Илья Вячеславович Колдин
Тайник Лешего
– Угу. Лютый просто тебе тогда укол делал, да? Поэтому ты так кайфово охала?
– Достал! Иди куда надо, не отвлекай.
– На работу спешишь?
– Именно.
– Кто на сей раз твой работодатель и отчего он не решился посетить данные апартаменты?
– Сразу видно, кто тут состоит в университетской команде по КВНу. Плохие шутки – Ваша фишка.
– На самом деле, я терпеть не могу КВН. Лига неудачников. Тебя бы взяли.
– Я была бы счастлива оказаться на месте этих неудачников. У них хотя бы есть будущее…
– Живи настоящим и не парься. Ублажать потных мужиков – тоже достойное занятие, – приподняв очки, подмигнул парень и, взбегая по лестнице, добавил. – Удачного дня!
– Чтоб ты сдох, чмо! – откликнулась Роко и покинула здание.
5
Деревня Малые Дуки́ переживала тяжёлые времена. Численность населения стремительно сокращалась. Многие жильцы покидали свои дома и перебирались в Гродск, так как работы, а вместе с ней и комфортных условий для существования, в их поселении практически не было. Сельское хозяйство в этих краях находилось в упадке, потому что совсем не окупалось. Основная часть изб нуждалась в ремонте, однако никто не хотел реставрировать старинные здания, чьи немощные конструкции гнили на глазах.
На всю деревню, насчитывающую сорок три строения, имелось два разнесчастных магазина – продуктовый и бытовой – оба со скудными ассортиментами. Первый, принадлежащий одному предприимчивому мужичонке из местных, обосновался в старом вагоне поезда, расположенном неподалёку от оврага у самого края территории Малых Дуко́в. На его прилавках с завидной регулярностью наблюдались пустые места и покупателям вечно не хватало товара. Второй же имел вполне приличное, хоть и небольшое, здание, правда, качеством продукции не блистал, отчего часто получал жалобы. Несколько раз он даже закрывался, но окончательно свою деятельность так и не прекратил. Как-никак, в химии народ нуждался.
Львиную долю оставшихся в данном населённом пункте людей составляли старики, которые так сильно привязались к родным местам и поистине стали их патриотами, что просто не могли променять земельные участки на городские квартиры в многоэтажках, изменив уклад быта, основанный на славных русских традициях. Свою судьбу они ассоциировали с судьбой деревни: их время прошло.
Молодых, безусловно, осуждать не имело смысла. Все стремились к постоянству и хотели достойного будущего, коего деревня предоставить не могла. Семейные гнёзда лучше вились в городских джунглях, нежели среди сараев и хлевов.
Кто-то уехал отсюда из соображений безопасности. Репутацию этим местам сильно подрывали леденящие душу события, неоднократно происходившие в ближайшем лесу. Ночью ни одна живая душа не осмеливалась выйти за пределы деревни и, в особенности, посетить непролазные елово-сосновые дебри, где уже совершилось достаточно зверских убийств.
Конечно, из Малых Дуко́в не только бежали. Исключения всё же вырисовывались. И одним из таких оказался еврей Яков Ашуров. Парень, не окончив и восьми классов, вынужденно переселился из Гродска в деревню после гибели родителей. Здесь жил единственный оставшийся у него близкий человек – бабушка. Год назад она перенесла обширный инфаркт, отчего теперь была частично парализована и прикована к постели. У неё полностью отнялась нижняя часть тела. В связи со сложившимися обстоятельствами, Якову приходилось тащить на себе абсолютно всё, включая уход за беспомощной родственницей. Некогда беспечный хулиган, запомнившийся всем как чувак с зелёным ирокезом на тыкве, превратился в заботливого внука и работящего мужчину с ничем не выделяющейся причёской.
Накормив кур и наколов дров, Яков поднялся по лестнице на крыльцо, под коим осел фундамент, и зашёл в обшитый тёсом сосновый дом с четырёхскатной крышей. Гречневая похлёбка в печи уже почти сварилась, поэтому парень достал из шатающегося шкафа посуду и начал нарезать хлеб. После он взял ухват и, отодвинув заслонку, извлёк чугунок с пищей из горнила печи. Разлив горячее кушанье по мискам, Ашуров поместил их на поднос, куда также положил несколько кусочков хлеба, пару зубчиков чеснока, солонку и ложки. Со всем этим добром парень осторожно направился в соседнее помещение, где отодвинул шторку, прикрывающую вход в каморку с бабушкиной ложей, куда тусклые лучи света проникали сквозь мутное стекло маленького сплюснутого оконца, и спросил:
– Ба, не спишь?
– Не сплю, внучок, проходи! – прошептал слабый женский голос, и бледные губы старушки с трудом растянулись в улыбке.
– Я тебе покушать принёс, – сообщил Яков и присел на стул рядом с кроватью бабушки.
– Спасибо, я не голодна, – ответила женщина.
– Уверена? – вскинув бровь, уточнил Ашуров и объяснил. – Я готовил по твоему рецепту. Думаю, вышло неплохо.
– Я очень благодарна тебе, Яков, – призналась бабушка. – Но ты не обязан всё это делать.
– Не говори глупости, – пресёк парень.
– Я совершенно серьёзно. Мне больно наблюдать за тем, как проходят твои лучшие годы, – с сожалением прохрипела женщина, сжимая кончик одеяла морщинистыми руками.
– Мне не на что жаловаться, ба. Я рад возможности проводить с тобой время, – заверил Яков и по-доброму улыбнулся.
– Ты – лучшее, что было в моей жизни, внучок. Столько для меня не делал ещё никто. Только пойми, мне всё равно недолго осталось, а тебе следует двигаться дальше и не цепляться за прошлое, какими бы силами оно тебя не удерживало, – посоветовала бабушка.
– Я не брошу тебя, – отрицательно помотал головой Ашуров и добавил, едва сдерживая слёзы. – Ты самый близкий мне человек. Больше у меня никого нет.
– И не будет, если продолжишь нянчиться со мной, – сказала женщина и по её иссушенным щекам прокатились прозрачные солёные капли.
– Хватит! – тяжело дыша, вскрикнул Яков и, опустив поднос с едой на дощатый пол, схватился за голову. – Меня задевают твои слова…
– Мне не о чем сожалеть, Яков. Я прожила очень яркую счастливую жизнь и тебе того же желаю, – искренне пояснила бабушка и, просветлев, потрепала внука по волосам. – Думаю, твои родители бы меня сейчас поддержали и согласились с тем, что не стоит приносить столько жертв ради обездвиженного ни к чему не способного человека, чья кончина неизбежна и крайне близка,– пыталась вразумить внука бабушка.
– Нет, – не согласился Ашуров и всхлипнул. – Так будет неправильно! Ты ведь не бросила меня в безысходной ситуации. Почему же я должен?
– Потому что с данного момента у твоей старухи нет места жительства, – вклинился в разговор совершенно незнакомый мужской голос, заставив Якова соскочить с места и отодвинуть шторку. За ней притаился полноватый некто лет сорока, в шерстяной рубашке, тёмных джинсах и коричневых мокасинах.
– Какого дьявола ты тут забыл, мужик? – осведомился парень, чьё сердце испуганно сжалось. – Попутал чего?
Взволнованная бабушка повернула голову к выходу из своей комнатушки и принялась вслушиваться в разговор внука с незнакомцем.
– У меня к Вам встречный вопрос, молодой человек, – спокойно парировал пришедший и снял чёрные очки.
– В каком чёрт его дери смысле? – обалдевал Ашуров.
– Этот дом, как и примыкающая к нему земля, моя собственность. Надеюсь, Вы не станете возражать против того, что я припарковал свой фольц у крыльца. Просто там отсутствует бо́льшая часть забора, – хохотнул довольный мужчина и представился. – Я, кстати, Елисей Чеботарев. Приятно познакомиться, – и некто протянул Якову руку, которую парень жать не стал. – Что ж, Ваше право.
– Выметайтесь отсюда по-хорошему, дядя, если не хотите неприятностей, – пригрозил Ашуров наглому гостю. – И не заезжайте больше на своей немецкой колымаге во двор.
– Думаю, чтобы избежать неприятностей, выметаться придётся тебе на пару с твоей каргой, – пожал плечами мужчина и Яков уже сделал рывок вперёд, чтобы вломить ублюдку, однако тот достал из кармана штанов мятую бумажку и выставил перед лицом парня, заставив того остановиться. – Ознакомьтесь, прежде чем кидаться.
– Что это за документ? – настороженно уточнил Ашуров.
– Право на собственность. Он подтверждает, что данный участок со всеми его постройками принадлежит мне. Твой дед однажды крупно задолжал, и ему пришлось переписать всё имущество на одного своего знакомого, в последствие продавшего эти владения мне.
– Быть того не может, – не верил Яков, растерянно пялясь в документ.
– Сожалею, но Вам придётся выселиться, – настаивал мужчина.
– Вы издеваетесь??? Вот так просто?! Без суда?! – возмущался парень.
– Конечно, – согласился Елисей. – Ведь Вы находитесь на чужой территории, имеющей вполне конкретного владельца. И я вправе вышвырнуть Вас прямо сейчас. Без всяких разговоров. Благодарите хотя бы за то, что я даю Вам три дня на сборы.
– Три дня?! Так не пойдёт! Давайте вызовем милицию, и будем разбираться как положено, – предложил Ашуров.
– Милиция не откроет для Вас ничего нового. Так что три дня – крайний срок, – не шёл на уступки Чеботарев. – В противном случае я применю силу.
– Проявите человечность! Нельзя ведь так. У меня бабушка больная, ходить не может, в постели лежит. Куда прикажите мне с ней деваться? – с читаемой безысходностью в серых глазах спрашивал Яков.
– Честно? Наплевать, – бездушно бросил Елисей. – У меня хватает проблем.
– Смилуйтесь, умоляю! Нам некуда идти! – упрашивал парень со слезами на глазах.
– Я всё обозначил, – оборвал мужчина. – Сниму номер в ближайшей гостинице, а через три дня явлюсь за тем, что по праву моё. И не дай Бог Вы не покинете дом.
– Но… – хотел возразить Ашуров, однако дополнить фразу ему не позволили.
– Всего доброго, юноша! – сурово завершил собеседник и, нацепив солнцезащитные очки, удалился из избы также бесшумно, как появился.
Яков какое-то время отходил от потрясения и гипнотизировал дверь, мгновением ранее захлопнутую господином Чеботаревым. Их с бабушкой ход жизни нарушился самым шокирующим образом. Ещё несколько минут назад они даже не подозревали о том, что находятся в не принадлежащем им доме и фактически являются нищими бездомными отбросами. Всё внезапно рухнуло, и Ашуров постепенно начал ощущать безысходность ситуации. Никогда до этого парень не сталкивался с подобными проблемами и потому совершенно не знал, что ему делать. Обратиться за советом было не к кому. В такие моменты ему очень не хватало родителей и, в особенности, отца, который бы нашёл выход из столь сложного положения и не дал бы их в обиду. Но сейчас Якову приходилось рассчитывать только на свои силы. Оставить случившееся без внимания и просто капитулировать парень себе позволить не мог, ведь от него зависела судьба близкого ему человека, чьи интересы Ашуров был готов отстаивать до последнего.
Бабушка лежала в постели бледная как смерть и обречённо таращилась в облезший потолок полными горя глазами, откуда обильно лились слёзы. Её беспомощность и подавленность буквально наполнили воздух тесной каморки, сделав атмосферу предельно угнетающей.
– Ба…ба, ты чего?? – трясущимися губами спросил Яков и, присев на корточки рядом с женщиной, нежно сжал её дряхлую кисть в своих руках. – Всё будет хорошо, слышишь? Я обещаю!
– Твой дед…он не мог так поступить с нами, – пролепетала она и безутешно зарыдала.
Сглотнув слюну, Ашуров опустил голову. Когда бабушка плакала, его душа замирала, словно пронзаемая тысячами острых игл. Это зрелище делало ему больно и всё больше наполняло парня яростью. Никто не смел обижать родных ему людей. Никто.
Яков выпрямился в полный рост и, сжав руки в кулаки, сказал:
– Я не дам тебя в обиду!
– Что ты задумал? – обеспокоенно поинтересовалась женщина и помрачнела.
– Исправлю ошибки деда, – ответил Ашуров.
– Даже не вздумай! – повелела бабушка. – Я попрошу соседей, они предоставят нам кров и…
– Не переживай, – постарался успокоить её парень. – Я всё улажу.
После Яков быстрым шагом удалился из помещения, оставив женщину в одиночестве. Она схватилась за сердце и прошептала:
– Не оставь нас, Господи!
6
Коля с Томасом вышли из туалета, у которого их ждали трое одногруппников: голубоглазый подкачанный парень Денис Маслов, фигуристая брюнетка в обтягивающих бирюзовых лосинах Даша Бурова и её смуглая подруга Алиса Карпова.
– Я, конечно, ни на что не намекаю, но…чем Вы там так долго занимались? – поинтересовался самый старший из группы, но при этом совсем не дотягивающий до своих двадцати семи годков как внешними признаками, так и ребяческим поведением, Денис, держащий за руку младшую его на пять лет Дашу.
– Не хочу даже представлять, – хохотнула Алиса и сексуально зачесала распущенные волосы на бок, оголив агрессивно выбритый висок.
– На кого ставите, девчата? – спросил Маслов, продолжая толкать свои примитивные шутки школьного уровня. – Лично я – на нигера.
– Очень смешно, – закатив глаза, отозвался Азикиве и засунул в левое ухо наушник.
– Скорей, мы уже опаздываем на пару, – поторапливала товарищей девушка Дениса. – Не забывайте, она у нас в другом корпусе!
– С каких пор Дашу стала интересовать учёба? – удивился Коля.
– С тех самых, как ей пригрозили отчислением, – напомнила её подруга и, надув из розовой жвачки пузырь, громко лопнула его, после чего закрутила пальцем спадший на лоб светлый локон.
– А чего это у тебя под носом белое? – с подозрением узнал Маслов у Белякова и с усмешкой предположил. – Томас кончил?
– Кхе-кхе, – подала голос Алиса и притопнула ногой в кожаном берце. – Не забывайте, что Вы в обществе дам! Прекратите пошлить!
– Боишься, что подобные разговоры тебя заведут, Карпова? – ехидно уточнил Коля, на что Алиса показала ему средний палец и ответила:
– Смотри, чтоб у тебя косичка не отвалилась.
– Это хвостик, – поправил Беляков.
– Наговорились? – оборвала беседу Бурова, и по университетскому коридору раздался противный звонок. – Тогда потопали на экономику!
– Ну эту экономику в манду, – отмахнулся Коля и закинул рюкзак на плечо. – Я лучше в столовку. Кто со мной?
К нему молча примкнула Карпова.
– Ты так, Колясик, скоро Дашу по количеству долгов догонишь, – предостерёг Томас. – Только у неё есть преимущество перед нашим экономистом, а у тебя нет.
– Какое же? – не понял Беляков.
– Упругое, – шёпотом пояснил Азикиве и направился вместе с остальными в сторону нужной аудитории.
Коля с Алисой проводили их взглядами и, развернувшись в обратном направлении, побрели к любимому месту всех студентов – столовой.
7
Держа в руках штыковую лопату, Яков проследовал в полный сухой травы огород, миновал покосившийся забор, вдоль которого торчали не убранные с прошлого года жухлые подсолнухи, уныло свесившие свои потемневшие головы, и остановился у потрёпанного пугала. Там он вонзил инструмент в податливую почву, откидал влажную землю и достал из своего тайника коробку из-под обуви, после чего настороженно огляделся по сторонам, а затем открыл крышку. На дне лежал короткоствольный пистолет “Глок” и несколько полных обойм к нему. Заткнув оружие за пояс и прикрыв рубашкой, Ашуров направился к сараю. Отворив рассохшиеся двери, он залез в кабину находящегося внутри старенького трактора МТЗ-80 “Беларус” голубого цвета и, заведя его, выгнал наружу.
Тарахтящая машина свернула на улицу и, наматывая грязь на колёса, покатила по сельской дороге к выезду из деревни. Оставив позади продуктовый магазин, она преодолела скрипучий мостик, перекинутый через овраг, с разгона взяла исполинскую лужу и задребезжала по ребристой колее мимо обширного вспаханного поля. Вскоре Яков вырулил трактор на трассу, взяв курс на отель, расположенный в паре километров от Малых Дуко́в.
Когда Ашуров добрался до двухэтажного здания с вывеской “Гостиница ПРИДОРОЖНАЯ”, у чьих углов, обтираясь о стены, возвышались стройные кипарисы, то свернул на прилегающую к нему парковку и притормозил. Здесь стояли всего лишь три машины. Среди них обнаружился серебристый фольксваген пассат, к которому Яков подогнал свой транспорт. Не глуша двигатель, парень вылез из кабины и заглянул в салон немецкого автомобиля, стараясь понять, принадлежит ли он Чеботареву, упоминавшему марку своего стального коня при диалоге в избе. На приборной панели лежали чёрные солнцезащитные очки. Именно в них Елисей заявился в их с бабушкой дом. Выходит, Ашуров не ошибся.
Администратор отеля, опрятная женщина немного за сорок, с подозрением посмотрела сквозь стекло двери на молодого человека с трактора и подозвала к себе седого усатого охранника в годах, увлечённо читавшего книжонку в мягком переплёте.
Тем временем Яков достал буксировочный трос, подлез с ним под передний бампер фольца, по-быстрому зацепив машину за один из рычагов передней подвески, и далее прикрепил его к фаркопу своего “Беларуса”.
Из строения появился охранник, стремительно зашагавший в сторону нарушителя.
– Позволь спросить, сынок, чего ты вытворяешь? – поинтересовался мужчина в форме, на что Ашуров молча достал пистолет. – Всё, понял! Мне не надо повторять дважды, – понимающе кивнул перепуганный старик и, развернувшись, потопал в обратном направлении.
– Это транспорт одного из наших постояльцев! – встретила охранника возмущённая администратор. – Почему ты его не остановил?
– У меня обед, – пожал плечами мужчина, схватил со стойки регистрации наполненный водой стакан и нервно выхлебал его содержимое.
Трактор с рыком тронулся и заложил дугу к выезду с парковки. Трос под углом натянулся, и пассат резким рывком сорвало с места. Автомобиль, чьи заблокированные ручником колёса заскреблись об асфальт, нехотя пополз следом за своим тягачом, пищащими звуками сигнализации призывая на помощь. По пути жертва мщения жёстко врубилась в стык бордюров, вмяв нижнюю часть правого бампера и немного зацепив крыло, и проскреблась по ним порогами и дверями.
Когда Яков почти вытащил побитый фольксваген на трассу, проложенную посреди полей с редкими деревьями, дверь гостиницы “ПРИДОРОЖНАЯ” со свистом отворилась, и оттуда в одних только трусах да тапочках пулей вылетел офонаревший Чеботарев с глазищами, как у лемура. Он, растрясая дряблое пузо, со всех ног бросился за своим четырёхколёсным другом, бесцеремонно уволакиваемым от отеля голубым МТЗшником.
– Стой, угонщик хренов! Иначе я сообщу в милицию! – на бегу вопил раскрасневшийся постоялец отеля, сигая галопом по краю дорожного полотна.
Ашуров со злобной ухмылкой косился на боковое зеркало трактора, где отражался практически голый запыхавшийся Елисей и мелькали одиночные берёзы с набухающими почками. Выглядел Чеботарев жалко и это доставляло Якову несказанное удовольствие. Парень кайфовал, наслаждаясь ничтожностью своего врага.
Бампер фольксвагена, задеваемый тросом, не выдержал и с оглушительным хрустом оторвался, сделавшись похожим на отвисшую челюсть Елисея, который судорожно махал проезжающим мимо машинам, однако каждый раз становился предметом насмешек. Одна машина даже замедлила ход, чтобы её пассажиры успели снять чудика на камеру.
“Беларус” сволок пассат на обочину, дав Чеботареву возможность его догнать. Ашуров спрыгнул на пыльную траву и упёр руки в бока, омрачив лицо свирепым оскалом. При виде парня Елисей не удивился.
– Ты совсем отбитый?! – уточнил у Якова бешеный мужчина. – Ты знаешь, сколько стоит эта машина? Я её в кредит брал! Ты же до конца жизни не покроешь нанесённый мне ущерб!
– Честно? Наплевать, – повторил прозвучавшую с утра фразу своего оппонента Ашуров и улыбнулся.
– Не борзей, колхозник. Я тебе сейчас еврейскую рожу-то подкрашу, – забыковал Чеботарев, надвигаясь на парня.
Тут Яков эффектно выхватил карманный пистолет и ткнул им Елисея в волосатую грудь между бугристых титек. Мужчина опешил.
– Теперь не такой смелый? – хмыкнул Яков.
– Слушай, нам обоим следует успокоиться, – подняв руки вверх, посоветовал Чеботарев. – Ты же понимаешь, что не прав в данной ситуации.
– Ничё не попутал?? В тебя вроде пушка дулом дышит, – напомнил Ашуров.
– Тебе сколько раз повторить? – не понимал Елисей. – Я купил Ваш участок. Всё! Он мой! И не моя вина в том, что твой дед оставил бабулю с фигом. Так что не глупи. Дай мне шанс и тогда, возможно, нам удастся договориться.
– Хах. Как же красиво ты запел. Прям свиристель, – оценил Яков. – Только с утра ты не был так любезен, чтобы предоставить шанс нам с бабушкой. Поэтому…
БАХ!
Звук выстрела сменился душераздирающим криком Чеботарева. Его короткий толстый член, похожий на сардельку, шлёпнулся на пыльную траву, и мужчина схватился за промежность, которая обильно забрызгала кровью. Елисей, корчась от боли, рухнул на землю и, плюясь слюной, прокряхтел:
– Моя писькааа!!!
– Как будто ты испытывал в ней сильную необходимость, – шутканул Ашуров и, отвязав буксировочный трос от фольксвагена, обмотал его вокруг ноги извивающегося на обочине Чеботарева.
– Прекрати это зверство! – хлюпая, умолял стремительно теряющий кровь Елисей. – Пристрели меня!
– Слишком просто, – развёл руками Яков и вернулся в кабину “Беларуса”.
Через несколько минут дёргающееся в конвульсиях тело Чеботарева с откинутыми назад руками волоклось по трассе, оставляя на ней кровяную полосу.
8
Блондинчик снял “бензиновые” очки и заглянул в расположенную на втором этаже у лестницы комнату с худой крышей. У обитых грязными коврами стен на драных вонючих матрасах сидела компания, которую все просвещённые называли “обитателями дома на окраине”. Она состояла преимущественно из наркоманов и беспризорников, добровольно покинувших детские дома. Численность их постоянно менялась: кто-то приходил, кто-то уходил, кто-то бесследно исчезал или подыхал, однако костяк в основном оставался неизменным.
Находящиеся в комнате люди встретили появившегося у них парня не с самыми радостными лицами.
– Да прольётся свет в царство уныния, – поприветствовал вошедший своих знакомых.
– Ты скорей тучи сгущаешь, Вова, – хмыкнул его ровесник, сидящий по правую руку от черноволосой девушки в спортивках, царапающей что-то обгрызенным карандашом на клочке бумаги.
– Вы все такие пессимисты, Лютый? – поразился парень. – Роко начала, ты продолжил. С Вами вообще можно нормально общаться?
– Смотря что ты считаешь нормальным общением. По мне лучшее общение то, которое не состоялось в принципе, – поделился собеседник и почесал свои полные вшей пакли.
– Ладно ты, с тобой давно всё ясно, – отмахнулся Вова. – Не зря ж тебя Лютым кличут. А она вот, например, чего вечно молчит, нахмурив брови, а?
Девушка подняла на него красивые глаза камышового цвета и буквально кольнула взглядом.
– Вкратце: мне на тебя до лампочки, – призналось создание прекрасного пола и продолжило заниматься своим делом.
– Хорошо. Хрен с Вами. Дайте дозу, и я уже свалю в универ, – решил парень. – Всё равно от Вас любезностей не дождёшься.
– Догадываешься, почему? – спросил Лютый и снял тряпичный ботинок, дабы почесать сопревшую в вонючем носке пятку.
– То, что мой отец сотрудник милиции, не делает меня ублюдком, – заявил Вова и выставил вперёд указательный палец.
– Серьёзно? А не ты ли грозился сдать нас всех скопом в ментовку, если мы не дадим тебе парочку доз задарма? – напомнил собеседник, шмыгнув носом.
– Между прочим, сперва я просил по-хорошему, но Вы зажали мне то, чего у Вас всегда навалом, – объяснил парень.
– Ты привык, чтобы все твои прихоти выполнялись по взмаху руки, а если случаются осечки, ты сразу бежишь подтирать сопли к папеньке в погонах. Я, знаешь ли, на дух не переношу стукачей, и лучше бы тебе оставить свои понты и острословие за порогом этого дома. Мы тебе не кучка мусора…
– Плюющийся желчью псих, присвистнутая на всю голову ведьма и два мелких шкета. Нет, Вы не мусор, Вы – циркачи, – усмехнулся Вова.
Тут Лютый, не выдержав, соскочил с места и приставил к горлу Вовы нож, однако тот не дёрнулся с места.
– Ещё слово и я тебя порежу, – пообещал рассвирепевший наркоман, сквозь скрипнувшие зубы которого забрызгала пенообразная слюна.
– И мы не мелкие! – на заднем фоне возразил двенадцатилетний пацанёнок, и его друг азиатской внешности с серьёзным видом закивал головой.
– Оу, да всё по серьёзке, – заулыбался Вова.
– Лютый, угомонись и дай ему дозу. Нервы сбережёшь, – посоветовал наркоману его доброжелательный на вид младший брат, теребя висящий на шее крестик.
– Ты вовремя, Архангел, – выразил благодарность парень с холодным лезвием у кадыка.
– Радуйся. Мой братец печётся обо мне, словно церковный священник. Не желает, чтобы я грешил. На путь истинный наставляет, – покачал головой Лютый и, заткнув нож за пояс, вернулся на матрас, расположившись рядом с малы́ми.
– Кто б его наставил, – подала голос девушка, не прекращающая калякать карандашом весьма любопытные рисунки.
– В отличие от тебя, Юленька, я знаю, в каком направлении мне двигаться, – ответил Архангел, выглядящий самым опрятным в этой разномастной компании.
– Сколько раз повторять, обращайся ко мне по фамилии. Ненавижу своё имя, – призналась флегматичная девушка.
– Лысицина как-то режет слух, – поморщился Архангел, почёсывая недавно выбритый от подросткового пушка и ужасно зудящий подбородок.
– Ничё, потерпишь, – бросила Юля.
– Дозу дайте, – напомнил Вова и получил от Лютого заветный пакетик, наполненный “порошком счастья”.
– Теперь вали, – повелел наркоман. – А то у братца не выйдет сохранить меня чистеньким.
– С Вами приятно иметь дело, обитатели руинного общежития, – хохотнул парень и, нацепив модные очки, удалился из помещения, после чего намылился в Гродский университет.
9
Трактор с тросом, на котором болтался изувеченный труп мужчины, проехал поворот на Малые Дуки́, вошёл в зону елово-соснового леса и свернул налево под тыльную сторону указателя, обозначающего местонахождение детского лагеря.
Яков знал, что “Тайник Лешего” был отстроен на месте кладбища, где имелось достаточное количество забытых захоронений. На бумаге все могилы перенесли на ближайший погост, а на деле никто не заморачивался. Землю в спешке огородили забором и в кратчайшие сроки воздвигли на ней лагерь, в настоящее время привлекающий разве что мародёров.
Именно в “Тайнике Лешего”, среди останков старых безымянных могил, Ашуров решил закопать умертвлённого без права выбора Елисея. Здесь Чеботарева вряд ли возьмутся искать. Во всяком случае, парень на это надеялся.
Оставив “Беларуса” у ворот, чтобы не следить огромными грязными колёсами по владениям лагеря, Яков прихватил лопату и потащил отвязанное от трактора тело противника через всю территорию.
– Какой же ты тяжёлый, твою мать, – причитал взмокший Ашуров и продолжал тянуть трос с молчаливым Елисеем на конце мимо пустующих серых строений.
Допереть такую бандуру до дальнего конца “Тайника Лешего” оказалось той ещё задачкой. Отъевшийся жирдяй даже с отстреленным членом весил больше, чем ожидал парень. Однако как бы тяжело не пришлось, Яков-таки приволок господина Чеботарева на его похороны у подножия склона, на коем располагалась площадка с двухэтажным зданием из красного кирпича без стёкол и дверей, и, отдышавшись, принялся копать яму.
“Наш отряд – искатели! Наш девиз не унывать, всё пройти и всё узнать!” – пронеслись в голове Ашурова радостные детские возгласы, а вместе с ними и воспоминания того короткого отрезка его жизни, что прошёл в “Тайнике Лешего” восемь лет назад. Пятый корпус он отлично знал, и, несмотря на страшные события, произошедшие с его одноотрядцами, связывал с ним самые тёплые чувства. Тогда с парнем, носящим зелёный ирокез, были его лучшие школьные друзья, Забит и Тимофей. Их компанию боялись все, за исключением разве что пацанёнка, сцепившегося с Тимом за обиженного троицей очкастого толстяка.
Яков печально вздохнул. Он скучал по тем временам, когда вместе с товарищами строил всевозможные козни окружающим их людям, задирался на каждого второго ботана и просто-напросто ловил от жизни кайф. Сейчас с друзьями детства Ашуров виделся крайне редко. После смерти родителей его судьба прочно приковалась к Малым Дука́м, в то время как Забит и Тимофей, оставшиеся в Гродске, благополучно окончили девять классов, поступили в колледж, продержались там пару курсов, попали под отчисление, отслужили в армии и восстановились в учебное заведение.
Ностальгия отступила.
По истечении нескольких десятков минут раскопок Яков спихнул в свежую могилу окровавленное сало без гениталий и закидал землёй, замаскировав свою работу травой.
– Авось, никто не прольёт по тебе горьких слёз, – прокомментировал Ашуров, протёр ладонью поблёскивающий каплями пота лоб и зашагал к главным воротам “Тайника Лешего”.
Каменистая дорожка вывела парня к первому корпусу, откуда на него осыпалась кирпичная крошка. Он рефлекторно вскинул голову. На крыше что-то промелькнуло. Будто кто-то, тайком подсматривающий за ним, поторопился скрыться из виду. Яков напрягся и приготовил лопату к бою. Развития событий не последовало. Видимо, показалось. Слишком сильные эмоции нахлынули, вот и привиделось.
Ашуров выдохнул и потелепал дальше, поражаясь тому, насколько мощное воздействие на психику оказывало место, где каждый клочок ассоциировался с каким-либо памятным моментом.
СКРУМ! – послышался скрежет жести купола танцевальной площадки.
Яков, дёрнувшись, бросил боязливый взгляд на источник звука. Никого.
– Блин! Надо поскорей убираться отсюда, – решил побледневший парень. – Иначе совсем с катушек съеду.
Он быстрым шагом добрался до столовой и замер, услышав доносящееся оттуда бренчание посуды. Ашуров побледнел. Всё-таки в лагере кто-то хозяйничал. Злой дух, не иначе.
Яков осторожно приблизился ко входу, стараясь понять, в чьём обществе находится.
Звук позади себя парень различил не сразу. Тихое басистое урчание, выражающее раздражение, ненавязчиво влилось в уши молодого человека на фоне общего шума из помещения. Сглотнув слюну, Ашуров сообразил, что кто-то находится прямо у него за спиной и развернулся.
ДОНГ! – молниеносно впечатался в грудь парня закрутившийся волчком канализационный люк, брошенный с невероятной силой.
Якова, выпустившего из рук лопату, отшвырнуло, словно пушинку, и он, протаранив единственное целое окно, рассыпавшееся мелкими стёклышками, влетел в холл столовой, жёстко шлёпнувшись на кафельную плитку. Последовало сдавленное кряхтение, и лежащий калачиком Ашуров попробовал шевельнуться, однако тут же скривился от боли, охватившей район груди. Вдох также вызвал острый наплыв адских ощущений.
Тем временем мразь, метнувшая колодезный люк, издала боевой клич посредством короткого рыка и пролезла в холл, едва не расширив дверной проём своим массивным телом. Стена содрогнулась и пустила несколько трещин. С неё посыпалась штукатурка.
Силой воли парень заставил себя успокоиться, размеренно втянул ноздрями воздух и на выдохе попытался поднять туловище в вертикальное положение. Частично ему это сделать удалось. Вот только он незамедлительно получил увесистый пинок всё в ту же ноющую грудь, а вместе с ним и импульс, коего хватило, чтобы прокувыркаться до хлипкой разделительной стенки и вынести её, угодив непосредственно в зону употребления пищи, где на поломанной ширме сидел несколько офигевший медведь.