Валя Худякова
Мир – Магия
Глава 16
Руни нервно сжала ладонями лямки своего рюкзака с позабытой уже символикой университетской трибольной сборной, крепкая, шершавая, рука Зорна опустилась на плечо, Руни чувствовала ее приятную, знакомую, теплую тяжесть сквозь одежду и невольно стала успокаиваться. Сегодня на девочке была простая светло-серая футболка, заправленная в свободные, сужающиеся к низу джинсы из плотного светлого, искусственно вытертого материала с высокой талией и большими карманами, старые, купленные еще в прошлом году вместе с дедушкой кроссовки и объемная, расстегнутая толстовка бледно-желтого цвета. Всю эту одежду ей совсем недавно подарила Гвин, и теперь она оказалась как никогда кстати, потому что из вещей у Руни было лишь то, в чем она давным-давно вечером пришла к Зорну в клуб. Сама подруга сейчас тоже стояла рядом, с тревогой оглядываясь то на Руни, то на Зорна.
– Я уверен, все пройдет гладко, – заметил Зорн, в большей степени адресуя свои слова Гвин, чем Руни. – Тебе надо будет переместиться с ней лишь раз. Все пути для вас уже настроены. Лоннал не хочет, чтобы Руни сама колдовала заклинание. Поняла?
– Да, – ответила Гвин.
– А ты, Руни, – Зорн склонил голову и посмотрел прямо на Руни, – не забывай, что ты все сделала совершенно правильно, чтобы тебе там не сказали, – маг сделала шаг вперед, с заботой обхватив руки девочки своими, – мы все переживаем за тебя, я, Гвин, Лоннал, Орден, мы не бросим тебя, Руни. Будь храброй, какой была всегда. Это просто разговор и ничего больше, верно?
Руни твердо кивнула.
– Вот, молодчинка, – Зорн потрепал ее по плечу, широко и задорно улыбнувшись. – Помнишь инструкции Лоннала?
– Да, – откликнулась Руни. – Магию использовать только в самом крайнем случае, – начала перечислять она, автоматически загибая пальцы на правой руке, – не перемещаться самостоятельно, ничего не говорить без …
– Достаточно, – мягко остановил ее Зорн. – И так, – он оглянулся на часы, которые висели за спиной Руни, – пора выдвигаться. Удачи вам обоим!
– Меру, Зорн!
– Меру, – Гвин протянула Руни свою раскрытую ладонь. – Хватайся, илса.
Руни не раздумывая вложила в руку подруги свои пальцы.
– Готова? – Гвин легко встряхнула головой, отбрасывая с лица растрепавшиеся пружинки кудряшек.
– Ола, – усмехнулась ей в ответ Руни.
– Тогда, вперед!
Девушки вместе синхронно закрыли глаза, и спустя мгновение Руни почувствовала, как твердая земля стремительно уходит у нее из-под ног, а уже через несколько секунд они с Гвин оказались в небольшой светлой комнате с небрежно покрашенными стенами и темным, пыльным полом. И там их ждал, кажется, знакомый Гвин, судя по появившееся на ее лице приветливой улыбке, мужчина лет тридцати пяти: полноватый, коренастый, невысоких, в джинсах, спущенных ниже объемного живота, рубашке в клетку и ботинках.
– Иром рино, – он кивнул Гвин, продолжая постоянно переводя взгляд с одной гостьи на другую, словно пытаясь их оценить.
– Иром, – Гвин отпустила руку Руни. – Передаю эстафету, – она задорно подмигнула подруге и отступила на шаг в сторону.
– Хорошо, – мужчина улыбнулся. – Держите меня крепко вот тут, – пояснил он, показывая Руни на свое запястье, а когда та крепко обхватила его, попросил закрыть глаза и прошептал заклинание.
Следующим пунктом в запутанном пути до Службы стала еще одна безликая комната, похожая скорее на покинутый офис, чем на жилое помещение. Холодные, светлые стены, два окна, наглухо завешанные плотно закрытыми жалюзи, невзрачный паркет на полу, рабочий стол с задвинутым под него стулом, три лампы дневного освещения на потолке и все. Здесь Руни ожидал очередной незнакомый ей человек, на сей раз ее ровесник – долговязый парень с темными коротко остриженными волосами, большими чуть раскосыми глазами, подтянутый и в меру мускулистый. Ему шла накинутая на плечи кожаная куртка, суженные книзу синие джинсы, белая хлопковая футболка, эффектно подчеркивающая летний загар тела. Парень за руку поздоровался с сопровождающим Руни мужчиной, они обменялись парой приветственных фраз, после чего новый проводник повернулся к девочке и, широко улыбнувшись, сказал.
– Иром, илса, – его голос, бодрый, низкий звучал незнакомо.
– Иром рино, – слегка смутившись, ответила Руни.
– Теперь поедем вместе, – сообщил он ей, а затем оглянулся на замершего в ожидании мужчину. – Веро!
– Веро, – тот поднял руку в знак прощания.
Руни хотела было тоже сказать: «Алсан веро», но парень ловким движением подхватил ее под локоть, приложил палец к губам, дав понять, что ждет от нее молчания, и потащил за собой к выходу из комнаты. Совсем скоро они уже оказались на улице: глаза сами зажмурились от яркого дневного света, волосы подхватил и нежно развеял легкий теплый ветерок, полный запахов города, терпкости опавшей листвы, шум окружающего мира, непривычный после вакуумной тишины помещения, волной звуков удар в уши. От неожиданности и восторга Руни на мгновение потеряла способность двигаться, она невольно застыла, наблюдая за открывшейся перед ней неизвестной улицей с высокими деревьями по бокам, утопая в касающихся ее кожи лучах солнца, вдыхая незнакомый воздух этого места. Руни не выходила из дома Зорна все то время, пока вынуждена была прятаться и сама не подозревала, как сильно отвыкла от обычной, привычной каждому жизни.
– Нам пора, – тихий, но настойчивый голос ее попутчика, заставил девочку прийти в себя. Она повернулась к парню и кивнула.
– Да, разумеется…
– Поедем на этом, – парень махнул рукой в сторону припаркованного в нескольких шагах у края тротуара черного мобиля. – Здесь недалеко. По дороге захватим Лоннала.
– Понятно, – отозвалась Руни.
– Тогда падай, – парень проворно забежал вперед и галантно распахнул перед Руни дверь пассажирского сиденья, а когда девочка устроилась, быстро занял место водителя, и мобиль, уютно шурша шинами, медленно тронулся в сторону Альстендорфа.
Ал устало прислонился лбом к безликой стене коридора.
– Браза…
Он бы многое сейчас отдал, чтобы уйти отсюда. Мог бы развернуться, наговорить что-нибудь несуразно-дикое дышащему в затылок Владу и с громко стучащим от волнения сердцем оставить за спиной это место, вызвать Рима, завалиться с ним в какой-нибудь отвратительный, трешовый бар, открытый даже по будням в полдень, утонуть в бесконечных бокалах, тупых, липких шутках и пьяных, бессмысленных разговорах Рима… Или мог бы наброситься, растолкать всех, вырвать Руни из их рук и сбежать вместе с ней куда-нибудь далеко-далеко отсюда, где их бы никто не нашел. Но Ал знал, что не сделает ни шагу в сторону. Потому что его судьба, его свобода теперь не принадлежала ему.
Теплое влажное дыхание Влада коснулось кожи парня еще до того, как около уха раздался сдавленный шепот агента.
– Они подъехали. Ты готов?
Ал не оборачиваясь кивнул.
Он мог бы зайти и сказать ей все, что хотел, мог бы вообще отказаться, мог бы дать ей знать о том, что действительно думает, мог бы сделать еще сотню других вещей, однако тогда ни ему, ни ей точно не станет лучше. Ал убеждал себя, что пойдет туда лишь из любви к Руни, из желания помочь ей, но в действительности сам не верил этому ни на йоту.
Мимо по коридору то и дело проносились какие-то люди: агенты, следователи, работники Службы. Кое-кто невольно задевал его за плечо или локоть руки, извинялся, некоторый останавливались и спрашивали что-то у Влада, но Алу было совершенно наплевать на окружающих. Глубоко погруженный в собственные мысли он ждал лишь одного человека.
Руни в сопровождении одетого как с иголочки Лоннала Гринола шаг за шагом спускалась по небольшой, но достаточно широкой лестнице, соединяющей два этажа: тот, на который они прибыли по ирбу, и нужный, где располагалась комната для допросов. Два пролета, и они окажутся на месте, два пролета… Лоннал сказал, что от агентов обязательно стоит ждать подвохов.
Сердце в груди девочки глухо стучало, и в тишине лестничного пространства Руни прекрасно слышала каждый его удар. Она старалась привести в порядок мысли, успокоить дыхание, раз за разом повторяя про себя указания адвоката.
– Почти пришли, – Лоннал остановил ее, чуть придержав за локоть, когда до конца осталась пара ступеней. К большому удивлению Руни, он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и машинально поправил на миллиметр съехавший набок галстук. Лоннал волновался, надо же, она бы никогда не подумала, что адвокат бывает таким. – Готова? – закончив свои приготовления, он посмотрел на нее.
– Да, – тихо откликнулась Руни.
– Главное, говорить лишь то, в чем полностью уверена, помнишь?
– Да.
– Тогда… – он отпустил рукав ее толстовки и уверенно шагнул вперед. – Успеха…
Агенты не обойдутся без провокаций… Лоннал оказался абсолютно прав в своих предостережениях. Ведь первым, что увидела Руни, зайдя за угол длинного узкого коридора со светло-голубыми пустыми стенами, было далекое, но такое знакомое лицо Ала.
Влад мерил грузными, широкими шагами свободное пространство около наглухо закрытой, деревянной двери.
Столько они уже там? Час, два, три….
Агент специально не поднимал глаза на часы в противоположном конце коридора, ответ был не нужен. Гораздо сильнее его сейчас беспокоил Ал. Парень расклеивался все больше и больше, и Влад начинал серьезно переживать по поводу успеха операции. Конечно, агент ни в коем случае не даст подопечному сбежать, отключиться или сделать что-то с собой, но он также не сможет насильно затащить его в «переговорку» и заставить говорить.
– Эй, Ал, не засыпай…
В этом была самая больная точка всего плана. Влад много раз пытался доказать это Антону, но тот упорно не слушал. Посылать туда Ала – идея, граничащая с безрассудством. Лучше сильнее надавить на Гринола, заставить его прогнуться, впустить кого-то другого, на крайний случай просто вырубить, но не отдавать главную часть операции в руки неуравновешенному, дерганному парню, который сам не осознает, что творит. И вот теперь предсказания Влада начинали сбываться.
– Ал, ты в порядке, вен? … Хорошо.
Крайне безрассудная идея. Эф тоже был против нее. Точнее Эф был вообще против всей этой заварушки. Он, кажется, только начинал осознавать, в какой капкан угодил со своей новой должностью. Антон ведь не зря выбрал именно его, Эф не мог не понимать, что зависит от начальника, потому что в конечном счете Антон определял судьбу его брата, да и его, Эфа, собственную судьбу тоже, по крайней мере касательно работы в Службе. И Антон пользовался этой слабостью следователя, а Эфу пока оставалось лишь подчиняться и терпеть. Однако Влад слишком хорошо знал Эфа, чтобы поверить, что тот не попытается начать свою игру. И его это беспокоило, потому что и он вел свою.
Дверь в комнату для переговоров внезапно открылась. Ал вздрогнул от испуга, к его горлу медленно подкатила волна тошноты. Но он собрался с силами и поднялся на ноги, а Влад тут же пристроился за его спиной.
Спустя несколько долгих секунд в коридор вышел Эф. Бледное вытянутое лицо брата казалось почти пепельным на фоне его длинных, по плечо, светлых, с теплым отливом, кудрявых волос.
– Ал, – Эф мотнул головой в сторону приоткрытой двери и вздохнул.
– Понял, – кивнул Ал, сжав вспотевшие ладони в кулаки.
Он уже хотел сделать шаг, однако Влад удержал его.
– Адвокат? – агент вопросительно взглянул на следователя.
– Тут, – усмехающийся голос Гринола донесся до собравшихся в коридоре, а через мгновение появился и сам Лоннал, вспотевший, раздраженный, но вполне довольный собой. – Не переживайте, агент Комет, никто его даже пальцем не тронет, – адвокат выразительно покосился на Ала, добавив. – Вперед, молодой человек, пять минут.
Влад тут же отпустил руку Ала.
– Меру, – ответил Ал и, аккуратно огибая Лоннала по широкой дуге, зашел в кабинет.
Дверь за ним моментально захлопнулась.
Антон рассчитал все совершенно верно. Руни не смогла удержаться, не смогла отказать, особенно после того, как увидела Ала там, в коридоре, потеряно прижавшимся к стене, после того как он посмотрел на нее из упавших на лицо черных кудрей и улыбнулся. Так что, когда Эф упомянут о том, что брат очень просил ее о встрече: короткой, буквально на пару минут, наедине, Руни долго колебалась, но все-таки согласилась, пошла наперекор советам Гринола, не стала протестовать и выдвигать свои условия, а просто согласилась. И вот теперь Ал был с ней там, за стеной, говорил ей какие-то слова или может быть молчал.
Эф не знал и, если честно, не хотел знать правду. Глубоко в душе он до последнего надеялся, что брат взбунтуется и пошлет их всех куда подальше, что поступит по-своему. Конечно, это создало бы ему кучу проблем, но Эф привык иметь дело с трудностями на работе, а вот со страдающим, сломленным братом не привык. И не желал привыкать. Он считал, что Ал и так уже сполна получил за свои проступки.
Лоннал достал из кармана брюк аккуратно сложенную салфетку и промокнул ей выступившие на лбу крупные капли пота. Он утомился от долгого разговора, который требовал постоянной концентрации и ежесекундной осторожности, и теперь позволил себе слегка расслабиться. Но тем не менее адвокат продолжал держать ухо востро и неусыпно следил за двумя агентами, молча стоящими рядом. Конечно, Лоннал переживал из-за разговора между Руни Линдон и этим парнем, будь его воля, он бы ни за что не позволил им встретиться до завершения дела. Но такой поворот событий не стал для него полностью неожиданным. Лоннал уже много лет работал со Службой, он давно привык к тому, что агенты ведут двойную игру. Поэтому заранее пояснял подопечной, на какие уловки они могут пойти. И свидание с родственником или близким человеком, естественно, входило в этот список. Руни, соглашаясь на встречу с Аланом Найленом, прекрасно понимала, что подвергает себя и дело риску. Но, как успел убедиться Лоннал, она была не глупой девочкой, и теперь ему лишь оставалось уповать на то, что чувства не затмят ее разум.
Руни слушала Ала вполуха, все эти сбивчивые объяснения, предложения, рассуждения пролетали практически мимо ее слуха. Она запоминала, но не обдумывала их, отвечала на вопросы, однако не воспринимала все всерьез. Взгляд Ала пристыженно бегал из одной стороны в другую, и это говорило Руни куда больше, чем его идеально подобранные слова. Тем более он и сам будто даже не старался быть убедительным. Так продолжалось несколько минут, пока Ал не закончил и не замолчал.
Оказалось, у них еще осталось время.
Ал замолчал и, медленно, как-то нерешительно, скованно поднял глаза. Он боялся всматриваться в нее: изменившуюся, похудевшую, неожиданно повзрослевшую, такую далекую и незнакомую. Но все равно не мог удержаться. И она, кажется, ощущала тоже самое.
Когда его взгляд, наконец, остановился, когда Руни снова почувствовала, как тонет в этом черном, блестящем море, тогда на какую-то долю мгновения все между ними вернулось назад.
И Ал перестал бояться. Он вдруг вспомнил, каким дерзким, смелым был совсем недавно, осознал, в какого беспомощного, отвратительно бесполезного превратился теперь. Он увидел себя в отражении ее зеленых, знакомых до каждого миллиметра глаз и удивился, как вообще они оказались тут.
И Руни тоже удивилась.
Они синхронно наполнили легкие спертым воздухом, набравшись смелости наконец сказать хоть что-то друг другу, но…
Оказалось, у них не осталось времени.
Эф нехотя повернул ручку двери. Если бы не Влад и Гринол, он бы сделал вид, что забыл про время, и с радостью дал брату еще пару минут форы, однако эти двое буквально считали каждую секунду до окончания положенных пяти минут, так что у Эфа не осталось выбора. И когда он увидел их: замерших, связанных взглядами, но разделенных словно пропастью гладкой, блестящей поверхностью стола, то сразу понял, что помешал.
Руни сомкнула уже раскрытые губы, очень-очень медленно оторвала взгляд от Алана и перевела его на Эфа. Ал шумно, разочарованно вздохнул, он физически ощущал, как искажается то, что они вдвоем только что поняли, разлетается на мелкие осколки его надежда, как она в очередное раз уходит от него, он вспомнил, как тогда около хаба видел перед собой словно в тумане точно так же ее ускользающие в темноту пальцы и не мог поверить, что согласен переживать это снова. Нет, он был не согласен. И его рука сама в каком-то неожиданном, неосознанном порыве вырвалась вперед, хватая воздух, отчаянно пытаясь остановить неизбежное.
Руни вскрикнув с испугом отшатнулась назад, вжавшись в спинку стула. Тонкие, вытянутые пальцы пронеслись в нескольких сантиметрах от рукава. Она даже не успела сообразить, что происходит, когда Влад, вдруг из ниоткуда оказавшийся рядом с Алом, резко схватил его и сразу выволок из комнаты.
С момента поездки в Службу прошло уже два дня, а Руни до сих пор никак не могла прийти в себя. И это, конечно, не укрылось от профессора. Когда он в очередной раз зашел позаниматься с ней, то сначала раздражался из-за ее несобранности, а потом просто запретил ей колдовать, усадил рядом с собой и принялся расспрашивать о случившемся. Правда, Руни и так готова была рассказать ему обо всем.
– И что конкретно тебя беспокоит? – нахмурившись, уточнил профессор, когда девочка наконец закончила свой сбивчивый, но очень эмоциональный монолог. Было заметно, что старый маг чувствовал себя не в своей тарелки выслушивая проблемы Руни, обычно он вряд ли часто сталкивался с подобным, да и сам видимо не слишком склонен был рефлексировать по поводу других людей. И эта его своеобразная забота очень тронула Руни.
– Ну… – она постаралась сформулировать мысли как можно точнее. – Я запуталась, понимаете. Раньше я была уверена, что Ал знает о том, что я маг вещей и что Служба знает, что из-за этого он стал отдаляться, что он рассказал обо мне агентам. А теперь, – девочка вздохнула, – после нашей как бы встречи, – она, усмехнувшись, улыбнулась, – я не уверена. Если все на самом деле совсем по-другому? Что он действительно не в курсе, и я зря просидела тут почти три месяца?
– Постой-постой, – профессор утомленно вздохнул. – Извини, я не совсем уловил смысл. Этот твой парень прямо так и сказал, что ничего не знает?
– Нет, но…
– И он вел переговоры с тобой от имени Службы? Предложил тебе сотрудничество с ними в обмен на полное, формальное оправдание в суде?
– Да, но…
– И ты после этого сомневаешься заодно он с ними или нет? – профессор недовольно покачал головой. – Руни, ты меня крайне удивляешь! Разве ты сама не видишь, что твои слова противоречат друг другу? Давай попробуем рассуждать более отстраненно…
– Давайте, – она потерла лоб, приготовившись слушать собеседника.
– Ты оказалась здесь, поскольку твой друг признался, что сдался Службе и в обмен на собственную свободу, рассказала агентам все, что знал: о тебе, о клубе боев, об Ордене, а после этого он предложил и тебе им сдаться. Верно?
– Да.
– Хорошо… Но ты предсказуемо не захотела сотрудничать со Службой, применила магию, чтобы скрыться от сопровождающих друга агентов и обратилась за помощью в Орден. Особую роль в этом решении, как я понимаю, сыграл тот факт, что ты – маг вещей.
– Да, потому что…
– Постой, – профессор жестом прервал ее, – и я, и ты, и другие прекрасно знаем отношение Службы к магам вещей, не стоит тратить на объяснения время. Вернемся лучше к произошедшим событиям. Во время допроса в понедельник следователь предложил тебе встретиться с другом, но при условии, что встреча пройдет наедине, то есть без присутствия защитника. Агент прекрасно понимал, что друг очень важен для тебя и ты вряд ли откажешь в просьбе, даже если для этого придется пойти на конфликт с защитником. И оказался прав. Ваша встреча состоялась, однако, как и следовало ожидать, вместо разговора по душам, друг стал снова предлагать тебе сотрудничество со Службой, и, если забыть про то, что тебе показалось, больше ничего не сказал. А теперь ты сомневаешься в том, действительно ли твой друг сотрудничает со Службой? – закончил профессор, не ехидной скрывая улыбки, вопросительно посмотрел на девочку.
Руни залилась краской. Ей было жутко стыдно за то, что она отвлекает серьезного, умного человека глупыми проблемами, а точнее полным отсутствием у себя хоть какой-то осознанности.
– Э-э… – она прекрасно поняла, как глупо звучали ее опасения.
– Вот видишь, – профессор довольно кивнул. – Главное рассуждать, а не поддаваться чувствам, асзентэ. Запомни это. И, кстати, я на всякий случай скажу еще одну вещь, если ты не против?
– Нет, конечно, профессор.
– Я бы на твоем месте прогонял даже мысли о том, что со Службой можно сотрудничать. Особенно, если ты маг вещей. Особенно, если ты такой способный маг вещей. Вообще будь очень осторожна, принимая чьи-либо предложения, в современном мире мало кто понимает твою важность, ценность для магии, осознает ответственность, которая возложена на твои плечи, девочка, и практически никто не видит в тебе что-то помимо угрозы или прямой выгоды. Не забывай, к кому бы ты не попала: к Ордену или Службе, скорее всего главным фактором, определяющим твою судьбу, будет магия вещей, а не собственно личность, конкретные поступки, желания, стремления. Служба подчинит все себе, Орден будет держать тебя в запасе в качестве главного козыря против донимающих агентов. Возможно, сейчас еще кто-то сомневается в твоих способностях, это естественно, но со временем все узнают правду. Невозможно годами скрывать такое, когда сотни агентов рыскают по миру в поисках новой главной цели. И когда у Службы будет достаточно доказательств, они обязательно придут к тебе, и тут даже Орден не сможет тебя спасти.
Эф прислушался к тишине пустой, погруженной в сумрак квартиры. Нет, все спокойно. Ни шагов на лестнице, ни постороннего шума, ни звуков голоса. Обычная ночная тишина. Стрелки на часах медленно подползали к невидимой в темноте двойке, а Ал до сих пор не объявился. Эф вздохнул, надежды на спокойный, хоть сколько-либо достаточный сон этой ночью таяли на глазах, но он точно решил, что дождется брата, даже если придется сидеть здесь до утра. Интересно, где тот сейчас бродит…
Эф повернулся вполоборота к приоткрытому окну и, устало положив щеку на сжатую в кулак ладонь, стал наблюдать за ночным альстендорфским небом.
Черный купол небосвода, неподвижно застывший над расстилающимся на земле спящим городом, был усыпан еле заметными невооруженным глазом загадочно мерцающими звездами. Где-то справа, над темными крышами и поредевшими кронами деревьев, подобно яркому прожектору выделялся желтовато-белый почти идеальный круг луны. Небо вокруг него становилось светлым, серовато-голубым, а затем таким же холодно-желтым и казалось, что луна на самом деле – не луна, а скорее проделанное кем-то огромное отверстие в туго натянутой ткани ночного небосвода. Подумав про это, Эф улыбнулся. Надо же, оказывается, он еще способен фантазировать.
Неровный, шуршащий звук приближающихся к двери шагов вскоре вывел следователя из состояния приятной, томной полудремы. Он неохотно потянулся, прислушиваясь к доносящимся из подъезда шорохам, которые, кажется, в конце концов оборвались прямо около квартиры, а уже через минуту в тесный темный коридор с грохотом и руганью ввалился Ал, к огромному удивлению Эфа, совершенно трезвый.
– Эф?! – брат невольно прищурил глаза, еще не привыкшие к сумраку квартиры, пытаясь разглядеть лицо так внезапно появившегося перед ним человека. – Это ты?
– Я-я, – отозвался Эф, выходя из-за угла кухни и зажигая свет. – Как погулял?
– А ты что тут делаешь? – кажется Ал не очень обрадовался, увидев брата. Он замер на месте, не сняв ни обувь, ни верхнюю одежду, а его лицо постепенно превращалось в раздраженную, недовольную маску с искривленными, некрасивыми чертами.
– Эй, – Эф от неожиданности даже потерял дар речи и примирительно вскинул вверх руки. – Я просто зашел тебя проведать, вен.
– Понятно, – Ал саркастически усмехнулся, – явился узнать напился я в стельку или нет. Ха, как видишь, все в порядке, – он с вызовом раскинул по сторонам ладони. – Чист как стеклышко… Теперь можете отчаливать, господин особый следователь!
– Ал, – высокий лоб Эфа прорезала глубокая, резкая складка, – я, серьезно, пришел тебя проведать. Тогда в Службе ты не особо хорошо выглядел, и еще этот глупый случай, в общем…
– Какой ты вдруг стал заботливый, надо же!
– Ал… – Эф сделал шаг к брату, но тот сразу отпрянул к двери, – ты хочешь о чем-то поговорить? Давай пойдем на кухню, и все обсудим. Зачем так кипятиться…
– Никуда я не пойду. А вот ты сейчас точно отправишься за дверь. Давай, – Ал махнул, – вали!
– Хорошо, – Эф устало вздохнул и скрестил руки на груди, его голос перестал быть успокаивающе-просящим, теперь Эф говорил с братом своим обычным, рабочим тоном. – И что я сделал, за что ты меня выгоняешь? Объясни, или я с места не сдвинусь.
– Ха-ха-ха, – Ал запрокинул назад голову, нервно рассмеявшись. – Уже обдумываешь, как применить ко мне свои грязные приемчики? Зовешь Влада, чтобы он выволок меня из собственной квартиры? Хотя какая разница, да, Эф? Все равно потом пожалеют… Ох, бедный агент Найлен, опять его никчемный брат с жиру бесится, вот же не повезло с родственничком. Так, Эф?!
– Успокойся! – длинные пальцы Эфа сомкнулись в кулаки, а взгляд стал колким и жестким.
– А что? Правда глаза жжет?! – еще больше заводился брат. – Сколько ты уже жизней сломал? Не считал? Вы там у себя в Службе о людях вообще думаете, ну, хоть иногда… – Ал демонстративно привалился плечом к косяку двери, показывая, что ему плевать на угрозы, – за чаем, допустим. Или вас только «высшие цели» интересуют?
– Ты действительно хочешь, чтобы я тебе ответил? – холодным голосом поинтересовался Эф.
– Валяй, все равно это просто треп. Бла-бла-бла, – Ал показал рукой говорящий клюв. – Теперь я такому не верю…
– Теперь?
– Ола, теперь. Когда на собственной шкуре испытал, как ты и твои дружки обращаетесь с теми, кто больше вам не нужен. Браза, – он снова нервно расхохотался, – каким же я был глупым… – согнулся и обхватил руками голову, а потом медленно сполз по косяку и сел прямо на пол, – каким наивным…
Эф улыбнулся, почти незаметно уголки его длинных, узких губ взлетели вверх, а потом сразу вернулись назад, опасаясь того, что Ал увидит это. Улыбнулся, потому что вспомнил, как в детстве брат закатывал точно такие же истерики, усаживался у двери, мог провести там целый день, упрямо дуясь на своих обидчиков, пока наконец те не приходили и не просили у него прощения. Или пока он сам, устав от скуки, не решал примириться с ними. А еще он, кажется, понял, почему вдруг Ал устроил весь этот спектакль.
– Ну, и что я, по-твоему, должен был сделать?! – Эф всплеснул руками и сам опустился на пол, скрестив ноги. – Ваши отведенные пять минут истекли, в спину мне как два разъяренных быка дышат Влад и Гринол, готовые разорвать друг друга на части, если хоть что-то пойдет не так. Ты бы видел, с каким остервенением они оба на часы смотрели… – Эф усмехнулся. – Естественно, я вошел и прервал вас. У меня не было выбора, Ал. Когда же ты поймешь, что я не всегда все решаю?
– Ага, конечно… – закатил глаза Ал. – Давай, оправдывайся… Только я не верю, знаю порядки, это твое дело, поэтому ты там главный, а уж точно не Влад. И даже если вы ворвались посреди личного разговора, зачем же было выставлять меня полным идиотом потом перед Руни?
– Это правда, – покачал головой Эф, примирительно взглянув на брата. – Согласен, Влад перегнул палку, когда выволок тебя оттуда без моего ведома. Угрозы или других предпосылок не было. Но, сам понимаешь, при Гриноле не стоило затевать споров. Он и так достаточно повеселился тогда. Поэтому я предпочел не вмешиваться.
– Я же говорю, тебе плевать на людей.
– Мне не плевать на людей, – нахмурился Эф, – и этот случай ничего не доказывает, кроме того, что мы склонны ошибаться в своих суждениях, когда воспринимаем все слишком эмоционально. А Влад… Он всегда ставит работу на первое место, поэтому и отличный агент. Я уверен, он не хотел специально навредить тебе, просто решил, что в сложившейся ситуации так поступить правильно.
– Коне-е-ечно. Еще теперь скажи, что он не презирает меня, ха!
– Я лишь скажу, что это не влияет на качество его работы и на его решения.
– А из-за чего тогда он будто с цепи сорвался? Упрашивал, угрожал мне на пару с Антоном, мол, типа ты нам должен, иди поговори с ней, если не пойдешь, мы тебя уроем. Причем тут вообще это? Почему они в это дело так вцепились? Такое ощущение, что Руни устроила конец света, а не просто наколдовала пару довольно безобидных, пусть и запрещенных заклинаний. Я же даже не пострадал, вырубился только, и то от перепуга.
На самом деле Эф, конечно, знал причину, хотя и очень сомневался в ее… хм… обоснованности, однако не мог же он выложить это Алу. Браза, даже если бы хотел.
– Антон просто бесится из-за сорванного громкого дела с клубом. Надеялся, наверное, что вывезет на этом повышение себе. Вот и все. Теперь ищет повод кольнуть Орден в ответ побольнее. Например, сделал меня им назло особым следователем. Думаешь, меня не напрягает заниматься делом, к которому по-хорошему даже близко иметь отношения не должен, ведь я априори не объективен в выводах?! – Эф устало опустил глаза и посмотрел на свои руки, сложенные на коленях. – Если честно, это все не меньше твоего возмущает. Нашли тоже себе марионетку.
– Ого… – Ал недоверчиво покосился на брата, пытаясь разгадать играет тот или действительно злиться.
– И, к слову, я был категорически против, чтобы вовлекали тебя, – заметил Эф. – Вообще не одобрял этого дурацкого спектакля с допросом. Мы и так слишком рискуем окончательно разозлить Орден и потерять Руни, вот что я думаю.
– Это точно, – окончательно смягчившись, согласился Ал. – Она, кстати, меня, кажется, не очень-то внимательно слушала.
– Пф-ф, конечно, – заметил Эф, подвигаясь к ближайшей стене, чтобы облокотить о нее усталую, затекшую спину. – Гринол ее отлично подготовил. Я сразу понял, нифига это не сработает, когда он вышел в коридор. Спокойный, довольный как удав. Он прекрасно знал, что мы попробуем сманить ее на нашу сторону.
– То есть все было напрасно?
– Ну, не совсем, я лично кое-что новое все-таки узнал, – сказал Эф, – и меня это расстроило.
– Что еще? – заинтересовался Ал.
– Руни пока еще не в Ордене. Видимо, то ли она думает, то ли они сами… Гринол увиливал от ответа, как только мог, а это значит: все еще не определено, но она не отказалась. И тем не менее защищать ее они не бросили.
– И не бросят… – уверено добавил Ал, – в отличие от вас – они не дураки. Сейчас помогут ей, а потом она поможет им. Дело то плевое. Сам говорил, исход почти очевиден. А выгода в будущем большая, даже я это понимаю.
