Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
Ниже Иль Градо, в центре, располагается провинция Плавень. Будучи наиболее большой и густонаселённой, она пестрит множеством приветливых рощ и плодородных полей. Из достопримечательностей провинции стоит отметить Узел Благополучия, Терракотовые Бурьяны, Житницу Солнца, Яму Сибиллы и Говорящие Менгиры.
Слева, к Плавеню прижался Карак, а справа Вельдз. Первый граничит с Великим Лесом и Горами Заботы, а владения второго выходят к Лесу Скорби. Обе эти части королевства окутывает дурная слава. Из чащоб в их земли приходят страшные твари. Зелёные гуманоиды с чёрными глазами и длинными когтями, ядовитогубые причмокиватели, великаны, безволосые обезьяны, трупоеды, гоблины, оморы – эти и другие разномастные выродки зла, за причинённые ими беды и крайнюю жестокость были прозваны «живорезами». Твари поклоняются пантеону чумазых идолов – Хрипохору и приносят ему человеческие жертвоприношения. Существует старинное предание, что где-то есть место – Червонное Капище, где высшие жрецы Хрипохора, откинув вечную междоусобную грызню, собираются вместе, дабы под аккомпанементы эзотерических песнопений и дурманных окуриваний вершить самые грязные и нечестивые ритуалы. На протяжении столетий живорезы, нуждающиеся в утолении кровавого голода, атакуют рубежи Соединённого Королевства. Однако благодаря мужеству солдат Карака и Вельдза их безумный хохот частенько сменяется воплями страха.
Внизу от Плавеня протянулись Хильд и Керан. Отсутствие потенциальных врагов даёт провинциям мирную и относительно спокойную жизнь. Холмистая местность, десятки мелких озёр и речушек определяют быт и нравы местного населения. В основном здесь встречаются молчаливые и выносливые люди. Они имеют более светлой оттенок кожи, чем остальные жители страны. Их главными занятиями издревле значатся рыболовство, разведение животных и работа с металлом. В последнем свою непосредственную роль сыграли гномы Железных Гор. Величественные горные хребты, которые низкорослый народец на своём языке именует Будугай, огибают Хильд с юга и запада, а на востоке проходят вдоль всего Керана и упираются в Абрикосовое Море. Гномы прибывают в дружественных отношениях с высокими и нескладными соседями. Следуя давним традициям, тот или иной клан изредка берёт детей из провинций к себе в ученичество, оказывая тем самым огромную честь семье ребёнка. Годы воспитания у подгорного народа дадут человеку стать настоящим профессионалом во множестве ремёсел и во многом определят его дальнейшую судьбу. Не сложно догадаться, что различные гильдии идут на всяческие уловки, чтобы заручиться таким специалистом вперёд других.
Что-то ещё забыл упомянуть? Если так, то припомню потом. О Соединённом Королевстве можно думать часами, а время моего дежурства вроде бы уже успело пролететь. Я потёр слипающиеся глаза ладонями и толкнул таракана – настала его очередь нести вахту. Снурф фыркнул, в его заспанных чёрных бусинках стоял протест. Нехотя, он размял лапки и засеменил к выходу из пещеры. Всем своим видом таракан старался показать, как ему не хочется сторожить наш сон. Я лёг туда, где только что спал мой питомец. Место ещё хранило тепло нагретое его брюшком. Я положил голову на Грешема и практически сразу уснул. Оставшуюся ночь меня ничто не тревожило.
Я проснулся с первыми лучами солнца. Они робко проникли через полог тумана и коснулись моего лица. Было холодно, и я сильно озяб. Грешем прибывал в хорошем настроении, сказывался сон и плотный ночной перекус. Вампир пытался надеть свой ранец на таракана, но тот лишь шипел:
– Нит! Нит! Нит!
В конце концов, терпение Снурфи лопнуло, и он тяпнул Грешема за лодыжку. Под его укусом образовался лиловый синяк.
– Так тебе и надо, – подметил я, пытаясь расшевелить затёкшие конечности. – Он тебе не носильщик.
Грешем что-то обиженно пробубнил, слов я не разобрал. Прикладывая к ране платок, он рассеянно чесал когтями нижнюю губу.
Мы не спеша позавтракали и вышли из пещеры. Тело могучего Смоктумайта мы оставили на совести природы. Она позаботится о том, чтобы из него получилось приличное удобрение или корм для мелких падальщиков. Наша дорога лежала вглубь леса. По пути стали попадаться воистину гигантские вязы и дубы. Их обхват достигал двух или трёх моих широко расставленных рук, вот так исполины! Тропинки, по которым мы шли, никак не собирались помогать нам в поиске Эмилии. Они то появлялись, то исчезали, то петляли в разные стороны. Это раздражало. Иногда я был готов поклясться, что мы уже проходили мимо тех елей пару часов назад. Мне казалось, что наш маленький отряд ходит по кругу. Остановившись, я внимательно осмотрел высокоствольник. Где мне найти хоть какую-нибудь подсказку как выйти к домику подруги? Я задумчиво опёрся на посох. До моих ушей донеслась заливистая птичья трель. Что-то щёлкнуло, и на меня снизошла идея. Крадучись я направился к её воплощению.
Пташка, что пела ту песенку, праздно сидела на самой нижней ветке дуба. Я дал знак оставаться спутникам на месте, а сам медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, обошёл дерево с другой стороны. Изогнувшись, моя рука ловко схватила пернатое тельце. Птичка этого не ожидала. Отчаянно пытаясь вырваться на волю, она забилась в ладони, как крошеное мягкое сердечко. Чтобы успокоить её трепыхания, я слегка сжал кулак. Помогло. Головка опустилась вниз, жалобное «ко-ко-ко» оповестило меня о конце борьбы. Я разжал один из пальцев, чтобы получше рассмотреть свою пленницу. Серенькая, с пёстрым нахохленным гребешком и загнутым клювиком. Мне она показалась страшненькой. Глазки смотрели затравленно. Наверняка птичка неправильно истолковала свою судьбу.
– Я тебя не обижу, – мысленно шепнул я. – Знаешь, где живёт Эмилия Грэкхольм, прекрасная колдунья этого леса?
Ответом мне стала возбуждённое треньканье. Я растолковал его как – «да».
– Я тебя сейчас отпущу, и ты лети в сторону её дома. Но предупреждаю, если попытаешься ускользнуть или приведёшь в западню, то тогда непременно станешь обедом для вот этого, вечно голодного таракана.
Дабы подтвердить свою угрозу я поднёс руку с птицей к морде Снурфа. В ожидании угощения таракан радостно защёлкал зубками. Когда я убрал пленницу из пределов досягаемости его лапок, то услышал расстроенный вздох.
Почему я сразу не додумался спросить верную дорогу у животных? Старею. На близком расстоянии, если мысли зверя просты, я могу вклиниться в его разум и установить телепатическую связь. Если кратко, то это происходит так: я одеваю свои слова в зрительные образы и передаю их в сознание. Для этого способа общения идеально подходят мелкие птицы и грызуны. С лисами, к примеру, я уже не могу найти общий язык. Их мозг выставляет мощный защитный барьер, и я бьюсь об него, как муха о стекло.
Я выпустил птицу и побежал за ней. Грешем бросил на меня тяжёлый взгляд. Бегать он не любил, да и я тоже! Быстро шлёпать по мокрой от вчерашнего дождя земле было трудно. Сапоги завязли в грязи, и мы вскоре выдохлись. Пташка пропала из виду, и я досадливо шмыгнул носом. Горячий пот капельками стекал по моей шее вниз. Только я собрался присесть, чтобы перевести дух как наша проводница появилась вновь. Опустившись на ветку ясеня, она терпеливо ждала, когда мы сможем идти дальше. Вероятно, страх очутиться у таракана в желудке оказался сильнее её желания сбежать. Кстати, все, что попадает Снурфу в лапы, оттуда не возвращается, конечно, если это дело касается еды, а не вашего тапка.
– Эгей! Тут наш честный воробушек! – облегчённо улыбнулся я.
– Я надеюсь, он не заведёт нас в логово к монахам, паладинам и прочим, излишне просветлённым особам, – скептически отозвался Грешем. – Я слышал, что друиды и рейнджеры специально пользуются услугами братьев наших меньших, чтобы заманить бандита или, ну там, вампира в ловушку. Я лично не хочу, чтобы меня всего утыкали стрелами вон из-за того дерева.
Иногда я удивляюсь подозрительности моего ученика. В его годы я кидался в приключения сломя голову! Грешем же имеет сугубо прагматический взгляд на жизнь, который, ну никак не вяжется с его молодостью. Наверное, всему виной горький опыт прожитых лет.
– Ты посмотри на неё. Разве этому милому созданию знакомо, что такое подлость? Нет, она выполнит наш маленький уговор и станет свободна. Уже этой ночью она забудет все неприятные моменты и сладко уснёт в своём гнёздышке.
Я протянул палец и погладил по мягкому брюшку птички.
– Лети, мы постараемся не отстать.
Крылышки затрепетали, и мы двинулись за разноцветным хохолком. Перед взором мелькали живописные пейзажи Лунных Врат. Постепенно день уступал место сумеркам. Когда длинные тени стали сливаться в однородную кляксу мы, наконец, достигли своей цели.
Передо мной стоял домик Эмилии. Аккуратный и приветливый – именно таким я хранил его в своих воспоминаниях. Основательный каменный фасад обрамлял густой слой коричневой краски. Яркая зелёная дверь так и манила подойти к ней поближе. За окошками висели элегантные синие шторы со всевозможными небесными узорами из золотистых звёзд. Вот такие домишки любят усталые путешественники. От него дивно пахло пирожками, ветчиной и свежим хлебом. Желание постучаться и попросить об ужине настойчиво подталкивало меня к порогу. Я встряхнулся, и на моих губах заиграла улыбка. Сколько злодеев попалось на эти чары я не знаю, но думаю, что немало.
Я осмотрелся. Вокруг домика раскинулся миниатюрный сад. В нём чувствовался порядок и влияние женской руки. Как жаль, что зомби в Шато способны устраивать только кавардак! Ровные выемки грядок были заполнены разнообразными растениями. Откуда в конце поздней осени здесь такое изобилие жизни? Так мог бы подумать человек незнающий, что большинство культур в дендрарии Эмилии являются морозостойкими и, как факт, крайне ядовитыми. Если сорвать вон тот нежный голубой цветочек с желтоватой каймой у самого стебля и невзначай поднести его к носу, то жить после этого останется десять минут. Пыльца фелистуса мгновенно разъест лёгкие и вызовет кровавый кашель. Последующая за этим смерть станет настоящим освобождением от короткой, но яркой агонии.
Мои мысли прервало тоненькое пение. Это наша лесная проводница деликатно напоминала о себе. В этот раз она села на мшистый камень, который находился достаточно далеко от меня и уж тем более от Снурфа. Переминаясь с лапки на лапку, птица смотрела настороженно. Она собиралась взлететь при первой опасности. Таракан, как и я, обратил внимание на птичку. Зарывшись для маскировки в мокрую листву, он потихоньку, с грацией толстячка-боровичка, пополз в сторону пернатого комочка.
– Я тебя больше не держу, лети куда хочешь и помни, что Калеб Шаттибраль всегда держит своё слово.
Пташка молниеносно взмыла в небо и растворилась в ночи. Мы с Грешемом переглянулись.
– Может, вы сами зайдёте в гости к Эмилии, учитель? Ну, то есть, я имею в виду без меня. Потолкуете за жизнь, а я пока подожду снаружи. Мне же необязательно с ней видеться, правда? Да и к чему вам третий лишний? У вас там свои секреты, магия и все такое, а я буду только мешать, – пятясь от двери, предложил вампир.
– Ни в коем случае! Ты пойдёшь со мной и вежливо поздороваешься с Эмилией! Так вести себя, как ведёшь себя ты, некрасиво! Прояви учтивость! Ты же не хочешь сегодня ночевать в саду?
Поджав губы, я схватил небольшую медную колотушку и постучал в дверь. С видом мученика Грешем стал ждать неминуемой встречи.
Глава 3. Лесная ярость
Дверь плавно открылась. На пороге показалась Эмилия. Она была все так же неувядающе красива, как и раньше. С нашей последней встречи колдунья ничуть не изменялась. Длинные каштановые волосы, открытые плечики, большие зелёные глаза, изогнутые линии бровей – эта девушка могла свести с ума любого мужчину в королевстве! Чудесное фиолетовое платье с вырезом подчёркивало идеальную фигурку. Я уверен, что Грешем влюбился в неё с первого взгляда и только поэтому не хотел явиться сюда вновь. Позволительно предположить и другой, более скучный вариант – вампир остерегался встречи с колдуньей, потому что оцарапал её и сам чуть не погиб, объевшись пирожков. Причина в этом? Хотя, что ему бояться? Что мёртво – умереть во второй раз не сможет. Это одна из чёрных шуточек, понятных только людям моей профессии. Украдкой взглянув на ученика, у меня не осталось сомнений, по какой причине он опустил свои красные глаза вниз. Видеть смущённого вампира забавно.
– Ого! Ничего себе, какие гости к нам пожаловали! Калеб Шаттибраль! Своей собственной персоной на моём пороге!
В мягком голосе Эмилии я услышал неподдельную радость. Она широко улыбнулась нашей компании.
– Ну, входите же скорее, ах, вы такие голодные на вид! Я вас мигом чем-нибудь вкусненько угощу! Как на счёт брусничного пирога с корицей или вам больше по душе рулет с курицей? Что за грязь на плаще? Признавайся, сутулый гриб, ты что – катался по листве?
При слове «вкусненько» Снурф решительно прополз вперёд через дверной проем.
– Я очень рад снова тебя видеть Эмилия, примешь на ночлег старого друга?
– Когда тебе было нужно особое приглашение, чтобы посетить мой дом? – вскинула бровь Эмилия.
Я слегка поклонился.
– Ну а это Грешем. Он мой ученик. Ты, наверное, уже имела удовольствие видеть его когда-то. Вы мельком встречались на одном светском рауте, где, по мнению сего, пытающегося скрыться за моей спиной господина, подавали чудесные пироги.
– Конечно, я помню этого джентльмена.
Эмилия нахмурилась.
– У нас с ним возникли некие разногласия по поводу предлагаемого меню, но я о них уже забыла.
Колдунья примеряющее улыбнулась вампиру.
– Вы войдёте или так и будете стоять на пороге? Мне, между прочим, холодно!
С этими словами Эмилия затащила нас в дом. Кровопивец чувствовал себя крайне скованно, и я улыбался его застенчивости.
Оставляя за собой мокрые следы, мы проследовали в гостиную. По стенам висели гротескные картины. Мебель была проста, но функциональна – стулья, шкафы, комоды – всё подбиралось с большим вкусом и стояло там, где и должно! Ничего лишнего! Эмилия явно следила за своим интерьером, и ощущение домашнего уюта окутывало с первых секунд. Самым ярким местом в доме был, конечно же, стол. Заставленный множеством яств он восхитительно благоухал. Аромат разносился по комнате и выходил далеко за её пределы. Снурф кинулся к утке на блюде, но едва понюхав её, откатился обратно.
– Гадафсть! – прошипел он.
– Прошу располагайтесь, как вам удобно, и накладывайте с горочкой! Всего есть добавки!
– Эмилия, от твоего внимания не ускользнуло, что мы сильно проголодались и не против были бы отведать горячего супа с грибочками. Однако твоё пристрастие добавлять в еду яд делает это невозможным. Не знаю, как Грешем, а я хочу сохранить свой желудок, да и остальные органы в целости. Спасибо за предложение, конечно!
– Ну, ты и противный! – рассмеялась колдунья. Повернувшись к вампиру, она добавила:
– Может ма-а-а-а-аленький кусочек пирожка, а, Грешем, не желаешь?
Мой ученик засопел, но ничего не ответил.
– Да ладно, я шучу, думаете, я стала бы вас этим кормить? Калеб, сутулый гриб, какого ты обо мне мнения? Этой едой я собиралась угостить разбойников, которые устроили свой схрон у устья Песчанки. Они пришли в Лунные Врата с молодой девушкой. Я намеревалась пригласить их на ужин, а потом освободить невинное дитя, но не успела… её больше нет. На днях я позабочусь о том, чтобы виновные были наказаны.
Набежавшая на лицо Эмилии мрачноватая ухмылка сменилась улыбкой.
– Но давайте сейчас не об этом. Я отправлюсь на кухню и сыщу чего-нибудь неопасное для голодных друзей. То, что не испортит ваши драгоценные кишочки, ну разве что са-а-а-а-а-амую малость!
Заливисто хохоча, колдунья отправилась в кладовую, а мы тем временем присели на чудесный красный диван. Раньше я его у Эмилии не видел. Наполнитель под обивкой был удивительно мягким. Я с удовольствием подставил спину под объятия квадратной подушки. Не успел я, как следует расслабиться и вытянуть уставшие ноги, как под столом раздалось душераздирающее шипение таракана. Снурф, словно ужаленный, вылетел из-под скатерти, а за ним вприпрыжку погнался огромного размера кот. Эмилия души не чает в этом усатом разбойнике. Как бы его описать?
Она завет его Мурчиком. Он толстый, серо-жёлтый в полоску. У него зелёные глаза сильно похожие на глаза хозяйки. Кот является обладателем любопытного характера с тремя углами. Его пушистое «Я» находится между сварливостью, игривостью и плутовством. Не буду говорить, что он учудил с моими сапогами, когда я имел неосторожность разуться не на коврике в прихожей, скажу лишь, что теперь я обувь у Эмилии не снимаю, как бы чисто у неё не было.
Колдунья вернулась с серебряным подносом, на котором лежали румяные булочки и стояла бутылка бордового вина. Я взял сдобу, словив при этом взгляд Грешема. Он умолял: «только не трогай булку, только не кусай». От наблюдательной Эмилии подозрительность вампира, естественно, не ускользнула.
– Не бойся, хватит! Если бы я хотела отравить твоего учителя, то сделала бы это лет так… Тогда на приёме у одного импозантного лорда он умудрился пролить стакан гранатового сока на моё белоснежное платье.
Колдунья повернулась ко мне.
– Как понимаю, ты пришёл не потому, что стосковался по мне? Тебя калачом из Шато не выманить. Выкладывай, старая перечница, куда ты на этот раз путь держишь.
Эмилия села на стул и томно подпёрла голову рукой. Небрежно откинув ниспадающие на декольте волосы, она слегка приоткрыла губы. Колдунья много тренировалась, чтобы так театрально усаживаться. Каждое движение несло красоту и грацию. Эта лиса взмахом пушистых ресниц могла околдовать кого угодно, но на меня её чары не действуют. Наливая бокалы, я добродушно улыбнулся женскому обаянию подруги. Пригубив вина, я отметил, что букет, вероятно, настаивался на селезёнках диких жаб. Только истинные ценители способны восхититься терпким послевкусием, следующим за первым впечатлением. Те, кто не разбирается в напитках, пьют «сладкое», те, кто умудрён опытом – «полусладкое», знатоки – «сухое», а те, кто познал жизнь, предпочитают изыск и выбирают нечто подобное, что в данный момент плещется у меня в фужере.
– Пару дней назад я получил письмо от королевы Элизабет Тёмной, знаешь такую?
Я серьёзно посмотрел на Эмилию.
– Ты издеваешься? – удивилась колдунья. – Она вдова Манфреда Второго, как её можно не знать?
– Что-то случилось, Элизабет срочно потребовала меня в столицу.
Я помахал письмом перед носом Эмилии.
– А так как дорога пролегает через твой лес, то я решил соединить приятное с полезным и сделать тебе сюрприз! Мы давно не виделись, и хоть ты так не думаешь, но я успел соскучиться, как и вот этот вампир!
Тем временем громадный кот тёрся о ноги Грешема, так что последний испытывал явное неудобство.
– Ты понравился Мурчику, погладь его по голове. Погладь, говорю, а то он тебя цапнет за ляжку!
Эмилия не просто так предупредила, у Мурчика имелись очень даже нехилые клыки, да и сам он выдался размером со взрослую собаку. Грешем нервно стал чесать коту за ухом, а Снурф при этом издевательски прошипел:
– Мехофой Мефок!
«Муррр-муррр-муррр», – неслось по комнате. Мурчик вполне оправдывал своё имя.
Еда и питьё разморили меня. Сказывалось время, проведённое без качественного сна, да и сражение с медведем отняло много сил. Я собирался заночевать у Эмилии и сообщил ей об этом. Она оказалась только рада и просто ответила мне.
– Конечно, дорогуша, я и не отпустила бы тебя никуда. Твоя комната – как всегда, а вот этот вампирчик разместится в апартаментах для гостей.
Грешем собирался что-то ответить, но наш разговор неожиданно прервали. В окно ударился чёрный комок. Это угольная птица, чуть не расшибла стекло своим телом. Отодвинув ставню, Эмилия бережно взяла на руки запыхавшегося ворона. Он раскрыл клюв и, проглатывая окончания слов, протяжно прокаркал:
– Ты вытащила из огня моих птенцов, и я отплачу тебе той же монетой. Знай, что твои друзья – лиходеи и святотатцы – привели за собой беду – они убили Смоктумайта! Берегись! К твоему дому собираются звери и с ними Дромбильхваль! Он в ярости, что ты укрываешь беглецов! Всюду летит молва, что ты предательница Лунных Врат! Тебе грозит расправа! Беги пока есть возможность! Беги на юг!
Ого! Как все неожиданно повернулось!
– Что же вы наделали, хорьки облезлые!
Эмилия пошла красными пятнами гнева. Она схватила меня рукой за ворот мантии и скинула на пол. О, колдунья сильная женщина! Грешему прилетело в ухо Ночью Всех Усопших, который я ранее облокотил к стене. И без того светлое, ухо вампира стало значительно белее.
– Вы хоть понимаете, что это значит?! Из-за вас мне придётся покинуть дом! Шаттибраль, чем ты думал, дурья башка, когда вспарывал брюхо Смоктумайта?! Шляпой?! Ну, спасибо! Нечего сказать – удружил! Жила себе спокойно и тут на голову нежданно-негаданно свалился ты! Мне уже давно пора привыкнуть, где ты – там неприятности! Куда мне теперь податься?! Зверьё мне продуху не даст!
– Стой-стой, не паникуй! Безусловно, вышло и правда, неприятно, но разве нельзя эту маленькую неурядицу решить полюбовно? Сейчас к нам заявится негодующий Дромбильхваль, а мы его удивим и встретим в лучших традициях гостеприимства – нальём чайку и предложим крекеры! Вот увидишь, после этого он сразу смягчиться и поубавит пыл. Мы выпьем по кружечке, и я объясню ему, что произошла досадная ошибка – ведь Смоктумайт сам прыгнул на меч, и мы очень сожалеем об этом! Дромбильхваль покивает, согласится и уйдёт восвояси. Так что стоит ли так нервничать?
Эмилии видимо мой юмор по душе не пришёлся. Она рассердилась пуще прежнего, и теперь посохом прилетело мне. Я ощутил, как на лбу начала расти шишка. Дотронувшись до ноющего места, я заметил, как Мурчик пытался процарапать крепкий панцирь Снурфа.
– Перестань нести полоумную чушь! Нам грозит серьёзная опасность! Если не хочешь, чтобы нас растерзали тысячи зверей, то надо уходить как можно скорее! – наконец совладав с собой, выдохнула Эмилия. – Но не обольщайся, Калеб, я обещаю, что прибью тебя, как только мы выберемся из этой передряги!
Не теряя больше ни секунды, колдунья кинулась к выходу. Перекинув свою дорожную сумку через плечо, она рывком открыла дверь и выбежала в ночь, посох Людвирбинг в её зажатой руке сыпал колючими искрами. Хватая на бегу снаряжение, мы кинулись следом за ней. Я и не думал, что все так неудачно обернётся с этим гадким медведем! Мы едва поспевали за кружевным платьем. Моя подруга, не в пример мне, прекрасный бегун на длинные дистанции. Без сомнения Эмилия знает каждый уголок леса, недаром же она прожила тут всю жизнь. Туда, сюда, направо, налево. Было темно, и я не понимал, куда мы несёмся. В Лунных Вратах что-то происходило. Можно было подумать, что лес двигается рядом с нами. Он шевелился, и я отчётливо видел целое скопище глаз, следующих за мной по пятам. Мне казалось, что могучие стволы деревьев перешёптываются, суля нам проклятья. Я все острее чувствовал, как погоня дышит мне в спину. Любопытно, почему за нами не стали гнаться сразу после сражения с медведем? Я подозреваю, всё дело в том, что тело Смоктумайта нашли всего пару часов назад. А когда это случилось, то какой-нибудь волк моментально взял наш след. Уверен, что мы оставили после себя клубок непонятных запахов и сыскать, откуда тянется ниточка, не составило труда. Чаща кипела яростью отмщения. Нас хотели поймать и разорвать, но мы не собирались так легко сдаваться, поэтому улепётывали, как говорится, так, что пятки сверкали.
В боку непрестанно кололо. Мою одежду изорвали ветки деревьев. Они, как нарочно, появлялись из неоткуда и цеплялись за карманы, пуговицы и капюшон. Я много раз падал, споткнувшись о корень или камень, вставал и продолжал бежать дальше. Снурф и Грешем испытывали те же трудности. Казалось, что наш непредвиденный забег никогда не закончится. Мы убегали ещё часа два, прежде чем поняли, что нам все же не удастся уйти от преследователей.
Эмилия вывела нас на крутой склон, где мы и остановились. Я рухнул прямо на землю и закрыл глаза. Сердце бешено колотилось и его биение отдавалось болезненными ударами в голове.
– А вы знали, что быстрый бег не только сжигает лишний жир, но ещё и травмирует мышцы, суставы и позвоночник? – спросил я, скривившись в болезненной ухмылке. – Организму вредно так перенапрягаться!
– Ты выбрал не самое подходящее время, чтобы чесать нам уши!
Настороженный взгляд Эмилии метался от дерева к дереву. Сама она запыхалась, но выглядела намного бодрее меня. Её платье, изодранное в нескольких местах, открывало вид на мягкие белые подштанники, Грешем с интересом их осмотрел.
С каждой минутой гомон леса нарастал все сильнее. Мой ученик обнажил два коротких меча, которые до этого болтались у него на поясе. Он встал на уступе недалеко от колдуньи и приготовился её защищать. На секунду мне показалось это обидным, вампир решил умереть не за меня, а за пару стройных ножек. В глазах Грешема застыло необычное сочетание эмоций – испуг и решительность. Однако мне показалось, что Эмилия не замечает его героизма. Она высоко подняла Людвирбинг над головой. Колдунью обволок мягкий зелёный свет, у её ног растопырил когти Мурчик. Сейчас кот походил на настоящего боевого тигра. Снурф жался ко мне и нервно перебирал лапками.
– Прорвёмся! – ободрил я его. – С хозяином не пропадёшь!
Забравшись как можно выше, я занялся концентрацией сил. Ночь Всех Усопших озарился красным сиянием. Я вбирал в себя мощь Вселенной.
Внизу косогора показалась высокая дымящаяся фигура в рваной ризе монаха, за ней шли: волки, лисы, кабаны, медведи и прочие населяющие Лунные Врата животные. Так же я увидел лопоухих лепреконов. В раскачку ковыляли облезлые лешие, и даже парочка оживших ото сна древних деревьев волочили корни по земле. Но не это поразительно: шатаясь, к нам тянулись мёртвые, сотни мёртвых, это были те бедолаги, что нашли своё последнее пристанище в Лунных Вратах. Объяснение этому у меня имелось только одно – Дромбильхваль, как и я, тоже некромант. Приведя на бой нежить, он совершил грубейшую ошибку. Теперь у нас появился шанс выстоять. Страж Лунных Врат вышел вперёд. В его руках из стороны в сторону покачивался амулет Ураха, бывший некогда золотым, – теперь он отливал болотной зеленцой. Дромбильхваль обвёл нашу маленькую компанию слепыми бельмами и кажется, им овладело недоумение – как мы смогли победить Смоктумайта? Я прервал его размышления выкриком с уступа:
– Эй, тухлятина, а Бог Света знает, что за утренники ты тут устраиваешь?
Рот мёртвого монаха перекосился от гнева.
– Фу! Какие у тебя отвратительные зубы! Все гнилые!
Синеватая рука потянулась к палице, закреплённой на ветхих доспехах. Подняв оружие над головой, Дромбильхваль дал отмашку в нашу сторону. Все, кто хоть когда-нибудь участвовали в битвах, знают, что это своеобразный сигнал к нападению. Подчинить себе столь могучую нежить как страж Лунных Врат я, конечно, не мог, поэтому сосредоточился на мертвецах вокруг нас. Я воздел Ночь Всех Усопших к небу и вызвал заклинание «Сфера Подчинения». Невидимыми линиями оно опутало нежить и привязала ко мне.
В тот момент, когда на нас накинулись звери, на них с тыла напали мёртвые. Это стало неприятным сюрпризом для Дромбильхваля. В его расчётах такого пунктика уж точно не было. Не могу сказать, что схватка длилась долго. Когда в крови кипит жар, время попросту останавливается. На меня набросилось сразу с десяток волков и лис. Снурф агрессивно застрекотал, не зная кого бы цапнуть первым. Его выбор пал на упитанную лисицу, подобравшуюся ко мне слишком близко. Челюсти сомкнулись, и рыжий мех приобрёл бурый окрас. Под воздействием магии ко мне стали слетаться призраки – это самая расторопная и прыткая нежить. Они окружили меня кольцом полупрозрачных тел, не давая животным вкусить моей сладкой плоти. Грешем, полностью отдавшись кровавому бою, рубил мечами направо и налево. Сейчас он сам походил на зверя, его клыки так же служили ему оружием. Краешком глаза я заметил, как вампир впился ими в чью-то шкуру. Эмилия швырялась из Людвирбинга зелёными огоньками. Один из шариков попал в ревущего лося, тот моментально покрылся ужасными нарывами, упал и испустил дух. Мурчик прыгал взад и вперёд, не позволяя близко подойти к своей хозяйке. Кот так сильно шипел, что сбил с панталыку нескольких волков. Эмилии этого промедления вполне хватило – её посох размазал черепа псин и пошёл молотить врагов дальше. Однако животные, несомненно, брали верх. Они подбирались к колдунье со всех углов, окружали и отрезали пути к отступлению. Возможно, этого Эмилия и ждала. Она крутанула Людвирбингом, и из земли вырвалось изумрудное пламя. Испепеляющий магический круг не оставил зверью даже малейшей надежды на спасение. Отчаянный визг недвусмысленно оповестил о том, куда клонятся весы победы.
Преисполненный ярости Дромбильхваль посредством колдовства вновь обрёл контроль над десятком скелетов, находившихся возле него. Теперь он лично решил разделаться с нами. Медленно поднимаясь со своей свитой, страж Лунных Врат буравил меня злобным взглядом. Однако его планы о мести сбыться уже не могли – исход боя был предрешён. Звери, завидя как под моей магией оживают их мёртвые сородичи и уничтожают живых, бежали со склона вглубь чащи. Ухмыльнувшись, я отметил, что лесная братия кинула своего полководца на волю судьбы. Моя маленькая армия нежити смыкалась вокруг Дромбильхваля. Он оказался достаточно слабым некромантом. Поднять сотню другую скелетов несложно, а вот удержать их в своей воле, да к тому же когда рядом есть ещё один маг, умеющий это делать, совсем другое дело. Зомби окружили стража Лунных Врат и изрубили его, фигурально выражаясь «в капусту». Я обессилено опустился на колени, умышленно потеряв при этом контроль над большей половиной войска – огромное напряжение держать силой воли такое количество мертвяков без предварительной подготовки. В голове стучала мысль – я справился. Мне досталось лишь несколько синяков и царапин, чего не скажешь о моих товарищах. На руках и бёдрах Эмилии виднелись глубокие следы укусов. Волосы колдуньи стали мокрыми от пота и висели спутанными, грязными прядями. Быстро дыша, она привалилась к ближайшему дереву. С Грешемом все обстояло хуже, будь он человеком в полном смысле этого слова, то не миновал бы смерти. Нога вампира была изрядно повреждена, не хватало нескольких рёбер, не говоря уже о множестве порезов по всему телу – кожаные доспехи так себе защита. Он лежал, растянувшись на мокрой земле лицом вниз и не шевелился. Панцирь Снурфа покрывала плёнка липкой крови, хорошо, что она принадлежала не ему – тараканы его вида имеют внутренности синего цвета. Мурчик пытался отскрести из-под огромных когтей чужую шерсть с остатками кожи. Половины усов на морде ему кто-то выдрал, он прихрамывал на одну лапу и злобно скалился.
