Илья Вячеславович Колдин
Тайник Лешего
– Дай хоть что-нибудь захвачу, – попросил оператор и, отключив системный блок компьютера от питания, засунул его подмышку. – Возьму домой, лишним не будет.
– Рада за тебя, – безразлично бросила девушка и, услышав приглушённый звук вертушки, констатировала. – Теперь точно сваливаем! Ребята! – громко обратилась она к рабочим, и её голос эхом разнёсся по всей пещере. – Сперва выносим основной груз и только затем другие ящики! Мои же полномочия здесь заканчиваются! Не скучайте!
После немногословной речи начальница двинулась к выходу. Фома поскакал за ней с железным коробом в обнимку и, когда они уже добрались до конца тоннеля, в пробившемся свете возник силуэт их детища, недружелюбно надвигающийся на своих манипуляторов.
– О нет! Он нашёл нас! – панически завизжала дамочка и побежала в обратную сторону.
Юдин, выронивший из трясущихся рук системный блок, благоразумно последовал её примеру. Так они вернулись на базу, где ничего не подозревающие рудокопы спокойно укомплектовывали коробки.
– Спасайтесь, кто может! – призвал Фома, скрывшийся за вагонеткой.
– Вы в порядке? – справился Глеб Поляков.
– Там Нянечка! – воскликнул Юдин, указывая пальцем на появившийся из тьмы крупный контур чего-то поистине страшного.
Дальше началась настоящая мясорубка. Рабочие не знали, кто и откуда на них нападал. Перед смертью они успевали лишь уловить какое-то движение в полумраке. Стены пещеры вскоре забрызгало кровью десятков рудокопов, чьи леденящие душу крики наполнили тоннель, ставший для этих мужчин братской могилой.
Пока оно утоляло свою кровожадность, Фоме удалось прошмыгнуть к ёмкости с важным грузом и уволочь её через расчленённые трупы. Не помня себя, Юдин понёсся к выходу и, чудом выбравшись на поверхность, догнал свою руководительницу, карабкающуюся по верёвочной лестнице, выкинутой из отсека прилетевшего вертолёта. Тяжело дыша, связист полез за ней, прижимая к себе драгоценный ящичек. Он замер на последних жёрдочках, виновато посмотрел вниз, на вход в пещеру, откуда доносились крики ещё живых людей, и забрался на борт.
– Умница, Фома! – похвалила оператора девушка. – Фараон будет доволен!
Часть вторая. Искатели
1
2000 год
Четверг, восьмое июня
Милицейский транспорт сопровождал колонну из девяти “Икарусов” со знаками “Перевозка детей”. Те, кряхтя, ехали по трассе, чьё покрытие пребывало в довольно плачевном состоянии. Его давно не ремонтировали, и старый асфальт, на коем образовались увечья в виде трещин, ям и бугров, неуклонно разрушался. Грузные машины то и дело попадали колёсами в образовавшиеся колдобины и, громыхая, заставляли пассажиров подпрыгивать на своих местах.
Бесконечные поля с редкими берёзами постепенно сменились хвойным лесом: сосны с елями обступили дорожное полотно с обеих сторон. Их усыпанные шишками пушистые ветви нависли над асфальтом и частично укрыли его полосы от яркого полуденного солнца, с трудом пробивающегося сквозь густой тёмно-зелёный заслон.
Впереди нарисовалась развилка.
Правые поворотники головного автомобиля гаишников замигали оранжевым светом и колонна, которую замыкали скорая помощь и второй экипаж ДПС, завернула в нужную сторону.
Вскоре машинам встретился указатель с надписью: ДОЛ “Тайник Лешего” 10 км.
Добираться до лагеря оставалось недолго.
Ранее…
Десятилетний Данил Осипов, ученик четвёртого класса, сидел у окна “Икаруса” и смотрел за тем, как по ту сторону стекла меняются картинки.
Отчего-то Данил невыносимо тосковал. Поездка в “Тайник Лешего” не являлась его инициативой. Так решили родители, раздобывшие ему бесплатную путёвку на работе.
Прежде он уже ездил в летний лагерь. Всё закончилось тем, что через пять дней Осипова забрали обратно. Мальчиком он был домашним и не любил покидать пределы города.
В пути они, казалось, находились целую вечность. Дорога утомляла, но поспать не выходило: мешала бесконечная тряска.
Голова Данила вспотела и он, стянув с неё любимую кепку с нашивкой в виде динозавра, обнажил свои лохматые русые волосы, неоднократно становившиеся предметом насмешек со стороны одноклассников.
Добрый по натуре Осипов был изгоем в собственной школе. Постоянно гнобимый мальчишка сделался завсегдатаем кабинета зам. директора по воспитательной работе, где нескончаемо разбирали инциденты с его участием.
Единственного друга Данила также таскали на беседы. Там он пытался отстоять честь товарища, однако после дежурно получал люлей от шпаны, что затравливала их дуэт.
Увы, в “Тайник Лешего” Осипов отправился в одиночку, поскольку его приятеля забрали в деревню сразу по окончании учебного года.
Зато в данном автобусе присутствовал другой человек из класса Данила – Диана, красивая девочка с немецкой фамилией Дейч, которая, к слову, ему безумно нравилась, и при которой он зачастую краснел, когда над ним публично издевались. Увы, взаимности к отщепенцу она не проявляла и порой даже смеялась над ним вместе с недоброжелателями.
Признаться ей в своих чувствах Осипов боялся. Не позволяла самооценка, опущенная ниже плинтуса. Хотя и не восхищаться Дианой он не мог. Её шелковистые каштановые локоны притягивали взгляды многих мальчишек, но именно себя Данил считал их самым ярым поклонником.
В дальнем конце “Икаруса” раздался пердящий звук, а затем истерический смех чудика с зелёным ирокезом, подхваченный ещё двумя пацанами. Уже не первый раз эта троица нарушала тишину в автобусе, нервируя Осипова не меньше, чем периодически доносящиеся с разных уголков салона хрусты, чавканья и шуршания пакетов.
Источником противного шума являлся и сосед Данила – полноватый очкарик Савва Бабурин из семнадцатой школы. Молния на его рюкзаке жужжала, не переставая, и он выуживал из сумки то чипсы, то печенье, то газировку.
Познакомившись с Осиповым ещё до того, как колонна покинула Гродск, пухляш затих и теперь занимался лишь забивкой рта едой.
Солнце начало слепить Данилу в глаза, и он, задвинув бархатные шторки на окне, развалился на сиденье.
Позже…
Миновав указатель со стрелкой вправо и надписью ДОЛ “Тайник Лешего”, колонна свернула с трассы и продолжила плестись уже по гравийной дороге.
Тряска усилилась. Автомобили сбавили ход, объезжая крупные камни и ямки. Коричневая пыль клубилась, вставая за ними столбом.
Транспортные средства углубились в лес. Звуки с трассы отдалились, а вскоре и вовсе стихли. Теперь был слышен только рёв моторов автобусов и хруст камешков под их колёсами.
Потёртая пожелтевшая табличка, висевшая на стволе ближайшей к насыпи сосны, гласила:
Берегите лес
от пожара!
Данил, вновь раздвинувший шторки, вглядывался в бескрайние мрачные дебри. Ему они казались столь недружелюбными, что сердце мальчика сжималось и замирало.
Сосны и ели росли очень близко друг к другу, борясь за свой клочок земли и место под солнцем.
Спустя какое-то время меж деревьев замаячил высокий железный забор, чьи прутья оканчивались заострёнными пиками.
Дорога разветвлялась. Машина ДПС, движущаяся впереди колонны, повернула вправо. “Икарусы” и скорая помощь последовали за ней.
Прибыв к главным воротам с вывеской “ТАЙНИК ЛЕШЕГО” и ниже “Добро пожаловать!”, милицейский автомобиль ушёл чуть в сторону, уступив проезд остановившимся автобусам, продолжающим тарахтеть и вибрировать.
Из деревянной будки вышел охранник и поднял шлагбаум.
Девятка “Икарусов” закатилась на территорию лагеря и затормозила на асфальтированной парковке.
Передние двери каждого автобуса с шипением открылись и дети, галдя, начали соскакивать со своих мест.
Одна из вожатых, находившаяся в изголовье “Икаруса”, где сидел Осипов, подняла руку вверх, призывая ребят успокоиться. Её, вроде, звали Ксения, вспомнил Данил. Это была невысокого роста длинноволосая блондинка немного за двадцать. Именно она держала в руке табличку с выведенным на ней четвёртым номером отряда перед тем, как они сели в автобус.
– Выходим потихоньку, не пихаемся! Уважайте друг друга! – старалась перекричать шум Ксения. – На улице никто никуда не разбегается! Все собираемся около меня! Понятно?
Но бесящиеся дети её совсем не слышали. Они торопились покинуть душный салон, поэтому сутолоки избежать не удалось.
Вторая вожатая по имени Инна, красивая брюнетка с наливными губами и выразительными бирюзовыми глазами, сдула со вспотевшего лба выбившуюся прядь волос и поделилась с коллегой:
– М-да, чувствую, меня надолго не хватит.
Ксения улыбнулась и сказала:
– Крепись, подруга! Это только начало…
На улице…
Данил вдохнул свежий воздух одним из последних. Дождавшись, когда давка в узком проходе между сиденьями прекратится, он повесил на плечо рюкзачок, неторопливо пробрался к выходу и, покинув салон “Икаруса”, присоединился к толпе ребят, окружившей вожатых.
Встав позади всех, Осипов затерялся за спиной высокой девочки в коротких шортиках. Ему пришлось приподняться на цыпочках, чтобы отыскать взором Ксению, громко объявившую:
– Внимание! Сейчас мы проследуем в пятый корпус! Никто не бежит вперёд нас с Инной и не задерживается позади, чтобы потом нам не пришлось искать Вас по территории. Понимаю, здесь много интересного и каждому не терпится изучить окрестности, но…сперва мы заселимся в наше здание, уладим организационные моменты, а затем приступим к освоению лагеря. Хорошо?
Дети хором согласились.
– Супер! Уверена, мы с Вами поладим и завоюем звание лучшего отряда этой смены! – толкнула воодушевляющую речь блондинка и, снова получив поддержку от ребятни, шепнула подруге. – Обратная связь есть.
– Надеюсь, она будет работать без перебоев, – ответила брюнетка.
– Поверь, в первый раз я переживала не меньше, чем ты.
– Боюсь, подобный опыт станет для меня последним…
– Не загоняйся и просто кайфуй! Представь, будто мы на каникулах с группашами…
– Поездки с нашей институтской группой протекали куда спокойней.
– До того, как парни напивались и начинали тебя облапывать, – хохотнула Ксюша, добавив. – Ты, правда, не особо сопротивлялась.
– А ты, кажется, забыла о наших подопечных, – напомнила Инна, недовольная темой разговора.
Блондинка тут же перевела внимание на свой отряд, откуда донеслось ворчание:
– Хей, где движуха?
– Я же предупреждал, что тут тухло, Тим.
– Ога! И сплошь одни лохи… – развил мысль товарища с ирокезом азербайджанец.
– Наговорились? – поинтересовалась Ксения и, смирив притихших баламутов строгим взглядом, продолжила. – Тогда распределяемся по парам и тихонько идём за нами!
Дети принялись разбиваться по двое. Данилу достался Савва, выскочивший откуда-то из толпы и пузом потеснивший другого мальчишку, намеревавшегося застолбить Осипова.
– Эй, чего зеваешь? Ни на минуту тебя оставить нельзя! Уже чуть не лишился места рядом со мной, – затараторил Бабурин.
– Я чуть не лишился? Мы же толком даже не знакомы, – удивился Данил, зашоркав подошвами кедов по узкой тропинке, выложенной из серых кирпичиков.
– В смысле? Ты с кем в автобусе сидел, забыл что ли?
– По крошкам от печенья и чипсов вокруг твоего рта, кажется, вспомнил…
Толстячок поспешил утереть с лица напоминания о поглощённых вкусняшках и объяснил:
– Прости, я от волнения на еду набросился…У меня, кстати, ещё сухарики остались. Угостить?
– Нет, спасибо.
И они замолчали.
Виляющая между клумбами тропинка обогнула беседку и влилась в широкое заасфальтированное пространство перед столовой, пересёкши которое отряд вышел к крытой танцевальной площадке круглой формы. Миновав её, гудящая орава проскрипела по дугообразному бревенчатому мостику над симпатичным декоративным прудом с журчащим водопадом и искусственными кувшинками, и встала на дорожку, выводящую к первому корпусу.
– Значит, тебе я тоже противен? – набрался смелости задать очередной вопрос очкарик.
– С чего ты взял? – вскинул бровь Осипов, наблюдая за зелёным ирокезом, маячащим впереди между голов одноотрядцев.
– Все дразнят меня, потому что я жирный. Никто не хочет с таким водиться.
– Мне знакомо это чувство.
– Чёт не похоже. Лишний вес сразу в глаза бросается. Или ты в дороге схуднул? Я просто забыл, как ты выглядел до отправления из города…
– Ты не понял. Я про то, что мы оба изгои…
– Ааааа, – допёрло до Саввы. – То-то я сразу к тебе подсел. Одиночка одиночку издалека чует.
– Тишина не про тебя, да? – снисходительно улыбнулся Данил.
– Ты, наверное, первый за последние несколько лет, кто не послал меня сразу же после приветствия. Я никогда много не общался, поэтому совсем не разбираюсь, как правильно вести себя с новыми знакомыми… – опустил глаза Бабурин.
– Будь собой, – подмигнул ему собеседник и поправил оранжевую кепку с нашитым динозавром.
Добравшись до постройки с табличкой “1 корпус”, направляемая вожатыми толпа обошла его, свернула направо и устремилась по каменистой дорожке напрямик к зданию из красного кирпича, возведённому на возвышенности.
– Ты классный, – заключил толстячок. – Можно тебя Даней звать?
– Ого, ты моё имя запомнил? – поразился Осипов.
– Конечно… – закивал пухляш и с надеждой в глазах уточнил. – А ты моё?
– Нет, если честно…
– Савва же, – расстроенно прогнусавил очкарик. – Как колбаска.
– Теперь не забуду, – пообещал Данил и пожал потную руку товарища.
– Здорово! – повеселел тот. – Давай всегда вместе ходить?
– Я не против, – согласился Осипов и, держась за перила, поднялся следом за остальными по скрипучей лесенке на пригорок, где их ждал двухэтажный пятый корпус.
Оказавшись на холме, Данил услышал какой-то отдалённый звук из чащи и замер. По коже пробежал мороз: кажется, до его ушей донёсся рык. Осипов оглядел густой тёмный лес, окружающий “Тайник Лешего”, с коим его разделял забор, и вздрогнул от прикосновения Бабурина.
– Дань, ты чего? – недоумённо спросил толстяк.
– Там кто-то есть, – ткнул указательным пальцем в сторону хвойных дебрей взволнованный собеседник.
– Забавный ты, однако, – усмехнулся очкарик. – Естественно, там кто-то есть. Целая куча зверей, к примеру…
– Кажется, я на солнце перегрелся, – приложив ладонь ко лбу, предположил Осипов.
– Ничего. Сейчас осты…
Пухляша перебила вожатая Ксения, задержавшаяся у открытой двери в здание, где уже скрылся весь отряд:
– Мальчишки, скорее!
Данил и Савва трусцой добежали остаток пути и ввалились в корпус, попав в тесный квадратный коридор с бежевыми стенами.
Осипов быстро протёр кеды о половик и, скинув их с себя, определил на полочку многоярусной пластмассовой стойки. Следом, рядом с обувью товарища, свои грязные пожелтевшие кроссовки положил Бабурин.
Друзья стали взбираться по бетонной лестнице наверх. Первым площадки второго этажа достиг Данил. Пыхтящий позади Савва несколько раз останавливался, дабы отдышаться, но преодолел-таки череду ступенек.
Осипов повернул круглую дверную ручку и вошёл с разрумянившимся товарищем в следующее помещение.
2
Тридцатипятилетний следователь милиции Алексей Трофимов, чьи плечи украшали капитанские погоны с четырьмя звёздочками, сидел в удобном кресле и, откинувшись на мягкую спинку, придирчиво оглядывал свой небольшой душный кабинет, пребывающий в полном беспорядке.
“Боже, ну и кавардак!” – думал он, массируя уставшие глаза.
Его круглое лицо сделалось розовым от жары, а на щеках и залысине выступили капельки пота. Тогда мужчина включил настольный вентилятор, ослабил галстук и расстегнул две верхние пуговицы своей голубой ментовской рубашки.
Взор Алексея невольно пал на завалы папок, тетрадей и бумаг, среди которых присутствовали различные заявления и отчёты. Разгребать предстояло прилично.
Расстроенный сей мыслью следователь потянулся к красной кружке с уже остывшим кофе и, сделав из неё глоток, с отвращением скуксился. Напиток стал совсем противным на вкус, и пить его было невозможно. Впрочем, эта еле тёплая горьковатая жидкость полностью соответствовала унылому настроению Трофимова.
Вскоре капитана одолела дремота и, когда его веки опустились, в голове замелькали воспоминания минувших дней.
– Хватит! Ради всего святого, Вы обещали, что не причините им вреда! – сквозь пелену сна приглушённо прозвучал голос женщины по имени Тамара, которая тогда являлась пассажиром его служебного автомобиля.
– Да замолчите Вы! – буркнул на неё Алексей и продолжил преследовать Ижевский “каблук” до тех пор, пока ему не представилась возможность произвести выстрел.
Меткое попадание в колесо отправило двухместный фургончик за ограждение в овраг и оборвало жизни тех, кто находился в кабине.
Беспокойно подёргивающееся тело следователя постепенно сползало с похрустывающего кожей кресла. Вентилятор обдавал лицо мужчины прохладным воздухом, однако потоотделение усилилось из-за накативших переживаний. В ушах зазвенел отчаянный крик Тамары, рассеявшийся от стука в дверь.
Трофимов очнулся чуть не на полу и, встряхнув головой, принял сидячее положение.
Стук повторился.
Проморгавшись, мужчина поправил мятую рубашку и громко сказал:
– Войдите!
Скрипнули петли, и порог кабинета переступил хилой комплекции высокий паренёк с плоским носом и светло-карими глазами – участковый Крюков.
– Тьфу, напугал, Олег, – отмахнулся капитан. – Я решил, кто-то с очередными ходатайствами мне плешь проедать припёрся.
– Настолько плохо проходит день? – поинтересовался младший лейтенант Крюков и, скрывая за спиной какой-то предмет, в пару шагов перемахнул расстояние от входа до стола.
– Получше, чем у Пашки, – заметил Алексей и, добравшись до стоящего на тумбочке кулера, набрал в стаканчик воды. – Он до сих пор торчит на месте, где произошла поножовщина. А меня начальник промурыжил, и я с ним поехать не смог…
– Я сам только в участок возвратился, – отклонив предложение попить, поведал участковый и после жадных хлебков коллеги продолжил. – Выписал штраф семейке пьяниц, чей ротвейлер на жильцов дома кидался. Ни тебе намордника, ни строгачей…Псина вечно с поводка срывается, никто её удержать не может! На меня тоже рыпалась, пока их клоповник обходил. Ну, я естественно в долгу не остался, взял с них компенсацию…
– Пару бутылок “палёной” водки или скидку в алкомаркет? – усмехнулся следователь.
– Лучше! – просиял Олег и достал из-за спины круглую мишень.
– Дартс? – удивился Трофимов.
– Круто, правда? Я словно знал, что Вам нужен антистресс!
– Зачем он мне?
– Отвлечься от рутины и снять напряжение! К тому же я слышал, мол, Вы – один из лучших стрелков в нашем ОВД. Вот и проверим, насколько твёрдая у Вас рука…
– Ладно, давай сыграем, коль принёс!
– Отлично! Предлагаю на что-нибудь поспорить, дабы придать соревнованию больше азарта.
– Поддерживаю! У меня как раз кабинет захламлён. Так что если проиграешь – отдраишь его.
– Идёт! – кивнул младший лейтенант. – Моё условие в случае Вашего фиаско – скатаетесь на один из моих вызовов…
– Согласен, – пожал руку коллеги капитан, и они повесили мишень на дверь.
Далее Крюков отдал старшему по званию три дротика с чёрно-жёлтым оперением, оставив три с салатовым себе.
– Ты не задумывался, в каких местах бывали эти штуки? – брезгливо осведомился Алексей.
– Они метали их в собаку, когда та не слушалась, – серьёзно ответил участковый.
– Бедный пёс, – выразил сочувствие следователь. – Попал к таким выродкам…
– Угу. Надеюсь, рано или поздно он загрызёт своих хозяев и освободит их от необходимости выплачивать штрафы, – оскалился Олег и, выдержав паузу, спросил. – Приступим к дартсу?
Трофимов подтвердил готовность, и милиционеры, обозначив черту, откуда надлежит производить броски, стали тянуть жребий. Начинать турнир выпало капитану.
3
– Ребята, сейчас распределяйтесь по комнатам и занимайте койки! Мальчикам в левую дверь, девочкам – в правую! Как обустроитесь, выходите сюда на небольшое собрание! Постарайтесь не задерживаться, у нас ещё много дел! – объясняла Ксения, на пару с Инной вошедшая в просторный зал второго этажа с лежащим посередине пёстрым узорчатым ковром.
Белые стены здесь местами грешили потёками и мелкими трещинками, но в целом выглядели сносно. Врезанные в них три больших прямоугольных окна впускали щедрую порцию солнечных лучей, заливающих помещение. Под подоконниками висели холодные бежевые батареи, краска на коих сморщилась или вовсе облупилась.
Над ковром располагалась впечатляющая хрустальная люстра, похожая на те, что украшали древние замки. Именно на неё Данил обратил внимание, представляя роскошный бал, где он бы вальсировал с Дианой.
– Недурно, – прервал мечтания товарища Савва и зачмокал выуженным из сумки чупа-чупсом со вкусом колы.
– Ага, неплохой корпус, – согласился двинувшийся к апартаментам Осипов.
– Я вообще-то про чупик, – внёс коррективу очкарик и последовал за другом, чувствуя, как под ногами прогибается и поскрипывает лакированный тёмно-коричневый ламинат.
В спальне насчиталось двадцать панцирных кроватей, к каждой из которых была приставлена деревянная тумбочка.
– Давай займём места у двери? – предложил Бабурин.
– Других и не осталось, – цокнул Данил, оглядев погружённую в суету комнату. – Делёжку мы проморгали…
– Вот и чудненько, – обрадовался толстячок и кинул вещи на вторую от входа койку. – Меня порой как приспичит в туалет, каждый сантиметр на вес золота…
– Так забирай крайнюю постель…
– Не. Я жутко боюсь сквозняков. После хулиганов и голодовки, конечно, – поведал Савва.
– Теперь понятно, кто возьмёт сквозняк на себя, – закатил глаза Осипов и, швырнув кепку на заправленное ложе, решил незамедлительно убрать предметы первой необходимости в выдвижной ящик своей тумбочки.
Тот, правда, оказался повреждённым. Подёргав его взад-вперёд, Данил огорчённо отмахнулся и, запихав рюкзак под низкую кровать, вернулся в зал.
Там уже собралась часть отряда, но Осипов не спешил знакомиться со сверстниками, одиноко застыв в стороне у окна. Немного погодя к нему присоединился жующий жвачку Бабурин, стеснительно отводящий глаза в сторону, когда его касались взгляды незнакомых детей.
Народ продолжал прибывать и вскоре помещение наполнил оглушительный гул. Ребятня буквально стояла на ушах: смеялась, визжала, тараторила. Кто-то играл в догонялки, кто-то боролся, а кто-то карикатурно кувыркался по полу.
Постепенно на ковре вырос апогей дурачества и озорства – огромная куча-мала.
Савва замялся, наблюдая за царящим вокруг весельем. Ему очень хотелось поучаствовать в чём-то массовом, ощутить себя полновесным членом общества.
– Давай присоединимся? – наконец спросил он у Данила.
– Это ведь несерьёзно, – не оценил тот. – Самый настоящий балаган…
– Люблю балаган, – пожал плечами пухляш и ринулся к ко́му одноотрядцев.
Покуда Бабурин развлекался, Осипов смотрел за тем, как Диана, оказавшаяся в центре суматохи, дурачится с каким-то мальчишкой. Испытав сильный укол ревности, Данил глубоко вздохнул и, не пожелав дальше терпеть подобное зрелище, отвернулся.
Беспорядок на этаже прекратила возникшая в зале женщина немолодого возраста с одутловатым лицом, изборождённым морщинами, и короткими сухими волосами белоснежного цвета. Шлёпая жёлто-голубыми тапочками, она добралась до ковра, скрывшегося под шумящими детьми, и громко гаркнула:
– Ну-ка быстро успокоились!
Шалуны вмиг притихли, и властная особа понизила тон:
– Итак, представлюсь. Я – Гончарова Галина Семёновна, воспитатель Вашего отряда, а это – вожатые: Ксения Евгеньевна и Инна Матвеевна, – указав на вынырнувших из каморки девушек, осведомила женщина и поправила складки длинной фиолетовой юбки. – С ними, думаю, Вы уже знакомы.
Ребята хором подтвердили её догадку.
– Что ж, цените и берегите своих лагерных мам, ведь именно они будут проводить с Вами бо́льшую часть времени, – наставляла Галина Семёновна. – Пока же Ксения Евгеньевна вкратце расскажет Вам о планах на день и общем распорядке. Ведите себя прилично. Сами понимаете, тридцать человек перекричать довольно сложно.
Воспитатель смирила своих слушателей строгим взглядом и слегка отступила назад, предоставив слово вожатым.
– С чего бы собственно начать? Ах, да, через час мы идём обедать, – сообщила блондинка, и аудитория восторженно одобрила объявление. – В связи с этим нам с Инной потребуются люди, которые будут помогать накрывать на столы.
– Позже мы составим график дежурств, а сейчас, чтобы обошлось без обид, мы выберем каждого десятого из списка, – дополнила брюнетка и протянула подруге листочек в файле со списком отряда.
– Хорошая идея, – похвалила коллегу Ксения и огласила фамилии дежурных. – Значит, наши помощники на сегодня Корсакова, Хохлов и…Яшкина. Запомнили?
Среди толпы детей раздались разочарованные вздохи.
– Допустим, данный вопрос урегулировали. Какие темы хочется затронуть ещё? – блондинка немного подумала и развила мысль. – По поводу полного распорядка дня. Его официально утвердили, и он не претерпит изменений до окончания смены. С ним Вы сможете ознакомиться сразу, как только я вывешу распечатку на доску, где также появится список кружков, доступных для записи.
– Чур, я отправлю друга на парикмахерское искусство. Он большой фанат ножниц, – чиркнув соседа ладонью по кончикам ирокеза, гоготнул один сорванец и получил шутливый ответ:
– Язык тебе ими подрежу, Тимми.
– Цыц! – пресекла шушуканья Галина Семёновна. – Имейте уважение!
Нарушители спокойствия прикрыли рты, и вновь заговорила Ксения:
– Вечером мы придумаем девиз и название нашему отряду, а заодно выберем его командира. У Вас достаточно времени для того, чтобы определиться, кому выпадет столь ответственная и между тем приятная роль…
– Мне! Я готов! – вытянул руку вверх какой-то пацанёнок, как его тут же оборвал другой:
– Ещё чего! Ты себя в зеркало видел?
– Я лучше закомандирю! Выбирайте меня! – выдвинула кандидатуру одна из девчонок.
– Не ругаемся! – остановила дискуссию возмущённая воспитатель. – Не успели приехать, а шуму навели на неделю вперёд!
– Простите, – прозвучали робкие извинения.
– Всё нормально, – приободрила подопечных блондинка. – Рассасывайтесь по комнатам, разбирайте сумки. Позже мы позовём Вас на обед…
4
Лев Агеев, один из оперативников майора Никонова, сидел в кабинете Трофимова и с несчастной физиономией вертел в руках дротик, минутой ранее впившийся ему в грудь. Старшина думал, как его угораздило открыть дверь именно в тот момент, когда Алексей метнул остроконечный снаряд в мишень, которой в итоге выступил он сам?
– За всю службу не получил ни одного ранения, а тут свой же подбил, – жмурясь от боли, сетовал оперативник.
– Дык куда ж ты так влетаешь, Лёва? Никонов Вас не учил, что сперва необходимо разведать обстановку или хотя бы постучаться, и уже потом входить? – поинтересовался следователь, протянув незадачливому коллеге стаканчик с водой.
– К подобному майор нас не готовил, – обиженно бросил Агеев. – Заглянул по поводу разрешения на обыск, называется…
– И попал в пыл соревнования, – подал голос Крюков, примостившийся рядом со Львом.
– Выбрали б какой-нибудь безобидный вид спорта. Шахматы, например. Нет же, они дартс предпочли. Меткачи хреновы, – покачал головой старшина и опустошил стаканчик.
– Ой, король зверей, не ной, – отмахнулся капитан. – Я вон Олегу продул. Поверь, это намного больней! Теперь придётся тащить свой зад, куда он пожелает…
– У меня уже есть на примете одно дельце, – злорадно потёр руки участковый. – Там старушки жалуются, что у их подъезда шпана какая-то урну скрутила. Скатаешься – разберёшься, чего в том дворе происходит.
– Как-то неправильно твой антидепрессант сработал, – недовольно пробурчал Алексей. – Пуще прежнего в тоску вогнал…
– Зато, наконец, отвлечётесь от гнетущих расследований убийств, – отыскал повод для оптимизма Крюков.
– Тут Олег прав, – проявил солидарность Агеев. – Не всё же Вам за Гринюком гоняться.
– Он – моя первостепенная задача, – нахмурившись, ответил Трофимов и на его скулах заходили желваки.
Этот орудующий топором шизофреник доставил ему кучу неприятностей. Сбежав из психбольницы, Максим совершил двенадцать зверских детоубийств и каждое – в новой пугающей маске, оставляемой им на месте преступления. Гоблин, клоун, оборотень – в каком только образе маньяк не представал, когда расчленял тела и забирал себе головы. Милиция находила трупы по всему городу, а безумец постоянно ускользал от следствия.
ОВД “Союзный” штурмовали толпы обеспокоенных родителей с мольбами защитить их чад и настаивали, чтобы милиция тщательней патрулировала Гродск, однако никакие принимаемые органами меры не продвигали дело. Правда, повышенное внимание к Гринюку дало-таки определённые плоды – изворотливый гад залёг на дно и прекратил свои вылазки.
Увы, поселившаяся в Алексее тревога никуда не пропала. Скорей, наоборот, обострилась. Тем более, он сам воспитывал сына, коего порой не успевал встречать из школы лично, и крайне переживал за его безопасность.
– Вмажем по коньячку? – после непродолжительного молчания предложил Лев. – У меня в машине бутылочка завалялась…
– Сдурел, Агеев? – выпал из прострации капитан. – Мы на службе! Тебе Никонов потом так вмажет, мало не покажется!
– Дык мне рану надо продезинфицировать. Между прочим, Вы поспособствовали её возникновению, – упрекнул оперативник.
– Иди, лопух сорви и приложи, – посоветовал Крюков.
– Сам лопухами обкладывайся, – огрызнулся старшина. – У меня практически ножевое…
– Ладно, сворачиваем цирк, – строго повелел Трофимов. – Пора делами заниматься.
Тут в дверь без стука зашёл измотанный напарник следователя – лейтенант Павел Сергеев, худощавый парень среднего роста с миндалевидными глазами болотного цвета и острым, имеющим едва заметную аристократическую горбинку, носом.
– Я, значит, вкалываю, а они без меня веселятся, – иронично пожурил коллег появившийся офицер.
– Поверь, вкусненькое ещё впереди, – хохотнул участковый.
– За сегодня я уже наелся, спасибо, – пренебрежительно отмахнувшись от противного ему Олега, сказал Сергеев.
– Придётся ещё потерпеть, Пашка, – констатировал Алексей. – Выезжаем…
– Куда опять? – раскис лейтенант.
– По пути узнаешь, – сохранил интригу следователь и проводил всех из своего кабинета.
5
Ксюша стояла рядом с верёвочным городком под многолетней сосной на усыпанной шишками земле и нетерпеливо всматривалась в хвойные дебри за забором. Сердце волнительно стучало в груди, отчего она, сама того не замечая, теребила своими тонкими пальчиками краешек белой футболки с забавным рисунком в виде жёлтого улыбающегося смайлика.
– Если долго сверлить взглядом лес, можно подумать, что на глаза вылили зелёнку, – послышался пацанческий голос позади.
От неожиданности девушка дёрнулась и, обернувшись, увидела перед собой крепкого жилистого юношу с угольно-чёрными волосами.
– Напугал, Егор, – выдохнула вожатая.
– Надеюсь, это не реверанс в сторону моей внешности? – полюбопытствовал молодой человек.
– Скорей, в сторону твоих школьных выходок. Тогда они меня жутко бесили.