов повторно отправился отдыхать в горизонтальное положение.
“Кажется, физру у Зои Егоровны мне отработать уже не удастся” – грустно подумал азербайджанец, когда оно в очередной раз замахнулось на него своей лапищей.
Зажмурившись, Забит приготовился к неизбежному, но ничего не произошло. Глаза Климова внезапно обрели человеческую ясность, зрачки расширились и он, улицезрев перед собой потрёпанного Джафарова, с ужасом отшатнулся от него.
– Нет, нет, нет! Я не мог сорваться! – замотал головой Петя, беспокойно оглядывая свои окровавленные когти.
В мыслях парня не укладывалось, что он взаправду причинил человеку вред. Неужели ему всё-таки не удалось искоренить в себе зверя, и тот взял верх над волей? Если так, случилось это в самый неподходящий момент. Общество вряд ли приняло бы его в принципе, а теперь вовсе пожелает Климову смерти.
Особенно тревожно Пете становилось от того, как на сей проступок отреагируют мама с Яной.
Он продолжал ошеломлённо пялиться на свои склизкие лапы, коими только что лишил себя билета в светлое будущее, и не знал, куда деваться.
“Бежать…Бежать в лес. И никогда больше не показываться за его пределами!” – решил Климов и развернулся к выходу.