Эдуард Анатольевич Бухтояров
Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1
Пять психологических ударов спахбеда Сурены при Каррах
При вхождении в визуальный контакт с римлянами парфянский спахбед не стал показывать все свои силы сразу, а выставил на передовую линию свои авангардные отряды, спрятав основные силы от противника. Более того, Сурена приказал своим воинам заслонить блеск своего вооружения плащами и кожами, чтобы противник не смог сразу оценить качество вооружения парфян.
Как только произошло сближение сил противников, Сурена подал знак своим войскам, и вся местность огласилась низким устрашающим звуком, издаваемым специальными бубновыми инструментами, в которые били парфянские воины. Производимый звук, напоминающий звериный рев при раскатах грома, быстро воздействовал на души бойцов, приводя их в замешательство перед сражением. Данное действо открыло череду так называемых психологических ударов, применяемых парфянами напрямую или опосредованно для понижения боевого духа римского войска.
После воздействия на органы слуха солдат противника парфяне приступили к визуальному воздействию на сознание римлян. С окончанием шумовой атаки парфянские всадники сорвали с себя покровы, скрывавшие их доспехи, и в один миг перед римским войском предстала блистающая на солнце парфянская дружина. Римляне были поражены видом парфянских воинов, облаченных в доселе невиданные римлянами натертые до блеска железные шлемы и латы. Помимо самих воинов, в доспехи из железа и меди были убраны и их кони, и это был второй психологический удар по сознанию солдат противника после произведенной парфянами шумовой атаки.
Далее, не теряя темпа, Сурена решил ударить в каре противника своей тяжелой кавалерией. Именно тяжеловооруженные всадники- копейщики из личной дружины парфянского военачальника предприняли первую атаку римского каре, которая так же, как и кавалерийская атака Спартака на оборонительное каре римских войск, ведомых тем же М. Крассом в последней битве войны гладиаторов, не имела успеха.
Парфянские всадники-копейщики, наткнувшись на глубокое построение боевого порядка тяжелых пехотинцев противника, вынуждены были приступить к тактическому отступлению, не втягиваясь в боевое столкновение после неудачной атаки.
В этот период тяжелая кавалерия еще не имела той пробивной силы, которую она получит с появлением такой седельной принадлежности как стремя. Именно стремя, изобретенное в IV веке н. э. кочевниками, станет обеспечивать достаточную уравновешенную устойчивость всаднику в момент его копейной атаки и последующего мечевого – сабельного боя. В свою очередь с приобретением новых боевых качеств изменится и тактика применения тяжелой и легкой кавалерии.
После массового освоения стремени всадники тяжелой кавалерии благодаря приобретенной большей пробивной способности получили возможность опрокидывать строй легкой кавалерии или же пробивать брешь в плотном пехотном строю, после чего можно было приступать к оперированию мечем для развития своего успеха.
Легкие кавалеристы при использовании стремени значительно увеличивают точность и дальность выстрела из лука, что повышало их оперативность и эффективность на поле боя как при дистанционном поражении врага, так и в ближнем бою.
В дальнейшем значительно повысит боевую способность всадника в ближнем бою его перевооружение на новое рубяще-режущие холодное оружие с искривленным клинком под названием сабля, которая получит свое массовое распространение у тюркских народов вслед за стременем с VII века нашей эры. С переходом на саблю, как на основной вид оружия ближнего боя, всадник получал преимущество перед всадником, вооруженным громоздким мечом, благодаря боевым качествам нового клинка, придававшего всаднику большую степень свободы действий при оперировании более легкой и маневренной саблей.
А пока такие революционные изменения в вооружении кавалерии еще не произошли, события у города Карры продолжались в следующем порядке.
Тактическое отступление тяжелой кавалерии парфян после первого удара не было неосмысленным. Во время своей ретировки парфянские конные латники стали охватывать римское каре, беря его в тактическое окружение, таким образом существенно ограничивая свободу действий римлян на выбранном парфянами участке местности.
Одновременно с отступлением первой парфянской волны Красс решил ввести в дело самую мобильную часть своей пехоты – легковооруженных пехотинцев. Но в момент выдвижения римской легкой пехоты Сурена привел в действие легкую конницу, которая под прикрытием латных всадников незамедлительно контратаковала вышедшую за линию своего каре римскую пехоту тучами выпущенных из парфянских луков стрел.
Своевременная лучная атака заставила римскую пехоту незамедлительно отступить, ища спасения под прикрытием строя своей тяжелой пехоты. Но и здесь римлян ожидал сюрприз. Дело в том, что выпущенные из тугих парфянских луков стрелы имели достаточную пробивную способность и наносили чувствительный ущерб живой силе противника, пробивая все имеющиеся на вооружении римской армии защитные средства как мягкие, так и жесткие. А одновременно пущенные из луков парфянскими отрядами стрелы с безопасного для парфянских всадников расстояния превращала их луки и стрелы в оружие массового поражения того времени.
Пробивная сила стрел парфянских луков на практике доказала превосходство парфянского оружия над римским, и это был третий психологический удар по сознанию римлян.
После неудачной попытки использования легкой пехоты римский военачальник пустил в бой свою тяжелую пехоту в надежде на то, что у парфян наконец закончатся стрелы и парфянский спахбед сменит тактику и решит перейти от дистанционного боя к прямому боевому столкновению, в котором римские легионеры имели бы все шансы победить парфян. Но стрелы у парфянских лучников не заканчивались, а сами всадники постоянно уклонялись от прямого боевого контакта, не прекращая при этом методично наносить огневое поражение римлянам.
Парфяне, благодаря высокомобильным боевым качествам своих всадников-лучников, эффективно использовали так называемую тактику кочующих батарей. Роль батарей в то время играли лучные отряды, которые, несмотря на постоянное передвижение на поле боя, не прекращали вести эффективное огневое поражение боевых порядков противника. Такая тактика действий являлась настолько прогрессивной, что не потеряла своей актуальности и в XXI веке.
В таких условиях римские войска оказались не только в тактическом окружении, но вдобавок еще и в огневом мешке, для которого основой было первичное тактическое окружение.
Любая попытка Красса атаковать парфян и навязать им открытое боевое столкновение, выгодное для римской армии, вязла в использованной парфянами тактике мобильной активной обороны, в которой парфянская кавалерия, не принимая прямого боя, отступала в рассыпном строю, при этом не прекращая выпускать стрелы в сторону противника.
Таким образом, даже при тактическом отступлении парфянские всадники не прекращали поражать своего противника и заставляли его отказываться от своих намерений, не давая ему шанса достигнуть желаемого результата.
Парфяне так же, как и скифские воины, проявили большое искусство в использовании тактики так называемого скифского выстрела, которую можно смело назвать и тактикой парфянского выстрела. Плутарх писал в своих сочинениях:
«… нет ничего разумнее, как, спасаясь, защищаться и тем снимать с себя позор бегства».
И это была достаточно точная характеристика, данная тактике скифского/парфянского выстрела.
Изображение скифского или парфянского всадника, выпускающего стрелу в обратном его движению направлении, по праву может стать символической эмблемой иррегулярной или гибридной формы применения военной силы, заключающей в себе природу возникновения и физику применения таких явлений в истории военного искусства, как асимметрия, иррегулярность и непрямые действия.
Подобная тактика действий парфянской конницы, против которой римляне не могли ничего противопоставить, явилась четвертым психологическим ударом по сознанию римских командиров и рядовых воинов во время сражения при Каррах.
Далее, удерживая римское каре в условиях тактического окружения, парфянские всадники стали методично расстреливать статическую цель из луков, поражая римлян одновременными массовыми выстрелами и производя эффект площадного поражения цели. При этом парфянские лучники использовали очень эффективный прием использования лучных отрядов, благодаря которому обеспечивалось бесперебойное поражение противника массовыми выстрелами из луков.
Как только лучные отряды израсходовали свой боезапас, происходила смена стрелковых команд, и уже новые отряды приступали к дистанционному поражению живой силы противника, а отряды с пустыми горитами отходили в тыл, где и пополняли свой боезапас стрел в специальных пунктах боевого обеспечения, после чего возвращались на линию открытия огня для следующей смены.
Такой тактический прием снабжения парфянских лучников стрелами, обеспечивающий бесперебойное дистанционное поражение противника во время боя, помимо прямого воздействия на живую силу противника еще имел и вторичное, психологическое влияние на находящихся под непрерывным огнем римлян, что сильно понижало их боевой настрой, и это был уже пятый психологический удар по римскому войску.
Совокупность всех новшеств в стратегии и тактике применения военной силы, а также в организации войска по новому типу, используемой парфянским полководцем по имени Сурена против военной школы армии Древнего Рима, произвела общее глубокое деморализующие воздействие как на командный состав римского войска, ведомого Марком Крассом, так и на рядовых солдат.
Потерпев неудачу в первых двух попытках улучшить свое положение на поле боя, Марк Красс вынужден был приступить к более активным действиям и большими тактическими единицами, пока парфяне не замкнули кольцо окружения.
Для нового маневра римский полководец выделил в распоряжение своего сына Публия крупный отряд, в состав которого входили 8 когорт тяжелой пехоты, усиленных отрядом римских лучников в 500 человек, и кавалерийским отрядом в 1300 всадников. В задачи выделенной Публию маневренной группы вменялось осуществление обходного маневра с тем, чтобы с фланга атаковать силы парфян и еще раз попытаться навязать открытое сражение на выгодном для себя направлении.
Но, как оказалось, у парфянского спахбеда были совсем другие планы на это сражение. Парфянское войско, проявив достаточную гибкость как в атаке, так и в обороне, до нужного момента избегало прямого соприкосновения с римским отрядом и своим мнимым отступлением увело тактическую группу противника в выбранном направлении на достаточно удаленное расстояние от основных сил римлян.
Как только римская маневренная группа начала свое движение, парфянские войска снялись с линии окружения и обернулись в бегство. Младший Красс, почувствовав слабость противника, немедленно пустил свои силы на преследование отступающих парфян.
В погоне за убегающим противником Публий Красс сразу расстроил боевой порядок своей тактической группы, увлекая за собой всю кавалерию, за которой в походном порядке следовала пехота, и это при том, что скорость маневра римского пехотного строя, который составлял основу римского войска, значительно уступала скорости реакции парфянской кавалерии, которая в свою очередь была основной ударной силой войска Сурена.
Парфяне своим мнимым отступлением внушили своему противнику чувство мнимого превосходства и побудили его действовать согласно своему замыслу действий.
В результате такого тактического приема младший Красс вместе со своими командирами ровно в тот момент, когда он удалился от сил своего отца на достаточное расстояние, был озадачен внезапным разворотом отступающих парфян и их резким переходом от отступления к наступлению.
После того как отступающая группа парфян развернулась на 180 градусов, к месту остановки преследования стали организованно прибывать все парфянские силы, переключив все свое внимание на отколовшуюся группу римского войска.
Оказавшись в меньшинстве, римляне еще надеялись, что парфяне, видя свое численное превосходство, начнут открытое боевое столкновение, в котором у римской тактической группы были все шансы как минимум продержаться до подхода своих главных сил. Данный ход развития событий сыграл бы на руку римлянам, потому как в общем плане парфяне были бы втянуты в тот вид сражения, в котором римская военная машина имела значительное превосходство над парфянским войском. Но Сурена продолжал неуклонно следовать выбранной стратегии и тактике действий своего войска, не позволяя кому-либо или чему-либо заставить его сойти с выбранного курса действий. Блокированием дальнейшего продвижения сил тактической группы Публия Красса парфянский полководец сначала осуществил дезориентацию сил противника на выбранном участке местности, а затем приступил к дистанционному поражению сил римлян.
В соответствии с тактикой применения кавалерии латные парфянские всадники осуществили блокировку римской группы, построив свои боевые порядки по периметру и сформировав таким образом внешний радиус тактического окружения римлян. Так был искусно сформирован тактический котел для крупной маневренной группы римского войска.
Легкая же кавалерия парфян приступила к активным действиям, пустившись вскачь по внутреннему радиусу, создавая внутри кольца непроглядное огромное облако песчаной взвеси. Сразу после того, как римляне оказались в условиях сильно ограниченной видимости, исключавшей возможность правильной ориентации на местности, парфянские конные лучники приступили к массированному обстрелу крупной статической мишени. Тактический котел, в который попал крупный римский отряд, был успешно осуществлен парфянами.
Положение римских легионеров было настолько плачевным, что они не смогли найти в себе ни моральных, ни физических сил, чтобы откликнуться на призыв Красса младшего пойти в атаку на парфянскую конницу. Римскому полководцу удалось лишь повести в атаку свою конницу, но она ожидаемо была смята парфянскими катафрактариями.
В этой атаке римская кавалерия, представлявшая собой легковооруженных галльских всадников, сначала потеряла всех своих лошадей, после чего спешенные всадники были вынуждены вступить в рукопашный бой, который также не принес им успеха. Римская конница была достаточно легко смята более мощными катафрактариями, имевшими более высокую степень личной защиты, вследствие чего их строй имел более высокую степень устойчивости на поле боя. Римские всадники были вынуждены в пешем порядке отступить к линии своей тяжелой пехоты, уводя с собой раненого Публия Красса.
После неудачной контратаки конницей, римский отряд всей своей массой ретировался на один из холмов, где и занял круговую оборону, ощетинив свой периметр сомкнутыми щитами и выставленными копьями. Круговая оборона на господствующей высоте, наверное, имела бы смыл в условиях противостояния пехотных отрядов или же равнозначного потенциала средств дистанционного поражения, но никак не в случае со значительным превосходством противника в общей маневренности своих сил по количественному и качественному показателям своих луков и стрел. Парфянские всадники были способны вести эффективный летальный огонь с дистанции, недоступной для контрдействий обороняющейся стороны.
Итак, заняв оборонительную позицию на открытом участке местности без возможности осуществления быстрого и скрытного маневра, римляне стали отличной мишенью для парфянских лучников с нескончаемым запасом стрел. В сложившейся безвыходной обстановке, не имея возможности внешней деблокировки своих сил, группа Красса младшего была обречена на полное истребление и бесславный конец.
Как видно, парфянский полководец использовал мощь тяжелой кавалерии для остановки продвижения противника с последующей его фиксацией на участке местности, после чего под прикрытием катафрактариев задействовала свой огневой потенциал более мобильная легкая кавалерия парфян.
После того как была уничтожена значительная часть живой силы римлян, вследствие чего ослабла их устойчивость в обороне, в дело вступили парфянские катафрактарии, которые своей копейной атакой завершили разгром римской маневренной группы.
Надо сказать, что римские командиры не видели для себя возможности бегства с поля боя, вместо этого они предпочли смерть вместе со своими легионами.
Из всего римского отряда только 500 воинов были взяты в плен парфянами, все римские командиры совершили акт самоубийства, а молодой Красс был заколот своим рабом по собственному же приказу. Таков был незавидный для римлян промежуточный итог в битве при Каррах.
В то время как погибал его сын со своим отрядом, Красс старший безучастно и в неведении ожидал итогов вылазки, заняв круговую оборону на возвышенности. Красс опрометчиво не удосужился организовать взаимодействие с отрядом сына, более того, он даже не попытался оттянуть частичное внимание и силы своего противника на себя, не предприняв самых минимальных демонстрационных действий, за что в конечном итоге и поплатился.
В свою очередь Сурена, успешно расправившись с римским отрядом, не теряя темпа привел свое войско к расположению главных сил Красса, неся на копье голову сына римского военачальника для всеобщего обозрения.
Известие о полном поражении группы войск вместе с командирами, подтвержденное выставленными на показ головами Публия Красса и его товарищей, стало очередным психологическим ударом для римского войска и Красса старшего, что сразу же отразилось на уровне их боевой стойкости.
Красс старший еще попытался ободрить свое войско, произнеся пламенную речь, но она не возымела никакого положительного эффекта на римских легионеров. По окончании своей речи римский военачальник дал приказ своему войску издать боевой клич, но слабость и неровность произнесенного свидетельствовали об унынии, царящем в рядах его легионеров.
Очень скоро римляне опять позволили взять себя в тактическое окружение. Парфянские катафрактарии, ощетинившись своими длинными копьями, стеснили римский боевой порядок на ограниченном пространстве, после чего на легионеров посыпались непрерывные залпы стрел, выпускаемых лучниками легкой кавалерии. Римляне опять понесли большие потери в живой силе, оказавшись в статусе большой статической мишени. Те немногие попытки римских воинов, не желавших безучастно погибать от стрел противника, вырваться из окружения не имели для них успеха. Как пешие, так и конные группы римлян сразу же нарывались на тяжелых конных латников, которые своими копиями с железными наконечниками наносили непоправимый ущерб римским воинам, иногда пронзая одним ударом сразу двух римских легионеров.
В таком русле бой проходил до самого вечера, и только наступление темноты помешало парфянам завершить разгром войск Красса, из-за чего Сурена отдал приказ прекратить атаки и отвел свои войска на ночлег для отдыха, даровав Крассу ночь для оплакивания своего сына Публия.
С наступлением ночи римский лагерь охватила настоящая паника от безысходности положения, в котором оказалось все римское войско. Получив время для передышки, Красс не смог организовать ни перегруппировку своих сил, ни погребение убитых, ни уход за ранеными. Римское войско считало своего полководца виновником неудачи, а сам Красс безучастно лежал, закутавшись в плащ. Войско было предоставлено само себе, в таких условиях каждый думал только о себе, не заботясь о раненых и умирающих, да и об общем деле в целом.
Легаты Октавий и Кассий, видя безнадежное психологическое состояние своего начальника, собрали военный совет, на котором единогласно было принято решение как можно быстрее покинуть позиции и спасаться бегством.
Под покровом ночи римляне предприняли нескоординированное и в большей степени самопроизвольное отступление, во время которого ими был совершен довольно постыдный поступок. Покидая свой полевой лагерь без сигналов и в полной тишине, римляне оставляли в нем своих раненых товарищей. В результате начавшегося тихого отступления римский лагерь охватила еще большая неразбериха и паника, оставляемые раненые римские солдаты подняли шум, из-за которого приведенные в движение войска поддались общей панике, посчитав, что на лагерь напали парфяне, что и определило сумбурное отступление римлян.
Наиболее «успешным» в бегстве и оставлении своего командира на поле боя был некий римский командир по имени Эгнатий, который той ночью вместе со своим кавалерийским отрядом численностью в 300 человек засветился у города Карры и предупредил начальника небольшого римского гарнизона по имени Копоний о крупной битве между Крассом и парфянами. Благодаря этому извещению Копоний со своим вооруженным отрядом вовремя выдвинулся навстречу отступающему Крассу, и после встречи со своим начальником успешно вывел уцелевшие силы римлян в Карры, чем спас их от возможности быть настигнутыми и разбитыми еще на марше. Сам же Эгнатий со своим отрядом, не задерживаясь в Каррах и спасаясь, ускакал в направлении города Зевгма, чем обесчестил себя и свой отряд, заработав худшую историческую славу.
Утром, когда парфянские воины захватили лагерь своего противника, они убили около 4 тыс. оставшихся в лагере римлян.
После занятия лагеря противника Сурена пустил армию всадников по следу отступающих римлян. Во время преследования парфяне полностью уничтожили 4 когорты римлян вместе с их легатом Варгунтеем, которые, оторвавшись от своих основных сил, не зная местности, сбились с дороги, за что и были покараны.
Блуждающие римские когорты были быстро обнаружены и настигнуты всадниками противника, пехотинцы заняли оборонительную позицию на одном из холмов и приняли бой.
В том бою римские легионеры проявили лучшие боевые качества, мужественно и храбро сражаясь в условиях, когда их поражение было предрешено преимуществом, которым обладали парфянские всадники, имея возможность дистанционного поражения своего противника.
Парфяне полностью уничтожили все 4 римские когорты, уцелеть удалось лишь 20 легионерам, которые, орудуя своими мечами, сумели прорваться за линию парфянского кордона, проложив своей смелостью и военной удачей дорогу к спасению.
Парфянские воины были немало изумлены храбростью и боевой выучкой группы легионеров, по достоинству оценив своего противника и продемонстрировав достойный пример великодушия и уважения к нему. Не преследуя выживших римлян, парфянские всадники позволили двадцатке храбрых спокойно уйти в город Карры.
Вот уж действительно верно изречение: «Безумство храбрых – вот мудрость жизни! Безумству храбрых поем мы песню!».
Самому Марку Крассу вместе с Кассием удалось успешно вывести из-под удара около 7 тыс. человек и укрыться за стенами крепости Карры, это составляло чуть более 17 % от первоначальной численности его армии вторжения.
На следующий день Сурена обложил город, где укрылись уцелевшие римляне, своими силами и потребовал от жителей города выдать ему Красса и Кассия, закованными в кандалы. В сложившейся обстановке римские командиры приняли решение втайне от местного населения покинуть пределы крепости. В проводники Красс выбрал местного человека по имени Андромах, естественно, посвятив его в свои планы оставления города.
Учитывая опыт предыдущих противостояний и зная слабость парфян в действиях в темное время суток, Красс принял решение выдвинуться ночью, чтобы, исключая возможность первоначального преследования, выиграть для своих сил время и достичь той местности, в складках которой римляне бы получили преимущество перед конницей противника. Может быть, этот план побега римлян сработал бы, если бы не Андромах, помогающий парфянам.
Местный проводник известил парфян о намерениях римлян и, чтобы нивелировать преимущество ночного выхода римлян перед дневной активностью парфянской конницы, Андромах хитро повел римлян, намеренно блуждая по дорогам, в болотистую пересеченную местность.
Во время ночных плутаний в стане римлян произошел раскол, многие заподозрили злую намеренность действий Андромаха, однако Красс проявлял доверие к своему проводнику. В конце концов Кассий и Октавий решили отказаться от дальнейшего следования за хитрым проводником и увели свои отряды согласно своему замыслу.
Кассий сначала развернулся с 500 всадниками в обратном направлении и успешно вернулся в Карры, после чего не теряя времени увел свою группу в Сирию.
Еще около 5 тыс. римлян под руководством Октавия до рассвета были выведены надежными проводниками в гористую местность, называемую Синнаками, в которой римский пехотный строй сразу же получал преимущества перед кавалерией противника и, следовательно, оказывался в безопасности.
Хуже всего обстояли дела у группы самого Красса, который слепо следовал за не внушающим доверия проводником. Четыре римские когорты и небольшое количество всадников встретили день в той местности, куда их намеренно завел Андромах. Красс попытался исправить положение, выведя свои силы на дорогу, ведущую к Синнакам, чтобы там соединиться с группой Октавия, но в 12 стадиях от места встречи группа Красса была вынуждена занять оборонительную позицию на ближайшем холме, так как их нагнала конница парфян.
В свою очередь Октавий, видя бедственное положение своего старшего командира, выдвинулся со своими силами на помощь Крассу. Октавий вовремя подоспел, сначала отбросив парфян от холма, а затем взяв своего начальника в плотное защитное кольцо.
Сурена, увидев намерения римлян стоять до последнего, а также достаточную усталость своих воинов, которым так же, как и римлянам требовалась передышка, решил прибегнуть к хитрости.
Кроме всего прочего, на принятие этого решения повлияла и близость римской позиции к горному району, куда римляне успешно вышли бы под покровом ночи, предварительно выстояв в дневном противостоянии. И здесь римлянам сопутствовала бы военная удача, потому как Сурена отчетливо видел, что его войско уже не обладает тем напором и желанием вступить в следующий бой. А выпустив Красса в горную местность, Сурена не смог бы достичь конечного успеха в своей кампании, так как в горах конница не имела бы того решающего преимущества перед пехотой, да и силы и средства парфян были уже достаточно истощены. Вот поэтому парфянский спахбед решил использовать непрямые действия, отодвинув кинетику на второй план.
Сначала Сурена через отпущенных пленных удачно подсунул римлянам нужную информацию о том, что он не видит смысла в прямом противостоянии, а желал бы договориться с римским наместником в Сирии. Далее парфяне прекратили какую-либо боевую активность и отвели свои силы, после чего Сурена в сопровождении своих начальников прибыл к холму и предложил Крассу обсудить условия перемирия.
Красс воспринял слова Сурены с достаточной степенью недоверия, но под сильным давлением своих воинов римский военачальник был вынужден вступить в прямые переговоры с парфянами. Надо сказать, что римляне проявили крайнюю невыдержанность и неосторожность, так как у них были все шансы, протянув время до исхода дня и под покровом ночи выйти в горы и сохранить свое лицо, проиграв эту кампанию, но не допустив полного поражения своих сил.
Марк Красс спускался с холма для переговоров со следующими словами:
«Октавий и Петроний, и вы все, сколько вас здесь есть, римские военачальники! Вы видите, что я вынужден идти, и сами хорошо понимаете, каков позор и насилие мне приходится терпеть. Но если вы спасетесь, скажите всем, что Красс погиб, обманутый врагами, а не преданный своими согражданами».
Красс хорошо понимал свою участь и своей последней речью великодушно избавлял своих командиров и воинов от того позора, который на них свалился бы за то, что именно их глупое давление на своего командира привело к его бесславной гибели.
Во время переговоров между Крассом и Суреной внезапно произошла потасовка между делегациями сторон конфликта, в которой и был убит Марк Лициний Красс, член первого римского триумвирата и наместник Рима в Сирии.
После гибели Красса какой-то части оставшегося римского войска удалось избежать участи быть убитыми или взятыми в плен. В общей сложности в пределы Сирии удалось выйти в разное время чуть более 10 тыс. римских легионеров.
Таков был печальный итог военной кампании по вторжению римской армии в Месопотамию под руководством Марка Красса. В общем итоге потери римлян составили около 30 тыс. человек, из которых к безвозвратным относятся 20 тыс. и 10 тыс. считались пленными.
Парфянскому царю Ороду II в качестве военных трофеев достались также и предметы гордости римской армии – легионные штандарты.
Информационная графика. Результат битвы под Каррами для сорокатысячной римской армии по численному показателю.
1. 20 тыс. человек погибших в бою;
2. 10 тыс. человек попавших в плен;
3. 10 тыс. человек спасшихся.
Однако, несмотря на первичное сокрушительное военное поражение Рима в войне против Парфии, парфянским царям так и не удалось закрепить свои позиции в военно-политическом отношении. Из-за внутренних противоречий и нестабильности парфянский царь собственноручно понизил боевую способность своей армии, лишив ее талантливого полководца, который с успехом опробовал на практике новую стратегию и тактику ведения вооруженной борьбы и одержал целый ряд военных побед.
После блестящей победы своего войска над римлянами в первой Римско-Парфянской войне царь Ород II, обеспокоенный славой и популярностью своего военачальника и, по всей видимости, памятуя о потенциале своего спахбеда как личности, способной возвести на царский трон престолонаследника, приказал убить Сурена, что и было исполнено в 52 году до н. э.
После убийства знаменитого и популярного Сурена Михрана на службе у парфянских царей так и не нашлось ему достойной замены, чтобы поставить быструю точку в Римско-Парфянском конфликте, который затянулся более чем на две сотни лет и закончился падением Парфии уже в 220 году н. э.
В очередном военном конфликте, в котором Рим противостоял Парфянскому царству, так же как и в предыдущих крупных войнах, римляне одержали общую победу не благодаря своему превосходству над противником в чисто военном искусстве на поле боя, а благодаря государственному потенциалу и устойчивости центральной власти при успешно проводимой подрывной деятельности в стане врага и его внутреннем разложении.
Итак, подытожим. В сражении при Каррах римская армия потерпела одно из самых сокрушительных военных поражений в своей истории, потеряв практически все свое войско вместе с военачальником, который на то время являлся участником Первого римского триумвирата. Но самым страшным и постыдным событием для Рима была потеря легионных аквил в виде орла, являвшихся сакральным знаком легионов древнеримской армии. Орел считался символом господства на поле боя и победы над врагом. В римской армии утрата аквилы в бою считалась постыдным для легионеров событием и приводила к бесчестию всего легиона, после чего тот подлежал расформированию, поэтому римские легионеры и командиры предпочитали умереть в бою, чем жить в бесчестии.