Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
– Он разве не хочет есть? Вот и Чуй всегда смотрел перед едой то, что награбил, а потом шёл к нам…
Тут голос девушки стих и она, потупив взор, сосредоточенно уставилась в свою тарелку.
– Это в прошлом, малышки, это в прошлом, постарайтесь забыть про это, – вздохнула Эмилия, накладывая на тарелки сестёр добавки.
Лилит и Касадия ели с поражающей быстротой, озираясь и осматриваясь, словно кто-то мог отнять предложенную пищу. Неожиданно Касадия побледнела. Она потянулась руками к горлу, её затошнило.
Первой отреагировала Серэнити. Великий инквизитор подскочила к девушке и, обхватив её за талию, помогла освободиться от непереваренной свинины. Только закончился припадок у Касадии, как Лилит повторила весь процесс. Позеленевшие девушки тряслись, словно в лихорадке, но Серэнити не произносила исцеляющие заклинания. Сейчас она просто сидела, поддерживая ослабевшие тела.
– Мы такие взрослые и такие дураки, забыли, что после длительного голодания нельзя сразу много есть. Желудок отвыкает от всего грубого и тяжёлого. Ну как только я не сообразила? – расстроено запричитала моя подруга. – Сейчас девочкам в первую очередь нужен покой и тёплая постель. Я видела, что наверху есть кровати, давайте уложим их туда.
Эмилия была права. При истощении набивать животы жиром строжайше воспрещено. Я взял на руки Лилит, а Серэнити, как пушинку, подняла Касадию. Переместившись на второй этаж, мы выбрали самую большую и чистую кровать. Уложив в неё сестёр, колдунья и Великий инквизитор накрыли их сверху одеялами. Пока женщины с удобством устраивали освобождённых пленниц, я сбегал на кухню и наполнил графин водой. Вместе со стаканчиками я поставил его на тумбочку возле девушек. Вдруг они проснутся и захотят пить? Серэнити тем временем водила амулетом Ураха по ушкам уснувших подростков. Их дыхание, до этого неровное и прерывистое, унялось, и в нём послышались нотки умиротворённости.
– Им будут сниться хорошие сны, а проснувшись, они многое позабудут из тех несчастий, что выпали на их долю.
– Как ты это делаешь? – шёпотом спросила Эмилия.
Заботливо гладя ладошкой по спутанным волосам сестёр, Серэнити ответила:
– Весь мир окутан любовью Ураха. Его Светом. Его заботой. Я чувствую могущество Всеотца, я молюсь ему и черпаю из него силу для деяний во Имя Его. Я свободна от пороков и оков нечистых помыслом. Мною движет сострадание и непоколебимая вера.
Великий инквизитор встретилась глазами с колдуньей.
– Я предана Богу Света всей душой, и только поэтому мне удаётся наперекор Смерти явить длань Жизни. Для тебя мои слова непонятны, но ты не безнадёжна. Я вижу, что в тебе есть добро. Откинь свою чёрную дорогу, раскрой себя, покайся и твоему естеству станет намного легче.
С лестницы послышались грузные шаги. Скрип, скрип, скрип, в комнату вошёл перепачканный кровью Грешем. В эту минуту я подумал – хорошо, что Лилит и Касадия крепко уснули и не видят толстого рыжего мужика с падающими от усов алыми капельками. Даже меня почему-то пробрал холодок от пугающего облика моего ученика – ну сущий вурдалак.
Серэнити ткнула пальцем на Грешема,
– А вот в нём добра нет. Как ты только посмел явиться сюда в таком виде!
– Вытереться получше ему и правда не мешает, но зачем же об этом говорить на повышенных тонах? Да, он поел, а руки не вымыл, но разве с тобой это никогда не случается? – встал я на защиту Грешема.
– Я что, тебе задала вопрос? Хотя ты ничем не лучше, чем он.
– Что же ты такая хорошая с нами такими плохими до сих пор идёшь? – возмутился вампир.
– Только из-за приказа королевы Констанции, – багровея от гнева, прошипела Серэнити. – Будь моя воля, я бы так не сюсюкалась с вами!
– Знакомая песенка! – вздохнул я.
– Может, не будете сейчас затевать ссору? – вклинилась Эмилия в надвигающуюся бурю. – Давайте, по крайней мере, спустимся вниз, а то вы своими криками разбудите бедняжек.
Как ни странно, подобное увещевание на нас подействовало. Мы закрыли рты и, притворив дверь посапывающим девушкам, проследовали в зал. Там, мы вновь сели за стол. Я окунул кружку в бочонок, а затем поставил перед собой.
– Ты всегда так себя ведёшь? – брезгливо спросила Серэнити, с отвращением глядя как Грешем вытирает о штаны замаранные кровью пальцы.
– Я так ем! И, да, всегда! Что? Думала, после того как спасла мне жизнь, я буду молчать в тряпочку? Не дождёшься!
Мой ученик с вызовом облизал мизинец.
– Прямо как муха на навозе.
– На себя посмотрите.
Я, как актёр, театра всплеснул руками.
– Ах, это моё упущение. Мне не хватило времени разъяснить ему, как надо правильно держать вилку и нож при знатных дамах. Но уверяю тебя, не за горами тот день, когда он будет пользоваться всеми столовыми приборами намного лучше меня.
Серэнити сокрушённо взялась за голову.
– О, Урах, некромант говорит мне, что научит вампира правилам этикета! Он что – животное, чтобы не понимать того, как выглядит? Нет! Не отвечай! И ты молчи, выродок ночи!
Эмилия, наблюдающая за нами, чуть улыбнулась. За стеной резких слов моя подруга рассмотрела комичность, которая, конечно, была тут. Великий инквизитор Иль Градо сетует, что кровопивец неподобающе ведёт себя при трапезе, а некромант обещает ей, что исправит этот досадный нюанс. Ну, право же смешно! Или нет?
– Может быть, от этого пустого обсуждения перейдём к более насущной и важной теме?
Колдунья тоже зачерпнула себе вина и села передо мной.
– Что думаешь, Калеб, как поступим с девочками?
– Как поступить и так понятно. Сегодня они выспятся, а завтра проснутся. На кухне есть кладовая, а в ней полно еды. Питаясь разбойничьими запасами, сёстры вполне сносно проведут здесь зиму, а по весне двинутся в какой-нибудь городок, где и осядут. Драгоценности принесут им счастливую юность и безбедную старость. Всё плохое для них закончилось, начинается только хорошее.
– То есть мы не будем брать с собой Лилит и Касадию? – спросил Грешем.
– Чтобы ты их съел по дороге? Нет уж, изволь, – отозвалась Серэнити. – Мы сделали для них всё что могли, теперь судьбы девушек во власти Ураха.
– Да там есть нечего, – серьёзно ответил мой ученик, вытирая уголки рта краешком скатерти. – Я беспокоюсь, как бы кто сюда не заявился после нашего ухода. Вдруг мы перебили не всех бандитов, и они вновь заявятся в своё логово.
– Вряд ли, – покачала головой Эмилия. – Разбойники всегда подстерегают добычу всей шайкой – так шансы на успех выше. Вокруг других преступных группировок тоже быть не должно, так что сюда никто не придёт.
Моя подруга допила остатки вина.
– Пора возвращаться обратно, я волнуюсь за Мурчика, Снурфа и лошадей.
– Будем надеяться, что Десница Девяносто Девяти Спиц не доберётся до этого покосившегося трактира, – вздохнул я, вставая со стула.
Покидая схрон, я плотно закрыл за собой дверь.
– Прощайте Лилит и Касадия, – тихо прошептал я. – Пусть Вселенная не отвернётся от вас.
Подержав ладонь на изгибе дверной ручки, я двинулся за своими удаляющимися товарищами. Светало, и мне хотелось спать. Ночь, отнявшая много сил, не являлась весомым оправданием для продолжения стоянки. Дойдя до телеги, мы обнаружили кучу воронья и других пернатых, собирающихся полакомиться свеженькой мертвечиной. Для птиц это был настоящий праздничный обед. Когда я проходил мимо большого чёрного ворона, ковыряющегося в уже пустых глазницах бандита, то услышал обращённое ко мне громогласное «кар».
– Замолчи, пернатый носок, – отмахнулся я.
Глядя на трупы, я думал, как с ними поступить. Хоронить их времени у нас не было – это я точно знал. Я, конечно, мог бы прибегнуть к помощи некромантии и обратить всех убитых в зомби, потом построить их рядком и приказать рыть друг дружке могилы, но провоцировать гнев Серэнити мне не хотелось, поэтому мы просто стащили мертвецов в кучу, накидали сверху веток и подожгли. Кружащие над погребальным костром птицы страшно негодовали. Они вопили и кричали – видимо, проклинали нас за отнятый обед. Белая капля шмякнулась мне на лоб и стекла на штанину. Спасибо, друзья, значит, буду богатым!
Грешем накормил озябших лошадей овсом, после чего дёрнул поводья и повёл повозку к выходу из лощины. Вывернув на дорогу, мы продолжили нашу поездку в Эрменгер. Все, кроме вампира, сразу легли спать. Мерное покачивание успокаивало и навеивало сновидения. Зевая, я забрался под одеяло и, прижавшись спиной к Эмилии, встретился с глазками Снурфа. Мой любимец недовольно зашипел. Сегодня я уделял ему мало внимания, и от этого он немножко надулся. Я потрепал его по усам и пообещал поохотиться с ним на полевых мышей, как только представиться подходящий случай. Такие посулы пришлись таракану по нраву. Он перестал дуться и завалился ко мне под бок. Тёплые пластины панциря согрели меня не хуже шерстяного свитера. Я закрыл глаза и открыл их уже ближе к полудню. Весь этот день мы ехали на юг, а под вечер отклонились к востоку. Проведя ночь в движении, мы к следующему утру практически добрались до осаждённого города.
Объехав холмы, наша телега вышла на Торговый Тракт. Отсюда Эрменгер был уже виден как на ладони. Его почерневшие башни молчали и казались слепыми. Тишина. Ни звуков битвы, ни криков, ни стонов – ничего. У меня закралось подозрение, что мы прибили слишком поздно. Направляя лошадей на горочку, Грешем вёл экипаж мимо пригородных домиков. Их настежь распахнутые двери смотрели на нас тысячами глаз, которые видели, как привычная размеренная жизнь обращалась в пепел. Все, кто мог, покинули это место, и весёлые разговоры ещё долго не зазвучат здесь вновь. Мы поднимались к сломанным бастионным воротам. Никакого портала, висящего в воздухе, как говаривал старик, над ними уже не было. Перебравшись через маленький мост с крохотной замёрзшей речкой, вампир остановил повозку у развороченных конюшен. Жуткое зрелище предстало нашему взору. Сотни полуразложившихся тел встретили нас у входа в город. У всех беспорядочно валявшихся защитников Эрменгера были отрублены головы. Насаженные на пики, они двойным рядком скорбно глядели с окровавленных стен. Удушающий запах гниющей плоти коснулся моих ноздрей. Я зажал нос рукавом. Даже морозная погода не могла скрыть царившую тут смерть. Меня, человека привыкшего иметь дело с трупами, сейчас пугало то, что я видел. Но мои ощущения страха притуплялись под действием куда более осязаемой вещи. Магия. Толстыми тугими линиями, она оплетала всё вокруг энергией первозданной Вселенной. Внутри меня закипала сила. Опьянённый ею я завертелся, пытаясь понять, где находиться источник этой бездумно выплёскивающейся мощи. Если уподобиться клещу и присосаться к нему, то можно творить заклинания невиданных масштабов!
– Ты тоже это чувствуешь, Калеб? – спросила Эмилия, подходя ко мне. – Как будто мириады тонюсеньких иголок напитывают меня магией.
– Именно так, – отозвался я, прислушиваясь к чистому зову мистерии, оплетающей мой разум и тянущей меня во внутрь покосившихся ворот. – Судя по всему, пока мы находимся под воздействием этого потока, нам не надо сосредотачиваться, чтобы сплетать чары!
Дабы проверить только что родившуюся теорию, я, лишь подумав о молнии, выпустил вдаль белый зигзаг. Он пролетел над кустом и, вонзившись в булыжник, расколол его пополам. Рядом со мной Эмилия зажгла Людвирбинг. Его ярчайшее изумрудное пламя было так сконцентрировано, что закапало прямо на землю. Со свистом оно прожигало почву, оставляя после себя зелёные оспины колдовства.
– Пойдёмте посмотрим, всё ли здесь так печально, – негромко позвала Серэнити, берясь за рукоятку булавы.
Перешагивая через поверженных солдат, я натыкался и на тех, кто стал виновником их гибели, на полуобнажённых людей с различными головами животных. Оскаленные морды с распухшими языками были перекошены, на них навсегда застыла гротескная маска агонии. Эрменгер яростно сопротивлялся захватчику, но видимо проиграл. На ходу я подобрал короткий зазубренный меч. Отливающий чернотой, он был тяжёлым. Его лезвие покрывала таинственная тесьма Десницы Девяносто Девяти Спиц. На одном из зубчиков застрял маленький розовый хрящ. Я с отвращением откинул клинок в сторону. Подойдя к проходной арке, мы осмотрели проломленный створ крепости. В его каменном, обитом железом полотне имелась громадная дыра от тарана.
– Какое-то время они держались.
Вампир сапогом перевернул спёкшуюся волчью пасть.
– Везде смола, первый штурм Деснице Девяносто Девяти Спиц точно вышел боком.
– Но какой ценой? – отметил я. – Те, кто внизу, все до одного в лёгких нагрудниках и кожаных поножах. Эти солдаты пожертвовали собой, чтобы город смог подготовиться.
Серэнити прижала руку к сердцу.
– Герои, я буду молиться о вас.
Снурф, семенивший подле меня, подполз к оторванному волосатому бедру. Усики таракана затрепетали, обстановка всеобщей гибели его ничуть не смущала, а вот Мурчик напротив, по пятам шёл за хозяйкой. Кот прижал уши и зорко следил, не появится ли откуда доселе притаившийся враг.
Зайдя в город, я уставился на мостовую, испещрённую калейдоскопом красных луж. Сколько погибших! Куда глаза не поведи, наткнёшься на оборванную жизнь. Как во сне мы двинулись по улицам Эрменгера. Каждый пройденный мною фут был наполнен отголоском беспощадной резни. Вот у длинного здания валяется опрокинутая тарелка с картошкой. Человек спокойно обедал и не подозревал, что эта трапеза станет для него последней. Вот и он сам, в руке – ложка, на горле – укус. Дорога провела нас сквозь три перекрёстка и потянулась к широкой лестнице, укреплённой оборонительными парапетами. Поднявшись на самый верх, мы перешли через подвесной пандус и, пройдя по оторванной железной решётке, вошли во вторую, центральную часть Эрменгера.
По пути стали попадаться люди в тяжёлых пластичных доспехах. У всех рыцарей были содраны шлема, а под ними отсутствовали глаза. Что это? Некая отметина или позорное клеймо? Мерзость. Ноги повели на площадь, и на ней нас поджидала ещё более отвратительная картина. Нет, её нельзя описать. Я поднял глаза и выдохнул. Даже мне, повидавшему на своём веку всякого, такое зверство показалось чрезмерным. Не сговариваясь, мы молча и очень быстро пересекли проклятое место. Не в силах не сделать этого, я оглянулся – вслед нам беззвучно кричал раскачивающийся звонарь. Его повесили прямо за язык пожарного колокола.
– Жуть, – содрогаясь, промолвила моя подруга, когда мы оставили лобное место позади. – Это даже казнью назвать нельзя, дети, женщины, у меня нет слов.
– Безумно и беспощадно, – сдвигая брови, промолвила Серэнити.
– Если такое устроили на рынке, то, что же нас ждёт за стенами самого форта? – напряжённо спросил Грешем.
– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, вампир.
Узкий проулок сдвинулся и коридорчиком провёл наш отряд к донжону, выстроенному на плато. Вокруг донжона располагались все важные здания города. Непосредственно с этого плацдарма когда-то началась история Эрменгера. Суд, тюрьма, казармы, – проходя мимо остроконечной часовни Ураха, мы остановились. У её порога приход Братства Света встретил нападающих. Среди разорванных риз и опалённых животов мне на глаза попалась золотая маска. Видимо человек, на котором она была надета, до последнего прикрывал собой юную девушку, держащую в белых руках хоругвь, ныне переломанную. Я подозвал Серэнити и показал ей свою находку. Нагнувшись над трупом, великий инквизитор провела пальцами по изгибам золотого лица.
– Аббат пал как достойный воин и без колебания принял свою смерть. Да вознаградит его Урах по ту сторону Черты.
Бережно сложив руки аббата крестом, Серэнити зашла вовнутрь часовни. Обстановка в ней отражала все то, что творилось на улицах Эрменгера. Разбитые стекла грудой осколков усыпали разноцветную плитку. Перекосившиеся алебастровые статуи были измалёваны углями и кровью. Хрустя черепками, мы подошли к осквернённому алтарю. В жертвенной мисочке, куда обычно кладут цветы, лежало человеческое сердце. Я отвернулся, чтобы не видеть ту боль, которая сейчас владела Серэнити. Возложив руки на алтарь, она тихо сказала:
– Клянусь Всеотцом: они заплатят за это. Даже если мне придётся дойти до Разделяющих Врат самого Назбраэля, я не отступлю. Именем Твоим и Твоей Плетью я воздам тем, кто повинен в этой резне.
Я позволил себе дотронуться до плеча Великого инквизитора.
– Я помогу тебе отомстить. Это не только твоя война, но теперь и моя тоже. Десница Девяносто Девяти Спиц жадно забирает жизни в ущерб равновесия. Я чувствую зов природы, её муку. Пока не поздно, я должен помешать ему, поэтому я с тобой, и можешь расценивать это, как хочешь.
Серэнити обернулась, и я пересёкся взглядом с её льдисто-серыми глазами. Они мерцали таким гневом и яростью, что я сделал шаг назад.
– Пусть Урах услышит о твоём желании.
По одному мы покинули разорённый храм. Опережая всех, Великий инквизитор, как дух возмездия, направилась к башням бастиона. Именно из него выплёскивалась та самая неукротимая магическая мощь. Я уже давно определил это и теперь готовился к худшему. Толкнув полуоткрытую дверь ногой, Серэнити уверенно зашла в холл. Тут грянул самый страшный бой. Между десятками упокоенных солдат и зверолюдей валялась переломанная мебель. Арбалетные залпы здесь давались не раз и не два – всюду торчали гребешки стрел. Посередине зала была выстроена импровизированная баррикада. Её наспех соорудили из щитов и мешков с зерном, вероятно притащенных из амбара. Лестница, ведущая на второй этаж, некогда обрамлённая тонкой балюстрадой, теперь была начисто лишена перил. На каждой ступеньке, уходившей вверх, как и на стенах города, скорбно скалились отрубленные головы. Пол, липкий от крови, с сотнями отпечатков голых ступней, противно клеился к сапогам. Эмилия взялась за лоб и медленно набрала в лёгкие воздух. Увиденное произвело на неё сильное впечатление. Мурчик жалобно мяукнул и спрятался за юбкой хозяйки. Серэнити, до этого воинственно настроенная, растерянно озиралась. Энергия Вселенной, проходящая сквозь моё тело, настойчиво звала меня подниматься. Не сопротивляясь принуждению, я двинулся на зов, а друзья, словно зачарованные последовали за мной. Наступая на порожки, я всматривался в лица убитых воинов Эрменгера. Молодые, старые, в шрамах, с бородой и без, с усами и щетиной, – у каждого из этих людей была своя жизнь, радости, горести, человеческие переживания, и всё это в одночасье трагически оборвалось. Прежде чем взойти на второй этаж, я насчитал сорок пять ступенек и втрое больше голов. Переступив крайний уступ, я оказался в длинном помещении, где в самом конце на помосте стоял трон, по-видимому, предназначавшийся для бургомистра. Бархатный ковёр широкой полосой тянулся к его основанию. Вдоль ковра в подставках горели факелы. В их отблесках и тенях я побрёл к трону, источнику магического сосредоточения. На мягкой фиолетовой подушке, расшитой золотыми львами, сидел козёл с человеческими руками. Растопыренными пальцами он держал не до конца ободранный череп, из которого высасывал мозг. Казалось, козёл ждал нас. Рабски согнувшись, мы приближались к нему. Жёлтые глаза козла светились неземной злобой. Его торс облегал доспех, содранный с одной из воительниц Эрменгера. Ветвистые рога, переплетались сложным узором, образуя восьмёрку. Я никогда не видел такого существа.
Голос похожий на блеянье овцы зазвучал в абсолютной тишине:
– Так долго, я уже стал подумывать, что вы никогда не придёте, но – нет.
Серэнити вышла из колдовского транса всего на мгновение, однако ей хватило его, чтобы метнуть булаву в строну рогов, но козёл был проворнее. Он выставил волосатую руку, и великий инквизитор уже окончательно застыла, как восковая фигура.
– Ах, девочка, я сделаю из твоих костей лютню и буду играть на ней при полной луне. Это позабавит твоего трусливого божка, как думаешь?
Напрягая всю волю, я старался вырваться из охватившего меня оцепенения, однако сделать этого мне не удавалось. Магия Вселенной до этого наполняющая силой, сейчас держала меня стальной хваткой и не давала пошевелиться. Я хотел что-то предпринять, но продолжал стоять на своём месте. Козёл тем временем заговорил вновь:
– Эрменгер лишь отправная точка. Здесь я утвердил свой приход. Всё предрешено. Я знаю, что, словно воробей, прячась от сапсана, Урах угнездился в этом мире. Я найду его, вырву ему шёлковое сердце, а после того съем!
Тут козёл встал с трона и, цокая копытцами, вразвалочку подошёл к моему ученику.
– Кто это у нас? Грешем? Вошь и сопляк. Ты не достоин моего внимания. Хотя, как сказать? Может, потом.
Гогоча и блея, козёл направился к Эмилии.
– О! Грэкхольм! Колдунья Лунных Врат, а вот ты его достойна! Ты такая прекрасная-распрекрасная, живёшь многие годы и совсем не стареешь. Что за несправедливость? Почему другие дряхлеют, а ты все так же хороша? Подожди, я приготовил для тебя кое-что особенное.
Проведя пятерней по лицу Эмилии, он злобно расхохотался демоническим смехом. Там, где прошла лапа козла, кожа сморщилась, как печённое яблоко. Обнажились бесчисленные морщины, проступили язвы. Из глаз моей подруги хлынули слёзы.
– Это тебе подарок в честь нашего знакомства. Нравится? На втором свидании я обращу тебя полностью, и ты возляжешь со мной на ложе. Ты ревёшь от радости? Как мило, перестань, а не то я вырву тебе язык и оторву гланды.
Отшвырнув Эмилию, козёл приблизился ко мне. Его дыхание обожгло мой нос горячим смрадом.
– Калеб Шаттибраль. Сироточка собственной персоной. С тебя-то слизняка и надо было начинать, но нет, сладенькое же всегда подают на десерт. Передай королеве, той, что помоложе, и может ещё кое-как соображать, что Десница Девяносто Девяти Спиц объявляет ей войну. Очень скоро я доберусь до её вкусных кишок, уж они-то будут посочнее, чем у плешивых жителей Эрменгера. Ох, как же они кричали, когда я отрывал им головы одну за другой. Эта музыка по истине вдохновляет!
Козёл схватил меня за подбородок.
– Мотылёчком порхай в Шальх и исполни моё поручение. Ныне нам пора прощаться, впрочем, ненадолго.
Козёл откинул обглоданную голову и воздел руки к потолку. Взявшийся из ниоткуда, столб голубого света упал на него сверху и растворил в себе. Транс, в котором я прибывал, спал. Ощущение магического потока, дававшего мне энергию, исчезло. Я кинулся к колдунье. Эмилия стояла на коленях и плакала. Одна сторона её лица превратилась в сплошную уродливую язву. Серэнити и Грешем посадили её на трон, на котором только что восседала тварь из Десницы Девяносто Девяти Спиц. Приложив обе руки к лицу Эмилии, великий инквизитор принялась громко читать заклинания Света. Я чувствовал, как Серэнити вкладывает всю свою силу, чтобы исправить порчу, но её усилия оказались тщетны. Проклятие не сошло.
– Оставьте меня, оставьте, не прикасайтесь ко мне! – запричитала Эмилия, отстраняя Серэнити.
Было жутко видеть, что моя подруга, прелестная и обольстительная девушка, теперь на правую часть головы являлась гниющей каргой. Мурчик запрыгнул на лежащие плетями руки Эмилии и стал лизать её изуродованное лицо. Кот мурлыкал и бодал в её грудь. Он как бы говорил: «мне всё равно, какая ты, я люблю тебя». Грешем старался не смотреть на колдунью. Та заметила это и в сердцах выпалила:
– Что? Я больше не нравлюсь тебе! Все дело в красоте, да? Вы все, мужчины, такие! Ненавижу вас!
Грешем сжался, словно попал под град.
– Нет! Только не для меня! Красота – не главное! Главное душа! – закричал вампир. – Я убью его за то, что он сделал с тобой! Мне плевать! Я горы сверну, но вырву его копыта!
– Угомонись! Не вопи! Не обещай понапрасну! – истерично захныкала Эмилия. – Вселенная, за что мне это?! Я не хочу так жить!
Грешем сжал кулаки и исподлобья поглядел на меня. Его решительный взгляд сейчас о многом сказал мне. Если раньше он шёл со мной как ученик, то теперь вампир дал себе зарок, и я понял, что он не отступит от него, пока не выполнит или не умрёт, пытаясь снова и снова его исполнить. Я тоже горячо жаждал возмездия. Эмилия, моя самая дорогая и любимая подруга! Никто не смеет причинять ей страдания! Великий инквизитор смотрела на нас, и в её глазах стояла не только скорбь за колдунью, но и нечто другое. В сердце Серэнити заронилась искорка понимания. Она увидела нашу неподдельную ненависть к Деснице Девяносто Девяти Спиц и на этой почве мы бессознательно сблизились.
– Кто-нибудь знает, что это за тварь? – прерывая молчание, спросила Серэнити.
– Нет. Во всех книгах, что попадались мне, никогда не встречалось упоминание о таком козле, – печально ответил я.
– Это животное обладает властью над великой магией. Всё моё искусство исцеления не сняло савана его чернокнижия.
Великий инквизитор ошеломлённо оглядела Эмилию.
– Он сказал, что следующей кто погибнет, станет Констанция Демей… Нам надо немедленно возвращаться в Шальх! Нужно во что бы то ни стало предупредить королеву! Собрать войска! Братство Света! Магов! Всех!
Пылая злостью, Грешем вплотную подошёл к Серэнити.
– Без меня! Он изуродовал Эмилию, я отправляюсь на поиски того, кто поможет мне найти козла и отрубить его косые рога! Я иду за Эмириусом Клайном!
– Он прав.
Я сел на корточки рядом со всхлипывающей колдуньей и погладил её по голове.
– Мы можем вернуться и предпринять какие-то меры по защите королевы, но насколько они будут эффективны? Уже сразу видно, что козёл – это не обычная тварь Десницы Девяносто Девяти Спиц. Как скоро он созреет для прямой атаки по Шальху? Какими силами он располагает? Как ему противостоять? Мы не знаем, поэтому единственным правильным решением сейчас будет продолжать следовать приказу королевы Констанции. Мы отправимся на юг, чтобы отыскать Эмириуса Клайна. Теперь я до конца уверился, что мой сон не был случайным. Мы должны объединить героев прошлого, чтобы призвать Ураха. Он остановит распространение Десницы Девяносто Девяти Спиц и тем самым спасёт Соединённое Королевство.
Я снял перчатки и отёр вспотевшие виски.
– Близятся роковые события, в которых без божественной поддержки людям просто не выстоять. Только Вселенское провиденье и удача отведут беду в сторону. Пусть я, и вы вместе со мной, станем теми, кто выведет на арену сражения достойный противовес жутким порождениям зла.
Эмилия приподняла своё страшное лицо.
– Я с тобой, Калеб. Многие годы, ты и я, мы были вместе, пусть и ныне так будет.
– Я тоже.
Грешем положил свою массивную руку мне на спину.
– Ведите, учитель, я с вами.
– Но я обязана быть подле королевы, – упрямо повторила Серэнити.– Мой долг пресекать распространение скверны! Я…
– Вот и исполни его. Королева Констанция повелела тебе быть рядом со мной, и я признаю: ты нужна мне, – перебил я Великого инквизитора. – Без твоего врачевания есть большая вероятность того, что втроём мы не сможем дойти до Пика Смерти. Подумай, если сидеть, сложа руки за крепкими стенами денно и нощно охраняя королеву, то подобная тактика выжидания приведёт лишь к тому, что армия Десницы Девяносто Девяти Спиц явиться в Шальх, и что тогда, я тебя спрашиваю? Он падёт, а с ним и остальные города Соединённого Королевства. Мы должны рискнуть изменить сложившуюся ситуацию. Да, Эмириус Клайн – не дитя Света, но он – наша ниточка к нему. Я уверен, что будь сейчас королева с нами, она бы одобрила всё то, что я сказал.
Серэнити молчала. Было видно, как она обдумывает мои слова. Не отрывая взора от расколотой статуэтки Ураха, великий инквизитор заговорила сама с собой:
– На алтаре я дала клятву отплатить Деснице Девяносто Девяти Спиц за Эрменгер, но, сколько таких клятв будет даваться повсеместно, если я не пойду с ними? Всеотец, ты ли избрал мой путь? Я верю, что да.
Серэнити перевела глаза на меня.
– Я – с вами, и да направит Урах мою ярость против его врагов.
Ночевать в городе пропитанному смертью не хотелось никому. Оставив похороны погибших людей на совесть солдат Кирфа Маяна, которые по моим расчётам должны были подойти через несколько дней, я печально окинул взглядом разорённый Эрменгер. Совсем недавно здесь кипела жизнь. На маленьком рынке шли торги за лучшую цену на сыр, кузнец подбивал подковы лошадям, мальчишки бегали, играли в снежки, дамы спорили, у кого из них лучше получается фирменный пирог с брусникой, но все это кануло в лету. Нежданно и нагадано вторгшаяся Десница Девяносто Девяти Спиц безжалостно погубила тысячи мужчин, женщин и детей. Докуда она зайдёт в своём уничтожении прежде, чем мы заберёмся на Пик Смерти? Мне неведомо это, знаю одно – останавливаться нельзя. Промедление и оглядки назад пойдут только на руку вечно голодной старухе с косой. Вселенная выбрала меня противостоять мерзости, пришедшей из бездны миров. Я ощущаю её призыв. Внутри меня природа требует восстановить утерянный баланс. Смогу ли я сделать это? Получится ли у меня? У ветра погоды не спрашивают. Впереди – длинная дорога, и от того, что я буду размышлять, она короче не станет. Вдохнув холодный воздух, я подошёл к бастионной лестнице, а затем стал спускаться вниз навстречу неизвестности.
