Дмитрий Сергеевич Головаченко
Разговор с душой
Объективный взгляд на себя
Реакция, сопротивление есть та часть Эго, которую я могу увидеть в себе. Именно соприкосновение с настоящим показывает, насколько много в человеке эгоизма. Имея закрытую духовную систему, отдалившись от людей настоящего, могу сложить идеальное представление о самом себе. Вот только реальность всегда открывает правду и показывает, кто ты есть. У себя в фантазиях и представлениях может сложиться даже положительная картина о человеке. В ней, например, я, добрый, отзывчивый, трудолюбивый человек. Периодически это подтверждается похвалой, лестью, знаками внимания или моими собственными дифирамбами на эту тему в самом себе. Я как бы закрываюсь в себе. Лишь на стыке внешнего и моего миров происходят стычки – один разозлил, другой бестолковый, третий не слушает, что я говорю…
Отдаляясь от настоящего, когда заборчик столь крепкий между мной и настоящим, можно даже не увидеть того постоянно злящегося, кричащего человека в себе. За крепким забором эгоизма видны недочеты, глупость, несправедливость этого мира. Смирение – это путь, в котором происходит процесс переориентации со своего личного видения, мечтательно-собирательного образа на внешнюю реальность Творца для адекватного видения себя самого как части этого мира. И в процессе роста постепенно замечаешь расхождение с тем, кем ты себя представляешь, и тем, что ты есть на самом деле.
Процесс принятия настоящего, реального образца меня самого происходит постепенно, давая возможность принять его безболезненно. Попытка узнать, увидеть себя, объективно сразу нереальна и гарантированно разрушительна для человека по причине своей грандиозной противоположности Эго и настоящего, где я был центром, основой, столпом правды. Принятие настоящего кажется легким, когда все идет по плану и в лучшем для меня виде. Нет проблемы в дружбе с миром и той реальностью, что меня окружает. Но когда мир играет свою игру, и я не у руля, то приходит соприкосновение моего мира и внешнего, где боль и утрата своего мира крайне болезненны, порой даже трагичны.
Человеку не дается истинное видение мира, реальности, потому что он просто не готов ее принять. Разрушительная реальность вонзится в него с такой силой, что человек просто не сможет встать. Человек, зацикленный на себе, живущий своими переживаниями, не смотрит далеко. Он не обременен большими размышлениями, умными постулатами, имеет короткий взгляд. Его мир мал и прост. Ему важно покушать, посмотреть что-то приятное для глаз. Он не задумывается о своей жизни, о ее смысле, не испытывает переживания других людей, которые находятся рядом с ним. Их боль всегда остается личной. Человек же отделяет себя от мира, людей, он живет духовно обособленно, пытаясь жить в своем внутреннем комфорте, за внутренним заборчиком. Такой заборчик позволяет не соприкасаться с духовной правдой и возмещать радость из физических удовольствий, комфорта. Его недальновидность облегчает жизнь, а простые телесные удовольствия дают радость. С ростом духовности он начинает видеть дальше, понимать недальновидность многих своих привычек, смотреть на себя более трезвым и ясным взглядом.
Обзаведясь трезвым взглядам на себя, понимая суть происходящего, человек непременно будет испытывать духовную тяжесть, тяжелое сопротивление. По этой причине у людей есть даже определенное представление, что дураку живется хорошо. Но такая позиция хотя и имеет основание, но она не имеет перспективы. С ростом духовного человек получает более ясное видение себя в мире, тем самым он утяжеляет себя, взваливая на себя правду и истину, которая не всегда хорошо соприкасается с моим Эго. Проблема, по которой путь дурака не лучший, заключается в том, что замкнутый мир всегда питается телесным удовольствием, телесным комфортом. Его замкнутость и недальновидность рано или поздно столкнется с реальностью, вот только приземление на нее окажется крайне болезненным, трагичным.
Духовная зрелость
В Книге притчей царь Соломон использует много аллегорий и сравнений, суть которых сводится к лени, нежелании человека прилагать усилия в нужное время: «Ленивец зимой не пашет; поищет летом – и нет ничего» (Прт. 20:4). Человек неразумный склонен откладывать свои духовные переживания, стремления на потом. Когда он молод, когда в нем крепкие физические желания, тогда ему не хочется заниматься духовным. Придет время, старость, тогда он найдет возможность, чтобы усесться за стол и читать книги, а сейчас ему хочется идти за материальным, за удовольствиями. В такой замкнутости он приближается к тому, что к старости у него ничего нет.
Иногда людям кажется, что время духовности – это время людей старых, больных, не очень умных. Им кажется время физического расцвета непригодным для духовности. Они замыкаются в своем эгоизме, пытаясь кормить его физическими удовольствиями, не обременяя вылазками в реальность, в настоящее.
– Если меня не бьют, буду сидеть тут.
Человек замыкается на себе, своем комфорте и откладывает попытку увидеть себя в настоящем свете, поскольку истина имеет склонность обличать его дела, показывать суть вещей, а ему это не нужно. Человеку нравится его эгоизм. Он позволяет жить, не задумываясь, главное, чтобы никто не проник в его мир.
Духовная ограниченность взгляда, попытка жить в комфорте забирает у него время. Человек должен стремиться видеть истину, реальность, а те желания, попытка закрываться – естественное сопротивление, которое он должен пройти. В старости нужно собирать урожай в своей духовной ясности, имея трезвость. Иногда человек полагает, что молодость не для духовного, но именно в молодости есть альтернатива, сопротивление, которая дает духовный рост. Без обретения духовной крепости, человек не сможет прийти к старости. В старости не будет альтернативы, физического удовольствия, физической опоры, как было раньше, но и духовную опору он не сумел приобрести. Духовное постигается тогда, когда есть альтернатива, когда же ее нет, тогда нет того духовного усилия, которое должно быть.
Точка духовного выбора в зрелые годы должна лежать между вещами духовными. Если человек в зрелом возрасте приходит к выбору, съесть пирожное или кекс, то он терпит духовное поражение, даже если думает между кексом и молитвой, то он все равно не смог дойти до нужного этапа. В зрелости человек должен выбирать между вещами духовными, тогда как в годы юные он имеет возможность расти посредством физического и духовного.
Духовная альтернатива есть признак зрелой духовной личности. Когда Иисус исцелял людей, учил, у него было знание, понимание того, какой конец земной жизни Его ждет. Он знал, что в конце земной жизни Его ждет тяжелая смерть, даже позорная для любого человека. Хотя много людей и склонны говорить, полагая, что готовы положить свою жизнь за Бога, за доброе дело, но их духовный порыв держится на духовном взлете. Если человек духовно чист, в нем отсутствуют всякие ожидания будущего, тогда он ощущает духовную тяжесть. Если прибавить понимание того, что впереди ждет тяжелая, позорная смерть, в таком случае человеческое сердце может не выдержать. Такая духовная альтернатива, которая по внутренней человеческой логике, по логике Эго должна заставлять молиться о себе, здоровье, благополучии. Отсутствие и выбор в пользу другой духовной альтернативы наделяет человека другим уровнем, духовной зрелостью. Приходя к годам, когда человек оставляет физическую жизнь как основную, когда его телесные желания уже не столь сильны, он должен в своем багаже иметь схожие качества, силу, способную выбирать уже не между материальным благом, удовольствием, а между духовными вещами. Если он придет к этому без подготовки, не обзаведясь способностью жить без каких-то привычных благ, удовольствий, то он не обретает выбор духовного, у него нет альтернативы. Он грустит о кексах, о мороженом, о женщинах. Даже если не грустит в прямом смысле, тем не менее это не его выбор, а вынужденное принятие обстоятельств старости, к которой он пришел. Само слово «старость» относится к людям, которые не обрели к этому возрасту духовную зрелость. Они не способны выбирать духовное, поэтому выглядят немощно, грустно. Они выходят на скамейку, в парк и коротают время в ожидании. Они не могут есть то же, что и раньше, ибо это не приносит былого удовольствия, вызывает огорчение их и людей, которые смотрят на них. Будучи на Афоне, я не увидел ни одного старика, я не видел немощи, потому что люди обретают зрелость, а не тот позор, который навлекает вынужденное смирение со своей слабостью.
Я много раз слышал, как люди говорят о хороших временах их молодости, о вкусной еде того времени, о времяпрепровождении в молодые годы, но все это трагедия, это их грусть. Они не хотели делать усилие в молодости, не хотели учиться отказываться от того, от чего могли научиться отказываться. По этой причине они приходят к духовному разорению в старости, в их неспособности выбрать духовное, поскольку потеряли физическое.
Только выбор дает человеку возможность расти. В молодые годы этот выбор держится на способности человека разумом выбирать нужные пропорции между вещами для тела, необходимыми и для души. Если человек не обретает эту способность, позже он не сможет сделать выбор, который мог бы сделать. Он не смотрит уже на женщин, но это не его заслуга, это вынужденное, принятое им без его выбора. Он мог бы приобрести, а теряет. Обретая духовную зрелость, человек снова способен выбирать, только на этом уровне он выбирает между вещами духовными. К сожалению, человеку кажется, что обретая определенную святость, становится в удовольствие молиться за других людей, делать хорошие поступки. Снизу, где зачастую человек находится между материальным и духовным выбором, он не замечает духовный выбор, который осуществляет кто-то другой. Иисус видел грехи, недостатки других людей, Он видел альтернативы своего конца жизни на земле, это сильная альтернатива, с которой каждый из нас вряд ли справился бы, тем самым давая пример, к чему человек должен идти. Попытка договориться с собой, пойти на поводу, отводя от себя выбор, является опрометчивым шагом, не решающим духовной миссии человека.
Цельность пути, или Путь к духовной зрелости
Человек приходит к объективному взгляду, к духовной зрелости через свои фантазии, ложные представления, ожидания. Иногда хочется злиться на себя, огорчаясь их надуманностью, несостоятельностью. Любая боль, будь то причиненная физическим или духовным поражением, соприкосновением с реальностью, падением Эго, является равноценной болью, которая не должна вызывать небрежность. Возможно, когда пишу о соприкосновении Эго с реальностью немного небрежно, может, даже насмехаясь или утрируя, на самом деле это – настоящая боль. Даже если ты не прав, когда зафантазировался и упал, это все слезы и опускание рук, настоящие переживания и иногда горе для человека. Чем бы ни была вызвана боль, реальностью или фантазией, она все равно боль. Ведь все мы в той или иной степени немного живем в своем мире, хотя бы одной ногой, хотя бы одним пальцем стоим на земле своих ожиданий, даже ошибаясь, в собственной глупости испытываем боль. Это такая же боль, как любая другая, иногда даже больше, чем если бы кто-то причинил физический ущерб. Поэтому кажущееся пренебрежение лишь попытка показать это слегка в игровой, непринужденной форме, но здесь большое напряжение.
Прийти к объективному взгляду на себя, к духовной зрелости хочется по какой-то узкой тропинке, будь то ограничение в еде, в каком-то удовольствии, но приходит это посредством принятия истины настоящего, которая не имеет определенного вектора, угодного мне. Она давит по всем направлениям, она должна быть принята целиком и полностью. Принятие узкого пути выгодное, удобное, готовность терпеть ущерб, боль в какой-то маленькой области, чтобы избежать, защитить Эго в более важных для тебя областях. Таким образом, человек начинает в остальных областях своей жизни играть святого, играть в духовность, дорисовывая недостающую картину. Ему тяжело принять свой путь целиком, принять настоящее, реальность, он хочет принять ее в одной сфере, а в остальных дорисовать в своей фантазии недостающую веру, упование, добро.
Сказано о том, что необходимо возлюбить Господа всем сердцем своим, всей душой своей, всем имуществом своим (Мф. 22:34). Все три направления говорят о сторонах человеческой жизни: его телесном здоровье, духовном благополучии, уважении, почете и о его материальных благах. Во всех направлениях человек должен уповать и быть готовым отдать это, если потребуется. Но зачастую либо одно из направлений в этой области хромает, либо все; лишь некоторые поднаправления, некоторые вещи в человеке держатся на определенном, должном уровне, а все остальное притягивается домыслами и фантазиями. В одной категории, одном подпункте человек может достичь успеха, целиком уповая на Творца, тогда как в остальных он просто прикрывает свою лень, нежелание делать усилие. Он прикрывается благими, красивыми словами, чтобы оправдать свое бездействие, неусилие, неготовность потерять, прикрываясь тем, что Бог меня, такого праведного человека, обязательно спасет.
Как-то в одной предстоящей сделке я так проникся упованием на Творца, что в сердце сказал себе:
– Я не буду проверять все детали сделки тщательно, поверю человеку на слово, потому что я верю в Бога, и Он выровняет мой путь.
Тогда речь шла о сделке на значительную сумму, но в итоге она не состоялась, и мне не пришлось никому верить и проверять. Прошло немного времени, и я попал в ситуацию, когда один человек обманул меня на сумму примерно в 20 раз меньше той, о которой я думал в сердце, как о сделке, в которой полностью положусь на Творца. И вот меня обманывают настолько нагло, прямо, не скрывая этого, что моя гордость, мое «Я» просто в смятении. В погоне за справедливостью я погнался отбивать свои деньги. После непродолжительных неуспешных усилий я успокоился и решил, что это всего лишь малая неприятность – я прощу и забуду. И вдруг начали приходить новые обстоятельства, узнавшая об обмане жена с небывалой стойкостью стала напоминать мне:
– Ты что, так просто это оставишь? Он, глядя в глаза, обманул тебя! Ты мог отдать эти деньги на благотворительность.
И все продолжалось. Я устал и снова хотел оставить все, как есть, но не мог отпустить до конца. В итоге через полгода тот человек вернул мне деньги, но это многому меня научило: в мыслях можно ощущать себя человеком небывалой высоты, прощающим, добрым, почти святым. Но, как и в моем примере, приходит ситуация, которая в десятки раз проще, менее значительна, и в реальной ситуации я не справляюсь.
Человек обращает взор на себя зачастую из области, где он добился успеха, в его фантазиях он способен преодолеть множество преград, сложностей, но в них идеальные условия. В своих мыслях и представлениях у тебя хороший сон, спокойная работа, приятные обстоятельства, которые позволяют простить, отпустить сложную ситуацию. В жизни же сложности не приходят в идеальных обстоятельствах, в них все куда сложней и более запутано. Оценка себя, своих способностей не должна строиться на оценке своих сильных сторон, того, что мне дается легко, этим человек не проверяется. Проверяется человек в ситуациях, в которых ему сложно устоять, в своих слабых местах, а их человек додумывает и не готов принимать ущерб.
Обрести духовную альтернативу, зрелость человек может, видя все стороны, возможности своей жизни, своей личности. Это не косвенный взгляд со стороны на себя, а видение всех своих сторон, видение всей ситуации и ее альтернативы.
Смирение – это готовность принять любой результат от своих действий. Перед большой сделкой у меня был интерес в определенной выгоде, но я делал вид, будто бы я уповаю, верю, что все выйдет так, как я хочу. Но желания мои и мира должны были совпасть. Однако мир должен был принять мои желания и стремления, но никак не я! Но моя заинтересованность, желание говорит о не совсем чистом духовном намерении, что обязывало самому заниматься своими делами, трезво понимая свой уровень. Я прикидывался, что готов принять любой ущерб от Бога, прикидывался смиренным, но при этом имел свое желание в получении выгоды, мне не был безразличен результат.
Смирение – это когда я делаю действия, которые считаю верными, но то, что я получу, будь то прибыль, Нобелевская премия, всеобщее уважение или разорение, угнетение, не являются движущими силами. Ведь любое желание – это желание моего внутреннего мира, попытка как-то повлиять, слегка пригрозить миру, повозмущаться:
– Как же так! Такой умный и добрый человек, а даже миллион не заработал!
Видимо, это не путь принятия настоящего, а попытка одним прикрыть другое, недостающее.
Чтобы полюбить Бога, нужно перестать любить те вещи, которые отдаляют человека от Него. Пока человек не доверит Богу по-настоящему все свои дела, здоровье, имущество, уважение, до тех пор в нем будет место Эго. Это словно островок, на котором пережидает Эго, пока не придет нужное ему время, час его восхода и усиления. Пока человек любит свое тело, переживает за здоровье больше необходимого, пока предполагает успех в делах на своем усилии, способностях, пока воспринимает насмешку в сторону его уважения, до тех пор в нем будет места, причины, почему не идти к Богу. Он любит Бога со своего островка, который остался в нем, а нужно любить целиком, всем, что имеет в себе человек. Отказ от всех трех сторон своей жизни – тяжелый выбор человека, в котором он видит обременение, тяготу для своей души.
Принятие воли Творца по всем трем направлениям жизни является путем истинного смирения, тяжелым и непростым. Оно не приходит путем принижения себя, а путем естественного понимания, кто есть «Я» и что есть вне меня, какова Его власть. Отсутствие возможности остаться внутри своего мира, отдавая все стороны своей жизни, заставляют выйти из рамок Эго. Любая духовная практика направлена, прежде всего, на то, чтобы перенести внутренний взор человека от своего «Я» на что-то извне. Погрязший в проблемах, заботах, ты идешь молиться и смещаешь свое внимание на что-то большее, чем ты есть. Ты смещаешь свой взор на мир и настоящую Истину. Но чем больше во мне свободного места, тех областей, которые я не отдал в руки настоящего, в руки Творца, тем тяжелее сместить свой взор.
Монахи уходят в монастырь, отказываются от имущества, своего попечения над собой, чтобы обрести легкость в обращении к Богу и любовь. Но живя обычной жизнью, человек с равной степенью может отдавать все свои дела во имя Небес, делая все с упованием и верой, не присваивая ничего себе. В псалмах царь Давид говорил: «Когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс. 61:11). Можно быть богатым, здоровым, уважаемым, но никогда не нужно закладывать это в себя, в свое сердце, оставляя там место только для любви к Богу.
Может показаться логичным: если я лишаюсь своих интересов, видения себя самого, то никто не отстаивает мои интересы, не заботится о том, что мне нужно. Я пытаюсь решить чьи-то заботы, заботы мира, кажущегося самостоятельным, чтобы решить их самому. Такая точка зрения логична согласно теории вероятности и попытки расчета. Если в Эго станет меньше места, то я обрету убыток, но это не так. Как настоящее время включает в себя будущее и прошлое, так и желание Творца включает мои собственные интересы. Иисус говорил о себе и Отце как одной воле, не разделяя Свои и Его желания, тем самым показывая пример, где мое желание и желание Создателя – это единственно верное желание. Нужно лишь освободить немного места внутри себя, чтобы вместить Его желание в себе.
Защита внутреннего мира
Внутренние очки, переживания – это то, что близко, дорого человеку, и это то, с чем тяжело расставаться. Внутри своего мира есть комфорт, условия, которые я сам придумал и построил, правильное и красивое представление о себе как о человеке умном, достойном. Хуже, если там представление о том, что я недостойный, некрасивый и неумный. Любая призма, которая стоит во мне, так или иначе искажает действительное и настоящее, что есть во мне. На самом деле всякая призма ложь. Мне хочется дать оценку, чтобы не видеть истину.
Внутри человека нет ничего того, чем он себя наполнил как представлением о себе. Внутреннее опустошение не психологический изъян, а самое естественное положение души человека, то, какой она должна себя ощущать. Ощущая себя кем-то, видя в себе что-то хорошее или плохое, нужно поддержать это мнение, приложить усилие, чтобы казаться тем, кем я кажусь себе во внутреннем мире. Другие люди также должны увидеть это во мне, дать мне нужную оценку. Так мое «Я» не сильно зависит от того, как деревья в лесу смотрят на меня. Смотрят ли их ветки в мою сторону? Как ложится трава под моими ногами? Это не сильно волнует меня, они не могут дать мне оценку. Подобным образом, в меньшей степени меня волнует отношение, оценка моих близких и их мнение, их чувства. К ним у меня меньше интереса, а к кому больше? К тому, в ком есть свободный потенциал нужной мне оценки, кто может отдать часть своего внимания в мою пользу. Как-никак у чужого человека нет какого-то мнения обо мне, ему все равно, есть ли я в этом мире или нет, есть свободный потенциал, который я при помощи определенных усилий могу сместить в свою сторону. Красиво одевшись, прикупив хорошее авто, я могу произвести впечатление даже на незнакомого человека. А если я при этом еще улыбнусь, сделаю комплимент, начну сопереживать, то эффект стопроцентный – я понравлюсь. И это дополнительный плюс в мою копилку собственного мнения о себе.
Мои родители, приезжая на день рождения супруги, удостаиваются от меня меньшего внимания относительно других гостей. Они знают меня насквозь. И хотя я окрашиваю свое поведение в оправдательное «они свои», это не объясняет элементарной невнимательности к ним. Так же поступает моя жена по отношению к своим родителям: даже не берет в руки букет цветов, подаренный ими, а лишь показывает рукой, что можно поставить в вазу. Чужому человеку она не позволила бы себе так сказать. Это было бы неприятно, но родители относятся к группе «свои». И это не я такой плохой и не дочь плохая, которые не уделяют внимания родным, это общие правила людей, где близкие люди, которые знают нас насквозь, получают куда меньше шансов подумать о нас хорошо. Людям нужно мнение, поддержка своего взгляда на самого себя. Проще это найти в тех, кто не заинтересован, кто имеет свободное мнение, свободный потенциал оценки.
Хотя часто родители по неосторожности для своих детей в детстве заложили какой-то комплекс, который потом нужно реализовать в большой должности, успехе, богатстве, чтобы компенсировать его, но служить этому будут, скорее всего, другие люди. К новому гостю или дальнему родственнику будет куда больше внимания и заботы, его слова не будут подвергаться критике со стороны. А вот если это же скажет кто-то из близких, жена или муж, вот тут можно ему предложить и рот прикрыть, сделав замечание. Это неравенство в пользу чужих людей, которое стало преобладающим в наше время, говорит о том, что люди укрепляют свой внутренний мир, свои фантазии. Им нужны внешние свободные потенциалы, которые могут поддержать их мнение, а самые близкие люди для этого не сильно подходят. Это работа на публику, напоказ, чтобы окружающие думали схоже тому, как я хотел бы, чтобы обо мне думали. Поэтому есть некоторые усилия, чтобы уважать и почитать родителей, выслушивать жену или мужа, это другая среда, здесь нет той выгоды, которую можно получить от людей чужих. Всеобщая проповедь о том, что нужно помогать людям и лучше не близким, в наше время не столь актуальна, поскольку раньше уважение к старшим, близким, было чем-то по умолчанию, тогда как сейчас об этом стоит упомянуть и с этого стоит начать.
Раньше люди не имели столь сильного внутреннего мира фантазий, ожиданий. Их мир всегда включал их близких, детей, сейчас же порой внутренний мир настолько силен в человеке, что временами выталкивает из себя даже самых близких. Ему нужны те, кто поддерживает его мнение о себе. Если близкие люди не поддерживают мнение человека, то ему может стать приемлемо остаться одному, наедине со своим миром.
Мой внутренний мир требует усилий для своего поддержания. Если этот мир соприкасается с внешним сопротивлением, то это вызывает негативные проявления: гнев, вспыльчивость, осуждение и т. д. Позже мое внутреннее суждение о себе объединяется в группы моих единомышленников, превращаясь, например, в национальную гордость, особенность, которой все мы, 100 человек, можем гордиться. Национальная гордость не образовывается в объективных рамках, хотя и кажется очень естественным явлением. Так же, как я горжусь, что у меня левый мизинец больше обычного. Объединившись с другими людьми, мы становимся нацией, группой людей, у кого мизинцы больше, чем у других. Этим мы будем гордиться, пусть кто-то скажет что-то против наших мизинцев – это наша гордость. Подобная гордость сложно уживается в рамках семьи, ее область максимально отдалена от человека, там есть свободные потенциалы, где есть перед кем гордиться. Если я думаю, что я лучше жены, то в постоянном соприкосновении это приведет к быстрому нарастанию напряжения. Это приводит к быстрому краху наших отношений.
Мы, марсиане, имеем большой мизинец и выше всех прыгаем на левой ноге – это наша гордость. Это объединяется в защитную скорлупу от всех внешних посягательств. Теперь мы будем все вместе защищать свои интересы и биться головой, чтобы ни один чудак с Венеры не сказал, что лучше, чтобы мизинец был маленький. Все национальные проявления, выпирающие интересы, объединенные в красивые слова о геополитике, борьбе за правое дело, зачастую за кулисами являются самомнением, где я хочу, чтобы меня боялись, уважали, трепетали. И таких, как я, еще один миллион марсиан, и все мы приложим усилия, чтобы так и было. Мы просто не мешаем гордости друг друга, но общее дело дает возможность усилить, воздействовать, проявлять свой внутренний мир. Если мы меня посадили с другим марсианином в одну лодку, вполне может быть, что уже через 5 минут этот человек раздражал бы меня, я даже забыл бы про его мизинец, но в общей отдаленности мы ощущаем общий восторг, гордость. В человеке идет ориентация на внешнее, стороннее. Он не может реализовать свою гордость с женой, он не может проявлять гнев на детях, ему нужен кто-то извне. Хотя общее духовное состояние, общие привычки приводят к тому, что человек приходит рано или поздно к негативному проявлению своего внутреннего на свою семью близких, что влечет за собой духовную катастрофу.
Целые страны, народы могут иногда совершать действия, защищая сугубо свое самомнение – чтобы с нами считались, чтобы нас уважали, и порой просто забывают: «Есть какой-то после этого результат? Вот начали уважать, а жить стало лучше?» В недальновидности проявляется та явность, породившая эти чувства. После любого действия должно быть нечто, иначе им руководствуются негативные стороны человека, его гордость и желание возвыситься. И не важно, один человек защищает свое самомнение или нас собралось 10 человек, может, 100. Все стремления оправдать свой внутренний мир приводят человека в область заботы и грандиозного усилия с его стороны. Он готов бежать, прыгать, брать автомат и делать кучу вещей, просто чтобы оправдать свое видение:
– Мы должны победить! За доброе, за правое дело!
С таким лозунгом человек может взять автомат с полной уверенностью, что идет за правое дело, но он идет за свое дело и свои взгляды. Ему дается это легко, его тянет в эту область. Ему не требуется такого усилия, как требуется вынести мусор вечером, поскольку это область не моих обязанностей, чужая.
Привычка видеть мир со своей колокольни: «Есть мой мир и он основной», – но есть что-то противоположное и борющееся со мной. Человек начинает видеть борьбу добра со злом, полагая, что есть какой-то негодяй, который должен быть наказан. То, что негодяй дожил до 100 лет будучи прекрасно материально обеспечен, говорит о какой-то несправедливости мира, но это не так. Понимание этого приходит от привычки, где я защищаю свой внутренний мир, значит, и сам мир должен защищать себя. Но если мир начнет защищать себя и свой «взгляд», значит, он подтвердит реальность какой-то альтернативы его собственной реальности. Это двойственность кажется естественной человеку, где есть его видение и есть что-то с ней не согласное. Однако у мира нет двойственности, поэтому нет никакой нужды защищать, пытаться поддержать мнение или чьи-то представления. Человек в себе видит двойственность Эго и мира, проецируя этот взгляд на все.
Суть добра и Творца, как единственного источника, настолько сильна и непоколебима, что ей не нужно кому-то что-то доказывать, потому что она единична и нет другой, чтобы ее опровергнуть. Лишь человек пытается внести свой мир, взгляд, поддержать свою модель, пытаясь влиять на мир, на других людей, чтобы поддержать искусственно построенное представление о себе. Миру же это не нужно, у него правда, сила, он не пойдет на переговоры, на компромисс, потому что он единичный, единственно верный, и только человек может принять эту правду, но никак иначе.
В Евангелии читаем: «Блаженные нищие духом, ибо их есть Царствие небесное» (Мф. 5:3). В этих словах «нищие духом» – люди смиренные и готовые принять, но принять что? Царствие небесное – прообраз божественного, а что есть божественное? Это, прежде всего, настоящее. И так выходит простым языком: люди смиренные – это принимающие настоящее, они называются блаженными, что характеризует состояние некоторого счастья, радости независимо от обстоятельств. Проще говоря, выходит уравнение, где, живя и принимая мир, смиряя свои представления, человек начинает «дружить» с настоящим, наиболее близким времени, где присутствует Создатель. Он обретает состояние, к которому стремится, – блаженство, не зависимое от внешних обстоятельств. Но человек всегда пытается немного изменить это уравнение, заменить блаженство счастьем, которое обретается посредством каких-то достижений, обстоятельств, и само оно приходит когда-то в будущем, потом, но не сейчас. И, конечно, это уравнение придуманное, человек не срабатывает, и где-то в этом корабле появляется течь, что-то не складывается. Забота о своем внутреннем мире, о тех мечтательных образах, которые я сам придумал, отнимает крайне много сил, забирает время, забирает сон.