Наг Стернин
Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3
6
Брунгильда, еще не отошедшая от общения со снабженцами, снова начала закипать, хотя отлично понимала – очень даже может быть, что ее провоцируют, добиваясь именно такой реакции. Да, никаких сомнений, оба хватких паренька, чтобы идти за нею настолько открыто и нагло, должны были получить прямой приказ, вот только кто его отдал? В здешнем гадючнике это мог быть кто угодно и из тех, кому она уже отдавила ноги, и из тех, что этого еще только опасались: аппаратчики Ответственного секретаря, которые прямым текстом требовали – да-да, именно требовали! – отката от тех средств, что были ей выделены на отлов объекта, жулики-снабженцы, что хотели сэкономить на стероидах, конкуренты-силовики. К тому же, не успела она возвратиться с полюсов, как тут же и выяснилось, что серые опять облажались, что брать на Трассе эту самую таинственную "четвертую модель" хренову предстоит ей чуть ли не одной. Вот так вот. Открытым оставался только один ма-ахонький вопросик: кто ее на эту "модель" наведет? Искать ее где? "Моделка", ау-у, отзовись! Спрашивать не у кого. Начальствующих идиотов на то лишь и хватило, чтобы ей – это ей-то! – навесить хвоста.
Норов ее был шпикам явно известен, трусили они отчаянно, но шли.
Конечно, на Азере или, скажем… короче, в цивилизованных мирах разобраться с таким сопровождением было бы даже не пара пустяков, не пустячок даже, а сущая его, пустячка, ничтожная доля. Но вся фишка в том, что лемурий мир был сплошь и насквозь не цивилизованный, а напротив того, совсем даже, можно сказать, дикий, где тысячелетьями наработанные приемы спецслужб работать отказывались напрочь вследствие неадекватности реакции объектов на применяемое к ним воздействие. Конечно, от назойливых провожатых можно было тривиально убежать, уж как-нибудь и сил, и скорости хватило бы. Или – это даже много приятней – лапшу из них настрогать. Но как-то все это выглядело глупо, мелко, недостойно, да и попросту смешно. О-па, одернула она себя. Как это "не работают"? Почему это "не работают"? Очень даже работают, если не скрежетать зубами, а просто включить голову.
Своих людей капитан-биопше, наконец-то, удалось воссоединить. Стоило по-настоящему запахнуть жареным, как отовсюду, в том числе и с полюсов, их всех сюда, в Вупперталь, и перебросили на счет раз, чохом, во флаттерах, как они только на такие предерзости умудрились решиться? Вопрос она была готова поставить ребром: или возвращаете мне моих людей, или обходитесь без меня, вот так, и… провались вы все к вашей собственной загульной матушке! У кого в гадючнике сработали мозги, она даже задуматься не пыталась. Главным было то, что обучаться, пусть и на собственных синяках и шишках, имперцы были до известной степени способны, по крайней мере, в отсутствии высокого начальства.
Однако собрали все-таки не всех. Из прибывших на Темную в составе охраны Фетмена… этого ничтожества, что уж там, теперь это можно было – и нужно, даже необходимо! – признать, а не прятать от себя самой в пыльных закоулках собственной души, да… так вот, среди них не оказалось тройки парней во главе с лейтенантом Зямой по прозвищу "Усатый сапог". Зяма, молчаливый, цепкий и упорный как гамадрил, был ее заместителем и правой рукой. Его, как она выяснила, Фетмен по просьбе Графенбергера отправил на Балатон. Не нравилось сэру генералу Ордена, как организована охрана Гегемона. Вот и просил он ее "ревизовать, реорганизовать и усилить во избежание всяческого "вдруг". Впрочем, и левая рука капитан-биопши отсутствовала тоже. Сержанта Курбика – единственного человека во вселенной, которого она могла назвать своим личным другом – тот же Фетмен отправил с Брандисом под предлогом опять-таки "усиления охраны" своей невесты.
Взамен в качестве заместителя командира группы захвата Брунгильде был придан некий посторонний биоп с двумя помощниками, тоже биопами, а также несколькими орденскими служками, про которых было сказано, что они "следопыты из… э… группы сопровждения объекта". Особого доверия к их следопытческим талантам Брунгильда не испытывала, но, как говорится, на безрыбье… откуда только свалился на ее голову этот, так называемый, заместитель? За время службы в охранной але с нею рвались познакомиться, как ей казалось, все биопы Темной, движимые тщетными надеждами сугубо эротической направленности… да вот – ошиблась, как видно. Впрочем, он вполне мог быть гомиком и женщинами не интересоваться.
Новый заместитель оказался обладателем лейтенантского чина и специфического, даже в среде санаторов ненавидимого взгляда вприщур, одновременно цепкого и юркого, как ни старайся, не поймаешь… пока тебя не арестовали, конечно. Без сомнения, был он из службы безопасности, соглядатай, шпион и, вообще, сволочной сексот, так что и отношение к новоявленным помощничкам в отряде сложилось соответствующее. Никто, конечно же, рож презрительных не корчил, не плевал слова в сексотовы хари через оттопыренную нижнюю губу – это вам не родная Азера с ее патриархальными нравами, простыми и даже, можно сказать, наивными. Просто держали дистанцию. И никто этих новоявленных о сегодняшнем сборе, естественно, не предупредил.
Снедавшее капитан-биопшу желание отделаться от хвоста, попросту искрошивши его если и не в лапшу, то в мелкое гуляшного типа крошево, пришлось ей в себе давить и искоренять как волюнтаристское и полностью не соответствующее текущему моменту. Ну, в самом деле, вполне может быть, что хвост к ней приставлен не потому, что ей, белой и пушистой, не доверяют, а в плановом порядке, исходя из обычного имперского сволочизма, умонепостижимого нормальными людьми. В конце концов, мыслями своими она еще ни с кем не делилась и, следовательно, выданной быть не могла. Разве что, дошло до инстанций брожение, имевшее себя быть среди бывших охранничков некогда азерского санатора, а ныне всепланетного Наместничка Темной и жениха натуральной принцессы. Что же касается постороннего хозяйничанья в ее голове на интуитивистский Рексов манер – мерзкое, знаете ли, ощущение навсегда врезалось в память – так ведь даже самому сильному здешнему интуитивисту, главному здешнему научному актуализатору, в этом смысле было до господина азерского комта так же умопомрачительно далеко, как до полюсов пешком, да на четвереньках, да еще и раком.
Тем не менее, хвост надо было рубить, разговор со своими предстоял серьезный и тайный, провести его в походе на глазах у местных соглядатаев будет невозможно. Брунгильда решила разыграть старый как мир трюк "держи вора", благо шла она в это время по обжорному ряду, который у стены Капитулярия привилегий плавно перетекал в бесчисленные трабулы.
Брунгильда неторопливо фланировала по узкому, забитому людьми проходу между выносными прилавками, торчавшими перед входами в каждую жральню, кафушку или питейное заведение, и игравшими тут роль рекламы. Прилавки, уставленные в качестве своеобразного меню образцами предлагаемых в заведении яств и питий, источали умопомрачительные ароматы. Особо торопливые прохожие могли тут же, не входя внутрь и даже не замедляя шага, ухватить с прилавка и слопать что-нибудь понравившееся взгляду – расторопные приказчики успевали в мгновение ока и еду вручить, и деньги получить.
Брунгильда, как бы в задумчивости, начала замедлять шаг у прилавка, уставленного подносами с пирожками с самой разнообразной начинкой, но преследователи не только не приблизились, но напротив того, остановились на приличном отдалении, скаля зубы в язвительных ухмылках… неужто школа у них за плечами была та же, что и у самой Брунгильды, типовая санаторская? Ну, что же, ребята, вам же хуже, – решила Брунгильда и, цапнув с прилавка целую горсть аппетитных пухлых пирожков, резко прибавила шагу, скользнула в ближайшую трабулу, свернула вправо, свернула влево и, давясь засунутыми в рот пирожками – не выкидывать же? – застыла в неподвижности за поворотом коридора, сжав в кулаки могучие лапищи.
Преследователи не появлялись. То ли и в самом деле потеряли след, то ли не решились преследовать ее в путанице трабул, то ли – и это было, увы, вполне возможно – просто-напросто заранее знали ее маршрут и готовы были встретиться, так сказать, у цели движения.
Проныра, на которого ею была возложена организационная часть предстоящего общего сбора, облюбовал для встречи небольшую кафушку в самом сердце трабул. Кафушка лепилась в простенке между старым библиотечным корпусом и Водосборной башней. До самого последнего времени она была одним из излюбленных "злачных мест" вечных студиозусов и всяческого иного тутошнего народа сомнительных нравов и норова. Однако недавно в двух шагах от нее была найдена пара трупов людей ордена, и, судя по поднявшемуся вокруг этого печального события шума, это были отнюдь не простые кнехты. Дело даже не пахло, оно воняло: все деньги, ценности и даже оружие убиенных остались на месте, самое же событие некто – причем, совершенно бездарно – пытался выдать за дуэль. С тех самых пор жаждущий народ во избежание неприятностей обходил этот участок трабул стороной, предпочитая "заливать зенки" где-нибудь в другом месте. А посему, хозяин, получивший от огромных страхолюдов кругленькую сумму вместе с предложением немедленно исчезнуть с глаз долой и не возникать до самой ночи, тут же проделал эту операцию… пусть даже не без испуга, но, однако, и с радостной улыбкой на безмерно поглупевшей от счастья роже.
Брунгильда подошла к стойке, поглядела отсутствующим взглядом в лицо пристроившемуся рядом Проныре, бухнула в хайбол изрядную порцию дринка из первой же попавшейся бутылки и, проглотивши налитое одним глотком, махнула рукой, приглашая парней подсесть поближе.
– Вот что, мужики, – Брунгильда оглядела обсевших ее бойцов. – Ситуация у нас с вами складывается такая, что рассчитывать мы можем только на себя. Никто, повторяю, никто нас не поддержит и на помощь в трудную минуту не придет. Человек, которому мы с вами служили, которого вытащили с Азеры и шкуру, можно сказать, спасли, получается так, что он нас попросту кинул.
Парни ошеломленно переглянулись и молча уставились ей в лицо. Наконец, все тот же Проныра осторожно сказал:
– Он, конечно, теперь Наместник и все такое. Но он же неглупый человек. Должен он понимать – чем выше подымешься, тем больнее падать. Особенно если рядом никого нету по-настоящему своих, чтобы поддержать насчет соломки. Мы присягу принимали, служили верно… что происходит?.. почему?.. а, капитан?.. И мы, и он одинаково тут всем чужие, или он от этой принцессы совершенно одурел? Вы бы зашли к нему, поговорили, вроде, он к Вам всегда прислушивался.
– А что, по-вашему, я все это время пыталась сделать? Вот только теперь его для меня никогда нет на месте. Ну, а насчет прислушиваться, так здесь свои мысли не то чтобы высказывать, иметь не поощряется, даже если для пользы дела. Противопоказано, как врачи говорят. Я попыталась, что из этого получилось, всем хорошо известно. Вот что, парни. Давайте-ка поговорим без чинов и званий и всяческих субординаций. Решение, которое мы с вами приняли на Родине, было верное. С Гнездом нас судьба развела по разные стороны баррикад, возраст у большинства подходил к критическому, выдача стероидов вот-вот должна была накрыться медным тазом, и что тогда? Служба у Фетмена подвернулась, как джокер в прикупе. Что до присяги, то присягали мы Азере. Фетмену как Верховному санатору служили честно и не раз спасли от верной смерти. А он нас кинул. Как сложил с себя полномочия Верховного санатора, так и счел, что от обязательств по отношению к нам он теперь освобождается автоматически. Задуматься над нашей судьбой ему и в голову не приходит, хотя бы над тем, где нам теперь брать стероиды? Это раз. Второе. Империи мы не присягали, так что обязательств перед нами здешние имперские власти формально не имеют. Служим мы сейчас фактически на правах наемников, но контракта ни с кем из нас никто не подписывал, и подписывать не собирается. Денег, чтобы улететь с Темной, у нас нет.
Парни угрюмо молчали.
– Однако тут, слава Звездам, есть одна хорошая сторона: мы перед нашим нынешним хамоватым начальством тоже обязательств не имеем никаких, деньги за работу нам предложены немалые, отловим объект и можем со всей этой милой планеткой с большим удовольствием расплеваться. Третье. Обращаться с нашими нанимателями надо с осторожностью и ушки держать на макушке. Здешние чиновники чуть ли не открытым текстом предлагают делиться деньгами, а снабженцы… подчиняются они, между прочим, именно Фетмену… увидевши стероиды в моей заявке на походное снаряжение, сделали большие глаза. В перечень, который, как они выражаются, валидирован, верифицирован и актуализирован всеми необходимыми подписями, стероиды, оказывается, не входят. Я к Фетмену. Его, как всегда, нет, связи с ним тоже нет. Я снова к снабженцам, а они даже не намекают, говорят уже именно прямым текстом – гони деньгу, тогда все будет. Я в бешенстве за игломет и… в общем, не знаю, чем бы все кончилось, не случись там здешний научный актуализатор. Он, конечно, тип еще тот, но мужик жесткий, умный, независимый и жулья не терпит не хуже меня. А главное, он имеет прямую связь с самим Советником. Так вот. Он, вмешавшись, такого страху нагнал на жирную сволочь, что бедняги чуть штанов не замочили с перепугу. Стероидов тут же мне отвалили аж на полгода вперед.
Парни оживились, заулыбались, правда, улыбки у них получались не слишком-то веселые. Кривоватые были улыбочки, если по правде.
– Не унывай, братва, где наша не пропадала, – с наигранной бодростью сказала Брунгильда. – Есть шанс и неплохой. Это у нас с Кубриком, увы, шансов нету, а у вас у всех есть.
Парни вскинули головы и уставились на нее с недоумением… но и не без надежды, поскольку твердо знали, что их капитан слов на ветер бросать обыкновения не имеет.
– Ни на ком из вас вины перед Гнездом нет, – пояснила капитан-биопша. – На мне есть, я трижды вставала на пути у Рекса Азерского, пусть и неудачно, но вставала и даже пыталась его убить. И сама пыталась, и Кубрику приказ отдавала. Но вы-то ни в чем таком не замешаны ни сном, ни духом! Никто из отряда, кроме Зямы с Курбиком, даже топарей со мною не гонял. Все вы перед Гнездом чисты. Так что, если вернетесь, уверена, комт вас еще и обратно на службу возьмет. Решение принимаем такое: берем объект, получаем деньги, фрахтуем какую-нибудь посудину до Фифти-на-пятьдесят, ну а там пожмем друг другу руки и разбежимся в разные стороны, кто хочет – домой, а кто… вселенная велика.
–Это все хорошо, – угрюмо пробурчал Проныра, – да кто здешним помешает объект у нас взять, а денег не отдать? Оказанная услуга не оплачивается. Сволочами.
– Недооцениваешь ты своего командира, парень. Этим делом я, как раз, прежде всего и озаботилась! – Брунгильда расстегнула нагрудный карман, извлекла из него пачку наградных пластикарт и триумфально рассыпала ее на столе перед подчиненными. – Вот она, плата за отлов объекта. Сумму видите?.. Хватит долететь до дома?.. То-то и оно, что еще останется, да не на один зубок, а на все тридцать два. Я выторговала эти карты у здешнего Ответственного секретаря при нашей вчерашней встрече. Деньги, – говорю, – вперед! Господин секретарь изволили гневаться, скрипеть зубками и стучать по столешнице кулачками. Он рассчитывал, что взять объект будет непросто, обязательно будут погибшие, и их долю можно будет нам не выдавать, а прикарманить. Я же решила, что если кому-то из нас не повезет, то пусть уж его деньги поделят товарищи. И уперлась. Деваться уважаемому сэру было некуда, пришлось соглашаться. Помимо нас захватить сейчас объект на Трассе, судя по всему, некому. Пристукнуть – это сколько угодно, а вот отловить нет. Каждый возьмите себе по карте, мужики, остальные – смотрите – будут у меня вот в этом кармане, если что со мною вдруг. Все видели? Не передеритесь из-за них без меня, деньги делите поровну. Чтобы никаких там "я больше служил" или "у меня чин выше".
– Эй, глядите, карты-то неактивированные! – выкрикнул вдруг бритый наголо одноглазый страхолюд, прозванный за эту свою особенность Циклопом. Это был среди присутствующих единственный не азерец, к отряду присоединившийся уже на Темной… конечно, если не считать лейтенанта с его сексотами. Возраст он имел уже запредельный, мужиком оказался, что называется, своим в доску, и с новыми друзьями собирался идти до конца, тем более, что хоть и старожил, но не темнянин, и на Темной его ничто не держало.
– Карты будут активированы после захвата объекта, – пояснила Брунгильда.
– Держите карманы. Чтобы кто-нибудь в Империи вот так, запросто, отдал такую сумму и отката не содрал? Эх, ребята, не знаете вы имперских порядков! Самое малое тридцать процентов. И если с нас откат не содран, это всего-навсего значит, что платить никто не собирается. Они, сволочи, объект заберут, а карты не активируют.
Биопы растерянно уставились на свою начальницу. Капитан-биопша пожала плечами.
– Обижаете, – сказала она. – Я, по-вашему, простушка из тьмутараканской глубинки, которая ничего больше и не умеет, кроме как живых гамадрилов голыми руками свежевать? Не-ет, карточки эти самоактивирующиеся. И активируются они в момент прикосновения к коже объекта, который мы должны захватить. И я сэру секретарю разъяснила на вполне ему доступном кондовом языке, что ежели хоть одна из них не активируется, не видать ему объекта как собственных ушей. Что мы оный объект скорее пристукнем, чем отдадим.
У парней явно отлегло на душе. Они заулыбались, задвигались, зашумели.
– Ну, и что?.. Да-да, что ж он?..
– Так перепугался, что выдал мне на всякий случай пяток запасных… возвращать которые я ему, естественно, не намерена. Зяме с парнями и Курбику деньги тоже нужны.
– А он не побоится, что мы карты активируем, а объект не отдадим?
– Мужик он сволочной, но умный. Дураки на таких местах не засиживаются. Он вполне способен уразуметь, что нам объект и на хрен не нужен. Что даже наоборот, мы захотим от него избавиться как можно скорее.
Брунгильда оглядела свою команду, откашлялась, на ее лице появилось предельно официальное выражение. Парни тотчас подтянулись и посуровели.
– Итак, – капитан-биопша всем своим видом показала, что разговоры по душам закончены, начинаются суровые походные будни, – сейчас расходимся, и все немедленно завершают сборы. По-крупному, к походу все готово, Циклоп с новым лейтенантом уже и гиппов добыли.
– А они нас выдержат, ихние гиппы? – усомнился Проныра. – Лошадки здешние красивы и резвы, слов нет, да вот только хлипковаты для наших туш.
– Эти выдержат, не сомневайся, – отмахнулась капитан-биопша. – Здоровенные зверюги. Как, бишь, они-там называются, а, Циклоп?
– Порода называется "свенские тяжеловозы", но лошади не под телегу. Они приучены ходить под седлом. Вообще-то, их готовят для специальных кавалерийских ал кавалергардов – личных охранников здешних королей. А эти парни тоже не лилипуты, да к тому же все в железе. Вообще-то, нам сэр Брандис малиновый посодействовал… – Циклоп плутовато покосился на своего капитана. – Говорил, что рад, мол, услужить госпоже Брунгильде и счастлив от души. А уж как глазки, стервец, закатывал, языком как причмокивал по-гурмански, это надо было видеть. Чуть ли не облизывался, извините, и все так осторожненько зондировал про Ваши сердечные дела. Прошу прощения, но запал он на Вас, даром что коротышка.
Капитан-биопша философски пожала мощными красивыми плечами.
– Деньги, однако, взял?
– Взял.
– Много?
– Да нет, вполне по-божески. Но гиппов у нас в обрез, по одному на рыло. Заводных нет ни для кого, даже для офицеров.
– И то хорошо, – капитан-биопша снова пожала плечами все с тем же бесконечно философским видом. – Нам по дорогам не шастать, зачем зря народ пугать? Все равно в поисках объекта толку от нас никакого. Облюбуем себе место где-нибудь на тракте в странноприимном доме поприличнее, будем там сидеть и ждать сигнала от аббата Изегримовых людей, а там – марш-марш вперед и да здравствует Азера.
– Кого мы тут хоть ловим-то, капитан? – невнимательно поинтересовался Проныра. – Так и не говорят, сволочи?
– А тебе не все равно? – удивилась Брунгильда. – Мы тут всем чужие. Нам бы только деньги получить, а там… прости-прощай темная планета. Не знаю, как ты, а я ею сыта по горло.
– Как это свены таких коней не пожалели продать? – вздохнул кто-то сзади, остальные задвигались, обмениваясь сочувственными взглядами, закивали головами, и капитан-биопша поняла, что ситуация парнями понята и принята, что предстоящая работа для них будет не просто выполнением приказа, а своим собственным делом, в исходе которого каждый кровно заинтересован.
– Это, как раз, совсем просто, – сказала она, – королю Карлу охрана уже ни к чему, а король Фетмен о кавалергардских конях, да и о самих кавалергардах пока что никакого представления не имеет. Как же тут придворно-гламурному планктону не подсуетиться и не сделать на межвластии свой маленький бизнес, или, как здешние говорят, гешефт? Во франконском дворце сейчас, небось, такое творится, что не только подсвечники серебряные или ложки, но и платки носовые растаскивают, локтями пихаясь. И вот еще что я вам скажу, мужики. Народ нам противостоит серьезней некуда, так что никакого шапкозакидательства. Работать предстоит в полную силу. По дороге наши с вами "объекты" обзавелись имперским оружием. Они имеют все – и иглометы, и чертовы кнуты. Есть сведения, правда, непроверенные, что и нейронные ножи у них есть, и даже бластер. Всем надеть "рыбью чешую" и носить не снимая. Я хочу всех вас до единого вернуть на Азеру живыми и здоровыми. Узнаю, что кто-нибудь манкирует защитой и выпендривается, шкуру спущу… эй, что это там?
Во второй слева от кафе трабуле послышался невнятный шум и лязг металла. Брунгильда вскочила с иглометом в руке. Все ее парни тоже в мгновение ока оказались на ногах и все до единого с оружием наизготовку.
Из зияющего провала трабулы выскочил запыхавшийся лейтенант-сексот… нашел-таки, сволочь… и завопил на бегу во все горло, так что вокруг заметалось заполошное эхо.
– Капитан! Вас все ищут, с ног сбились, пришло известие какое-то невнятное, то ли объект захватил Франкона-самозванца, то ли младший Свен сам к объекту присоединился, а Франкон, наоборот, вовсе даже и не самозванец, только во дворце паника, понять ничего нельзя, но нам велено немедленно выступать. Орденские кнехты, малиновые гвардейцы и группа захвата уже вовсю шарашат по трактам. Да, вот еще что, Изегрим ночью убит, кто постарался неизвестно, только все отряды захвата переходят теперь в полное Ваше, капитан, подчинение.
– Ну-ну, – сказала капитан-биопша, – осталось только решить один ма-ахонький вопросик, сущий пустячок. Как мы теперь его узнаем, черт возьми? Раньше нам на него указать должен был именно Изегрим.
– Я спросил! Я спросил! – возопил лейтенант. – А мне заявили, что следопыты все знают и укажут. Да и сами, сказали, не ошибетесь. Как встретите мужика, перед которым ваша капитанша… простите… будет выглядеть ученицей младших классов гидропонной школы – можете не сомневаться, это он и есть, другого такого просто не имеется.
– Ну-ну, – повторила она, глядя на старания лейтенанта не без брезгливости, – Это все?.. Неужто, все? Или еще новости остались?.. Нет?.. Ну, хоть сплетни какие-нибудь?
– Сплетни? – озадачился лейтенант, и вдруг просиял, слова ее воспринявши не как издевательство, а вполне себе всерьез и буквально. – Ах, сплетни! Ну, как же, ну, конечно же. Вот вам свеженькая, последняя, пальчики оближешь. У Карла, короля свенского, что едет на свадьбу дочери с сэром Наместником, сломалась карета. Так что вся свадебная процессия застряла в захудалой гостинице захудалого городишки… вот только я позабыл, как он называется, этот городишка, Мелгород, что ли… как то так. Брандис впал в жуткую панику: карета-то наша, гегемонатская, модный рыдван, в провинции такую не починишь. Скандал и позор, можно сказать, срамота на всю планету! Бросил он нахрен всю процессию в гостинице, вызвал флаттер, наплевавши на все запреты, и примчался сюда, в Вупперталь. Сам в мыле, всех, до кого только успел дотянуться, поставил раком – придворные гламуры и всякая прочая пакаторская дворцовая мелочь в дерьмофлигах в перепуге спасалась. Велел Брандис выдать себе самую прочную карету, запряг самых резвых гиппов, пообещал, вернувшись, всех оставшихся, кого пока не успел, раком-таки допоставить и погнал назад, говорят, даже глотки не промочивши, не то, чтобы передохнуть, или, скажем, пожрать. Между прочим, безо всякой охраны. А дорога там, доложу я вам, кто только по ней сейчас не шастает: и всякие мятежники, и франконские кавалергарды, и зеленая братва, да и объект тоже, вроде бы, где-то тут чуть ли не с целой армией. И вот еще что, мужики, все местное быдло считает объект светлым богом, сошедшим на землю для борьбы с тьмой. Валом валят сообщения, что видели его в самых разных местах, можно сказать, одновременно, и всюду при одном его появлении начинается в народе шатания, а кое-где и бить начинают почтенных служек Ордена блаженной тьмы очень чувствительно в хвост, в гриву и по хряпке. Ну, а если к нему, и в самом деле, присоединились Франкон со Свеном? Тушите свет! Здешние власти уже и Гегемона готовы были бы прирезать на всякий случай, да без приказа не решаются. В общем, велено нам с выступлением не медлить ни единой секунды.
