Эдуард Анатольевич Бухтояров
Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1
По всей видимости, Г. Кассий, не имея возможности уклониться от боя с явно превосходящими силами восставших, решил сразиться со Спартаком. Вождь восставших ожидаемо сокрушил силы Кассия и овладел его лагерем, взяв внушительный приз. Известие об очередной громкой победе Спартака быстро распространилось по региону, что внесло в ряды римлян всеобщую панику.
В результате римские консулы пришли в замешательство и остановили свои войска у входа в пределы Цизальпийской Галлии, не предпринимая никаких активных действий по отношению к силам восставших. Спартак же после победы энергично приступил к пополнению своих сил, рассылая доверенных лиц в разные уголки Галлии, пытаясь восполнить потери, связанные с поражением Крикса в южной Италии.
Так на Италийском театре военных действий наступила обоюдно принятая оперативная пауза, в которой лидеру восстания предстояло переосмыслить роль и место своих сил в Большой Игре и принять новый план действий на следующий период текущей фазы восстания.
Заняв новый рубеж в Цизальпийской Галлии, Спартак потратил полтора месяца на восстановление своих сил, восполняя потери, связанные с гибелью Крикса и его войска. За это время численность войска восставших была доведена до 128 тыс. человек, из которых 8 тыс. принадлежали кавалерии.
Сформировав новые легионы, Спартак проводил интенсивный курс подготовки новобранцев, готовя их к переходам и сражениям следующей фазы активности восставших.
В середине июля 72 года до н. э., когда у Спартака было все готово к решающему броску, где его неминуемо ждала встреча с Помпеем и Метеллом, в стан восставших пришло известие, которое сразу изменило всю военно-политическую обстановку и заставило все силы, что участвовали в Большой Игре, резко изменить свои планы.
В начале июля 72 года в Испании в результате заговора внутренних сил был убит лидер римских демократов в изгнании Серторий, что ознаменовало собой конец всей серторианской эпопеи и противостояния двух непримиримых римских политических сил – популяров и оптиматов.
С гибелью последнего лидера римских популяров быстро развалилась вся военная сила серторианцев. Испанская часть войска покинула армию, а оставшееся меньшинство во главе с римскими легионами Перперны после первой же битвы было подмято силами Помпея, а сам Перперна несмотря на то, что выжил в последнем бою, был умерщвлен по приказу Помпея. Так после смерти Сертория римское политическое движение популяров сошло на нет.
Помпей, благородно или благоразумно расправившись с лидером серторианских заговорщиков, начал энергично готовить свое возвращение в Рим. Перед своим появлением в столице республики римский военачальник, как опытный и грамотный военно-политический деятель, послал в Италию трех своих приближенных помощников под охраной преторианских когорт и испанских всадников, снабдив их подробными инструкциями к действию и большими суммами денег, чтобы подготовить благоприятную почву для своего вхождения в высший эшелон власти в Риме.
С пониманием того, что серторианские силы окончательно вышли из игры, Спартак сначала собрал воедино все свои силы в Цизальпийской Галлии, после чего двинул все 24 повстанческие легионы на юг по Эмилиевой дороге. Перед обратным рейдом восставшие избавились от армейского балласта и выдвинулись в путь без обременительных обозов, скота и пленных римлян.
Так, взятая оперативная пауза стала, в общей динамике развития событий в восстании, межфазовой оперативной паузой, после которой восстание вынужденно вступало в свою Четвертую фазу.
Разворот Спартака на сто восемьдесят градусов при достижении южных окраин Галлии, да еще и в ранге победителя, выглядит как минимум нелогичным, если не сказать вообще непонятным.
Но вся логическая цепочка быстро выстраивается, если принять во внимание то, что Спартак вел свое войско на север Италии не для того, чтобы выйти в свободную Галлию и там распустить свое войско или же закрепиться в Галлии и Германии, а для вхождения в прямой союзный контакт с силами Сертория.
Встать под политическими флагами римских демократов – вот что принималось, скорее всего, за конечную цель рейдовой операции восставших, с тем чтобы уже в следующей фазе противостояния сначала спасти положение Сертория в Испании, а затем под политическим руководством серторианского сената отстранить сулланский сенат от власти, приведя силы римских демократов к власти в Риме.
Этот план мог бы быть успешным в случае наличия достаточного запаса времени для восставших и особенно для сил серторианцев на Иберийском театре военных действий, которым они к тому времени уже совсем не обладали.
Весной 72 года вождем восставших Спартаком и Серторием почему-то не был принят во внимание фактор времени, что должно было бы при наличии оного обеспечить успех крупной рейдовой операции сил восставших по проникновению за пределы Римской республики в северном направлении с южных окраин Апеннинского полуострова.
Можно было бы принять, что в данной ситуации логичным был бы прямой поход на Рим, чтобы одним ударом решить проблему и для понтийского царя Митридата, и для Сертория, но для этого нужно было быть достаточно грамотным и независимым политиком с достаточным политико-административным багажом. Но, по всей видимости, Спартак, представляя собой чистого военного лидера восстания, продолжал неуклонно следовать ранее принятому плану действий серторианцев, невзирая на сильно изменившуюся внутреннюю и внешнюю обстановку, которая требовала немедленного пересмотра принятых ранее решений для спасения общей ситуации.
Казалось бы, нанести чистое военное поражение своему противнику было логичным и сверхэффективным, но данный тип конфликта имеет в своей природе несколько плоскостей противостояния, и военная плоскость не является доминантной в системе координат восстание – контрвосстание.
Точка зрения, согласно которой Спартаку необходимо было перейти к началу прямых действий, направленных против сердца Римской республики, была бы верна, если бы он представлял собой некую самостоятельную политическую силу с политической программой для Рима, за которым бы уже стояла достаточная часть римского общества.
Но на практике все было иначе. В условиях политической зависимости Спартака от силы, актив которой находился на тот момент за пределами Апеннинского полуострова, поход военного лидера на Рим превратился бы в акт банального вандализма и варварского разграбления республики без возможности установления нового государственного строя в Риме и формирования новых ветвей законодательной и исполнительной власти в стране.
Таким образом вариант прямой атаки на Рим в сложившейся обстановке был бы оправдан с чисто военной точки зрения, а с точки зрения достижения политических и экономических целей, ради которых, собственно, и ведутся военные кампании и восстания, эффективность данной стратегии действий не столь очевидна.
Успех прямой атаки на столицу республики неминуемо привел бы к образованию правового, административного и экономического вакуума, безжизненное пространство которого Спартаку нечем было бы заполнить, а значит, наступивший социальный хаос быстро бы поглотил как саму страну, так и восстание как таковое.
Здесь уместно было бы использовать параллельно встречный метод действий сил Спартака и Сертория, после того как были выведены из игры силы серторианцев на Малоазийском театре военных действий, на которых ранее возлагались обязанности возвращения римских демократов в пределы республики с южного направления.
Но на начало 72 года до н. э. на Иберийском театре военных действий сложилась обстановка, в которой силы серторианцев были достаточно деморализованы и надежно заблокированы в пределах региона, благодаря успешным прямым и непрямым действиям римских полководцев Помпея и Метелла. Поэтому ждать от Сертория какой-либо активности по выводу своих сил за пределы Испании в данный исторический момент не приходилось.
Как следует из результатов действий римских полководцев, во время восстания Спартака и в период Пунических войн римлянам, пользуясь современной терминологией, надо поставить «лайк» или сказать «браво» за воплощение стратегии непрямых действий и достижение желаемого конечного результата всей кампании. За проведение же боевых мероприятий в рамках военной плоскости гибридной формы вооруженной борьбы римляне заслуживают, скорее, «дизлайк», чем похвалу, по сравнению с действиями в данной плоскости своего противника.
Встречаясь с достойным военным противником на поле боя – будь то Ганнибал или же вождь восставших Спартак, римские полководцы практически всегда уступали в военном искусстве своим визави. Все негативные последствия военных поражений, оказывающих свое прямое влияние на общий ход кампании, Рим успешно компенсировал за счет накопленного большого военно-финансового ресурса и успешно проводимой внутренней и внешней политической активности при активной реализации тайных операций.
В войнах, когда Риму бросал вызов серьезный противник с военной организацией, не уступающей самой республике, эффективность действий римской военной машины в военной плоскости значительно уступала эффективности действий римских военно-политических лидеров в политико-социальной и психолого-идеологической плоскостях.
Надо полагать, что если бы уровень римских военачальников в войнах с Карфагеном и Спартаком был достаточно высок и не уступал бы военному гению Ганнибала и Спартака, то количество фаз активных военных действий и их продолжительность были бы значительно меньшими, чем оказалось в реальности.
Таким образом на примере действий Рима по линии Испания – Италия – Малая Азия в период с 74 по 71 годы до н. э., а также практики и хода событий в противостоянии Карфагена и Рима в период так называемых Пунических войн и их конечных результатов, определяется верность утверждения:
«Правильно выбранная общая стратегия действий военной кампании при наличии достаточной ресурсной базы рано или поздно приведет к желаемому конечному стратегическому результату даже при сопутствующих недостаточно эффективных и результативных боевых мероприятиях на тактическом уровне».
С середины лета 72 года до н. э. восстание полностью потеряло первоначальную политическую составляющую, и теперь Спартаку нужно было срочно что-то предпринимать, пока Рим не собрал на Италийском театре военных действий силы с внешних операционных зон.
В сложившихся обстоятельствах для Спартака логичным оставалось три направления последующих действий:
1) возвращение в южные италийские провинции и формирование там своего «царства»;
2) уход в Сицилию – оплот сопротивления римской власти;
3) уход в пределы Греции или Малой Азии.
В первом случае возвращение на юг Италии на долгосрочную перспективу не имело смысла, после того как серторианцы ушли со сцены, а сторонники популяров на местах, отказавшись от своих претензий на власть, стали массово переходить в подчинение власти сулланского сената. Также прямая линия соприкосновения с Римом гарантирует постоянную нестабильность в регионе, вследствие чего с большой долей вероятности можно прогнозировать, что рано или поздно Рим вернет себе контроль над утраченными ранее территориями на Апеннинском полуострове.
И во втором, и в третьем вариантах восставшим необходима была кооперация действий с морскими пиратами, а также внешняя дипломатическая активность для организации или же вхождения в антиримскую коалицию с народами или странами, конфликтовавшими с Римом на внешнем радиусе. Главными очагами сопротивления Риму на внешней орбите республики были непосредственно греки, македонцы и понтийцы, а также Великая Армения и Парфянское царство.
Единственным, кто оставался на внешней политической арене и с кем Спартак мог бы объединиться и создать единый антиримский союз, был понтийский царь Митридат, заблокированный римскими силами в пределах своего царства. Митридат VI Евпатор, царь Понта, уже имел широкий опыт сколачивания антиримской коалиции и все еще обладал военной силой и связями с региональными союзниками, позволяющими ему держаться на плаву, поэтому логика действий, в которой бы Спартак повел свои силы в Малую Азию, вполне оправдана.
Поэтому наиболее оптимальным и логичным вариантом для выхода на внешнюю периферию Римской республики был вариант выхода в Малоазийскую операционную зону через юг Италии, откуда все силы восставших можно было бы перебросить морским путем при помощи морских пиратов.
Вот почему логика обратного прорыва восставших на юг Италии достаточно сильна, и тут на фоне силы спартаковцев на земле все уже зависело от точности организации и координации действий между двумя полюсами и транспортным звеном, которое должно обеспечить переход сил восставших на новый театр военных действий.
Но не следует исключать и другие возможные варианты действий восставших после их успешного выхода на юг Италии.
При любом варианте действий все надежды восставшие возлагали на морских пиратов, которые обладали достаточными силами и средствами для проведения крупной десантной операции. Операционным районом в пределах Апеннинского полуострова, где себя вольготно чувствовали морские пираты, было побережье южной Италии и в особенности остров Сицилия, куда римский сенат весной 72 года до н. э. направил свой флот во главе с проконсулом П. Сервилием Исаврийским для борьбы с морскими пиратами.
Для реализации любого из трех вариантов действий Спартаку необходимо было в первую очередь вывести свои силы в южный регион Италии, к чему он и прибегнул, двинув свои войска в обратном направлении.
С началом движения спартаковцев в Южную Италию заканчивалась оперативная пауза и начинался первый период активных боевых действий Четвертой фазы противостояния на Италийском театре военных действий.
По ходу движения армии восставших в районе города Пицена неудачливые римские консулы еще раз попытались остановить Спартака, но и здесь их в очередной раз ждала неудача. Одержав победу на поле боя, Спартак не стал отвлекаться на преследование отступающего противника, с тем чтобы полностью разбить его, а двинул свои силы далее на юг, направляясь в пределы Лукании.
Новая победа Спартака придала еще большей уверенности его войскам, которые своей последней победой над объединенными силами римских консулов подтвердили полученные за короткий период подготовки в Цизальпийской Галлии индивидуальные и коллективные боевые навыки.
В стане римских войск дела обстояли куда хуже. Римские полководцы, разуверившись в победе, были подавлены безнадежностью своего положения. В римской армии царил ужас и смятение вследствие непрерывных поражений и несостоятельности своих командиров на поле боя.
В этот самый момент в стан римского войска прибыл один из самых влиятельных римских преторов по имени М. Красс, который был назначен в Риме новым главнокомандующим для борьбы со Спартаком.
Получив новое назначение, Красс очень скоро набрал в Риме новую армию в 30 тыс. человек и двухтысячную кавалерию. После формирования шести новых легионов новый командующий римскими силами за три дня прибыл в стан консульских армий и принял их под свое командование.
Первым делом Красс принялся наводить порядок в консульских армиях, для чего армии были подвергнуты децимации, то есть казни каждого десятого римского воина, согласно брошенному жребию. В результате на виду у всего войска из двух консульских легионов была обезглавлена тысяча римских солдат.
После жестокого наказания легионеров Красс приступил к формированию сил резерва, не предпринимая никаких активных действий против сил Спартака.
В этот период Спартак решил дать бой Крассу и направил свои силы навстречу римлянам.
Осознав, что встреча со Спартаком неизбежна, Красс привел свои силы в движение. Римский претор решил использовать ту же самую тактику, что и консул Гн. Лентул во время его попытки остановить рейд восставших с юга Италии в пределы Цизальпийской Галлии.
Красс сразу разделил свои силы на три части, выделив по 10 тыс. человек в две отдельные армии, образовав из них мобильные тактические группы. На посты командующих армиями были назначены Кв. Аррий, уже имевший успешный и печальный опыт встреч со спартаковцами, и М. Муммий, которые должны были «повиснуть» на флангах войска Спартака. Основную часть римского войска Красс оставил под своим руководством, закрепив за собой право на решающую битву против Спартака.
Как и в случае с Лентулом, вождь восставших, не дожидаясь, пока римляне начнут скоординированные действия, решил разбить своего противника по частям, играя на разности психологий римских военачальников.
Дело в том, что М. Муммий еще не имел опыта прямых встреч с войском восставших, поэтому самонадеянно горел желанием отличиться, на этом и сыграл сведущий в таких делах Спартак. Определив первую точку приложения силы в виде армии Муммия, Спартак завлек его в ловушку и, используя тактическую схему «притворного бегства», вовлек римского полководца в открытое сражение. В этом бою армия Муммия была разбита и обращена в бегство, а восставшим опять достались обозы и римский арсенал оружия.
После выигранной битвы Спартак двинул свои силы далее на юг, периодически вступая в стычки с авангардом римлян, пытаясь, не теряя темпа, вовлечь Кв. Аррия в сражение.
По возвращении остатков римской армии и самого М. Муммия в стан основных сил Красс провел очередной акт децимации той части проигравшей армии Муммия, которая не смогла внести за себя денежный залог. В результате к казни были приведены 500 легионеров, которых новый римский военачальник поделил на пятьдесят десятков, из которых (десятков) было умерщвлено по одному бойцу.
После поражения одной из своих армий Красс не решался на дальнейшие действия против уходящего на юг Италии Спартака, пока не подошли сформированные когорты из набираемых сил резерва.
Только после того, как подошли дополнительные силы резерва, римский военачальник решительно двинулся вслед за уходящими силами восставших.
На последнем этапе «догонялок», после которого войско Спартака благополучно вышло на морское побережье Лукании, произошло еще одно боевое столкновение между восставшими и следовавшими за ними римскими силами.
В один из моментов, нарочно или по ошибке, десятитысячное войско восставших, отделившись от основных сил, встало лагерем на местности. Как только Красс узнал эту новость, он незамедлительно решил воспользоваться «оплошностью» противника и сразиться с отделившейся группой восставших.
С подходом римлян к лагерю восставших спартаковцы приняли вызов и дали сражение Крассу. В завязавшейся схватке римляне ожидаемо брали верх над достаточно небольшими силами восставших, но в самый решающий момент битвы на поле боя прибыл Спартак с основными своими силами и заставил Красса отступить.
Спартак, одержав очередную победу над преследующими его римлянами перед крайним переходом, благополучно привел свои силы к южному побережью Италии.
Красс, раздраженный своим поражением и отступлением своих легионеров при виде Спартака, в очередной раз подвергнул свое войско децимации. Согласно брошенному жребию, из 8 римских легионов были отобраны 4 тыс. легионеров, которых по жестокой римской традиции сначала наказали розгами, а затем обезглавили на глазах всего войска.
После проведенной третьей децимации Красс силой заставил своих легионеров бояться собственного военачальника больше, чем победоносного врага в лице восставших рабов. Таков был римский метод укрепления дисциплины в армии, который в корне отличался от методов, используемых Спартаком в своем войске в этот же период времени. Но об этом чуть позже.
Получив очередной удар, Красс направил отчетное письмо в Рим, в котором поведал неутешительные новости о силе восставших и их намерениях, а также призвал сенат вызвать из Фракии М. Лукулла, а из Испании – Гн. Помпея для борьбы со Спартаком. В итоге римский сенат одобрил запрос Красса и вызвал М. Лукулла и Помпея в Италию, а самого Красса возвел в сан проконсула.
После того как восставшие прибыли во второй половине августа 72 года до н. э. на морское побережье Лукании наступала оперативная пауза в Четвертой фазе восстания, которую Спартак намеревался использовать для заключения договора с морскими пиратами и его реализации на практике.
В Лукании Спартак через своих доверенных лиц незамедлительно вошел в контакт с предводителем пиратской эскадры Гераклеоном. За определенную сумму спартаковцы и предводитель морских пиратов заключили соглашение, согласно которому пираты должны были обеспечить морскую переправу сил восставших на северное побережье Сицилии, с тем чтобы превратить остров в некий «остров свободы» – новый опорный рубеж восстания.
Но здесь Спартака ждало сильное разочарование, которое заставило вождя восставших изменить свои планы, что в конечном итоге напрямую повлияло на ход развития событий в противостоянии Рима и восставших рабов и скорое завершение данной эпопеи.
Дело в том, что морские пираты были обязаны своему быстрому возрождению с началом третьей Митридатовой войны самому понтийскому царю Митридату VI и лидеру римских политических изгнанников Серторию. Гераклеон очень хорошо понимал, что со сходом с дистанции серторианцев и незавидным текущим положением понтийского царя, восстание Спартака было обречено, поэтому предводитель пиратской эскадры быстро забыл о своих обязательствах и стал руководствоваться в своих решениях лишь жаждой получения чистой наживы, которая нужна была ему для содержания эскадры как независимому игроку.
Скорее всего, предвидя бесперспективность движения Спартака, Гераклеон решил пренебречь договоренностью с ним в пользу торга с реальными хозяевами положения в средиземноморье – римлянами.
С приходом Красса в Луканию предводитель морских пиратов быстро раскрыл перед ним все карты восставших, после чего римский полководец перекупил Гераклеона и заключил с морскими пиратами свой договор, согласно которому пираты отказались от обязательств, данных Спартаку, и вместо этого взялись за переброску двух римских легионов на остров Сицилию.
Таким образом Красс с помощью непрямых действий впервые удачно перехватил оперативную инициативу у Спартака и купировал прорыв сил восставших в новый операционный район, который сулил им (восставшим) определенные выгоды и хорошие стартовые позиции для дальнейших действий.
Узнав о предательстве Гераклеона, Спартак вынужден был резко поменять свой план действий и перейти к новому курсу с поправкой на складывающуюся обстановку, причем уже не самую благоприятную для восставших.
Силы восставших оказывались в практически запертом положении на юге Италии, потеряв возможность оперирования на морских путях и находясь в условиях прибытия дополнительных римских сил на Италийский театр военных действий из Испании и Фракии.
На фоне складывающейся неблагоприятной обстановки для восстания Спартаку нужно было срочно что-то предпринять, чтобы вывести свои силы из стратегического тупика. И Спартак принял решение, прибегнув к нестандартному действию, заключающемуся в построении собственного флота и формировании нового базового для восстания рубежа с центром в приморском городе Фурии.
Город Фурии был крупным портовым городом юга Италии, через который осуществлялась торговля между Италией, Грецией и Малой Азией. Местное население в прошлом принимало участие в войнах на стороне Афин, морские корабли города входили в состав флота Спарты, во время Пунических войн жители Фурии выступали на стороне Ганнибала.
Окружающие земли выбранного Спартаком города отличались плодородностью земель, развитым сельским хозяйством, горная местность была богата лесами и серебряными рудниками. Все это позволяло восставшим создать для себя довольно устойчивую военную и продовольственную базу, что обеспечивало спартаковцам достаточный мобилизационный и временной ресурс для перехода в новую фазу восстания.
Итак, после того как не состоялись встреча и договоренности Спартака с морскими пиратами, спартаковцы перешли к новому – второму периоду в четвертой фазе, в котором приоритетными действиями восставших будут кинетическая активность малых групп с низкой интенсивностью ведения боевых действий и проведение подготовительных мероприятий по осуществлению крупной десантной операции – переброске сил и средств на остров Сицилию, но уже своими собственными силами.
Таким образом, силы восставших успешно вышли в район Фурии и сходу овладели городом. Разместив в захваченном городе гарнизон в один легион, Спартак энергично принялся осваивать окрестности Фурии, предварительно заняв окружающие высоты, разбив на них военные лагеря.
Восставшие быстро подготовили и доставили на морское побережье необходимое количество штабелей свежесрубленного леса. На городских верфях корабельные мастера восставших построили и успешно опробовали опытные образцы кораблей. Все было готово для начала построения нового флота, оставалось только выждать время, которое было необходимо для сушки леса.
В это самое время в стане восставших проявились старые проблемы иррегулярного войска, которые напрямую оказывали отрицательное влияние на внутреннюю дисциплину и боевую готовность спартаковцев в сложной для них ситуации.
За прошедшее время в кампании 72 года силы восставших значительно пополнились новыми людьми, которые усилили внутренние противоречия, что были связаны с увеличением числа любителей «золотой чаши» как среди командиров, так и рядовых бойцов, и их пагубного влияния на моральные устои в войске, а также на внешнюю социальную среду.
Появляющаяся тяга к чрезмерному обогащению у восставших порождала такие негативные явления, как:
– корпоративное внутрилегионное разделение на группировки, сколоченные на основе племенной принадлежности;
– использование чувства мести по отношению к римлянам для мародерства и грабежа;
– индивидуальное накопление предметов роскоши.
Все эти явления приводили к появлению социального неравенства в рядах восставших, что подрывало силу и сплоченность их войска. Также моральное разложение спартаковского войска подрывало доверие и авторитет к Спартаку и восстанию в целом у местного населения южного региона Италии (римлян и их союзников италиков), что являлось критическим для формирования благоприятной внутренней и внешней среды обитания восставших.
В отличие от своего римского оппонента, Спартак подходил к решению данных вопросов, проявляя гибкость и в комплексе контрмероприятий не прибегая к массовым казням на основе коллективной ответственности.
В первую очередь Спартак старался поддерживать высокий боевой дух в своем войске и соответствующие морально-этические нормы поведения воинов посредством укрепления своего авторитета и авторитета старших командиров, являвшихся его близкими соратниками из числа бывших гладиаторов, посредством примеров личного поведения как на поле боя, так и в быту. Особенно этому способствовали непрерывные победы армии Спартака над римскими полководцами.
Следующими по эффективности воздействия на умы активных участников восстания были методы и способы непрямого действия, к которым прибегал вождь восставших для формирования атмосферы нетерпимости в войске к случаям проявления индивидуальной или коллективной трусости, малодушия и других воинских пороков. При себе Спартак содержал целый штат всевозможных певцов, сказителей и рассказчиков, и даже театральных трупп, которые в своих постановках, песнях, стихах и рассказах восхваляли подвиги героев и нещадно позорили проявления трусости и малодушия.
Таким образом в войске постоянно насаживался культ героизма и самопожертвования ради успеха общего дела.
Для укрепления морального духа и твердости убеждений рядовых бойцов и командиров Спартак старался использовать силу убеждения италийских и греческих философов, которые сочувственно относились к восставшим, а также жрецов разных верований, которые удовлетворяли духовные запросы различных народностей, входивших в его войско.
Самыми трудными по степени разрешения были задачи, связанные с военными призами, женщинами и их влиянием на внутреннюю дисциплину войска восставших и их боевой дух.
В первом случае бывшие рабы, получив свободу, после ратных дел стали стремиться окружать себя роскошью, ставя себя на место своих бывших хозяев, со всеми вытекающими из этого последствиями. Все добро, полученное в результате грабежей и мародерства, повстанцы продавали всевозможным торговцам, что были неизменными спутниками армии, вступая с ними (торговцами) в личные контакты.
Кстати, теневой стороной частных торговых отношений была высокая вероятность военного шпионажа и утечки информации о внутреннем положении в стане восставших и их планах.
Также скорое накопление ценных предметов военной добычи постепенно превращало бывшего гладиатора или раба в нового «любителя золотой чаши». Естественно, боевой дух ценителя роскошного образа жизни оставлял желать лучшего. А что еще хуже для военной организации, построенной по принципу добровольности, было попадание командира подразделения любого уровня в зависимость от «золотой чаши», что вызывало сильный отрицательный эффект, когда алчность одного человека оказывала прямое влияние на весь военный коллектив, разлагая внутреннюю дисциплину вверенного такому командиру подразделения.
Параллельно усугублял проблему алчности женский вопрос. Разбогатевшие командиры повстанцев позволяли себе обзаводиться штатом наложниц, что опять-таки создавало устойчивые предпосылки к шпионажу в пользу противника, внутренних интриг, связанных с кровной обидой сожительниц из числа бывших рабынь, ранее деливших с ними (новыми свободными командирами восставших) все тяготы и лишения рабства, а также транслировало плохой личный пример для подчиненных.
В конце концов после безуспешных упреков и уговоров в конце 72 года до н. э. Спартак был вынужден прибегнуть к практическим мерам воздействия в своем войске. В условиях военного положения лидер восставших реализовал схему централизованной продажи военной добычи и распределения части вырученных денег в виде жалования. Все золотые и серебряные предметы роскоши были запрещены к употреблению в пределах военного лагеря, дозволялся только внешний оборот дорогих предметов для закупки сырья и для изготовления оружия.
В решении женского вопроса Спартак заставил своих командиров отказаться от практики содержания штата наложниц и восстановил в правах бывших сожительниц. Такой шаг вождя привел к возврату и упрочению авторитета его командиров в глазах подчиненных, а также возымел положительный эффект в окружающей социальной среде, потому как сильно упал спрос на невольниц из числа римской и италийской аристократии, что способствовало повышению уровня доверия со стороны местных жителей к восставшим.