Илья ле Гион
Реки времен. Всепоглощающая грусть
– Тут главное прислушиваться. – посоветовал друзьям Публий.
Несколько раз их и вправду чуть не сбили несколько горгон. А за одной из стен они услышали шипение василиска. Инго даже вытащил свои мечи, на случай если придется отбиваться.
– Я бы не советовал. – сказал Публий, прижимаясь к стене. – За каждое убийство животного тут наказывают. Причем всех узников сразу. Ты же не хочешь усложнить и без того тяжелую судьбу этих бедолаг. – он указал на решетчатое окно, из которого на них печальным взглядом смотрели несколько узников.
Глубоко вздохнув, Инго убрал оружие. Он никогда не испытывал жалости к преступникам, но увидев в каких жестоких условиях они содержатся, невольно захотел помочь им. Удивительно как эти светящиеся стены могут изменить человека. Вчерашние негодяи и сорвиголовы превратились в сломленных приведений, которые гремели цепями в этом царстве суда и ужаса.
Чтобы спуститься на седьмой ярус, им пришлось преодолеть лабиринт из узких улочек. Время от времени они вжимались в стену, пропуская табун диких животных, за которыми, или от которых бегали узники.
Вскоре улочки снова стали расширяться, и Инго понял, что они спустились на следующий локоть. Инго заметил, что время от времени им стали попадаться груды тряпья, на которых сидели вороны.
– Тут можно немного расслабиться. – сказал Публий. – Это седьмой локоть и тут отбывают наказание пираты.
– Но ведь пиратов обычно казнят. – неуверенно проговорила Габри, переглянувшись с Инго.
– Не всех. – Публий закинул руки за голову и стал разминать спину. – Но знаете, если бы мне дали выбор, то я выбрал бы смерть.
– Почему? – спросил Инго.
Публий ничего не ответил, и стал вертеть головой. Пройдя несколько сотен метров по просторной улице, он наконец сказал:
– Вот почему.
Вытянув руку, он показал перед собой. В этот же момент к эху стенаний добавился еще один:
– НЕ ХОЧУ! НЕТ! НЕ НА-А-А-А-АДО! ПРОШУ! Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ТУДА ЛЕЗТЬ!
Перед тем, как из темноты появился сам пират, Инго увидел внушительную фигуру тюремщика. Перекинув через плечо цепь, он тянул за собой кричащего узника. Увидев пирата, Инго подумал, что у него разыгралось воображение, но приглядевшись, понял, что это взаправду: голова узника была заключена в железную клетку, к которой и была прикреплена цепь. Остальное тело было абсолютно голым.
– «Терновые гнезда». «Наказание воронами». – проговорил Публий. – «Воронье гнездо» когда-то кормило их, а теперь они кормят вороньи гнезда.
В этот момент, прямо с крон деревьев стала спускаться узкая клетка. Когда она опустилась, тюремщик распахнул створки и втолкнул туда пирата. Всучив в его трясущиеся руки мешок с едой для воронов, с которого капала кровь, он захлопнул решетку и несколько раз дернул за цепь. С лязгом клетка стала подниматься вверх.
– НЕТ! ВЫПУСТИТЕ! ПРОШУ! Я НЕ ВИНОВАТ! НЕ НАДО К ПТИЦАМ! – закричал пират.
– Не надо к птицам! Не надо к птицам! Не надо к птицам! – послышалось со всех сторон.
И Инго наконец все понял. То, что все это время он принимал за эхо, были на самом деле крики воронов. За долгое время они смогли выучить крики и стоны узников, и теперь, сидя на кронах деревьев, время от времени разносили эти крики по городу.
– Прошу! Прошу! Прошу! – загалдели вороны у груды тряпья. – Виноват! Виноват! Виноват!
– Зачем ему клетка на голове? – спросил Инго, когда узник поднялся на такую высоту, что его мольбы уже не было слышно.
– Чтобы вороны не выкололи глаза. – сказал Публий все еще смотря вверх. – Тут нужно быть осторожней.
Инго хотел спросить чего он так остерегается, но на глаза ему попалась еще одна груда тряпья. Среди белой ткани он разглядел в точности такую же клетку, как и на голове пирата. И тут до него дошло, что эти груды тряпья на самом деле узники, которые упали с деревьев. Их тела просто на просто накрыли саваном, но даже он не спас их от голодных птиц. Все они были обглоданы до костей, и лишь головы, защищенные железными прутьями, были не тронуты. Поняв это, он тоже поднял голову и стал смотреть, как бы и на них не свалился очередной бедолага.
– Пуб. – послышался сзади низкий голос.
Обернувшись, Инго увидел того самого тюремщика, который недавно тащил пирата.
– Орн. – поздоровался Публий.
– Чего это ты игнорируешь старого коллегу? – ухмыльнулся тюремщик.
– Просто не хотел тебе мешать. – неуверенно ответил Публий, покосившись на своих спутников.
– Да это был последний на сегодня. – махнул рукой Орн. – Ты-то чего тут делаешь? – он перевел взгляд на Инго с Габри.
– Так вот…эмм…веду новых рекрутов. – промямлил Публий.
– На «девятку»? – он снова посмотрел на узника. – Вы бы подождали денек. Там у них плакальщица убежала.
– Плакальщица? – переспросил Инго.
– Ну да. Будущая Вдова. – сказал Орн.
– Ты серьезно? – расширил глаза Публий. Инго снова почувствовал в его голосе страх.
– Еще бы. Уже нескольких наших убила. Даже морану вызвали, чтобы та помогла схватить ее.
– Может и вправду подождать? – вслух подумал Публий.
– Мы не можем ждать. – тут же сказал Инго.
– Первый раз вижу таких преданных палачей. – хмыкнул Орн, глядя на Инго. – Вот что я тебе скажу, парень – не выпендривайся и послушай совета старших. На девятом…
Он осекся на полуслове. Устремив взгляд в конец улицы, он так и застыл с открытым ртом. Затем, не отводя взгляда, стал пятясь отступать назад.
Инго тоже перевел взгляд. Среди трупов пиратов появилась фигура женщины. Все ее тело было замотано в белые бинты, и даже на выбритой голове свисали, словно белые волосы, шелковые повязки. Глаза тоже были замотаны тканью, сквозь которую проступала кровь. Медленно переставляя ноги, она волочила за собой какие-то предметы. Приглядевшись, Инго увидел, что к ее ногам были привязаны на веревках из отрезанных волос несколько серебряных гирь, толстая ветка дерева, кусок вареной кожи и железный фонарь. А на голове, кроме повязок, был надет еще и венок из роз.
– Ч-ч-черт. Это она. – зашептал Орн, переходя на бег. – Сваливайте отсюда!
Публий тоже пустился за своим товарищем.
– Скорее, бежим! – Инго схватил Габри за руку, и поволок в начало улицы.
В этот момент за их спинами раздался душераздирающий крик. Обернувшись, Инго увидел, что плакальщица пустилась за ними в погоню, преодолев несколько десятков метров за пару секунд. Инго уже хотел было вынуть меч, но тут из-за домов выбежала группа палачей вместе с несколькими заключенными. Палачи держали узников на цепях, словно собак.
– Держите ее! – закричал один из них, толкая узника на ведьму.
Заключенный на секунду застыл, а затем, издав воинственный крик, ринулся на ведьму, но не добежав пары шагов, рухнул замертво. Плакальщица тут же остановилась. Вместе с этим по улице стал разноситься странный скрежет, словно камни терлись друг о друга. Увидев, что их больше не преследуют, друзья тоже остановились. Все их внимание было приковано к женщине.
Подойдя к мертвому узнику, она протянула к нему руки и стала ощупывать его лицо.
– ААААААААААА! НЕТ! ЭТО НЕ ОН! ГДЕ?! ГДЕ МОЙ МИЛЫЙ?! ГДЕ МОЙ ЛЮБИМЫЙ?!
Она упала на колени и в отчаянии ударила кулаками по земле. Поднялся столб пыли, и камни, покрывшись трещинами, стали крошиться. Вместе с этим Инго почувствовал уже знакомый привкус крови и железа – признаки пустой воли.
– Где?! Где?! Где?! – загалдели вороны и тут же затихли.
Инго в изумлении уставился наверх. С темных крон полился новый дождь, но уже не из лепестков, а из мертвых птиц. Сотни воронов падали вниз, убитые пустой волей. Вместе с этим по улицам стали слышны новые шаги вперемешку со звоном цепей.
– Скорее, давайте сюда. – позвал их Публий, затягивая в узкий проем между домами.
Забившись, они уставились в конец улицы. Там только что показался силуэт ведьмы. Медленно шагая, она шла в направлении плакальщицы. Инго увидел на ее голове кусок савана, удерживаемый железным обручем, похожим на корону. Держа в руках длинную клеймору, она непоколебимо шла, не обращая внимания на пустую волю, которая уже успела превратить в прах тело узника.
Только когда между ведьмами осталось несколько метров, женщина подняла свою забинтованную голову и уставилась на морану.
– ТЫ! ТЫ УБИЛА ЕГО! ТЫ УБИЛА МОЕГО МИЛОГО! СУКА! ДРЯНЬ! ВЕРНИ ЕГО МНЕ! ГДЕ ОН?! ГДЕ МОИ ДЕТИ?! ВЕДЬМА! – поднявшись на ноги, она бросилась на морану, выставив вперед руки в попытке задушить ведьму.
Все произошло в одно мгновение. Крутанув клеймору в руке, морана выставила ее лезвием вперед и вонзила меч в тело мученицы. Клинок прошел насквозь. В эту же секунду все стены озарило яркое, золотое сияние. Но даже в этом ослепительном свете Инго смог увидеть, как бинты на теле плакальщицы взметнулись вверх, трепыхаясь за ее спиной, словно два крыла. Свечение продлилось всего пару секунд, а когда оно исчезло, Инго увидел, как вокруг плакальщицы медленно стали падать, непонятно откуда взявшиеся, белые перья. Но было ясно одно – женщина умерла.
Вытащив меч из тела, ведьма осторожно опустила труп плакальщицы на землю, и встав на колени, стала молиться. Палачи тоже встали на колени рядом с ней.
– Давайте, идем сейчас, пока они молятся. – прошептал Публий, выходя из укрытия.
Он повел их прямо по улице, в сторону ведьмы и палачей. Проходя мимо, Инго заметил, что венок из роз на голове плакальщицы завял, а из-под бинтов на голове волнами струятся длинные, золотистые волосы. Они источали какой-то потусторонний, божественный свет. Вместе с этим Инго увидел и кучу белых перьев. Откуда они взялись?
– Госпожа Лилит. – послышался тихий голос между домами.
– Черт, черт, черт. – прошипел Публий.
Он в панике стал вертеть головой в надежде найти хоть какую-нибудь лазейку. Но было поздно. Ведьма уже поднялась на ноги. Вместе с этим между домами появились еще несколько палачей.
– Госпожа Лилит. Скоро наступит полночь. Нам нужно возвращаться в собор. – сказал один из них.
Посмотрев на своих палачей, ведьма медленно повернула голову и уставила разрез савана на Публия.
– Кто это такие? – потусторонним голосом спросила она.
Публий рухнул на колени, и выставив перед собой руки, запинаясь промолвил:
– Э-э-это г-г-гости, госпожа. О-они х-х-хотят забрать д-древние саркофаги.
– Пусть забирают. – сказала ведьма. – Нечего этому мусору делать на святой земле.
Передав клеймору своим слугам, ведьма направилась в другой конец улицы.
Пока шаги ведьмы не стихли, Публий не решался подняться с колен. И только после того, как по стенам перестало разноситься дребезжание цепей, он решился встать.
– Фу-у-ух. – выдохнул он, схватившись за сердце. – Я думал нам конец.
– Зачем ты рассказал ей?! – возмутился Инго.
– А что я должен был сделать? Гостям запрещено спускаться на девятый ярус. А выдать вас за рекрутов, когда тут палачи, не получится. Пришлось сказать правду.
– А что будет с ней? – Габри все еще смотрела на труп женщины, о которой, казалось, все забыли.
– Отнесут в собор. – Публий тоже перевел взгляд на плакальщицу. – А дальше я не знаю. Наверно похоронят. Ладно, давайте уже уйдем отсюда.
Он поплелся вниз по улице, и Инго последовал за ним. Но пройдя несколько метров, он заметил, что Габри так и не сдвинулась с места.
– Ты идешь? – спросил он у девушки.
– Д-да. – сказала она, с трудом отрывая взгляд от светящегося трупа.
Идя по широким улицам, Инго все думал о том, что только что увидел. Откуда было это сияние? А еще эти волосы и перья… Он не стал спрашивать про это у Публия. Вряд ли узник знает. Кое-как отогнав эти мысли, он попытался разрядить напряженную атмосферу.
– А кто-нибудь из Белланимы уже сбегал? – спросил он у шагающего впереди Публия.
– А то! Каждый год находятся такие идиоты. Бегут в основном с нижних ярусов через главные ворота.
– И что? С ними ничего не делают? – удивленно спросила Габри.
– А сама как думаешь? – ухмыльнулся Публий. – За ними отправляют отряд избавительниц. Это карающий отряд. И уж лучше смерть, чем попасть к ним в руки. Уж не знаю, что они делают, но те, кто выживает после их пыток, после сами совершают самоубийство… О, мы почти спустились на восьмой локоть.
– Стой! – Инго догнал узника, и положил ему руку на плечо. – Что там внизу?
– Эмм… Ну ладно, хотел устроить сюрприз, но ничего не поделаешь. Восьмой локоть, – он указал вниз улицы, – «Последняя колыбель» и «Гемоторфные сады». Тут содержатся алхимики, черные аптекари, колдуны и язычники. Те, кто оскорбил веру. Они пошли против самой Жизни, и теперь Жизнь идет против них. «Наказание болезнями».
Слова Публия не на шутку перепугали Инго. Он переглянулся с Габри.
– Там не опасно? Мы ничем не заразимся? – спросил он у узника.
– Если только не будете трогать прокаженных. – сказал Публий, снова натягивая на лицо ворот рубашки.
Спускаясь вниз, Инго стал замечать, что воздух начал наполняться гнилостным запахом. Через некоторое время он увидел первых прокаженных. Они сидели прямо на земле, облокотившись о стены домов. Некоторые и вовсе лежали, накрытые белой простыней. Между больными тут и там сновали узники в белых рубашках. Вот кто вызвал у Инго больше всего вопросов.
Они совсем не выглядели больными. Да и лица у них были не такие измученные, как у узников на других ярусах. Некоторые стояли, и вполне мирно болтали между собой, пока под их ногами корчились в муках больные жители империи. Похоже, заключенные тут алхимики прекрасно знали свое дело.
– Это и есть узники? – спросил Инго, указывая на людей в длинных рубашках.
– Ага. Многие из них осуждены на пожизненный срок. – сказал Публий. – Говорят, что некоторые из них тут уже больше семидесяти лет сидят.
Инго оглядел узников. Ни одному из них не дашь больше тридцати. Среди них даже было несколько женщин, которым не сбрили волосы. У каждого «врача» были надеты кушаки, на которых висели множество склянок и острый разделочный нож.
– Некоторые из тюремщиков считают, что им тут неплохо живется. Но Вдовы запрещают их бить. – продолжил Публий.
Они шли вдоль улицы, на которой тут и там сидели прокаженные. Но стонов слышно не было. Больные просто сидели и таращили на гостей свои полумертвые глаза. Некоторые, будто улитки, медленно ползли вниз по улице накрытые белой простыней, оставляя после себя шлейф из крови и слизи. У Инго даже создалось впечатление, что все они ползут в одно и то же место.
– Так. Тут нам понадобится провожатый. – сказал Публий, останавливаясь около больших ворот.
– Зачем? – Габри подошла к воротам и заглянула между прутьев.
– Осторожно! – воскликнул Публий.
Инго машинально дернул Габри за локоть, оттащив назад. Через секунду, там, где стояла Габри, появилось облако золотой пыльцы.
– Что такое? – ошарашенно спросила Габри.
– Это Гемоторфные сады. – сказал узник. – Тут выращивают всякую алхимическую дрянь. Без провожатого мы и минуты не протянем.
– И где мы найдем его? – спросил Инго.
– Попросим кого-нибудь из этих. – Публий указал на троих заключенных, которые стояли у стены дома.
Наступила пауза.
– Ну так иди, проси. – сказал Инго.
– А чего сразу я? – замялся Публий. – Тебе надо, ты и иди.
Инго смерил узника подозрительным взглядом. Но делать нечего, придется идти.
– Эмм… Нам нужно пройти через сады. – проговорил он, подходя к заключенным, которые уже заметили его.
– Ну так иди. Ворота открыты. – усмехнулась женщина с короткими волосами.
И эти туда же. Это тюрьма или что? Инго перевел взгляд на Публия.
– А другой путь на девятый ярус есть?
– Только через пролив. Но это восемь часов пути. – ответил узник.
– Мы проведем вас. Не даром, конечно. – сказал один из алхимиков.
– Сколько? – спросил Инго.
– Три миллиона золотых. – сказала женщина.
– ТРИ МИЛЛИОНА?! – не удержался Инго, и тут же понизил голос, так как вороны подхватили: Миллиона! Миллиона! Миллиона!
– Три миллиона? – уже шепотом переспросил Инго. – У нас нет столько денег. Да и зачем они вам? Вы же в тюрьме.
– Раз нет, то идите в обход. – сказал третий алхимик.
Инго глубоко вздохнул. Конечно, он мог бы просто использовать свою волю и перенести Габри с Публием через сад, но он не хотел рисковать и выдавать себя. Кто знает, как ведьмы отреагируют на его тени. Да и вороны могли на них напасть.
– Может что-нибудь другое попросите? Вот. – Инго достал зелье Маверика, которое тот дал ему, после разговора с Гамюкой. – Панацея.
Алхимик, который стоял ближе всех, выпучив глаза, осторожно взял зелье в руки. Словно божий дар, он поднял пузырек над головой, демонстрируя его своим товарищам.
– Панацея. – трепетно проговорил он и тут же рассмеялся. – Ха-ха-ха-ха! Панацея? Серьезно? – он небрежно швырнул пузырек обратно в руки Инго.
Инго уже собирался достать меч, чтобы показать, что панацея этому наглецу может скоро пригодиться. Но тут ему в голову пришла новая идея.
– Хорошо. А как насчет моей крови? – спросил он.
– У нас ее и так предостаточно. – сказала женщина, кивком указывая на прокаженного, который полз к воротам сада.
Инго откинул капюшон и показал им свои глаза.
Секунду алхимики пялились на него удивленным взглядом. Затем тот, который советовал Инго идти в обход, быстро затараторил:
– Duey’ne. Fuls de duey. Alluns toyr?
– Nun, duey’ne ne piyt pas toyr. Cast yn mayvaus prusage. Dinnins leyr ayx surcyras et obtenons yne recompense. – сказала женщина.
– Nun. Basoun de les accumpagnir. Prandre dy sing. Ca’va syffure. – подхватил третий.
– Ty’es yn umbecule?! Cast duey'ne! – воскликнула женщина.
– Я вам не мешаю? – язвительно вставил Инго.
– Нисколько. – сказала женщина, и продолжила говорить на старом диалекте:
– Alors qyou? Jyste accumpagnir? Sun sing sera’bas. Peyt donner ayx surcyras?
– Je syos sur que mautresse saut duja. – почесав короткую бородку промолвил третий.
– А зачем вам на девятый ярус? – спросил первый.
– Если скажу, то пропустите?
– Это зависит от того, что ты скажешь. – проговорил алхимик.
– Нам надо в катакомбы. – встрял в разговор Публий.
– Катакомбы? – алхимики дружно переглянулись. – Зачем?
– Нужно взять древние саркофаги. – сказал Инго.
– Ul a besoun de sarenes. Poyrqyou? – снова затараторила женщина.
– Ja entendy, a Arno Oching uls sont vanaras. – проговорил другой, и Инго, услышав знакомые слова, понял, что алхимики обо всем догадались.
– Нас попросил достать их один ядомант. – сказал он, прервав спор алхимиков. И сказав это, он задумался. А не попросить ли ему этих алхимиков сделать противоядие? Зачем прибегать к услугам Гамюки, когда есть алхимики?
– А вы можете сделать противоядие от Блажова яда?
– С ума сошел? – хмыкнул первый. – Где мы возьмем ингредиенты? Или у тебя есть тысяча засушенных сердец с пробужденной волей?
Инго задумался, но его тут же прервал третий алхимик.
– Хорошо. Мы проведем тебя. – он протянул ему пустой пузырек. – Давай кровь и пошли.
Надрезав ладонь, Инго наполнил колбу своей кровью. Сделав это, он поспешил выпить панацею, чтобы случайно не занести заразу. Кровь из раны сразу же перестала течь.
– Отлично. – алхимик поднес пузырек к светящейся стене дома, просвечивая красную жидкость. Женщина хотела было вырвать пузырек у него из рук, но алхимик успел отдернуть руку и спрятать флакон. – Пошли.
Он повел их к воротам. Открывая металлические створки, алхимик повернулся к Габри и сказал.
– Когда буду показывать один палец – задерживайте дыхание. Два – можете дышать снова. Понятно?
Габри кивнула.
– Понятно? – алхимик перевел взгляд на Инго с Публием.
– Понятно. – кивнул Инго.
Войдя в сад, алхимик повел их по маленькой тропинке, которая вела в природный коридор из странных, похожих на бабочек, цветов.
– Если рядом нет цветов, то можете говорить. Но там, где они растут, лучше не открывайте рта. – предупредил алхимик.
– А…а как вас зовут? – спросила Габри, предварительно повертев головой.
– Не помню. Как хочешь, так и зови. – ответил алхимик. Сказав это, он тут же поднял палец вверх.
Все дружно задержали дыхание. Через три секунды над ними пролетела большая, белая пчела, с которой дождем сыпалась пыльца. Через двадцать секунд алхимик поднял вверх два пальца.
Так они шли около получаса. Но Инго не заметил, как пролетело это время, так как все его внимание было приковано к обитателям этих мест и на сопровождающего их алхимика. Первые десять минут пути они шли по ярко освещенным полянам, на которых росли удивительные растения. Некоторые из них Инго уже видел у Маверика в лаборатории, но порой встречались такие, что нельзя было точно сказать, растение это или какое-то насекомое. Почва тоже была странной. Вроде бы это была обычная земля, но какая-то уж слишком мягкая. Несколько раз их безымянный спутник велел им задержать дыхание, когда над их головами пролетала очередная «жужалица». Но вскоре странный солнечный свет померк, и они вошли в стеклянные теплицы. И вот тут Инго стало по-настоящему страшно. Вокруг них валялись горы разлагающихся трупов, из которых росли разноцветные растения и поднимались вверх черные деревья. Инго заметил, что некоторые прокаженные все еще двигались, переползая с одного места, на другое. Габри и вовсе прижалась к нему, и даже несколько раз дернулась, когда под их ногами проползала очередная «клумба». Но в самое странное место этого сада, они попали после того, как только прошли теплицы.
– Стойте. – сказал алхимик у стеклянных ворот. – Выпейте вот это. – он протянул им несколько пузырьков.
Спрашивать, что это такое, никто не стал. Взяв по флакону, каждый осушил его. Как и у большинства зелий Маверика, у этих был вкус спирта.
– Теперь нужно облить себя вот этим. – он подвел их к каменной ванне, около которой стояло несколько ведер.
– Это что, уксус? – спросила Габри, принюхиваясь к содержимому.
– Называй как хочешь. – сказал алхимик, и схватив ведро, облил себя вонючей жидкостью.
Когда все указания алхимика были выполнены, они двинулись дальше.
Пройдя через стеклянные двери, они очутились в странной комнате, наполненной мраком. Стен и потолка не было видно, и складывалось ощущение, что вокруг них бесконечная пустота, и лишь разбросанные под их ногами горы светящихся костей не давали им полностью потеряться в пространстве. Помимо этих гор, странные белые кости лежали и в металлических клетках, которые висели на цепях, прикованных к черной пустоте. Инго увидел, что сквозь прутья решетки, прямо на костях, растут белые цветы. Они были похожи на обычные колокольчики, но только с очень прозрачными лепестками и белыми прожилками. Если не вглядываться, то можно подумать, что это «скелет» цветка. Кроме того, Инго в первый раз увидел в саду нормальных людей. Это были алхимики. Они ходили в странных, похожих на пирамиды, шапках. На вершине каждой пирамиды были установлены песочные часы, которые сами переворачивались, когда заканчивался песок.
– Это костянки чтоли? – спросил Инго, наблюдая за тем, как два алхимика «обкуривают» с помощью кадила клетки с костями.
– Они самые. – ответил их спутник. – Давайте скорее. Тут опасно долго находиться. – сказал он, и прибавил шагу.
Инго не понимал, как алхимик находит дорогу, ведь в этих горах костей не было никакой тропинки или другого указателя. Сам Инго уже давно потерял направление. Но вот из тьмы показалась железная дверь. Пройдя через нее, они снова очутились на каменной улице. Инго сразу же заметил группу узников, которая стояла около них и маленькими молоточками отколупывала от своих лиц костяные наросты.
– Вот и все. – сказал безымянный узник. – Дальше сами. – и не дожидаясь ответа, скрылся за железной дверью.
– Эй-эй-эй! Подожди! – засуетился Публий. – Как мы обратно-то пройдем?!
Он открыл железную дверь и засунул в проем свою голову. Но через пару секунд вытащил обратно.
– Вот ведь сукин сын! Уже куда-то смылся. – переведя взгляд на Инго, он глубоко вздохнул и развел руками. – Придется на обратном пути идти в обход.
Сказав это, он поплелся дальше. Через десять минут, Инго стал замечать, что воздух стал холоднее. А еще через пару минут из его рта уже вовсю валил пар.
– Ч-черт бы п-побрал эту д-дыру. – стуча зубами промолвил Публий. – Д-дайте мне х-хоть чем-нибудь укрыться.
Инго протянул ему свою накидку, а Габри пожертвовала верхнюю часть своей паранджи. Здесь их все равно никто уже не увидит.
– Это и есть девятый локоть? – оглядываясь по сторонам, спросила девушка.
– Да. «Храм слез» и «Первые эшафоты». Тут содержатся приговоренные к смертной казни и плакальщицы. Те, кто предали империю и людей ждут тут своего часа. «Наказание – смерть».
Инго стал осматриваться. Свет от каменных стен тут был такой же яркий, как и на других ярусах, но помимо этого, от камней исходил еще и могильный холод.
– Держи. – проговорил Инго, протягивая Габри свой меховой плащ.
– Вот спасибо! – весело воскликнул Публий, потянувшись к плащу.
– Это не тебе. – Инго перекинул через голову узника плащ.
– Спасибо. – сказала Габри, шмыгая носом.
Публий с разочарованием посмотрел, как девушка накинула на себя теплый плащ.
– Нам тут ничего не угрожает? – спросил Инго. – Тут ведь эти плакальщицы.
– Да, но они не опасны, когда находятся в храме. За ними присматривают их палачи. – сказал узник. – Хотите посмотреть?
– Обойдемся. – буркнул Инго.
– В любом случае нам придется пройти через храм. По-другому к могильникам не добраться.
Он повел их по маленькой улочке, вдоль которой тянулись янтарные фонари. Оглядываясь по сторонам, Инго заметил, что у домов нет дверей. Но и узников он тоже не увидел. На каменных улицах были лишь черные вороны, которые время от времени пародировали стоны и крики.
Через некоторое время они вышли на большую площадь, в конце которой была стена города. Около стены стоял большой храм. Но он не был похож на главный собор, который они видели на первом ярусе. Это было самое странное сооружение, которое Инго видел в своей жизни. Храм походил на огромный, стеклянный фонарь с железными узорами на стеклах. Но не его причудливая форма заставила Инго расширить глаза от удивления. Дело в том, что этот храм-фонарь как будто рухнул с большой высоты и разбился. Лежа на боку, он светился таким же потусторонним светом, что и статуя на вершине главного собора. Дверей тоже не было. Попасть внутрь можно было лишь через огромную трещину в стекле.
– Когда войдем внутрь, «подавите» волю. – сказал Публий. – Вы ведь умеете это делать?
Инго с Габри кивнули.
– Отлично. И не говорите, пока мы не выйдем из храма. – продолжил он. – Ну что, готовы?
Инго с Габри снова кивнули.
– Тогда пошли.
Они двинулись в направлении огромной трещины. С каждым шагом Инго чувствовал, как воздух становится плотнее. Он проникал внутрь и обволакивал его сердце холодными объятиями. В голове стали крутиться странные мысли. Он невольно вспомнил капитана Стенториана, и вина за его смерть снова легла на плечи Инго железными кандалами. Он вспомнил Минди и ее маму, и груз вины еще больше усилился. Ноги стали заплетаться, и через несколько метров он рухнул на холодную брусчатку. Зачем он вообще живет? Он должен был умереть еще при рождении. Зачем капитан его подобрал?
– Инго. – послышался где-то над ухом голос Габри. Он почувствовал ее теплое дыхание у щеки, и даже уксус не смог заглушить аромат полевых цветов, который источали ее светлые волосы. – Вставай. Нам нужно идти дальше.
Повернув голову, он увидел, как по щеке Габри скатилась одинокая слеза.
Собрав силы, Инго отогнал страшные мысли и встал на ноги. Глубоко вздохнув, он очистил сознание, как этому его учила Геката, и «подавил» волю. Как ни странно, но это подействовало. Он больше не чувствовал угрызений совести, и дышать стало гораздо легче. Он даже перестал ощущать холод.
– Успокоился? – спросил Публий, который стоял у трещины.
– Да. – сказал Инго, и решительно перешагнул через разбитое стекло.
Как и ожидалось, у храма было всего одно помещение. Это был огромных размеров зал, освещаемый лишь одной свечой, которая горела на подставке прямо посередине помещения. Свеча источала именно то голубовато-зеленое свечение, которым был окутан весь Лимб. Но при этом Инго почувствовал, что от нее исходит не тепло, а холод. Вопреки его ожиданиям, отделка внутри храма все же была. Пол был выложен малахитовой плиткой, а несколько белых колонн поддерживали куполообразный потолок с изображенным на нем вознесением Зулу и Силестии. Стены же были сделаны из стекла, и на них висели ободранные алые шторы, которые были все в пыли и больше походили на рваные тряпки. Большую же часть пространства в зале занимал прямоугольный алтарь, который был четыре метра в высоту и около сорока в ширину. Он был сделан из белого камня, и так же, как и каменные дома в городе, украшен фресками странных существ. На нем, словно блюда на праздничном столе, лежали несколько десятков людей. Две трети из них были одеты в красные рясы с капюшоном на голове. От их шеи и рук тянулись длинные цепи, которые были соединены с шеей плакальщиц. Самих же плакальщиц на алтаре было семнадцать штук. Все женщины в белых повязках и венками роз на голове лежали в разных позах, но объединяло их то, что все они беспрестанно рыдали. Их горестный плачь разносился по стенам храма, отскакивая от холодных стен и растворяясь в воздухе печальным эхом. Осмотревшись, Инго увидел, что плакальщицы были не только на алтаре. Еще несколько десятков женщин бесцельно бродили по храму, волоча за собой несколько серебряных гирь, ветку дерева, кусок кожи и светящийся фонарь. Некоторые, помимо этого, волочили за собой уже мертвых палачей.
Показав жестом чтобы следовали за ним, Публий повел их в другой конец зала. Там, среди рваных штор, виднелась уже настоящая дверь. Быстро дойдя до нее, они открыли узорчатые створки, и вышли на улицу.
– Фу-у-у-у-ух. – выдохнул Публий. – Ну и денек. Нужно будет потребовать у Делроя больше, чем триста тысяч.
Пока он говорил, Инго успел осмотреться. Это был задний двор с большой ямой посередине. Она была похожа на какую-то воронку, или даже нору. За ямой уже начиналась стена города. Но внимание Инго привлекли тысячи свертков ткани, которые были разбросаны по краям ямы. Присмотревшись, он понял, что это были трупы палачей и узников. Их просто сваливали тут, словно мусор. Их было так много, что земли под ними уже не было видно.
– Нам нужно спуститься вниз? – спросила Габри, глядя в черную воронку.
– Наверно. Дальше этого места я не ходил. – ответил Публий, и поплелся вниз, шагая прямо по трупам.
Пройдя несколько сотен метров вниз, они дошли до каменной двери, которая была почти вся завалена трупами. Расчистив проход, они с трудом открыли каменные створки. В ту же секунду, им в лица ударил поток теплого воздуха. Зайдя внутрь, Инго увидел спуск, который спиралью уходил вниз. Лестница была сделана из камня, а вот стены были земляные. Через каждые пять ступенек в стенах были проделаны маленькие окошки, в которых стояли вечные свечи. Такие свечи не гаснут даже спустя тысячелетия. Но вот что странно, насколько Инго знал, вечные свечи были атрибутом одного из Владык, которым начали поклоняться около двух тысяч лет назад, но этим катакомбам было явно больше двух тысячелетий. Откуда тогда свечи? Но его спутников, похоже, мало интересовал этот факт. Публий спокойно спускался вниз, а Габри оттирала грязь с лица, глядя в разбитое стекло, которое держала в руках.
