Валя Худякова
Мир – Магия
– Иром, Рен, – следователь улыбнулся, протянув оперативному агенту, раскрытую ладонь. – Звал?
– Иром. А то, – усмехнулся Рен, пожал руку, а затем поправил растрепавшиеся волосы, которые он почему-то не собрал в привычный низкий хвост. Его охристо-серые глаза зорко наблюдали за помещением вокруг.
– Случилось что? – заметив этот сосредоточенный взгляд коллеги, Эф моментально напрягся.
– Ола, – Рен коротко кивнул. – Пойдем-ка на улицу, вен.
– Пойдем, – согласился Эф, и они молча вышли из здания хаба на шумную и людную, ярко освещенную в зимних, плотных сумерках площадь. За то время, что следователь проторчал, ожидая возобновления работы путей, холодная, неприятная метель уже успела смениться пушистым, волшебно-загадочным, неторопливым снегопадом. Но Эф все равно плотно застегнул пальто.
– Нам надо найти место для перемещения, – используя безмолвную речь, пояснил Рен.
Эф осторожно кивнул в ответ.
– Думаю, если мы обойдем хаб со стороны и встанем где-нибудь в тени, будет достаточно, – продолжил Рен.
Они синхронно повернули вправо, свернули за угол здания и, пройдя вдоль фасада практически до самого конца, остановились в густой тени одного из козырьков крыши. Здесь, и правда, практически отсутствовали люди, только пара человек стояла около дополнительного выхода. Рен, пройдя еще несколько метров, остановился, потом легким взмахом опустил вокруг сферу отрицания, после чего сказал.
– Держись.
Он протянул Эфу руку, и как только тот крепко обхватил пальцами, обернутое тонким, широким кожаным браслетом, запястье агента, они растворились в пространстве.
Эф и Рен оказались где-то в глубине зимнего, темного леса, под сверкающем звездным небом. Их окружали заснеженные, пушистые ветви елей, рыхлые, синевато-серебристые в ярком, холодном свете луны сугробы, длинные, почти черные с фиолетовым отливом тени высоких стволов. Ночной воздух, морозный, свежий, «скрипучий» приятно щипал щеки и потихоньку пробирался сквозь недостаточно теплую одежду. Эф, который начинал уже засыпать от усталости, мгновенно взбодрился и поглубже зарылся в воротник пальто.
– Сейчас предупрежу Влада, и он пустит тебя под купол, – громкий в тишине леса голос Рена заставил Эфа слегка вздрогнуть.
– Окей, – отозвался следователь, оглядываясь по сторонам, стараясь сообразить в какой части света они находятся теперь.
Рен рядом на мгновение замер, а спустя несколько секунд прямо из пустоты в нескольких метрах от них появился Влад, еще одна черная длинная тень на голубоватом полотне снега.
– Эф, иром! – Влад поднял руку и слегка помахал ей. – Давай, пробирайся сюда. Меру, Рен! Возвращайся тогда за Зоей, она тебя ждет.
Агент коротко кивнул и тут же бесшумно исчез, настолько незаметно, что Эф даже не успел увидеть сам момент перемещения и, изумленно выгнув бровь, покосился на Влада, присвистнув.
– Вау… Мирдан соан, ничего дает!
– Ага, – усмехнулся Влад, протягивая коллеге руку, чтобы ему было удобнее пробираться сквозь высокий снег. Эф с трудом преодолел разделяющие их пару метров, а потом сделал еще несколько шагов вместе с самим Владом, после чего наконец оказался внутри маскировочного купола.
– Варне ордэ марги ли экусо иклансэ95, – шутливо объявил агент, показывая на расчищенную от снега круглую площадку, где там и тут стояли другие сотрудники Службы: профессор Кир Пентак (в длинном пальто, костюмных брюках и шляпе, из которой выбивались блестящие, растрепанные пряди седых волос), агент Емак Ирс, кажется, шеф Зои из отделения редкой магии (мужчина лет пятидесяти пяти в объемной пуховой куртке и синих джинсах, с крепким, спортивным телосложением, короткой стрижкой, высокий, слегка седой), Макс, рядом с ним Ким и Курт; а также еще четыре незнакомых человека.
Внутри купола было заметно теплее и светлее, чем снаружи. Искусственный, теплый свет магических огней застилал собой переливающееся звездами небо и таинственную темноту ночного леса, разрушая удивительную атмосферу спокойствия, тишины и одиночества, которая господствовала там, снаружи. Восторженный блеск в глазах Эфа сразу потух, ему снова захотелось спать, но он взял себя в руки и, понизив голос, спросил Влада.
– Что тут случилось?
– Единичный ситенарный сдвиг, вроде, или как это правильно называется, – пояснил агент тихо. – Видишь тех парней? – Влад аккуратно кивнул в сторону незнакомых людей. – Это из транспортной службы, а с ними наш коллега Руккер Повер, спец по магии перемещений. Я думаю, ты в курсе, что в работе хаба произошел сбой?
– Ага, – Эф недовольно усмехнулся. – Как раз был там. Пытался до Мирана добраться. Так это из-за сдвига?
– Ола, судя по всему.... Сейчас уже пути и заклинания полностью восстановили. Ребята работают быстро.
– Полагаю, спрашивать, кто это сделал, бесполезно? – Эф оглянулся.
Влад ответил с почти нескрываемыми нотками триумфа в похрипывающем голосе.
– Ее метка сработала здесь. Все очень похоже на те, другие случаи. Так что, – он улыбнулся, – скорее всего, это она. Сейчас Пентак и Ирс работают над возможными вариантами развития событий, а Зоя должна была связаться еще и с Гроном Пирвом. Мы хотим привлечь его к реконструкции. Для суда потом лишним точно не будет…
– Для суда…? – оборвал друга Эф, недоуменно взглянув на его довольное, освещенное торжествующей улыбкой лицо. – С чего это ты заговорил о суде, пока следствие еще…
Но Влад тут же перебил его: резко, разраженно, грубо, словно разом скинув с себя умелую маску добродушного парня.
– Да, ладно, Эффель. Не строй из себя унылого законника, – глаза агента неприятно сверкнули. – Все понимают, что это она сделала. И все понимают, что она еще может натворить, если мы не вмешаемся. Следствие следствием, но кому оно, мирдан соан, нужно, когда у нас маг вещей? Маг вещей! Нулевые кодексы. Да даже на суд можно забить! Браза, Эф, очнись!
Однако Эф не собирался соглашаться.
– Нет, – он упрямо мотнул головой в сторону, нахмурившись и сжав липкие ладони в кулаки. – Нет, Влад. Это же произвол! Я не… – он запнулся, на миг растерявшись, словно перестав понимал, что происходит, а потом все-таки собрался и закончил: бледный, решительный, – … не позволю!
И, подняв руку, ткнул пальцем на значок особого следователя. Собеседник молча, совершенно равнодушным, презрительным, сочащимся снисходительным ехидством взглядом окинул ее.
– Знаешь, – наконец произнес он и вдруг сплюнул, прямо под ноги Эфа. – Я вот что скажу, агент Найлен, – Влад грозно переступил с ноги на ногу, на его ровных, гладко выбритых щеках проступили небольшие, ярко красные пятна, а голос – внезапно ставший взвинченным, эмоционально-громким, отстраненно-формальным, прозвучал четко и однозначно, – ваша помощь больше не требуется. Вали отсюда…
В одно мгновение все, кто находился под невидимым магическим куполом обернувшись, замерли. Эф увидел их лица: взволнованно-удивленные, недоуменные, спокойно-заинтересованные, напряженные, непонимающие… и его почему-то передернуло, к горлу подкатила липкая, противная волна тошноты, будто у него выбили из-под ног надежную, твердую поверхность земли и отправили путешествовать по миру без притяжения и опоры. Следователь кое-как собрал в кулак последние силы, он больше не собирался спорить, не хотел знать, почему Влад вдруг так решил и с чего вообще позволяет себе командовать им, а просто взял и ответил, сдержанно, холодно, коротко.
– Ясно.
После чего, все еще сопровождаемый ансамблем из любопытных взглядов, стал потихоньку, слегка пошатываясь, двигаться к границе защитной полусферы.
Густые зимние сумерки за окном заставили Джо оторваться от своих гнетущих мыслей, встать с кресла и включить свет. Стоило только тонким, морщинистым пальцам старого тренера коснуться заменяющего заклинание артефакта, как яркие, теплые лучи потолочной лампы мгновенно прогнали темноту из небольшого кабинета: на деревянном паркетном полу заиграли веселые световые блики, разноцветными пятнами раскрасили стены, фотографии в рамках, развешанные медали, блестящие кубки, дипломы и благодарственные письма за стеклами, корешки книг, ровными рядами расставленные на полках. Джо оглядел комнату тяжелым, часто мигающим взглядом, потом вернулся в свое любимое кожаное кресло с протертыми подлокотниками, положил руки на стол, снова посмотрел на обстановку в кабинете. Как же его раздражал этот глупый свет!
Решительным движением тренер вновь поднялся на ноги, нервно стукнул ладонью по другому артефакту. Комната в ту же секунду провалилась в синевато-черную темноту.
– Так куда лучше, – кивнул сам себе Джо, успокоенный плюхнулся на мягкое сиденье рабочего кресла и вернулся к размышлениям.
Сегодня около полудня на стадионе к нему подошел Озмар Линдон. Глубокие морщины, в обрамлении темных кругов, лихорадочный взгляд зелёных глаз выдавали крайне обеспокоенное состоянии друга, так что Джо сразу взял его под локоть и увел под трибуны в тренерское помещение, благо там никого не было.
– Вчера между Мираном и Альстендорфом оборвались пути перемещения, – сообщил Озмар глухим, монотонным голосом на одном дыхании. – Из-за, кажется, ситенарного сдвига где-то в лесу. В том же месте, сработала ее ….
В груди друга вдруг что-то странно заклокотало, и он, не договорив, навалился на вовремя сообразившего и подставившего плечо Джо. Мужчины простояли так несколько минут, прежде чем Джо аккуратно поинтересовался.
– А что Служба? Они нашли там что-то серьезное? Они нашли там…
Озмар выпрямился.
– Они нашли … прорыв, – он произнес последнее слово одними губами.
Джо помнил, как после этого друг бессильно замолчал, а потом поднял полные боли и страдания глаза и с какой-то полубезумной надеждой уставился на него, будто ожидая, что Джо сейчас сделает или скажет волшебное слово, и неподъемный груз навалившегося горя мгновенно испарится из жизни Озмара Линдона. Но Джо только виновато отвел жалеющий взгляд.
Старый тренер даже теперь внутренне содрогался от этих воспоминаний.
Но Джо был уверен в том, что его друг ошибается в выводах. Уверен, потому что ему было известно то, что не знал Озмар Линдон. Джо опустил глаза и посмотрел на свои еле различимые в темноте руки – они слегка подрагивали и казались странно чужими. Он должен начать действовать. Пора, пришло время, настал час… Морщинистые, согнутые пальцы нервно дернулись. Джо тяжело вздохнул, решительно повернул голову, поднялся на ноги и, громко хлопнув дверью, вышел из комнаты.
Ярко освещенные магическими огнями фонарей улицы Неймара на первый взгляд пустые и безлюдные, словно сдавшиеся невидимому, могучему врагу, тонули в бесконечных, яростных порывах колкой снежной метели. Но здесь, прямо посреди темного неба, под защитой древних, неугасаемых веками чар, было странно спокойно, тепло и по-своему уютно, даже несмотря на леденящие кровь завывания непокорного, северного ветра.
Где-то далеко, а на самом деле всего в паре кварталов на Периодической башне тихо пробили часы. Черный, неподвижно застывший практически посреди воздушного моста силуэт еле заметно шелохнулся – поприветствовал своего внезапно появившегося, но ожидаемого гостя.
– Амерта рино96.
– Амерта рино.
Разнеслось в наполненном свистом, скрипом и громким, протяжным шелестом воздухе.
– Вы поговорили с ними?
– О, да, разумеется.
– Полагаю, они согласны?
Черная тень медленно, но уверенно склонила голову.
– Что ж, тогда у нас найдется еще несколько других вопросов для обсуждения, – заметил гость.
– Уверена, вы правы.
Черная фигура снова повернулась к распростертому около ног заснеженному городу.
– Тридцать два, четырнадцать, восемь, шесть?
– Тридцать два, четырнадцать, восемь, шесть.
… на территории небольшого, академического городка по старой традиции до наших дней сохранилась принятая еще в древние времена на севере система обозначения домов и кварталов. Обычно, называя свой домашний адрес житель Неймара говорит собеседнику три или четыре, реже пять цифр. Первая – номер квартала, который в городе порядка шестидесяти, вторая – номер дома, третья – этаж и четвертая – номер квартиры. Для удобства ориентации нумерация построек в пределах одного квартала производится по условным линиям, начиная от левого края и кончая правым снизу вверх, при этом первая цифра в обозначении дома – это идентификатор линии, а последующие – собственный номер строения…
Из путеводителя по Неймару
Глава 19
Эф несмотря на огромную тоску по Агни всеми силами старался задержаться в Маре как можно дольше. Ради этого, например, он лично вызвался сравнивать длинные списки посетителей, а когда и это весьма утомительное и скучное дело было закончено, решил проверить еще пару-тройку собственных догадок – поговорить с работниками библиотеки, служащими и членами академии. Эф составлять подробнейшие отчеты, делал копии практически ненужных материалов, ходил туда-сюда по учебным корпусам, просто чтобы убить время, но тем не менее его и так слишком затянувшаяся командировка необратимо подходила к концу. В итоге, следователю не осталось ничего кроме как собрать вещи, документы, папку с записями и вернуться назад в холодный, промозглый, недружелюбный Альстендорф.
Эф вышел из белоснежного, ярко освещенного в сиренево-серых сумерках раннего воскресного утра альстендорфского, большого хаба и остановился в безопасной, густой тени одной из надвисающих крыш. Прошло чуть больше недели, а, казалось, долгие месяцы, с тех самых пор, когда они с Владом стояли под магическим куполом, там, Эф невольно повернулся, в непроходимых лесах недалеко от Ойменто. Слова наверняка бывшего теперь уже друга до сих пор иногда легким звоном раздавались в ушах, теребя обиду, горечь и разочарование, прочно засевшие где-то в глубине сердца.
Эф вздохнул. Он никогда бы не подумал, что окажется на собственном месте: изгнанным, отстраненным, задвинутым в угол следователем с бесполезной, даже насмешливой приставкой «особого». А ведь однажды он мечтал о подобной должности.
Эф поднял руку на уровень груди, длинными, бледными от холода пальцами небрежно сдвинул край рукава темно-серого, еще пахнущего теплым ласковым солнцем Мары пальто и взглянул на матовую, черную поверхность браслета.
Браза, с тех пор как он получил его все пошло наперекосяк…
Да и вообще, теперь ему вдруг показалось, что вся работа в Службе была бесполезной, скомканной, незначащей и бесцельной. Сколько нужного он реально сделал, будучи следователем? Сколько действительно опасных для общества магов он поймал и изолировал? Эф затруднялся ответить.
И не потому, что их количество измерялось числом с более чем одной цифрой, а скорее – наоборот.
Может те его знакомые, которые еще в университете отвернулись от Службы, которые яростно критиковали на дискуссионных семинарах сложившееся устройство современного мира – единого по форме, но полярного по сути, которые в конце концов попали в Орден (и Эф прекрасно знал об этом) были правы? Может и ему стоит последовать их примеру, пока стало не слишком поздно? Может тот путь, который он выбрал ведет только к неизменному поражению, к краху собственных идеалов и идей?
Эф отлично помнил, как однажды в юности сидел на прохладном, испещренном крохотными рытвинами и маленькими кратерами огромном розовато-белом камне на пустом пляже Лорена и наблюдал за играющим в прибрежном песке младшим братом, чей кривоватый, кое-где осыпавшийся замок вдруг, стоило их взглядам встретиться, а глазам потом перестать концентрироваться на реальности, на несколько минут превращался в сверкающую металлом крыш, пестрившую яркими полотнами многочисленных флагов и спешащих в никуда магов-героев крепость.
В тот день Ал впервые сбежит из дома… После того, как задиристой соседской девочке, особенно горячо спорящей с братом по поводу его сомнительного, осыпающегося на глазах творения, и ее маме тоже вдруг в горе песка насильно привидится пугающий, сказочный замок, а их лица обагрятся медленно капающей из носа густой, темной кровью. Чуть позже братьев вдвоем, Эфа и Ала, заберут с пляжа агенты, привлеченные сработавшими сигнальными чарами. Мальчики просидят в местном отделении Службы долгих два часа: он, Эф, в огромном, сером, шумном коридоре, а Ал там, за закрытой, лязгающей несмазанными петлями, металлической дверью одинокий, напуганный, оставленный братом и в первый раз столкнувшийся с таким непонятным ему миром кодексов и правил, миром, в котором он – ребенок, уже был преступником. Однако вскоре агенты сжалятся, не оставлять же мальцов на ночь, и все-таки вернут их домой перепуганным, но, кажется, совсем не удивленным родителям. А потом Ал просто возьмет и исчезнет…
В тот день, лежа в непривычно пустой, ночной темноте комнаты, встревоженный, испуганный, но тщательно скрывающий свои страхи за наигранным равнодушием, апатией и подростковой привычкой противиться любому хоть мало-мальски взрослому поведению Эф будет изо всех сил прислушиваться к напряженным, приглушенным голосам, эхом залетающим из кухни в щель его прикрытой двери, однако так и не сможет разобрать ни одного сказанного слова, а утром от бессонной ночи, приправленной переживаниями и нервами, у мамы под глазами появятся огромные, пугающе-серые с пепельно-лиловым отливом круги. Ал вернется ближе к вечеру, когда голубая даль моря уже окрасится в кроваво-красные, пророческие оттенки заката, предварив окончание одного из самых ужасных во всей жизни Эфа дней.
Потом Ал будет еще много раз сбегать из дома: по поводу или без, но Эф всегда будет знать, где он. Всегда. Будет оставлять сладости, деньги, любимую еду в их секретных тайниках, будет защищать брата перед родителями и с неизменным, нехорошим замиранием сердца ждать его возвращения.
Будет сидеть, стыдливо пряча глаза в очередном безликом коридоре и вжавшись в жесткую спинку пластикового стула, с детским страхом и растерянностью наблюдать за движущимися тенями в тонкой полоске света под закрытой дверью кабинета агентов и одновременно утопать в бушующих глубоко внутри пучинах собственного предательства, штормящие волны которого до сих пор приходят к нему во снах.
Ал с тех пор никогда больше не будет доверять ему свои секреты. А он сам, измучившись вопросами и сомнениями, даст себе слово сделать все возможное, чтобы никому во всем мире больше не пришлось выбирать между искренней дружбой, братской преданностью и наполненной горечью, страхом, двуличием, слезами мамы и бесконечными семейными ссорами жизнью.
Солнце медленно вставало на светлеющем, чистом небосводе. Кристально прозрачный, колючий воздух приятно наполнял уже отвыкшие от зимних температур легкие, кожа под теплой, плотной тканью пальто и мягкого худи, покрывалась шершавыми пупырышками. Эф опустил руку с браслетом, еще раз окинул взглядом просыпающийся город и, укутавшись в поднятый воротник и теплый, шерстяной шарф, быстрым шагом направился к ближайшей стоянке мобилей, предвкушая встречу с Агни и терпкий аромат крепко заваренного, обжигающе-горячего чая.
***
Небрежно свернутый, мягко поблескивающий в падающих лучах утреннего света листок бумаги, подхваченный потоком прохладного воздуха, ворвавшегося в душную комнату через только что распахнутую настежь створку окна, закружил вокруг тонких, морщинистых, подрагивающих пальцев Доша Пайнера и вальяжно опустился на стол. Недовольный, нахмуренный, сонный и изнуренный Прат Ригер захлопнул за собой дверь, даже не пытаясь лавировать между попадающимися на его пути стульями, он с грохотом и скрипом добрался до своего привычного места и устало упал в мягкую, обволакивающую глубину высокого кресла.
Сидящая рядом Кира Тормикор тут же окинула коллегу сочувствующим взглядом неизменно прозрачных, лукаво-прищуренных глаз, обрамленных длинными, пушистыми ресницами и сеткой мелких морщинок на стареющей коже, но не дождавшись от Прата ответной реакции, вздохнула и повернула голову назад в сторону задумчиво-застывшего во главе стола Доша.
Лоннал Гринол, собранный, упакованный в идеально отглаженный костюм обеспокоенно стрельнул в парта быстрым взглядом и сразу вернулся к разложенным перед ним бесконечным бумагам.
А Мерк Рунар даже не шелохнулся. По его дряблым, покрытым красными пятнами щекам медленно текли слезы. Он молчал, лишь иногда странно, как-то по-детски всхлипывая и украдкой косясь на пустующее рядом место.
Когда Прат окончательно устроился в кресле, Дош наконец оторвал задумчивый взгляд от легко подрагивающих уголков листка и внимательно посмотрел на собравшихся. Теперь больше ждать им будет некого, и он чувствовал, что должен начать сам.
– Гроте меру, – его поставленный, раскатистый, бархатный голос непривычно громко прозвучал в абсолютной тишине кабинета, но он не стал понижать тон. – Гроте меру, что согласились на встречу в такой ранний, воскресный час. Думаю, мы все понимаем, к чему нужна была такая срочность…
Услышав слова Доша, Прат горько усмехнулся, покачал головой и поспешно, требовательно перебил собеседника.
– Как это случилось, Дош?! – глаза мужчины блестели странным, лихорадочным блеском. – Как?
Дош, склонив голову, с отеческой укоризной посмотрел на коллегу, однако все-таки привстал и протянул ему зажатый в ладони одинокий лист.
– Это все, что смог достать Лоннал. Предварительный отчет Службы, – пояснил он, – агенты еще там. Уточненные материалы получим, как только появятся.
Прат еще раз усмехнулся, размашистым движением вырвал лист из руки Доша и быстро пробежался глазами по скупым, набранным на стандартном агентском «Легионе» строкам, а затем по привычке передал его Кире.
– Уже читала, – откликнулась она, возвращая лист назад на гладкую, полированную поверхность стола. – И лично меня интересует лишь один вопрос, – в ее голос прорвались неприятные, стальные, ледяные нотки, – что мы собираемся предпринять?! А то, кажется, эти, – изящные руки крепко сжались в кулаки, отчего побелели тонкие костяшки пальцев, – грапте ноэ97 вообще не собираются шевелиться, пока нас всех по одному не перебьют! – Кира злобно фыркнула.
– Ха-х… Если это еще не они сами вытворяют… – язвительно заметил Прат.
Лоннал Гринол, нахмурившись и моментально насторожившись, взглянул на коллегу.
– Такие суждения лучше держать при себе, Прат, – аккуратно предостерег адвокат.
– Олда-олда, – замахал руками Прат. – Вот увидишь, мертвым я вообще буду лишь молчать…
– Прат… – мягко, снисходительно отозвался Лоннал, очевидно намереваясь вынести собеседнику еще одно замечание. Но не успел…
Потому что Мерк, сидевший до этого момента совершенно неподвижно, вдруг встал, сделал пару шагов в сторону слишком разговорившегося Прата и неожиданно, с силой вжал его своей широкой, мощной рукой обратно в глубину кресла.
– Ой… – пискнул испугавшийся Прат.
А Кира, не выдержав, рассмеялась. Лоннал растерялся и выронил бумаги. Мерк же, убедившись, что его терапия возымела на коллегу нужный эффект, спокойно вернулся на свое место.
– Меру, Мерк, – не слишком одобрительно, но с искренней благодарностью кивнул Мерку Дош, тоже легко улыбаясь. – Однако, Кира, ты права, – продолжил он после небольшой паузы, – нам необходимо активизировать расследование. Ради безопасности других членов Ордена и наших друзей. Потому что, и тут со мной согласен даже Лоннал, – Дош мельком переглянулся с адвокатом, – агенты действительно могут намеренно затягивать работу.
– От Антона я вполне склонен ожидать подобного… – добавил Лоннал, – особенно, если считать сколько потенциально выигрышных дел мы у них завернули практически на пороге суда. Тем более все жертвы как раз и проходили по ним как подозреваемые.
– Урлан грапте98… – вполголоса выругался Прат, – стервятники…
– Так что я жду идей, – закончил Дош.
– А если вновь поднять наши «биллы Ограстека99»? – предложила Кира, полностью проигнорировав критичное бормотание Прата. – Задействуем активные группы в этических комиссиях, подключим прессу… – она вопросительно оглядела собеседников. – Помнится лет двадцать назад вопрос принудительной вербовки студентов профессорами довольно сильно заинтересовал общественность.
– Полагаю, эффект от такой меры будет нежелательно затянутым, – прокомментировал высказанную идею Лоннал.
– Согласен, – поддержал адвоката Дош. – Нам надо что-то более… хм… взрывоопасное. Думаю, старый добрый вопрос про фактическое прямое подчинение партам и Парламенту лучше придется к месту.
– Особенно после той летней истории с девчонкой, – закивала Кира, обхватывая пальцами деревянные подлокотники кресла, как она всегда делала, когда сосредотачивалась. – И Лоннал, это…
– Да, – будто прочитал мысли Киры Лоннал, – это возможно. Я все проанализировал. Кроме того, нам даже не придется прикладывать много усилий. По опросам Парламент сейчас и так достаточно расколот. Мы легко сможем слегка изменить вектор несогласия в нужную для нас сторону.
– Тогда я свяжусь с помощником и назначу на завтра первые встречи, – внезапно вмешался в разговор Прат, к нему моментально вернулась привычная, профессиональная хватка и манера поведения, стоило делу направиться в конструктивное русло. – Ощупаю почву, так сказать… Лон, подсказки будут?
– Я передам тебе свои соображения по поводу конкретных действий ближе к вечеру, – откликнулся Лоннал.
– А я поговорю со своими людьми на местах, – добавила Кира, после чего вместе с остальными собравшимися синхронно повернулась к Дошу.
– Отлично, – одобрил высказанные планы тот, мягко стукнув раскрытыми ладонями по скругленному краю стола. – Тогда, приступаем?
– Арто виэ, – усмехнулся Прат. Кира рядом с ним прищурилась и странно улыбнулась, вздернув вверх острые уголки губ, подобно охотнику, увидевшему долгожданную дичь, Лоннал в свою очередь скромно покашлял, а Мерк только вздохнул и первым поспешил покинуть наполненный витающим в воздухе желанием мести и подкрадывающимся страхом кабинет.
В понедельник, когда Эф пришел на работу, то очень удивился – на обычно пустом в ранние, утренние часы этаже следователей находились сразу несколько его коллег, среди которых Эф мгновенно узнал полноватого, высокого Брука и юркую, хорошо сложенную Кассу. Агенты, понизив голоса и сомкнувшись в тесный круг, что-то очень активно обсуждали. Однако, несмотря на очевидную секретность беседы, по пустому длинному прямоугольнику коридора то и дело эхом разносились ненарочно громко произнесенные слова или даже целые фразы. Эф, стараясь как можно меньше прислушиваться и приглядываться, медленно прошагал до нужной двери, после чего совершенно незамеченный коллегами скрылся в пустой темноте своего кабинета. О том, что случилось, следователь узнал лишь после обеда, и новости неприятно удивили его.
Холодный, пронизывающий до костей ветер дерзкими, хаотическими порывами пролетающий сквозь просторную университетскую площадь и заставляющий редких, спешащих в разные стороны прохожих поглубже закутаться в пестрые куртки, поднятые воротники строгих пальто и разноцветные шарфы из окна теплого холла казался далеким, даже несколько преувеличено нереальным. Ал, у которого только что закончились пары, лениво облокотился на приятно прохладную поверхность стекла и помахал рукой одиноко удаляющемуся вглубь корпуса Риму. В этот вечер, как бы друг ни уговаривал и что бы не обещал, Ал точно откажется составить ему компанию – назначенная через час встреча у профессора Альта значит гораздо-гораздо больше, чем пара бокалов вина в очередном пафосном городском баре, и даже Рим отлично понимал это.
В исследовательскую группу профессора Ильгерда Альта стремились попасть практически все студенты старших годов первой ступени, но реальный шанс выпадал лишь единицам. И Алу, кажется, совершенно случайно очень-очень сильно повезло. Профессор Альт вел у третьего года базовую магию контроля ситенары и считался одним из лучших и вместе с тем требовательных преподавателей на всей ступени – до сих пор около трети ребят из группы Ала не могли сладить с зимним, самым первым экзаменом по ситкону. Однако, несмотря на выдающийся педагогический и ораторский талант, Ильгерд Альт был знаменит в университетской среде не только лекциями и строгими правилами, а скорее своей студенческой исследовательской группой, о которой ходили многочисленные, порой шокирующие легенды. Говорили, что Альт позволяет ученикам изучать сложные, практически неизвестные обычным студентам заклинания магии ситенары, знакомит с запрещенными, редкими текстами и книгами, допускает их к своим собственным научным исследованиям, берет на экскурсии в Неймар и Мару, а также всячески поощряет практический подход к освоению предмета. Из группы Ильгерда Альта на протяжении всей истории ее существования, выходили лучшие агенты, известные профессора, будущие академики и просто талантливые, успешные маги, поэтому совсем не удивительное, что каждый человек на факультете, включая даже очень далекого от академической жизни Рима, грезил о месте в этом сообществе. И Ал не был исключением. Так что теперь сходил с ума в предвкушении назначенной встречи, вольготно развалившись на широком подоконнике большого, выходящего на университетскую площадь окна.
Проводив друга взглядом, пока тот не скрылся за парапетом лестницы, Ал решил скоротать время за чтением забытой кем-то из студентов еженедельной альтендорфской газеты. Обычно он никогда особо не интересовался новостями и узнавал о громких событиях исключительно благодаря Риму, если это касалось развлечений, университетских сплетен или нашумевших скандалов, и Нике, когда происходило что-то важное, общемировое и политическое, но сейчас сероватые, слегка помятые, набранные мелким, одинаковым шрифтом с засечками листы показались парню лучшей альтернативой созерцанию пустого, залитого светом пространства холла.
Подтянув свернутую вдвое газету к себе, Ал ловкими пальцами расправил ее перед собой и ленивым взглядом заскользил по заголовкам.
«Мифичность контроля – прямая причина нарастающих сомнений в эффективности работы Службы. Эксклюзивное интервью парта Эдгара Олтра по поводу изменений в повестке Парламента на следующие объединенные слушания», страница 2.
«Действительно ли Парламент так мало контролирует агентов Службы? Собственное расследование специального корреспондента Стина Варра», страница 3.
– Ух-ху, ничего себе, – Ал мысленно присвистнул и, заинтересовавшись, стал читать дальше, перейдя к разделам местных новостей.
«“Альстен” – “Кроген”: 3 – 1. У “Альстена” вновь появился шанс на выход в круговую секцию. Обсуждаем варианты дальнейшего развития событий в нулевой лиги с Арватом Кристом», страница 4.
«“Расследование причины гибели моего друга заслуживает гораздо большего внимания…”. С таким заявлением сегодня выступил профессор Альстендорфского университета Джерам Рейнлер недовольный работой следователей», страница 4.
