Виктор Котомкин
Факты минувшего дня глазами советского инженера
Киотский протокол, проект для Кировска
Новым направлением деятельности КЦЭЭ могла стать широкомасштабная работа в рамках Рамочной Конвенции ООН об изменении климата. Мы к ней хорошо подготовились и могли помочь муниципалитетам и предприятиям привлечь дополнительные инвестиции для решения экологических задач. Для этого международным сообществом были созданы неплохие предпосылки. Вкратце расскажу о событиях в этой сфере и о нашем участии.
Экологические проблемы начали очень сильно беспокоить Европу с начала 70-х годов. Этому вопросу было посвящено множество исследований, конференций, политических действий. Наиболее глубокие исследования по вопросам изменения климата Земли начались с 1988 года. Для этого была создана под эгидой ООН Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК). Первый доклад МГЭИК был опубликован в 1990 году. В нём сообщалось, что рост концентрации двуокиси углерода и других парниковых газов в атмосфере вызван человеческой деятельностью и может привести к повышению температуры в масштабе всей планеты с соответствующими изменениями климата. Итогом большой исследовательской работы стало подписание большинством стран международного соглашения, и реализация практических шагов по снижению выбросов парниковых газов. 9 мая 1992 года в Нью-Йорке была принята Рамочная Конвенция ООН об изменении климата. Она основывалась на протоколе по веществам, разрушающим озоновый слой, принятом в Монреале 16 сентября 1987 года. Позже к ней прилагалось международное соглашение – Киотский протокол. Он был принят в японском городе Киото 11 декабря 1997 года (вступил в силу только 16 февраля 2005 года). Киотский Протокол определил конкретные обязательства ряда стран по эмиссии парниковых газов. Страны ЕС обязались в 2008–2012 годах сократить выбросы в абсолютных цифрах в среднем на 5 % к уровню 1990 года. России вменялось остаться на уровне базового 1990 года. В документ были заложены экономические механизмы международной кооперации. Они основывались на том, что климатические эффекты не зависят от места выбросов парниковых газов. Снижение выбросов могло вестись там, где это было наиболее эффективно или дешевле. Механизмы международной кооперации получили общее название «механизмов гибкости». «Проекты совместного осуществления» позволяли предприятиям в странах с развитой экономикой и достаточно высоким уровнем энергетической эффективности не сокращать выбросы парниковых газов на своих объектах, а инвестировать средства или передавать свои технологии другой компании, даже в другой стране с целью снижения выбросов парниковых газов. Это было выгодно обеим сторонам. Для того чтобы сократить выбросы углекислого газа в странах западной Европы нужно было инвестировать в соответствующие мероприятия порядка 100 Евро за 1 тонну сокращённого выброса СО2 (углекислый газ, один из «парниковых» газов). В то же время, в странах СНГ, это могло стоить до 10–15 Евро. В результате сделки «покупатель» выбросов серьёзно экономил при выполнении собственных обязанностей по снижению выбросов. А «продавец» получал со-инвестора для реализации собственных энергосберегающих мероприятий. Выгоды получало и общество в целом. Механизм «чистого развития» был подобием «проектам совместного осуществления». Но его использовали страны «с обязательствами», для которых были установлены лимиты на выбросы. Они могли выполнить свои обязательства, оказывая содействие странам «без обязательств», для которых не было ограничений на выбросы. «Торговля квотами» заключалась в проведении торговых операций. Развитые страны и страны с переходной экономикой имели квоты на выбросы. Если страна не использовала свою квоту полностью, она могла переуступить или продать её часть другой стране, которой дешевле купить часть чужой квоты, чем снизить выбросы на своей территории.
Европейский Союз начал активное публичное обсуждение системы «торговли квотами» начиная с 2000 года. После чего европейские страны начали подготовку к использованию данного сценария. Они были заинтересованы в том, чтобы такого проекты, снижающие выбросы парниковых газов, появились в странах Восточной Европы. А для этого нужны были квалифицированные кадры, способные подготовить необходимые документы и оказать помощь местным предприятиям, пожелавшим продать единицы сокращённых выбросов или участвовать в проектах совместного осуществления. С этой целью в 2002 году под эгидой Европейской Комиссии ООН был организован «Сетевой проект изменения восточного климата» (Synergy Eastern Climate Change Network Project). Для обучения специалистов из стран Центральной, Восточной Европы и СНГ использованию механизмов гибкости Киотского протокола был создан международный консорциум. В него вошли Немецкая консалтинговая фирма «MVV Consultants & Engineers GmbH», «Tebodin Consultants & Engineers» из Нидерландов, ADEME (Национальное агентство по окружающей среде и энергетическим ресурсам) из Франции и Московское «Энергетическое Агентство Восток-Запад». Этот проект осуществлялся в тесном сотрудничестве с рядом местных организаций из 11 государств, присоединённых к ЕС и в странах СНГ, которые направили на обучение своих представителей. Помимо российских участников в группу входили специалисты из Грузии, Украины, Белоруссии, Казахстана, Азербайджана, Польши, Прибалтики и других стран Восточной Европы. Мы не остались в стороне от этого экологического движения. Центры Энергоэффективности должны были играть важную роль в организации процесса среди российских партнёров. Курсы продолжались в течение года. Эта тематика открыла новую страницу инженерной деятельности. Обучение проходило в Москве и в Германии. Мы получили информацию о «механизмах гибкости» Киотского протокола и шаблоны документов, необходимые для подготовки проектов. Завершающая фаза программы, на которой участники представляли разработанные проекты, проходила в немецком городе Бонне. Я подготовил проект «Энергосбережение в муниципальном хозяйстве города Кировска Мурманской области». Он предусматривал реализацию энергосберегающих проектов в трёхстах жилых и социальных зданиях и уже находился в стадии реализации с 1997 года. Размер инвестиций составлял 15,6 млн. Евро. В первых проектах была достигнута значительная экономия тепловой энергии. В детском саду № 12 в размере 60 %, а в жилом доме в Апатитах – 39 %. Это позволяло оценивать ожидаемое снижение потребления тепловой энергии в городе в размере 30 %. На 60 зданиях Кировска были установлены приборы учёта тепловой энергии. Снижение выбросов за 15 лет (срок действия проекта) оценивалось в 840 тысяч тонн углекислого газа CO2. По рекомендации тренеров 1 тонна выбросов CO2 оценивалось в 4 евро. Даже при столь низкой стоимости выбросов Кировск мог безвозмездно получить от партнёра более 3 миллионов Евро. Ожидалось снижение эксплуатационных расходов до 2,7 млн. Евро в год. С учётом Соглашения Администрации Кировска с NEFCO о со-финансировании энергосберегающих проектов, городу нужно было за эти годы инвестировать всего 4,8 миллиона Евро. Значительная доля инвестиций могла покрываться за счёт действия «револьверного механизма энергосбережения». По результатам торгов цена выбросов могла оказаться ближе к 10 Евро, в этом случае Кировск мог получить значительно больше инвестиций. Программу энергосбережения можно было реализовать, практически не используя бюджетные средства.
Наши норвежские партнёры уже работали со многими регионами России, в том числе и с экологическими проектами. Ознакомившись с моим проектом, они пожелали удачи в его подготовке и отметили, что Кировск является российским лидером в данном вопросе. Мой проект вызвал реальную заинтересованность у организаторов обучающей программы. 30 января 2003 года компания «Тебодин Консультанты и Инженеры» (Нидерланды) при участии КЦЭЭ подала «Выражение Заинтересованности» на участие данного проекта в пред-квалификационном отборе проводимом Правительством Нидерландов. Компания надеялась, что результат предварительного отбора будет положительным и проект Администрации Кировска «Энергосбережение в жилищно-коммунальном секторе Кировска» будет приглашён к следующей стадии тендера – представлению расширенного Проектного Предложения. Поэтому они предложили заключить предварительный договор с КЦЭЭ на оказание консультационных услуг в целях дальнейшего продвижения, разработки и получения Администрацией Кировска контракта на продажу ЕСВ. Они готовы были заплатить нам пятьдесят тысяч долларов. Наш проект получил активную поддержку Администрации Мурманской области. На местном уровне всё было готово к разработке проекта. Россию в данной сфере представлял Центр Климатических Проектов Совместного Осуществления. Администрация Кировска и КЦЭЭ обратились к Председателю Правления Центра В. В. Потапову с просьбой направления Правительству Нидерландов письма поддержки данного проекта. К сожалению, в России ещё не были готовы к деятельности в рамках Киотского Протокола. В 2003 году вопрос о его ратификации только начал обсуждаться. В сентябре того же года в России провели Всемирную научную конференцию по изменению климата. Она показала, что Киотский протокол не имеет под собой строго научного обоснования полезности как меры по борьбе с глобальным изменением климата.
15 апреля 2004 года я был приглашён в Москву, в Государственную Думу, на первые парламентские слушания по проблемам, связанным с ратификацией Киотского протокола и Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Цель слушаний заключалась во всестороннем анализе условий Киотского протокола, возможности их выполнения Россией без ущерба для экономического роста страны и выработка позиции по ратификации Киотского протокола. Если во времена СССР мне довелось побывать в здании бывшего Госплана, расположенном в Георгиевском переулке. То, в этот раз я посетил основное здание бывшего Госплана. Оно было построено в 1938 году на улице Охотный ряд для размещения Совета Труда и Обороны. Потом в нём размещались Совет Народных Комиссаров СССР, Совет Министров СССР, Госплан СССР и, наконец, Дума. Это здание имеет характерный имперский стиль – тяжёлые колонны и широкие холлы, залы для заседаний. Оно совершенно отличается по стилю от того здания, в котором я бывал в прежние годы. То здание было спроектировано в конце 70-х годов из стекла и бетона и представляет собой обычное офисное здание, с множеством рабочих кабинетов. Конечно же, и в старом здании Госдумы тоже много рабочих кабинетов и небольших залов заседаний. Но, при этом оно выглядит гораздо представительнее, чем новое. Теперь Государственная Дума РФ размещается в обоих зданиях бывшего Госплана.
Статус участников слушаний был очень высоким. Присутствовали председатели Комитетов Госдумы, члены Правительства и советник Президента. В итоговом документе парламентских слушаний было рекомендовано воздержаться от ратификации Киотского протокола в условиях отсутствия под ним научного обоснования, выхода из него США и неучастия многих стран, имеющих высокие уровни выбросов парниковых газов в атмосферу. Отмечалось, что вопрос о присоединении России к Киотскому протоколу требует дополнительной всесторонней проработки с учётом национальных интересов Российской Федерации. Причём против ратификации Протокола выступил и советник Президента А. Ларионов. Протокол не мог вступить в силу без его ратификации Россией, на долю которой приходилось 17 % выбросов парниковых газов. Несмотря на выводы этих слушаний, Закон о ратификации Киотского протокола был принят Государственной Думой РФ 22 октября и одобрен Советом Федерации 27 октября 2004 года. Президент России В. В. Путин подписал его 5 ноября 2004 года. Несмотря на то, что Киотский Протокол вступил в силу в феврале 2005 года, его механизм на территории России так и не начал действовать. Причина состояла в отсутствии в России документов, необходимых для создания национального реестра выбросов парниковых газов. К тому же, Российская Академия Наук высказала следующую позицию: «Киотский протокол не имеет научного обоснования. Киотский протокол неэффективен для достижения окончательной цели Рамочной конвенции ООН об изменении климата, как она изложена в статье 2 (стабилизация концентраций парниковых газов в атмосфере на таком уровне, который не допускал бы опасного антропогенного воздействия на климатическую систему). Ратификация Протокола в условиях наличия устойчивой связи между эмиссией CO2 и экономическим ростом, базирующемся на углеродном топливе, означает существенное юридическое ограничение темпов роста российского ВВП». Стало понятно, почему наш проект в Кировске поддержки официальных представителей РФ не получил. Жаль, мы могли реализовать в Кировске множество энергосберегающих проектов в жилых и общественных зданиях.
В марте 2005 года Председатель Комитета Совета Федерации по промышленной политике В. Г. Завадников пригласил меня в Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации на новые парламентские слушания: «О мерах по реализации Киотского протокола к рамочной конвенции ООН об изменении климата». В слушаниях участвовали не только Российские парламентарии, но и представители Правительства РФ, а также, Франко Марк, Глава Представительства Европейской Комиссии в Российской Федерации. Было очень полезно услышать из первых уст о том, какие перспективы развития этого процесса в России. Правительством был разработан план действий по подготовке к реализации Киотского Протокола. Назначены ответственные лица за ведение кадастра (Росгидромет) и реестра (Минприроды). Кадастр планировали завершить к 2006 году. Затем 18 месяцев отводилось на международную экспертизу. Таким образом, стало окончательно ясно, что в Кировске я эти процессы реализовать не смогу, поскольку уже планировал переезд в Москву. Мы и здесь оказались в лидерах и уже имели конкретные предложения от потенциальных инвесторов. Но, российские власти с присущей им беспомощностью и безответственностью не смогли воспользоваться появившимися благоприятными возможностями.
Десять лет спустя, в 2015 году на саммите Генеральной Ассамблеи ООН глава МИД РФ Сергей Лавров заявил о перевыполнении(!) Россией своих обязательств в рамках Киотского протокола. Выбросы парниковых газов в Российском энергетическом секторе снизились на 37 процентов. К сожалению, это не было результатом массовой реализации энергосберегающих и экологических проектов. В результате варварских преобразований, была разрушена почти вся промышленность. Поэтому существенно сократилась выработка энергии и, как следствие, уменьшились выбросы парниковых газов. В этих условиях Киотский Протокол был очень выгоден России. Но никто в России не подумал о том, чтобы действительно развернуть масштабную реализацию энергосберегающих проектов, пользуясь финансовой поддержкой западных стран. Тот же Кировск мог с небольшими бюджетными затратами модернизировать все здания и существенно снизить расходы на их отопление.
По-разному можно относиться к Киотскому протоколу. Я отношусь скептически к тому, что в потеплении климата виноваты в первую очередь выбросы, образующиеся в результате человеческой деятельности. Мне импонирует точка зрения российских учёных, говорящих о цикличности этих процессов совсем по другим причинам. А также я согласен с теми, кто считает, что природные процессы (выделение метана болотами, животными, извержения вулканов, лесные пожары и прочее) оказывают гораздо большее влияние на изменение климата. Но, несомненно, нужно заниматься энергосберегающими проектами. Они позволят снизить потребление энергии, а также действительно уменьшат загрязнение атмосферы, земли и водоёмов там, где сжигается топливо. Киотский протокол давал реальную возможность с помощью чужих средств решить собственные проблемы. Эту возможность попросту не использовали из-за дилетантизма и неумения решать проблемы нынешние горе-руководители, «эффективные менеджеры». Киотский протокол действовал до 2015 года. Однако США вышли из этого соглашения, а ряд других стран не выполнили договорённости. Поэтому, на смену Киотскому протоколу пришло Парижское Соглашение, выработанное в декабре 2015 года. Согласно ему развитые страны должны выделять средства в специальный климатический фонд для помощи более бедным государствами на борьбу с последствиями климатических изменений (например, стихийные бедствия или подъем уровня океана) и переход на использование возобновляемых источников энергии. Договор вступил в силу в ноябре 2016 года. Его ключевые положения заключаются в следующем:
Не позволять средней температуре на планете расти выше 2°С по отношению к показателям доиндустриальной эпохи, а по возможности снизить её до 1,5°С.
Начать в период с 2050–2100 гг. ограничивать выброс парниковых газов, получаемых в результате промышленной деятельности человека, до уровня, который деревья, почва и Мировой океан могут переработать естественным образом.
Пересматривать в сторону увеличения каждые пять лет вклад каждой отдельной страны по снижению вредных выбросов в атмосферу.
Соглашение одобрили 287 стран. 70 стран заявили о стремлении к 2050 году достичь нулевых выбросов в атмосферу, с помощью «зелёной экономике». США и на этот раз игнорируют международные усилия, направленные на сохранение климата. В сентябре 2019 года премьер-министр РФ Дмитрий Медведев подписал постановление правительства, связанное с принятием Россией Парижского Соглашения. Но, ситуация в России коренным образом изменилась по сравнению с той, что сопутствовала Киотскому Протоколу. Промышленность необходимо восстанавливать, значит, выбросы будут расти. К тому же на основании Соглашения Европа решила ввести климатический налог, делая конкурентной свою дорогую «зелёную энергетику». Поставщики товаров на европейский рынок, которые в процессе производства сжигают ископаемое топливо, будут платить около 30 евро за каждую тонну углекислого газа, попавшего в атмосферу. Российские эксперты подсчитали, что до 2030 года Россия потеряет до 50 млрд. Евро. Пострадают и энергетики и металлурги.
Завершение работы в КЦЭЭ и на Крайнем Севере
В 2004 году я принял решение покинуть Крайний Север, прожив там более тридцати лет. Нам удалось удачно приобрести квартиру в Москве до начала интенсивного роста цен на жильё. К этому времени я имел приглашение Тронда Далсвеена о поступлении на работу в ENSI-Energy Saving International, с которой сотрудничал почти десять лет. Энергосберегающих проектов, финансируемых NEFCO, становилось всё больше. Помимо Мурманской области они стали реализовываться в Карелии, Ненецком округе и в Архангельской области. Такая же программа планировалась в Белоруссии и на Украине. Начались программы повышения энергоэффективности в рамках международных соглашений Норвегии со странами Средней Азии. Поэтому, объём работы для ENSI в странах СНГ значительно возрастал. Мне в это время поступило ещё несколько предложений для работы.
Б. Ф. Реутов уже работал в Министерстве Промышленности, Науки и Технологий РФ. Он тоже предложил мне поработать с ним в Министерстве. Но, его рабочее место меня очень удивило. Кабинет был очень небольшой, и там же, почему то, располагалась бухгалтер из Ассоциации РОСДЕМ, которую покинул Реутов. Сразу же возник вопрос, где бы мог разместиться я, согласившись на его предложение. Реутов дал мне для написания рецензии одну из работ, выполненных его подопечными. Авторы, судя по всему, не были специалистами по теплоснабжению и допустили несколько инженерных огрехов. Я указал на ошибки, которые влияли на конечный результат работы. К тому же, когда мне попал в руки перечень проектов, которые Министерство заключало с подрядчиками, я, увидев там суммы со многими нулями, очень удивился и сказал, что такую работу мог бы с удовольствием выполнить за сумму в десять раз меньше. Похоже, я нечаянно коснулся того, о чём знать посторонним не следовало. Это насторожило Реутова, и он активность в моём вовлечении больше не проявлял. Да и я тоже, побывав в Министерстве пару раз, не ощутил, что это надёжно в долгосрочной перспективе, и отдал предпочтение другим вариантам. Меня помимо Тронда также приглашали и другие норвежские коллеги, с которыми я работал по нескольким проектам, в том числе, промышленным. Они планировали заключить долгосрочное соглашение с NEFCO. Но, работа в ENSI с моим многолетним партнёром Трондом Далсвееном мне показалась самым надёжным и привлекательным вариантом, на который я и согласился. Этому способствовало и то, что Тронд давно убедился в моём профессионализме, и уже несколько лет привлекал меня к работе в составе своей команды. Вместе с сотрудниками ENSI я обучал специалистов вопросам энергоаудита, финансового инжиниринга, сначала на Северо-Западе России, а затем в других регионах России и СНГ.
За год до своего увольнения из КЦЭЭ (покинул КЦЭЭ летом 2005 года) я начал создавать финансовый резерв, которого могло хватить на зарплату сотрудникам Центра в течение года. Я понимал, что с моим уходом возникнут трудности, и пытался создать «подушку безопасности». К сожалению, и этого оказалось недостаточно. Объединение «Апатит» в лице Самофалова не давало заказов Центру, а никчёмный В. Шапошник, сменивший Проплётина, ещё при мне помогал Самофалову отобрать помещения у КЦЭЭ. У В. Шапошника не было опыта серьёзной управленческой работы. Занять эту должность он мог только благодаря авторитету своего брата Юрия Петровича. Кстати, до Проплётина в Администрацию «сажали» такого же молодого члена команды «эффективных менеджеров», захвативших объединение «Апатит». До этого назначения он, как и этот, не имел никакого опыта управляющей деятельности и тем более, знаний, требующихся на этой ответственной работе. Когда я поинтересовался, как он планирует справляться со своими обязанностями, тот не без юмора ответил: «и не такие дела заваливали»! Продержали его в этой должности недолго, вероятно, новым хозяевам требовалось с использованием этой должности утрясти нерешённые вопросы, находившиеся в ведении городской Администрации. Что касается, энергоэффективности, то В. Шапошник (и все последующие градоначальники) не стал продолжать дела, которые инициировал Б. М. Проплётин. НЭФКО, не дождавшись отклика на свои предложения о продолжении работы, вынуждена была прервать взаимоотношения с городскими властями. Демонстрационная Зона «Кировск» практически прекратила своё существование. В Апатитах новый Глава города тоже отказался от сотрудничества с НЭФКО и КЦЭЭ. Существование Центра сильно осложнилось.
Очень сильный удар по Центру был нанесён бестолковыми российскими законодателями. В 2009 году был издан Федеральный Закон № 261 «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности…». Позже я подробнее остановлюсь на этой проблеме. Законом было отметено всё, что было достигнуто. Открылись многочисленные курсы, по окончании которых люди, отсидевшие 72 часа, и зачастую не имея базового энергетического образования, получали сертификаты энергоаудиторов. Масса, в своём большинстве абсолютно не подготовленных людей, ринулась зарабатывать деньги на составлении энергетических паспортов. Для КЦЭЭ это стало губительным. Сначала их вынудили потратиться на ненужное обучение и получение российских сертификатов энергоаудиторов. Затем им пришлось столкнуться с настоящим бардаком во взаимоотношениях заказчиков и исполнителей работ. Все заявки на разработку энергетических паспортов были в единой государственной системе. Претенденты на их исполнение могли объявиться в любой точке России. Их уровень квалификации как бы подтверждался полученным сертификатом энергоаудитора. Фактически, это была «филькина грамота» не характеризующая профессионализм обладателя. Расскажу о том, что происходило в Мурманской области. Приведу только два случая, которые я наблюдал в процессе исполнения государственных заказов. Пограничная служба по Мурманской области поместила заявку на обследование десятков своих объектов. И, вдруг, этот заказ выиграла какая-то маленькая организация из Ижевска, пообещав самую низку цену. Стоимость выполнения всех работ была просто смешной. Даже КЦЭЭ, находясь в Мурманской области, истратил бы в разы больше денег, если бы вознамерился объездить все эти объекты и провести их обследование. Чем эта «работа» завершилась, я не знаю, но скорее всего, «победители» пытались составить паспорта без выезда на место. Это самая настоящая халтура, не дающая заказчику вообще ничего. Второй, самый сокрушительный удар, нанесла новая администрация Мурманской области. В 2009 году Ю. А. Евдокимов вынужденно покинул пост губернатора, поскольку препятствовал подписанию Договора о разграничении морских пространств в Баренцевом море. Этим он очень мешал президенту Медведеву. Новый губернатор, присланный со стороны, сменил всю прежнюю команду. Покинули администрацию Н. И. Бережной и С. Леус, которые курировали взаимоотношения с КЦЭЭ. Пришельцы вместо начальников отделов внезапно стали «министрами»! И это в области, которая после развала СССР потеряла треть населения и имела численность меньше 800 тысяч человек. Этих людей ничего не связывало с Мурманской областью и реальной ситуации в регионе они попросту не знали, да и знать не хотели. В нашем случае, вместо того чтобы дать возможность развиваться своим Центрам Энергоэффективности, они решили сесть на денежные потоки в этой сфере. Для разработки энергетических паспортов они составили общую заявку на несколько сотен зданий и запросили внесение залоговой суммы более 10 миллионов рублей. Естественно, ни КЦЭЭ, ни Мурманскому Центру это было не по силам. Конкурс выиграла одна из Московских организаций. Я посмотрел, что она из себя представляет. Оказалось, что у неё было всего три аккредитованных энергоаудитора. А её «проигравший конкурент» по конкурсу имел юридический адрес в том же здании. Это была явная коррупционная сделка.
И, наконец, последним ударом по Центрам Энергетической Эффективности, стало создание в Мурманске Государственного «Агентства энергетической эффективности Мурманской области». Оно было создано на основании 261 закона РФ «Об энергоэффективности…» и финансировалось из областного бюджета. Появилось полтора десятка сотрудников, не имеющих никакого опыта в данной сфере деятельности. Но, они, получая зарплату из областного бюджета, вместо того, чтобы опереться на действующие Центры Энергетической Эффективности, тоже стали отбирать у них часть рынка.
29 октября 2010 года в Москве состоялся X Международный симпозиум «Энергетика крупных городов». По просьбе организаторов я сделал презентацию «Опыт работа ENSI в России в рамках российско-норвежского сотрудничества». После моего выступления ко мне подошёл советник нового губернатора Мурманской области Мирошников и предложил встретиться в Мурманске. Я уже не работал в Центре, но вскоре мне довелось вместе с персоналом КЦЭЭ посещать Видяево и проезжать через Мурманск. Наша встреча в Администрации области состоялась. На встрече присутствовал и директор «Агентства», над которым, судя по всему, шефствовал и определял политику всё тот же Мирошников. Этот деятель повёл себя примерно так же, как несколько лет назад Ю. Г. Дунин, пытаясь подмять под себя КЦЭЭ и сотрудничество с NEFCO. Главным мотивом его высказываний было – консолидация средств. Понятно, что из крупной суммы можно воровать проще и больше. Пример с «консолидацией» средств на разработку энергетических паспортов яркое тому подтверждение. Разговор у нас не состоялся. Мирошников решил использовать «тяжёлую артиллерию» и пригласил меня на беседу к Министру(!) по энергетике и ЖКХ Мурманской области (раньше эта была должность начальника отдела, где работал уважаемый мной человек Н. И. Бережной). А я, едва удержавшись от того, чтобы не послать его матом, поднял свою команду и мы покинули кабинет. Благодаря этим деятелям КЦЭЭ был ограничен в возможности разрабатывать проекты в Мурманской области. В первую очередь это касалось разработки муниципальных программ энергетической эффективности. Влияние помощника Губернатора было гораздо сильнее, чем прежде у Дунина. Новый губернатор с помощником продержался у власти всего три года, но дров наломать они успели.
Крайне негативно на деятельности в сфере энергоэффективности в Северных регионах России отразилось прекращение программы NEFCO для муниципальных объектов. Это произошло в 2014 году, когда страны Европы наложили санкции на Россию из-за событий на Украине. Не исключаю, что сказались и действия новых градоначальников в Кировске и в Апатитах, которые буквально «по-хамски» отнеслись к NEFCO. Они отказались встречаться и продолжать сотрудничество. А это были два города, успехами которых Экологическая Корпорация по праву гордилась. В них были созданы первые в России современные методы финансирования, с использованием которых был реализован ряд очень успешных энергосберегающих проектов. Заменять это финансирование своим ни федеральные, ни региональные российские власти не стали. К сожалению, в этих условиях КЦЭЭ фактически потерял источники дохода, выжить не смог и в 2015 году прекратил своё существование.