Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
Поглощённый раздумьями, я не заметил, как ко мне подошёл Мурчик. Кот боднул меня головой. Я сразу понял, чего он хочет – в моих руках был кусочек зажаренной ветчины, который так и не попал мне в рот. Я разделил мясо. Одну половинку я отдал Мурчику, а вторую ткнул под усы дремлющему Снурфу. Таракан поглотил свою долю и, не открывая глаз, прошелестел:
– Патибо!
– Ты совсем ничего не съел. Так от тебя скоро кожа да кости останутся, – попеняла мне Эмилия.
– Девочка, ты потерялась в этом страшном лесу? – театрально вопросил я. – Твоя шейка такая розовая, такая бархатная! Пойдём со мной вон за тот уголок, я тебе кое-что покажу!
– Калеб! Что за гадости? Я тебе серьёзно!
– Ну, прости, не удержался. Ветчина показалась мне резиной.
– Грязная болезнь грешников и невинных, – скривилась Серэнити. – Чума, пробирающаяся тайком в тёплый дом. Если ты покусаешь кого-нибудь из нас ради утоления голода, мне придётся оборвать твою осквернённую жизнь.
– Хорошо, когда Великий инквизитор на твоей стороне, – согласился я. – Я надеюсь, что по дружбе ты подаришь мне лёгкую смерть.
– Не сомневайся.
– Хотите попробовать? – предложил Грешем, протягивая мне пузатую тару.
– Наверное, пока нет. А у тебя большие запасы?
– Не очень, – отозвался мой ученик, после того как покопался в своей сумке. – Всего три целых бутылки осталось.
– И надолго тебе их хватит? – поинтересовался Дурнбад, выставляя ноги к огню.
– Дней на восемь, может, десять, – пожал плечами Грешем. – Вампиры по-другому устроены, нежели люди или гномы. Нам не надо есть три раза в день. Иногда я могу не есть целые сутки и не испытывать особых неудобств.
– Ежели кровосос вообще перестанет питаться, то попросту впадёт в спячку, пока кто-то не разбудит его, – добавил я.
– Разве такие дураки бывают?
– Время от времени встречаются, – ответил я старейшине войны. – Буль тогда нам хорошо описал прелести вампиризма. Помнишь?
– Вроде бы, да. Бессмертие и всё такое. Оно, конечно, и хорошо, только без этих вот клыков и злобы.
– Да они как-то не мешают, – дал свою оценку Грешем.
– Это ты про что сейчас, вампир, про клыки или злобу? – осведомилась Серэнити.
– Эм? Про клыки, естественно.
Великий инквизитор брезгливо поморщилась.
– Кстати, Эмилия, почему ты ещё сидишь с нами? Насколько я помню, ты вроде бы собиралась покинуть отряд и пустить нос по ветру.
Я посмотрел на подругу. Она сидела, поджав под себя ноги. Капюшон порванного плаща уже привычно закрывал обезображенную половину лица. Рядом крутился изрядно исхудавший Мурчик. Буду ли я против, если ты захочешь уйти? Я не имею права просить тебя остаться. Эмилия, я желаю, чтобы ты была счастлива. Увы, находясь рядом со мной, ты – стойкая, отважная и добрая девушка, терпишь лишь одни страдания. Почему ты никогда меня не бросала? Почему, стиснув зубы, терпела все выпадающие на мою долю невзгоды? Почему я задаю себе эти вопросы только сейчас? Почему я был слепцом, и только в этом походе понял, как сильно тебя…
– Если тебе надоело моё общество, то так и скажи, – горечь проскользнула в словах колдуньи. – Хотя куда мне идти? Да и зачем? Самый дорогой мне человек находится здесь… и вы. Я не могу бросить друзей, зная, что, возможно, больше никогда их не увижу. Калеб… ты, Грешем, Дурнбад, малыш Снурфи пойдёте к демону на рога, а я буду прятать хвост? Нет. Я не из тех девочек, что увиливают от драки. Просто… те мои слова вызвала обычная человеческая усталость. Я устала от этого мертвящего холода и бесконечных тревог… Знай, Серэнити, я – твёрже кремня, и я не сверну.
Великий инквизитор примиряюще улыбнулась.
– Я не ошиблась, когда сказала, что в тебе есть Свет. С нами всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду, верь мне и храни надежду в душе.
Я обнял Эмилию за плечи.
– Ты самая крепкая девушка, которую я знаю.
– Калеб, если это комплимент, то он так себе!
– Тогда выражусь иначе – для меня ты – эталон дружеской верности.
– Женской верности.
– Чем женская верность отличается от дружеской?
– Тем и отличается, старый гриб.
Колдунья высвободилась из объятий и подбоченившись воззрилась на моего ученика.
– Говоря о верности, я тут вспомнила, что уже якобы пообещала её некому ловеласу, которого, к сожалению, никак не отвоюю у Серэнити. Грешем, ты случайно не видел того милого сердцееда? Я хочу ему немножечко накостылять!
– Не смотри так на меня! Это не я! Я не знаю, куда делся тот парень!
Грешем артистично обернулся за плечо.
– Он был тут, но видимо ушёл!
– Ах, ушёл?
– Ушёл! – подтвердил мой ученик, медленно пятясь назад от надвигающейся колдуньи. – Я и сам удивился, как сильно он на меня похож!
– Прямо не отличить!
– Именно!
– А сколько в нём безумия?! – грозно добавила Серэнити, вставая с коряги. – Обвинить Великого инквизитора в… симпатии к вампиру! Нет, ну вы слышали?!
– Вот уж правда, нахал из нахалов! – поддакнул Грешем.
Его теснили уже с двух фронтов, и он изрядно нервничал.
– Да я тебя за такое! – закричала Серэнити, прыгая на моего ученика под дикий хохот гнома. – Я тебе покажу любовь Света и Тьмы!
Вампир метнулся в сторону, и Великий инквизитор упала прямиком в снег. Однако этим дело не закончилось. Эмилия совершила рывок – её пальцы ухватили лишь воздух, так и не дотянувшись до цели.
– Постойте! Я всё могу объяснить! – выкрикнул Грешем, убегая от колдуньи.
– Непременно объяснишь! Когда я тебя догоню!
– Вот этого я и боюсь!
– И правильно делаешь, красавчик!
Пронёсшись мимо меня, Грешем завернул за угол лестницы. За ним, словно две всклокоченные мегеры, последовали Эмилия и Серэнити. По жалобным возгласам я понял, что мой ученик попал в западню. Его сцапали.
– Тяжело признавать, но мне нравится этот парень, – прислушиваясь к звукам грозной беседы, сказал Дурнбад. – Он знает, что такое дружба и поддержка. Хорошо, что я не прихлопнул его, как древесного клеща, когда он на моих глазах обратился вампиром! А ведь я мог не сдержаться и отправить Грешема к праотцам!
– Ему крайне повезло, – кивнул я.
Грешем, как ужаленный, вылетел из-за каменной кладки.
– Ну, всё! Ну, всё! Простите меня, любезные дамы! Я беру все свои слова назад!
– Это точно? Или твоё седалище всё-таки надо познакомить с Людвирбингом? – полюбопытствовала Эмилия.
– Нет, не надо! Я не достоин ни одной из вас! Даже половинки! Да что там половинки! И четверти не достоин!
– Думаю теперь он понял, что поступил опрометчиво, – обратилась колдунья к насупленной Серэнити.
– Будем считать, что так.
Великий инквизитор подошла к костру.
– Садись уже! Не тронем мы тебя, горе-обольститель!
– Если вы позволите, то с удовольствием!
Все расселись по своим местам. Красные глаза моего ученика светились шаловливым огоньком – ну а кто ожидал, что он раскается? Пройдоха! За ушами у вампира ещё стояли столбики снега – видимо пару минут назад его окунули в сугроб. И вполне заслуженно! Ещё хорошо отделался! Я перевёл взгляд на Серэнити. Да, она кардинально изменилась. Наша дружба крепла день ото дня, и Великий инквизитор старалась скрыть это, однако у неё не получалось – сквозь покровы равнодушной маски – всё чаще проглядывались забота и переживания. Мы стали дороги ей. Но не о таких товарищах она мечтала. Серэнити стыдилась своих чувств, и я отчасти её понимал. Когда ты служишь Богу Света, ты не имеешь права сближаться с такими персонажами как мы. Но так случилось, и уже поздно раздумывать – хорошо это или плохо.
Эмилия достала расчёску пригладить растрепавшиеся волосы. Грешем перебрался поближе ко мне, и я не преминул прислониться к его плечу – так хоть немного теплее. Глаза слипались. Под треск огня и облачка дыма я погрузился в сон.
Я проснулся от того, что коснулся лицом холодного панциря Снурфа. Солнце только-только выбиралось из-за гор. Неуверенно трогая первыми лучами снег, оно не собиралось останавливаться на достигнутом. Тёмные небеса приобрели красные отметины, похожие на угли нашего тлеющего костра. Толстая сухая ветка шмякнулась в центр притихших язычков пламени – голодные искры моментально обволокли угощение. Я поднял глаза. Мне показалось, что передо мной стоит существо с туловищем барана и головой гнома. Я попятился. Туша зверя приземлилась на лёд.
– Иногда я люблю вставать ни свет, ни заря, побродить, подумать. Ну, вот и сегодня что-то не спалось и, как говорится, очень кстати. За теми кустами я повстречал стадо его братьев. Молоток я швыряю метко. Прямо в яблочко с десяти футов – бац и готово! – весело прогудел Дурнбад.
– Как вовремя ты заглянул за те кусты, – улыбнулся я. – Нас ожидает роскошный завтрак!
– Состряпаешь его? Я кухарничать не шибко обучен.
– Что-нибудь придумаю!
– Вот и отлично! Я тогда пока веток нарублю.
Вначале я распихал Грешема, чтобы тот наполнил свои, а впоследствии, скорее всего, наши бутылки. Когда с этим было покончено, мы освободили барана от потрохов и порубили его на куски. Подыскав несколько подходящих палок, я насадил на них ломтики мяса, а затем подставил к костру.
– Ты посолил? – спросила Эмилия, сонно зевая.
– Так нету же соли.
– Это у тебя её нету, а у меня есть.
Моя подруга извлекла из сумки малюсенький свёрток.
– На, держи!
Я поймал его, развернул и применил к делу.
На живот колдуньи запрыгнул Мурчик. Наевшийся обрезков, он мелодично мурлыкал.
– Мамочке тяжело, ты уже давно не котёночек! – сказала колдунья, стряхивая с себя кошачьи лапы и подходя ко мне. – Конечно, начинать утро с жирного барашка вредно для фигуры, но, пожалуй, нынче я поступлюсь этим правилом.
– И знаешь почему, моя милая и обворожительная подруга?
– Почему? – отчего-то смущаясь, спросила Эмилия.
– Да потому что этого барашка сейчас приготовит непревзойдённый мастер кулинарного искусства! Он сделает его нежным и тающим на языке! Мягким и сочным!
Я обошёл вокруг подруги и поклонился.
– Эмилия Грэкхольм, в этот предрассветный час, вам выпала уникальная возможность посетить ресторан под открытом небом. Его название волнующее и животрепещущее!
Я снова навернул круг и громко возвестил:
– Рады приветствовать вас в «Ядовитых Грибах»! В меню, правда, выбор невелик – всего одна позиция, но уверяю, она божественна! Пальчики оближете! Ваш покорный слуга Калеб Шаттибраль ручается за это своим поварским колпаком!
– Ох, ох, мне, наверное, нужно приодеться к столу! – подыграла колдунья, деликатно отпихивая меня бёдрами и принимая на себя заботу о скворчащей еде. – Я слышала, что к вечеру в «Ядовитые Грибы» приедет сама королева Элизабет Тёмная! Она – давняя поклонница вашей стряпни, лорд Шаттибраль!
Я подмигнул Эмилии.
– И не только стряпни! Поговаривают, что она положила глаз на мои рельефные мускулы!
– Фу, Калеб! Как ты можешь! Ей же под девяносто!
– О чем вы, леди? Королеве зарезервировано место с шикарным видом на кладбище!
– Это уже точно перебор! Королеву надо сажать к цветам или к журчащей реке, но никак не к покойникам!
– Но она сама попросила расположить её поближе к друзьям! К тому же разве на кладбище мало цветов?
– Вам не кажется странным, что Серэнити так и не проснулась? – вмешался Дурнбад в наш словесный каламбур.
– Как?! – в один голос воскликнули мы с Эмилией.
Скрестив руки на груди, Великий инквизитор все ещё лежала на плаще. Почему наши громкие разговоры не разбудили её? Подействовала Живая Вода?! Она умерла?! О, нет! Я схватил Серэнити за кольчугу и что есть мочи стал трясти. Её глаза открылись, а я её ударом ноги отправился разведывать, что скрывается в ближайшей снежной куче.
– Прости, ты напугал меня, – просипела Серэнити, извлекая меня из белой насыпи. – Что это у вас тут такое готовится? Пахнет восхитительно!
– Извинения принимаются, ноздри же радует запекающийся барашек. Просим тебя вымыть руки с мылом и садиться к общему столу!
Удостоверившись, что баран дошёл до кондиции, Эмилия позвала нас завтракать. После трапезы сил сразу прибавилось. Поедая мясо, я отметил, что оно не показалось мне невкусным или противным. Это порадовало меня. Мне хотелось как можно дольше оставаться человеком и употреблять обычную пищу.
После поимки зверя наши сумки стали значительно объёмнее. Перекинутая через плечо лямка ощутимо давила, но я не тяготился грузом, зная, как быстро эта ноша исчезнет в ненасытном желудке, хотя, наверное, не в моем и, уж точно, не у Грешема…
Мы собирались обогнуть Пик Смерти, чтобы выйти к Абрикосовому Морю, а там пойти на восток по скалистому пляжу, пока не увидим гавань. По моим расчётам идти нам придётся не слишком далеко. Взяв достаточно бодрый темп ходьбы, наша компания двинулись вокруг грозной горы. Старая дорожка, вымощенная серым камнем, вела нас в нужном направлении. Хорошо, когда не надо пробираться через сугробы величиной чуть ли не с твой рост. Знай себе топай да и топай. Тропинка привела нас к разбитой временем лестнице. Спустившись по ней, мы встали на прибрежную гальку. Абрикосовое Море колыхалось под натиском сердитых волн. Шумно отходя и наступая вновь, они слизывали опадающий с неба снег. Матовая, лимонно-коричневая вода пенилась и выбрасывала на сушу целые охапки спутанных водорослей. Вдыхая солёный воздух и глядя на море, не знающее ни начала, ни конца, я вдруг ощутил себя песчинкой, которая старается повлиять на Вселенскую механику. Как-то тоскливо. По правую руку от меня Грешем подобрал парочку окатанных камешков. Он подержал их в кулаке, а затем зашвырнул в налетевший прибой. Его действия переиначили мою тоску в какую-то набухшую, но всё ещё закрытую философскую мысль о тщетности Бытия. Ступая вдоль мокрой косы, я силился сформулировать то, что чувствовал, но не мог. Нити ускользали от меня раньше, чем я успевал их схватить. Вдали на пригорке показались руины древнего поселения. Взойдя к ним по зыбкой круче, состоящей из гальки и ракушек, я не нашёл ничего, кроме обветшалых коричневых стен, развалин домов и затверделого помёта чаек. Я подошёл к проёму, бывшему, вероятно, когда-то окном. Обрамлённая квадратом дыра представила мне на обозрение мрачную картину. Внизу исполинского размера корабль чёрной кляксой разбавлял желтизну Абрикосового Моря. Без сомнений – это «Клинок Ночи». Выбрав менее крутой склон, я стал спускаться к двум лодочкам, вытащенным на берег. Приближаясь к ним, заметил нескольких людей, сидящих на камнях. Хорошо сливаясь с пейзажем, они застыли в неестественных позах. На всякий случай я вынул из ножен Альдбриг. И кто же вы, незнакомцы? Зомби в рваных полосатых робах. Завидев меня, один из мертвяков открыл рот, из которого не преминул выбраться пятнистый краб-отшельник. Зрелище, хочу сказать, на любителя. Наверное, краб давно обитал в зомби, питаясь его мёртвой плотью.
– Кккккаааааапппппиииттттаааннн вееелееелллл дооооосссссттааааввввиииить вааааасссс нааааааа бооооорт.
– Тогда вытаскивайте лодки в море, – приказал я.
Ковыляя и шатаясь, зомби взялись выполнять моё поручение. Упёршись гнилыми культяпками в корму, они потолкали судёнышки к воде. Спустя пятнадцать минут лодки вошли в море и закачались в такт капризным волнам. Я, Серэнити и Дурнбад залезли в одну, а в другую Грешем, Эмилия, Мурчик и Снурф. По два мертвяка сели на весла. Заторможено перебирая руками, они все же достаточно ровно держали курс на Клинок Ночи. Лодку качнуло, и зомби стукнулись плешивыми черепами. На пол посыпались выпавшие зубы. С лицом, полным отвращения, Серэнити отвернулась. Я поднял один из зубов и, повертев перед носом, попытался определить возраст зомби. Когда он умер, ему было около тридцати лет – самый расцвет сил. Интересно, как мертвяк обрёл свою смерть и как оказался запутан в чары Эмириус Клайн? Вряд ли он сумеет поведать об этом. Скорее всего, зомби даже имя своё вспомнить не сможет, не говоря уже о том, что случилось с ним века назад. Выкинув зуб за борт, я принялся рассматривать надвигающийся «Клинок Ночи». Он имел три мачты, на которых ждали своего часа карминовые паруса. Корпус, сделанный из дерева и нержавеющих металлических пластин, отливал иссиня-чёрным цветом. На носу величественного корабля красовалась, вырезанная всё из того же чёрного дерева, фигура девы. Сложив ладони вместе, она молитвенно задрала голову к небу. Когда мы приблизились к «Клинку Ночи», сверху нам сбросили четыре тугих троса с крюками. Они предназначались для стальных уключин, вмонтированных в лодки. Едва не падая в Абрикосовое Море, зомби зацепили крюки в положенных местах. Мертвяк дёрнул за трос два раза, сигнализируя о том, что пора начинать подъём. Киль оторвался от песочных всплесков. Медленно-медленно нас потянули наверх. Сидящий подле меня старейшина войны беспрестанно ёрзал. Сжимая рукоятку молота, он то и дело посматривал ввысь, вероятно готовясь к внезапной атаке. Серэнити выглядела спокойной и расслабленной, но я подозревал, что она напряжена не меньше, чем Дурнбад. Наконец наша лодка поравнялась с бортом, и мы смогли спрыгнуть на палубу. Среди десятка встречающих нас зомби особенно сильно выделялся один – наряженный в золотой потускневший камзол. Вместо левой ноги у модно приодетого мертвяка торчал костыль. Его макушку украшала треугольная шляпа, в ухе болталась длинная серьга, а на плече сидел ворон-альбинос – брюхо у птицы было разодрано. В шелушащихся пальцах зомби держал подзорную трубу. Мельком скользнув по вылезающим из лодки Эмилии и Грешему, бесцветные зрачки остановились на мне.
– Я – капитан Клауд.
Голос звучал достаточно чётко.
– Ты маг, что зовёт себя Калебом?
– Это я, – небрежно ответил я. – Немедленно двигай «Клинок Ночи» к Бликам Тишины.
– Это мой корабль! – неожиданно громко заявил Клауд, топая деревянным обрубком. – И только я отдаю здесь приказы, тебе ясно?!
До этого момента я никогда не думал, что зомби способны проявлять характер или злиться! Связанные магией своих хозяев этот тип нежити делал только то, что ему велели. Неужели Эмириус Клайн каким-то образом сохранила этому мертвяку его изначальный темперамент? А мыслительный процесс? Он мыслит самостоятельно? Клауд что-то вроде очеловеченного Катуба? Надо это выяснить! Подойдя к зомби, стоявшему ближе всего к краю палубы, я резким ударом ноги отправил его за борт. Мертвяки недоумённо закрутили головами.
– Если «Клинок Ночи» сейчас же не отправиться в путь, то следующим кормить рыб полетишь ты, – отозвался я, недвусмысленно ухмыляясь.
Ярость зажглась в глазах Клауда. Я не боялся его, и к моему удивлению он прекрасно осознавал это. Злобно стиснув челюсти до хруста, капитан дал отмашку начинать движение. Мёртвый ворон-альбинос протяжно каркнул и взмыл в хмурые небеса. Навалившись на огромную шестерёнку с рукоятками, зомби потащили из моря цепь, каждое звено которой было размером с неостриженную овцу. Когда якорь в виде расколотого черепа притянулся к борту, гниющая команда корабля заспешила развязывать паруса. Клауд, тем временем, прошаркал на капитанский мостик и встал к штурвалу. Его синие руки поглаживали рулевое колесо, а глаза следили за действиями трухлявых матросов. Вдруг «Клинок Ночи» дёрнуло, и зомби, развязавший на верёвке последний задубевший от соли узел, плашмя упал об палубу. Карминовые паруса надулись – под порывом стонущего ветра на них заплясали скрещенные кости. Мы стали отдаляться от Железных Гор. Казалось, что Клауд совершенно не собирается обращать на меня внимание. Перебирая штурвал, он вглядывался в туманную дымку облаков. Ворон-альбинос кружил где-то над нами. Я подошёл к деревянной спине молящейся девы и, облокотившись на перила, посмотрел вниз. На корпусе судна, у самых волн, застыло чёрное пятнышко. Опустив в воду две тоненькие палочки, оно ждало. Ни с того ни с сего мне в лицо прилетела здоровенная рыбина. Бултыхая хвостом, она жадно хватала губами воздух. Следом на палубу шмякнулось ещё пять рыбёшек. Я недоуменно уставился на этот сюрприз. Всё стало ясно, когда из-за кромки корабля показались усы Снурфа. Он с шипением выплюнул к моим ногам осьминога, дотоле находящегося у него во рту.
– Куфать сочфный рыбфа! – гордо объявил мне мой любимец.
– Как ты только посмел так близко подобраться к Абрикосовому Морю?! – заорал я, хватаясь за сердце. – Что, если бы ты не удержался?! Если бы соскочил в жёлтую муть?! Что тогда я тебя спрашиваю?!
– Снурф хорофый, но голофный! Хозяинф холофный! Снурф кормифть хозяфина! – обиженно прострекотал таракан, прячась в пустую бочку.
– Хорофый, – передразнил я, нагибаясь и заглядывая в его укрытие. – Поражаюсь, как тебе только не стыдно такие фокусы выкидывать! Запомни – лучше быть голодным, но живым, нежели сытым, но дохлым! Заботясь о животе, ты мог погибнуть под махиной корабля!
Усы опустились. Глазки бусинки виновато заблестели.
– Снурфи, ты очень-очень меня расстроил! Ты понимаешь это?
– Даф!
– А чем ты меня расстроил, ты понимаешь?
– Нит!
– Тем, что чуть не погиб!
– Какф?
– Ты издеваешься надо мной?!
– Нит!
– Перестань его распекать, – укорила меня Эмилия. – Он больше так не будет.
– А как он не будет? – всё ещё трясясь, спросил я. – А? Как ты не будешь?!
– Никакф!
Моя подруга села на корточки и протянула руки в бочку. Вынув Снурфа наружу, она прижала его к груди.
– Ты хотел поделиться уловом, а глупый хозяин кричит без дела.
Таракан обнял Эмилию и мелодично защёлкал. Видя такую милую картину, я тут же перестал сердиться. Я погрозил Снурфу пальцем, а затем вернулся к Клауду.
– Долго нам плыть до Бликов Тишины? – спросил я.
– Плывут испражнения, а мы идём!
Откуда только такие нахалы берутся?! Ну, ничего, сейчас он у меня попляшет! Не зря же я потратил свои лучшие годы на изучение некромантии! Сосредоточившись, я попытался оплести капитана энергетической вуалью, но у меня ничего не вышло. Как будто невидимый барьер защищал Клауда от моей ворожбы. Мертвяк оторвался от своих наблюдений и повернул ко мне голову с мерзкой ухмылочкой.
– Не тебе, сухопутный червяк, тягаться в колдовстве с Матроной Тьмы.
– Вижу, что наше общение началось не с того конца, – вкрадчиво отметил я, меняя тон разговора. – Я – некромант, и привык, что зомби беспрекословно выполняют мои указания. Ты же отличаешься от своих собратьев. Эмириус Клайн видимо оставила тебе разум, поэтому будем говорить на равных. Ответь, когда мы доберёмся до Бликов Тишины? Пожалуйста.
– Как повезёт, – после долгого молчания просипел Клауд. – Ты торопишься?
– Вообще-то да, а почему ты спрашиваешь?
– Есть две дороги до Цхевы, короткая и длинная, какая предпочтительнее?
– Здесь кроется какой-то подвох? – насторожился я.
– Для тебя оба пути неизвестны, поэтому разницы, как двигаться нет, – глубокомысленно отозвался капитан. – Моё дело доставить тебя, и я это сделаю.
– Тогда давай придерживаться самого короткого курса, – решил я. – Чем быстрее мы окажемся на острове, тем будет лучше.
– Ты выбрал, – кивнул треуголкой Клауд. – Видишь ту тучу?
Зомби ткнул пальцем в низко нависшее облако.
– Там зарождается шторм, и если ты не уйдёшь в трюм через десять минут, то велика вероятность, что немного подмочишь свои штанишки водой, а может и не только ею.
Расхохотавшись, капитан крутанул штурвал и направил «Клинок Ночи» прямо на грозовые всполохи.
– Надеюсь, ты делаешь это не специально.
– Так и если выяснится, что специально, то что? Ты расплачешься?
– Моё предложение накормить акул твоими потрохами никуда не делось.
– Дудки! У тебя девять минут, малёк!
Клауд хрипло затянул песню:
В одном порту девица жила.
Угораздило ей полюбить моряка.
Кличка моряка была – Пила!
Любил горячо он море!
Ё-хо-хо! Ё-хо-хо! Любил горячо он море!
Однажды Пила покинул порт,
Подал своё судно на север.
К Пиле, между тем, проникла на борт
Та кукла, что по нему сохла!
Ё-хо-хо! Ё-хо-хо! Та кукла, что по нему сохла!
Он это скрывал – Пила был пират –
Грабёж и разбой – его мама…
Моего лица коснулась влага. Начинался дождь, да не просто дождь, а ливень! Я подавил желание взгреть распевшегося капитана и поспешил к друзьям. Попутно рассказывая о предупреждение Клауда, я потащил их вовнутрь корабля. Открыв люк, мы гурьбой скатились по частым порожкам. Вокруг стояла непроглядная тьма, пахло сыростью и плесенью. Чтобы осветить пространство, я вызвал магические шарики. Несколько деревянных столов, покрытых пылью, мешки, бочки, разбросанные бутылки и кружки составляли колорит каютки. В дальнем углу виднелся проход вглубь «Клинка Ночи» – там сновали мертвяки, неуклюже спускающиеся с другого конца палубы. Я закрыл дверь на задвижку и тем самым лишил их возможности попасть к нам. Серэнити села на скамейку рядом со мной, на колени ей тут же запрыгнул Мурчик. Корабль сильно зашатало. Побледневший Дурнбад схватился за губы рукой – его тошнило. Меня, по правде говоря, тоже укачивало. Голова кружилась, а желудок жалобно просил так не шутить. Что это? Морская болезнь? Не замечал за собой такого! Как-то прям дурно! Борясь с настойчивым желанием выложить перед собой съеденную за день еду, я тяжело уставился на Снурфа, который видимо не испытывал мук тряски, так как безмятежно вкушал выловленную рыбку. Усы затрепетали. Таракан на секунду задумался. Его лапка отделила от кучи две рыбины и подтолкнула к Мурчику. Вот это по-дружески! Пригласил приятеля к столу! Кот спрыгнул с колен Великого инквизитора и вцепился зубами в мокрый чешуйчатый хвост.
– Я не понимаю, как можно вообще что-то грызть, когда эту треклятую посудину так качает! – простонал старейшина войны. – Обжоры! Готовы набивать брюхо от заката до рассвета!
– Такими их сделала природа, – сказала Эмилия, пытаясь словить кончик полосатого хвоста. – Животные лучше приспособлены к разным встряскам. Для них жизнь – это движение, а еда зачастую сама не просится в тарелку, поэтому нет ничего странного в том, что мой Мурчик всегда имеет хороший аппетит.
Услышав своё имя, кот оторвался от трапезы и поднял морду.
– Кушай, кушай, мой сладенький, не отвлекайся!
Однако слова колдуньи подействовали на Мурчика иначе. Вместо того, чтобы продолжить трапезу, он схватил недоеденную рыбу и плюхнул её на пальто Эмилии. Теперь моя подруга будет долго пахнуть, как обитатель морских глубин.
– Вы только посмотрите, что этот джентльмен принёс своей мамочке! – засюсюкала Эмилия. – Ты делишься со мной, сладенький? Ты мой золотой! Спасибо большое! Иди сюда, мамочка тебя погладит!
Моя подруга принялась чесать кота по подбородку. Прижав уши, Мурчик громко замурлыкал. Тут из-под люка полилась вода. Попадая на панцирь Снурфа, она разбрызгивалась капельками по всему полу. Таракан недовольно зацокал и поспешил укрыться под моими ногами. Я снял перчатку и протёр оставшуюся на нём влагу. Послышался жуткий раскат грома, от которого нутро корабля жалобно заскрипело. Куда безумный Клауд гонит «Клинок Ночи»?! Уж не прямиком ли в бездну?! Хочется верить, что его короткий путь отличается от длинного только расстоянием и никаких неприятностей не предвещает. Смешно, да? Надо скрестить пальцы, чтобы мы выдержали нападки Абрикосового Моря и прибыли к Бликам Тишины в целости.
В закрытую дверь легонько постучали. Переглянувшись с друзьями, я встал со скамейки.
– Пароль? – спросил я, зная, что зомби туго понимают юмор.
– Паааарррроооолльь?
– Да, пароль. Это новое правило капитана, скажи кодовое слово и сможешь войти!
Я уловил улыбку на лице Дурнбада.
Мертвяк по ту сторону двери крепко призадумался. Я был готов усесться обратно, как вдруг осипший голос просвистел:
– Сссппппрууууууутттт?
– Нет, осталось две попытки!
– Рррооооомммм ииилллиии сссссииииииддддрррр?
– У тебя последний заход.
– Поооорррттооооваааяяяя крыыыысссааа?
– Перестань, Калеб, а то его мозги скоро лопнут, – расхохоталась Эмилия.
– Чччууууулллкииии сссстаааарррууууухххииии?
– И снова мимо!
– Это что своеобразный способ развлечься? – сердито осведомилась Великий инквизитор. – Ради спасения Соединённого Королевства я сдерживаю себя и мирюсь с тем, что нам приходится плыть на корабле, полным нечисти… Однако подобные игры выводят меня из хрупкого равновесия. Открой дверь, и я отправлю его измаявшуюся душу на очищение к Ураху.
– Чёёёёёёёрррррнааааяяя мммеееткккккааа? – не унимался зомби.
– Я даже не представляю, чего стоит твоя выдержка. Честно, я думал, что ты бросишься крошить всех направо и налево сразу, как мы поднимемся на борт, – искренне ответил я. – Если тебе не приятны такие шутки, то я, конечно, перестану валять дурака.
– Зоооолллоооотттиииишшшкккооо?
Я отодвинул собачку засова и дёрнул ручку на себя. Зомби. Я пихнул его в тамбур, чтобы он не попался на глаза Серэнити.
– Внимание на меня! Зрительный контакт, отлично. За моей спиной находиться Великий инквизитор Иль Градо и она очень нервничает, что ты отвлекаешь нас своим стуком. Связь чувствуешь? Тогда побыстрее излагай цель визита.
– Кааааапппииитаааннн пппррроооссссиииттт вввааассс пппоодддннняяятттьсссяяя кккк ннннеееммууу. Ээээтттооо вввааажжжнооо.
– Ты мог бы сообщить мне это через дверь!
– Кааааппппиииитттааанн скааазззаааллл пппеееррреееддааттть лллииичччннноооо.
– Молодец, ты сделал это, а теперь иди и собери на корабле все бутылки. Затем рассортируй их и сложи ровной пирамидкой. Как закончишь – придёшь доложить. Свободен!
Я закрыл дверцу перед носом зомби.
– Кккааакккк прриииккаааажжнееееттеее, – донеслось из-за створки.
– Вы все слышали, – сказал я, подходя к люку, ведущему на палубу. – Схожу узнать, что там такое важное требует моего безотлагательного внимания.
– Погодка за окном немного ретивая, так что постарайся не потерять шляпу, – крякнул Дурнбад.
– Шляпа-то с ней ладно, а вот себя не потеряй, а то залюбуешься ещё, каким красивым бывает море во время шторма и – тю-тю! – добавила Эмилия.
– Обещаю, что непременно воспользуюсь вашими советами.
Я приподнял крышку – на меня сразу обрушился поток ледяного дождя. Бодренько! Абрикосовое Море бурлило. Высоченные волны колыхающейся стеной молотили «Клинок Ночи». Едва не слетев с корабля, я схватился за верёвку от паруса и потихоньку направился к неподвижно стоящему Клауду. Как он только не падает?! Держась за всё, до чего только дотягивались руки, вскоре я смог ответить на свой вопрос. Икры капитана обхватывали две толстые натянутые цепочки. Именно эта особенность давала ему возможность оставаться у штурвала. Завидев меня, Клауд поправил треуголку. Из прорези его отсутствующего носа вылетел комок зелёной слизи.
– Нас преследуют!
– Кто?! – заорал я, стараясь перекричать рёв ветра.
– Рыба!
– И что?! Если ты хочешь предложить мне развернуть «Клинок Ночи» и малость порыбачить, то выбрал неподходящее время!
– Якорь мне в бухту, парень! Это она рыбачит на нас!
– Значит, речь идёт не о маленькой и безобидной рыбке? – напряжённо завопил я.
– А ты проницателен для колдуна! Беги в конец судна и посмотри своими глазами! – засмеялся Клауд. – Я лавирую, но без тебя мне от гадины не оторваться! Тебе придётся использовать магию! Жахни по ней чем-нибудь!
