Георгий Константинович Васильев
Годы. Мили. Судьбы
Командир 27 дивизии подводных лодок
В марте 1956 года в Лиепае состоялось совещание командиров бригад подводных лодок 8 и 4 Балтийских флотов под руководством главнокомандующего Военно-морским флотом адмирала С. Г. Горшкова по вопросам организации боевой подготовки. Собрались на плавбазе «Смольный». На совещании докладывали все командиры бригад, в том числе
и я. Не придал этому никакого значения и вечером поездом отправился домой. В апреле пришел приказ о назначении меня командиром 27 дивизии подводных лодок. Прежнего командира дивизии контр-адмирала Дроздова назначили помощником командующего Северным флотом по строевой части.
Моя десятилетняя служба в Усть-Двинске закончилась. Пришло время подводить итоги. Прибыл в соединение командиром подводной лодки, уходил командиром дивизии. Прослужил на пяти должностях, в среднем по два года на каждой. За эти годы прошли школу службы на подводных лодках сотни офицеров, старшин и матросов. Никто не может сказать, что я либеральничал с подчиненными. Был требователен, иногда крут и резок, часто матерился, но никто не обижался. Всегда помнил, что для порядка и пользы дела на службе должны быть только служебные отношения. К начальству относился корректно, не лебезил. Службу нес «застегнутым на все пуговицы» – без поблажек, прежде всего к себе. Контр-адмирал Л. Н. Столяров в 1989 году руководил Ленинградским Нахимовским военно-морским училищем и при встрече напомнил мне, как я арестовал его на трое суток за расстегнутый воротник кителя, когда он находился на дежурстве. На меня он в обиде не был.
Ряд офицеров, начинавших службу в бригаде и дивизии, успешно продолжали ее на флотах на должностях командиров атомных лодок, дивизий и флотилий. Присвоены звания: Герой Советского Союза и вице-адмирал Сорокину Анатолию Ивановичу и Сысоеву Юрию Александровичу; Герой Советского Союза, контр-адмирал Ивану Романовичу Дубяге и Столярову Льву Николаевичу; контр-адмирал – Корбану. Некоторые офицеры отличились в науке, получив в стенах Военно-морской академии и училищ степени докторов и кандидатов военно-морских наук: капитаны 1 ранга Ю. С. Кормянов, М. С. Солдатов, П. С. Грузинов, У. Г. Гайнутдинов, А. Г. Дмитриев, А. Г. Власов.
На прощание с Усть-Двинском командиры подводных лодок пригласили меня в ресторан аэропорта, располагавшийся на полпути между Болдераей и Ригой. Поужинали. Сослуживцы подарили мне серебряное блюдо с надписью «Большому кораблю – большое плавание» и набор серебряных рюмок. Простившись с домашними, ночным поездом отправился в Лиепаю.
Серебряное блюдо с надписью: «Большому кораблю – большое плавание» и набор серебряных рюмок – подарок Г. К. Васильеву от сослуживцев
Прибыл в новое соединение, разместился в каюте на плавбазе «Смольный». Там же находился штаб дивизии. Начальника штаба не было, его временно замещал капитан 1 ранга Евгений Петрович Поляков. Во время войны он командовал лодкой Л-4, получившей звание гвардейской. Служба на Черноморском флоте не сложилась, и его перевели на Балтийский флот. Начальник политотдела дивизии капитан 1 ранга Михаил Петрович Опекунов был назначен в дивизию недавно, с должности помощника по комсомолу начальника политуправления Военно-морского флота. Жена его, партийный работник аппарата московского горкома КПСС, ехать с ним наотрез отказалась, и Михаил Петро-вич жил в одиночестве на «Смольном». 27 дивизия состояла из трех бригад, в которые входили 22 подводные лодки, 2 плавбазы, 2 зарядные станции (бывшие Л-3 и Щ-303) и береговая база.
Бригадой средних подводных лодок проекта 613 в составе 9 единиц и 2 зарядных станций командовал капитан 1 ранга Шелганцев, бывший тихоокеанец. Штаб и экипажи размещались на плавбазе «Полярная звезда», переоборудованной царской яхте, сохранившей свое название.
Лодка-музей проекта 615А, Одесса. Фото В. Д. Доценко
Вторую бригаду средних подводных лодок проекта 613 в составе 6 единиц возглавлял Герой Советского Союза, капитан 1 ранга Владимир Константинович Коновалов (во время войны служил старпомом, а с 9.03.1943 командовал Л-3). Штаб и экипажи размещались в северной казарме. Начальник штаба бригады – П. С. Кулик.
Бригадой малых лодок проекта 615 в составе 7 единиц командовал капитан 1 ранга П. Г. Зинин. Начальник штаба – капитан 2 ранга В. В. Вдовин, выпускник нашего курса. Бригада размещалась в южной казарме. Береговая база со складами, мастерскими, медсанчастью и другими подразделениями находилась в районе пирсов. Командиром бербазы был капитан 2 ранга, участник финской войны, А. Н. Коняев. Штаб бербазы располагался в отдельном доме. Среди командиров подводных лодок встретил знакомых офицеров Валю Шмырина, Евдокимова, Литухина, Грузинова, Николая Федорова, с которым вместе служили на Тихоокеанском флоте на С-53. На одном курсе учился с В. В. Вдовиным. На соседних лодках на Камчатке служил с П. Зининым. Четвертым флотом командовал адмирал А. Г. Головко. Начальник штаба флота – В.Н. Алексеев, начальник политуправления флота – адмирал В. М. Гришанов. Штаб флота размещался в Балтийске (бывшая база немецкого флота Пиллау). В 1957 году штаб перевели в Калининград (Кенигсберг).
Командиром Лиепайской военно-морской базы был капитан 1 ранга Леонид Василь-евич Лаут, начальником политического отдела – капитан 1 ранга Смирнов. В Лиепайскую военно-морскую базу входили:
– бригада эскадренных миноносцев – 6 единиц проекта 56, командир бригады капитан 1 ранга П. С. Навойцев;
– бригада ОВРА (охраны водного района) противолодочных кораблей проекта 122 и дивизион тральщиков;
– учебный отряд подводного плавания, командир капитан 1 ранга З. М. Арванов;
– несколько артиллерийских батарей береговой обороны и тыловые укрепления.
Служба шла без особого напряжения. Боевую подготовку проводили в течение всего года. Командиры бригад были опытными подводниками. Штабы укомплектованы подготовленными офицерами. Море замерзало не каждую зиму и ненадолго. Обеспечение боевой подготовки лодок в море осуществляли надводные корабли. Ремонт лодок производился мастерскими соединения и на заводе «Тосмаре» на противоположном берегу бассейна.
Постоянную тревогу и обеспокоенность вызывала 158 бригада малых подлодок проекта 615А. Лодки имели 3 дизеля, способные работать по замкнутому циклу, для надводного и подводного хода. Над водой для их работы использовался атмосферный воздух,
а под водой кислород, который в жидком состоянии хранился в специальной цистерне. Через систему испарителей кислород преобразовывался в газообразное состояние и поступал к дизелям. Отработанные газы шли в специальные фильтры в бортовых цистернах, там углекислота СО2 поглощалась химическими поглотителями массой 15 тонн. Очи-щенный воздух обогащался кислородом и снова подавался в двигатели – обеспечивался замкнутый цикл. Незначительные нарушения герметичности кислородных магистралей или арматуры повышали содержание кислорода в отсеках. Любая искра вызывала пожар. При выделении водорода аккумуляторными батареями образовывалась взрывоопасная смесь – кислород и водород. Подводная лодка М-256 кронштадтского дивизиона сгорела в 1957 году на Таллиннском рейде со всем экипажем и командиром дивизиона капитаном 1 ранга Женей Федотовым. С ним мы учились на Специальных курсах офицерского состава во Владивостоке. Жидкий кислород производили на секретном заводе в центральной части страны и привозили в Лиепаю по железной дороге в специальных цистернах, из которых лодки заправлялись на отдельном пирсе. Зону заправки оцепляли караулом. Никто, кроме экипажа и начальства, не допускался. Кислород в жидком состоянии хранится при температуре ниже –157 °С, очень текучий, имеет голубоватый цвет.
Малая подводная лодка проекта 615
Береговых хранилищ не построили. Лодки заправляли с колес. Боеготовность была низкой, так как запас кислорода заправленной лодки испарялся за две недели. Руководство флота о проблемах обеспечения жидким кислородом знало, но изменить ситуацию не могло или не хотело. Лодки проекта 615А были крайне загромождены всякого рода устройствами. Двум морякам в отсеках трудно разойтись, а выпрямиться в полный рост можно было только в центральном посту у перископа. Для большей безопасности, а скорее для спокойствия, экипажи одевали в кожаные брюки и куртки.
Система этих двигателей отрабатывалась в 1941–1942 годах на Каспийском море. Во время испытаний сгорел главный конструктор проекта. Двигатель так и не довели до ума. В начале 1960-х годов все 19 построенных лодок перевели в резерв, а затем разрезали на металл. Источником энергии стала ядерная установка.
У меня, командира дивизии, нагрузка была большой. Периодически со штабом проводил контрольные проверки качества отработки курсовых задач в море, подготовку командиров и торпедных расчетов на приборе торпедной стрельбы. Выходил в море на торпедные стрельбы в основном на эсминцах, обозначающих противника. Делал это, чтобы предоставить комбригам возможность самостоятельно выйти на лодках в море и посмот-реть действия командиров лодок при фактическом использовании оружия. Кое-что сде-лал по обустройству дивизии. Песчаную площадь между казармами и причалом, заросшую бурьяном, огородили заборчиком, привезли чернозем и засеяли травой. Посадили кустарники по периметру, получился красивый газон. У пирсов построили кирпичные кладовые для каждой лодки. Прекратились пожары деревянных сараев, в которых хранилось дорогостоящее корабельное имущество. Подводную лодку Л-3, использовавшуюся как зарядная станция, переоборудовали под учебно-тренировочную станцию – УТС. Там учили матросов, старшин и офицеров борьбе с пожарами, поступлением в отсеки воды и выходу из затопленной подводной лодки через торпедные аппараты или рубочный люк с использованием аппаратов ИДА (индивидуальных дыхательных аппаратов). Увековечили подвиги подводников, поставили рубки подводных лодок Л-3 и Щ-307 на каменные постаменты у входа в казарму.
Перевел управление береговой базы в казарму. Освободившийся дом, стоявший вне огражденной территории, переоборудовали в гостиницу для молодых офицеров, бедство-вавших, как и в мои лейтенантские годы, в матросских кубриках. В комнатах разместили по 2-3 человека. В холлах на каждом этаже ковры, мягкие диваны и кресла, радиоприемники, уютное освещение, шахматные столики, буфет с чаем. Остальное лейтенанты приносили из города. Постельными принадлежностями обеспечивала бербаза. Личное белье стирали в прачечной обслуживающие гостиницу работницы. Политотдел организовал художественную самодеятельность, привлекая неработающих жен офицеров. Ими руководила жена комбрига Шелганцева.
В начале июля 1956 года было опубликовано постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий», в нем указывались причины возникновения и сущность культа личности Сталина. Главную причину усматривали в необходимости поддержания железной дисциплины населения путем централизации власти и временного ограничения демократии при строительстве социализма в разоренной стране в сложной международной обстановке. Этому способствовали и «некоторые отрицательные» личные качества И. В. Сталина, на них в свое время указывал В. И. Ленин.
Рубка подводной лодки Л-3 «Фрунзевец». Москва. В 1957 г. рубку установили в Лиепае, а в 1995 г. перенесли на Поклонную гору. Фото В. Д. Доценко
Рубка подводной лодки Щ-307. Москва. В 1957 г. рубку установили в Лиепае, а в 1995 г. перенесли на Поклонную гору. Фото В. Д. Доценко
Лидер Советского государства
с конца 1920-х годов до смерти
5 марта 1953 года, Генералиссимус
Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили)
Лозунг «Сталин – это Ленин сегодня» отменили. То, что нам сообщили на собрании партийного актива флота,потрясло присутствующих.Многие Воспринялили как катастрофу. Мир, в котором мы привычно жили несколько десятилетий, в один момент перестал существовать. Безграничная вера в авторитет руководителей партии и страны, в их честность, порядочность и идейность рухнула. А если бы нам сообщили, что произойдет с нашей страной в конце второго тысячелетия? В жизни флота произошло несколько крупных событий. Министр обороны маршал Жуков провел совещание с участием командующих 4 и 8 Балтийских флотов, начальников академий, командиров соединений по вопросу: «Какой флот строить?» Мы не понимали, зачем это совещание проводилось. Неужели высшее военное руководство, зная политические планы страны, имея Генеральный штаб, главкомов, штабы видов вооруженных сил и десятки академий не могло решить, что нужно для обеспечения военных интересов государства? Видимо, руководителям на высшем уровне нужно было «опереться» на мнение народа. Выступавшие командиры осторожно высказывали свое мнение по тактическим проблемам. После двух-трех разносов министра, несогласного с выступившими, желающих и вовсе не нашлось.
Министр обороны
Маршал Советского Союза
Георгий Константинович Жуков
Я от выступления уклонился. В заключении нам объявили – надо строить подводный и ракетный флот. Планы строительства крупных надводных кораблей были перечеркнуты. Через некоторое время на Балтийском заводе начали резать почти готовые крейсера проекта 68-бис. На Балтийском флоте создали командование подводных сил с подчинением ему 27 дивизии 4 флота по всем вопросам, а 56 и 57 бригады 8 флота подчинили по специальным вопросам. Из состава 27 дивизии бригаду подводных лодок В. К. Коновалова перебазировали в Клайпеду, как обычно, снова на пустое место. Для обеспечения базирования отправили туда плавбазу «Полярная звезда». Командующим подводными силами назначили контр-адмирала Ивана Кузьмича Кучеренко с Северного флота, начальником штаба – капитана 1 ранга Аркадия Терентьевича Кучера. Командующий флотом А. Г. Головко однажды охарактеризовал его кратко – «идейный дурак». С созданием новой организации положение дивизии ухудшилось. Если раньше я напрямую обращался к командующему флотом, в штаб и тыл флота, то теперь все шло через фильтр подводных сил. Решение любых вопросов усложнялось, время рассмотрения затягивалось, существо дела иногда искажалось.
В конце июля готовились к празднованию Дня Военно-морского флота. В один из дней ко мне в каюту пришел начальник ремонтной мастерской. Он доложил о приказании замполита береговой базы Смирнова изготовить силами мастерской к празднику наглядную агитацию. Привожу этот документ полностью.
25.07.1956 г.
«Потешная шлюпка. Содержание: экипаж шлюпки в Н…ском составе оформляет на шлюпке статую Свободы из фанеры или картона, закованную по шее и телу в цепь – это так называемая „Свобода и демократия по-американски”. На туловище статуи Свободы нарисовать бесправных негров, коммунистов, рабочих в тюрьмах за решеткой. Дать контуры закованных в цепи Никарагуа, Гондураса, Сальвадора и показать 200 заключенных Пуэрторико. Вокруг статуи Свободы в нижней части пушки, танки, самолеты. К концам стволов и на стволах танков и на самолетах из фанерных листов дать контуры:
Гватемалы, залитой кровью и в середине нарисовать тирана Кастильо Армаса;
разрушенные города в Колумбии и свыше 50 тысяч уничтоженных (чтобы название страны и цифру 50 000 трудящихся можно было прочитать зрителям с берега). Здесь же нарисовать тирана Колумбии Рохоса Пипилья; разрушенные города Доминиканской республики – Тиран Трухильо убивает Бакского делегата в США, бывшего профессора колумбийского университета Хесуса де Гаминдоса.
Рядом со всей этой картиной стоит истеричный Даллес, который потрясает атомными бомбами из картона. Внутрь бомб заложить взрывпакеты. „Бомбы” падают в море и взрываются. На море возникают японские острова, население которых требует прекратить испытание атомных бомб. Даллес в истерике кричит: „Освободить … страны!” На дне все копошится статуя Свободы, качается. Сам Даллес стоит непрочно, вздрагивает и, наконец, в результате нарастающего движения на дне лодки вся эта надстройка взрывается, взлетает в воздух, и освобожденные негры, политзаключенные, трудящиеся стран Латинской Америки радостно приветствуют зрителей. А двое гребцов быстрым движением весел плывут с небольшой скоростью. На носу шлюпки развевается красный флаг!
Конец».
Прочитав сценарий, разрешил начальнику мастерской его не исполнять ввиду «сложности задания».
День Военно-морского флота отпраздновали по обычной схеме. Утреннее построение, торжественный подъем флага, концерт самодеятельности, обед, а потом матросы пошли в увольнение, а офицеры на берег по квартирам. Поручив осуществлять дальнейшее руководство праздником дежурному офицеру и начальнику политотдела, выехал в город. Накануне в Лиепаю приехали на машине Мария Антоновна, Галя и Иван Янгаевы. Удивительно, как они доехали при слабых навыках управления автомобилем. Разместил их в пустующей квартире сослуживца. Пообедали в Доме офицеров «по полной схеме» для них и с ограничениями для меня. Сфотографировались на площади Цветов, так называлась центральная городская площадь. Отправились на пикник на уютную лужайку на берегу речки Ница, в 20 километрах южнее города. Туда мы с Небесовым пару раз ездили на рыбалку. Развели костер, приготовили ужин, купались, дурачились, фотографировались и поздно вечером возвратились в город. Через неделю повторили выезд на природу. Погода была ветреной, пришлось укрыться в лесу на обширной поляне. На следующий день гости уехали в Ригу.
Моя служба продолжалась. В быту помогали вестовой плавбазы и шофер автомашины «Победа». Штаб подводных сил комплектовали в основном из офицеров штаба дивизии. Не хотелось расставаться с флагманским механиком инженер-капитаном 1 ранга Иваном Ильичом Железновым, неутомимым тружеником, опытным инженером, безукоризненным офицером и порядочным человеком. На должность флагмеха дивизии выбрал инженер-капитана 3 ранга Гария Львовича Небесова, флагманского механика 158 бригады, хорошо знающего опасные лодки проекта 615 – «зажигалки». Ушел в Москву в отдел подводного плавания командир 158 бригады капитан 1 ранга П. Г. Зинин. На освободившуюся должность представил командира «малютки» капитана 3 ранга Владимира Николаевича Перелыгина, хотя некоторое сомнение вызывала его молодость. Капитан 3 ранга – и уже командир бригады. Но я не ошибся. Служил он хорошо и честно до середины 1970-х годов. Ушел в отставку с должности заместителя начальника штаба Тихоокеанского флота в звании контр-адмирал.
На должность начальника штаба дивизии возвратился с Академических курсов офицерского состава капитан 1 ранга Юрий Александрович Игнатьев. Последующие полтора года я с удовольствием с ним работал. Службу он знал, трудился добросовестно, был честен. На него можно было положиться в критической ситуации. Он дважды мне помог в тяжелые моменты. Семья его, жена и две красивые дочери, жила в Лиепае, ожидая окончания учебы на курсах. Он был одним из немногих, не имевших квартиры в Ленинграде.
В его биографии было «пятно». Родился он в Китае, в городе Харбине, где его отец, русский инженер, работал в 1916 году на КВЖД. Вернулись они в Россию в середине 1920-х годов.
Август и сентябрь прошли в повседневных делах. В состав дивизии поступили еще 2 подводные лодки проекта 613: С-180, командир капитан 2 ранга Сургайло, и С-181, командир капитан 3 ранга Преображенский, самый молодой из командиров средних лодок.
Плавбаза «Смольный», где размещался штаб дивизии, нуждалась в ремонте. По решению командующего флотом начали разработку проекта приспособления северной казармы под штаб.
В октябре поехали в отпуск в Крым, в санаторий «Гурзуф». Разместили нас в роскошной палате старого здания. Прекрасная пора – конец бархатного сезона в Крыму. Море теплое. Много купались и загорали. Изобилие винограда, овощей и фруктов, арбузов из Геленджика и Херсона. Крымские вина винзавода «Массандра» продавались повсеместно, в том числе и на розлив в палатке у санатория. Прекрасное настроение – возраст 41 год, практически здоров, впереди светлое будущее.
С нами в санатории отдыхала семья Коноваловых – Владимир Константинович и его жена Дарья, милые, добрые люди. Вместе бродили по окрестностям санатория от Артека до Ботанического сада. По вечерам прогулки по берегу моря или кино. Совершили поездку по Южному берегу Крыма: Ялта, Симеиз, Алупка, Воронцовский дворец, Ласточкино гнездо. Посетили Севастополь. Накануне созвонился с Иваном Губановым, он командовал бригадой подводных лодок в Балаклаве.
Георгий Константинович, Мария Антоновна и Дарья Коновалова
на отдыхе в Крыму
Иван пригласил нас в гости, и мы прожили у них три дня. Его жена Люба, веселая, неунывающая женщина, типичная хохлушка из Запорожья, тепло встретила и неустанно о нас заботилась. На бригадной машине поездили по Севастополю. Посмотрели восстановленную Панораму обороны Севастополя 1854 года, Четвертый бастион и Малахов курган. Из новых памятников – мемориал 54 армии на Сапун-горе, включавший монументальную картину современных художников – штурм Сапун-горы. В музее Панорамы хотел встретиться с Николаем Павловичем Нечаевым, бывшим командиром С-104 Северного флота. После демобилизации он работал там экскурсоводом. К сожалению, встреча не состоялась, он был болен. Отпуск прошел хорошо. С Коноваловыми установились дружеские отношения, которые поддер-живали последующий год совместной службы в 27 дивизии. Из Лиепаи он перевелся в Ленинград в училище, был заместителем начальника Военно-морского училища имени Ленинского комсомола. В середине 1960-х годов перенес инфаркт, не долечился. После второго инфаркта скончался в возрасте пятидесяти лет. Двое его сыновей успешно служат в Военно-морском флоте.
По возвращении в Лиепаю приступил к службе. Во время отпуска обсуждали с Марией Антоновной, где жить дальше: переезжать в Лиепаю или жить в Риге? Не хотелось трогаться с насиженного места, да и перспектива службы была неясна. После возвращения из отпуска мне предложили должность главного военного советника в Албании.
Ирина Васильева,Васильева, Рига. 1958 г(Слева)
Аня Васильева, Рига. 1956 г.(По центру)
Мария Антоновна. Рига. 1957 г.(Справа)
Советский Союз передал туда из Усть-Двинска четыре подводные лодки «малютки» XV серии. Сопротивлялся изо всех сил. Помогла справка о состоянии здоровья Марии. Вспомнили о «туберкулезе» почки, провели обследование, обнаружили язвенную болезнь желудка. Этого оказалось достаточно. В Албанию поехал другой офицер, но прослужил недолго. Произошел разрыв отношений между Албанией и СССР. Мария Антоновна приехала поездом из Риги и Новый 1957 год встретили в Лиепае, опять в чужой квартире. Легко менять место жительства тем, кто имеет основную, не служебную квартиру в Ленинграде или другом крупном городе. При любом повороте событий есть место, где семья может поселиться и жить. Мы такой возможности не имели. Виноват в этом я. Во время службы в Усть-Двинске дважды была возможность получить отдельную квартиру, по разным причинам я ее не реализовал.
Начало 1957 года не предвещало каких-либо крупных событий. Спланировали программу боевой подготовки на год. Флотская служба шла заведенным порядком. Отношения с подчиненными были нормальными. С начальником штаба и комбригами срабо-тались хорошо и друг друга понимали. Острых ситуаций не возникало. Боеготовность дизельных лодок поддерживалась на заданном уровне. Задачи боевой подготовки выполняли успешно. Начальство подводных сил флота время от времени наведывалось для проверок и находило, что все в порядке. Только один раз дотошный начальник штаба
А.Т. Кучер нашел на чердаке казармы пустые бутылки из-под водки. Это привело его в крайнее удивление и раздражение. «Как это могло случиться?! Куда смотрят командиры бригад и кораблей?!» А командиры и сами выпить не дураки и даже меня пару раз приглашали, и я не счел возможным отказаться.
С начальником политотдела жили на одной плавбазе, завтракали, обедали и ужинали за одним столом. Однажды в кают-компании за обедом я высказал начальнику политотдела свое мнение: «Михаил Петрович, что Вы беспокоитесь за оценку политработы? Будет дивизия боеготова, будут выполняться планы боевой подготовки, не будет ЧП – и оценка политработы будет положительной». Через некоторое время на очередном флотском партийном активе член Военного совета Гришанов, делая доклад, вы-сказался так: «Некоторые командиры соединений считают, что если на кораблях нет ЧП, поддерживается установленная боеготовность, то и полит-работа на высоком уровне. Это неправильно». Фамилии командира соединения он не назвал, но я понял откуда ветер дует и стал в своих высказываниях сдержаннее.
В июне на дивизию поступили две ракетные лодки проекта 641. На палубе лодки проекта 613 установили два наклонных контейнера для крылатых ракет П-5 с ядерными боеголовками. Вместо одной группы аккумуляторных батарей смонтировали пусковую и контрольную аппаратуру. Старт ракет мог производиться только из надводного положения. За свой неуклюжий вид эти
лодки прозвали «крокодилами». Никакой технической и учебной базы создано еще не было. Новые лодки свалились, как снег на наши неподготовленные головы. Начали освоение ракетной техники. Отработали задачи № 1 и 2. Ракетные расчеты отправили на учебу под Новосибирск в почтовый ящик № 7777, закрытую военную организацию, производившую ракеты П-5.
Адмирал В. М. Гришанов
В июне на неплановое собрание партийного актива флота срочно на автомашинах доставили командиров и начальников политотделов дивизий и военно-морской базы. Нам объявили о состоявшемся Пленуме ЦК КПСС, на котором был рассмотрен вопрос «Об антипартийной группе». Пленум признал деятельность антипартийной группы не-совместимой с ленинскими принципами партии и вывел из состава ЦК КПСС и Президиума ЦК КПСС В. М. Молотова, Г. М. Маленкова, Л. М. Когановича. Освободил от обя-занности председателя Совета министров СССР Н. А. Булганина. Участники группы признали свои ошибки. Прослушали доклад. Выступили трое политработников. Все присутствующие проголосовали за постановление собрания – единодушно одобрить решение пленума. С главными подвижниками Сталина было покончено. Приняли к сведению. По возвращении в Лиепаю провели аналогичные собрания на базе и в дивизии, где тоже единодушно одобрили решение ЦК КПСС. Сняли портреты изгнанных руководителей.
В сентябре флот ожидал инспекцию главкома Военно-морского флота. Начали подготовку в начале лета. Подкрасили помещения в казармах. Обновили наглядную агитацию так усердно, что не осталось ни одного свободного простенка в помещениях. Все пространство было заполнено лозунгами, призывами, портретами партийных и государственных руководителей. Подремонтировали и подкрасили корабли. Благоустроили территорию, посеяли траву на газонах и огородили их штакетником. На это главком С.Г. Горшков обращал особое внимание. Оборудовали под командный пункт дивизии один из фортов, окружающих Лиепаю, построенных до Первой мировой войны для обороны стоянки флота. Заканчивали отработку спланированных курсовых задач. 28 августа, находясь в море на торпедных стрельбах, на мостик эсминца получил шифровку: «Постановлением Совета министров СССР № 1034 от 27 августа 1957 года Вам присвоено воинское звание контр-адмирал. Поздравляю! Командующий флотом А. Головко». Для меня это явилось неожиданностью.
Закончив торпедные атаки возвратились на базу. Об этом событии в дивизии уже знали и поздравляли. После дневных служебных забот позвонил домой, сообщил Марии Антоновне, что она стала адмиральшей. Видимо, разговор по телефону и необычность сообщения не позволили ей выразить радость по этому случаю. Отмечать присвоение адмиральского звания мне было некогда. Ограничился заменой погон, нарукавных знаков различия и пуговиц на кителе и тужурке.
Выписка из Приказа МО СССР о присвоении воинского звания контр-адмирал Георгию Константиновичу Васильеву. 1957 г.
Главнокомандующий ВМФ
Адмирал Флота Советского Союза
С. Г. Горшков
В первых числах сентября прибыли посредники на учение: контр-адмирал Н. И. Цирульников (преподаватель академии Генерального штаба) и капитан 1 ранга Е. Н. Алексеев (Дельфин), слушатель той же академии, до этого служивший в должности НШ 27 дивизии. От ответа на вопрос, когда начнется учение, они уклонились, сославшись на инструкцию: вскрыть запечатанный конверт по сигналу с флота. Чтобы посредники не скучали и не занимались «изучением» состояния дивизии, повез их в Дом офицеров. Там поужинали и изрядно выпили. Они просили к 24.00 доставить их в штаб. В 00 часов 10 минут получили сигнал: «Вскрыть пакет». По сигналу тревоги явились офицеры, некоторые, как и я, грешный, «под парами», но рассредоточение кораблей провели организованно. Боеготовые подводные лодки развернули на учебных позициях, небоеспособные рассредоточили в аванпорту и прилегающих акваториях. Через позицию лодок, развернутых в море, прошло соединение боевых кораблей. Большинство лодок их атаковало, судя по донесениям – успешно. Через день прибыла группа офицеров Главного штаба, возглавляемая вице-адмиралом Симоновым, и начала перетряхивать штабы и оставшиеся в базе лодки. Кроме обеда, с инспекторами у меня встреч не было. Главком пробыл в дивизии не более одного часа. По окончании учения в Калининграде состоялся разбор. 158 бригада была признана небоеготовой, так как лодки проекта 615 выйти в море из-за отсутствия жидкого кислорода не смогли. О причинах их неготовности никто слушать не хотел. Одно событие следовало за другим.
В октябре 1957 года Пленум ЦК КПСС рассмотрел вопрос об улучшении партийно-политической работы в Советской армии и флоте. Маршала Г. К. Жукова освободили от должности министра обороны и вывели из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС. Его обвинили в нарушении ленинских принципов руководства вооруженными силами и недооценке значения политорганов и партийно-политической работы. Многим, особенно провинившимся, были памятны его решительные действия при управлении войсками, грубость в обращении с подчиненными. Военнослужащие хорошо помнили его известную «тройчатку» – снизить в звании, освободить от должности и уволить в запас. Жукова обвиняли во всех грехах, в чем он был и не был виноват, и даже в «бонапартизме». На заседании маршал Г. К. Жуков отсутствовал. Пленум созвали, когда он на крейсере Черноморского флота находился с визитом в Югославии. Начальник Генерального штаба генерал армии С. М. Штеменко сообщил ему о пленуме через нашего торгового представителя. За это Штеменко понизили в должности, назначив начальником штаба второразрядного Западно-Сибирского военного округа. Жуков возвратился в Москву самолетом. На аэродроме его встретил всего лишь один полковник. На должность министра обороны уже назначили маршала Р. Я. Малиновского. Когда Жуков узнал об этом назначении, то заметил: «Хорошо, что не Катьку Фурцеву». Е. А. Фурцева была членом Президиума ЦК КПСС и министром культуры.