Олег Поляков
Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием
4.6. Роль информации в преобразованиях
Существует тесная связь между уровнем и информацией, уровнем и творчеством. С уровнем растёт доля информации в преобразованиях. Творчество – это та форма деятельности, которая ближе всех остальных к предельно возможной – созданию чего бы то ни было из ничего. Это обеспечивается взаимосвязанностью всех форм триады ВЭИ и становится возможным в результате переноса процесса преобразования в область информации.
Мы будем называть информацией структурированность материи любого рода. Мир устроен таким образом, что всё сущее несёт в себе информацию. Так число годовых колец на срезе ствола содержит информацию о возрасте дерева, их форма о вариациях климатических условий, структура древесины – о породе дерева, порода обуславливает калорийность древесины, её стойкость в воде, лёгкость обработки и т. д. Информация создаётся как природой, являясь неизбежным результатом её деятельности, так и в результате деятельности человека. В любом случае она сидит на материальном носителе. Информацию надо уметь извлечь, каждый раз, чтобы её получить, надо подбирать ключ, а это является одной из самых сложных проблем, с которыми сталкивается человек. В результате нам известна лишь ничтожная доля тех законов, которым подчиняется природа и деятельность человека.
Одной из причин, служащей основанием для разделения деятельности на уровни, является различная способность людей выполнять преобразования, в частности, преобразовывать сообщения, которые они получают извне, в достоверную информацию, наполненную смыслом. В огромном количестве содержащихся в сообщениях данных для большинства нет никакого толку. Для преобразования данных в качественную информацию требуется учёт большого количества факторов. А многофакторное мышление и, как следствие, способность выявлять в сообщениях смыслы, являются преимуществом деятелей высших уровней.
Вокруг нас гигантский объём данных, которые мы не в состоянии «переварить» и превратить в информацию. Даже самые высокие лишь отчасти информированы. То, что находится у нас в голове, лишь частично представляет собой информацию, а большей частью это ошибочные представления, домыслы и откровенный мусор. Поэтому наши усилия по увеличению созидательности нашей деятельности должны быть в первую очередь направлены на увеличение полноты, надёжности, достоверности информации.
Истинной является та информация, которая, побуждая к созиданию, служит увеличению жизни. Вера спасает – значит это информация со знаком (+). Сатанизм разрушает – значит это информация со знаком (—). В дальнейшем первую будем называть информацией, вторую в зависимости от её характера дезинформацией или заблуждением. Это представление об информации существенно отличается от всех существующих. Оно родилось из нового понимания деятельности, в котором она имеет знак и характеризуется уровнем.
Разделение деятельности на созидательную и разрушительную имеет принципиальное значение для нашей способности понимать и управлять нашей деятельностью. Одним из важнейших моментов этой принципиальной смены представлений является отделение собственно информации, обеспечивающей созидание, от её разрушительных подобий. Не всё то золото, что блестит. Это отрезвляет от техницистского представления о могуществе информации и восторгов по поводу наступления «информационной эпохи». Данных стало намного больше, а качество информации снижается. Токсичные информационные потоки льются на нас постоянно. Почти весь информационный контент, который мозг потребляет через телевизор или интернет, его отупляет. Средний мозг не в состоянии осуществить в таком количестве переработку информационного фастфуда, и при этом избежать причинения вреда нашему организму. И когда количество сообщений превосходит нашу способность обрабатывать их, мы эту способность в конце концов утрачиваем.
Технические средства позволили в невиданных масштабах распространять и тиражировать данные. Этим во всю пользуются разрушители, чтобы увеличить поток дезинформации. И если судить по тому, какие важнейшие смыслы мы уже утратили, мы живём скорее в эпоху дезинформации, чем информации.
Кто ещё совсем недавно мог подумать, что из средств информации будет создано такое эффективное разрушительное оружие. В потоках льющейся отовсюду лжи тонет и правдивая информация, и здравый смысл, и способность критического отношения. Ложь, ложь, ложь повсюду, и кажется нет ничего кроме неё, и поэтому она правда. Устарели порядочность и принципиальность, не нужны отвага и смелость, без которых на поле боя не победить. Нужно больное воображение, чтобы передёргивать, искажать, совершать подлог, сочинять немыслимые мерзости. И фабриковать и фабриковать фейки, чтобы люди ими захлебнулись, и всё в них потонуло.
В прежние времена, чтобы стать достойной бумаги и получить право быть обнародованной, мысль долго созревала в голове. Теперь каждый имеет возможность изливать миазмы своего незрелого ума в неограниченных количествах. А много ли в результате появилось значительных идей, поднялся уровень публикаций? Увы, количество похоронило качество. Люди отвыкают трудиться умом, так как этот труд в их глазах утрачивает смысл: у любого вздора в сети найдётся потребитель, равный по уровню продуценту ахинеи. Теперь каждый может оставить свой след в информационном поле, а так как дураки численно намного превосходят умных, оно формируется уже преимущественно ими. Мы в плену у большинства, которое делает кассу. А далее затоптанное и изгаженное недоумками информационное поле начинает оказывать давление на деятельность человечества в целом, снижая её уровень.
Дураки сегодня становятся новыми элитариями. Последовательно и неумолимо они шаг за шагом движутся к тому, чтобы диктовать повестку дня. Мы уже пришли к тому, что футуролог С. Лем полстолетия назад называл оргией деградации. Если в прежние времена для осуществления влияния и управления требовалась определённая высота, сегодня мода исключает высоких. Но это неизбежно приведёт к самоуничтожению человечества, как это произошло в случае с СССР.
4.7. Стремление к оптимальности
Проблема «наилучшего действия» – едва ли не самое уязвимое больное место человека. Научиться правильно поступать – это одна из важнейших задач, которую человеку решить не удалось, и которую надо решить, чтобы остаться. Результатом частичного её осознания явилось возникновение оптимологии, праксеологии, теории управления, но пока им мало что удалось усовершенствовать в человеческой деятельности. Первой ласточкой стала опубликованная в 1922 г. «Тектология» А. Богданова. Она появилась слишком рано и не была оценена современниками. Её методологические аспекты были навеяны своего рода предчувствием кибернетики и общей теории систем. Далее кибернетика, как и отпочковавшаяся от неё теория управления, существенно продвинулась в понимании принципов управления системами. Но для абстрактного подхода и чрезмерной обобщённости этих теорий человек с его сложностью и противоречивостью оказался слишком крепким орешком.
В основу оптимологии положена идея о том, что человеку свойственно желать лучшего. А природе, в которой мы существуем, свойственно стремиться к получению большего наименьшими средствами. Иначе говоря, в неё изначально заложены принципы экономии и оптимума. Оптимум (от лат. орtimum – наилучший из всех) – это что-либо наилучшее из всего возможного для деятеля или для других. В частности, реализацией этих принципов в деятельности мы обязаны своим появлением на свет. Стремление к наилучшему в технологическом плане осуществляется чаще всего путём максимизации одного и минимизации другого. Каждый акт целеполагания, выбора, принятия решения и реализации его в действии минимизируются по критериям экономии пространства, времени, ресурсов, траты сил, энергии и т. п., одновременно он максимизируется по более абстрактным критериям структурированности, упорядоченности, избирательности, и приближённым к практике критериям полезности, меры количества и качества производимых товаров, получаемых выгод. Кроме того учитываются критерии эффективности, достаточности и др. Существует ещё целый набор срединных критериев, к ним относятся пропорция, мера, симметрия, гармония, красота, равновесие.
Деятели придерживаются одной из трёх линий поведения: 1. обострение; 2. избегание крайностей; 3. устремлённость к совершенству. Наиболее распространена вторая, наименее – третья. К обострению ситуаций склонна какая-то часть деятелей творческого склада и – увы, плохая компания для них – большинство разрушителей (за исключением тех, кто разрушает по недомыслию). Тяга к обострению сегодня, безусловно, берёт верх над стремлением к совершенству, результатом являются растущие как грибы экстремальные формы и области деятельности. Упомянутые линии поведения приводят к: 1. экстремуму (им может быть, в частности, максимум или минимум чего-то); 2. середине между крайностями или норме; 3. достижению более высокого уровня деятельности.
Главным недостатком оптимологии является её абстрагированность от качеств реальных людей. Её исходная посылка: «Агент социального действия А – это обобщённый, обладающий сознанием и культурой, рефлектирующий человек, существующий в среде. Этот агент способен к действию, осознаёт себя и своё внешнее окружение, в т. ч. нормы общества. Агент формулирует или усваивает извне цель, определяет условия и план действий», (курсив мой, авт.), [23]. Да, если бы человечество состояло из таких сверхсознательных агентов, обладающих культурой, способных к рефлексии, планированию и пр., и пр., то мы бы давно жили в раю. Подавляющее большинство людей неспособно реализовать столь рациональный подход к осуществлению наилучшего действия. Для этого они слишком эмоциональны и недостаточно разумны. В действительности значительная часть, если и способна действовать, то действует «через пень-колоду», не слишком склонна следовать нормам общества, а уж с культурой у неё дело совсем плохо. Некоторые из таких реально действующих «агентов» порой хуже агентов иностранных разведок.
Но даже если бы «агенты» и могли демонстрировать перечисленные чудеса, проблема в том, что лучшее (или оптимум) в представлении деятелей каждого из уровней своё. В суровой реальности любое значительное множество содержит деятелей где-то десяти различных уровней, что соответствует порядка десяти представлениям о том, что является лучшим, так же, как это имеет место с потребностями, ценностями и всеми остальными компонентами деятельности. В результате деятели различных уровней зачастую поступают прямо противоположным друг другу образом.
Существует, например, волшебный секрет деятельности, открытый лишь самым проницательным умам – не делать! Не делать ничего и ни при каких обстоятельствах. Ведь, как известно, «нет трудного дела для того, кому не придётся его делать». А уж если что то и делать, то так, чтобы это не ты делал, а за тебя делали. Делать должны лохи, а твоя задача ими манипулировать. Вот такие «критерии»! Они реально существуют, более того, весьма распространены. Вот остроумная формулировка одного из оптимальных вариантов деятельности: «Чтобы слова не расходились с делом, молчи, и ни хрена не делай».
Сложность человека сыграла с ним злую шутку, и он установил бесконечное число рекордов неэффективности и неоптимальности. Это уничтожение живой природы, хищническая вырубка лесов, огромные объёмы уничтожаемого продовольствия в то время, когда десятки миллионов в мире голодают, ещё больше питаются неполноценно, живя фактически впроголодь. Всё перечисленное говорит о том, что доминантой человеческой деятельности является скорее неспособность её оптимизировать. Причина этого в преобладании деятелей низких и отрицательных уровней. Но этот «человеческий фактор» оптимология оказалась учесть не в состоянии.
Среди людей есть и те, кто меньше всего думает о прибыли и экономии, и среди них «Человек высокий», разительно отличающийся от столь милого экономистам «Ноmo economicus». Он обладает тонким чувством меры, гармонии, ценит подлинную красоту, и поэтому в состоянии формировать критерии, совершенствующие и облагораживающие деятельность, то есть является деятелем, весьма напоминающим этого сказочного «агента социального действия», но в реальности таких совсем немного. Суть всего происходящего с людьми заключена в разнице высот, исключить её из рассмотрения, заменив всех скопом на некоего обобщённого деятеля – это какая-то форма научной деменции.
Примерами того, как далеко человечество от оптимума деятельности, являются перепроизводство промышленных товаров, избыток ценных бумаг и других финансовых инструментов, не обеспеченных ни золотом, ни товарами, госдолг США и их военный бюджет, изобретённые там способы жить за счёт бедных стран, печатая цветную бумагу и угрожая неугодным цветными революциями, санкциями. Миру это не надо, огромные деньги, вылетающие в трубу можно было бы потратить с гораздо большей пользой, но это не мешает им гордиться своей деятельностью.
Совершенно особая статья – это хроническая недооптимизация России. В процессе Первой мировой войны страна утрачивает существенные и вполне реальные признаки оптимальности своей деятельности, и уже в течение более века представляет собой какой-то заповедник неоптимальности и непрофессиональности управления и исполнения. Исключением является заключительные фазы Великой Отечественной войны и первое десятилетие после неё. Но с момента захвата власти большевиками страна, лишённая естественных стимулов к развитию в результате отмены частной собственности, использования рабского труда в лагерях и колхозах, была обречена на низкую производительность труда, а своей национально-территориальной конструкцией – на неминуемый распад. Едва ли не дальше от оптимума были бандитские 1990‑е с их приватизацией, рэкетом, крышеванием и отжиманием. Сегодня это продолжается в неподдающихся уразумению масштабах вывоза капиталов из страны, грабительских процентах по кредитам, диктате банков, площадях, выведенных из землепользования, несовершенной налоговой системе, в том числе линейной шкале налогообложения, постоянно пухнущем бюрократическом аппарате, огромной разнице в зарплатах начальников и подчинённых, пропасти между богатыми и бедными.
В качестве меры сглаживания ухабов нескладиц было решено «оптимизировать» медицину. Негативные последствия со всей очевидностью проявились в 2020 году, когда вспыхнула пандемия коронавируса. В Петербурге за несколько последних десятилетий не введено в строй ни одной новой больницы, зато построено множество спортивных сооружений: это и циклопический стадион по самому передовому японскому проекту, строительство которого обошлось в астрономическую сумму, и множество «арен», «дворцов», «комплексов», стоящих без признаков жизни в ожидании каких-то новых грандиозных спортивных соревнований. На содержание этих циклопических сооружений уходят огромные средства, а по тротуарам зимой не пройти, больных в начале пандемии клали на койках, стоящих вплотную в коридорах, в результате чего больницы стали основными очагами заражения.
Россия с её необъятными ресурсами уже в течение многих лет находится в состоянии стагнации, и нередко это доходит до анекдота: в стране, с самой длинной береговой линией в мире, окружённой бесчисленным количеством морей и океанов, изрезанной великими реками, чьи озёра самые глубокие в мире, рыба – самый дорогой продукт, то есть для основной массы населения её фактически нет.
Оптимология не принимает во внимание процессы индифферентности, пассивности, безразличия, а так же противоположные оптимизации процессы дезорганизации, деструкции, являющиеся следствием пессимизации – стремления к наихудшему, реализующемуся в разрушительной деятельности. Принцип максимума, имеющий в ней абсолютно позитивный характер, человека, увы! нередко заводит в экстремизм. Экстремальные формы деятельности сегодня всё более проникают в «массовую культуру», широко эксплуатируются так называемой попсой, шоу-бизнесом, рекламой, телевидением, где истерия ведущих и сопровождающий её грохот и электронный визг направлены на то, чтобы оглушить, напрячь, напугать, сбить с толку зрителя.
Максимум – это хорошо, когда он имеет место в созидательной деятельности. А оптимизация, не принимающая во внимание знак деятельности, есть занятие не просто пустое, но и вредное. Оптимология акцентирует внимание на произведении наилучшего действия в чисто технологическом отношении. Но по словам П. Друкера «нет ничего бесполезнее, чем эффективно выполнять работу, которую делать вообще не нужно». Тем более заниматься оптимизацией разрушения. К сожалению, оптимология в её современном состоянии, не учитывающем разность человеческого, плохой помощник в создании общей теории деятельности.
Праксеология (см. «Трактат о хорошей работе» Т. Котарбиньского) делает акцент на постановке правильных и, при этом, достойных целей. Правильно поставленными целями полагаются те, которые поддаются реализации, а для исключения недостойных целей используется этика, основанная на принципах «практического реализма». В соответствии с ней человек должен стремиться к уменьшению зла в жизни всех существ, на судьбы которых он может оказать влияние. Однако в силу того, что принцип «минимизации зла» допускает различные прочтения, теория должна включать в себя практически реализуемые принципы различения добра и зла. А они должны выводиться из более общей гуманистической установки. Так как автор её не сформулировал, в этическом отношении теория остаётся незамкнутой, и не запрещает, например, убийство по расовым признакам. Столетие назад нашлись умники, понявшие, что для достижения действительно большой эффективности нужно в массовом порядке избавиться от людей второго и третьего сорта. Так нацисты и польские коллаборационисты принялись за евреев, а большевики за «классовых врагов», которыми почти всегда оказывались – нет, не евреи! – а русские.
Теория деятельности, в основе которой лежит уровневая модель, в этическом отношении замкнута, потому что в ней образцом деятельности являются максимально высокие. Высокий не способен на разрушение, иначе он свою высоту утратит. Избавлена она и от другого порока существующих теорий деятельности, где фигурируют деятели, приверженные исключительно целеполагаемой деятельности. В многоуровневой теории рассматриваются деятели, качества которых изменяются в реально существующем широком диапазоне, и которые разумны или иррациональны в зависимости от того, к какому уровню они относятся. Да, деятельность некоторых из них в значительной мере целеполагаема, но только тех, кто имеет весьма высокий уровень.
Деятель, который анализирует свои поступки, приходит в результате к обоснованным оценкам, принимает верные решения, в соответствии с которыми корректирует свою деятельность – это скорее мечта, чем реальность. Некая идеальная схема, порождаемая благими гуманистическими намерениями. В действительности, люди в основной массе «на эдакое» неспособны. Это вполне подтверждается хорошо известным выводом, что история ничему не учит. Кого не учит? Тех, кто управляет деятельностью больших систем, то есть в первую очередь политиков. Почему не учит, понятно: за небольшим исключением они являются деятелями невысоких уровней.
4.8. Наилучшее действие
Наилучшая деятельность по меньшей мере та, которая соответствует поставленным целям и построенными в соответствии с ними планами. Для этого деятель должен уметь предвидеть, планировать, контролировать, исполнять. Но способность находить оптимальные решения и реализовывать их принципиально ограничена природой человека.
Слёзы наворачиваются на глаза от сознания того, как мало в жизни ты успел сделать, прочувствовать, насладиться красотой. Тебя ограничивали и твои природные данные, и низкий уровень ближайшего окружения, кого то несчастливое детство, недостаток тепла и любви, бедность, недостаток силы воли, плохое образование, когда тебе пришлось десять лет просиживать штаны в одном классе с лентяями и тупицами, и что только ещё не ограничивало! И у тебя не хватило ума, жизненного опыта, чтобы понять, как с этими ограничениями справиться, продраться сквозь них и выйти на простор полноценной жизни. Если же ты сумел всё это преодолеть, ты получаешь право на строиительство себя по своим чертежам. Но эта степень самостоятельности, которая много больше оптимальности, доступна лишь для весьма высоких людей.
В самом широком смысле оптимизация, как полагал Декарт, с которым мы вполне согласны, есть «способность выбирать лучшее из различных дел человеческих, и, в частности, отличать истину от заблуждения», а так же, добавим мы, разрушение от созидания. Материя в своём развитии идёт по пути экономии средств, что в механике отражено принципом кратчайшего пути, в биологии – принципом экономии энергии. У живых существ это становится принципом наименьшего действия, а с повышением уровня превращается в принцип совершенства. Стремясь к совершенству, деятель поднимается выше представлений о простоте, экономии, оптимальности, выгодности, целесообразности. Есть такие формы совершенства, ради достижения которых некоторые деятели могут пожертвовать жизнью.
По существу любая оптимизация деятельности сводится к совершению правильных поступков. Как поступаем, так и живём. Главенствующим из принципов, которому должен быть подчинён выбор правильного поступка, является принцип наибольшего блага – действие должно быть во благо максимально большего числа людей.
К пониманию того, что существует некое качество поступков – правильность, и осознанию связи правильности с благом, люди пришли уже давно. В человеке действует достаточно совершенный регулятор – его совесть, действие которого традиционной оптимологией не принимается в расчёт. К сожалению она есть далеко не у всех. Чтобы быть в ладах со своей совестью, – а это одна из важнейших потребностей созидателей – надо поступать правильно. Такой способ жить существенно отличается от абстрактных, экономических и прочих форм эффективности, оптимальности и выгоды. Для реализации правильности поступков следует строго следовать нескольким принципам. Их формулировки достаточно очевидны и пришли к нам из прошлого в виде религиозных заповедей и максим мудрецов. Первый из них – делай хорошо своё дело. Второй – держи в чистоте свои помыслы. Третий – стремись всё преодолевать любовью. В них нет прямого упоминания Высоты, но эти великие истины делают нас выше. Но это какая то другая оптимология. В ней самым правильным поступком является тот, который ведёт к повышению уровня.
Как следует из христианской догматики, земная жизнь есть подготовка к жизни вечной. Эта идея служит утешением слабым натурам, но ничего в действительности изменить не может. Единственно правильная стратегия – сделать в этой жизни максимум возможного, другой жизни у тебя не будет. Здесь и сейчас надо быть максимально созидательным, действуя на предельно доступной высоте. При этом деятель, не обладая безграничными возможностями, вынужден, просто обязан экономить свои силы, время, средства, жертвуя малым ради достижения большего. Этим самым большим является максимально возможное увеличение жизни. По видимому, Лейбниц прав, утверждая, что «мудрецу не свойственно тратить силы сверх надобности», только к этому надо добавить, что надобности мудреца существенно отличаются от надобностей всех остальных.
Мозга человека на калькуляцию оптимальности просто не хватает, поэтому мозг использует другие приёмы. Не вникая в детали, не производя многовариантных расчётов, он ориентируется на важнейший для человека обобщённый показатель – ощущение полноты жизни. Для созидателя это ощущение служит критерием правильности выбранного пути. Принципиальным является то, что самым ценным из всех возможных результатов является повышение уровня. В результате этого приходит наиболее устойчивое ощущение полноты. Поэтому в любой ситуации большей или меньшей неопределённости следует руководствоваться принципом повышения уровня: неизменно направляй свою деятельность в сторону максимально возможного повышения уровня.
С повышением уровня всё в большей степени начинает проявлять себя новый психический комплекс – устремлённость в Высоту. Сегодня это, пожалуй, наименее понятная, тем более исследованная компонента деятельности. Обязательными составляющими устремлённости в Высоту являются ярко выраженная созидательная интенциональность, талант, твёрдые принципы, идеалы, вера.
Делая что – то, следует в максимальной разумной степени исчерпывать все имеющиеся возможности до конца. Чем полнее преобразование, тем значительнее его плоды. В экономике прибыль растёт с глубиной преобразования исходного сырья. Соответственно степени последней результатами преобразования являются полуфабрикаты для промышленности, продукты высокотехнологичной переработки, промышленные технологии, технологии повышения уровня деятельности. Последнее является наиболее сложным и продуктивным из преобразований, доступных человеку. Доказательство этого, пришедшее из области экономики, было получено в США в конце 1990‑х. Согласно классической теории для увеличения прибыли средства надо вкладывать в производство. Но в США наблюдался постоянный рост потребления населением при уменьшении затрат на производство. Но при этом рост экономики оставался на весьма высоком уровне более 4 %. Причина в изменении структуры потребления: деньги всё в большей степени тратились на образование, здоровье, освоение новых информационных технологий и соответствующей техники. То есть на повышение своего уровня. Этот невольный эксперимент явился блестящим доказательством как наличия уровней деятельности (и их влияния на экономику), так и принципа максимального роста, в соответствии с которым вкладываться надо в повышение уровня деятельности.
Многое, слишком многое из того, что делает человек, представляет собой напрасный труд. Но усилия, потраченные на повышение уровня никогда не будут напрасны, и принесут самые ценные плоды, из которых самым ценным будет достижение новой Высоты. Соответственно существенно изменяются принципы оптимизации, которая на высоких уровнях деятельности уже не является оптимизацией в общепринятом смысле, основанной на рациональном подходе. Воображение, вера значат больше, чем расчёт. Как утверждает Н. Хилл, «возможно всё, что ты можешь вообразить и поверить в него».
Таким образом введение понятия Высоты и осознание её роли существенно изменяют представления об оптимизации и способах её проведения. Совершить героический поступок ценою своей жизни – где здесь оптимум в традиционном понимании? Придёт время, когда механизм увеличения уровня, этого жизненно важного и пока фатально недооценённого процесса, будет всесторонне исследован. Пока есть отдельные догадки о некоторых его звеньях. Таково «превращение цели в мотив» из психологической теории деятельности А. Н. Леонтьева, которая пользовалась признанием в СССР (чему способствовала предусмотрительность автора, в деталях выверившего её соответствие учению Маркса-Энгельса-Ленина и, кажется, Сталина). Стремясь к большему, деятель ставит перед собой всё более высокие цели, при этом прежние цели, успев внедриться в сознание, превращаются в мотивы, которые уже помимо воли деятеля подталкивают его к определённой деятельности. Таким образом при повышении уровня деятельности (об этом условии Леонтьев, конечно, не догадывался, у него другое объяснение) цель прежнего уровня превращается на новом уровне в мотив.
Ещё одно упущение рационального подхода заключается в том, что принцип максимума, так разрекламированный оптимологией, не универсален. И народная мудрость это понимает: «Що занадто, то не здраво». Дурной максимализм представляет большую опасность. Это один из механизмов разрушения, ведущий к хаосу и распаду. Мировая революция, Коминтерны и Интернационалы, поворот сибирских рек или уничтожение европейских гигантскими гидроэлектростанциями, 400‑метровый кол Газпрома, убивающий Петербург, самые дорогие в истории Олимпийские игры, невиданные тоннели, ненужные мосты. Такие понты, как строительство коммунизма, конечно, способны поразить незрелые умы, но заканчиваются они пшиком. Важно не дать здоровому максимализму выродиться в выставочный гигантизм, или в пустую экстремальность, ещё хуже – экстремизм.
И хотя созидания желательно как можно больше, принцип максимума в созидательной деятельности должен применяться с оговорками. Существует как физический, так и психический предел допустимой интенсивности деятельности. Далее наступает истощение и потеря ощущения полноты жизни. Созидательные усилия не должны быть чрезмерными. Созидать – не значит губить своё здоровье. Всё должно быть соразмерно, а планируемая деятельность соразмерна силам конкретного деятеля (этот принцип верно поняла праксеология).
Наиболее продуктивным и безопасным является стремление к максимуму в ощущении полноты жизни, потому что это ощущение в полной мере проявляется при следовании принципам простоты, красоты, гармонии. Балансировка своей деятельности – дело тонкое, именно оно является экстенсивным и практически бесконечным ресурсом наращивания ощущения полноты. Понимание этого приходит с высотой, и тогда стремление к гармонии берёт верх над обострением. Процесс совершенствования деятельности требует тонкой настройки психики. Наиболее благоприятным состоянием для проведения такой работы является душевный покой и ясность ума. Как учит Экклезиаст, «лучше щепоть в покое, нежели пригоршни в трудах и томлении духа».
Серьёзную опасность для наилучшего действия представляет неразумное желание новизны. Сколько хорошего было погублено этой проклятой новизной! Разрушительны любые крайности. Они есть следствие неразвитого чувства гармонии. Ещё «Бхагавадгита» предупреждала, что никогда не следует стремиться к жизни, состоящей из крайностей. Каждый должен стремиться к достижению равновесия между сильными желаниями и умеренностью. «Истинная сила человека не в порывах, а в нерушимом спокойствии», (Л. Толстой). Очень важно научиться соблюдать баланс между размышлением и деянием, обыденностью и высотой, трудом и праздностью, активностью и отдыхом, мышлением и молчанием ума. Чувство баланса – качество, которое приобретается с уровнем. Результаты деятельности существенно зависят от уверенности деятеля в себе, и как ничто другое способны сообщать деятелю уверенность в себе. То, что «праздность порождает в душе неуверенность», было подмечено ещё Лукианом.