Эдуард Анатольевич Бухтояров
Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1
С приближением сил Помпея с северного направления к оперативному району боевых действий на расстояние уже менее 360 километров для Спартака настало время напрямую разыграть карту нового римского главнокомандующего, влиявшего на поведение Красса, который страстно желал быть единоличным победителем и не делить славу с другими римскими полководцами.
Утром 29 декабря 72 года до н. э. вверенный Ганнику и Касту тридцатипятитысячный отряд пехотинцев при 2 тыс. конницы покинул основной полевой лагерь восставших и выдвинулся в северном направлении навстречу Помпею. Таким образом Спартак сокращал время для Красса, побуждая его к активным действиям до момента встречи его с Помпеем, когда должен будет произойти ритуал смены главнокомандующего римских сил в Италии.
Параллельно в лагерь римлян была доставлена очередная порция дезинформации об очередном расколе в стане восставших, в котором группа сторонников Ганника и Каста стояла за выдвижение на силы Помпея, а другая группа, возглавляемая самим Спартаком, отстаивала решение идти на Брундизий.
На практике основные силы восставших, возглавляемые своим вождем, остались в полевом лагере, хладнокровно дожидаясь ответных действий Красса.
Наконец римский полководец после дня раздумий и разведывательных действий под покровом наступившей ночи снял свою армию с лагеря и ушел вслед Ганнику и Касту по заранее намеченному пути, избегая встречи с дозорами восставших.
К 31 декабря Красс вышел в район Луканского озера, где стояла лагерем тридцатипятитысячная армия восставших. Не теряя ни минуты, Красс распорядился разбить два полевых римских лагеря, первый из которых располагался напротив сил Ганника и Каста, а второй лагерь был разбит для обеспечения действий против сил Спартака, который, согласно донесениям римских разведчиков, уже выступил вслед Крассу.
Для атаки отколовшихся сил восставших Красс выделил 40 тыс. пехотинцев и 3 тыс. всадников под руководством Аррия. Сам Красс остановился с оставшимися силами во втором лагере для блокирования действий подходящей армии Спартака.
По окончании инженерных работ Аррий незамедлительно выстроил свои силы в боевой порядок напротив лагеря восставших и начал вызывать Ганника на бой. Ганник, приняв вызов, выстроил линию своих легионов так, что левый фланг упирался в прибрежную линию Луканского озера, а на правом фланге была распложена вся конница.
В начавшемся сражении в течение нескольких часов никак не мог определиться победитель. Благодаря грамотному использованию восставшими рельефа местности, Аррию никак не удавалось осуществить обход сил восставших, а основную нагрузку активных боевых действий несла кавалерия противоборствующих сторон, силы которой к исходу дня начали обоюдно выводиться из боя. Но в данный момент боя римляне обладали значительными резервами по отношению к тридцатипятитысячной армии Ганника и Каста, и Красс решил воспользоваться этим, введя в бой дополнительный конный резерв. В результате удара свежих сил римлян дрогнула конница восставших, обеспечивавшая правый фланг своей пехоты. С отступлением конницы, которая оголила правый фланг, стали отступать и легионы восставших, которые уходили в район горы Каламация, что находилась в тылу боевой линии восставших.
Но на счастье Ганника и Каста, в район боевых действий пришел сам Спартак, силы которого с ходу атаковали основные силы Красса. В установившемся оперативном паритете Аррию пришлось отказаться от активных действий против сил Ганника и направить часть из них на выручку Крассу, который сошелся в жесткой схватке с легионами Спартака. За те несколько часов развернувшегося сражения до наступления темноты ни одна из сторон не одержала победу на поле боя, и с наступлением сумерек битва была обоюдно остановлена, а войска отведены на исходные позиции в ожидании следующего дня для возобновления битвы.
Главным итогом первого дня большого сражения как для восставших, так и для римлян стало известие о гибели Ганника, ближайшего соратника Спартака и блестящего полководца восставших, который погиб в рубке на правом фланге своего боевого порядка, сражаясь в рядах кавалерии.
Таким образом при относительном паритете потерь в живой силе сторона восставших понесла чувствительную моральную потерю, связанную с утратой одного из своих значимых полководцев, она оказала прямое воздействие на моральное состояние командного состава и рядовых бойцов армии восставших.
Наступившей ночью силы восставших были отведены полководцами в расположения своих полевых лагерей для отдыха и подготовки к предстоящей битве. В римском лагере этой ночью состоялся военный совет, на котором были приняты решения относительно ротации римского командования и плана действий в грядущем сражении, в котором (сражении) Красс уже видел себя победителем, уверенность в этом ему придавал исход эпизода его противостояния с армией Ганника и Каста.
Согласно принятому плану действий, Красс намеревался ввести в заблуждение Спартака, пытаясь заставить его поверить в то, что против него выступает сам римский командующий, в то время как Красс возглавит свои войска, выступающие против заметно потрепанной армии погибшего Ганника, а против Спартака выступит Аррий, который ночью не без разочарования возглавил римские легионы, до этого возглавляемые Крассом. Следовательно, римский полководец Аррий был лишен права на такую желанную победу над Ганником и Кастом и был вынужден сражаться против грозного Спартака без особой надежды снискать себе лавры победителя.
Перераспределив командное звено, Красс прибегнул к осуществлению еще одной тактической хитрости, выслав шеститысячную группировку под руководством Цезаря в район предполагаемого сражения для занятия там засадной позиции. Римский военачальник намеревался провести комбинацию с проведением притворного отступления в завязавшейся битве и удара в тыл армии гладиаторов, в то время как она нарушит свои боевые порядки, начав преследовать отступающего противника.
На рассвете 1 января 71 года до н. э. Каст, приняв под свое руководство армию погибшего Ганника, выслал из пределов малого лагеря спартаковцев разведывательные дозоры, которые еще до начала построения боевых порядков противоборствующих армий успешно обнаружили засадный отряд Цезаря.
Получив эту информацию, Каст незамедлительно выслал скрытными путями один легион для проведения внезапной контратаки на засадный легион римлян.
Так было положено начало следующему крупному сражению между силами Спартака и Красса, в котором инициатива действий была сразу перехвачена Кастом. Теперь уже Цезарь, которому отводилась роль тактического загонщика, попал в ловушку, да еще и в тот момент, когда крупное сражение еще не началось.
Получив сообщение от Цезаря, Красс понял, что его план полностью провалился, и вынужденно начал играть вторым номером в начинающейся битве.
Римский командующий немедленно послал на подмогу Цезарю часть своих сил и приступил к выводу в боевые порядки своих легионов.
Для вызова на сражение главных сил армии восставших гладиаторов Красс выслал к полевым лагерям Спартака и Каста кавалерийские отряды, которые своими инициирующими действиями побудили к действию полководцев армии восставших.
После того как спартаковские силы из двух лагерей были построены в боевые порядки, римская конница, сделав свое дело, заняла место на флангах, в то время как в дело уже вступали легионы, начиная самое большое сражение за все прошедшее время войны гладиаторов против Рима.
После двух часов генерального сражения ни одна из сторон не уступила другой в стойкости. Далее произошли закономерные события, исходя из потенциалов противоборствующих армий. Армия под руководством Спартака начала теснить силы Аррия к его полевому лагерю, а Красс стал одолевать силы Каста, боевой порядок которых был восстановлен лишь храбрыми и решительными действиями самого Каста, проявленными им на поле боя.
Красс, чувствуя, что своими силами ему не одолеть своего противника, отдал распоряжение Аррию выделить ему (Крассу) свой резерв.
Несмотря на то, что сам Аррий находился в тяжелом положении, напрямую противостоя Спартаку, он выполнил приказ своего командующего, выслав ему свою отборную конницу, после чего римский полководец вынужденно совершил поступок, достойный стать примером для подражания, проявив все лучшие качества командира как военного лидера, воодушевив личным примером своих легионеров.
Аррий дал распоряжение вывести всех лошадей, включая и его собственного коня, в тыл своего боевого порядка и вместе со своими трибунами, взяв в руки щит, занял в нем свое место.
Таким образом, отведя всех лошадей в тыл, Аррий всем показал, что ни он, ни его командиры спасаться бегством с поля боя не собираются и будут сражаться до последнего наравне со своими рядовыми легионерами.
Это был достойный пример храбрости и чести военачальника, который до этого не был присущ римским полководцам в противостоянии с армией гладиаторов.
Прибывшая на поле противостояния армий Красса и Каста римская кавалерия полностью изменила рисунок боя на этом тактическом направлении.
Красс лично возглавил пятитысячную колонну римской кавалерии, которая, обойдя фланг армии Каста, развернулась в боевой порядок и ударила в тыл своему противнику. Несмотря на то, что Каст вовремя заметил угрозу и также лично возглавил свой двухтысячный конный резерв, ринувшись навстречу римской коннице, в развернувшемся кавалерийском сражении победу одержал Красс.
В итоге галло-германская конница была полностью разбита, а сам Каст в этой сече пал смертью храбрых. Благодаря действиям своей конницы легионы Каста успели отойти с поля боя и занять оборонительную позицию в пределах своего полевого лагеря.
А в это время на другом тактическом направлении силы Спартака оттеснили римлян к их лагерю, после чего вождь восставших отправил часть своей конницы в район, где легион восставших блокировал силы Цезаря, исключив скрытый римский резерв из тактического рисунка боя.
Узнав о тяжелом положении армии Аррия, Красс уже не мог себе позволить начать осаду оставшегося без своего полководца войска восставших в их лагере, с тем чтобы окончательно покончить с армией погибшего Каста, а вынужден был отвести свою армию в расположение своего лагеря, чтобы быть готовым к встрече с победившим на другом тактическом направлении Спартаком.
В свою очередь конница Спартака атаковала и полностью разбила силы Цезаря, да так, что последний вернулся в ставку Красса только в сопровождении своих телохранителей и без вверенного ему войска. Единственное, чем поплатился Цезарь за потерю своей армии – объявлением выговора от Красса на виду у всех римских легатов, а также публичным посрамлением как проигравшего командира, в то время как всем был поставлен в пример другой римский полководец по имени Аррий, поступок которого навсегда запомнил будущий великий римский полководец, приняв действия Аррия в этом бою за эталон проявления воинской доблести.
В такой оперативно-тактической обстановке, сложившейся к исходу первого дня 71 года, командующие противоборствующими сторонами взяли паузу, отведя свои войска на ночной отдых.
Итог противостояния Спартака и Красса в генеральном сражении 1 января 71 года до н. э. не внушал особой радости восставшим. Римская армия не была разбита в этом сражении, более того, потери сторон были сопоставимы, а значит, решающей битвы, после которой можно было бы спокойно рейдировать к Брундизию, не обращая внимания на подходящего в операционный район Помпея, так и не получилось.
В сражениях Спартак потерял некоторых своих соратников и выдающихся командиров, которым трудно было найти сразу замену. В свою очередь римские полководцы, как и рядовые легионеры, почувствовали уверенность в своих силах, что превращало армию Рима в серьезную военную машину, ничем не уступающую спартаковцам, которые, наоборот, пребывали в некой прострации и которым теперь требовалось время и место для восстановления своих сил – моральных и физических. Более того, с такими результатами крайне опасным для Спартака становилось приближение свежих сил Помпея, которые на тот момент находились всего лишь в 20 километрах от района боевых действий.
Но несмотря на очевидные первые успехи, римские полководцы также были поражены доблестью восставших, когда обнаружили, что из 12 300 тел, оставшихся лежать на поле боя, всего в двух случаях были отмечены раны в спину, все остальные погибли, сражаясь лицом к лицу с противником.
До полуночи в лагере Спартака проходил военный совет, по итогам которого был принят новый план действий. Оценив складывающуюся обстановку, было принято решение уводить все силы на восток от района сражения к Петелийским горам. В первую очередь Спартаку нужно было выводить из-под удара уцелевшую армию Каста, из начальной численности которой в 37 тыс. человек уцелело не более 23 тыс. человек.
Для этого повстанцы разделили малую армию на партии и организовали их передвижение разными маршрутами, сходящимися в единой точке, таким образом максимально затрудняя преследование малых отрядов противником. После воссоединения всех сил восставших Спартак двинул легионы в восточном направлении в сторону обозначенной горной гряды.
В первые часы 2 января 71 года Красс, после того как узнал, что все силы восставших выступили в поход, снарядил два отряда для преследования Спартака. Каждый отряд состоял из двух легионов при двухтысячном конном отряде, командование которыми было поручено опытному Аррию и проявившему большое рвение в последнем сражении против Каста доблестному Скрофе. Сам же Красс, имея в своем распоряжении 80 тыс. человек пехотинцев и 5 тыс. всадников, принял решение идти в длинный фланговый обход войска восставших, вклиниваясь в пространство между колонной противника и армией, ведомой новым главнокомандующим римской армией в Италии. Так Красс не оставлял самонадеянной надежды взять верх над Спартаком, не желая делить славу с другими римскими полководцами.
Аррию и Скрофе ставилась задача нависать над арьергардом сил Спартака и мелкими стычками максимально затруднять и задерживать марш восставших, не вступая в самостоятельное большое сражение.
Тем временем Спартак, войдя со своей армией в горы, начал действовать в лучших традициях иррегулярного воевания. Грамотно используя складки рельефа местности, восставшие предусмотрительно оставляли за собой малые партии легковооруженных бойцов, которые устраивали целую цепочку засад для своих преследователей.
Прямо с утра начались первые боевые столкновения, в которых спартаковцы нанесли чувствительные поражения отрядам Аррия и Скрофы. Уже к полудню два римских отряда преследования перестали физически существовать, а спартаковцам достались большие трофеи и около 3 тыс. пленных, в то время как сами римские полководцы чудом спаслись бегством.
Весть о полном крахе операции преследования спартаковцев двумя римскими отрядами, полученная Крассом с возвращением в ставку неудачливых Аррия и Скрофы, сильно расстроила его и заставила отказаться от дальнейших самостоятельных активных действий против сил Спартака.
Римские войска опять погрузились в уныние, а легионеры мучились бессильным гневом. В таком положении Крассу пришлось, смирив гордыню, обратиться за помощью к Марку Лукуллу, войска которого находились в Македонии, а также к Луцию Лукуллу, который на тот момент пребывал со своими силами в Понте.
В письмах, посланных с гонцами, Красс просил римских полководцев поскорей прибыть в пределы Италии для начала совместной борьбы против непобедимого Спартака.
И, как окажется, послание второго письма к уже находящемуся в Фессалониках Марку Лукуллу, в котором Красс умолял римского полководца поскорей прибыть в Италию, окажется именно тем правильным решением, последствия которого станут решающими как для восстания гладиаторов в целом, так и для Вечного города. А своевременное прибытие сил Марка Лукулла в Брундизий коренным образом изменит весь ход войны гладиаторов, выведя Рим в ранг победителя.
Одновременно с Крассом в гонку преследования сил Спартака включился Помпей, силы которого к вечеру 1 января стали лагерем в 20 километрах от поля битвы, то есть в тот момент, когда Красс и Спартак заканчивали выяснять отношения между собой.
Так же, как и Красс, Помпей, получив известия о том, что силы восставших после полуночи взяли курс на восток, по тревоге поднял свои легионы и пустился ускоренным маршем в погоню за уходящим Спартаком.
Уже в полдень 2 января разведывательные дозоры обнаружили силы восставших численностью в один легион, о чем сразу доложили Помпею. Без колебаний главнокомандующий римскими силами выделил для прямого боя два своих легиона при 5 тыс. конницы. Остальными пятью оставшимися легионами Помпей решил закордонить крупный отряд противника, создав таким образом тактически изолированную зону боевых действий, находящуюся под полным контролем римлян.
Обнаружив противника, легион восставших остановил свой марш и занял оборонительную позицию на ближайшем холме.
Обойдя противника справа и слева, взяв его таким образом в плотное внешнее кольцо, Помпей предложил восставшим сразу сдаться. Получив ожидаемый отказ, римский военачальник двинул на легион противника развернутые в боевой порядок два своих легиона, впереди которых шел пятитысячный отряд конницы.
Первая атака, которую римляне осуществили силами кавалерии, была успешно отбита восставшими, после чего в дело вступала римская пехота.
Римские легионеры, тактическое построение которых напоминало подкову, одновременно атаковали противника с трех сторон, и уже через два часа кровопролитного сражения выбранная тактика ведения боевых действий принесла Помпею успех. Благодаря грамотному расположению своих сил, римлянам удалось не только нанести чистое военное поражение спартаковцам, но и, не оставив шансов для ретировки противника, полностью истребить вражеский легион, не оставив в живых ни одного человека на поле боя.
На этом этапе анализа действий восставших, принимая во внимание тот факт, что Спартак решил совершить наземный переход всеми своими силами из района города Регий к городу Брундизий, располагавшемуся на побережье Адриатического моря в южно-италийской провинции Калабрия, что открывало возможность силам восставших сменить театр военных действий, уместно задать вопрос:
«Почему вождь восставших, очевидно почувствовав возрастающую силу и стойкость римских легионов, вместо того чтобы форсированным маршем привести свои силы в конечную точку маршрута, постоянно искал встречи с главными силами противника по ходу своего движения?»
Этот вопрос тем более резонен, потому что полководец римского войска Красс в тот момент особо не стремился навязать главным силам противника большое сражение. В это же время Спартак, зная о приближении Помпея, по ходу своего движения прилагал значительные усилия по созданию оперативной обстановки, в которой римляне были бы вынуждены постоянно вступать в бой с уходящей армией восставших.
Казалось бы, курс действий по осуществлению прямого марша в район нового театра военных действий без отвлечения внимания на сопутствующие проблемы является самым логическим и правильным. Но эта логика действий верна, если производить оценку данного действа в рамках одной чисто военной плоскости, в которой действует конвенциональное армейское соединение или войсковая оперативно-тактическая группа, исповедующая стратегию и тактику конвенционального использования силы вне логики повстанческой – иррегулярной стратегии действий.
В природе такого явления, как восстание лежит протест одного или нескольких социальных классов населения конкретной географической местности, а это значит, что такое негосударственное явление, как восстание, держится исключительно за счет ресурсной базы региона (района), то есть функционирует и развивается в положительной динамике своего развития только до тех пор, пока восстание имеет поддержку значительной части регионального социума. Следовательно, наиболее эффективной и массовой эта поддержка может быть только в случае, если активная часть участников восстания обеспечит соответствующий режим безопасности для населения подконтрольной территории – зоны ответственности.
Исходя именно из понимания процессов внутренней природы восстания, становится понятной логика действий Спартака во время, как окажется, его последнего перехода от Регия к Брундизию.
Восставшие под руководством Спартака за все время своей активной деятельности в южных провинциях Италии создали некую сеть очагов сопротивления римской власти, в каждом из которых оставлялся гарнизон сил восставших. Таким образом восставшие гладиаторы формировали безопасный ореол своего обитания, из недр которого они черпали свои силы.
Вождь восставших не мог выйти своими главными силами из природной колыбели антиримского восстания, предварительно не нанеся максимального урона силам противника, оперировавшим на южно-италийском театре военных действий, обеспечивая таким образом благоприятную среду обитания или безопасный режим существования своим сторонникам в Южной Италии на определенный период времени.
Спартаку перед выходом на новый театр военных действий с сопутствующей оттяжкой максимального количества сил и средств своего противника и переносом в его пределы активных боевых действий необходимо было произвести зачистку италийских провинций, обеспечивавших восставшим первичную ресурсную основу.
Хотя уже совсем скоро время покажет, что Спартаку в складывающейся обстановке лучше было бы объединить эти два курса действий, только сначала форсированным маршем достичь конечной точки – города Брундизий, с тем чтобы вовремя занять важный для себя новый операционный район и не допустить его занятия противником, а затем уже с пределов занятого плацдарма приступить к зачистке территории южной Италии, с тем чтобы уже после спокойно выйти в пределы Сицилии, Греции или Малой Азии – на новый театр военных действий.
Но это всего лишь одно из предположений, оправдывающее нелогичное поведение Спартака в критический для него момент. И это предположение также идет в разрез с той точкой зрения, согласно которой Спартак после выхода из игры серторианцев решил оставить территорию Апеннинского полуострова и выйти в пределы Сицилии или же Малой Азии, а в этой логике действий восстание в Италии нужно было сворачивать и переносить его потенциал к границам тогдашнего антагониста Рима – Понтийского царства.
А в реальности Спартак, скорее всего, не видел той угрозы, которую нес в себе находящийся во Фракии Марк Теренций Варрон Лукулл, морской десант которого так своевременно для Рима занял прибрежную полосу города Брундизий. Если бы у вождя восставших была достоверная информация о намерениях фракийской армии Марка Лукулла, то действия спартаковцев, наверное, были бы другими. Но случилось то, что случилось.
Последние боевые столкновения на марше нисколько не повлияли на действия трех армий. Спартак без промедлений по-прежнему уводил свои силы дальше на восток, за ним же вдогонку следовали армии Красса и Помпея.
В сложившейся ситуации, имея у себя на хвосте уже две римских армии, одна из которых обладала свежими силами, вождь восставших задумал новую уловку для обмана своего противника. На заключительном участке марша, чтобы максимально обезопасить выход своих сил на новый рубеж и успешно закрепиться там, Спартаку нужно было как максимум избавиться от своих преследователей или же как минимум просто задержать их, обеспечивая себя таким образом достаточным временным промежутком для успешного занятия портовых городов Брундизий и Тарент, чтобы успеть захватить там внушительные военные и торговые суда.
От успеха данного мероприятия напрямую зависело дальнейшее физическое существование восстания, благодаря появлявшейся возможности открытия новых театров военных действий в Сицилии, Греции или же Малой Азии. Это давало восставшим жизненно необходимый доступ к новым и свежим финансовым, материальным, политическим и человеческим ресурсам на внешнем радиусе Италийского театра военных действий.
Успешный выход за пределы Италии создавал благоприятные условия спартаковцам для обретения новой степени свободы действий и положительной динамики своего развития – нового физического смысла восстания, после того как Римом из игры были выведены серторианцы, Понтийское царство и морские пираты, которые до этого обеспечивали Спартаку всестороннюю внешнюю поддержку и, по всей видимости, формировали для него конечные политические цели.
Не теряя ни дня, уже 4 января Спартак умело подкинул ложную информацию в ставку Красса. Очередной вброс информации о том, что против вождя восставших был поднят бунт, из-за которого силы восставших вынужденно изменили свой план действий и повернули свой вектор движения в обратном направлении, с тем чтобы через Луканию и Самний организовать нападение на Рим. Данная операция по дезинформации своего противника была подкреплена кинетической активностью, в которой Спартак направил малые партии своего войска по назначенному маршруту для имитации действий на новом направлении, с тем чтобы римские военачальники окончательно уверовали в подброшенную им дезинформацию относительно дальнейших намерений Спартака.
Проглотив наживку, сначала Красс повернул свою армию вдогонку мнимой армии восставших, а затем и Помпей развернул свои силы и направил их в противоположном направлении от реального движения Спартака. Только на утро 5 января с прибытием разведчиков два римских полководца поняли, что стали жертвами обмана. Такая ошибка Красса и Помпея окончательно вывела их армии из игры, и теперь у них уже не было никакой возможности догнать уходящего на восток Спартака.
В свою очередь Спартак, не теряя темпа, неумолимо вел свою армию к побережью Адриатического моря, заблаговременно выслав вперед два крупных кавалерийских отряда, в задачи которых входил захват стратегически важных объектов в городах Брундизий и Тарент, чтобы не позволить кораблям, базировавшимся в портах, уйти в море.
Когда, казалось бы, для восставших все складывалось как нельзя успешно, и они вот-вот должны были занять желанные морские порты, удача изменила Спартаку и исход всего дела решили те самые письма, которые Красс отправил в том числе и Марку Лукуллу.
Шедшие впереди своей армии специальные кавалерийские отряды восставших на подходе к Брундизию захватили неких римских разведчиков, которые пробирались из города в ставку Красса. От них Спартак и узнал, что это были воины Марка Лукулла, армия которого 5 января 71 года до н. э. успешно высадилась в портах городов Брундизий и Тарент. Для восставших, главные силы которых были остановлены в 200 километрах от Брундизия, это было настоящей катастрофой.
Следует отметить, что после того, как Марк Лукулл к концу 72 года до н. э. успешно усмирил Фракию, он стал считаться третьим по значимости римским полководцем после Луция Лукулла и Гнея Помпея, а его армия к тому времени была прекрасно обучена и закалена в успешных действиях в войне во Фракии.
Таким образом те 40 тыс. легионеров и 3 тыс. всадников, вовремя появившиеся на Италийском театре военных действий и успешно занявшие стратегически важные для восставших два приморских города, становились для Спартака тем непреодолимым препятствием, из-за которого вождь восставших был вынужден отказаться от своих намерений и принять новый план действий, но уже в благоприятной для Рима стратегической, оперативной и тактической обстановке.
Так была спасена репутация упустивших своего противника двух римских полководцев Красса и Помпея, которым предоставлялся шанс исправить свои ошибки и избавиться от неминуемо грядущего позора.
Застопорив ход своей армии, Спартак немедленно собрал военный совет, на котором было принято вынужденное решение: повернуть войско в обратном направлении и пойти на сближение с Крассом, выбрать поле боя и разбить в его окрестностях полевой лагерь, вынуждая тем самым Красса принять сражение, имея целью разбить его главные силы.
Послав распоряжения своим специальным кавалерийским отрядам на возвращение, вождь восставших развернул свою армию и повел ее прямо на Красса. Отдав новые распоряжения по армии, Спартак послал своих разведчиков в стан противника с личным письмом для Красса, в котором вождь восставших вызывал на бой своего давнишнего визави, указав ему место встречи.
Письмо Спартака было успешно доставлено Крассу его разведчиками в ранние часы 6 января, вместе с которым римляне узнали, что в Брундизии успешно высадились войска Марка Лукулла. От таких новостей Красс и его полководцы воспряли духом, а на военном совете единогласно было принято решение принять вызов Спартака и дать большой бой армии восставших.
Перед выходом Красс воспользовался своим ораторским искусством и даром убеждения, произнеся большую и пламенную речь перед легионерами, побуждая их к решающему сражению, сумев найти подходящие слова для поднятия боевого духа и мотивации к победе над врагом, после чего римские легионы двинулись к условленному месту встречи с силами Спартака.
Первый визуальный контакт противоборствующих сторон произошел уже к полудню 6 января 71 года до н. э., когда передовая группа римлян в составе двух легионов и 6 тыс. конницы вышла в назначенный район боевых действий, где у восставших уже был разбит полевой лагерь. После установления визуального контакта командиры передовой римской группы под прикрытием развернутой во фронт кавалерии приступили к разбивке своего полевого лагеря вокруг вбитого в землю знамени Красса.
Увидев намерения римлян разбить лагерь, с тем чтобы закрепиться и отдохнуть перед решающей битвой после марша, Спартак решил воспользоваться своей полной готовностью к бою ввиду раннего прибытия на поле боя и разбития там своего лагеря и сходу атаковать передовые силы противника, не давая ему времени на отдых.
Для этого восставшие использовали часть своей конницы и легковооруженных пехотинцев, которые легко справились с первой задачей, опрокинув римскую конницу и завязав бой с римской пехотой в том месте, где солдаты Красса пытались разбить свой полевой лагерь.
Так стала формироваться линия соприкосновения решающего сражения, по которой с марша стали выстраиваться в боевой порядок прибывавшие основные силы Красса.
Спартак, увидев, что оперативно-тактическая обстановка на поле боя стала складываться согласно его расчетам, сначала отдал приказ на отход своих сил, которые наметили сражение, а затем стал выводить свое войско из лагеря и выстраивать его в боевой порядок для генерального сражения.