Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
Где-то сверху запел рожок, призывая собраться на пир. Циферблат гигантский ярусных часов показывал шесть тридцать, пора поворачивать на оговорённое место встречи. Поднявшись к аллее с каменными фигурами, я принялся ждать своих товарищей. Шесть пятьдесят, семь, семь пятнадцать… Ну наконец-то! Идут! Ох, как я не люблю, когда кто-нибудь запаздывает! Мою сердитую физиономию Эмилия встретила хохотом и пересказом случая, когда я по её милости проторчал под дождём полдня. Бурля как закипевший чайник, я подхватил её под руку и со всех ног бросился на соседний этаж, всеми фибрами души желая не оказаться на мероприятии самым последним. Преодолев витиеватый подъём с застывшим почётным караулом, мы оказались у деревьев с пандусами. Там, где раньше виднелась мраморная дорожка, теперь тянулся широкий стол, затянутый красно-белой скатертью. Приглашённые гномы в большинстве своём уже успели расположиться по местам. Они держали в руках столовые приборы и нетерпеливо осматривались. Так, а где же нам сесть? О, вот и Дурнбад! Одетый в просторную белую рубашку и чёрные штаны, он горделиво выпячивал грудь, на которой болтался всё тот же медальон в виде золотой наковальни. Широко улыбнувшись через элегантно уложенную бороду, старейшина войны повлёк меня за собой в самое изголовье стола, где нашу компанию поджидали низенькие удобные креслица, делающие нас едва ли выше гномов вокруг. Заиграла музыка. Вначале грянули барабаны, затем выступил стройный ряд флейт, а потом, сохраняя торжественный ритм, мелодию дополнили мелизмы арфы и бряцанье цимбал. Вместе с этими звуками в моё сердце проникало что-то волнующе-величественно-скорбное. Не отдавая себе отчёта, я выпрямился и воззрился на пустующий трон. Когда фанфары достигли своего апогея, из внушительных ворот вышел глава клана. На волосах Дунабара возлежал серебряный венок, в листьях которого поблёскивали крупные горошины сапфира. Весь вид гнома излучал силу и власть. Он встал справа от незанятого престола, поднял кубок и в наступившей тишине громко заговорил на лундулуме. Его речь была запальчивой и полной внутреннего достоинства. После того как она подошла к концу, зал разразился ликующими криками. Выждав какое-то время, Дунабар воздел руку вверх, призывая к молчанию. Гул голосов тут же стих, и старик, не опуская кубка, посмотрел на меня.
– Моё фа’ера рядом с теми, кто потерял близких и родных. Я скорблю по воинам, сложившим головы на защиту отчего дома. Пусть Урах заберёт героев в свои чертоги. Я печалюсь за братьев, навеки уснувших в каменных гробницах, – пришедшие по древнему зову дружбы, они ценили честь превыше всего. Пролиты слёзы, но должно им высохнуть! Я пью за победу, одержанную под стенами Эльпото’одо! За человека, в пылу сражения ставшего братом по крови для клана Надургх! За кровавую виру, кольцо короля Буля Золотобородого, по праву вернувшееся под сени Зарамзарата! Я пью за нерушимый союз гномов и людей!
Дунабар поднёс кубок к губам и, не останавливаясь, осушил до дна. Гномы, а вместе с ними и мы, последовали его примеру. Надо отметить, что такого хорошего вина я не пил давным-давно, и вчерашний день был не в счёт! Какого оно года? Думаю, лет десять ему точно есть. С удовольствием отхлебнув из заново наполненного кубка, я восхитился тонкими нотками горных винных ягод, оттеняющих главную тему букета. Такой игры вкуса ещё достигнуть надо! Красота!
Стоило только мне перевести внимание от чудесного красноватого нектара к пустому столу, как, словно по волшебству, он стал заполняться всевозможными яствами. Надо непременно упомянуть о том, что я попробовал на празднике в Зарамзарате! Удивительно пахнущий горшочек с тушёным мясом, картофелем и зеленью произвёл истинный фурор! Выскребав его дочиста, я потянулся за бараньими рёбрышками, прожаренными до хрустящей корочки. Потом настала очередь коричневого риса с изжаренными на вертелах индейками, выдержанными в винном соусе и фаршированными белыми грибками, крохотными кусочками ветчины, тушёным красным луком и паприкой. Не смог я обойти вниманием и говяжий язык в сливочном соусе, и заливное из телятины, и салаты – индейка, каперсы, брынза, зелень, кружки лука, соус; гусь, имбирь, чеснок, листовой салат, лук-порей, в соус добавлен вермут; телятина, морковь, яблоки, маринованные огурцы, крошеные яйца, соус; свекла, чеснок, твердый сыр, соус; куриная печень, свекла, сыр, сельдерей, соус. Сначала салаты показались мне невыразительными, но распробовав, я срочно подложил себе добавки. Маринованные огурчики, грибочки и заквашенная до хруста капустка, щедро политая маслом, дополняли стол. Однако больше всего мне понравился хлеб. Тяжёлый, как бы сырой, абсолютно чёрный, с крупными ржаными зёрнышками. Я ел его просто так, ну или укладывая сверху толстый пласт буженины. Единственное, чего не было совсем – так это рыбы, что, впрочем, неудивительно. Речную гномы не любят, а свежую морскую в этих краях не достать. Зато на пиру присутствовало любимое гномами жаркое из летучих мышей. Прекрасно приготовленное, прижаристое, оно соблазнительно красовалось на тарелках. Но мы не рискнули попробовать, а гномы такое угощение просто смели.
Мои челюсти работали так интенсивно, что вскоре их стало сводить судорогой. Какой-то важный гном, сидящий ближе всего к Дунабару, заметил это и, зычно расхохотавшись, ткнул Дурнбада, который разразился ещё большим смехом.
– Это мой старший брат, Дубунар, – представил мне незнакомца старейшина войны. – Он не так бегло калякает по-вашему, поэтому просит передать, что у тебя аппетит как у истинного гнома!
– Скажи ему, что я очень рад познакомиться, и что съел бы ещё, если бы плотно не пообедал перед пиршеством, – улыбнувшись, ответил я Дурнбаду.
Наклонившись к своему брату, старейшина войны перевёл мои слова. После чего новый взрыв смеха сотряс двух гномов. Пока они гоготали во всю глотку, я украдкой приподнял скатерть, чтобы подкормить Снурфа и Мурчика. Протягивая им кусочки мяса, я понял, что они и без моих подачек успели переесть. Гномы едят неаккуратно, и их еда сыплется, куда ни попадя, так что таракан и кот старались выбирать только самые сочные кусочки, в изобилии усеявшие пол. Усмехнувшись, я опустил скатерть и посмотрел на подруг. В отличие от меня, Эмилия и Серэнити ели, как настоящие леди – малюсенькими порциями. У колдуньи на тарелке лежали две кабаньи отбивные и немножко салата из зелени, а Великий инквизитор ограничилась горстью горошка и котлеткой с ложечкой пюре из капусты. Вот кому-кому, а ей-то как раз надо бы набрать пару-тройку фунтов! Грешем тоже наложил себе еды, но он ковырялся в ней только для вида. Сидящий между двумя девушками, вампир был скрыт от подозрительных взоров.
– Дурнбад, – обратился я к гному, спорящему о чем-то с Дубунаром.
– Чего тебе, брат по крови?
– Завтра мы должны отправиться в Трузд.
Старейшина войны сумрачно кивнул и единым махом опорожнил свой кубок.
– Я помню данное тебе обещание стать провожатым и не отступлю от него. Хоть моё сердце и противится твоему скорому уходу из Зарамзарата, но я понимаю, что медлить нельзя.
Услышав наш разговор, глава клана перегнулся ко мне через румяного кабанчика с яблоками.
– Если ты утолил первый голод, то мне есть, что сказать тебе. Выйдем ненадолго из-за стола?
– Конечно, как тебе будет угодно, – поспешил я заверить Дунабара.
– Ты тоже пойдёшь с нами, Дурнбад.
Незаметно от всех, кроме друзей и Дубунара, я покинул пиршество. Стража расступилась, и мы зашли в комнату за троном, которая, по-видимому, была личными покоями главы клана. Обитая изнутри светлой древесиной, она очень колоритно смотрелась в сравнении с каменными чертогами Зарамзарата. Большая карта Железных Гор занимала практически всю правую стену, к ней-то и повёл меня Дунабар.
– Я не умею ходить вокруг да около. Поэтому скажу прямо: до меня дошли плохие новости. Несколько часов назад из крепости, что стоит на рубеже Ничейных Взгорьев, отделяющих нас от Караз, я получил от дозорного вот это.
Дунабар показал на тонкую табличку, лежавшую на столе.
– Читай вслух, Дурнбад.
Старейшина войны взял её, пробежал глазами, а затем, хмуря брови, стал читать:
– Я, Догараг, глава клана Караз, сообщаю, что мой народ пал жертвой мора. Болезнь поразила гномов в моих владениях и сотнями собирает кровавую жатву для ненасытной смерти. Во избежание распространения заразы на другие кланы я закрываю город и перевалочные бастионы для всякого посещения извне. Все, кто сейчас находиться в стенах Трузда, да не покинут его, дабы не оказаться переносчиками заболевания. Мне искренне жаль твоих соплеменников, ставших жертвами обстоятельств и злого рока. По прошествии поветрия за каждого погибшего от болезни гнома Зарамзарата я вышлю тебе золото и другие поминальные дары. Да смилуется над нами Владыка Гор. С уважением к главе клана Надургх, Дунабару Строгому.
Дурнбад глянул на отца.
– Вот оно значит, как. Получается, поход в Трузд равносилен самоубийству?
– Я рад, что ты понимаешь это, мой мальчик, – вздохнул Дунабар.
– Значит, я на него пойду. Без меня брат по крови не сможет добраться до клана Караз.
– Я не могу запретить идти туда человеку, ставшему нам братом по крови, но не один гном Зарамзарата не пересечёт границу Надургх ведущую в Караз…
– Повторяю!
– …а тебя, старейшину войны, отвечающего за ратный подвиг, я и подано не отпущу!
Дунабар скрестил жилистые руки.
– Ты услышал моё слово, и оно нерушимо!
– Я не хочу, чтобы из-за данного мне обещания ты нарушал запрет главы клана, – проговорил я, вглядываясь в тёмные глаза Дурнбада. – Покажи мне, пожалуйста, на карте, каково расстояние до Трузда, и какой из дорог, по твоему мнению, будет наиболее удобно совершить к нему переход. Завтра мы покинем Зарамзарат.
– Нет! Клятва на крови для гнома дороже его жизни! Я буду с тобой и разделю все превратности пути! – рявкнул старейшина войны, сжимая пудовые кулаки. – Меня не испугает какая-то вшивая болячка, стрекающая только слабаков да женщин!
Распалённый гном стукнул себя в грудь и повернулся к главе клана, который тихо, но властно заговорил:
– Если ты ослушаешься моего прямого приказа и попытаешься уйти с Калебом, тем самым подвергнув себя глупой опасности заражения, а весь Надургх, который останется без своего военачальника, военной угрозе, я заточу тебя в темницу. И знай, не будет у меня больше сына. На Совете Старейшин я отрекусь от тебя и сошлю в самые нижние ярусы Зарамзарата, где ты до конца своих дней будешь тупым напильником ломать сталактиты. Но это не всё. Знай также и то, что если ты скроешься от погони, то обратно тебя никто не примет, и вечное скитание по лысым промёрзшим скалам Будугая станет твоим уделом. Я сказал.
Багровея, Дурнбад впился глазами во внешне бесстрастное лицо Дунабара. Маленькая жилка вспухла и забилась на виске старейшины войны, отмеряя бешеные удары сердца, колотящегося под его белой рубашкой. Наконец совладав с собой гном сквозь стиснутые зубы проворчал:
– Если такова твоя воля, глава клана, то я подчиняюсь ей.
– Я знал, что ты благоразумен. Ведь договариваясь со старшинами караулок Караз о проходе за черту карантина, ты можешь подхватить от них инфекцию и, не дойдя до Трузда, погибнуть. Я же к твоему сведенью не желаю под старость лет потерять и старейшину войны, и сына сразу, – выдохнул Дунабар, непроизвольно выдавая владеющее им напряжение. Посмотрев на меня, глава клана добавил:
– Я буду просить Владыку Гор, чтобы ты и твои друзья достигли Трузда целыми и невредимыми. Поутру вас будут дожидаться мешки с едой, тёплые вещи и моё благословение. Сейчас Дурнбад расскажет тебе, как не заплутать в горных тропах, а завтра я предоставлю тебе самую точную схему ландшафта со всеми таящимися на ней преградами. На этом и порешим. Как со всем разберётесь, возвращайтесь обратно к столу.
Закончив говорить, Дунабар вышел из комнаты. Оставшись вдвоём, мы недолго помолчали, прислушиваясь к музыке и обрывкам песен, пробирающимся через неплотно закрытую дверь. Обратившись лицом к карте, Дурнбад щёлкнул пальцем в жёлтую наковальню, нарисованную чуть повыше коричневого замка с соколами.
– Это Зарамзарат. От его ворот гномы Надургх выложили Свистящий Тракт до Шагрока, дозорной крепости, за которой начинаются Ничейные Взгорья. На их своевольных и лихих просторах часто случатся обвалы и ледяные сходы. Запомни, тут опаснее всего. Держись пологих уступов и природных навесов, пока не замаячит Небесный Мост. Он огромный, ты его не пропустишь. Как перейдёшь через пропасть, окажешься близ заставы Караз, а от неё до Трузда рукой подать.
– Спасибо, Дурнбад! Ты много сделал для нас и – знаешь, что? Дунабар, прав, запрещая тебе идти вместе с нами. Являясь главой клана, он прежде всего должен думать о процветании и защите своего народа. Случись что, не дай Вселенная, кто поведёт воинство Надургх на сечу, когда тебя не будет? Есть ли, кто сможет заменить тебя? Вот именно – нет! Так что не кручинься понапрасну: твоё место – здесь. Будучи братом по крови, я прошу тебя воспринять мои слова не в обиду, но в добро.
– Возможно, ты прав, – задумчиво протянул гном, взявшись за бороду. – Возможно, прав…
Дружески похлопав старейшину войны по плечу, я отвлёк его от раздумий. Мы оставили покои Дунабара и заняли ранее покинутые кресла на всеобщем празднике, который по моему наблюдению находился в самом разгаре. После того как покончили с основными блюдами, Дурнбад и Дубунар нас покинули, а под бой барабанов грянули пляски! Разбившись на пары, гномы весело запрыгали в неимоверно шустрой присядке. У них получалось это так задорно, что я, постукивающий по столешнице в такт восклицаниям «хуг», «нуг», «руг», «мей-ай-нодуг», сам захотел размять ноги. На смену дроби тамтамов и литавр пришла нежная арфа и виолы.
Подмигнув Грешему, я галантно пригласил Эмилию на танец. Соглашаясь, она ответила реверансом. Сцепив руки ладонь к ладони, мы прошествовали на середину зала. Я взял подругу за талию и стал медленно вести её по кругу. Без остатка отдаваясь чувству единения, я с головой погрузился в расслабляющие движения. Ах, как же давно, моя дорогая, мы с тобой так хорошо проводили время! Изумрудные глаза колдуньи были неотрывно прикованы к моим. Я тонул в их очаровании и в той душе, что скрывалась за ними. Эмилия, ты всё так же прекрасна, как и в тот самый день, когда мы вместе открывали бал выпускников Алхимикус Деторум. Тогда на тебе было чёрное платье с блёстками, а на мне – строгая атласная мантия. Юность весны дышала в тебе со всем своим жаром, да, я помню это, я не могу забыть. Сейчас ты стала другой, но та девочка никуда не ушла, она по-прежнему живёт в тебе. Моя подруга, моя милая Эмилия, что я безотчётно искал в каждом прожитом с тобою дне? Твои ресницы? Твой смех? Твои мимолётные взгляды? Что, кружась, среди глубинных хором Зарамзарата, я стал понимать? Кто ты для меня?
Когда переливы музыки угасли, и Эмилия отстранилась от меня, я увидел, что мы единственные стоим в центре сияющего факелами зала. Аплодисменты гномов обрушились на нас, словно камнепад. Смущаясь и краснея, мы, пользуясь паузой между композициями, поспешили к улыбающемуся во весь рот Грешему и сдержанно кивающей Серэнити.
Между тем часы пробили одиннадцать раз. Настала пора сменить вино на травные напитки. Гномы в белых фартучках принесли заварнички, благоухающие лимоном, имбирём и земляникой. На десерт каждый из нас съел по необъёмному треугольнику фирменного торта – гордости гномьих поваров. Гигантский торт представлял собой гору со сладкими фруктовыми сокровищами, скрытыми внутри неё и залитыми потоками благоухающего крема (фрукты – гордость садоводов гномьих оранжерей, имеют не самый яркий цвет, но вкус у них, безусловно, отменный). На пирожные, представлявшие собой миниатюрные горы, облитые разноцветными кремами и украшенные сияющим сахарным жемчугом, у нас уже не хватило духа. Орудуя маленькой десертной ложкой, я помог Грешему расквитаться с его долей сладкого угощения. Эмилии торт необыкновенно понравился, но вторую порцию она есть отказалась. Завистливо глядя, как я поглощаю шоколадный корж, моя подруга посетовала на то, как трудно следить за сохранением фигуры в таких нечеловеческих условиях. Я был с ней согласен. Чуть не лопаясь от переедания, я, развалившись на кресле, принялся рассматривать слабую половину подгорного народа.
Чуть ниже, чем мужчины, дамы не уступали им в плечах. Широкие скулы и близко посаженные глаза делали женщин Надургха чрезвычайно колоритными. Все в золоте и драгоценных камнях, они гордо восседали рядом со своими мужьями, отцами и братьями. Нельзя не подчеркнуть, что шутка про то, что гном выбирает себе жену по длине её бороды, является банальной выдумкой. У обитательниц горных чертогов нет ни одного намёка на лишнюю растительность в области губ и щёк.
За наблюдениями я не заметил, как меня стало клонить в сон. Да и не только меня. Все, кроме Серэнити, уже давно клевали носами. Мурчик так и вообще сопел, взобравшись на пустой стул. Мы пожелали гномам спокойной ночи, а затем, изрядно поправившиеся, потопали в овальный зал, выделенный нам для ночлега. Оказавшись в своей комнате, я лёг на кровать и, вытянувшись всем телом, накрылся одеялом по самые уши. Скрежет, подобно маятнику, исходивший от Снурфа, который никак не мог угнездиться под матрасом, вгонял меня в дрёму. Ныряя в сновидения, я вдруг уловил лёгкий шорох со стороны двери. Это ещё что? Я приоткрыл один глаз и увидел крадущуюся фигуру. Страх невольно сжал моё сердце. Кто этот незваный господин? Вряд ли его привели ко мне благие намеренья. «Концентрируйся!» Насилу угомонив разыгравшиеся нервы, я вызвал в руке малюсенькую капельку огня. «Иди сюда, голубчик, я пошлю тебе на встречу горячую штучку!» Когда стало можно различить хриплое дыхание, я увеличил зарницу пламени до размера мяча. «Пора!» Я откинул одеяло и послал клокочущую сферу во врага. Пролетев всего в дюйме от серебристого шлема, она бухнулась об потолок.
– Тише ты, тише со своим окаянным колдовством! Это я, Дурнбад!
– Что ты здесь делаешь? Ты испугал меня! А если бы я в тебя попал? Почему ты пришёл тайком?
– Все вопросы потом. Собирайся, брат по крови, нам нужно немедленно покинуть Зарамзарат.
– Но я только лёг! К чему такая спешка? Дунабар сказал, что мешки с едой приготовят к утру.
– Не беспокойся за снедь. Она собрана и ожидает у западного крыла. Я иду вместе с вами.
Окончательно протерев глаза, я понял, что старейшина войны стоит в полной боевой броне с молотом за спиной.
– Нет, не идёшь!
– Без меня ваша компания пополнит список тех, кто без вести пропал в Ничейных Взгорьях. Поверь, не имея опытного сопровождающего у вас нет ни одного шанса увидеть Трузд живьём, – отозвался Дурнбад, рывком стаскивая меня с кровати. – У нас очень мало времени. Пойдём, разбудим остальных.
– Никого будить не нужно. От твоего скрежета проснулись все, кроме этого глухого мага, – сказала появившаяся в дверях Серэнити.
– Поведай мне, силач, зачем ты подкрадывался к Калебу? – добавила, входящая Эмилия. Её заряженный Людвирбинг трещал изумрудными искрами.
– Дурнбад хочет нарушить запрет отца и пойти с нами. Он говорит, что мы без него пропадём, – ответил я за гнома.
– Ты, конечно, понимаешь, на что идёшь, и что теряешь? – спросила великий инквизитор.
– Я всё обдумал, – кивнул старейшина войны. – Меня подталкивает на сей поступок не только данное мною обещание крови, но и желание раз и навсегда отсечь Деснице Девяносто Девяти Спиц плешивые кудри. Если демонам дать уничтожить Соединённое Королевство, то их следующей целью станут подгорные города. Понимаете, о чём я? Мы, как и вы, будем втянуты в разрушительную и, скорее всего, гибельную катастрофу. Я предвижу это, и потому, мой долг – остановить Десницу Девяносто Девяти Спиц, пока она ещё не набрала силу. Калеб говорит, что на Пике Смерти кроется секрет успеха. Принимайте меня в свою команду, и я, от имени всех гномов Будугая, помогу вам его отыскать.
– Ты принят, – улыбнулась Серэнити. – Твои убеждения и моральные ценности достойны самой высокой похвалы. Из тебя мог бы получиться хороший паладин Братства Света.
– Братство Света? Мне было бы больше по душе стать паладином Братства Эля, есть у вас такое? – расхохотался Дурнбад. – Теперь к делу.
Гном понизил свой глубокий голос почти до шёпота.
– Бежать из Зарамзарата придётся на снежных барсах, другого выхода нет. Я знаю, что вы не умеете ими управлять, но надеюсь, что в дороге научитесь. Я выбрал самых спокойных и выносливых кошек из всех, что у нас есть. За нами непременно последует погоня. Отец захочет меня поймать, поэтому будем надеяться, что выигранные за ночь часы дадут нам определённую фору. После пиршества залы Зарамзарата пусты, так что если мы сейчас поторопимся, то выберемся из горы никем незамеченными.
– Есть что-то в тебе, чего я не разглядела с самого начала, – улыбнулась Эмилия, глядя на гнома сверху в низ.
– И только я здесь считаю, что это плохая идея? – насупившись, осведомился Грешем. – Почему из вас никто не думает о том, что станет с Дурнбадом, после того как мы взберёмся на Пик Смерти? Мы не можем предсказать, получится ли у нас уговорить Эмириуса Клайна отвести беду от Соединённого Королевства, а вот то, что старейшина войны не сможет вернуться под сени Зарамзарата – известно наперёд. Надургх отвернётся от него. Дурнбад превратится в отшельника, и вся его жизнь пойдёт коту под хвост. Не смотри так на меня Мурчик, я не про тебя.
– На лопастях весов лежит моя судьба, а в противовес ей – тысячи судеб других гномов. Владыка Гор даёт мне возможность повлиять на будущее, которое увидят гномы уже этого поколения. Каким оно будет? Мрачным и страшным или умиротворённым и благоденствующим? Пусть это будет стоить мне жизни, но я избираю жребий доблести, ведь то, что не зачтётся мне в бренности, стократ воздастся по ту сторону Ворот Духов. Я – герой и смельчак, мой удел – сгореть в бою, а не на вонючей койке!
Дурнбад выпятил грудь колесом.
– Однако хватит обо мне, надо трогаться в путь.
– Не верю я во все эти посмертные почести, – пробормотал вампир в рыжие усы.
– Потому что ты уже мёртв, – чуть слышно пошутил я.
– Да направит нас Урах, – громко воскликнула Серэнити, специально перебивая моё шипение.
– Воистину, – смиренно отозвался я под пристальным взглядом Великого инквизитора.
Выйдя из комнаты, я плотно прикрыл за собой дверь. Спасибо за гостеприимство, Зарамзарат! Мне здесь понравилось! Особенно, конечно, запомниться «Полная Вагонетка» с её «Неййли-пеййли» и брисовым пивком! Эх, жалко таких заведений нет в Соединённом Королевстве!
Один за другим мы вереницей последовали за Дурнбадом, прекрасно знающим все лабиринты и туннели Зарамзарата. В мягком свечении закреплённых в стены фонарей я на ходу рассматривал проплывающие мимо величественные мраморные колонны. Поблёскивая перламутровыми, бирюзовыми и красноватыми оттенками, они навсегда запечатлели в себе красоту отшлифованного камня. Запертые на ночь круглые двери желтели мутными пятнами бронзы и меди. Проходя вдоль широкого зала с фонтаном, я не смог отказать себе в удовольствии напоследок зачерпнуть горсть холодной воды. Поднеся ладони к губам, я выпил её одним глотком. На подгорных улицах и в переплетениях извилистых галерей нам попадались лишь стражи. Прижимаясь стенам, мы пропускали их отряды идти по привычным караульным маршрутам. Воздух в Зарамзарате не был затхлым, но сейчас, поднимаясь по лестнице, увёртывающейся длинной змейкой ступенек всё выше и выше, мне показалось, что где-то неподалёку гуляет свежий ветер. Наконец, преодолев последний резной приступок, мы оказались внутри сторожевой башни. Среди стеллажей с оружием нас поджидали пять снежных барсов. Каждый из них имел снаряжённое седло и прикреплённые к нему туго перетянутые мешки. Сквозь прорези бойниц на ночном небе проглядывал бисер звёзд. Обращая к ним взгляд, я боковым зрением заметил гнома в накинутом капюшоне. Кутаясь в чёрный плащ, Дубунар стоял у самой кромки наблюдательного поста и вглядывался в темноту. Оторвавшись от своего занятия, он подошёл к брату, чтобы заключить его в крепкие объятия. Перекинувшись с Дурнбадом фразами на лундулуме, Дубунар разжал хватку, а затем, не оборачиваясь, ушёл в спуск лестничного пролёта.
– Рискуя всем, Дубунар помог организовать тебе побег? – уважительно спросила Серэнити.
– Мы с братом слиты из единого сплава и всегда заодно. Дубунар задержит погоню, насколько сможет.
– Надеюсь, что глава клана не узнает о вашем заговоре, – покачала головой Эмилия.
– Кто в шахту не сойдёт, тот алмаз не подберёт, – ответил поговоркой старейшина войны. – Клак, ко мне! Калеб, ты на Джизи! Серэнити, тебя повезёт Норка, вон она! Грешем, тебе тот толстяк с характером – Габба. А ты, Эмилия, поедешь на Вьюне. Седлайтесь!
Приблизившись к Джизи, я погладил косматую морду. Чуть сморщившись, снежный барс замурлыкал и боднул меня головой. Дурнбад уже успел залезть на Клака и теперь в нетерпении ждал, когда мы последуем его примеру. У нас, однако, возникла серьёзная проблема – Мурчик ни в какую не хотел садиться на пятнистую спину собрата. Упираясь лапами, он шипел и мяукал, а так как сам Мурчик вырос размеров не маленьких, и был очень сильным, сражаться с ним было непросто. Вьюн, которому выпало счастье везти на себе Эмилию и её любимца, смотрел на них крайне подозрительно. Не придумав ничего лучшего, кроме как схватить упиравшегося Мурчика за шкирку, колдунья с моей помощью забралась в седло. Грешем, до того наблюдавший за этой картиной с почтительного расстояния, медленно пошёл к наиболее упитанному зверю. Лениво дёргая хвостом, Габба безразлично оглядел вампира, затем фыркнул и нехотя присел на лапы, подставляя белый бочок.
– Мы с тобой подружимся! Я знаешь, как хорошо с полосатыми лажу? Вот где тебя почесать? Под подбородком или за ушком? Как приятнее? – спросил Грешем, с опаской садясь на животное сверху.
По рыку, раздавшемуся из глубин Габбы, можно было понять, что он пока не хочет обсуждать эти вопросы.
Последняя не занятая снежная кошка предназначалась для Серэнити. По виду она была самая молодой среди пушистой братии. Плавно и грациозно Норка сама подошла к Великому инквизитору. Лизнув открытую ладонь, она завалилась на плитку и подставила живот, явно показывая свою благосклонность. Опустившись на колена, Серэнити провела рукой вдоль вздрагивающего пуза.
Дурнбад замахнулся на развалившуюся кошку кулаком.
– Эй, Норка, вставай! Кому говорю! Вставай, блохастая подстилка!
Вскочив на мягкие лапы, Норка прогнулась и вытянула когти из ножен. Пользуясь моментом, великий инквизитор легко запрыгнула в седло и вставила ноги в стремена. Я тем временем устроился на Джизи и прижал к себе Снурфа. Таракан не сопротивлялся. Его заострённые крючковатые царапки крепко обхватили мне грудь. Он что-то застрекотал, и я стал успокаивающе тереть ему рыжий панцирь. Вскоре мы все были готовы начать путешествие. Критически оглядев нас, Дурнбад показал пальцем вдаль.
– Перво-наперво доберёмся до той горы, Сахарного Утёса. Там сделаем короткий привал и снова двинемся в путь. К концу дня, если нас не нагонят, то, считайте, пронесло. Мы будем бежать очень быстро, поэтому предупреждаю – не хватайтесь за мех пальцами со всей силы, барсам это не нравится! Иногда из-за этого они могут сбросить седока. Падение на скорости чревато ушибами, переломами и смертью. Также не стискивайте их ребра сапогами – этого они ещё пуще не любят. Мой вам совет: расслабьтесь, или в противном случае поездка многие недели будет отзываться ломотой и болью. Уяснили? Ну, вперёд!
Белой молнией Клак сорвался с места, увлекая за собой усатых товарищей. Ветер обжог моё лицо холодным поцелуем, в ушах засвистело. Сбегая по узенькой тропке, мы по кругу огибали башенку. Закончив спуск, снежные барсы со всех лап понеслись по направлению к величавой горе. Где-то позади раздалось жалобное мяу – это Мурчик никак не мог смириться со своей судьбой. Я повернул голову и кинул взгляд на отдаляющийся Зарамзарат. Колеблющиеся огоньки прорубленных оконцев тысячами глаз провожали нас в неизвестность. Я немного печалился, что не смог достойно попрощаться с Дунабаром. Наверняка он теперь будет держать меня за предателя, который не остановил, а возможно и подбил его сына на неразумный поступок. Захочет ли глава клана убить меня за это, или всё обойдётся разрывом кровных уз? В любом случае отныне мне не стоит рассчитывать на тёплый приём у Надургха. А Дурнбад? Неужели его обесчестят и лишат всех титулов? Дунабар не вечен. Когда-нибудь он навсегда заснёт в каменной гробнице, и Дубунар, ставший главой клана, вновь очистит имя брата от грязи. Но будет ли так? Ответ на это даст лишь время. На пути к Эмириусу Клайну Вселенная заставляет делать выбор не только меня, но и моих друзей, попавших под колесо Её случайности.
В испещрённой звёздами ночи доспех Дурнбада неведомым образом впитывал в себя свет неба и преобразовывал его в собственное сияние серебра. Как светлячок, он освещал дорогу нашей неугомонно мчащейся пятёрке. От мерной тряски на снежном барсе Снурф стал похрапывать. Улыбнувшись, я с завистью приложил щеку к хитиновой пластине своего любимого фамильяра. Вот у кого из нас всё прекрасно: спи да ешь, куда хозяин – туда и ты – знай себе шевели лапками! Ну что за мысли? Не совестно? Каждому хорошо быть на своём месте и в том обличии, в котором родился.
Джизи поднимался на устланную рукотворным камнем возвышенность. Город гномов остался далеко позади, а впереди открывались бескрайние дали высоких просторов, где плеядами ровных треугольников росли ввысь исконные жители Будугая – горы. От этого зрелища захватывал дух, и спирало дыхание. Когда мы оказались на верхушке склона, я посмотрел вниз. По меркам вздымающихся рядом исполинов высота была мала, но тонюсенькая ниточка Свистящего Тракта, верёвочкой заворачивающаяся по склонам и выбоинам оскаленного взгорья, произвела на меня не менее сильное впечатление.
Притормаживая, Джизи размашистыми скачками понёс меня к подножию. Мой снежный барс явно отличался сообразительностью. Предварительно оценивая ситуацию, он мог неожиданно перестроиться и уйти от ложных, схожих с дорогой, участков, которые вели к обрывам. Вместе с первыми лучами робкого солнца мы спустились в ложбину, находящуюся аккурат между тремя заснеженными пиками, ближайшим из которых был Сахарный Утёс. Издалека заметив несколько деревьев, Дурнбад потряс сомкнутым кулаком, оповещая о привале.
