Эдуард Анатольевич Бухтояров
Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1
Это примечательное сражение подвело итог кампании 217 года до н. э. и дало оценку тем реформам, которым Ганнибал подверг свою боевую машину.
Карфагенские командиры и воины на практике показали высокий уровень своей индивидуальной и коллективной боевой выучки, которая позволяла им своевременно и полно выполнять приказы своего военачальника, исходя из понимания выработанного им замысла боевых действий.
Сам же Ганнибал подтвердил свой полководческий гений, показав понимание подчиненности стратегии тактики и оператики, знание психологического портрета своих прямых противников и умение этим пользоваться, а также наличие чувства той «выгоды», которую он намеревался получить в результате активности его сил, что позволяло ему не втягивать эти силы в ненужные кровопролитные сражения и не отвлекаться на второстепенные вызовы.
Поэтому римляне не решались тревожить зимний отдых Ганнибала и его войска.
В общем итоге к началу новой кампании по завоеванию юга Италии Ганнибал во враждебной для себя среде и, как говорится, «не спешиваясь с коня» сумел успешно реформировать свою армию, привести ее к новым стандартам, исходя из накопленного боевого опыта, добытого им в предыдущих боях.
А что же римская боевая машина?
Хорошо обученной и подготовленной римской армии явно не хватало военачальников, соответствующих уровнем профессиональной подготовки уровню своих легионов как на тактическом и оперативном уровне, так и на уровне стратегического мышления.
Первое, что недооценивали римляне – это значение кавалерии на поле боя. По сути своей, в то время римские всадники «совершенно не умели ездить верхом» по сравнению с нумидийскими всадниками карфагенской армии, отсюда и коллективная слабость, и неэффективность римской конницы на поле боя.
Второе и самое главное: римские военачальники к началу Второй Пунической войны совершенно не умели правильно оценивать обстановку на всех уровнях.
Римом была недооценена армия Карфагена, уровень ее военной школы, которая, благодаря своей ударно-маневренной составляющей – коннице, выходила за рамки устоявшейся системы координат эллинистической военной школы постмакедонского периода. Римом же была максимально усовершенствована армия, исходя из модели, которая подходила лишь для противоборства в рамках упрощенной эллинистической военной школы.
Неправильная оценка стратегической обстановки Римом, недооценка важности коммуникационных линий как главных операционных направлений театра военных действий и их влияния на состояние армии, оперирующей в отрыве от своего государства во враждебной для себя среде, привело к тому, что Карфагену удалось создать необходимую ресурсную базу для своих войск вдоль средиземноморского побережья Европы и вплотную приблизиться к Римской республике с неожиданного для Рима северного направления.
В этом сегменте римляне могли легко, не вступая в прямые боевые столкновения с главными силами карфагенян, заставить их отказаться от продвижения вглубь европейского континента к границам Римской республики и принудить армию Карфагена завязнуть еще в первой операционной зоне. Для этого римлянам достаточно было грамотно воспользоваться своим превосходством на море и мощью своего флота с целью осуществления маневренных операций по переброске сил на различные участки операционных линий армии Ганнибала и их блокирование.
Такая стратегия действий была бы крайне эффективна, ведь все коммуникационные линии карфагенской армии проходили вдоль побережья Средиземного моря, а сама армия была крайне зависима от такой «пуповины», что связывала экспедиционные силы со своей страной через сеть созданных промежуточных баз обеспечения, расположенных на линии коммуникации.
Вместо такой стратегии действий Рим выбрал выжидательную позицию, упиваясь своим военно-политическим превосходством по результатам Первой Пунической войны. Тем самым римляне дождались, когда Ганнибал и его армия оказались у северных ворот Апеннинского полуострова с оформленными промежуточными базами и созданными стратегическими резервами по линии главного операционного направления, обеспечив себе благоприятные условия для дальнейшей экспансии вглубь Римской республики.
Вот на таком фоне Ганнибал начинал новый этап своей кампании по взятию под свой контроль Южной Италии в 216 году до н. э., после успешного завершения которого Карфаген мог бы напрямую заняться Римом.
Канны (победа на оперативно-тактическом уровне как промежуточная цель перед достижением конечной стратегической цели)
Заняв большие продовольственные склады римской армии в районе Канн и став там укрепленным лагерем, Ганнибал вызвал на себя сразу две римские армии, включавшие в себя 8 римских легионов и 8 союзнических общей численностью 86 тыс. воинов. Под руководством Ганнибала в районе Канн находилось не более 50 тыс. человек, что по численному показателю было почти в два раза меньше, чем у Рима.
В актив армии Ганнибала следует занести количественно-качественный уровень его десятитысячной кавалерии, модернизированную и переобученную пехоту, его собственный полководческий гений, а также очередное двоевластие в армии Рима, которой командовали консулы Варрон и Эмилий.
Второго августа на левом берегу реки Ауфид консул Варрон и Ганнибал выстроили свои боевые порядки друг напротив друга и приготовились к решающему сражению.
Интересным является боевое построение противоборствующих сил с точки зрения оценки уровня военного искусства, которым владели полководцы. Если Ганнибал построил свои боевые порядки исходя из количественно-качественных показателей своего войска и в соответствии с характером построения войска противника, то схема построения римской армии отражала всю регрессивность военной мысли, которой владели римские военачальники перед битвой у Канн в 216 году до н. э.
Общий фронт римлян имел протяженность около 2 километров, в центре которого были выстроены три линии манипул по 12 шеренг в каждой общей численностью в 55 тыс. человек, что можно приравнять к трем македонским фалангам. Важным является тот факт, что манипулы римских легионов были построены с сильно укороченными интервалами и дистанциями. В сомкнутом строю манипулы утрачивали свое преимущество на поле боя как отдельные тактические единицы, по сути превратившись в своем строю в классическую фалангу со всеми ее недостатками.
По флангам римляне расположили свою конницу: 4 тыс. всадников под руководством Варрона – на левом фланге, а остальные 2 тыс. под командованием Эмилия – на правом фланге.
По фронту основные силы римлян были прикрыты восемью тысячами бойцов легкой пехоты. Проявлением высшей степени военного невежества и высокомерия со стороны римских консулов было оставление 10 тыс. человек войска в лагере, задачей которых было нападение на лагерь карфагенян во время сражения. Другими словами, эти 10 тыс. человек выводились за рамки прямого боя не в качестве резерва и не в качестве засадного отряда, а для банального мародерства, в то время как исход боя еще не был решен.
Ганнибал же построил свою армию с учетом всех ее сильных и слабых сторон и в соответствии с замыслом боя, решив превратить сильную сторону римлян в их слабость.
Боевой порядок тяжелой пехоты Ганнибал разбил на отдельные тактические единицы, преднамеренно ослабив центр, разместив там линию из 8 шеренг более слабых галльских и испанских пехотинцев, численность которых составляла около 20 тыс. человек. Геометрически центр карфагенской пехоты был построен в виде полумесяца, выпуклой частью обращенного к римлянам. По крыльям дуги пехоты карфагенский полководец разместил подобие фиванских эмбалонов, состоящих из отборной пехоты карфагенян. Фланги карфагенского боевого порядка были оформлены летучими отрядами кавалерии, где на левом фланге против 2 тыс. римских всадников располагались 8 тыс. тяжелых африканских всадников под командованием Гасдрубала, а на правом фланге Ганнон руководил 2 тыс. всадников легкой кавалерии против четырехтысячного отряда римской конницы под командованием Варрона.
В построении флангов, которые представляли собой главную ударную силу войска карфагенян, Ганнибал использовал принцип неравномерного распределения войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара в решающей точке приложения силы. Впервые он был применен Эпаминондом, командовавшим фиванским войском в битве при Левктрах в 371 году до н. э.
По фронту карфагенского строя для завязки боя располагалась линия легкой пехоты общей численностью около 8 тыс. человек.
Таким образом, Ганнибал заранее просчитал место в своем боевом порядке, где линия пехоты должна была поддаться давлению римских тяжелых пехотинцев, с тем чтобы искусно изменить конфигурацию боевого порядка ударной части войск противника. Еще до начала сражения он организовал благоприятные тактические условия для своей армии с целью дальнейшего окружения дезорганизованной массы пехоты противника с последующим ее полным уничтожением.
Сражение началось обоюдной атакой легкой пехоты, которая после непродолжительного боя была отведена в тыл линии тяжелых пехотинцев. И если в случае с римской армией, исходя из замысла боя и динамики дальнейшего развития событий, легкая пехота физически не могла обеспечить тыл линии своей тяжелой пехоты в борьбе против конницы и была фактически исключена из боя, то в случае с карфагенской армией Ганнибалом был спланирован отход легкой пехоты в тыл своим тяжелым пехотинцам, которая оказалась резервной силой для центра пехоты в дальнейшем развитии событий на поле боя.
После того как легкая пехота освободила фронтальную полосу, в дело вступали основные силы сторон. Тяжелая кавалерия Гасдрубала атаковала и успешно опрокинула конный отряд Эмилия Павла и сразу же, пройдясь по тылу противника, оказала помощь легкой кавалерии Ганнона. В результате успешных действий кавалерии карфагенской армии конница противника была полностью выведена из боя, а основной боевой порядок римских легионеров оказался совершенно без прикрытия с полностью оголенными флангами и тылом.
К этому времени, как и рассчитывал Ганнибал, ослабленный центр пехоты поддался атаке римской пехоты. Карфагенский полумесяц прогнулся в обратную сторону и, не разорвав своего боевого порядка, в критической точке остановил свою деформацию. С прогибом центральной линии карфагенян римские пехотинцы силой инерции были вовлечены вглубь внутреннего пространства, по пути обтекая сильные фланги карфагенской пехоты по внутренней стороне, не сумев продавить сильные тактические группы карфагенской пехоты. После того как главные силы римлян оказались в тактическом мешке, левый «эмбалон» карфагенян совершил поворот направо, а правый «эмбалон» повернул налево, взяв таким образом пехоту противника в тактические клещи.
В конечном итоге римские легионы оказались в плотном кольце окружения, а с учетом того, что римская пехота изначально была построена в плотные линии манипул и вошла в тактическую ловушку с сильно нарушенным боевым порядком, то отборные римские легионеры стали представлять собой одну большую бесформенную массу вооруженных людей с исключением возможности перестроиться и вести эффективный бой в условиях окружения. Естественно, в таких условиях сражаться могли только легионеры внешней линии, остальные же находились в постоянной давке, не имея возможности маневрировать. Как результат численное превосходство римлян утратило свое значение на поле боя, после чего началось постепенное уничтожение всей римской армии.
Сражение продлилось около 12 часов. Карфагенским воинам не удалось полностью уничтожить всю римскую армию даже в условиях ее полного окружения, что свидетельствует о высокой степени боевого потенциала римского легионера.
Под Каннами Рим потерял около 48 тыс. человек (по Ливию) и около 10 тыс. были взяты в плен. Римская армия численностью в 86 тыс. человек, 10 тыс. из которых оставались в лагере для желаемого Варроном нападения на лагерь карфагенян во время боя, понесла общие потери около 76 % от числа непосредственно участвовавших в бою римлян. Спастись удалось не более 18 тыс. человек, большинство из которых, вероятнее всего, принадлежали к кавалерии – ее представителям легче всего было спастись с поля боя.
Информационная графика. Результат битвы под Каннами для восьмидесятишеститысячной римской армии по численному показателю.
1. 10 тыс. человек оставленных в полевом лагере;
2. 48 тыс. человек погибших в бою;
3. 10 тыс. человек попавших в плен;
4. 18 тыс. человек спасшихся.
Потери армии Карфагена в битве при Каннах оказались на уровне 6 тыс. человек убитыми, из которых около 4 тыс. были представителями легковооруженных галлов, что в восемь раз меньше, чем у армии Римской республики.
В битве под Каннами Ганнибал достиг наивысшего тактического мастерства со своей армией по окружению и уничтожению превосходящих сил противника, а одноименная битва, произошедшая в августе 216 года до н. э., стала классикой мирового военного искусства на все времена. В военном лексиконе слово «Канны» стало нарицательным для обозначения полного военного провала, окружения и поражения.
Военная мысль Ганнибала, которую он успешно воплотил на практике против римской армии периода Второй Пунической войны, явилась образцом высшей степени военного искусства того времени, вобрав в себя все положительные моменты наследия Древних греков, армии Александра Македонского и даже самого Рима, являя собой ярчайший пример эволюции военного искусства мировой военной школы.
После очередной блестящей военной победы Ганнибала Рим утратил контроль над Южной Италией вследствие ухода от Рима крупных городов данного региона Италии. Карфагенская армия получила доступ к новому плацдарму с открывающимся прямым, наикратчайшим путем к своей столице. Таким образом материковое географическое пространство вокруг Западного Средиземноморья, находящегося под контролем Карфагена, было закольцовано.
Все было подготовлено для проведения заключительного действа всей военной кампании – взятия самого Рима, успех которого обозначил бы конечную стратегическую победу Карфагена с закреплением за ним статуса единоличного лидера Эллинистического мира. Следующий шаг с военной и политической точки зрения был очевиден.
Но на пороге стратегической победы и на пике славы Ганнибала его охватили сомнения по поводу следующего решающего шага. В колебаниях он раздумывал, стоит ли ему осадить Рим имеющимися силами или же сделать это, дождавшись подкрепления из Карфагена.
И победитель Ганнибал не решился сходу атаковать Рим, посчитав, что у него недостаточно сил и полномочий для такого мероприятия. Вместо этого он принял решение заняться политико-административными делами на юге Италии.
По всей видимости, Ганнибал стал оценивать предлагаемый вариант развития событий с позиции тривиального подхода к военному искусству, хотя шансы на овладение столицей Римской республики были очень велики. Если бы карфагенский полководец решился немедля, с ходу атаковать Рим в условиях общего упадка морально-психологического состояния римлян, а также отсутствия достаточных сил для обороны своей столицы, то, как знать, может быть и итог Пунических войн был бы в пользу Карфагена.
Именно в момент, когда в ответ на предложение Магарбала двинуться на Рим, Ганнибал ответил: «Надо подумать», карфагенский полководец получил от своего начальника конницы личностную характеристику, выразившуюся во фразе: «Ты умеешь побеждать, Ганнибал, но не умеешь пользоваться победой».
Этим, наверное, и определилось спасение Рима, судьба которого в тот момент висела на волоске.
После блестящей победы Ганнибал ошибочно полагал, что мира запросит сам Рим, и тогда победитель сможет изменить условия договоров, заключенных после Первой Пунической войны. Таким образом полководец намеревался, с высоты утвержденного пунийского dignitas, вернуть Карфагену статус гегемона Средиземноморья. Но этого не произошло, ведь у Рима было собственное высокое чувство dignitas, иначе Рим не был бы Римом.
Вместо того чтобы поставить конечную точку в военной кампании, Ганнибал вступил в политико-дипломатическое состязание с Римом. Оно обозначило переход в третий период Второй Пунической войны, в котором стороны конфликта вступили в борьбу за союзников и сколачивание военно-политических союзов.
Карфагенский полководец увидел в этот смысл дальнейших действий на Апеннинском полуострове, решая таким образом проблему минимизации возможностей Рима в полную силу использовать его (полуострова) ресурсный сегмент и обернуть его в свою пользу.
Нерешительностью Ганнибала, как окажется, станет его главной ошибкой во всей Пунической войне. Этим с успехом воспользовался Рим, очень быстро восстановивший во время периода отсутствия активных боевых действий свой военный потенциал и создавший три новые большие армии.
Третий период (упущенная победа)
Результатом отчета Магона, которого Ганнибал отправил в Карфаген после победы под Каннами, о проведенной военной кампании 218–216 годов до н. э. стало принятие в конце 216 года до н. э. решения об отправке в Италию дополнительных сил и средств для продолжения борьбы против Рима.
После быстро проведенной мобилизации в Карфагене, в первую очередь финансовой, уже к лету 215 года подкрепление и грузы для сил Ганнибала были доставлены непосредственно на заморский театр военных действий. Сам Магон был вынужден вместо Италии прибыть с подкреплением в Испанию в связи с ухудшившимся там положением для пунийцев. С собой брат Ганнибала привел около 12 тыс. пехотинцев, 1,5 тыс. всадников, более 20 слонов и флот в 60 военных кораблей.
На итальянское направление наварх Бомилькар все же привел дополнительные силы и средства, которые были десантированы на побережье Бруттия в районе города Локры.
Третью партию пополнения сенат Карфагена отправил на остров Сардинию. Крупным экспедиционным корпусом командовал Гасдрубал Лысый, который, впрочем, не только не смог эффективно поддержать сардинцев в поднятом ими восстании против Рима, но и сам был разбит на острове римским полководцем Т. Манлием Торкватом.
Как видно, летом 215 года до н. э. не все пошло по плану Карфагена в оказании помощи Ганнибалу после его блистательной победы при Каннах. Активными действиями на Иберийском и Сардинском направлениях римляне сумели нарушить первоначальные планы пунийцев и отвести значительную часть сил и средств противника от Римского (итальянского) направления.
Но все же такая обширная поддержка позволяла карфагенскому полководцу почувствовать себя уверенно в рамках широкого и сложного, по своей социальной карте, театра военных действий, для того чтобы с новыми силами приступить к силовому и политическому давлению на Рим.
Пока силы римлян, по утверждению Варрона, находились в «плачевном состоянии», Ганнибал отвел свою армию в район Капуи, что в Кампании. Оттуда пуниец намеревался развернуть бурную деятельность по отторжению юга Италии от Рима, приняв данное направление своей деятельности за главную точку приложения силы.
Выбранная Ганнибалом стратегия действий имела смысл и была эффективной, если бы до этого карфагенская армия полностью не деклассировала бы армию римлян, то есть в условиях военного паритета. Карфаген должен был понимать, что единственным верным решением для него в споре с Римской республикой за тогдашнее мировое господство должно было быть физическое устранение противника, впрочем, как и для Рима, что он впоследствии успешно и сделал, не дав Карфагену, как государственному образованию, ни единого шанса на существование.
Ганнибал, уже лишивший Рим его военного потенциала, непосредственно в ближнем радиусе от него должен был взять на себя весь груз ответственности и осуществить такую логическую и своевременную прямую атаку, даже не имея на это одобрения Карфагена, ведь «победителей не судят».
И так как Ганнибал упустил эту возможность, дав римлянам время оправиться от удара и отмобилизоваться, Рим начал постепенно, шаг за шагом формировать для себя благоприятную стратегическую обстановку с тем, чтобы «Карфаген был разрушен».
Затяжная заморская кампания не сулила ничего хорошего пунийцам. Фактор времени стал играть на руку Риму, который обладал достаточным запасом прочности для ведения затяжной кампании на своей территории. Ганнибал терял общий темп ведения кампании, воины его армии теряли боевой порыв, который у них появился после ряда блестящих побед. А вот римляне, напротив, подготовили для себя благоприятную почву для перехвата оперативной и стратегической инициативы у пунийцев.
Как следствие, сложилась очевидная ситуация, когда начался процесс «рассредоточения» силы победителя и «сосредоточение» силы проигравших, после чего последовал своевременный удар сосредоточившейся стороны.
Проведенная Карфагеном мобилизация сил и средств не была использована по назначению. Ганнибал так и не атаковал политико-экономический центр римской власти и не провел успешной военной кампании в период 215–214 годов до н. э., в которой бы был сильно подорван военно-экономический потенциал Рима.
С трудом собранные Карфагеном силы и средства были распылены во времени и пространстве, и, как покажет дальнейшее развитие конфликта между Римом и Карфагеном, последний больше уже не сможет провести мобилизацию сил на таком уровне, при котором можно успешно противостоять Риму.
Выбранная же Римом стратегия затягивания конфликта с использованием внутренних радиусов и опорой на центральную точку – Рим стала крайне эффективной в борьбе с экспедиционными силами Карфагена. В дальнейшем римлянам удалось сосредоточиться, успешно расшатать сформированную Ганнибалом обстановку в границах театра военных действий, что позволило Риму, нисколько не сомневаясь, поставить конечную точку в споре с Карфагеном за гегемонию на Средиземноморье.
В плюс Ганнибалу за 215 год можно отнести расширение зоны своего влияния на юге Италии. Помощник полководца Гимилькон покорил еще одну южно-итальянскую область Бруттий (современная Калабрия). Таким образом силам пунийцев был обеспечен прямой выход к Сицилии, которая в этом же году отпала от Рима.
Но, несмотря на все усилия Ганнибала на южно-итальянском направлении, ситуация здесь оставалась не совсем однозначной для пунийцев.
В конце лета 215 года до н. э. войско Ганнибала постигла неудача под Нолой, где карфагеняне проиграли сражение и не смогли овладеть городом. Также в Кампании за Римом оставался Теан, где держал оборону римский гарнизон.
Уходя на зимние квартиры в конце 215 года до н. э., Ганнибал разделил свою армию на две части, одна из которых под руководством Ганнона вернулась в Бруттий, а вторую часть своих сил Ганнибал увел на зимовку в район полуострова Гарган (Гаргано) – «шпора итальянского сапога», что в Апулии.
Одновременно с этим на испанском направлении легионы Публия и Гнея Сципионов вели кампанию против сил Гасдрубала и прибывшего к нему на помощь Магона. И хотя противостояние на этом направлении происходило с переменным успехом, этого хватало для того, чтобы вплоть до 212 года до н. э. в Испании скапливались значительные силы и средства пунийцев, что обеспечивало Риму достаточно благоприятные условия, чтобы иметь время оправиться от чувствительных поражений 217–216 годов.
На внешнеполитическом радиусе Апеннинского театра военных действий в 215 году до н. э. был сколочен антиримский союз на основе договоренностей Карфагена с Сиракузами и Македонией.
В свою очередь Рим сумел очень быстро подобрать ключик к этому союзному замочку, ударив по карфагенским союзникам. Успех в этом деле сулил Риму благоприятную обстановку, чтобы без оглядки на соседей начать прямые активные действия против сил Ганнибала на Итальянском театре военных действий с возможностью последующего переноса боевой активности на Африканский континент.
Для выведения из игры Македонии, как одного из сильных эллинистических государств, Рим решил использовать греческие государства, а вот для Сицилии, принимая во внимание стратегически важное географическое расположение острова, республика приготавливала собственные силы.
Для начала в 215–214 годах до н. э. римляне, благодаря активности флота в 50 кораблей, курсировавших вдоль побережья Апулии от Тарента до Брундизия, не допустили высадки сил царя Македонии Филиппа на землю Италии, которая (высадка) должна была произойти по договоренности царя Филиппа и Ганнибала.
В результате предупредительных действий римского флота была исключена ситуация вторжения македонцев на Апеннинский полуостров, а Македонский царь вынужден был ограничиться началом боевой активности в Иллирии. Другими словами, римляне своими непрямыми действиями – демонстрацией силы – заставили ключевого союзника Карфагена отказаться от своих намерений.
Вся военно-политическая активность Рима на этом направлении в конечном итоге вылилась в Первую Македонскую войну (214–205 годов до н. э.), которая закончилась заключением мира между Македонией и Римской республикой еще до того, как Вторая Пуническая война войдет в свой заключительный период.
Произведенные политико-экономические преобразования в Риме 215–214 годов позволили республике провести успешную мобилизацию сил, в результате которой было сформировано 18 легионов, а это около 100 тыс. человек, при союзном войске и флоте в 150 боевых судов, не считая сухопутной и морской компоненты оперировавших на испанском направлении.
Таким образом, в 214 году до н. э. Рим не только восстановил свой военный потенциал, но и нарастил свою мощь на Итальянском театре военных действий, то есть произошло сосредоточение римской военной силы на главном направлении военных действий при очевидном рассредоточении военного потенциала пунийцев.
После зимовки 215–214 годов до н. э., с наступлением весны Ганнибал вышел на оперативный простор. Сначала полководец привел свое войско в район Капуи, откуда спустился вглубь Кампании, где безуспешно пытался взять штурмом города Путеолы (Поццуоли) и Неаполь. Далее Ганнибал направил свой взор на портовый город Тарент, куда он привел свое войско осенью 214 года до н. э. По прибытии к предместью портового города, увидев готовность Тарента к возможной осаде, карфагенский полководец решил отказаться от своих намерений и вернулся в Апулию для проведения там очередной зимовки.
По результатам активности в 214 году до н. э. очевидным стал тот факт, что после Канн армия Ганнибала, проведя пятнадцатый год без серьезной боевой активности, сильно утратила свою боевую способность, и это несмотря на полученное пополнение из Карфагена.
А вот Римская республика, напротив, параллельно с ведением Первой Македонской войны и сдерживающими действиями на Иберийском направлении начала постепенно возвращать себе утраченные позиции на Апеннинском полуострове. Предшественницей процесса восстановления контроля над Южной Италией стала успешная для Рима Сицилийская кампания 214–212 годов до н. э., закончившаяся взятием города Сиракузы в 212 году до н. э.
В свою очередь Ганнибал после неудачи с вовлечением македонцев в боевые действия в Италии и плохо идущими делами в Сицилии провел лето 213 года в географическом пространстве «каблука итальянского сапога» Саленто (полуостров Салентина), избегая крупных боевых столкновений. На этом оперативном направлении Ганнибал сконцентрировал все свое внимание на важном портовом городе Тарент, который по-прежнему оставался в зоне влияния Рима.
После первой неудачной попытки овладеть этим портом осенью 214 года до н. э., не имея возможности проведения морской блокады города с параллельными осадными действиями с суши, Ганнибал исключил возможность ведения прямых осадных действий против римского гарнизона в Таренте. Но на его удачу, зимой 213–212 годов до н. э. подвернулась хорошая возможность взять этот город при помощи непрямых действий.
После того как римляне жестоко обошлись с группой местных жителей, публично сбросив их с Тарпейской скалы в море, население Тарента пришло в негодование, что и побудило местную молодежь тайно обратиться к Ганнибалу за помощью. Полководец принял предложение тарентийцев о сдаче города на выгодных для горожан условиях. И вскоре в неудачный для римского гарнизона момент горожане, перебив охрану, открыли перед пунийцами Теменидские ворота города.
Надо сказать, что для операции по взятию Тарента Ганнибал отрядил десятитысячное войско из числа самых отборных воинов. В состав этой группировки входила конница и легковооруженная пехота.
Выдвинувшееся в направлении портового города карфагенское войско маскировало свои намерения под имитацией грабительского рейда в двадцатикилометровой полосе от Тарента. Далее в условленный с горожанами день Ганнибал под покровом ночи подошел к стенам города.
После обмена условными световыми сигналами карфагенский полководец, разделив свое войско на три группы, приступил к активным действиям.
Две тысячи всадников были предусмотрительно оставлены Ганнибалом за периметром городских стен. Основная часть войска ворвалась в город через открытые горожанами Теменидские ворота. Третья группа силами в тысячу африканцев также при помощи местных обманом прорвалась через соседние городские ворота.
В черте города Ганнибал разделил свои силы на штурмовые отряды, в каждом из которых находился местный проводник, после чего отдал приказ на захват города с исключением какого-либо притеснения мирного населения.
К утру дело было кончено, много воинов римского гарнизона были перебиты, но вот нескольким тысячам легионеров удалось укрыться в городской цитадели, которая блокировала собой доступ к тарентинским кораблям, стоявшим на рейде.
Ганнибал, исключая возможность осады хорошо укрепленной цитадели, решил эту задачу своеобразно. Вокруг цитадели, в которой укрылись спасшиеся римляне, был вырыт еще один ров, на внешней стороне которого были выстроены два кольца палисада. После того как была исключена возможность контратак римских солдат, Ганнибал приступил к эвакуации тарентинских кораблей, которые были перемещены по суше к открытому морскому пространству с помощью роликовых приспособлений.
В общем итоге Ганнибал не смог полностью закрыть вопрос с Тарентом, в черте которого сохранялось присутствие римского гарнизона, укрывавшегося в цитадели. Но распространившаяся весть о том, что пунийцы взяли Тарент, привела к тому, что на протяжении 212 года до н. э. Ганнибалу не только покорились еще несколько городов, но и соседняя Лукания склонилась на сторону Карфагена.
За период боевой активности 212 года силы Карфагена нанесли два чувствительных поражения римлянам на юге Италии. Сначала силы Магона Самнита в союзе с луканскими племенами устроили засаду войску проконсула Тиберия Семпрония Гракха, а затем сам Ганнибал разбил войско претора Гнея Фульвия Флакка у апулийского городка Гердония, который потерял в этом бою 16 тыс. римских воинов.