Валя Худякова
Мир – Магия
Эф уверенным широким шагом ступил на мягкий, приятно пружинящий ковер, застилающий пол зала заседаний, дверь за его спиной с тихим щелчком закрылась, спрятавшись за одной из безликих деревянных панелей стен, отрезав любые пути к возможному отступлению. Эф на секунду остановился, оценивая обстановку, и (краем глаза он видел, как неловко дернулся на своем месте, заметив его, Влад), подойдя к общему столу, занял ближайшее свободное кресло. Он сел, аккуратно, стараясь не торопиться и не суетиться, расправил длинные полы пиджака, медленно опустил руки на удобные подлокотники и стал ждать, лениво осматриваясь.
Мирдан соан…
Неприятное ледяное покалывание волной пробежало по спине Влада, когда тот увидел в открывшемся проеме двери напротив высокую, худую, неуловимо знакомую фигуру бывшего друга.
Почему мы не знали?!
Влад резко повернулся и прочитал тот же вопрос во встречном взгляде Антона: напряженном, удивленном и раздраженном одновременно. Они с Амраном мгновенно прекратили разговаривать и смеяться.
Может это не он?
Брук тоже, замолчав, переглядывался с коллегами. Его широкое румяное лицо с поднятой вверх бровью и прищуренными глазами выражало смесь сомнения и задорного любопытства.
Влад быстрым, скользящим взглядом еще раз окинул не спеша устраивающегося на месте вошедшего. Собранные, волнистые волосы, чуть светлее цвета спелых колосьев пшеницы, широкие плечи, узкое, вытянутое, загорелое лицо со впалыми щеками и тонкими бледно-розовыми губами, темные, выразительные, блестящие глаза, вокруг которых уже появлялись первые глубокие морщинки, странная непривычная одежда (Влад уже видел такую у магов Мары).
Нет, это точно был он. Только вот… хм-м… как?!
***
Рим, ловко примостившись в кресле между двух высоких стопок из одинаковых картонных коробок, с видом знатока читал свежую газету. Он сидел, закинув ногу на ногу, ритмично покачивая носком вытянутой стопы, в белых узких летних брюках и простой, тоже белой, трикотажной футболке с короткими рукавами, которая отлично подчеркивала плавные контуры его спортивной загорелой фигуры. Светлые, еще влажные после утреннего душа волосы, торчали в разные стороны, но даже такая прическа шла повзрослевшему красавчику Риму.
Ал расположился напротив друга на краю высокой неустойчивой коробки и, болтая ногами, лениво смотрел сквозь открытое настежь окно на ровное, залитое голубым небо, иногда попивая крепкий черный кофе из кружки, которая стояла рядом и то и дело норовила перевернуться.
Бардак в собственной квартире уже начинал надоедать ему. Ника перевезла свои вещи около недели назад, прямо перед отъездом на отдых с семьей в Оастам, и они договорились приступить к обустройству жилья сразу после ее возвращения, однако Ал не был уверен, что вытерпит остаток месяца в этом тесном, пыльном картонном лабиринте и не отправится к Риму в Миран. Благо, до старта университетского осеннего семестра он мог себе позволить любые путешествия. Да и Рим с радостью бы принял его, только попроси. Очень соблазнительное предложение, как ни взгляни, вот только, он же сам начал …
Ал сделал глоток остывшего напитка и невольно нахмурился.
Ладно, хоть старшие Пратты не стали возражать против переезда. Вроде бы… Или Ника просто пожалела его и не стала говорить. Вообще она согласилась съехаться сразу, как только он предложил и, кажется, была очень рада. Конечно, у него в квартире все устроено куда скромнее, чем в ее роскошном доме, возможно, ей не понравится жить здесь – Ал в последнее время начинал серьезно переживать по этому поводу – но тянуть дальше стало уже неприлично. Они оба закончили университет, Ника скоро начинала работать, а Ал – преподавать, они встречались с третьего курса и до сих пор робко, молчаливо обходили все вопросы о планах на будущее. Ал думал, будь бы он посмелее, как Эф, то, наверное, предложил бы Нике пожениться, но его решительности хватило лишь на ее переезд. И теперь он не имел права взять и умотать в Миран.
– Хм, любопытно… – приглушенный голос Рима нарушил витающую в комнате, расслабленную тишину. Он отогнул край газеты и взглянул на Ала своими ярким озорными голубыми глазами. – Ну брат твой дает! Эльма локи…- Рим присвистнул. – И почему, скажи мне, ты молчал, вен, а?! – в выражении лица друга читался несерьезный, полушутливый упрек.
– Что? – Ал, ничего не понимая, нахмурил густые темные брови.
Рим сначала усмехнулся, мол, не строй дурачка, а потом, продолжая наблюдать за Алом, с каким-то странным торжеством просиял.
– Бра-а-за! – он опустил газету и с громким щелчком хлопнул себя по бедрам. – Ох-хо-хо! Да ты реально не в курсе, вен! Вот прикол!
– Да, что там? – Алу стало жутко любопытно, он аккуратно соскользнул с коробки и попытался забрать оставленную Римом газету, но тот ловко опередил его.
– Неа-неа, – Рим покачал указательным пальцем, поднимая скомканные страницы вверх на вытянутой руке, – не так быстро, марги-кагри.
– Ой, да ладно тебе… – Ал надул щеки, сделав вид, что обиделся, а вместе с тем, воспользовавшись мгновением, стащил другую газету с подлокотника кресла Рима и тут же принялся быстро осматривать напечатанные крупными буквами заголовки.
– Ха-ха, – сдавленный смешок Рима гораздо быстрее собственных глаз дал ему понять, что уловка не удалась. – Зря стараешься. Нет там. Это спортивный еженедельник, – еще более довольным голосом сообщил Рим.
– Браза… – раздосадовано воскликнул Ал, а потом, размахнувшись, запустил газетой в Рима, и тот уворачиваясь чуть не скатился с кресла на пол. Это выглядело настолько нелепо со стороны, что Ал не выдержал и тоже громко рассмеялся.
– Ладно-ладно, держи… – еле как снова поймав равновесие, сдался Рим и протянул другу клубок из листов «Таура».
И Ал тут же схватил его. Он, взяв газету, сразу уткнулся носом в первую страницу, где была напечатана крупная цветная фотография какого-то кабинета или просторной комнаты с большим столом, за которым сидели несколько людей, среди которых Ал без труда узнал Антона, Влада и … Эфа в странном, совсем не похожем на обычную одежду костюме.
– Классный прикид, согласись? – заметил Рим.
– У Эфа-то? – уточнил Ал, пробегая глазами текст статьи.
– Ола. Такие вроде в Маре носят…
Ал даже не стал спрашивать, откуда друг знает такие подробности.
– Хм…
– Судя по всему, твой брат попал в ту самую контрольную комиссию, – увлеченно продолжал Рим. – Слышал же о ней?
– Угу, – кивнул Ал. Пару дней назад он, кажется, читал о чем-то похожем. Хотя Рим точно знал куда больше, в Миране каждый был подкован в политике.
– Браза, да у нас на работе все только это и обсуждают! Первое крупное дело после изменения нердов, – в голосе Рима зазвучали новые, непривычные для Ала интонации: серьезные, заинтересованные, деловые… Словно он взял и вдруг превратился в типичного университетского умника, каким никогда не был. – А Эф молодец, – Рим покачал головой, сомкнув губы и выставив вперед квадратный подбородок, – сделал всех!
Лично Ала куда больше интересовали агенты. Влад и Антон, вечная парочка. Он не был уверен, но Влад, кажется, тоже уехал из Альстендорфа несколько лет назад. И теперь парень гадал: вернулся агент снова или нет.
– А кто там еще в комиссии? – спросил он Рима.
– Насколько я понял маги, парты, агенты, которые ведут дело. Они типа отчитываются, – сообщил Рим и, встряхнув головой, сладко, долго потянулся, вытянув длинные руки навстречу теплому солнечному свету. – Ой, ну ладно с этими новостями, вен, ты на матч-то идешь? Зря что ли я сюда приперся?
Ал вернул газету на подлокотник кресла и пожал плечами.
– Не решил еще…
– Бра-а-за… – Рим нахмурил брови и исподлобья кинул на друга полный недовольства и презрения взгляд. – Да, ты тут стухнешь скоро совсем! Давай, поднимайся, и идем веселиться. Я же предупреждал, у меня большие планы на эти выходные…
Он проворно вскочил на ноги, и будто демонстрируя насколько серьезно настроен вытащить Ала из дома, поволок его, сбивая по пути коробки, громко ругаясь и смеясь, к шкафу.
***
Шаркающие, неторопливые шаги жены стихли где-то в глубине погруженного в тишину дома. Дежурная улыбка медленно сползла с загорелого лица Озмара Линдона, обнажив глубокие складки морщин и вернув тревогу, обеспокоенность, холодную решительность в глубину изумрудных глаз. Джо, заметив это, тяжело вздохнул.
Нет, он не поймет …
Озмар уже собрался возобновить прерванный разговор, однако Джо опередил его.
– Тебе не переубедить меня, – договорив он крепко сомкнул губы, словно запечатал их.
В уютном полумраке кухни взорвалась невидимая бомба, наполнившая псевдоэлектрическим напряжением каждую молекулу воздуха. Озмар Линдон болезненно поморщился. Так не хотелось ссориться, однако, очевидно, другого выхода не было.
– Джо… – начал он, спокойно, четко проговаривая слова, будто обращался к ребенку, – ты уверен, что понял все верно, что они поняли все верно?
Может он просто впал в маразм? Это бы многое объяснило…
Джо лишь презрительно усмехнулся вместо ответа.
– Мне кажется, это не так, – Озмар покачал головой: недовольно, болезненно. Потом провел рукой по своим роскошным седым волосам, всколыхнув пушистые, блестящие пряди, кое-где ставшие уже белыми словно снег. – Ты же осознаешь … – он снова взглянул на друга с детской, наивной надеждой, что все вдруг изменится само собой, однако пепельно-серые с бледным розовым контуром губы так и остались плотно сомкнутыми, – … я не могу, прости… когда такое на кону… не могу поддержать тебя…
Брови Джо резко нахмурились, коричнево-зеленой тенью опустившись на усталые, серые глаза.
– Да, я помню, что дал слово, – длинные морщинистые пальцы с грубой кожей собрались в кулаки. – Но Джо – это ошибка, они используют тебя, пойми же наконец!
Голос старого тренера сорвался. А Джо выглядел все так же непоколебимо.
– Я знаю, что ты жил ради этого шанса, знаю, сколько для тебя он значит, и подозреваю, что ты сейчас готов переступить даже через меня и нашу дружбу, но, заклинаю тебя – не соглашайся! Дора… Подумай еще раз. Прошу…
Из глаз Озмара Линдона по щекам устремились тонкие, блестящие серебром, скупые дорожки слез. На секунду взгляд Джо растерянно потеплел, его рука дрогнула, с глухим стуком ударившись о стол, и он уставился на нее так, словно видел впервые в жизни.
Браза, каким старыми и жалкими должно быть мы выглядим…
Однако произнесенные слова ничего, совершенно ничего уже не значили.
Он готов идти до конца, даже если останется один.
Джо резко встал. Деревянный стул с грохотом и протяжным скрипом упал на пол. Озмар вскочил следом, кинулся в коридор, но… поздно… Входная дверь, звонко хлопнув … мгновение назад … закрылась.
***
– «А-а-альстен», один – ноль!!! – раскатистый, заводной бас комментатора прокатился по залитым пестрым, людским морем трибунам трибольной арены, пропадая, вливаясь в звенящий, восторженный рев болельщиков.
Люди вокруг Ала вскочили на ноги, а он так и остался сидеть в одиночестве на неудобном, жестком сиденье, задрав голову, и словно маленький мальчик продолжал смотрел снизу вверх на вопящих от радости взрослых. Поля ему видно не было. Да он и не слишком-то хотел его видеть с самого начала, с того момента как местная команда первой лиги стройной шеренгой выбежала на изумрудно-зеленый газон….
Белые плечи, сине-зеленые полосы, буквы на спинах… Один за другим игроки появлялись около перил первых рядов трибун, сразу устремляясь прямиком за одетым в контрастную, симметрично окрашенную форму вратарем.
– Рогар, – прочитал Ал. Странно, фамилия звучала привычно. Да и лицо молодого, ловкого, невысокого парня с короткими темными волосами и смешно оттопыренными ушами отдаленно напоминало кого-то знакомого. – Может видел в газете? Или мне Руни показывала… – Ал даже сам не заметил как легко произнес имя, которого столько лет опасался.
– Ага, я ж тебе говорил, – заорал в ухо Рим. – Это Ворт! Сюрприз, да?! Не ожидал… ха-ха! – друг был очень доволен. Рим любил трибол и никогда не скрывал этого.
– Ага, – поддакнул Ал без особого воодушевления в голосе. – Ворт, точно. – Тот парень, с которым мы на вечеринке газировку пили, любезно подсказала память.
– Не зря он все-таки из универа свалил, – заметил Рим, задорно хлопнув Ала по плечу. В своей мешковатой, длинной толстовке с огромным логотипом «Альстена» и простых удобных джинсах он выглядел непривычно по-домашнему, будто они снова были на первом курсе. – А вон, – очередной игрок появился на поле, и Рим ловко приподнялся на носки светлых кроссовок, – смотри-смотри, – он отчаянно затормошил Ала, указывая пальцем куда-то на стройный ряд игроков, – их новенький, первый сезон на поле, но, браза, бомба! Кирон.
Ал лениво проследил взглядом в нужном направлении. Обычный парень, абсолютно типичный трибо…
Грэм?
Перед глазами тут же вспыхнула яркая картинка.
Весна, голубое небо в прозрачных лужах, фасад университетского стадиона, пестрая, гогочущая толпа.... Руни на крыльце, ее просиявшее от радости лицо в бликах солнца и Грэм с раскинутыми в сторону руками. Застывшая, умоляющая надежда, которая спустя мгновение темной тенью навсегда соскользнет в бездонную пропасть…
Теперь повзрослевший Грэм мало напоминал того наивного, влюбленного юношу. Высокий, мускулистый, гибкий, полный азарта, энергии, молодости. Напряженные мышцы рук, проступающие сквозь тонкую ткань футболки, длинные сильные ноги, готовые в любую секунду сорваться с места, сосредоточенное привлекательное лицо без намека на по-детски пухлые щеки, слегка сгорбленный крупный нос, полные губы, блестящие под выразительными дугами бровей глаза, темные волосы. Он сдержанно улыбался, что-то отвечал другим ребятам из команды, иногда украдкой поднимая на трибуны смущенный пугливый взгляд.
– Ты, что знаешь его? – Рим был тут как тут.
Ал вздрогнул, мотнул головой и окончательно придя в себя ответил.
– Не-а. Откуда? – он довольно хорошо притворился. Рим, кажется, не раскусил лжи.
– Эх… а я-то уже начал надеяться… – совершенно не расстроившись, добавил друг. Его цепкие глаза продолжали любопытно сканировать поле, а язык – делать бесконечные замечания.
Но Ал слушал их вполуха. А когда матч начался следил, сам не понимая почему, исключительно за Грэмом. Будто это могло изменить что-то, будто в его движениях крылась какая-то хитроумная загадка, будто Грэм знал – Ал на трибуне и смотрит на него, будто это был вовсе не Грэм, а Руни… Руни, если бы…
Конечно, полагать так было крайне бессмысленно. Ал прекрасно понимал, что надумывает лишнего, что это просто отголоски эмоций и чувств, переживаний из прошлого, предсказуемо накатившие здесь, в том месте, которое всегда будет ассоциироваться у него лишь с одним человеком на свете. Он осознавал, но все равно позволил себе поддаваться этим иррациональным, обманным, спекулятивным ощущениям.
И вот теперь, сидя, окруженный ревущей толпой, когда фигура Грэма вдруг скрылась за плотной стеной из спин и голов, оставив глазам лишь чистое летнее голубое небо, Ал наконец понял, что делать с теми терзающими, пугающими его столько лет мыслями.
– В памяти нет ничего зазорного, Ал, – тихо сказал он себе, – она – это то, что сделало тебя таким, каков ты есть.
Не стоит бояться воспоминаний, нет необходимости дальше избегать их, каждый раз прячась головой в песок. Глупо пытаться избавиться от того, что навечно отпечаталось глубоко-глубоко в собственном естестве и никогда уже не покинет его.
– Руни навсегда останется со мной. Сколько бы лет ни прошло, я всегда буду помнить ее. И всегда буду сожалеть о том, что случилось. И радоваться, что тогда давным-давно мы все-таки встретили друг друга.
***
– Да, матч был что надо, – Грэм, закинув руки за голову и скрестив пальцы на затылке, облокотился на удобную спинку стула, отчего та тихо заскрипела.
Бри, которая сидела напротив, улыбнулась и хихикнула. Она приехала из Неймара специально на пару-тройку часов ради этой встречи. Усталая, но очень довольная, с растрепавшейся прической, в свободных легких брюках, собранных поясом на тонкой талии, белом узком топе с круглым вырезом, похожем на обтягивающую футболку без рукавов, в открытых босоножках на небольшом каблуке, практически без макияжа, Бри отдыхала и радовалась компании друга. Ее длинные тонкие пальцы обхватывали приятно теплые, гладкие стенки широкой чашки с глянцевой пеной капучино, а нос щекотал пряный, сладкий аромат свежеиспеченной пышной булки с корицей. Она переживала, что опять не успела на матч, однако Грэм, кажется, нисколько не был расстроен этим.
– Сочувствую бедняге Ворту. Вы там, наверное, его до белого каления довели, а?
Бри знала почти всех ребят в команде Грэма: они уже много-много лет постоянно созванивались и делились всем, что приходило на ум: новостями, переживаниями, открытиями, интересными мыслями, идеями… Без поддержки Грэма Бри, наверное, давно бы бросила свою работу в Неймаре: уж больно тяжело приходилось новичкам в академии. За эти годы у нее столько раз опускались руки, что и не счесть… Но благодаря другу она держалась, старалась, упрямо шла к намеченной цели, невзирая на заносчивых, самолюбивых, а порой просто невыносимо вредных, капризных академиков. В итоге сейчас Бри уже не была больше той серенькой мышкой, обычной помощницей, бывшей студенткой на стажировке, ее труды заметили, оценили, и во многом за это стоило благодарить именно Грэма.
– Да нет, он в норме, лучше всех, – откликнулся Грэм. – Ни одного мяча не пропустил, красавчик! Вот что значит, когда твоя девушка – вратарь и вы играете друг против друга, – он засмеялся.
– А она, получается, пропустила?
– Один, – Грэм поднял вверх указательный палец. – Но зато какой, мы с Аву знатно постарались!
– Эх, – Бри расстроенно вздохнула, – хотела бы я видеть…
– Увидишь еще, – Грэм подмигнул ей и отмахнулся, – вот доберусь до нулевой лиги, тогда будешь на игры ходить. А сейчас, пф-ф-ф, – он фыркнул, нарочно громко и недовольно, – детский сад.
– Ага, – Бри, улыбнувшись, кивнула. Что бы там ни болтал Грэм, она-то знала, друг был ужасно горд своим местом в «Альстене». Особенно, если вспомнить, как тяжело ему оно далось. – И кто дальше? Ну, после «Чергера»… – поинтересовалась она.
– «Скорбек», на следующей неделе. А потом… – Грэм присвистнул, – ни-и-кто не знает. Но пока мы не вроде вылетаем, раз сегодня выиграли.
– О! Вот это отличнейшая новость! Мои поздравления! – Бри торжественно подняла чашку в сторону Грэма, затем сделала большой глоток уже слегка остывшего кофе и аккуратно слизнула языком осевшую на губах нежную молочную пенку. – М-м-м, вкуснотень. И почему вот в Неймаре никто такое не делает?! У меня от кофе на работе аж зубы сводит! Жуть, горький, с противным таким маслянистым привкусом, бе-е-е…
Она скривилась, а Грэм засмеялся.
– Но, кстати, булочки у нас не хуже, – Бри поставила кружку и принялась доедать остатки выпечки. – В следующий раз захвачу тебе попробовать. Мне Ли… ой… хм… коллега показал очень хорошее место…
– Коллега? – Грэм, естественно, заметил, как она запнулась и тут же переспросил, не скрывая, что заинтригован и ждет объяснений.
– Ливен, – на бледных щеках Бри вдруг проступил легкий розовый румянец, – вообще-то.
– Ага-а-а…Ливен… – Грэм, не удержавшись, широко, немного лукаво улыбнулся, Бри мгновенно обидно надулась, и парень кинулся извиняться. – Ой, прости… Я не хотел. Я… Классный парень хоть?
– Нормальный, – буркнула Бри, закатив глаза и поджав губы. – Умный и тактичный в отличие от некоторых, – она очень выразительно и очень недовольно покосилась на друга.
– Круто! – Грэм с восторгом хлопнул в ладоши. – Поздравляю!
– Меру… А ты сам что?
Ох, зря он понял эту тему…
Грэм попытался выкрутиться.
– У меня правило, никаких девушек до нулевой лиги, забыла?
Получилось не слишком убедительно. Бри смотрела на него как на дурочка.
– Ну-ну…
– Я серьезно, Бри. Некогда!
– Угу-угу, – она кивнула, язвительно добавив, – смотри не состарься только раньше.
Последний кусочек булочки отправился в рот. Девушка залпом запила его остатками кофе и встала со стула.
– Может прогуляемся?
– Да, давай, – Грэм, облегченно вздохнув, согласился, радуясь, что хоть так избежал продолжения этого ужасного разговора. – Куда пойдем?
Он расплатился за напитки, нагнал Бри, которая терпеливо дождалась его у выхода, и галантно распахнул перед ней массивную стеклянную дверь с длинной, темной, металлической ручкой. Душный жар летнего вечера тут же ударил им в лица, прохладный ветер всколыхнул волосы, приятно защекотав разгоряченную кожу…
По широкой улице в центре города туда-сюда прогуливались улыбающиеся люди, Грэм поднял вверх глаза и заметил, как в чернично-черном небе высоко-высоко над головой поблескивают яркие, задорные звезды. Как же все-таки здорово, что подруга сумела выбраться к нему…
– Не знаю, – Бри бодро сбежав со ступенек крыльца, пару раз обернулась вокруг своей оси и нерешительно пожала плечами. – Туда? – она наугад вытянула в сторону руку и посмотрела на Грэма.
Окруженная плотными ночными сумерками, Бри выглядела еще более хрупкой, тонкой, словно сотканной из тумана, из лучей яркого, мягкого уличного света… На секунду Грэму даже показалось, что она вот-вот возьмет и растает, улетит от него, подхваченная порывом северного ветра назад в своей далекий чужой Неймар. Улетит, оставив его одного, исчезнет, как однажды уже сделал другой близкий человек.
Грэм отвернулся: в глазах предательски пощипывало, а он не хотел, чтобы Бри видела слезы, грусть или тоску в такой чудесный вечер, он не хотел…
– Ну-у-у?!
Бри стояла, скрестив на груди руки, и слегка поеживаясь от обдувающего ветра, бесцеремонным, требовательно-вопросительным взглядом, не моргая смотрела на него.
– Хм… – Грэм улыбнулся, – да, давай. Отличный … э-э-э… выбор.
– Выбор? – выражение лица Бри вдруг потеплело, а глаза прищурившись стали похожи на кошачьи. – Ох, Грэм – Грэм, – она шутливо покачала головой и поманив его следом медленно двинулась вниз по улице. – Кстати, у меня есть кое-какие другие… новости…
Грэм присвистнул.
– Браза, так бы и сказала сразу! Ну, вперед, – он нетерпеливо потер руки, – внимательно слушаю…
Поздно вечером, проводив Бри к центральному хабу, Грэм брел по уже пустым темным улицам назад к своей маленькой квартирке в центре Альстендорфа и размышлял о жизни, о том, что случилось с ним за последние годы, о том, что еще предстояло сделать…
Он не хотел признаваться, но его задело замечание Бри: «…смотри не состарься только раньше...». Это прозвучало обидно. Как будто он специально все это время избегал отношений.
– Эх…
Просто, ни одни из них отчего-то не сложились.
Когда пропала Руни, около года после, Грэм еще сомневался, даже может быть верить, что она вернется. Но потом произошел тот инцидент, и Грэм бросил ждать, запретил себе надеяться, он вынужден был оставить Руни в прошлом. Нападение, тогда так казалось, перечеркнуло все между ними, оставив лишь гнусное чувство предательства, обмана, потерянности и опустошенности. Грэм, на зная куда себя девать, полностью погрузился в трибол, на одном из матчей его отметили тренеры “Альстена” и пригласили играть за клуб. А дальше жизнь закрутилась калейдоскопом: выпуск из колледжа, переезд Бри в Неймар, расставание с ребятами – все его друзья разбрелись по разным клубам, новая команда, первые успехи на поле, популярность… У Грэма никогда не было проблем с девушками, и стоило ему перестал ждать Руни, то отношения появились почти сразу. Однако продлились они, как и последующие, не слишком долго. Грэм не понимал причин, но каждый раз все разваливалось…
Бри как-то сказала ему, что он виноват сам. Грэм, конечно, был не согласен с ней, но вместе с тем в последнее время стал куда неохотнее приглашать кого-то на свидания. А Бри не упускала шанса уколоть его этим. Он понимал – она хочет как лучше, но все-равно немного обижался.
И еще эта ее озабоченность магией… Безрассудное, отчаянное любопытство, упертость, нежелание мириться с отказами и поражениями. Бри лезла на рожон, и это не могло закончиться хорошо, а Грэм не в силах был ругаться с ней, потому что боялся потерять. Да и что скрывать, кроме того, ему самому теперь уже стало жутко интересно, что ждет их в финале всей этой истории.
Несколько месяцев назад, еще когда Бри занимала должность стажера, она случайно обнаружила кое-какие очень необычные вещи, странные, выпадающие из общей логики события, как бы случайные встречи, и словно ищейка кинулась по следу. Информации было немного, но Бри не собиралась сдаваться, рассказала все Грэму, и с тех пор они вместе пытались понять, куда ведут эти сумрачные, призрачные тропки. И если Бри была уверена – впереди как минимум тайны Неймара, то Грэм стал всерьез опасаться, что их приключение вполне может обернуться очередной безликой папкой на столе агента Службы. Если, конечно, оно уже не было таковым.
