Дмитрий Сергеевич Головаченко
Разговор с душой
Помню, как примерно в 23 года пришел в тихий ужас: я не мог заснуть без помощи седативных средств. От изматывающей работы за компьютером я все чаще прибегал к помощникам в виде успокоительного чая, таблеток для лучшего сна, даже спиртного. Но каждое из средств имело успех лишь короткое время. Поняв, что стою перед пропастью и нет никаких перспектив в 23 года продолжать ту же линию поведения, я испугался. И сейчас я иногда испытываю сложности со сном, но тогда это был совершенно другой уровень, где крайняя погруженность в мысли, переживания заставляла волноваться, беспокоиться, ни о каком сне речь не шла. Когда ты живешь в виртуальном мире, ты единственный в нем, кто может что-то сделать, изменить ситуацию. Беспокойство и волнение, как мухи, прилетают и говорят:
– Какое спать? У тебя куча забот!
Только выход из мира фантазий, уход из постоянного пребывания в нем, вывел меня из замкнутого круга жизни в самом себе. Я знаю, что вечерняя молитва – это самое лучшее седативное средство для меня, потому что оно говорит мне: «Помимо меня, в этом мире есть что-то другое, что-то большее, чем я. Я могу снять с себя часть того груза и забот, которые были на мне в течение дня».
Забываясь в работе, в погоне за благами испытываешь сопротивление, лень, не можешь остановиться для молитвы, теряешь ориентиры. Ускорение, попытка все взять в свои руки, решить все за раз есть укрепление внутреннего мира, своего видения, где «я центр и суть мира». Тогда возникает будто бы внутренний конфликт, нежелание обращаться к Богу, молиться:
– Молиться!? Кому? Ты единственный, никого, кроме тебя, нет!
Укрепление внутреннего мира – это попытка сделать свое Эго единичным богом, сутью мира, отметая все другое. Тогда моя правда выглядит верно, мои слова истинны, а взгляд объективен. Он примеряет на себя славу, честь, но при этом остается человеком, слабым и бессильным перед обстоятельствами. Он нервничает, пытается решить все вопросы, но увы, у него нет трона, у него нет власти.
Бога называют Царем Славы. Ему принадлежит величие, почести, и это правильное положение. Человек снимает с себя царские одежды, все короны и перстни, которые на себя самовольно надел, и отдает. Он понимает, что это не его, оно отяжеляет его жизнь, сгибает шаг под тяжестью забот, мнительности и заботе о себе. Он начинает идти налегке, не обременяя себя ничем посторонним, просто, как ветер, он ничто.
Обращая свой взор в сторону жизни других людей, человек иногда полагает, что он обращается не к себе, не к своему миру, а к внешнему, чужому. Наблюдая за социальной жизнью других людей, читая блоги, он будто погружается в чужой мир, но он погружается в свой мир. В чужой жизни он видит свои потенциальные удовольствия, которые мог бы получить, отношения, но, к сожалению, не имеет. Наблюдая за чужой жизнью, он редко интересуется другой стороной их жизни, проблемами, переживаниями. Он не вникает в их нравственность, редко берет положительный пример. Ему важна собственная фантазия, которую он может наблюдать в жизни других людей. «И не ходили вслед сердца вашего и глаз ваших» (Чис. 15:39), как сказано в Писании. Глаза, казалось бы, должны вести к внешнему, к тому, что вне моего внутреннего мира, но ведут они прямиком к моим фантазиям. То, что я вижу, наполняет резервуар потенциальных фантазий, который позже я буду реализовывать в своем внутреннем мире.
Человек редко обращается к правильной стороне чужого мнения, к критике, брать пример хочет лишь с тех вещей, которые легко ложатся в его руку, что ему самому хочется, чтобы легло в него, стало его сутью. Ему нравится брать себе на вооружение от других людей вещи не в рамках их обязанностей, а в рамках выше, потому что они более желанны ему. Ему не интересны люди, которые делают свою работу хорошо, должным образом. Ему нравятся спасатели мира, люди, которые в его глазах герои, потому что он сам хочет быть им. Стороннее мнение, что против моего Эго, – мнение Бога. В нем сложно найти приятность для глаз, героическую похвалу, там есть обязанность, критика, духовный рост.
Стороннее мнение
Когда я пишу, и вывод лихо заменяется другим, текст льется и складывается иногда так удачно, грамотно в моих глазах, что порой мне не избежать приступа тщеславия. Столько времени, сколько я что-то делаю, как мне кажется, с успехом, столько оно гоняется за мной. Кажется, что это какой-то порок, изъян, мое слабое место, и пришел я сюда, чтобы потешить его. Но каждый такой приступ тщеславия, который приходит в мою голову, я осознаю и понимаю, по крайней мере, стараюсь понять. Он зачастую возникает от того, что в данный момент времени у меня нет оппонента, критика, человека со стороны, который взял бы эту рукопись и задал вопросы, которые ему показались спорными. Оградившись в своем вакууме славы, надумав себе определенный успех, надумав свои правила, в какой-то момент начинаешь наслаждаться:
– Ай да молодец, ай да пишешь… Хорошо!
Всякий результат приходит от Бога, а от человека лишь усилие. Конечный результат порой настолько не стыкуется с тем, что я себе придумал, и тем, что есть на самом деле. Эта попытка жить в вакууме очень опасна. Внутренняя ошибка подобна микробу, попавшему в вакуум, или закрытую на производстве банку с вареньем. Она не издает хлопка, потому что из-за попавшего в вакуум микроба удалось изменить ситуацию. Банка вкусного варенья отправляется не на стол, а в мусорку.
Чтобы жить в социальном, нравственном вакууме, нужно быть невероятно чистым человеком, критичным и видящим суть. В попытке увидеть свой успех, похвалить себя, очень быстро начинаешь видеть, что то топливо, которым я пишу, вдохновение, мудрость, иссякает. Вместо него приходит гордость и темнота. Ты смотришь на экран монитора, довольный своим положением, успешный, но ничего не можешь написать. Тщеславие не пишет строки, оно наслаждается. И когда ко мне приходит мысль о том, что я взобрался на высокую гору, я стараюсь опуститься на землю или же это за меня сделает мир, давая понять, кто я есть, где мой реальный уровень сложности, который я могу преодолеть. Тогда тщеславие отступает, тогда я снова могу писать.
Закрытая духовная система, внутренний вакуум своего мира присутствует особенно заметно у людей не сильно близких к духовности, отрицающим ее. Они часто выглядят, как люди идеальные, добрые, у них все в порядке. Где порядка нет, так в этом мире, который по их воле обрел бы должный вид. Этот вакуум и закрытость – что-то обратное смирению, попытка услышать то, что от меня хотят. Иногда в процессе работы встречаются люди, которые недовольны чем-то. Им не нравится уровень сервиса, отношение и т. д. Ты начинаешь идти на уступки, благоволить им, но в итоге они уверены, что им недодали, ты что-то должен им еще. Даже если ты делал для них сверх своих обязательств, они все равно не оценят этого. Иногда я даже делал эксперимент и говорил себе:
– Брось, это не та сумма и не тот вопрос! Дай ему все, что он хочет, все, что в твоих силах.
И делал все для человека, а он получал, принимал это, даже не сказав «спасибо». В его понимании, он получал то, что ему полагается, потому что в своем внутреннем мире он центр, а центр, как должное, получает все. И есть, напротив, люди, которые готовы платить больше, всегда делают вид, что я спасаю их жизнь, делая для них работу. При всей их щедрости, внимании, они благодарят даже в том случае, когда я не был тем, кто оказал услуги на должном уровне. Эти люди не видят себя центром. В любой религии прямо или косвенно есть кто-то со стороны – учитель, наставник, который может дать всему объективную оценку. Закрывшись в своем вакууме, не имея никакой связи с внешним миром, окрестив себя неким гуру-мудрецом, человеком высочайшего уровня, добродетелью последнего этапа, может показаться, что все, игра закончена, остались только лавры.
В поисках стороннего мнения, указания, которое должен дать мне Творец, человек может прийти к мысли, что мир должен в четкой, ясной форме дать команду, и тогда я буду делать. В такой форме это подобно ситуации, где человек – бедняк, раб – приходит к Царю и пытается с легкой небрежностью сказать, что Царю делать и как себя вести. Стоит ли говорить, что для начала нужно себя немного успокоить и уменьшить свой ярый пыл, выйти из замкнутого видения себя, своей непогрешимости, всеобщей мудрости и ясности. Нужно стать все же рабом или кем-то еще, но никак не царем, пытающим диктовать свои условия.
Часто я сам реагировал на замечания других людей критично, особенно людей духовных, но недостаточно духовных для меня. Видя множество их недостатков, их слабости и явную, как мне казалось, несовершенность, тем самым ставил себя выше, умнее их. Мое видение чужого несовершенства и логичное желание увидеть совершенного человека возле меня, казалось закономерным. Ведь со мной все в порядке, а значит, окружающим должно быть понятно, что с ними что-то не так. Критика воспринималась, но очень избирательно. Рассмотрена она была под увеличительным стеклом и в ней, и в самом человеке, находилась куча недостатков и неясностей:
– Он сам делает то, и вот это! И я буду его слушать?!
Такое положение исходит, прежде всего, из видения самого себя как совершенного или близкому к тому. Это желание судить по обложке и отталкиваться от частного, не пытаясь увидеть цельное. Поверхностное положение человека дает определение, насколько он может говорить в мой адрес. Богат, успешен ли он, насколько ему можно верить, насколько логичны для меня, моих ценностей его суждения, делаю вывод, можно ли его слушать. Нужно ли при этом говорить, что столь большой и сложный отбор выдерживали немногие. Мне необходим совершенный учитель, поскольку я сам себя ощущаю таким. Духовности меня должен учить голодающий старец из Гималаев. Он расскажет о смысле жизни, а миллионер или миллиардер из «Форбса» научит меня зарабатывать. Я делал сортировку и выводы, исходя из внешнего, потому что по-другому и быть не могло, ведь по другим факторам они просто не могли пройти, так как не были достаточно совершенны. Это требование совершенства происходит из моего видения себя, как человека совершенного. И в этом вакууме не было места кому-то с изъяном, только самое лучшее, совершенное. Такой высокий порог лишает возможности учиться, принимать замечания от мира вокруг.
Человек по своей привычке зачастую совершает поступки, исходя из попытки обрести совершенную ситуацию, совершенных людей вокруг. Он может делать добрые поступки, помогать, но за этим стоит его желание исправить мир, чтобы он стал удобен для него, совершенен. Иногда молодой отец может ворваться в комнату, где его жена не может успокоить плачущего ребенка. Он словно герой, но герой для себя. Он не может выдержать несовершенство ситуации: в его доме есть плач, его супруга не может успокоить ребенка. Есть разумные границы, до которых человек должен быть способен принимать несовершенность ситуации, людей. Жена может выпытывать у мужа причину, почему он огорчен, задумчив, но ищет в этом опасность для себя, своего благополучия, своей возможности сходить в салон красоты. Когда она узнает, что причина в поломанном мотоцикле, в какой-то, как ей кажется, глупости, она сразу успокаивается. Это кажущееся добро. Люди хотят обрести свои удобства, подобие совершенной ситуации, им тяжело вытерпеть несовершенство.
Все несовершенно, и я тоже далек от совершенства, но смирение – это попытка понизить свой требовательный уровень, чтобы увидеть мудрость даже от самого простого человека и понять, что стоит за каждым простым словом. Порой критика не ясна, даже язвительна, небрежна, иногда она приходит для того, чтобы ужалить и оскорбить, но даже тогда можно увидеть причину, почему это произошло, почему человек столь негативно реагировал, почему он так думает. В чужих поступках лучше видеть не конкретные ярлыки: «Он просто дурак», – а что-то ясное и точное. За всем что-то стоит, нужно лишь принизить свою планку и послушать. Хочется, чтобы сам Творец пришел и сказал правду: велико желание узнать правду только у очень духовного, научиться умению зарабатывать только у самого богатого. Но добро не разделено, оно не имеет границ.
Мир скажет все, что нужно и когда нужно, и единственное усилие с моей стороны – напоминать о том, кто я есть, быть внимательным к внешнему и слушать, что мне говорят. Гордость – это стена, которая становится между мной и Творцом, и тогда я просто неспособен чему-то учиться. Я все знаю и просто начинаю наслаждаться. Незаинтересованность, отсутствие желание видеть истину в определенном для себя свете это та основа, через которую приходят знания, и я уверен, что человек, который в совершенстве будет обладать этим качеством, будет знать даже без книг куда больше, чем любой профессор из вуза. И порой чем человек выше, чем его статус и положение в обществе высоки, тем тяжелее ему быть человеком, который готов учиться от всякого.
– Я вот такой высоты, а тут меня непонятно кто учит!
Такое возмущение о тех людях, с которыми иногда приходится контактировать, нов жизни и в этом мире каждый шаг, вздох имеет свою причину. Если ко мне подходит грязный и нищий с какими-то словами, я всегда пытаюсь услышать, если даже не прямую его речь, то что стоит за этим, – кто этот человек, почему он это говорит, почему так думает. Привычка учиться не так, как в школе, где важно было количество прочитанного, а в глубину, когда одно слово порой вмещает весь мир, а за каждым явлением стоит множество ссылок и за ними можно увидеть правду. Читая книги, приходишь к выводу, что все они написаны об одном и том же, просто люди не понимают друг друга. Чем дальше от духовности, тем меньше ясности, а чем выше, тем вопросы становятся короче, строки яснее. И в конце жизни хотелось бы увидеть в себе ясное видение жизни, способное вложиться в одно предложение, слово, точку.
Объяснение мира, ситуации посредством противоположностей – удобный наглядный инструмент, но не несущий в себе достаточной глубины. Детям для лучшего понимания указывают на положительных и отрицательных героев. Это позволяет ребенку без труда запоминать, как действовать в нужной ситуации. Подобное воспринятое сохраняется и у взрослых, когда они учатся, познают путем поиска противоположностей. Им нужны негодяи, отрицательные герои, зло и нужны добрые люди, правильные мнения, в качестве которых обычно выступают они сами. Само восприятие противоположности заключается на основе Эго, гордости. Чужая отрицательность, неверность поступков предоставляет рывок, легкость в выборе «верного пути», но это путь детей, а не взрослых. Взрослый должен идти в любом направлении своей жизни с усилием, с натяжкой, а не путем присваивания ярлыков, на основе которых ему проще двигаться к добру. Ненависть, неприязнь, осуждение не должны двигать человеком, им должны двигать эти душевные мотивы, его любовь.
«Бог простит»
В заботе о человеке, в той щедрости, которой Творец наделяет человека, давая ему все необходимое, возникает ощущение Его бескрайней любви, как Отца к сыну, и ощущение того, что все, что я сделаю, Он по своей любви, конечно, простит. Прощение является самой высокой ступенью, которую я бы внутри себя хотел видеть. Например, на все мои ошибки воображается облачко, которое сообщает:
– Тебе все прощается, ты хороший человек.
Здесь есть как правда, так и ложь. Ложь перед самим собой путает совершенно разные вещи, подменяя карты в желанном для себя качестве, игнорируя здравость и рассудительность. Хочется увидеть в конце всего какое-то прощение, чтобы все было для меня хорошо, чтобы мои ошибки не делали мне болью, но это понимание добра с моей точки зрения. Видение мира таким субъективное. Что же такое прощение и чего на самом деле мне хочется?
Вчера жена дала мне послушать записанный разговор моей трехлетней дочки с Дедом Морозом, который произошел в Новогоднюю ночь.
– Скажи, ты хорошо вела себя в этом году?
– М-м-м, – замешкалась малышка, помня не все гладкие моменты уходящего года.
– Ну, ничего, Дедушка Мороз добрый, он подарит тебе подарок все равно.
Взрослея, человек сохраняет в себе ощущение бородатого дедушки, доброго и всепрощающего, который не смотрит поступки. Люди придумывают сказочного дедушку так же, как придумывают отсутствие связи моих поступков за мою жизнь. Для того чтобы человек приобрел трезвость рассуждений, понимание, насколько логичны его взгляды, я хотел бы привести пример порой привычных взглядов.
…Прекрасный летний день, я стою на переходе, ожидая зеленый свет, чтобы продолжить путь на работу. Вокруг меня стоят люди, такие же офисные воротнички, как и я. Среди них женщины и мужчины, одна молодая мама, которая ведет маленького сынишку в школу, а может, еще в детский сад. Все торопятся, ведь на часах уже 07:55, и через 5 минут начало рабочего дня. И вот светофор отсчитывает секунды до того, как загорится зеленый свет. И все, словно по команде, рывком направляются на противоположную сторону дороги. Как вдруг сбоку от меня слышится резкий визг колес тормозящей машины, и жуткий внутренний страх пронзает тело. Я оглядываюсь и вижу, как в метре от меня с ревом и свистом колес проносится пикап. Бросив взгляд вправо, вижу, что на его пути тот самый мальчик, который первее всех шагнул на проезжую часть. Жуткий ужас и страх, опасение за свою жизнь заставляют меня встать, как вкопанному, закрыть глаза руками. Краем глаза мне удается видеть мужчину в белой майке, который шел с обратной от малыша стороны. Он, схватив рукой за портфель, тянет его изо всех сил назад, спасая от столкновения. Всеобщее смятение, крики, паника… Я поднимаю малыша с асфальта, смотрю по сторонам, ища взглядом того мужчину в белой майке, которого потерял из виду. Глядя в полные ужаса глаза малыша, бормочу сам:
– Ты цел? Все хорошо?
– Все хорошо, – дрожащим голосом говорит кроха.
Все останавливаются, а молодая мама, плача и рыдая, обнимает меня и говорит:
– Вы спасли моего сына!
Все начинают хлопать и громко выражать свою радость, мужчина, проходя мимо и похлопывая меня по плечу, говорит мне:
– Ты молодец!
Я же чувствую жуткий стыд, ведь я не был спасателем, напротив, во мне остался момент, где страх и боязнь не позволили мне сделать то, что сделал тот пропавший мужчина в белой майке. Хотелось провалиться под землю.
Стыд может ощутить каждый, когда человеку дают то, что ему не принадлежит. Это пример того, чего желает в душе человек и что он чувствует на самом деле. Представляя какое-то прощение в конце всей своей жизни за все, что он сделал, он будто бы хочет получить конечный приз и признание. Он получает приз тогда, когда знает, что он этого не заслуживает, обрекая себя на огромный стыд.
Стыд – это естественный результат, когда человек получает то, что сам воспринимает как что-то незаслуженное и не причитающееся ему. Он чувствует несоответствие внутреннего и внешнего, понимает несоответствие ситуации. В Писании написано, что Адам и Ева стыдились после греха. Но восприятие часто закладывается на поверхностной ситуации, где внешний облик является причиной стыда. Это не был стыд телесный, внешний, это было ощущение недостойности внутреннего и той ситуации, высоты, в которой они находились. Люди стояли голые в душе и не испытывали стыда, но если они окажутся голые на улице, то наверняка испытают стыд. Ощущение стыда Адама и Евы это ощущение того, что в этом месте они не должны находиться, их внутреннее наполнение заставляло их спрятаться, укрыться от правды, но они достаточно трезво смотрели на вещи, чтобы увидеть правду о себе и своем поступке. Полная темнота, незнание духовности порой позволяет человеку думать, что он может выйти на свет и не испытать стыда, но каждый, кто пытается, всегда говорит одно: чем светлее, тем больше стыда, поскольку нет возможности скрыть неправду.
Человек представляет конец всего – жизни, мира, что там воздадут по заслугам. Но он не понимает, если человеку дадут то, что он сам будет оценивать как незаслуженное, он испытывает грандиозное огорчение, душевную боль и страдание. Ведь он хотел бы быть тем человеком, который спасет юнца, но из-за того, что ему помешало что-то, он огорчен. Еще больше усиливает это чувство всеобщее мнение, что именно он сделал это. То, что я могу обмануть себя, успокоить, – это одно, но всеобщее мнение, тот прообраз правды, истины от Бога, которая давит снаружи, лишь усугубляет мое внутреннее страдание. Если бы никто не знал, то я бы страдал меньше, а раз все смотрят и говорят, я удваиваю свое внутреннее переживание.
К сожалению, трактовку прощения человек отдает Богу, представляя доброго дедушку на облачке. Может ли человек сам простить себя? Прожив 90 лет в мечтах, думать о своем призвании писать стихи, по каким-то причинам постоянно откладывая это… Человек оправдывает себя, но в конце эта горечь лишь усиливается. Кем он мог быть, кого он мог вдохновить и кем он стал в реальности? Если он может это простить себе, то, может, здесь нет проблемы. Если женщина может себе простить множество мужчин, которые не проявляли к ней действительного интереса, как к человеку, ограничиваясь ее физическими данными, не построив ничего и не дав жизни никому из возможных детей, которых она забрала у себя. Если она может себе это простить, то, вероятно, здесь тоже нет проблемы.
Есть много вещей, которые можно положить на заботу Творцу, надеясь, что все выйдет и все решится, что Он позаботится обо мне. Но порой человеку хочется наделить Его полномочиями, которые должны быть близки его сердцу прежде всего, ведь это то малое, за что он несет ответственность, хотя бы частичную. Осознание жизни, осознанный выбор, чистота душевных намерений – то, что лежит в рамках человеческих обязанностей. Даже малую часть обязанностей можно скостить и сказать, что были обстоятельства, но что-то все равно остается – намерение.
– Я буду делать все, что от меня зависит. Буду искренне стараться, и тогда у меня будет достаточно надежды ждать прощения за то, что сделать не получилось.
Но часто в жизни все наоборот. Когда человек уделяет внимание совершенно другому, идет за своими представлениями, желаниями и видит мир со своей колокольни, то говорит и наделяет его чем-то спасительным и волшебным. Это внешнее, то, что их Бог простит и сделает это по умолчанию. Но прощение лежит в его душе, также как и его Бог живет в нем. Он должен пройти через болевую точку, точку усилия, чтобы подняться выше, реализовать в жизни свой духовный потенциал. Убегая от своей духовной ответственности, от проблем, обязанностей, он просто отделяет стыд, боль, которые получает, когда видит бесцельно прожитые годы, пустые моменты своей жизни, которые раньше, казалось, имели смысл.
Желание жить во тьме, пытаясь избежать некомфортной ситуации, возможной боли от усилия преодоления, не является той любовью от Бога, которую человек иногда хочет представить. Любовь есть возможность, дарованная человеку самостоятельно обрести целостность, приблизиться и приобщиться к добру. Любовь и мотив – разные области, смешивая их, человек делает неудобоваримый коктейль, тем самым обманывая себя, что есть любовь, которая есть прощение.
В Писании я не нашел ни одной строчки, где можно было бы подтвердить «любовь-прощение». Чтобы получить прощение, человеку нужно исполнять хотя бы минимальные требования – знать, у кого просить, за что просить. Если человек не знает, кто есть Бог, то что он просит, как ему простят то, о чем он сам не знает? Человек просто хочет быть прощенным, хочет не иметь мотива, но получить.
Человеку говорят не заботиться о еде, питье, о многих благах, но он должен заботиться о своих мотивах, о Боге, живущем в нем. Есть много примеров людей, далеких от земных забот. В попытке уйти от суеты, они обретали в глазах других людей статус этаких чудаков, но даже самые великие «чудаки», которые ушли в своих мыслях от мира, – это люди, в которых присутствует мотив, ценность и духовное направление. Они никогда не оставляли работу, где у них есть обязанность. В обычной же ситуации человек склонен оставить свою обязанность, заменив ее тем, что делать не обязан.