Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
Спустя час на земле появилось что-то наподобие тропы. Меня она порадовала и одновременно насторожила. Кто пользуется ею? В любом случае, если пойдём по ней, то куда-нибудь да выйдем, а это значит, что у нас появиться шанс разнюхать, где расположен Оплот Ведьм. Вытоптанная полоска вела на восток. Иногда её контур прерывался. На таких участках я муторно выискивал, где начинается потерянный конец. Вперёд, вперёд, вперёд…
На Лес Скорби опускалась ночь. Я так и не рискнул зажечь шарики света, поэтому зелёный фонарь Эмилии был нашей единственной путеводной звёздочкой. Видимость постепенно сходила на нет. Очертания деревьев сливались в густую гуашь. Настал момент, когда тьма стала непроницаемой. Больше двигаться не имело смысла… Надо продержаться до восхода солнца. В перешёптывающемся мраке нам удалось отыскать покатую ложбинку – в ней и остановились. Ради безопасности колдунья погасила Людвирбинг. Естественно, мы остались не в лучших условиях, но где гарантии, что изумрудный маяк не привлёк бы к нам монстров со всей округи? Тут уж выбирать приходится или то, или это. Ложиться спать было страшно. Что открыты глаза, что закрыты – чернота. Дежурить условились в паре. Я вызвался нести вахту дважды. Распределились так: Эмилия – Серэнити, я – Грешем, Дурнбад и снова я и фамильяры. Прислушиваясь к каждому вздоху и дуновению ветерка, я мучился от ожидания неприятностей. Наверное, это был самый нервный дозор в моей жизни. Я казался себе мухой, попавшей в сети к жирному и большому пауку. Он видит, как дёргается паутина, и знает, кто в ней. Перебирая лапками белые струны, паук даёт нам запутаться посильнее. Он – король положения, и его добыче ни за что не вырваться.
Сквозь покрывало черноты прорвался хрупкий лучик. Он задержался на лбу Мурчика, а затем переполз на Серэнити. Тьма смягчала хватку. Словно через мелкое сито свет упрямо пробирался в Лес Скорби. Пришла заря, а это значит, что мы пережили ночь! Это обнадёживает!
Наш завтрак, как и ужин, состоял всё из той же непомерно солёной рыбы. Не следя за расходом воды, мы умудрились выпить уже треть запасов! Две пустые фляги легли мне в рюкзак. Положение пока не бедственное, но без жёсткого ограничения оно неминуемо станет таковым.
Наша компания покинула ложбинку и вновь вернулась к тропе. Следуя по ней целый день, я отметил для себя интересный факт – лапами так поверхность не стопчешь, дорогой явно пользуются те, кто умеет ходить в обуви. Ни одна из пяти живущих в Лесу Скорби рас ботинки не носит, поэтому можно предположить, что… да – что? Любая теория подойдёт.
К глубокому вечеру тропинка неожиданно оборвалась. Поиски её продолжения неожиданно вывели нас к малюсенькой полянке. С каким же наслаждением после бесконечной мглы я стал взирать на звёзды. Их бисерный калейдоскоп озарял небосклон яркими огоньками. Ноздрей коснулся приятный аромат. Так пахнет горькая полынь и… гардения? Взгляд скользнул вниз. Вот и ответ. Вся поляна была засыпана чудесными лиловыми цветами. Я вдохнул глубже… как приятно… Что?! Сознание подёрнулось пеленой. Руки обмякли, а подбородок дотронулся до плеча. Эти прелестные создания благоухают здесь не просто так! Друзья… Где они? Я попытался открыть рот, но с моих губ сорвалось лишь невнятное бульканье. Я обмяк и завалился прямо в цветник. Муть, сплошная муть в голове. Может, я сплю? Нет, чьи-то лапы обхватили мой торс! Я оторвался от земли и взмыл в небеса. Два перепончатых крыла били по воздуху, набирая высоту. Дурман медленно покидал моё тело. Когда пальцы снова стали меня слушаться, я потянулся за мечом. На шею мне недвусмысленно надавил коготь. Тот, кто меня схватил, знал, какие фокусы могут выкинуть люди. Лес Скорби превратился в сплошное пятно. Я нёсся с поражающей скоростью. Так кто же мой похититель? Кое-как я изогнулся и посмотрел вверх. Нетопыри. Три слева и пять справа. Гигантские летучие мыши несли пленников… наверное, в своё логово, а куда ещё? Без движения мои руки и ноги изрядно затекли. Побуждаемый рефлексом я заёрзал, давление на горло сразу увеличилось. Писк противно резанул барабанные перепонки. Нетопыри принялись снижаться. Пока они плавно опускались к лесу, мне посчастливилось увидеть вздымающуюся над деревьями пирамиду! Именно её Цхева показывала в волшебном кубе! Значит Оплот Ведьм теперь под самым носом! Обрадованный этим открытием, я едва не засмеялся. Меня сдержало лишь осознание нашего плачевного положения. Разум, наконец, очистился настолько, что я смог вызвать заклинание «Цепной Молнии». Давайте, образины, приземляйтесь, я вам устрою бабах-тарабах-бабах.
Строй веток шарахнул меня по лицу. Из рассечённой брови потекла кровь. Заливая глаз, она мешала мне видеть. Мы залетели в громадную пещеру. Не церемонясь, нас скинули на каменную возвышенность. Я бухнулся неудачно, на выставленные локти. Что-то хрустнуло, от предплечья до запястья руки сдавило невыносимой болью, моё заготовленное заклинание вмиг распалось. Рядом тихо застонала Эмилия. Мурчик упал прямо на неё. Где-то позади меня шевелились Дурнбад и Серэнити, Грешем – ещё дальше, сбоку. Корчась от колющих спазмов, я встал на ноги. Мы оказались в гостях у крылатых кровопийц. Разбросанные вокруг кости прозрачно намекали на то, что нас ожидает в ближайшем будущем. Среди белых черепов, рёбер и тазобедренных суставов копошились те, для кого я и был сюда доставлен. Время обеда! Как понятно – не моего! Детёныши нетопырей имели коричневый окрас шерсти. По размеру каждый из них превышал средний человеческий рост примерно в два раза. Приплюснутые рыла возбуждённо принюхивались. Нет, ребята, я ни чуточку не вкусный! В предвкушении скорого пира поднялся невообразимый писк. Я огляделся – взрослых летучих мышей в пещере не осталось. Вероятно, снабдив голодных малышей свежим мясом, они отправились искать прокорм для себя. Что же, значит, родители уверены, что их деткам ничего не угрожает? Ой, зря! Нам есть чем удивить ночное семейство!
Прежде чем челюсти сомкнулись на моём бедре, я успел перекатиться вправо. Вытянутая вдогонку царапка прошлась по плечу. Я вскрикнул – вместе с одеждой разорвалась кожа. Я вытащил из ножен Альдбриг, но не удержал его. Гулким лязгом он поприветствовал неровный пол. Руки висели как две плети и совершенно не желали меня слушаться. А между тем овальные глаза жадно осматривали моё тело, красный язычок трепетал, а зубы скалились. Сразу три молодых нетопыря, расправив перепончатые плащи, двинулись на меня. Так, а там что? Обрыв. Невысоко, однако, прыжок к подножию может стоить мне сломанной шеи. Ам! Уродливая пасть едва не сцапала мою лодыжку.
– А ну отойди от него, тварь!
Мохнатую морду опалил сгусток зелёного пламени.
– Попробуй вначале со мной справиться!
Не обращая внимания на вопли гнева и дзиньканье клыков, Эмилия приближалась к зажавшим меня у обрыва монстрам. Посох колдуньи пульсировал. Исходящий из него жар заставил нетопырей отшатнуться.
– Калеб, ты как?! – крикнула моя подруга, становясь между мной и повизгивающими врагами.
– Отлично! Люблю передряги!
– Что-то по твоему голосу так и не скажешь! Почему он дрожит?
– Тебе кажется, я рычу, как лев! – откликнулся я, прячась за колдунью. – Спасибо, что пришла на выручку!
– Львица знает, когда нужно подсобить льву, – хмыкнула Эмилия, тесня растерявшихся летучих мышей Людвирбингом.
Серо-жёлтая тень прошмыгнула у подола моей подруги. Подпрыгнув, Мурчик вцепился в одну из оскаленных макушек. Его мощные лапы занялись скальпированием лёгкого пушка. Ко мне подполз Снурф. Указав усиками перед собой, он многозначительно произнёс:
– Птифы!
– Прости, что не поверил тебе!
– Фффф! У ниф фкуфный мофг!
После сего высказывания таракан спружинил на промешкавшегося нетопыря. Серповидные клешни фамильяра заработали над зрачками, полными страха.
Дурнбад, Серэнити и Грешем сражались в двадцати футах от нас. Молот импульсивного гнома безошибочно разил цели. При каждом попадании старейшина войны зычно выкрикивал боевой клич «Надургх!». Он буквально рвался в драку. Великий инквизитор прикрывала его с фланга, а мой ученик подкреплял дело немыслимыми финтами. Его короткие мечи творили чудеса!
Ловко уйдя от атаки, вампир оттолкнулся от камня и, сделав сальто, перерубил два крыла. Нетопырь тут же свалился замертво. В след за этим разгорячённый гном получил укус в наплечник. На серебристом доспехе появилась вмятина. Нетопырь отшвырнул Дурнбада, и тот, падая, сбил собою Грешема. Несколько летучих мышей поспешили впиться им в шеи. Великий инквизитор резко прогнулась, произвела серию ударов по двум нетопырям, а потом ринулась на других трёх. Бах! Бах! Булава размозжила грудную клетку. Бах! Бах! Из туловища страшилища вылетел позвоночник. Поднявшись, Дурнбад и Грешем стали уничтожать неприятелей чуть поодаль. Здесь, Эмилия выпустила в пищащий клубок едко-зелёную сферу, а там Серэнити, перекинув за спину щит, стальной перчаткой схватила за вывернутое ухо. Притянув к себе ошеломлённое существо, она без всякой жалости опустила булаву на череп. Хрусь! Серэнити не привыкла мешкать. Отбросив от себя обмякшую тушу и вновь оснастившись щитом, Великий инквизитор пустила в ход всё своё мастерство – печень, почки, селезёнки – эти и прочие вывалившиеся из нетопырей органы затянули пол склизкой кашицей.
Казалось, что удача на нашей стороне… Пока в логово не забралась гигантская тень взрослого кровопийцы. Придя в ярость от увиденного побоища, летучая мышь спикировала на самого слабого в нашем отряде, то бишь на меня. Сноровисто отбив брошенные Грешемом клинки, нетопырь простёр длинную лапу. Попался! Меня зажало в тиски. На живот надавили острые ножи. Я завопил, не в силах терпеть лютую боль. Ужас неотвратимой смерти лишал рассудка. Я паниковал! Вдруг внутри нетопыря что-то громко щёлкнуло и спустя мгновение, меня оглушил вой. Когти разжались, и я свалился в подставленные руки Серэнити. Летучая мышь исступлённо билась о своды пещеры. Из её рта, вместе со слюной и кровью, сыпались громадные малахитовые искры. С каждой секундой, как будто его кто-то надувал, нетопырь неестественно раздавался вширь. Дойдя до неимоверных объёмов, он лопнул. Феерично, конечно, но мне больше нравится, когда с неба сыплются лепестки роз, а не кишки. Битва завершилась, мы были живы, нетопыри – нет.
– С чего бы это он так внезапно взорвался? – недоуменно пробормотал я, позволяя Великому инквизитору заняться моими ранами и животом.
Улыбнувшись, Серэнити показала на Эмилию.
– Это ты его разорвала?!
Заправив выбившуюся прядь волос в общий хвост, моя подруга устало промолвила:
– А что ты так удивляешься?
– Мощно!
– Ты мне должен, старый гриб. Я сегодня дважды вытащила тебя с того света.
Я тепло посмотрел на колдунью.
– У меня не заржавеет повторить – большое спасибо! С меня два билета в театр карликов, а в антракте – молочный коктейль с заварным пирожным.
– Ты знаешь, чем откупиться, – рассмеялась Эмилия.
Постепенно я обретал контроль над переломанными конечностями, что, естественно, было заслугой Серэнити.
– Только вот что не пойму, каким заклинанием ты воспользовалась?
Эмилия сделала вид, что не услышала мой вопрос. Она проводила взглядом Грешема, который волок летучую мышь за уступ. Вампир явно собирался пополнить запасы провианта.
– Что его так распёрло? Какова структура чар? – не унимался я. – Первый раз вижу, чтобы ты вытворяла такое!
Колдунья принялась рассматривать свои сапожки.
– Эмилия! Тебе не получиться меня игнорировать! Я тут! Я рядом!
Моя подруга вздохнула.
– Ты ведь теперь не отвяжешься от меня, верно?
– Само собой очевидно!
– Это моё секретное оружие, больше я ничего тебе не скажу.
– Но почему? Почему ты скрываешь от меня эту тайну! – заканючил я. – Я всегда делился с тобой магическими знаниями!
– Да, неужели? А рецепт изготовления Золотой Пыльцы? Он у тебя!
– О чём ты?
– Можешь не строить из себя дурачка! Мне лягушка наквакала, что ты разыскал его!
Эмилия обвинительно ткнула пальчиком мне в щеку.
– Ты – жадный противный гриб, который не словом не обмолвился о своём приобретении!
– Как…
– Тебе прекрасно известно, что алхимия – моя страсть и формула Золотой Пыльцы в ней краеугольный камень долгих исследований!
– Эмилия…
– Я молчала и молчала, надеялась на то, что ты вспомнишь об этом!
Моя подруга обиженно всхлипнула.
– Прости, я не сдержалась, потому что ты задел меня за живое. Не обращай…
– Я собирался преподнести тебе рецепт Золотой Пыльцы на твоё трёхсотлетие!
Моё признание подействовало не так, как я рассчитывал. Вместо того, чтобы обрадоваться, колдунья разозлилась. Неповреждённая сторона её лица залилась пунцовой краской.
– Ну вот, благодаря тебе теперь все присутствующие знают мой возраст!
Эмилия гневно сжала кулаки, и я предпринял отчаянную попытку реабилитироваться в её глазах.
– На самом деле ей немногим за девяносто, даже восемьдесят восемь!
– Так триста или восемьдесят восемь? – осведомился Дурнбад, протирая молот тряпочкой.
– Шаттибраль!
– Восемьдесят восемь! – поспешил я уведомить гнома.
– Получается, что ты на тридцать лет старше меня, – отозвался старейшина войны, осматривая колдунью. – Я-то думал тебе не больше двадцати семи. Надо же! Восемьдесят восемь! Хорошо смотришься!
– Калеб, я тебя убью! – простонала Эмилия. – Дурнбад считал, что мне двадцать семь!
– Да, это он погорячился, так-то ты выглядишь на двадцать пять! – простонал я, предвидя надвигающуюся бурю негодования.
– Тогда почему, плешивый пень, ты не сказал двадцать пять с самого начала?!
– Я… я… погоди!
Моя подруга угрожающе надвигалась, а я пятился.
– Тебе не улизнуть от меня!
– Перестань вести себя как четырнадцатилетняя девчонка! – выкрикнул я, отбегая к стене.
– Нет!
– Отложите вашу грызню на потом! Нетопыри могут скоро вернуться! – призвала к благоразумию Серэнити.
– Надо уходить, пока не поздно! – поддержал я.
– Нет!
– Что за шум, а драки нет? – подошёл с вопросом Грешем. С его подбородка падали красные капельки. Он пообедал и чувствовал себя превосходно.
– Мы отгадываем, сколько кому лет, – ответил я, подбирая Альдбриг.
– Так как за вами по пятам следует Эмилия, смею предположить, что вы назвали немножечко неправильную цифру.
– О, а ты не слышал, какую? – прошипела колдунья, пытаясь ухватить меня за лацкан.
– Нет, не слышал.
– Предположи.
Удивлённо приподняв заострённые уши, Грешем посмотрел на Эмилию, которой всё-таки удалось загнать меня в угол.
– Я могу ошибаться, поэтому – от двадцати четырёх до двадцати восьми! Ну как? В цель?
Конечно, Грешем понимал, что двадцатилетием тут и не пахнет, но он был тактичным вампиром, за что я его и любил.
Призрачную улыбку моей подруги стёр с губ прямолинейный гном.
– Мимо! – задорно гаркнул старейшина войны. – Восемьдесят восемь! Один в один как моему братцу!
– Дурнбад! – в сердцах воскликнула Серэнити.
– А разве не так?
– Нет! – хором отозвались мы.
– Вы путаете меня! – взревел старейшина войны. – Значит триста!
– Ну, зачем ты так? – покачала головой Великий инквизитор, но гном уже и сам сообразил, что дал маху, потому как Эмилия уткнулась в шерсть Мурчика и разразилась горьким плачем. Когда я сел рядом с ней, кот злобно зашипел. Тысячу раз я уже успел пожалеть о том, что завязал этот дурацкий разговор, и теперь хотел загладить вину. Все мужчины должны знать, что для девушек за тридцать с хвостиком возраст становиться нежелательной темой, тем паче, если барышне близиться к трёмстам, эту тему лучше вообще не поднимать.
– Эмилия, можно я тебе кое-что скажу?
– Ты самый невыносимый гриб в моей жизни!
– Для меня неважно, когда ты родилась, я…
Колдунья оторвала заплаканное лицо, чтобы пронзить меня испепеляющим взглядом.
– То есть тебе ещё и плевать, когда у меня день рождения?!
– Нет, о, нет! Ты не так меня поняла!
– Я всегда понимаю тебя не так!
Видя, как Эмилия распалялась всё больше, друзья благоразумно двинулись к краю обрыва.
– Ты вечно мелешь, что ни попадя, а я потом реву!
– Милая…
– Не надо! Не трогай меня! Во мне бушуют эмоции и сейчас они опасны для тебя!
– Хорошо.
Я убрал руку с плеча подруги.
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Я тебя прощаю.
– Нам пора уходить.
Эмилия встала. Вместе мы подошли к щербатому склону.
– Давайте к нам! – крикнула Серэнити, подхватывая сползающего Снурфа.
– Лезь первым, – распорядилась моя подруга. – Я хочу посмотреть, как ты не удержишься и сорвёшься вниз.
– Твои шутки ложатся на моё сердце, словно бальзам, – улыбнулся я, ища ногой выбоину. – Да, тебе не девятнадцать, но и в свои триста ты легко дашь фору любой красотке!
– Тебе на руку наступить? Мне ещё нет трёхсот!
– Прости, прости, я помню! – отозвался я, чувствуя, что меня опять повело не туда.
– Калеб?
– Да? – я поднял голову.
– Ты, правда, собирался подарить мне рецепт Золотой Пыльцы на день рождение?
– Правда.
– Тогда слова насчёт падения беру обратно.
– Теперь я нужен тебе живой?
– Именно!
Мы оба рассмеялись.
Глава 24. Треснутое сердце
Кое-как я спустился на дно пещеры. Следом роковое плато покинула Эмилия. Поединок выпил из моей подруги всю энергию, и её посох, до того ярко светившийся, ныне едва сиял. Я вызвал две магических сферы. Их оранжевые и синие лучи разорвали тьму. Всюду громоздились останки крупных животных, людей и нелюдей. Быстро перешагивая через них, мы направились к громадным сводам. Я вздохнул свободно только после того, как логово нетопырей осталось далеко позади.
В Лесу Скорби занимался новый день. Я рассказал друзьям, что во время полёта видел Оплот Ведьм. Эта информация была принята с большим энтузиазмом. Всем хотелось покинуть неприветливую чащу как можно скорее. Поразмыслив, я пришёл к выводу, что нам нужно двигаться на север.
Спустя несколько миль наш путь перегородила Мухоморка. Я угадал, что это она, а не её приток, по величавой широте разлива. Оглядывая камышовые берега, я доложил в мозаику недостающий пазл. Округу усеивали кучи гниющих трупов. Лисы, крохоши, волки, медведи, мириды, барсуки, еноты, лоси, лапридоны, вороны, зайцы, все, все, все были тут. Жуть. Вонь стояла невообразимая. Разные стадии разложения, но общая причина.
Зажав нос, я наклонился к воде. Дохлая рыба, хвост к хвосту, неспешно дрейфовала под дуновением ветерка. Что же так отравило реку? Что погубило всю экосистему чернолесья? Сложно представить, какой силой должен обладать яд, чтобы натворить таких дел!
Грешем потянул меня за рукав. Он привлёк внимание к чёрточке, проходящей через Мухоморку. По уверению вампира это был мост. Его зрение не подвело. Потратив на дорогу не меньше часа, наша компания добралась до бревенчатой конструкции. Её опоры были такими хлипкими и дряхлыми, что, казалось, вот-вот обрушатся. Дабы не рисковать понапрасну, мы пересекали речной поток по одному. Когда нога замыкающего вереницу гнома ступила на землю, мост накренился, а затем рухнул в воду. На последнем издыхании он исполнил свой долг. Кто знает, сколько бы мы без него искали путь в обход. Отойдя от Мухоморки, я продолжил придерживаться выбранного курса. Чередуя короткие стоянки с длительными переходами, мы двигались вперед, а наши сапоги неумолимо топтали сыроватую почву. Строй деревьев то смыкался, то становился реже. Валуны во мху и вечнозелёные кустарники отбрасывали загадочные тени. Мы обогнули утыканный вязами холм. Мама дорогая, да это самый настоящий домик! Кому он принадлежит? Сомкнутые ставни украшала причудливая резьба. Дверь была чуть приоткрыта. Чтобы разглядеть дом получше, Эмилия вновь зажгла Людвирбинг. Глубокие трещины щедро избороздили фасад, став пристанищем для неприхотливого плюща. Я поднялся на крыльцо. Тишина. Конечно, это не очень вежливо, но нам необходимо убежище… Я толкнул дверь. На гнилом креслице сгорбился коричневый скелет. Его анатомическое строение резко отличалось от человеческого. Воспылавши научным интересом, я принялся за осмотр: по семь пальцев на руках и по восемь на ногах, грудная клетка состоит из двенадцати пар рёбер, череп завёрнут в спираль. Что ты за существо? Я потёр подбородок. Прости, кем бы ты ни являлся, эта штука тебе больше не понадобится. Разжав сомкнутые фаланги, я извлёк из ладони продолговатую коробочку. Я отряхнул её от пыли, а затем потянул за собачку. Под крышечкой, на мягкой подушечке покоились два пузырька. Жидкость одного отливала розовым, другого голубым. Ни записок, ни приписок, как узнать, что там налито? Ладно, потом разберусь. Я сунул находку в сумку.
Серэнити между тем отодвинула нехитрую мебель к стенам, а Грешем запер дверь и проверил окна. Безопасность превыше всего! Пользуясь случаем, передохнём сегодня здесь, а с рассветом двинемся дальше. Эмилия предложила перекусить. Я обернул её одеялом, за что получил улыбку и кусок сушёного кальмара. Фу! Чистая соль! Пить! Грешем учтиво передал мне фляжку. Я поблагодарил его, после чего сделал глоток. В рот мне попала совсем не вода. Ого, как сочно! Я округлил глаза. Вдруг желудок нестерпимо сдавило. Через секунду меня стошнило на крутившегося рядом Мурчика. Кровь потекла по полосатым штанам. Кот принялся испуганно отряхиваться. Брызги раскрасили белые волосы Серэнити в красную крапинку. Сердито посмотрев на моего ученика, она достала платочек.
– Зачем ты дал Шаттибралю выпить из своей бутылки? Ждёшь не дождёшься, когда он превратится в такого же монстра, как ты?
– Мне показалось, что учитель больше не можете употреблять обычную пищу, – ответил вампир, виновато глядя на меня. – Его так крючит…
Серэнити швырнула в Грешема пробкой.
– От твоего пойла любого скрючит!
– Я ценю твою заботу, однако я ещё в состоянии жевать картошку, – отозвался я отплёвываясь.
– Осталось недолго, – уверил вампир. – Вы бледнеете. Глаза меняются. Организм перестраивается.
– Я знаю, но пока… Пока я форме. Не надо мне подсовывать свою фляжку. Договорились? Я сам попрошу её…
– Хорошо. Только скажите!
– Мерзость какая! – воскликнула Серэнити.
– Не мерзость, а необходимость, – не согласился мой ученик, закручивая во флягу пойманную пробку.
– Мне противно это слышать!
Начинающуюся перепалку прервал сильный стук в дверь. Мы настороженно переглянулись. Кто это решил проведать векового скелета? Выгнав из головы все мысли, я сосредоточился на заклинании «Льда». Снежная сфера закружилась над перчаткой. Забарабанили с удвоенным усердием. Крадучись, Серэнити подошла к дверному проёму. Булава над головой. Я знал эту позу, великий инквизитор приготовилась к сокрушительному удару. Грешем слева, Эмилия и Дурнбад справа. Я занял позицию за опрокинутым комодом. Скрип дверной ручки, сквозняк… Это произошло так быстро, что я даже охнуть не успел! Минуя запоздалую атаку Серэнити, за стол шмыгнуло существо. Вернее, не существо… На стуле подле скелета уселась старая сморщенная старуха. Она обвела нашу компанию маслянистыми глазами, а затем пронзительно высоким голосом заявила:
– Я – Фчифчи, а вы – гадкие разбойники и воришки!
– Позволь мне…
Меня перебил Дурнбад. Он пророкотал:
– И что же мы украли у тебя, карга?!
– Украли! Украли! Вы, гномы, от природы куркули, вечно тянете, что криво лежит! – визгливо ответила Фчифчи.
– Не смей хаять подгорный народ! – прогремел старейшина войны, выпячивая грудь колесом.
– Вот и смею! Вот и смею!
Старуха раздалась сумасшедшим смехом. Она так гоготала, что у неё изо рта вывалилась няжняя челюсть. Возвратив потерянную часть тела на прежнее место, Фчифчи обратилась ко мне:
– Верни то, что взял у Джейкоба, выскочка-волшебник! Без спроса! Без спроса! Это мой подарок! Ни Джейкоб, ни я не давали тебе позволения забирать его себе!
– Ам… Ты говоришь об этой вещице?
Я достал из сумки коробочку с пузырьками.
– О ней, колдунишка, о ней!
Выхватив коробку из моих рук, Фчифчи засунула её обратно в растопыренные суставы Джейкоба.
– Отойдёшь на пять минут – воды набрать, а он тут как тут! Грабит тебя среди белого дня! Уверена, что всему виною блестящий гном! Подбил дуралея на худое дело!
– Что?! Я?!
Дурнбад угрожающе набычился.
– Что ты ерепенишься?! Что басишь?! Он сам! Не ты! Гномы – не такие! Гномы – рудокопы! Гномы себе на уме! Гномы – пройдохи и жулики!
Серэнити стиснула локоть закипающего Дурнбада, а Фчифчи замахала на меня желтоватой салфеткой.
– Почему ты тянешь в карман чужое? Да потому, что в детстве тебе во всём отказывали! Стыд и позор твоим родителям! Воспитали, невесть кого! Пороть надо было тебя и поощрять! Поощрять и пороть, но больше пороть, нежели поощрять!
– Я думал, что коробочка ничейная, – смущённо отозвался я.
– Ну да, ничейная, на блюдечке тут лежит – бери, кто пожелает!
Фчифчи злобно ударила пяткой по полному ведру, которое принесла с собой.
– Она чистая? – полюбопытствовала Эмилия.
– Хочешь умыться, замарашка? И не проси! Тебе одного ведра не хватит, здесь сотня нужна!
Моя подруга улыбнулась.
– Ладно, не буду, но взамен ты мне кое-что расскажешь.
Старуха исполнила губами непристойную трель.
– Лисица тебя выносила! Рассказать? Да, расскажу! Мне интересно то, что тебе интересно!
– Твою воду можно пить?
– Ещё бы! Только она не про тебя!
– А где ты её берёшь? Насколько нам известно, Мухоморка сейчас не пригодна для питья.
– Я хожу к Древнему Источнику.
– Он находиться где-то за Лесом Скорби? – спросил я.
– Сдурел ты, что ли? Я – пожилая женщина! Отправляешь меня, невесть куда! Туточки он, неподалёку.
– Тогда почему твой Древний Источник не отравлен?
Смерив меня подозрительным взглядом, Фчифчи принялась ковыряться в носу. Появившуюся из ноздри зелёную козявку, она вытерла об ножку стола.
– Не отравлен для меня.
– А для других? – не отставал я от старухи.
– Кого ты имеешь в виду? Бобров? Перепелов? Каракатиц?
– Людей.
– Что – людей? Мне не нужно никаких людей! Я самодостаточна! Да, Джейкоб! Я и без тебя проживу! Пустомеля!
Наш разговор зашёл в тупик, однако я не хотел его заканчивать. Фчифчи могла что-нибудь знать об Оплоте Ведьм. Надо было разговорить чокнутую старуху, втереться в её доверие…
– Ты упомянула, что подарила Джейкобу коробочку, – сказал я, лишь бы не молчать.
– Ну да, подарила, это его шкатулка. Ценная, между прочим!
Я покосился на унылый скелет с футляром в кистях.
– Он, наверное, прыгал от радости, когда получил её, ведь она такая… Такая этакая! Наверняка Джейкоб тоже не остался в долгу и вручил тебе за неё нечто не менее значимое.
– Этот скряга-то? Он за минувшую тысячу лет даже цветка мне не сорвал! Сидит сутки напролёт да в стену пялится! Лентяй! Палец о палец не ударит, чтобы жене что-то приятное сделать! Ух, флегма!
Фчифчи обиженно хлопнула по закрученному черепу.
– Говорила мне мама – выходи замуж за Шоб-Коб-Дуба! Сам он парень видный, красивый, хоть и мерзавец редкостный! Подговаривает меня уйти от Джейкоба! Никак не примет, что у нас любовь! А последнюю выходку, какую провернул, знаешь? Знаешь?
– Нет, – заинтриговано ответил я.
– Все знают, а ты нет? – сощурилась старуха.
– Сплетни разные ходят, – нашёлся я.
– Сплетни сплетням рознь! Не верь белкиным байкам, я тебе скажу всё, как есть! Ничего не утаю! Шоб-Коб-Дуб вызвал Джейкоба на дуэль, да не просто так, а за мою руку и сердце! Вот оно как! Моё солнышко сразу задрожал, занервничал. Он у меня, посмотри, силёнкой-то не вышел. Куда ему тягаться с таким оболтусом?
Фчифчи погладила супруга по вогнутому позвоночнику.
– Звучит серьёзно, – промолвила Эмилия, пряча улыбку. – Ты, естественно, защитишь мужа?
– Зачем мне это? – нахмурилась Фчифчи. – Мальчики должны без девочек решать свои проблемы.
– Так поединок всё-таки состоится? – поднял бровь Грешем.
– Тебе-то что? Тоже собираешься потягаться с Джейкобом? Вас так мужиков так и тянет на замужних! Знаете, где ягодка повкуснее цветёт!
– Нет-нет, ты что!
Вампир отстранился от уродливой старухи.
– Я женат! Да! Женат!
– Как будто это когда-то кого-то останавливало!
Фчифчи погрозила Грешему грязным кулаком.
– Смотри мне, гнойный прыщ, я – девушка занятая! Так, кстати, я и сказала Шоб-Коб-Дубу при той нашей встрече!
– По всей вероятности твои слова его сильно ранили, – сочувственно покачала головой Эмилия.
– Ещё как! Нет ничего хуже, чем неразделённая любовь, милочка! Я не виновата, что Вселенная сделала меня такой красоткой!
Фчифчи потёрла своё довольно устрашающее лицо.
– Шоб-Коб-Дуб получил моё категорическое «нет», и теперь заливается бесконечным потоком слёз. Видели бы вы, какая он плакса! Никогда не думала, что мужчины могут так реветь!
– Так зачем ты ходишь к Шоб-Хоб – как его там? – насупился Дурнбад. – Ты же вроде бы любишь эту рухлядь!
– Потному карлику не понять, что женщину на такие унизительные встречи часто толкает необходимость! Приходиться поступаться гордостью! Мой милуша Джейкоб должен пить, и я не могу отказать ему в этом!
Достав из комода засаленную кружку, Фчифчи окунула её в ведро. Пока чарка тянулась к черепу, её содержимое нещадно расплёскивалось. Наконец трясущаяся рука поравнялась с распахнутыми зубами, – оп, через челюсти вода устремилась прямо на пол. Под костяными ногами образовалась аккуратная лужица. Наступив на неё порванным носком, Фчифчи капризно посмотрела на нас.
– У себя-то, небось, разуваетесь на коврике, у входа, а тут не моё – не жалко! Давай топтаться, где хочу! Развели грязи! Позанесли сырости! Убирай теперь за вами неделю! Правильно говорят, что незваные гости хуже чумы! Особенно гномы! Ух, карлики вонючие!
Серэнити так и не отпустила локоть Дурнбада, и это оказалось очень кстати. Старейшина войны, по-видимому, собирался разразиться гневной триадой, но Великий инквизитор снова его сдержала.
– Раз уж ты назвала нас гостями, то разреши воспользоваться твоим гостеприимством. Мы валимся от усталости и неимоверно хотим спать. Можно нам переночевать у тебя? Только одну ночь!
Я наклонился к старухе.
– Обещаю, что сохраню твою тайну.
– Тайну? Какую тайну?
Фчифчи доверительно придвинулась.
– Самую важную, самую желанную!
– Какую, какую?!
– Такую, что здесь, в этом доме, живёт прекраснейшая дева!
Я артистично вздохнул.
– Хотя нет, о чём я? Мы, наверное, пойдём! Так будет лучше для всех!
– Почему? Почему ты уходишь?
– Если ты позволишь нам остаться, то я не смогу сомкнуть глаз! Ах, твоя красота пленит меня, и я не буду знать, как мне быть!
Говоря заключительную фразу, я постарался вложить в голос всё имеющееся обаяние. Подействовало. Фчифчи зарделась краской. Она подбоченилась, выпрямилась, а потом вдруг начала выговаривать скелету:
– Ты слышал, Джейкоб? Этот мальчик заигрывает со мной! Он, не стесняясь, заявляет, что твоя жена хороша, как весенний дождик! Ну? Где комплименты от тебя? Дубина, я их достойна, как никто другой! Молчишь? Молчишь, как рыба? А ну, ответь! Ревнуешь меня к юнцу? Ха! Вижу, что ревнуешь! Аж бесишься! Назло тебе пусть ночуют у нас! Будет тебе наука! Что говоришь? Что – я? Ветреная? Следить надо за своим бубенчиком, чтобы его никто не уволок в тёмный уголок! Твоя удача, что я верная, с такой образиной как ты жить никому не пожелаешь! Тиран! Лиходей! Надо было уйти от тебя давным-давно. К кому? Да не поверишь, есть к кому! Вот хоть к тому же Шоб-Коб-Дубу! Люблю просто тебя, дурака!
