Эдуард Анатольевич Бухтояров
Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1
Спартак был вынужден проявить свои лучшие лидерские качества, пытаясь привести восставших к исполнению единого замысла действий. Используя дар убеждения в горячих спорах с прибывшим пополнением, Спартак доказал преимущество своего плана действий, что заставило галлов и германцев отказаться от намерений сменить вектор действий и двинуться навстречу Варинию, предлагая ему решающее сражение.
Следует особо подчеркнуть, что если бы вождь восстания не обладал бы высокими волевыми (лидерскими) качествами и даром убеждения, то восстание, скорее всего, закончилось бы или начало затухать уже в первой своей фазе.
А между тем Вариний, получив подкрепление и будучи уверенным в своих силах и в своем полководческом гении, двинул свою армию на преследование восставших.
В свою очередь Спартак, успешно разрешив внутренние противоречия в собственном стане, не изменяя своей начальной стратегии и тактике действий, продолжил движение своего войска, прикрываясь рельефом местности, далее вглубь Лукании. Проходя через населенные пункты, войско восставших постоянно пополнялось людьми, желающими принять активное участие в восстании. Таким образом перед решающими событиями первичной фазы активных действий восставших войско Спартака стало насчитывать около 12 тыс. пехотинцев и 600 всадников.
Но перед решающими схватками с армией Вариния Спартак столкнулся с еще одной серьезной проблемой в своем стане, которая могла коренным образом повлиять на успешный ход динамики развития восстания.
Двигаясь по Аппиевой дороге, силы Спартака, проходя через большие и малые населенные пункты, помимо положительного эффекта, связанного с пополнением своих сил и расширением ресурсной базы, столкнулись с проблемой проявления насилия по отношению к более зажиточной прослойке свободных граждан Рима с сопутствующими грабежами, мародерством и вандализмом.
Показательный случай, получивший историческую известность, произошел в городке Анниев Форум. Саллюстий так об этом писал:
«Тотчас беглые рабы вопреки приказу начали хватать и бесчестить девушек и женщин… Иные бросали огонь на крыши домов, а многие из местных рабов, нравы которых делали их союзниками восставших, тащили из тайников скрытые господами ценности или извлекали даже самих господ. И не было ничего святого и неприкосновенного для гнева варваров и рабской их натуры. Спартак, не будучи в состоянии помешать этому, хотя он неоднократно умолял оставить их бесчинства, решил предотвратить их быстротою действий …»
Налицо был серьезный кризис дисциплины в войске при соприкосновении его с гражданским сектором и массами пополнения из числа местных рабов и городской бедноты. Начинающиеся бесчинства сильно подрывали дисциплину в войске, что неминуемо приводило к нарушению управляемости и потере авторитета командиров. В такой момент войско становилось уязвимым, целую армию можно было брать «голыми руками», а если данное кризисное явление не остановить, и оно получит свое дальнейшее развитие, то криминальная составляющая быстро подменит политическую основу восстания. Если проявление банального криминала достигнет своего максимума, то политическая платформа восстания неминуемо будет разрушена, а само восстание потеряет свой физический смысл и не получит своего дальнейшего поступательного развития с возможностью успешного перехода на следующий уровень (фазу).
Соприкоснувшись с урбанистической чертой, еще морально неустойчивое войско под влиянием так называемых «диких повстанцев» (взбунтовавшихся рабов и свободной бедноты, которые еще официально не присоединились к повстанческому движению и не вошли в линию подчиненности войска Спартака) поддалось соблазну проявления мести и обогащения, быстро влилось в общий ход событий по разграблению города.
Избежать такого варианта развития событий можно было только через первичную сепарацию и выведение пополнения в некую карантинную зону. Это помогло бы не допустить соприкосновения новичков с бойцами уже подготовленного войска до прохождения новобранцами курса боевой подготовки и приведения их к внутренней социализации, но в тех условиях этого не могли себе позволить лидеры восставших. В сложившихся условиях подобный ход развития событий можно было предотвратить лишь общим действием, к чему и прибегнул Спартак. Пополнив свои ряды, вождь восставших безотлагательно привел свою армию в движение, выводя ее с линии Аппиевой дороги и направляя вектор движения через сельскую местность.
Пока Спартак решал свои внутренние проблемы, претор Вариний вслед за восставшими вошел на территорию Лукании армией в 12 тыс. человек пехоты при 2 тыс. кавалерии.
В Лукании римский претор решил активизироваться и перейти к решительным действиям, направленным на то, чтобы поставить армию Спартака в неудобное положение на местности, окружить ее и нанести восставшим поражение в решающей битве.
Для этого римский претор прибегнул к фрагментации своего войска, разделив его на три неравномерные части. В своем распоряжении Вариний оставил шеститысячную армию, Коссинию были переданы 4 тыс., а начальнику кавалерии Фурию были подчинены 2 тыс. человек.
В отличие от Вариния, Спартак, придя в Луканию, сконцентрировал там все свои силы, при этом доведя численность своей армии до сопоставимой с численностью римских сил. Динамика развития восстания явно демонстрировала, что первичная мобилизация сил и средств восставших прошла успешно, и теперь оставалось только поставить точку в этой фазе посредством перехода к прямому кинетическому воздействию на главные силы противника, с тем чтобы нанести ему военное поражение и заставить на время отказаться от своих намерений, взяв обоюдную оперативную паузу перед началом следующей фазы активных действий.
Таким образом, Спартак приготовился к атакующим действиям, а Вариний, неправильно оценив обстановку, конфигурацию и силу войска противника, разделив свою армию на части, каждая из которых значительно уступала силе объединенной армии повстанцев, разбросав их (части войска) на оперативном пространстве на достаточном удалении друг от друга, подставил их под удары Спартака.
Спартак, взяв инициативу в свои руки, умело маневрируя своими силами в географическом пространстве, нарушил взаимодействие отрядов противника. Создав условия, при которых тактические группы противника не могли вовремя оказать друг другу помощь и прибыть дополнительными силами на одно из полей сражения, Спартак приступил к боевому соприкосновению с врагом с намерением разбить его по частям.
Сначала Спартак обрушил все свои силы на самый слабый отряд под командованием Фурия. В непродолжительном бою римляне были наголову разбиты, а основные потери легионеры понесли при их паническом отступлении, в котором их настигала конница восставших.
Второй была уничтожена тактическая группа Коссиния, которая была атакована повстанцами в момент, когда римский полководец неосмотрительно устроил купания, пренебрегая мерами предосторожности. Такая беспечность, проявленная римским полководцем, стоила жизни не только его войску, но и самому Коссинию, который пал в бою.
После того как Спартак наполовину уменьшил силы противника, теперь уже Вариний стал отступать в сторону Капуи, уклоняясь от сражений, а повстанцы оказались в роли преследователей. В отличие от римского претора, Спартак смог нагнать противника и вынудить его к бою, в котором войско Вариния было разбито, а самому римскому полководцу все-таки удалось укрыться в Капуе.
Несмотря на поражение, уже через месяц претор Вариний, получив подкрепление из Рима, сумел наспех собрать армию в 24 тыс. человек, 4 из которых были всадники. Но и это не принесло военной удачи Варинию, в нескольких сражениях он и его армия были биты повстанцами. Наиболее кровопролитным оказалось последнее сражение, в котором больше всего пострадал центр войска Спартака, сформированный из галлов, которыми руководил ближайший соратник Спартака и авторитетный полководец Эномай. В ожесточенной битве Эномай пал в бою. Разгорелась яростная схватка за тело Эномая, в которой сам претор Вариний, сильно желавший завладеть им, в пылу борьбы сошелся со Спартаком, был ранен и чудом избежал плена.
Потерпев последнюю неудачу в 73 году до н. э., Вариний с остатками своего войска укрылся в Капуе, став там на зимовку.
После того как осенью 73 года до н. э. силы противоборствующих сторон прекратили активное боевое противостояние и разошлись на зимовку, первая фаза активного противостояния сил Спартака и Рима подошла к своему логическому завершению.
За период июнь–октябрь 73 года до н. э. восставшие смогли успешно отмобилизоваться и привести свою армию в высокую степень боевой готовности, заработав численный и моральный перевес для своей стороны. К началу 72 года до н. э. войско Спартака насчитывало, по некоторым данным, 60 тыс. (Евтропий), а по другим 120 тыс. (Аппиан) человек. Параллельно формировалась устойчивая социально-географическая зона влияния восставших. Крестьянство юга Италии напрямую было вовлечено в восстание, выступая на стороне спартаковцев, а территория восстания распространилась на Апулию, Луканию, Калабрию и Бруттию, охватив таким образом весь юг Италии.
Успешность в создании необходимой ресурсной базы восстания была обеспеченна активностью восставших в социальной среде региона. Спартак активно рассылал своих представителей в разные уголки географической местности, которые проводили так называемую информационную кампанию в пользу действий восставших, подтверждая ее физической активностью. Таким образом формировались новые очаги напряженности, а на сторону восставших привлекались новые сторонники, которые в свою очередь в активном или пассивном виде оказывали поддержку всему повстанческому движению.
Заручившись поддержкой местного населения из числа небогатого класса граждан республики, Спартак в своих действиях мог пользоваться фактором скрытности и внезапности действий, получая своевременную разведывательную информацию о противнике и социально-географической среде района действий, что в конечном итоге и позволило восставшим одерживать свои первые военные победы над превосходящими силами противника.
Предводитель восстания Спартак также сумел преодолеть все внутренние противоречия на самом опасном этапе – в момент становления своего войска и формирования благоприятной и безопасной «среды обитания» мятежа.
Параллельно с проведением мобилизационных мероприятий Спартак вел успешную боевую активность, которая, ввиду объективных причин, до последнего момента имела оборонительный характер.
Первая фаза активного противостояния под предводительством Спартака очень четко характеризовалась иррегулярной боевой активностью сил восставших, которые из-за своей малочисленности, уровня подготовки и вооружения старались уклоняться от прямого боевого столкновения с превосходящими силами противника, ввязываясь в бой только на выгодных для себя условиях, используя принцип внезапности, скорости, избирательности и решительности в применении силы.
Единственное, чего не удосужился сделать Спартак, подняв на восстание людей – позаботиться о политической составляющей восстания. Имея социальный фактор как основополагающий для подъема народных масс, восстание как социальное явление должно было быть обеспеченно политической платформой.
Под лозунгом освобождения от рабства можно было обеспечить успех лишь в первой фазе восстания, в рамках которой надо было начинать работать на перспективу по формированию политической основы восстания. С привлечением на свою сторону низов римского социума из числа свободных граждан республики нужно было что-то более весомое в программе действий, чем борьба с рабством, иначе люди быстро разочаруются в движении.
Политические цели и задачи должны были сформировать некий краеугольный камень, вокруг которого бы строилось здание восстания и того, к чему это восстание в конечном итоге должно было привести, ради чего бы люди шли на определенные жертвы. Народ, принявший непосредственное участие в социальном протесте, не должен терять мотивации в своих действиях на всех этапах восстания, шаг за шагом приближаясь к намеченной цели. Ведь очевидным является тот факт, что война ради войны – это тупик, также, как и восстание ради восстания. Во всем должен быть физический смысл с определением ясных и исполнимых конечных целей кампании.
Но в действиях Спартака не было четкой активности по формированию политической платформы восстания, которая была бы приемлема и для бесправных рабов, и для недавно получившего гражданские права плебса Римской республики. Ведь если говорить о достижении конечного положительного результата, то восставшие как минимум должны были выторговать себе какие-либо гарантии и условия у власти или же самим стать властью, но и то и другое достигается при наличии политической основы – программы, которая была бы привлекательна для восставшего и сочувствовавшего (нейтрального) народа.
И непонятно, то ли вождь восставших не делал этого из-за его зависимости – связи с серторианцами или же понтийским царем Митридатом, которые и являлись реальными носителями и воплотителями политической стороны восстания в Италии, то ли из-за его политической недальновидности как лидера восстания, что охватило целый регион Римской республики и которое в конце концов должно было закончиться каким-либо результатом.
Вот с такими результатами восставшие спартаковцы закончили первую активную фазу боевых действий в кампании 73 года до н. э. и вступали в следующую фазу – фазу динамического равновесия народного восстания.
Митридат
А на Малоазийском театре военных действий римская армия под командованием Л. Лукулла в период с июля 74 по июнь 73 года до н. э. практически уничтожила армию понтийского царя на его же территории.
За год активных боевых действий относительно небольшие римские силы полностью очистили от власти Митридата Вифинию, Азию и Киликию. От 136-тысячной армии понтийского царя осталось не более четверти, понтийский флот, а это около 400 триер, был полностью утрачен.
Военные неудачи царя Митридата привели к потере союзников и смуте в рядах его полководцев и сановников, что и стало прологом к окончательному проигрышу понтийского царя Митридата VI Евпатора в третьей Митридатовой войне и его сходу с исторической сцены. И все это было достигнуто небольшими силами Л. Лукулла благодаря нестандартным подходам к противоборству с превосходящими силами противника, армия которого была построена в соответствии со стандартами римской военной организации, да еще и в условиях враждебной социально-географической среды для римлян на Малоазийском театре военных действий.
Активной фазе третьей Митридатовой войне предшествовал подготовительный период, в котором перед решающей схваткой с Римом царь Митридат провел полную реорганизацию и модернизацию своей армии.
Сформированная по образу и подобию римской, армия понтийского царя стала насчитывать около 120 тыс. пехоты и 16 тыс. кавалерии. К сухопутной компоненте присоединялся внушительный флот плюс воссозданные союзные пиратские флотилии.
Сухопутная понтийская армия была поделена на 12 армий по 10 тыс. человек. Восемью армиями командовали понтийские полководцы, остальными четырьмя командовали римские военачальники из числа серторианцев.
Помимо организационных приготовлений, царь Митридат параллельно проводил активные тайные мероприятия на территории будущего театра военных действий и самой Италии.
Развернув широкую агентурную сеть в Малой Азии, Греции, Римской республике вместе с самим Римом, Митридат обзавелся информаторами и сторонниками, которые снабжали его ценной достоверной информацией о военно-политической обстановке в стане противника и на территории будущих военных действий. Таким образом, царь Митридат владел всей информацией, необходимой для успешного планирования новой военной кампании против Римской республики, в том числе и о серьезно ухудшившейся внутренней социальной обстановке на Апеннинском полуострове.
В 74 году до н. э. царю Митридату вместе со своими союзниками удалось в значительной степени сорвать поставки хлеба в Италию из провинций, что в свою очередь усугубило внутреннее положение в Римской республике. Цицерон коротко и лаконично охарактеризовал 74 год, обозначив его как:
«Эпоха полного разгара народных страстей».
В свою очередь серторианское военно-политическое крыло при понтийском войске также активно готовилось к будущему противостоянию с сулланцами в Италии. Для этого М. Варий и М. Марий через морских пиратов и купцов засылали к себе на родину доверенных лиц с большими деньгами для создания своей агентуры и привлечения к активности полезных людей из числа римлян, благо, этому социальная обстановка в Италии способствовала. Наиболее активно и успешно подрывная работа серторианцев велась на Кампанском побережье, в приморских городах Брундизии и Таренте, которые играли ключевую роль в поднятом Спартаком восстании рабов.
К концу мая 74 года понтийский царь вывел свои армии на исходные позиции, после чего с легкостью овладел территорией Пафлагонии, выдавив оттуда передовые отряды римлян. Далее понтийско-серторианские войска вторглись в Вифинию, войдя в боевое соприкосновение с армией римского консула Коты, насчитывающей тогда около 24 тыс. пехоты и 1,8 тыс. всадников. Потерпев поражение в битве, консул Кота отвел свое дезорганизованное войско в район Боспора Фракийского, найдя убежище в крепости Халкедон.
Разбив римскую армию в открытом бою, Митридат приступил к осаде Халкедона, параллельно беря под свой контроль города Вифинии и открывая для себя прямую дорогу в провинцию Азия. Успеху действий понтийско-серторианской армии способствовала общая социальная обстановка в малоазийских провинциях, жители которых, терпя сильные лишения при римской власти, не скрывали своей радости от поражения римлян, открывая городские ворота победителям и принимая новую власть освободителей.
Первичное поражение римлян в Малой Азии в кампании 74 года привело к утрате Римом своих малоазийских провинций Вифинии и Азии. С наступлением лета Митридат, используя ресурсы морских пиратов, приступил к активности на море, прерывая римские поставки продовольствия и разворачивая бурную деятельность в районе приморских городов Брундизий и Тарента, начиная распространять свое присутствие на Кампанское побережье, где в это же время и началась первая активная фаза восстания под руководством Спартака.
Потеря малоазийских провинций, быстрое распространение присутствия и влияния понтийско-серторианских агентов на юге Италии вынудили Рим к началу активных действий на данном театре военных действий.
В начале июля на Малоазийский театр военных действий отбыл римский консул Л. Лукулл, который уже 10 июля всего лишь с одним легионом и конным отрядом численностью в 1,2 тыс. всадников высадился в Эфесе. Вот с такими начальными силами консулу Л. Лукуллу предстояло организовать борьбу с отмобилизованными армиями понтийско-серторианской коалиции. Не добавляла оптимизма римскому консулу обнаруженная им общая неприязнь и враждебное отношение жителей Малой Азии к римлянам.
Первое, с чего начал Л. Лукулл свою деятельность, было собирание сил и формирование из них римской армии для начала активной фазы военной кампании против сил понтийского царя Митридата VI. В Эфесе силы римлян пополнились двумя фимбрианскими легионами, после чего Л. Лукулл направился на восток в Киликию. Прибыв 24 июля в Селевкию, римский консул пристегнул к своим силам еще два киликийских легиона. Теперь римская армия под командованием Л. Лукулла включала 5 легионов с общей численностью пехоты в 30 тыс. человек при 2,5 тыс. всадников.
По пути собирания армии римский консул параллельно решал задачу по установлению более или менее устойчивого тыла, который был необходим его армии для успешных действий при дальнейшем выдвижении на север, где Л. Лукулл намеревался встретиться с войском понтийского царя и деблокировать римские силы, запертые Митридатом в Халкедоне.
Потратив около недели на разрешение дел в Киликии и заручившись поддержкой одного кельтского племени, в начале августа 74 года до н. э. Л. Лукулл двинул свою армию в обратном направлении, в сторону Вифинии через Писидию и Фригию.
По ходу своего движения римскому консулу приходилось пользоваться своими чрезвычайными полномочиями в римской провинции Азия и воздействовать на влиятельных откупщиков, призывая их к умеренности в своей деятельности с тем, чтобы удерживать местные общины в более или менее лояльном отношении и спокойствии.
В это же время до начала боевых соприкосновений с противником римский консул был вынужден наводить порядок в своем войске, выводя внутреннюю дисциплину на достаточно высокий уровень. Наиболее сложная обстановка была в рядах фимбрианских легионов, бойцы которых славились, помимо своей воинской доблести, еще и строптивым характером. Успешно справившись с буйностью фимбрианцев, римский консул быстро навел порядок и в остальных легионах. Таким образом Л. Лукулл, успешно использовав свои личностные лидерские качества, еще до встречи с силами Митридата дисциплинировал свою армию, чем значительно повысил ее боевую способность и устойчивость к внешним воздействиям.
К моменту первой встречи с силами противника у местечка Отрия, что во Фригии, римская армия совершила марш в 560 километров, откуда до Халкедона еще оставалось 480 километров, что составляло около 18 дней пути для всей римской армии.
За период с 10 июля, дня высадки римского легиона в Эфесе, и до 20 августа, когда армия римского консула в районе Отри вышла на армию серторианца Мария, консулу Л. Лукуллу удалось сформировать римскую армию общей численностью в 32,5 тыс. человек, справиться с внутренним разложением в рядах своей армии и восстановить дисциплину в войске, навести относительный порядок на подконтрольных территориях, оставляя за собой благоприятную социальную обстановку, что обеспечило его армии устойчивый тыл.
Как видно, консул Л. Лукулл по прибытии на Малоазийский театр военных действий не кинулся сломя голову на своего врага, а сначала подготовил для себя благоприятную обстановку на территориях, которые должны были обеспечить его армии устойчивое тыловое обеспечение, так называемую операционную платформу – базовую линию, от которой римская армия и приступила к активным действиям против своего противника.
В свою очередь понтийский царь Митридат и его серторианские союзники, получив извещение о начале движения римских сил из Киликии в сторону Халкедона, начали передислокацию своих армий.
Надо отметить, что если бы понтийско-серторианская коалиция была бы немного порасторопней и как максимум действовала бы на упреждение предсказуемых действий Рима, силы которого высадились на противоположное Понту побережье Средиземного моря, заранее направив туда несколько своих армий, с тем чтобы пресечь планы Л. Лукулла в момент его слабости или же как минимум активнее действовать в Киликии в момент подготовки римского консула к активной фазе своей кампании, то весь ход событий на стратегической линии Испания – Италия – Малая Азия мог бы пойти совсем по другому сценарию. Непонятно, чем занимались в районе Киликии три армии Митридата под руководством фригийца Эвмаха, вифинца Метрофана и бывшего римского офицера из числа сторонников Фимбрии Л. Фания, которые были направлены Митридатом на юг. Пассивная деятельность этих трех полководцев понтийско-серторианской коалиции дорого обойдется и Митридату VI, и серторианской группировке при понтийском царе.
Четыре армии Митридата продолжали осаждать Коту с его силами в Халкедоне, еще одна понтийская армия под руководством сицилийца Гермократа осадила богатый город Кизик, который оказывал помощь осажденным в Халкедоне и препятствовал прохождению понтийских судов далее в Геллеспонт. Таким образом понтийский царь принял для себя решение взять под свой контроль район выхода на просторы Средиземного моря через Боспор Фракийский и Геллеспонт (Дарданеллы).
В это же время были сведены четыре армии под общее руководство серторианского сенатора и претора М. Мария, которые были направлены на перехват армии Л. Лукулла.
Остальные три армии понтийско-серторианской коалиции, как уже отмечалось выше, неизвестно, чем занимались на юге Малой Азии и выпадали из общей стратегии действий противников Рима. Армии Эвмаха, Метрофана и Л. Фания могли бы сыграть решающую роль в нанесении поражения армии Л. Лукулла, которая действовала во враждебной для себя среде и была сильно ограничена в силах и средствах, но, к сожалению для серторианцев, эти три понтийские армии не находили себе места в логике третьей Митридатовой войны.
Такова была оперативная обстановка на Малоазийском театре военных действий к 20 августа 74 года до н. э., когда в районе местечка Отрия сблизились две противоборствующие армии, одна из которых под руководством римского консула Л. Лукулла состояла из 30 тыс. пехоты и 2,5 тыс. всадников, а другая под руководством римского эмигранта- серторианца М. Мария насчитывала 40 тыс. пехотинцев при кавалерии в 5,2 тыс. всадников.
В момент, когда армии М. Мария и Л. Лукулла, исполненные решимости к битве, были построены друг против друга, в дело вмешались высшие силы. В решающий момент на поле боя между боевыми порядками упал метеорит, что ввергло в ступор две армии. Полководцы обеих армий, поддавшись давлению своих войск, которые истолковали данное явление как проявление недовольства богов действиями противоборствующих сторон, отказались от сражения.
М. Марий, забыв о целях и задачах, которые ставились перед его армией, по сути дела ретировался, направив свою армию в обратном направлении к Халкедону. В свою очередь римский консул Л. Лукулл, не теряя оперативной инициативы, как победитель двинулся вслед отступающей армии своего противника с намерением встретиться с основными силами понтийского царя Митридата VI.
Таким образом, стороны конфликта по-разному воспользовались природным явлением, которое произошло у местечка Отрия во Фригии в августе 74 года до н. э., последствия которого окажут прямо противоположное влияние на ход противостояния между Римом и коалицией, возглавляемой понтийским царем Митридатом VI Евпатором во время третьей Митридатовой войны.
Несмотря на то, что М. Марий имел общее преимущество в силах и конкретно двойное превосходство в кавалерии, объединенная понтийско-серторианская армия покидала операционный район, не выполнив своей главной задачи, и по сути дела беспрепятственно привела на своих плечах армию противника к стану своих главных сил.
Очередная стратегическая ошибка понтийско-серторианских сил, наряду с бездействием трех их армий на юге, в комплексе приведут к катастрофическим последствиям для всей военной кампании 74–73 годов до н. э., ведомой понтийским царем на Малоазийском театре военных действий, а также для всего серторианского движения в Испании и для восстания рабов под руководством Спартака, первая фаза которого к тому времени уже была начата в Италии.
Не помогла общему положению дел для Митридата и неудачная вылазка римского гарнизона осажденного Халкедона. Ничем не обеспеченное несвоевременное и высокомерное решение римского военачальника Коты вывести свое войско за оборонительные стены крепости и дать бой превосходящим силам противника привели к полной катастрофе для римлян. В результате вылазки двадцатитысячного войска Кота потерял 16 тыс. человек погибшими и попавшими в плен, а также весь свой флот.
В середине сентября с приходом армии Л. Лукулла в район Халкедона стартовала активная фаза противостояния между римскими и понтийско-серторианскими силами в кампании 74–73 годов третьей Митридатовой войны.
Общая концентрация войск у стен Халкедона приближалась к 130 тыс. человек, из которых на 8 армий, и около 10 тыс. кавалерии под началом царя Митридата приходилось не более 30 тыс. пехоты, и 2,5 тыс. конницы плюс около 4 тыс. гарнизона Халкедона из стана римского консула Л. Лукулла.
Как видно, Митридат имел двукратное преимущество перед силами римлян, однако большая плотность войск на малом пространстве Халкедонского операционного района сильно стесняла действия коалиционного понтийско-серторианского войска, да и каких-либо оперативно-тактических изысков не наблюдалось со стороны понтийского царя, который, по всей видимости, умиляясь своей военной мощью и численным превосходством над силами Л. Лукулла, исповедовал классическую стратегию действий, пытаясь навязать своему противнику решающую битву.
В свою очередь Л. Лукулл понимал, что превосходящие силы Митридата были сформированы по образу и подобию римской армии и исповедовали соответствующую тактику действий на поле боя. Естественно, что борьба малого с превосходящим подобным в рамках единой системы координат вооруженной борьбы, мягко говоря, мало эффективна, и это ясно понимал римский консул, командовавший экспедиционной армией в Малой Азии.
В сложившейся обстановке при достаточно пассивном поведении Митридата римский полководец принялся на практике воплощать тактику и мероприятия так называемой стратегии непрямых действий, уклоняясь от крупного сражения, стараясь создать такую оперативно-тактическую обстановку в операционном районе, в которой можно было бы малыми средствами с наименьшими затратами заполучить «главный приз».
Таким образом консул Л. Лукулл, постоянно удерживая в своих руках оперативную инициативу, умело создавал в районе боевых действий необходимую ему систему координат вооруженного противостояния, в рамках которой регулярное превосходство войска Митридата над римлянами полностью нивелировалось.
Переведя противостояние в череду мелких стычек, в которых главная роль была отведена кавалерии, как главной маневренно-ударной силе, Л. Лукулл успешно прерывал снабжение крупной группировки сил Митридата, проводя непрерывные набеги на продовольственные транспорты противника, из-за чего силы малоазийской коалиции терпели немалые лишения.
К активности на суше, направленной на ограничение всестороннего обеспечения восьми армий понтийско-серторианской коалиции, Л. Лукулл добавил еще и успешные действия на море, перехватывая все идущие из Понта продовольственные грузы.
В результате успешных непрямых действий римлян, приведших к серьезному недостатку продовольствия, царь Митридат в одну из ночей решил снять свои армии с осады Халкедона и увести их в новый операционный район. Этим новым районом боевых действий был город Кизик, который безуспешно осаждала понтийская армия под руководством сицилийца Гермократа.