Георгий Константинович Васильев
Годы. Мили. Судьбы
Экипаж погибшей подводной лодки К-129
– Рудольф! А вот такой вопрос!..
– Яков Ионович, это обстояло так-то и так-то. Вот шифровка с нашим докладом и полученный ответ.
Схватив дело с перепиской, он, как боксер после минутной передышки с секундантами, бросался в очередной раунд боя.
Обстановка была тяжелой и угнетающей. Не скажу, что комиссия стремилась заведомо возложить вину на дивизию и эскадру, скорее наоборот, как мне показалось. Но копали серьезно! Безусловно, выручило нас и то, что все события и действия были задокументированы в шифровках, поскольку других способов общения с флотом по важным вопросам не существовало, а документ есть документ.
Полных выводов комиссии до нас не доводилось, в части же, касающейся эскадры, указывалось, что „К-129” была подготовлена к походу должным образом. Впоследствии стало известно, что общее заключение комиссии было таким же – лодка флотом подготовлена качественно.
Отмечалось, что наиболее вероятными причинами катастрофы могут быть столкновение с другим кораблем или ошибка экипажа в управлении подводной лодкой. А на берегу, выходит, никто ни в чем не виноват. Однако оказалось не совсем так.
Через некоторое время с должности первого заместителя командующего ТОФ ушел (по неофициальным данным – „ушли”) вице-адмирал Васильев, Георгий Константинович, курировавший подводные силы флота. По слухам, получил взыскание командующий ТОФ адмирал Н. Н. Амелько. Добрались и до нас. Летом проходит партийное собрание штаба. После рассмотрения вопросов повестки дня встает начальник политотдела эскадры и предлагает рассмотреть персональное дело начальника штаба в связи с недостатками в работе при подготовке „К-129” к походу. Коммунисты загудели: „А причем начальник штаба, если правительственная комиссия никаких недостатков в наш адрес не указала? А если надо наказать, то пусть наказывают всех нас!” И так далее в таком духе. Начпо завертелся, как карась на сковородке, – бунт в руководимой им партячейке! В конце концов был вынужден признаться, что инициатива исходит не от него, а есть указание ЦК КПСС о привлечении основных „фигурантов” к партийной ответственности на местах. Собрание зашумело еще больше: „Наказывать не будем!” Объявили перерыв для обдумывания ситуации. Понимая, что запланированный партийный „фитиль” я все равно получу, не здесь, так на вышестоящей партийной комиссии, уговорил в перерыв коммунистов наказать меня: „Вы накажете, вы потом и снимете взыскание, а наверху и дадут больше, и снимут позже”. В мрачной тишине проголосовали за „выговор” без занесения в учетную карточку. Что-то похожее получил и Криворучко на парткомиссии КВФ. Наверное, не обошли и начпо.
Заявления советского правительства о гибели подводной лодки сделано не было. Очевидно, считалось, что никто и никогда не потревожит прах подводников на пятикилометровой глубине Тихого океана. Однако американцы по характеру наших поисков поняли, что ищем исчезнувшую лодку, а как потом оказалось, лучше нас знали и о факте гибели, и о месте происшествия. Отсутствие правительственного заявления давало им юридическое право заниматься работами по исследованию корабля и его подъему, что они и сделали. По этому поводу написано много, и нет необходимости повторяться. О попытке подъема „К-129” мне стало известно в году 1975-м из материалов открытой зарубежной печати, которые доводились до командования соединений под грифом „для служебного пользования”. Как и многие специалисты нашего ВМФ, считал наиболее вероятной версией гибели лодки Кобзаря столкновение в подводном положении с ПЛА „Суордфиш” ВМС США, которая в середине марта пришла в японскую базу Иокосука с поврежденным ограждением выдвижных устройств и поставлена в док с соблюдением мер скрытности.
Однако, ознакомившись с материалами, изложенными в статье А. Мозгового „Тихая смерть К-129” (ежемесячник „Совершенно секретно”, 1999 год, № 9), пришел к другим выводам. В статье приводятся факты из книги американских авторов Шерри Зонтаг и Кристофера Дрю „Игра в жмурки. Неизвестная история американского подводного шпионажа”. В книге рассказывается, что летом 1968 года в район гибели „К-129” была на-правлена ПЛА ВМС США „Хэлибат”, оснащенная соответствующим оборудованием, с помощью которого обнаружена лежащая на дне океана наша лодка и отснято более 20 тысяч кинокадров ее и прилегающих участков дна. На кинокадрах запечатлен пролом
в корпусе корабля сразу за ограждением боевой рубки и ракетных шахт шириной около трех метров (10 футов). Кормовая и средняя шахты сильно повреждены, и у них сорваны крышки. Кормовая шахта значительно погнута, головная часть ракеты в ней отсутствует. Носовая шахта не повреждена. Другие кадры зафиксировали труп подводника, одетого в штормовой реглан с коричневой овчиной, стеганые штаны и тяжелые флотские сапоги. Видно, что останки моряка уже стали достоянием морской живности. Зафиксируем внимание на изложенных фактах, ибо именно они являются исходным пунктом для дальнейших рассуждений. Что же из них следует?
Первое, посылая ПЛА „Хэлибат” на поиск „К-129”, американцы знали не только о факте ее гибели, но и с достаточной точностью, превосходящей возможности береговых шумопеленгаторных станций, имели координаты точки катастрофы. При этом „К-129” погибла в первых числах марта (не позже 8 числа), а задача командиру „Хэлибат” на поиск была поставлена уже в середине апреля.
Второе, характер повреждений корпуса и ракетных шахт, зафиксированный на кинокадрах, позволяет однозначно отбросить такие версии гибели, как ошибка экипажа в управлении кораблем и техническая авария внутри прочного корпуса. Американцы усиленно навязывают версию со взрывом водорода в аккумуляторной яме. Однако она опровергается всем печальным опытом подобных взрывов на подводных лодках флотов мира. Повреждений прочных корпусов при взрывах аккумуляторных батарей не бывало даже на лодках с рабочей глубиной погружения 100 метров. Корпус „К-129” обеспечивал погруже-ние более чем на 300 метров, то есть был значительно прочнее.
Третье, характер повреждений и нахождение тела погибшего подводника у корпуса лодки однозначно свидетельствуют, что лодка подверглась внешнему удару при нахождении в надводном положении (крейсерском или позиционном).
Столкновение с подводной лодкой не исключается, но в таком случае обе лодки должны были находиться в надводном положении. При этом вторая ПЛ значительных повреждений крыши рубки и выдвижных устройств получить не могла, а повреждения носовой части корпуса должны были быть весьма серьезными. Скрыть их при движении из удаленного района в базу практически невозможно. Однако подводных лодок, кроме упомянутой выше ПЛА „Суордфиш” с поврежденными ограждением рубки и выдвижными устройствами, в тот период в северо-западной части океана не отмечалось.
Четвертое, описание одежды погибшего подводника позволяет с высокой вероятностью предполагать, что им является командир ПЛ Владимир Иванович Кобзарь. Никто другой не мог быть одет в описанный реглан, поскольку на снабжении лодок они не состояли, а командиры добывали их у интендантов по знакомству.
Ситуация, когда командир один находится на мостике, предусмотрена организацией службы. Во-первых, когда ПЛ всплывает в „позиционное” положение, то есть сжатым воздухом продувается лишь часть балластных цистерн. Командир отдраивает верхний рубочный люк, выходит на мостик и принимает решение на дальнейшие действия. Обычно до продувания всего балласта и всплытия полностью в надводное (крейсерское) положение никто из экипажа на мостик не выпускается. Во-вторых, и при нахождении в крейсерском положении, командир может приказать всем покинуть мостик по тем или иным соображениям. Например, в предвидении скорого погружения.
Нахождение на грунте рядом с корпусом корабля тела моряка не означает, конечно, что в момент катастрофы на мостике находился лишь один командир. Могли быть и другие члены экипажа, тела которых остались в ограждении мостика и ракетных шахт или были значительно отнесены от корпуса тонущей ПЛ.
Что же явилось причиной затопления „К-129”? Однозначно – быстрое поступление воды через ту трехметровую пробоину в корпусе, которая зафиксирована на кинокадрах. Удар, судя по всему, пришелся между 4-м и 5-м отсеками. Четвертый (ракетный) – самый большой по объему отсек. Совершенно неожиданное поступление воды через огромную пробоину, да еще в верхней части двух отсеков, практически исключало принятие экипажем каких-либо действенных мер по спасению корабля. Можно предположить, что для вентилирования были отдраены и переборочные люки до дизельного отсека, что ускорило поступление воды в прочный корпус.
Не столь однозначен ответ на вопрос о причине образования пробоины таких размеров в весьма прочном стальном корпусе и деформации еще более прочной ракетной шахты. Для условий плавания в открытом океане остаются две причины – столкновение с другим кораблем (судном) или внешний, по отношению к ПЛ, взрыв. Столкновение вполне вероятно, особенно во время сильного шторма, когда из-за жестокого волнения визуальное и техническое наблюдение за окружающей обстановкой становится малоэффективным. Что касается возможности внешнего взрыва, то, рассуждая чисто теоретически, он мог быть результатом применения против „К-129” противолодочного оружия (санкционированного или случайного – это другой вопрос). Холодная война продолжалась, корабли, как США, так и СССР, находясь в море, имели на борту противолодочное оружие в боевом снаряжении. Американские ВМС в тот период, в числе прочих средств, располагали противолодочными торпедами калибра 324 мм с зарядом взрывчатого вещества 34–44 кг, что вполне могло причинить описанные повреждения корпуса.
Кто же, с учетом всего сказанного, может владеть полной информацией о причинах катастрофы? Конечно, соответствующие ведомства США, к которым, наверное, можно отнести ВМС, ЦРУ и Госдепартамент. Из всех публикаций по данной теме четко просматривается стремление американской стороны не только скрыть известные ей факты, но и направить расследование на ложный путь.
С момента трагедии в океане минуло более трети века. Холодная война завершилась, США из „заклятого врага” СССР превратились в „заклятого друга” России. Но – молчат! Для США признание своей причастности к гибели „К-129” или, например, „Курска” на-несло бы чувствительный удар по их авторитету в мире. Да и материальные затраты на выплаты соответствующих компенсаций могут оказаться немалыми. Конечно, будут молчать. А российским властям, наверное, не с руки пытаться выжать истину из „заклятого друга”.
Завершающий штрих в этом расследовании оказался неожиданным. Когда я заканчивал подготовку материала для статьи в журнал „Морской сборник” в 1999 году, мой сослуживец по Академии Генерального штаба, ознакомившись с написанным, поведал следующее.
В 1974 году, проходя службу в главном штабе ВМФ СССР, он получил от своего шефа задание подготовить ответ на поступившее в главный штаб письмо из МИД СССР.
В письме сообщалось, что в одно из консульств СССР в США (кажется в Бостоне) обратился офицер ВМС США и заявил, что в 1968 году он был вахтенным офицером эсминца, который при плавании в Тихом океане столкнулся с подводной лодкой. ПЛ, предположи-тельно советская, затонула. Чувство вины, с которым жил прошедшие шесть лет, побудило его сделать данное заявление. Предположительно, похожая информация в то время была опубликована в одной из бостонских газет. Конечно, нельзя исключать и спланированной дезинформации. В письме МИД просило главный штаб дать заключение по изложенным фактам. К сожалению, в архивных материалах главного штаба следов найти не удалось. Скорее всего за давностью и малой ценностью эта переписка уничтожена.
Говорят, что рано или поздно тайное становится явным. Будем надеяться, хотя и то, что написано выше, достаточно достоверно и логично рисует картину гибели „К-129”.
После публикации статьи в журнале „Морской сборник” мне пришло письмо от одного из бывших командиров атомной ПЛ, в котором приводился интересный эпизод. 15 марта 1968 года отряд надводных кораблей КВФ (Камчатской военной флотилии), следуя по маршруту для поиска „К-129”, попал в сильный шторм. Около 3 часов утра 16 марта по Камчатскому времени примерно в 270 милях от Петропавловска эсминец „Влиятельный” столкнулся с неопознанным подводным объектом. Сотрясение было очень сильным, но на корабле его посчитали за удар особо крутой волны. С возвращением в базу эсминец поставили в док, где обнаружили значительные повреждения обшивки корпуса в нижней части форштевня. На расстоянии от киля полтора метра вверх и полметра в глубину стальные клепанные листы были разорваны и разошлись в стороны. В то время этому событию особого значения не придали. По американским данным упоминавшаяся ПЛА „Суордфиш” с поврежденным ограждением рубки пришла в Йокосуку 16 марта 1968 года (надо полагать по американскому времени). С учетом суточной разницы камчатского и американского времени, вполне возможно, что именно она умудрилась попасть под таран нашего эсминца, и получила повреждения, которые приписывались столкновению с „К-129”»
Командир 29 дивизии подвод-
ных лодок контр-адмирал
Виктор Ананьевич Дыгало
Стечение нескольких факторов, один из которых оказался роковым, привели к трагедии К-129. Подводные лодки в одиночном плавании в штормовом океане, как и все корабли, подвержены риску. Неправильные действия одного матроса, ошибка боцмана при удержании лодки на заданной глубине под РДП или сближение с незамеченным судном могут стать роковыми. Можно только дога-
дываться, что произошло на К-129 и привело к ее гибели. Никакая комиссия точных причин и тем более виновных не установит. Океан на пятикилометровой глубине хранит эту тайну, экипаж заплатил самым дорогим – жизнью,а родные и близкие невосполнимой утратой, слезами и страданиями. Многие адмиралы и офицеры, имевшие отношение к подготовке К-129, потеряли должности и пер-
спективу в службе.Командующего Тихоокеанским флотом адмирала Н. Н. Амелько с должности адмирала флота назначили на должность вице-адмирала, заместителем главнокомандующего Военно-морским флотом по противолодочным силам – начальником противолодочных сил ВМФ. Первого заместителя командующего ТОФ вице-адмирала Г. К. Васильева – на должность помощника главнокомандующего ВМФ по военно-морским учебным заведениям. Начальника политического управления Тихоокеанского флота адмирала М. Н. Захарова – начальником политотдела Военно-морской академии. Командира 15 эскадры подводных лодок контр-адмирала Я. И. Криворучко – в учебный центр Балтийского флота.
Командира 29 дивизии подводных лодок контр-адмирала В. А. Дыгало вместо учебы в Академии Генерального штаба перевели на должность заместителя командира Научно-испытательного центра по науке и испытаниям Черноморского флота (г. Феодосия), затем главным редактором журнала «Морской сборник».
Руководители СССР скрывали факт гибели подводной лодки К-129, которая с ядерным оружием патрулировала у побережья США в готовности нанесения удара. Наши подводники в тяжелых условиях обеспечивали стратегическое сдерживающее равновесие между Советским Союзом и США, чьи ядерные ракеты были нацелены на нашу страну в готовности к удару. Государство отреклось от честных, преданных Родине защитников, выполнявших политическую волю руководителей страны.
В августе 1968 года Георгия Константиновича назначили помощником главнокомандующего Военно-морским флотом по военно-морским учебным заведениям – начальником военно-морских учебных заведений. Он уехал с семьей в Москву, к новому месту службы. Закончился самый яркий и памятный этап – 30 летняя флотская служба.
Макет атомных подводных лодок подарен вице-адмиралу Г. К. Васильеву тихоокеанскими подводниками в 1968 году
Помощник главнокомандующего военно-морским флотом по военно-морским учебным заведениям начальник ВМУЗ ВМФ
В августе 1968 года Георгий Константинович с Марией Антоновной приехали в Москву. Первую неделю жили в московской гостинице, затем командование предоставило Георгию Константиновичу для временного проживания ведомственную дачу Министерства обороны в поселке Загорянка по Ярославскому шоссе. В ней с 1946 по 1953 год содержался немецкий военачальник генерал-фельдмаршал Фридрих Вильгельм Эрнест Паульс, командующий 6 фашистской армией, капитулировавшей под Сталинградом. В этом меблированном доме Георгий Константинович с семьей прожил до получения трехкомнатной квартиры на улице Народного ополчения,
в доме 23.
Старшая дочь Ирина, студентка Дальневосточного политехнического института, вышла замуж и осталась жить во Владивостоке.
Младшая дочь Анна после окончания второго курса Дальневосточного медицинского института перевелась во Второй медицинский институт Москвы.
Ирина Георгиевна Латышева
(Васильева), Владивосток. 1968 г.(Слева)
Анна Георгиевна Васильева,
Москва. 1968 г.(Справа)
Здание Главного штаба Военно-морского флота
Управление военно-морских учебных заведений размещалось в здании Главного штаба Военно-морского флота в Большом Козловском переулке, дом № 6. Начальник управления имел двух заместителей – по учебной части и по вневойсковой подготовке (обучение студентов вузов на военных кафедрах и сборах). В состав Управления ВМУЗ входили: отдел руководства военно-морскими учебными заведениями, отдел вневойсковой подготовки студентов, отдел обучения иностранных военнослужащих, отдел кадров ВМУЗ и штат технических специалистов отвечавших за подготовку документов.
В Управление, которое возглавил Георгий Константинович, входили:
Военно-морская орденов Ленина, Октябрьской революции и Ушакова 1-й степени
академия (Ленинград);
Высшие ордена Ленина специальные офицерские классы Военно-морского флота
(Ленинград);
Высшие военно-морские училища:
– Высшее военно-морское ордена Ленина, Краснознаменное, ордена Ушакова 1-й степени училище имени М. В. Фрунзе (Ленинград);
– Калининградское высшее военно-морское училище;
– Каспийское высшее военно-морское Краснознаменное училище имени С. М. Кирова (Баку);
– Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С. О. Макарова (Владивосток);
– Черноморское высшее военно-морское ордена Красной Звезды училище имени
П.
С. Нахимова (Севастополь);
– Высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола (Ленинград);
– Ломоносовское мореходное училище Военно-морского флота (Ленинград);
– Киевское высшее военно-морское политическое училище (Киев, в здании Киевской духовной академии);
Инженерные высшие военно-морские училища:
– Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище имени Ф. Э. Дзержинского (Ленинград);
– Ленинградское высшее военно-морское инженерное училище имени В. И. Ленина (г. Пушкин);
– Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище;
– Высшее военно-морское ордена Красной Звезды училище радиоэлектроники имени А. С. Попова (Петродворец);
– Нахимовское военно-морское училище (Ленинград).
Георгий Константинович за первый месяц пребывания в новой должности посетил
и изучил состояние дел в учебных заведениях ВМФ. Он хорошо понимал, что боеготовность и развитие Военно-морского флота зависят от качества подготовки, воспитания и обучения флотских офицеров, от знаний и навыков, полученных ими в учебных заведениях. Поступление на флот новых кораблей и подводных лодок, оснащенных современными видами оружия и технических средств, требовало модернизации технической базы и тренажеров в учебных заведениях. С присущей Георгию Константиновичу пунктуальностью и обстоятельностью был проведен анализ состояния учебных заведений, спланирована и начата работа по совершенствованию учебной базы.
Георгий Константинович добивался, чтобы каждое учебное заведение в короткие сроки оснащалось новыми образцами вооружения и технических средств. Он старался максимально приблизить учебный процесс и программы обучения к флотской реальной действительности, к обстановке, в которую выпускники училищ попадут после окончания учебы. В Высшем инженерном военно-морском училище имени Ф. Э. Дзержинского установили тренажер для изучения и управления атомным реактором подводных лодок.
Торжественное построение выпускников ВВМКУ им. М. В. Фрунзе. Вице-адмирал Г. К. Васильев принимает доклад начальника училища вице-адмирала Хренова. Июнь 1969 г. Фото В. Д. Доценко
Г.К. Васильев вручает дипломы, погоны и кортики выпускникам ВВМКУ им. Фрунзе. Зал революции. Июнь 1969 г. Фото В. Д. Доценко
Преподавателей училищ направляли в конструкторские бюро и на заводы-изготовители для освоения современного вооружения. Под каждый вид оружия создавались тренажеры, разрабатывались программы и методики обучения. Служба была напряженной и интересной. В июне 1969 года, вручая дипломы, погоны и кортики выпускникам родного ВВМКУ им. Фрунзе, он вспоминал, как 31 год назад в этом же Зале революции был произведен в морские офицеры и начал военно-морскую службу.
Начальник ВМУЗ ВМФ вице-адмирал Г. К. Васильев на торжественном построении ВВМКУ им. Фрунзе по случаю выпуска лейтенантов. Справа начальник училища вице-адмирал В. А. Хренов, Ленинград. Июнь 1969 г. Фото В. Д. Доценко
Вице-адмирал Г. К. Васильев на трибуне в день выпуска лейтенантов.
Июнь 1969 г. Фото В. Д. Доценко
Выпускники преподнесли вице-адмиралу Г. К. Васильеву, воспитаннику прославленного училища, альбом с фотографиями выпуска лейтенантов 1969 года, нагрудный знак старейшего учебного заведения и книгу А. Б. Стрелова об истории училища «Путь в океан».
Неожиданно Георгия Константиновича вызвал главнокомандующий Военно-морским флотом Адмирал Флота Советского Союза Горшков С. Г. и предложил должность заместителя начальника штаба Объединенных вооруженных сил стран Варшавского договора. От предложений главнокомандующего не принято было отказываться.
Нагрудный знак,
посвященный 50-летию ВВМКУ
им. М. В. Фрунзе
Книга А. Б. Стрелова
«Путь в океан». Очерк истории
ВВМКУ имени М. В. Фрунзе.
Ленинград, 1966 г.