Наг Стернин
Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3
6
Координатор не ошибся. Штаб-квартира азерцев, и в самом деле, располагалась в тех апартаментах Советника, что находились при темнинской лаборатории. Причем стоило Рексу отправиться на поиски Сурии, как тут начали появляться – слава богу, хоть в фантомах, а не в истинных телах! – личности, пребывание которых на Темной не предусматривалось никакими ранее обсужденными планами и диспозициями.
Кулакофф, занятый организацией для Сурии реанимационного отделения и по этому поводу заполошно носившийся по всей лаборатории, при виде оных только укоризненно качал головой. Но когда вслед за фантомом генерала Жарко, которому вдруг – кровь из носа! – приспичило проинспектировать "своих мальчиков", он налетел на фантома Спироса, то сам чуть не превратился в соляной столп.
– Вы то что тут делаете? – взвыл он.
– Не подумайте что-нибудь худого, – замахал руками Спирос в отрицающем запале. – Я тут вовсе не для того, чтобы шпионить или лезть в драку… и все такое. Я просто инспектирую свою Темнинскую агентуру.
Кулакофф только крякнул и покачал головой. Спирос, в свою очередь, хлопал глазками, честными и невинными до полной голубизны. А когда в дальнем коридоре мелькнула фигура, подозрительно напоминающая комтессу Калерию, Кулакофф даже не стал проверять, не ошибся ли. В конце концов, не в истинных телах они все тут болтаются, и то слава богу.
А вот в кабинетс-руме сэра Советника, который должен был бы, казалось, являться центром всего этого безобразия, из всей верхушки "экспедиционного корпуса" пребывать изволила одна лишь Лиза.
За поставленную перед нею задачу – контроль пространства в квадранте Темной – Лиза взялась со всей присущей ей энергией и даже отнюдь не всегда присущей обстоятельностью … не всегда – это если говорить очень мягко. Однако сейчас, по язвительному замечанию Стратега, имели место быть особые обстоятельства, которые дисциплинировали бы кого угодно, но только не "материальное воплощение безалаберности по имени Лизон". Уловить появление вблизи Темной Разрушителя необходимо было прежде, чем он успеет сменить походную транс-форму на транс-форму огневого контакта. Это, что называется, кровь из носа! Причем, с началом бучи на Разрушителе ее координирующие функции отнюдь не прекращались, а восходили на новую, еще более ответственную ступень. Именно ей – по крайней мере, по исходному замыслу – предстояло служить связующим звеном между атаковавшими Разрушитель отрядами Стратега и Дюбеля и азерско-террянским корпусом Шульца.
По такому случаю стараниями Лизон в кабинетс-руме Советника от Информации виртуалили экраны всех мыслимых систем наблюдения и контроля, отслеживавших не только конверсионные следы в квадранте Темной, но и траектории материальных тел в ближнем к планете космосе. Кроме того, она отслеживала динамику поведения силовых полей вблизи Темной, что, безусловно, должно было помочь ей вовремя засечь Разрушитель. Не удовольствовавшись этим, Лиза вывела на экраны онлайн-развертку взаимодействия полей, что, как она с важностью утверждала, "поможет определить точные координаты конвертирования агрессора".
Кулакофф, проинспектировавший принятые ею меры, одобрительно покивал головой. Но Лиза не была бы собой, не постаравшись максимально облегчить "нудную составляющую" своей работы. Так что в ее исполнении дело оказалось если и хлопотное, то не чрезмерно. Любое значимое изменение ситуации на экранах должно было предваряться звуковыми сигналами. А поскольку значимость изменений определялась массой Разрушителя, экраны благополучно помалкивали, презрительно игнорируя всякую мелочь вроде взаимодействий и колебаний внутрисистемных гравитационных и магнитных полей под влиянием всяких там болидов, солнечной активности и прочей тривиальной ерундистики.
Единственно по неугомонности натуры, Лиза отнюдь не собиралась тупо пялиться на экраны, а тут же и нашла себе множество всяких – необходимых для пользы дела, естественно! – дополнительных "междудельных" занятий. И в этих "междудельных делах" не то чтобы неоценимую помощь, скорее настоятельное содействие ей оказал малиновый капитан и по совместительству резидент разведки имперской санации сэр владетельный маркграф Брандис.
Брандис к безмерному собственному удивлению был крайне обеспокоен будущим Темной. Нет, не предстоящим появлением Разрушителя – здесь он в полной мере доверял профессионализму своих новых друзей. Его беспокоило то будущее, что наступит после победы.
Следует признать, для этого беспокойства он имел самые веские основания. После победы азерцы не задержатся на Темной ни секунды и немедленно вернутся домой. Это было вполне ожидаемо и совершенно правильно. Другое дело, что Люкс намылился улететь вместе с ними, чтобы продолжить образование на Азере… так он, по крайней мере, утверждал. А вот его отлет как раз и был чреват для планеты крупными неприятностями. Брандис считал, что как только азерский экспедиционный корпус покинет Темную, темняне немедленно передерутся между собой. Воспрепятствовать этому мог только Люкс, которого и надо было убедить остаться.
Для решения этого вопроса Брандис своим наметанным взглядом из всей верхушки азерского экспедиционного корпуса безошибочно выхватил Лизон. Почему именно ее – в это сама она не вдавалась, старательно гоня некие мысли на сей счет… так и норовившие забрести к ней в голову. Очень уж эти мысли были нелицеприятные. Не виновата же она, в самом деле, что все прочие заняты "выше крыши" трудами неотложными и важными сиюминутно, а на ее собственной "крыше" оказалось немного свободного места?
– Эли, дорогая, Темная захлебнется в крови, – говорил Брандис трагическим шепотом, в ужасе закатывая глаза. – Посмотрите на расклад сил!
– Вы драматизируете, – поначалу вполне себе рассеянно отвечала Лиза. – С какой стати победителям вцепляться друг другу в горло?
Лиза и сама была весьма далека от душевного спокойствия. Ее собственные сугубо личные дела все время норовили максимально запутаться. С одной стороны был Дюбель, выдержанный, надежный как скала и даже уютный, но с другой-то, с другой…
– Что в нем такого уж особенного, в этом вашем раскладе сил? – рассеянно вопрошала она, мыслями находясь весьма далеко в стороне от обсуждаемой темы.
На какой-то момент Брандис даже онемел.
– Как это?! – истошно завопил он, опомнившись. – Эли, милая, оглядитесь вокруг! Чуть ли не поголовно все темняне, даже прошедшие рядом с Люксом путь от полюсов до Вупперталя и потому прекрасно его знающие, не сомневаются в его божественности. Что ж тогда взять с тех, кто его в глаза не видел, и питается исключительно легендами о его подвигах и слухами? Убедить темнян, что Люкс человек, а не бог, не удастся ни одной живой душе, даже ему самому. А что из этого следует?
Брандис выжидающе уставился на "милую Эли". "Милая Эли", в свою очередь, пялилась на сэра малинового капитана с предельным недоумением.
– Так и что?
– Люкс должен оставаться на Темной, вот что. Только его присутствие может удержать темнян от междоусобицы. Вы забываете, что наследница франконского трона носит в своем чреве его дитя. Дитя бога. Это бомба! Ни сама Манон, ни ее ребенок не могут принадлежать какой-то одной стране. Необходимо связать кровным родством все правящие династии континента… а есть еще Бразил, есть Чина. Кроме Вас некому убедить Люкса. Но этот узел развязать сможет только он.
Все, что малиновый пакостник вывалил на ее голову, было, конечно, похоже на правду, но на ее собственных планах ставило большой жирный крест. Окончательно… поскольку фундамент под этот крест был заложен в ее сознание еще получасом ранее.
За несколько минут до появления Брандиса она с большим трудом выпроводила из кабинетс-рума назад на поверхность невесть какими путями прорвавшуюся под землю местную темнянскую крошку – принцессу. Впрочем, что-то подсказывало ей, что и тут без сэра малинового капитана не обошлось. Очень даже может быть, что он заметил ее, Лизы… скажем так, повышенный интерес к Люксу. И по своему, по Брандисовски, подстраховался.
Принцесса была совсем еще молоденькая девушка, которая – кровь из носа! – настаивала на немедленной встрече с Люксом, причем непременно тет-а-тет. До встречи с принцессой Лиза полагала, что, скорее всего, на долю Дюбеля в ее жизни остались лишь приятные, чуть подернутые ностальгией воспоминания, но вот теперь она уже ни в чем не была уверена.
Принцесса, ее звали Нора, несмотря на крайнюю молодость, оказалась особой решительной, целеустремленной до полной упертости, да еще… и вот это, пожалуй, было уже самое важное… влюблена она была в Люкса по уши, насмерть, до полной потери пульса. Фигурка у девочки была точеная, личико прелестное и умненькое, а уж какие у нее были глазищи, какие ресницы! Да, если быть честной, а Лиза никогда не врала себе – так она сама полагала, по крайней мере – так вот, для тесного и обстоятельного общения с Люксом она, Лиза, имела год, ну, максимум два года. Что при таком раскладе делать с Дюбелем и как тут быть вообще, по излюбленному выражению сестрицы Эни, "тонуло во мраке неизвестности".
Люксу придется чуть ли не безвылазно сидеть на Темной, – говорила она себе. – Не знаю, не знаю… Нора будет постоянно торчать у него перед глазами. И ни одного шанса устоять под напором этой экзотической красотки с ее любовью и энергией, не было бы, как она считала, и у много более опытного мужика, чем эта наивная краснеющая прелесть. Да и всерьез вставать девочке поперек дороги было бы как-то … Ладно. Там видно будет. Похоже, именно Дюбель, все-таки, проецируется в ее будущее. Люкс же может в нем проходить лишь по ведомству – увы, увы! – мимолетного каприза, знать о котором Дюбелю противопоказано. Чего человек не знает, от того и не страдает. Правда, Дюбель чуткий, з-зараза, про-ти-во-ес-тест-вен-но. Ну, посмотрим.
Брандис, между тем, по-прежнему находился в состоянии отчетливого раздрая. Мялся. Вздыхал. Пожимал плечами и даже бормотал себе под нос что-то смыслонеразличимое. И виною тому был идиот Фетмен, сидевший у себя наверху дурак-дураком и никаких шагов для собственного спасения не предпринимавший. Время для перехода на сторону Верховного Санатора было им безнадежно упущено, надеяться можно было лишь на снисходительность азерцев, а от одной мысли спуститься к ним под землю чертов толстяк терял всяческую способность рассуждать здраво. Брандис ругался, Брандис плевался, но ничего не мог с собою поделать. Жалко ему было дурака, и все тут.
Каким бы прагматиком ты себя ни считал, – думал Брандис, с трудом продираясь через рогатки собственной злости, – но тесное общение с этими самыми азерцами ни для кого не проходит даром. Казалось бы, какое ему, Брандису, дело до этого жирного дурака? Но как же быть, если он не понимает не только намеков, но даже и прямых вполне себе конкретных советов? Пропадет ведь, кретин, ни за сантим! Ну, чувствовал он, Брандис, за этого придурочного идиота какую-то иррациональную ответственность, и все тут!
Брандис уже пытался сунуться с этой проблемой к Стратегу, который казался ему наиболее спокойным и рассудительным среди всех азерцев. Но у Стратега мысли были заняты исключительно предстоящей резней на Разрушителе. Так что он вникать в Брандисовы метания не пожелал, рассеянно отмахнулся и высказался в том смысле, что Фетмен – это мелочь, сейчас не до Фетмена, успеют еще воздать ему по заслугам, когда дойдут руки.
Оставалась только госпожа Дуна, личной неприязнью к бывшему азерскому санатору не обремененная, которой можно было попробовать объяснить, что Фетмен, может быть, и гнида, но не по душевной склонности, а только волею обстоятельств. Что гадости другим людям он делал исключительно по приказу, а не для собственного удовольствия. Что если дать ему нормальное дело в нормальных условиях, он и будет его исполнять со всем возможным прилежанием и безо всякого скотства в чужой адрес. Фетмены всегда делают лишь то, что от них ждут. Нет, наказать его можно, и даже, может быть, нужно, но и дать возможность исправиться тоже не помешало бы.
– Так я могу его к Вам направить, Эли? – спрашивал Брандис, искательно заглядывая ей в лицо и сам себя за это ненавидя. – Выслушайте его, поговорите, я о большем не прошу. И заступитесь, если сочтете возможным. Он не сволочь, понимаете? То есть, он, конечно же, сволочь, но не по душевной склонности. Это продукт своего времени и своей среды. Он и знать не знал, что можно жить и поступать иначе. Как все вокруг, так и он. Я и сам, признаться, в известном смысле тот еще слопс. И Генрик, здешний научный актуализатор тоже. Таких людей в Империи – каждый второй, уверяю Вас. А может быть, и чуть ли не каждый первый тоже. Будьте справедливы, но снисходительны.
В итоге Брандис умчался на поверхность потный, измученный и даже измочаленный, но абсолютно счастливый при полном осознании всей иррациональности этого чувства. Эни ничего не гарантировала, но согласилась выслушать без предвзятости и с непременным сравнением с Брандисом, Генриком и… вообще. У Фетмена появился шанс – последний! – и Брандис намеревался заставить толстого дурака и тугодума этим шансом воспользоваться. Пинками погоню и взашей, если что! – ярился он.
Никого из азерцев ни дальнейшая судьба Фетмена, ни, строго говоря, все делавшееся на поверхности Темной, не то чтобы не занимали, но… отошло это все на весьма даже дальний план. Охранная ала смирно сидит в предписанных местах, никто ни в кого не стреляет – вот и славно, вот и хорошо. Вся верхушка экспедиционного корпуса находилась при делах, требовавших неотложных сиюминутных решений и поглощавших все время без остатка.
Стратег с Дюбелем – каждый во главе своего отряда десанта – в полной боевой готовности ожидали сигнала о появления Разрушителя, чтобы немедленно, не дожидаясь команды, атаковать дредноут: первый – рубку, второй – отсек трансформера. Лиза переваривала известие о налете Разрушителя на Землю, только что полученное ею от Шульца. А в жилых румах Генрика, оприходовав их под собственную штаб-квартиру, как выяснилось, внаглую обосновался фантом-Отнюдьнет "со товарищи".
Неожиданно появившись из личного фантоматора Генрика, благо координаты Генрикова инфора были ему прекрасно известны, Отнюдьнет прокрался пред ясные очи Дюбеля и тут же нахально заявил – правда, не без дрожи в голосе – что берет на себя координацию схватки за Разрушитель.
– Моя работа начинается там, где пасуют всяческие сверхчеловеки. Ой, суперы, вы же все поголовно такие пуперы, это что-то! Дай вам волю, вы вместе с Разрушителем раздолбаете окрестные болота и всех местных коркоделов перебъете вместе с люпусами – кранты экологии! Кто может скоординировать суперам махания пудовыми кулаками? Сами пуперы? Ой, только не надо мною хохотать! Самостоятельно супер способен только выпить, для целеуказания ему нужен инт, а лучший инт на свете это я! – нагличал он, держась на всякий случай на безопасном расстоянии от собеседника: хрястнет кулачищем поперек тела, растечешься вонючей лужей, а он фантоматор тут же и заблокирует. Что тогда?
Дюбель, выше крыши заваленный подготовкой к предстоящей схватке, тем не менее, рад был взвалить на себя еще сколько угодно дел, лишь бы в голове его не осталось места для мыслей о Лизе.
– Прям-таки и лучший, незаменимый ты наш… Наглец, однако.
– Лучший, – не моргнув глазом, подтвердил Отнюдьнет. – Чего глаза под лоб закатываешь? Рекс только обрадуется. Он, хоть и не пупер, но тоже супер, и обязательно лично ввяжется в драку.
– Как ты до сих пор в рыло не схлопотал? – вздыхал Дюбель. – Ума не приложу. Я-то человек тихий, мирный. А ты поди, да скажи все это Стратегу. Или Лизон, которая на все эти дела как раз и назначена.
Отнюдьнет сдулся как проткнутый воздушный шарик, задергался и, мгновенно растеряв всю свою наглость, принялся умоляюще просить:
– Может, лучше ты? А то вы, супер-пуперы, сперва чего делаете, и только после начинаете думать. Мозги ваши включаются исключительно… в общем, кулаки у вас прут впереди конвертоплана. И Лизон точно такая же при всех своих мозгах. А с Шульцем я связался, он очень даже одобряет, можешь сам у него удостовериться. Я ему уже провел расчёты конвертирования судов от Терры к Темной. Причем, в одну стадию, у вас-то, пуперов, предусматривалось три конвертирования. Сколько я ему времени выиграл, прикинь? А это жизни наших азерских парней, между прочим, ты это способен уразуметь?
– То есть, как это в одну стадию? Ври, да не завирайся. Между Темной и Террой три языка галактической спирали и аж две черных дыры. В одну стадию он…
– А вот так! Вот так! У кого мозги в голове не бройлерно-курячие, тот всегда сообразит, как использовать хотя бы и искривление пространства у черных дыр. Думать – это вам не кулаками махать. И еще. Перед тем, как мне к тебе идти, мы с комтессой взломали информационную систему Разрушителя. То есть, она сейчас ее доламывает. Все действия команды дредноута выложим и вам со Стратегом, и той же Лизон, на экраны…как на ладони, можно сказать! Берите и разрушайте свой Разрушитель хоть голыми руками.
– Что?! – взвыл Дюбель. – Ты и комтессу сюда притащил?
– Так в фантоме же, успокойся! Ты не забыл, что ей от клона достались такие хакерские способности, что я отдыхаю? С нами еще и Костик-отморозок. Я организовал такой умственный кулак, что вам, пуперам, и не снился!
– Это ты забыл, что у госпожи комтессы реабилитационный период! Ты забыл, что перегрузки ей категорически…
– Я, по-твоему, совсем, что ли, того? – орал Отнюдьнет с видом святого сразу всех мыслимых религий, предельно обиженного и оскорбленного в лучших чувствах. – Вы тут такие из себя правильные, а я телетаксерный злодей? Я ей сразу сказал, что в онлайне – ни-ни, чтобы и не мечтала, хоть она мне и обдолбилась про войну, что каждый должен жизнь, так сказать, на алтарь! Вот, кстати, может, мне на вас на всех, суперов хреновых, комтессу и напустить?.. шучу, шучу, ты что, шуток не понимаешь? Ты, вот что, если Лизон заартачится, Кулакоффа на помощь позови. Он умный, он поддержит.
– Только и дел Кулакоффу, что с твоими дурацкими озарениями разбираться! Пошел вон, зараза, а то передумаю и говорить с Лизой не буду.
– Уже! Уже исчез! Меня тут давно нету, это не я, это одна кажимость.
И Отнюдьнет с предельно независимым видом направился прочь. Однако мембрану портала он за собой так и не схлопнул, а соседнего рума не покинул до тех пор, пока не допел до конца песенку явно собственного Отнюдьнетова сочинения, и текст, и музыка, и исполнение которой в полной мере отражали всю скромность его шоуменского дарования.
Летела ракета, упала в болото,
Ракета при этом ушибла кого-то.
Ракета летела, ракета упала,
Кого-то задела… ну, просто достала!
Снуют супера-пупера как ракеты.
Их носит, придурков, по белому свету.
Ракетой взлетели, ракетой упали,
Не то, чтоб зашибли, но… просто достали!
7
Что касается Кулакоффа, то он с момента возвращения Рекса оказался по горло загружен двумя предельно сложными задачами. Первая из них заключалась в спасении жизни Сурии, чем он и занимался, мобилизовав себе в помощь Генрика и его людей, а вторая – не менее тяжелая! – в том, чтобы отгонять от девушки Рекса.
Рекс находился в состоянии кататонического возбуждения с тех самых пор, когда Сурия, увидев его появляющимся из стены и ничуть этому обстоятельству не удивившись, сказала тихо: "Что ж ты так долго, любовь моя…" и потеряла сознание.
Все дальнейшее Рекс уже просто почти не помнил. Осознавать происходящее он начал уже здесь, в лаборатории. Сурия, изможденная, высохшая, так и не пришедшая в себя лежала на столе, вокруг метался Кулакофф с какими-то людьми, Сурия умирала, а у него не было даже ее резервного фанта… не было фанта… не было фанта… фанта не было!!!
– Ты свое дело уже сделал! – орал Кулакофф, срываясь на визг. – Ты не адекватен. Иди отсюда! Займись подготовкой к бою, в конце концов.
– Там я уже не нужен! – рычал Рекс.
– Здесь тоже! – вопил Кулакофф.
Сотрудники лаборатории, для которых Рекс был запредельностью, пожалуй, даже большей, чем сам Координатор, от всего происходящего впали в столбняк и полностью потеряли не только работоспособность, но и остатки разума. Кулакофф попробовал инсталлироваться в друга, чтобы хоть как-то его успокоить, но Рекс вышиб его из себя с такой силой, что бедняга Серж на какое-то время тоже утратил всяческое соображение. Встряска была сумасшедшей, но она же неожиданно помогла ему прийти в себя.
– Рекс, милый, – тихо сказал он. – Ты можешь сесть вот здесь, в углу и посидеть несколько минут? А потом, ты прав, мы должны работать вместе, мы и будем работать вместе, понимаешь? Все резервы у девочки исчерпаны. Ума не приложу, чем жива? Мы займемся телом: энергетической подпиткой, вводом необходимой органики, восстановлением и стабилизацией биохимических процессов. Но мы можем не успеть. Ты должен сделать то, что кроме тебя не сделает никто – снять с девочки резервный фант. Полный. Отфильтрованный от болезненных отклонений. Быстро. Немедленно. И безо всяких приборов, понимаешь? Просто инсталлироваться в нее, сдублировать ее фант в себя, отфильтровать, проконтролировать, выйти обратно и поместить фант в нашу локальную сеть. Как ты это сделаешь, я не знаю, тем более что времени у тебя – кот наплакал. Как это повлияет на тебя самого, я тоже не знаю, помогать тебе не смогу, сам занят выше крыши. Сядь, пожалуйста… вот так… и успокойся. Соберись, дорогой, очень тебя прошу. Времени нет совсем. Вот-вот появится Разрушитель.
Фант Рекса оказался в Сурие раньше, чем Кулакофф успел договорить. Одновременно включенными оказались и все – все! – резервные компьютеры. Причем эта троица – Рекс, Сурия и резервная компьютерная система – составила такое взаимоперепутанное триединство, что у Кулакоффа на мгновение мелькнула сумасшедшая мысль, что снова распутать подобное умопомрачительное безобразие выше сил человеческих. Впрочем, он тут же и успокоился, как только увидел, с какой противоестественной скоростью Рекс перебрасывает в компьютеры уже отфильтрованные и вполне себе облагоображенные файлы фанта девушки – компьютерная система просто захлебывалась в потоке хлынувшей информации. Рекс работал в онлайне и в голове у Кулакоффа билась только одна совершенно дурацкая в своей иррациональности мысль – только бы черти не принесли сейчас Разрушитель на орбиту Темной.
А в мембрану портала к Лизе, еще не переварившей разговор с Дюбелем по поводу фантом-Отнюдьнета, уже скребся Фетмен, буквально за шиворот притащенный под землю Брандисом.
– А, явился! – зарычала Лиза, уставившись ему в глаза пронзительным и устрашающим по тяжести взглядом, Фетмен икнул, глаза у него были белые от ужаса, и уже Брандис вопил на весь рум, хватаясь за голову в отчаянии:
– Эли, дорогая, я Вас умоляю!
– Я не виноват! – пронзительно визжал Фетмен. – Я никогда! Я, что ли, для себя? Я всегда! Сами велели, а сами воротили нос и держали за блохастую шавку. А как туркали! Вон, даже Милица Листкофф рожу кривила с презрением! Госсспода, да ведь разве я что? Я хотел, как лучше, извините меня! Вот их простили, а сами и не знаете, как они все! А я расскажу, я расскажу… – и вдруг умолк, упершись взглядом во что-то за спиной Лизы, омертвел лицом и попятился. Лиза оглянулась.
Из-за бака фантоматора, закамуфлированного эстетом-Информантом под античное хранилище для раритетов запредельной древности под названием "книги", медленно выдвигалась напыщенная фигура фантом-Координатора.
Все остальное мгновенно отошло для Лизы на задний план.
– Ой, – сказала она, радостно всплеснув руками, – это кто ж к нам пожаловал?! Да никак сам сэр сдохлый Колониалист в личном своем сбрендившем фантоме! Не ждали, не ждали, чему обязаны?
– Мадам… если так можно назвать гибрид клинической старой дуры и прихватизированного ею чужого тела, которого она ни с какой стороны недостойна… – желчно процедил Координатор сквозь зубы, – держите себя в подобающих серву рамках и немедленно позовите сюда ко мне своего повелителя.
Лиза подняла глаза к потолку рума и мечтательно произнесла, как бы пробуя на вкус каждое слово.
– Серв… повелитель… украденное тело… И этому дерьму Вы служили, пусть даже за страх, а не за совесть? – обратилась она к забившемуся в угол и отгородившемуся стулом от всего остального мира соляному столпу по имени Фетмен. Не дождавшись ответа, она снова повернулась к Координатору. – Вы всерьез полагаете, что Рекс станет тратить свое драгоценное время на вам подобную, как бы это сказать, мнимую величину? У Вас мания величия, милейший мой.
– А вот это не тебе решать, – вызверился Координатор, мгновенно потерявший всю свою до сих пор столь лелеемую невозмутимость. – Твое дело подмахивать в постели – кому велят, передавать поручения – кому велят, да помалкивать в тряпочку все остальное время.
– Фу на Вас, сэр! Фу и еще раз фу! Впрочем, какой Вы сэр? Вы эфемерное скопление электронов, существующее только потому, что просто руки у меня не дошли, чтобы Вас отправить в мусорную корзину компьютера.
– Т-ты, спермоплевательница, имеешь наглость позиционировать себя такого масштаба особой, пусть и яйцеголовой? Ты кому пылишь в глаза, курва бордельная?
– А-я-яй! А-я-яй! И это… недоразумение… претендует на роль бога, пусть и темного? Пускать пыль в глаза можно тому, кто глаза имеет, пугало Вы электронное. А у Вас оптические преобразователи. На кой черт Вы сюда приперлись? Вы – фикция. Вы тут никому не интересны, никаких переговоров с Вами ни одна живая душа вести не будет. Во всем вашем мятеже сейчас имеется лишь одна значимая фигура – гроссадмирал Хилтибрант, который, если Вы еще не поняли, намылился выскочить из-за Вашей спины в императоры, и для которого Вы лишь жалкая фигура прикрытия.
Мыслишка была – если честно – довольно глупая, но по-женски коварная, и Лиза с острым удовольствием отметила, как дернулся фантом-Координатор всей своей хилой фигурой, и как заметались в растерянности на его фантомьей роже пресловутые "оптические преобразователи". Впрочем, оправился Координатор довольно быстро.
– Улитка! – сказал он с отвращением. – Жалкий органический слизень, плесень, червяк, мыслящая сопля! Эфемерный полупродукт на эволюционном пути от косной мертвой материи к осознавшей собственное величие чисто энергетической структуре! Пусть даже таких структур пока что еще две – я и ваш полуслизняк Рекс, это дела не меняет, скоро я останусь один.
Лиза сделала большие глаза и иронически хмыкнула. Координатор озлился окончательно.
– Дура! Ну, допустим, допустим на минутку, тебе-то какая разница?! Кто бы ни одержал верх в нашем с ним противостоянии, вы то, червяки, все равно обречены на размазывание по стенке. Иначе, зачем бы твой суверен потихонечку сейчас уже начал осваивать переход в чисто энергетическую форму, а? Пусть и автономную от старнета, но принципиально аналогичную той, которой давно уже являюсь я? И когда он с этой формой освоится, когда почувствует высшее наслаждение чистой энергии… ты этого и представить себе не в состоянии, сопля… рассуждает еще… так вот, тогда он станет обращаться в органическую форму только чтобы развлечения ради трахнуть тебя, или жалкую ренегатку твою пресловутую "сестрицу", или еще какую-нибудь разнообразную Суриюшку. С отдиранием голов, ручек-ножек и всякого такого выпускания кишок наружу, потому что чистая энергия стоит, как бы сказать, необозримо… э-э… по ту сторону понятий добро и зло органических соплей и всяческих червяков. Наплевать ей, чистой энергии, на ваши червяковые морализмы.
– Ну и заферлупонено, – совершенно неприлично хихикнула Лиза. – Вы хоть сами-то понимаете, что сказали, милейший вы мой логик чистоэнергетический?
– Я – высшее существо! – заорал Координатор. – Венец творения! Завершение и жирная точка на пути многомиллионолетнего развития так называемой органической жизни! Я бог для вас, органических слизней и всяческих прочих улиток. Самое ваше существование оправдано лишь как средство для блага меня! Или вы надеетесь получить вечность из рук Рекса? Ха! Ха-ха! Даже в случае своей победы он не захочет – да и не сможет! – сделать вечными все червовечество. Эта задача в принципе не выполнима ни для кого, вас вокруг тьмы копошатся! Элита есть, была и будет. Сегодня принадлежность к ней определяют деньги, завтра контакторы, а послезавтра – моя воля Бога, мой божественный каприз!
– Какой Вы бог? Вы идиот. Вы умудрились даже не заметить, как сильно поглупели с тех пор, как существуете в этой своей электронной форме. А знаете, почему? Рекс есть первая ласточка в новом этапе развития жизни, вот он и прогрессирует. А Вы – тупик. Упертый выхолощенный из человека искусственный интеллект. Ошибка природы. В вас поневоле отброшена добрая половина того, что составляет полноценный интеллект человека – интуитивная составляющая разума. Вы нулевой интуитивист, милейший, вы просто мыслящий… даже не компьютер, калькулятор!
– Что это за беседой Вы тут увлеклись, Лиза?
Из проема портала в рум вваливалась куча усталого, но невероятно радостного народа: Рекс, обнимавший за плечи бледную, худющую, но абсолютно ясноглазую Сурию, зеленый, еле держащийся на ногах Кулакофф, сияющее незамутненым счастьем молодое дарование – то, которое Генрик, Спирос, Жарко, еще какие-то люди, фантомы и – тушите свет! – улыбавшееся во всю сороказубовую пасть ехидное фантом-рыло сэра Верховного Санатора Империи. Все они радостно галдели и вопили… – а вот это для Координатора было уже чем-то совершенно запредельным! – нагло позволяли себе самым непочтительным образом перебивать не только своего демократствующего суверена, но и самого Верховного Санатора.
– Эли, дорогая, здравствуйте, – церемонно раскланялся Верховный Санатор. – Не надо смотреть на меня с таким изумлением. Я стесняюсь.
Лиза предельно непочтительно фыркнула.
– Вы полагаете, я не могу стесняться?
Всем своим видом Лиза показывала, что да, именно так она и полагает.
– Я не смог усидеть на месте, мне тоже нестерпимо хочется лично присутствовать при финале, так сказать… – Санатор споткнулся на полуслове, узревши Лизиного собеседника, и с противоестественной вежливостью осведомился. – А это что еще такое? Что здесь делает это чудо природы?
Лиза очаровательно смутилась и мило покраснела.
– Э-э, видите ли…
Но Координатор уже опомнился.
– А-а, вот и сам суверен! – выкрикнул он со всей возможной ядовитостью. – Еще один кандидат во вселенские боги! Да-да, уважаемый сэр Азерски. Хотите Вы того, или нет, но случись бы Вам паче чаяния вдруг победить, Вы непременно стали бы богом, пусть и не совсем таким, как я. Просто Вы выстроили бы свой мир по другому образу и подобию. Что-то вроде Олимпа. Первый среди равных… и вся прочая такая интовская дурь. А поскольку сделать вечными всех вы физически не смогли бы, вы стали бы одарять вечностью талантливых и умных. И думаете, бездари это потерпят? К бездарям относится девяносто девять процентов рода человеческого. Да они вам такую кровавую мясорубку устроят, что – ой. С полной гибелью человечества в итоге. Нет людей страшнее вас, идеалистов. Дай вам волю, вы таких дров наломаете… б-благодетели.
