Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
Глава 4. Смерть любви не помеха
В Соединённом Королевстве любят выступления диких животных. Когда огромная саламандра заглатывает факел с огнём, а затем выпускает жаркое пламя из алого нутра – толпа ликует. Или взять тот же трюк с кроликом и цилиндром – никогда не надоедает. А трио синицы, льва и крокодила? И того пуще! Весело и красочно! Однако за кулисами всё совсем не так. Прежде, чем подать свежий номер на сцену, укротитель долго тренирует своих ухающих и воющих подопечных. Это муторно и подчас гибельно. Стоит ему зазеваться и – оп! – рука или нога пропадает в пасти пленённого существа. Впрочем, такое случается и на отрепетированных представлениях. Кое-кого это вовсе не смущает, а даже наоборот – радует. Во многих людях живёт жажда крови, и подобные эксцессы дают ей шанс вырваться на волю. Но поговорим сейчас не об этом. Так как мы собираемся выдать наших любимцев за цирковых зверей, будет по-честному немного о них рассказать.
Такие гигантские тараканы, как Снурф, целыми колониями обитают в Железных Горах. Они забираются в заброшенные шахты гномов и устраивают там гнёзда. Тараканы предпочитают откладывать яйца в сырых и тёмных местах. У них бронированные спины и цепкие крючковатые лапки. Питаются эти насекомые всем подряд. Считается, что приручить и уж тем более чему-нибудь научить таракана невозможно. Как по мне, это утверждение в корне ошибочно. Мы отлично ладим со Снурфи. Он прекрасно понимает речь и даже сам может немного говорить, при этом шипя с завалом на «ф». Примеры – «крыфа», «рыбфа», «куфать». Живут тараканы долго, обычно пока их кто-нибудь, фигурально говоря, не прихлопнет.
Что же касается Мурчика, то он экзотичен для всех провинций. Пищащим котёночком Эмилия подобрала его у Великого Леса. Я подозреваю, что Мурчик может вести свою родословную из Бархатных Королевств, но доказательств этого у меня, конечно, нет. Очевидно, что хвостатый обладает гибким интеллектом, который держится либо на уровне Снурфа, либо ненамного превосходит его. С тараканом, кстати, они практически одинаковых размеров. Мне кажется, кот вполне способен изъяснять свои мысли не мяукая. Иногда я готов поклясться, что он что-то тихонечко шепчет Эмилии. Когда я спрашиваю её об этом, она отмахивается – мол, придумал же такое! При первой встрече с Мурчиком создаётся впечатление, что он противный парень, но это не так. Да, у него занозистый нрав, острые когти и презрительный взгляд, однако он всё-таки милый и пушистый шалун. Мурчик всё ещё любит играть с бантиком и гоняться за бабочками в саду.
Вот и сейчас, когда мы подошли к красной выгоревшей табличке с надписью «Подлунные Пеньки», кот бросился за какой-то мелкой зверушкой. Я хмыкнул – подходящее название для этой деревеньки. Вероятно, оно когда-то было дано из-за непосредственной близости к Лунным Вратам.
Мы вошли через распахнутые створы ворот рано утром. Заспанный стражник лениво проводил нас взглядом. Казалось, его не удивило, что по бокам от меня вальяжно шествуют кот и таракан. Кто только нанял этого оболтуса нести вахту? На улице ещё никого не было, и мы спокойно смогли осмотреться. Думаю, осенний холод играл немалую роль в нежелании людей вылезать из дома и заниматься привычными делами.
Единственными достопримечательностями в Подлунных Пеньках были трактир и храм Бога Света. Обитель Ураха нас совершенно не интересовала, поэтому мы отправились в таверну. Там мы собирались перекусить и разузнать, у кого можно арендовать лошадь с повозкой. Следуя вверх по главной улице, мы увидели то, что искали. Питейное заведение когда-то выстроили в классическом стиле. Оно имело два этажа: на первом обычно предлагалось выпить, поесть, поиграть в карты и послушать местные сплетни, а на втором путник мог выспаться перед дорогой. Над покосившейся дверью красовалась вывеска «Хмельной Лунарь».
Я уверенно переступил порог. Внутри тёмного зала находилось несколько человек. Осоловелый трактирщик за стойкой тёр кружки из-под пива. Под моим прямым взглядом он соблаговолил открыть свой рот.
– Меня звать Крикс. Я тут шеф.
– Я Калеб.
Криксу моё имя было не интересно.
– Хоть Калеб, хоть хлеб, хоть графиня Альба, мне всё равно. Прежде чем соберётесь сделать заказ – покажите деньги. Потому что если вы припёрлись сюда, рассчитывая на дармовщинку, то скажу сразу – ничего не выйдет, можете разворачиваться и проваливать! Я задарма не кормлю и не наливаю!
Это заявление ввело меня в ступор. Кроме единственной счастливой монетки, которую я всегда ношу с собой, денег больше у меня не было. Думаю, в карманах Грешема так же гулял ветер. Как только я мог забыть взять с собой немного золота на подобные расходы? На самом деле достаточно легко. Когда под рукой есть личный замок то привыкаешь к тому, что платить никому не надо. Я собирался, что-то ответить, но меня опередила Эмилия.
– Мы обязательно заплатим, но только после выступления, – промурлыкала колдунья, подходя к трактирщику. – Видишь ли, мы странствующие артисты, зарабатываем на жизнь, показывая трюки с животными.
Только тут до Крикса дошло, что в Хмельном Лунаре также присутствуют таракан и кот. Я увидел, как его глаза округлились и приняли более осмысленный вид.
– Я думаю, что если ты нас сразу обслужишь, то в самом конце дня тебе непременно достанется не только золото, – прошептала Эмилия. – Есть ещё один сюрприз, с которого ты потом сможешь снять подарочную обёртку.
Лицо трактирщика приобрело пунцовый оттенок, впрочем, как и большая рыжая голова Грешема. Не могу сказать, кто стал из них более красным после слов колдуньи.
– Так вы актёры? Вообще-то со скотиной у меня нельзя!
– Подумай хорошенько: допустимо ли для нас маленькое исключение.
Эмилия кокетливо повела плечами, так, что её декольте оказалось у самого носа простачка. Этот последний штрих попал точно в цель. Трактирщик, зачарованный женской прелестью, смог кое-как промямлить: «будьте как дома».
Мы сели за большой ободранный стол. Крикс принёс нам графин вина, чаю, холодной картошки, ветчины, сыра и хлеба. Сам сел поближе к Эмилии. Мой ученик буравил усатое лицо ревнивым взглядом. Глядя на сжатые кулаки Грешема, я подумал: а не убьёт ли вампир этого червяка за то, что Эмилия пустила в ход своё обаяние? Я взял в руки вилку и накинулся на еду.
Крикс бросил подозрительный взгляд на Грешема.
– Чего не ешь, толстяк? У меня всё свежее и вкусное. Это моя мать стряпает.
– Я на днях сильно отравился плохо прожаренным куском мяса. Очень сочным куском, практически сырым, – процедил мой ученик через плотно сжатые зубы. – Теперь лечусь вот этой настойкой.
Вампир достал из рюкзака бутылку и налил немного себе в стакан.
– То-то даже и хорошо, что так вышло! Такому толстому мешку муки как ты просто необходимо немного сбросить жирку! Наверняка ты заядлый любитель булочек, шоколада и сладкого рулета. Я угадал, да? Завязывай с этим, понял? Иначе в дверь скоро не пролезешь.
Грешем промолчал, но его маленькие глазки налились злобой. Откинувшись на спинку стула, он принялся разглядывать жёлтое пятно на потолке.
Крикс не солгал, еда действительно оказалась сносной. Под столом Снурф и Мурчик жевали кости, которые в изобилии валялись по всем углам. Наверное, убирали тут редко. Иногда шипение и писк перекрывали наши голоса. Делёжка куриных и свиных останков проходила с боем. Тем временем трактирщик снова обратил своё внимание на Эмилию. Меня это не удивило, колдунья не может не понравиться, если уж вампир в неё влюбился, что уж говорить об обычном смертном.
– Расскажи-ка мне, куколка, когда у вас намечено выступление? Чем будете удивлять? Нас давненько уже никто не посещал. Знаешь, ведь ваш приезд – это целое событие для Подлунных Пеньков. Уверен, что на шоу соберутся поглазеть все, кому не лень. А не лень будет никому!
Крикс пододвигался к моей подруге все ближе. Эмилия при этом нарочито отстранялась. Я ухмыльнулся. На самом деле колдунья не испытывала дискомфорта от близкого дыхания этого недалёкого парня. Наоборот, ей даже нравилось его внимание. Много раз мужчины сами того не ведая, попадали в паутину её шарма.
– О! Это случится сегодня. Ближе к вечеру. Мы собираемся показать, на что способен зверь, когда его приручили. Я обещаю, что такого тут ни разу не видели. Кот и таракан пощекочут всем нервы умопомрачительными, смертельными трюками.
Неожиданно Эмилия сама потянулась к Криксу, да так что их носы едва не коснулись друг друга.
– Однако ничего может не состояться. И знаешь почему? Произошла грандиозная беда. В дороге наша лошадь повредила ногу, а от повозки отлетело колесо. Весь багаж необходимый для представления остался внутри этого разломанного корыта! Я прямо вне себя от печали! Не знаю, что и делать! Вот подскажи, красавчик, где можно нанять экипаж? Я хочу забрать свой наряд, чтобы выглядеть во всей красе.
Колдунья кокетливо провела пальчиком по подбородку Крикса.
– У! Экипаж?
Пока Крикс окутанный сетью женских чар соображал, я осматривал заведение. С пошарпанных стен свисали обрывки старых обоев. Затёртый стульями пол не видел свежей краски по-видимому уже не один десяток лет. Вся мебель кренилась и скрипела. Несмотря на утро, в зале царил полумрак. Ставни окон были прикрыты, а других источников света кроме нескольких канделябров в трактире не имелось. Я обратил внимание на человека, сидевшего в самом дальнем углу. Он, не мигая смотрел на нашу компанию, совершенно позабыв о недопитой чашке. Поймав мой взгляд, человек поднялся со своего места и подошёл к занятому нами столу. Длинная ряса и чётки выдавали в нём монаха Братства Света.
– Будь любезен, дорогой, оставь нас наедине, – промолвил монах, вставая за спиной трактирщика.
Крикс недовольно глянул через плечо. Ему явно не понравилось, что его милую беседу с колдуньей так бесцеремонно прерывали. Однако суровое, не терпящее оговорок лицо убедило Крикса не препираться. Он пожал плечами и молча уступил свой стул служителю Ураха. Всем своим видом трактирщик излучал разочарование. Он уже успел себе представить, как женился на Эмилии и живёт счастливо, не зная никаких забот. Отойдя к стойке, Крикс продолжал пожирать мою подругу глазами.
– Моё имя Джокс, а твоё – Нечестивый.
Мягкий голос имел южный оттенок выговора. Скорее всего, монах родился где-нибудь в Керане или Хильде. Я дал бы ему около шестидесяти лет. Внешне он походил на хмурую благообразную ворону.
– Приятель, в твоём кофе было слишком много бренди. Я назвался Криксу совершенно другим именем.
– Не отрицай! С детства я наделён особым даром провиденья! Стоило тебе переступить порог «Хмельного Лунаря», как я почувствовал присутствие Тьмы. Я уверен, что ты – чернокнижник или кто-то вроде того. Нить скверны тянется за тобой, словно холера за прокажённым. Я слышу, как привязанные души молят об освобождении. Огонь костра, дым поленьев и истошные крики, вот что очистит твои грехи перед Урахом. Мне следовало бы поднять на уши всю деревню…
Джокс запнулся и облизнул белёсые губы.
– Но? – подтолкнул его я.
– Это мой долг, и я все ещё могу исполнить его…
– Ты ходишь по кругу.
– Мне необходима помощь в одном щекотливом деле, – выпалил Джокс. – Ты понимаешь, о чем идёт речь?
– Пока нет, – с улыбкой ответил я.
Монах сощурился.
– Сделай кое-что для меня, и я буду держать язык за зубами.
– О том, что как ты выразился, я нечестивый?
– Верно.
– Ты точно перебрал.
– Если откажешься, то попадёшь в смертельную передрягу.
– Пытаешься шантажировать меня?
– Мне видно, кто ты.
Я расхохотался, Крикс бросил на меня взгляд полный презрения. Как можно смеяться, когда с тобой говорит брат света?
– Ладно, старик, ты раскусил меня, но тебе от этого мало проку. В моём кармане лежит бумага, заверенная личной печатью королевы Элизабет Тёмной. Я обладаю статусом неприкосновенности.
Я улыбался, смотря на осунувшееся лицо Джокса.
– Ты действительно имеешь при себе официальный документ?
– Можешь не сомневаться.
Я показал краешек письма из выемки шубы.
– Если по твоей милости меня что-то задержит в этом захолустье, и я не прибуду ко двору в срок, то ты наверняка отправишься гнить в самую сырую клетку королевского каземата. Там ты познакомишься с такими забавными вещицами как «колыбель» и «груша». Никогда не сидел на деревянной пирамидке со спущенными штанами? Нет? Тюремщик с радостью восполнит этот досадный пробел в твоей жизни. Подумай – надо оно тебе?
– Моё положение безвыходно. Мне нечего терять, и я готов рискнуть испытать гнев Её Величества. Пусть на кону моя жизнь – это неважно, я подниму тревогу и выдам тебя, нет, вас всех людям деревни. Даже если вы успеете меня убить, скрыться вам все равно не получится. Уже через пять минут каждая собака в Подлунных Пеньках будет лаять о шайке богомерзких колдунов, поклоняющихся Назбраэлю. За вами отправиться погоня. Вас поймают и сожгут у ворот храма по всем правилам и ритуалам.
Джокс твёрдо посмотрел на меня, однако ответа не дождался. Я невозмутимо и чуть насмешливо его разглядывал. Спустя секунды, которые для моего оппонента наверняка показались вечностью, старик, несколько стушевавшись, продолжил:
– Ни ты, ни я не хотим отступать от своих принципов. Значит, кому-то из нас надо пойти на компромисс. Пусть это буду я. Мне послышалось, что вашей компании нужна повозка? Выполни маленький уговор, и я даром отдам тебе свою вместе с лошадью.
– Ого, теперь подкупаешь?
Монах вновь подбоченился.
– По рукам, или я кричу на весь «Хмельной Лунарь», что у меня под боком чернокнижник?
Взбалтывая в бокале дешёвое вино, я оценивал угрозу, исходившую от слов Джокса. Он не выглядел глупым. Наверняка Джокс понимал, что такая рыбка, как я, ему не по зубам. Взять меня будет крайне непросто, а скорее всего, даже невозможно. Впрочем, то, что мне предлагали сделку, подстёгивало мой интерес. Я люблю игру.
– Хватит угроз, дорогуша, скажи уже, какая помощь тебе нужна, – спокойно проговорила Эмилия.
Брат света повернул к ней своё обветренное лицо, потом его взгляд снова устремился ко мне. Он хотел вести разговор только со мной.
– Моя жена, сестра прихода… Моя Изабель умерла, неделю назад… Я не могу пережить этой утраты. Она была для меня всем смыслом жизни. Я знаю, что тебе под силу её вернуть… Пусть и не совсем такую как раньше.
Джокс опустил взгляд на стол.
– И за это ты дашь нам лошадь с телегой? – уточнил Грешем.
– Да, дам и ещё вывезу вас в ней без лишних глаз, – просто ответил наш новый знакомый.
Я потёр руки. Ситуация выдалась презабавная и вполне выгодная – как нам, так и Джоксу. Ему несказанно повезло, что я остановился в «Хмельном Лунаре» – во всем Соединённом Королевстве никто лучше меня не смог бы выполнить его просьбу. Наверняка Джокс думал о гальванизации супруги с того самого дня как она почила. Удачный билет!
Я постучал пальцами по посоху и принял решение.
– Пойдём, покажешь мне свою Изабель.
Я встал из-за стола и задвинул стул. Друзья и Джокс последовали моему примеру. Всё так же меланхолично протирая кружки, Крикс проводил удаляющуюся Эмилию пламенным взором.
Выйдя из трактира, мы миновали нескольких деревянных домов и свернули на узкую улицу. Многие жители уже проснулись. Занимаясь своими повседневными делами, они бросали любопытные взгляды нам вслед. Преодолев тройку извилистых проулков, мы подошли к конусообразному зданию с мощными белыми стенам – обители Бога Света. Монах снял с калитки тяжёлый амбарный замок и пропустил нас вперёд. Внутри было светло. Множество разноцветных слюдяных стёклышек в окнах придавали убранству храма нарядный вид. Посередине зала высился каменный алтарь. На его основании возлежали букетики малиновки. Подсвеченные пробивающимися с купола лучами, они выделялись сочным красным цветом. По углам, в ожидании прихожан, выстроились лавочки. На их подлокотниках застыли миниатюрные статуэтки Ураха. Вырезанные из алебастра, они представляли собой человека с огненной головой. В одной руке он держал сердце, а в другой меч. Проследовав за Джоксом, мы остановились в самом конце помещения. За неприметной ширмочкой пряталась дверка в погреб. На её белоснежной краске вились прожилки трещин и рисунки лилий.
– Она там. Я отнёс Изабель в катакомбы сразу после её смерти, – тихо проговорил Джокс, раздвигая створы в стороны.
Я внимательно посмотрел на монаха – уж не ловушку ли он мне готовит? Его глаза говорили обратное. Он не врал. За свою достаточно продолжительную жизнь я хорошо научился распознавать скрытую угрозу.
– Надеюсь, это случилось недавно, а то кое-что могло и… немножко залежаться.
Повернувшись к друзьям, я добавил:
– Попрошу вас не расходиться. Я скоро вернусь.
– Ладно, дорогой, мы посидим и помолимся о выздоровлении Изабель, – отозвалась Эмилия.
Поправив волосы, колдунья умастилась на краешек лавочки возле алтаря. Грешем расположился справа от неё. Мой ученик поджал ноги под себя и склонил голову набок. Такая ненавязчивая поза давала ему возможность улавливать аромат духов, исходивший от Эмилии.
Джокс вынул свечу из продолговатого сундучка. Запалив фитиль, он потопал по ступенькам вниз. Я отправился за ним. Источником света мне служил посох. Вечно капающие свечи никогда меня не привлекали. Они исключительно коварны. Стоит чуть-чуть наклонить свечку и – блямс – горячая восковая клякса уже застывает на руке. Прежде чем нащупать ногой пол, я насчитал сорок ступенек. Не представляю, как Джокс стащил сюда тело в одиночку. Конечно, спустить труп с горки легче, чем тянуть его ввысь, но все же – такое физическое упражнение, достаточно выматывающее. Воображаю, как ему пришлось попотеть. А вдруг он корпел не один? Впрочем, это неважно. Ведь у большинства людей есть знакомые, готовые оказать содействие в перетаскивании износившейся мебели. Наверняка он воспользовался их добросердечными услугами.
Я поднял Ночь Всех Усопших повыше – по сводам заплясали красные блики. Мы оказались в маленькой сырой комнатке, из которой шли два коридора. По стенам змейкой ползли линии грубых полок. Доверху забитые круглыми урнами, они стали последним пристанищем почивших монахов. Кое-где под потолком перемигивались шарики колдовского света. Унылая обстановка склепа меня ничуть не смутила.
– Хорошее местечко, чтобы припрятать жену. Кстати, как тебе это удалось? Я знаю, что членов Братства Света, если только они не помазанные рыцари, практически всегда сжигают. Поведай, Джокс, как ты провернул тёмное дельце прямо под носом у всего монастыря?
Старик повернул ко мне своё мрачное, испещрённое морщинами лицо. На нем отразилась боль , приправленная стыдом и злостью.
– Я сказал им, что сам хочу отправить Изабель в последний путь. Когда наступила ночь, братья оставили меня. Как только они ушли с сакральной поляны в опочивальни, я снял Изабель с погребального костра и подменил заранее заготовленной куклой. Потом я запалил огонь, а жену украдкой перенёс в храмовые катакомбы. Чтобы не возникло подозрений, я набил урну Изабель прахом свиньи, а после чего отнёс её к себе домой. По обычаю запечатанный сосуд должен год стоять у вдовца под кроватью.
Джокс тяжело вздохнул, и по его щеке покатилась слеза.
– Я не в силах с ней расстаться. Все это время я думал о магии способной возвращать жизнь, молился и… тут появился ты. Возможно, это не то колдовство, что одобряет Урах, но я устал страдать… Если бы мы снова были вместе, это – главное.
– Я постараюсь помочь тебе.
Я заставил свой голос звучать участливо. Отчасти меня тронуло горе Джокса. То обстоятельство, что он искренне любил свою супругу и не хотел с ней расставаться, пробудило во мне возвышенные чувства. Скверно, когда любящих людей разделяет такая штука, как смерть.
Мы пошли извилистыми коридорчиками. Иногда мне приходилось пригибать голову, чтобы не стесать макушку об потолок. То там, то сям на пол капала вода. В погребе царила Её Величество Влажность. Смолянистая грязь окончательно запачкала мои сапоги. Из-за тяжёлого воздуха плохо дышалось. Видимо за вырытым когда-то проходом никто не следил. Чем глубже мы заходили в склеп, тем больше пушистой плесени попадалось мне на глаза. Наконец, после того как мы миновали несколько крутых поворотов, перед нами возникла каменная плита, на которой растянулась престарелая женщина. Я наклонился, и чуть не сшиб рукой погребальную вазу, притаившуюся в тени. Возможно, Изабель некогда слыла красавицей в Подлунных Пеньках. Меж седых прядей проглядывали рыжие пучки. Слегка курносый нос с сеточкой морщин немного распух. Зрачки закатились – за веками я увидел только белки. На всем теле цвели следы разложения. Полагаю, что в таком образе уже нельзя показываться на люди. Хотя в целом ещё не всё потеряно. Есть некие косметические средства; им под силу придать Изабель прежний приятный вид. Из раздумий меня выдернул жалобный голос Джокса:
– В том году, зимой, она сильно простыла. Болезнь не покидала её долгие месяцы. Бедняжка догадывалась, что умирает. Клирик храма применил все своё умение, но не исцелил её. Он развёл руками и сказал, что на то есть воля Всевышнего.
Джокс расплакался.
– Я на коленях просил Ураха сжалиться надо мной и не забирать её. Однако Всеотец решил, что я недостоин этого.
– Богам неинтересны наши мелочные желания, теперь ты понял это.
Монах погладил жену по волосам.
– Верни мне мою звёздочку, чернокнижник, без неё моя жизнь потеряла всякий смысл.
Я с мягкой улыбкой посмотрел на Джокса.
– Мне нужно немного времени, чтобы сосредоточиться. Будь готов к тому, что Изабель не сразу узнает тебя, когда очнётся от… сна. Воспоминания о прошлой жизни вернуться к ней чуть позже. Это небыстрый процесс. Надо полагать, пройдёт несколько дней прежде, чем она осознает кто ты. Наберись терпения, обычно люди постепенно обретает утраченную память.
Нервно стуча зубами, Джокс встал у меня за спиной. Его горячее дыхание касалось моего затылка. Я не из тех людей, кому чужой взгляд мешает делать работу, но беспрерывные вздохи и ахи монаха меня смущали. Я стукнул Ночью Всех Усопших по земле, заставляя его разгореться поярче. Конечно, не о каком возвращении к жизни и речи быть не могло. Я собирался поднять зомби и подчинить его своей воле. Я провёл рукой над заплывшими глазами. «Встань» – мысленно повелел я. Подобное заклинание я творил тысячи раз. Через пару секунд, зомби, поднимаясь с каменного ложа, заскрипел суставами.
– Изабель, о Изабель! Мой рыжик!
Джокс оттолкнул меня и кинулся обнимать то, что раньше приходилось ему женой. Мертвяк медленно повернул голову на голос. Мутные бельма уставились на старика. Выгнув бровь, я смотрел на то, как монах страстно прижимает к себе подгнившую руку.
Дав Джоксу немного поворковать над Изабель, я, протерев платком кристаллическое навершие посоха, торжественно произнёс:
– Отныне и да конца веков, да не разлучитесь вы более. Думаю, при благоприятном стечении обстоятельств Изабель может даже пережить тебя.
– Она! Со мной!
– Я выполнил свою часть сделки, теперь очередь за тобой. Как говорит один мой знакомый – договор дороже денег.
– К внешней стороне восточной башни прилегает пристройка – это конюшня храма. Ты найдёшь моего коня в стойле. Там же стоит и телега. Иди, бери, забирай всё что хочешь, мне это больше не нужно.
Джокс неотрывно смотрел на свою красавицу. Его глаза сияли счастьем.
– Так дело не пойдёт, – не согласился я. – Если я так сделаю, то люди обвинят меня в воровстве. Неужели ты решил, что твою лошадь никто не узнает? Какое там по закону полагается наказание за конокрадство? Подвешивание за ребро? Нет, сударь, ты проводишь меня до выхода из деревни. Кстати, вот ещё вопрос – а почему в обители ты один? Если мне не изменяет память, то обычно приход состоит из десяти – пятнадцати жрецов. Где твои братья?
– Они все отправились в Шальх. В это время года мы всегда совершаем паломничество. По жребию мне выпало остаться смотрящим за храмом.
Под моим испытывающим взглядом старик затравленно икнул, что-то мне подсказывало, что он не договаривает всей правды. Нехотя, Джокс заставил себя оторваться от Изабель, встать и пойти со мной к началу катакомб. Зомби проводил нас негромким воем. Монах остановился в проходе и горячо прошептал:
– Я скоро вернусь, моя любовь! Ночью мы убежим в Лунные Врата – там нас никто и никогда не найдёт!
Снова стон. Джокс воспринял его по-своему.
– Я мигом! Мне надо отдать плату за твоё пробуждение. Ты проспала целую неделю, и я очень испугался! Но болезнь отступила, и ты вновь здорова!
Наблюдая такое нежное прощание, я думал – а правда ли он верит в то, что она что-то соображает? Ведь Изабель абсолютно все равно: вернётся к ней Джокс или нет. Чтобы мертвец хоть как-то обрёл утраченный разум необходимо совершить сложнейший ритуал, который, причём, не всегда срабатывает. При этом существует большая вероятность того, что в тело, находящееся под воздействием призывающих чар, вселиться какой-нибудь посторонний дух, а это приведёт к непоправимым последствиям. Как бы там ни было времени на этот обряд у меня нет. Пусть я сыграл не очень честно, однако я же воскресил Изабель? Она ходит, бродит и мычит, разве старик рассчитывал на большее? Нет, он явно доволен результатом!
Джокс спешил передать мне лошадь и воротиться к любимой, поэтому на обратном пути мы чуть ли не бежали. Поворот налево, направо, а затем снова налево, определённо монах мог и в полной темноте вывести нас из катакомб. Я едва поспевал за шустрым стариком. Мы миновали низкий коридор, и вышли к лестнице, по которой поднялись наверх. Яркий свет ударил мне в глаза. Я щурился и одновременно снимал налипшую на голову паутину. От моего внимания не ускользнуло разочарованное лицо Грешема. Похоже, вампир был совсем не против, если бы я задержался в погребе подольше. Ему нравилось в компании Эмилии, и он вовсю старался завоевать её благосклонность. Когда я показался из склепа, мой ученик как раз говорил колдунье о том, какие у неё удивительные глаза. Эмилия хихикала в кулачок, а Снурф плевался и шипел. По-видимому, таракан не переносил любовных серенад. Они раздражали его.
– Здравствуйте, это я! Всё прошло как нельзя лучше. Изабель вновь бодра и весела!
– Какая прелесть! Бывают же в мире чудеса! – хохотнул Грешем.
– Именно! Но все чудеса должны оплачиваться.
– Как я и сказал, лошадь отныне принадлежит вам, – кивнул Джокс.
– Очень благородно с твоей стороны сдержать данное обещание, – отметила моя подруга.
– Давайте поторопимся, – проворчал старик.
– Конструктивные предложения мне по душе, – хмыкнул я.
Когда мы вышли из храма день уже перевалил за середину. Джокс шёл впереди и указывал дорогу, а я разглядывал улицу. Маленькие домики Подлунных Пеньков сиротливо жались друг к другу. Огибая обитель, я заметил две лавки с повседневными товарами. Продавцы скучающе оглядывали проходивших мимо людей. Мы свернули к замшелой башне. К её рябому боку примыкало вытянутое деревянное здание без окон. Внутри конюшни пахло навозом. Все стойла в ней за исключением одного оказались пусты. Завидев нас, лошадь радостно заржала. Я погладил её по шелковистой гриве.
Джокс показывал и говорил на ходу:
– Лучшая кобыла во всей округе! Её зовут Перчик. Телега вон там.
– Спасибо.
– Я сейчас пойду в трактир и сообщу всем, что сдаю вам лошадь в аренду, так что никаких проблем с отъездом у вас не возникнет.
Монах направился к двери.
– Желаю счастливого пути.
Я ухватил Джокса за шиворот.
– Это все замечательно, но у меня осталась маленькая просьба.
– Какая ещё просьба?!
– Уж не такая, как была у тебя. Сейчас мы займёмся повозкой, а ты, раз всё равно идёшь в «Хмельной Лунарь», захвати для нас там немного еды.
– Но…
– Не переживай, – мягко перебил я разглаживая ладонью помятый воротничок, – едоки мы неприхотливые – корзинка с овощами, мясом и сыром нас вполне устроит.
Джокс смерил меня волчьим взглядом. Его рот протестующе раскрылся. Он перевёл глаза на Ночь Всех Усопших и понуро выдавил:
– Постараюсь, что-нибудь придумать.
– Умничка, – сказала Эмилия, одобрительно хлопнув монаха по округлому брюшку.
Пока Джокс отсутствовал, мы решили познакомиться с Перчиком. Её пегие бока изрядно исхудали. Вероятно, лошадь так отощала за последние дни. После смерти жены Джокс совсем не следил за ней. Хорошо хоть в корыте была вода, а то бы Перчик повторила судьбу Изабель. Грешем нашёл мешок овса и от души насыпал в кормушку. Лошадь радостно накинулась на угощение. Когда желудок Перчика набился, её стало клонить в сон. Мы дали ей немного подремать, а сами занимались осмотром телеги. Колёса были сколочены из качественного дерева, скорее всего сосны. Добротный каркас скрепляли тугие пласты железа. Имелась даже импровизированная крыша из какой-то материи. Проверяя устойчивость, вампир покачал повозку. В целом она нас устраивала.
Через полчаса явился Джокс. На плече у него висела увесистая сумка. Он швырнул мне её с порога и, не попрощавшись, исчез из проёма конюшни. Его манеры оставляли желать лучшего, но я не обиделся на запальчивую выходку. Наверняка Джокс торопился к Изабель, чтобы восполнить досадный пробел общения, и я был совсем не к месту со своими поручениями.
Я развязал узелок котомки. Внутри лежала буханка хлеба, холодный окорок, круг сыра и бутылка вишнёвого вина – для начала совсем неплохо!
Мы вывели Перчика из стойла и прицепили телегу. Вампир при этом искоса поглядывал на Эмилию. Я вздохнул – с недавних пор он думает только о ней. Как будто колдунья дала ему повод начать ухаживать за собой. Нет, и еще раз нет! Возможно, Грешем принял дружеское отношение Эмилии за симпатию? Тешить себя ложными надеждами – гиблая затея. При случае я собирался серьёзно поговорить с учеником.
Грешем уселся на козлы, и мы тронулись по мостовой. Перчик легко семенила вперёд. Люди кидали на нас любопытные взоры, но остановить телегу никто не пытался – это успокаивало. В надежде увидеть цирковых животных многие зеваки пытались заглянуть в кузов. Мы им такое удовольствие не доставили. Мурчик притаился у ног Эмилии, а Снурф залез под нашу немногочисленную поклажу. Ворота открылись, и мы покинули Подлунные Пеньки. Тропа стала виться на юг. Среди деревьев мелькала речушка. За крутой норов народ прозвал её Бойкая Шалунья. Мелодично шумя, она навеивала на меня приятные мысли о днях юности. Когда-то я сплавлялся здесь на лодке вниз по течению. Если следовать вдоль реки на запад, непременно достигнешь Туманной Пляски, там, кстати, берёт своё начало провинция Карак.
Перегнувшись за борт повозки, Эмилия сорвала пару цветков длиннохвостика, который в изобилии рос у заезженной колеи. Жёлтый, с коричневыми ворсами на стебле, он практически никогда не пах. Его бутоны распускаются только осенью. Если растереть длиннохвостик в ступке и смешать с настоем мать-и-мачехи, то получиться отличный настой от головной боли. Эмилия покатала цветки меж ладоней, а затем заплела их себе в волосы. Женщина остаётся женщиной даже в путешествии. Моя подруга всегда старается ухаживать за собой и изящно выглядеть.
