Микаэл Геворгович Абазян
Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена
– Женщина, – бросила Я'эль.
– Умница! – поддержала ее Лина и даже трижды хлопнула в ладоши, после чего начала тихо переговариваться с Аби.
– Филипп, нужно ввести-таки женский персонаж в пьесу, – продолжала Я'эль. – В оригинальном тексте женщин нет вообще, но в реальной жизни все бывает именно так.
– Не беспокойся, ни ты, ни Агнесса за бортом не останетесь, тем более что я согласен с этой точкой зрения. Его решение может быть скорректировано, направлено, хотя бы слегка подстегнуто кем-то, ради кого он согласится на этот шаг. Итак, у нас появляется некто, назовем ее Подруга, входящая в близкий круг друзей Сына, которая имеет на него некоторое влияние. Может быть, она просто очаровывает его своей внешностью, а может и умом, какими-то способностями – не знаю, чем-то, чего нет у него самого и что ему очень не хочется отпускать. Может он просто любит ее настолько, что готов ради нее изменить свою жизнь.
Говоря это, Филипп то и дело фокусировал взгляд на Я'эль. Поняв, к чему он клонит, она покачала головой и сказала:
– В нашем случае это либо Агнесса, либо нужно искать еще кого-то.
В данный момент другого выбора не было, и Агнесса отнеслась к предложению с энтузиазмом, утвердительно кивая и еще раз благодаря за доверие. Филипп же, поначалу разочаровавшийся в отказе Я'эль, в течение минуты неожиданно изменился, словно получив какое-то послание откуда-то свыше, и теперь уже, криво улыбаясь, взглядом и жестами давал понять Я'эль, что она сделала верный выбор. Теперь настала ее очередь чего-то не понимать, не теряя, однако, интереса к происходящему.
– Ну ты и шулер! – проворчал Большой Страх Маленькому риску, когда тот вернулся на свое место. – Дай ему самостоятельно решать свои вопросы.
– Да он и так их будет сам решать, но маленькой подсказочки ему сейчас не помешало бы, согласись? Вон, смотри, сейчас он сам решает очередной вопрос…
– А ну тебя!
– Что ж, Агнесса, в твоих руках, можно сказать, воля нашего героя. Скорее всего, он любит тебя, хотя не показывает этого. А может быть вы уже какое-то время состоите в отношениях? Главное заключается в том, что ты должна найти слабое место в Сыне и повлиять на его выбор. Не знаю, что ты там ему наобещаешь, но помни: он – человек серьезный. Он знает законы, он осмотрителен, он ни в чем не нуждается, потому что у него все есть. Сможешь ли ты заставить такого человека сбиться с пути?
Филипп говорил так, словно пытался отговорить ее, будучи неуверенным в ее актерских способностях, однако он лишь давал ей направление, которое ей стоило бы выбрать для того, чтобы в конце концов прийти к той точке в будущем, которую он минуту назад чудесным образом увидел в своем воображении.
– Можно предположить, что они влюблены друг в друга, и она в этот самый момент находилась в соседней комнате, то есть случайно стала свидетельницей этого разговора. Когда Друг ушел, она могла зайти в комнату, честно признаться Сыну в том, что она невольно подслушала разговор, но тем не менее настоять на том, что этот вариант действительно интересный.
– Нет, тут что-то не так. Я не хочу, чтобы вы выдумывали что-либо, чего в данном месте просто нет. Не надо придумывать, не надо лукавить и словоблудствовать. Нам нужно увидеть ситуацию такой, какой она может быть.
Немного сконфузившись, Агнесса затихла и принялась разглядывать стену справа от себя. Вскоре она решилась на ответ.
– Я, кажется, чего-то не понимаю, но мы все совсем недавно не выдумывали то, что хотели выдумать? Разве мы не поместили героев в сегодняшние дни, потому что мы так захотели, разве не наделили его какими-то несметными богатствами и не мы ли решили подпустить к нему его старого друга, который за что-то ему мстит только потому, что мы так захотели?
И тут заговорил Саад.
– Не совсем. Знаешь, Агнесса, мы ведь основываемся на одном маленьком тексте, который весь читается за две минуты. Пьеса же должна играться часа два. Да, нам нужно раз в шестьдесят этот текст увеличить, но сделать это нужно так, чтобы это выглядело достоверно и было бы интересно на это смотреть. Случайно подслушать разговор, конечно же, можно, и шантажировать партнера, основываясь на любовной связи – тоже. Но такое может случиться в какой-нибудь мыльной опере, а наш герой – не персонаж мыльной оперы. Он – из другой оперы, как у вас говорится.
– Да… Как-то так… – поддержал его Аарон.
– Я вот что тебе посоветую, – вступилась за коллегу Я'эль: – еще раз прокрути увиденную тобой сцену, обмысли ее с точки зрения каждого из участников – как Сына, так и его Друга, а потом просто прикинь, насколько ты любишь Сына и насколько ты ему желаешь добра, видишь ли ты себя рядом с ним, осознаешь ли ты риск, на который можешь его подтолкнуть, да?
– Ну, в общем-то, так, да…
– А потом переверни все с головы на ноги!
Агнесса поначалу широко раскрыла глаза, словно увидела что-то в метре от себя, и в них появился особый блеск. Лицо ее, юное и безмятежное, приобрело какую-то неуловимую лукавость.
– Сын попросил у Друга неделю времени, верно? – уточнила Агнесса.
– Да.
– Ну и вы мне дайте день-другой. Что-нибудь придумаю. Кстати, когда у нас следующая репетиция?
– Мы все зависим от Симона, но если мы сможем договориться с ним… – а мы сможем договориться с ним? – обратился Филипп к Симону, на что тот одобрительно кивнул, догадываясь, о чем с ним нужно было договариваться. – Мы сможем договориться с ним. Тогда, в принципе, мы можем собираться здесь хоть каждый день, и необязательно, чтобы постоянно присутствовала вся труппа. Если у кого-то намечается какое-то дело, а остальные хотят работать, они могут делать это независимо от тех, кого в тот или иной день здесь не будет. Тем более, что целый месяц мы будем пребывать в полуремонтном состоянии. У нас нет какой-то конкретной даты премьеры, мы будем играть по готовности, но я не хочу думать о необозримом будущем. Как-никак еще и месяца не прошло, как мы отыграли «Ромео и Джульетту». Да, мы работаем в свое удовольствие, но мы нужны этому городу. Помните об этом!
Чей-то телефон вдруг заиграл скрипичным переливами, и Аби, сконфузившись, поспешил их выключить. Филипп посмотрел на часы.
– Ох ты, а ведь уже три часа! – удивился он и хлопнул в ладоши. – Я прошу прощения за то, что отошел от темы, хотя рабочие перерывы никто еще не отменял. На сегодня, я думаю, мы закончили. Могли бы, конечно, продолжить, но время было заранее обговорено, и я не хочу злоупотреблять вашим расположением к нашим репетициям. Мне кажется, у нас уже есть материал, над которым вы могли бы начать размышлять – как уже пройденный, так и новый. Жду от вас идей, вопросов, решений. И еще раз – всем большое спасибо!
Филипп поинтересовался у Агнессы и Артура, смогли бы они предоставить минут десять на пару слов, и, получив утвердительный ответ, попросил их подождать еще пару минут, пока он проводит Марка Эго и Аби с Линой.
– Ну вот мы и начали, – облегченно сказал он, провожая их к выходу.
– Да, лиха беда начало.
Лина не могла не высказаться, и Филипп был ей за это очень благодарен. Аби пожелал продолжать в том же духе и напомнил о том, что они готовы приступить к делу, когда только он сочтет это нужным.
– Спасибо большое, Аби! Я предупрежу заранее.
– И не стесняйся! Кто, имея такое прошлое, как у нас, будучи в нашем возрасте и в трезвом уме, откажется от подобной возможности! Лично я сегодня словно помолодел, и, может быть, даже стал интереснее для Лины, а?
– Точно помолодел. Аж поглупел малость, – отшутилась Лина. – Ну все, Филипп, до скорого!
– Спасибо тебе за приглашение, и за проведенное время. – Настала очередь Марка Эго давать напутствие Филиппу. – Приглядывай за новенькими. Роли у них серьезные, не дай им смазать впечатление. А я буду прикидывать им костюмы.
– Ладно, спасибо. И да, твой третий – не один из них? – Филипп дерзнул-таки задать уже не первый день томящий его вопрос.
– Нет, – отмахнулся тот, – ищи лучше. На связи. Пока!
Глава 3. Собеседование
Проводив старых друзей, Филипп вернулся к новым, и в первую очередь он обратился к Агнессе и Артуру, честно дожидавшихся встречи, с несколько неожиданной просьбой.
– Десяти минут, я полагаю, хватит. Не могли бы вы рассказать нам немного о себе, а именно о том, что вы делали в течение прошедшего месяца, чем занимались, а может быть с вами происходили какие-нибудь примечательные события, которыми бы вы захотели поделиться с нами.
Сказав это, он посмотрел на сидевших в первом ряду Саада, Я'эль и Аарона, и тут вдруг что-то словно кольнуло его в грудь. Филипп почувствовал близость конфузной ситуации и поторопился как можно скорее ее исправить.
– Симон, у тебя также явно будет припасена для нас какая-нибудь увлекательная летняя история, – добавил он, нарисовав безмятежную улыбку.
Почему он вдруг позволил себе сделать такое разделение? Ну и что же из того, что только трое из них не отошли в свое время от него. Те трое, которые вернулись к нему – не важнее ли они в данный момент времени, не ценнее ли? Он вдруг подумал о сюжете притчи, над которой они вместе начали работать, и обнаружил параллель с происходящим.
«Так ли я их всех люблю и ценю, как должен? А вдруг я с самого первого дня окажусь лицеприятным и несправедливым руководителем? Не упустил ли я момент?»
Последняя мысль пришла в голову вместе с холодком, который быстренько пробежал по его спине. Филипп, боясь встретить обличающие взгляды своих подопечных, медленно и очень осторожно посмотрел сначала на Аарона, затем на Я'эль, Саада, после на Артура и Агнессу, и лишь в конце – на Симона. К его великому удовлетворению, великан смотрел куда-то в потолок, приятно улыбаясь, словно вспоминая и выстраивая в правильной последовательности важные детали эпизода, которым он хотел сейчас поделиться. Артур тоже находился в некоторой прострации, а вот Агнесса была готова. Об этом говорили ее горящие глаза, и Филипп пригласил ее к рассказу.
– Короткий рассказ получится у меня, но событие то было важным. Вы будете смеяться, но я опять не смогла вылететь из нашего аэропорта, хотя на этот раз все было официально и законно, с билетом на самолет, забронированной комнатой и оплаченным туром по балканским островам. Задержали весь рейс, и мы вынуждены были просидеть там почти сутки, прежде чем нам смогли дать окончательную информацию о происходившем. В самолете обнаружили какую-то серьезную техническую неполадку, и наш рейс пришлось объединить со следующим, вылетавшим через два дня.
Для меня же эти два дня переворачивали все с ног на голову: прогорала комната, за которую я должна была заплатить лично, отбывали люди, которые должны были встретить меня, и я никак бы уже не смогла догнать чартерную яхту, не превратив половину своего путешествия в мучение, о котором мне уже и не хотелось бы вспоминать. Я не пытаюсь получить назад деньги за авиабилет, за несостоявшуюся поездку, даже наоборот – я еще должна была оплатить неустойку по договору за комнату. Ну и ладно.
Самым же интересным во всей этой истории было то, что я очень верила в то, что я снова встречу того работника службы безопасности аэропорта, который меня отчитывал много лет назад за мою авантюру. Помню, как он тогда сказал, что в следующий раз его может не быть и помочь будет некому. Мне казалось, что если я встречу его, то он сможет решить мою проблему. Может быть, поэтому я его и не встретила, ведь проблему решить иным способом было невозможно. Глупая история.
– Прекрасная история! – улыбаясь, отвечал ей Филипп.
– Нет, действительно, очень трогательно рассказала ты ее, – поддержал Филиппа Симон. – А, извини, она как-то связана с тем, что ты оказалась здесь?
– В общем-то да, – ответила Агнесса, призадумавшись, и после нескольких секунд раздумья уверенно подтвердила свою точку зрения. – Да, лишь поэтому я осталась в городе и по прошествии этих потерянных трех недель решила позвонить Аарону, чтобы узнать о том, как обстояли дела с их… с ваш… с нашим театром. Главное, я помню с каким ужасом я воспринимала новости о новых датах наших «Ромео и Джульетты». Я-то готовилась сдать дипломную и меньше, чем через две недели улететь отдыхать, а тут вы назначаете новую дату. Когда, думаю, будет нам нужно ее играть? Первого! Ну и ладно, главное, что не седьмого. А потом еще одна дата! И когда? Шестого?! Ну, думаю, если вдруг будет продолжение, то я…
Агнесса на пару секунд задержала суммарную эмоцию. В жестах рук и на лице читались и предел ее терпения, испытываемый пока еще безопасными сюрпризами, и гнев, граничащий со строгим соблюдением политкорректности, и даже тронутую оттенками печали покорность чужой воле.
– Смотрите, смотрите на нее, на ее лицо! – с нескрываемым наслаждением сказал Филипп, вспугнув тем самым Агнессу и заставив вернуться из воспоминаний назад в «Кинопус».
Она немного смутилась, но не стала скрывать красивой улыбки.
– О, да! – протянула Я'эль. – Мы заметили!
– Какой же там был внутренний текст! – добавил Аарон.
– Порой один монолог, простой солилоквий, или даже реплика, сказанная с пониманием ситуации и исходя из прочувствованности характера, может оказать больший эффект, чем целая сцена или даже сама пьеса, сыгранная абы как. Вот вам и живой пример. Миниатюра минуты на три, но зато как сыграна! Брава, Агнесса!10
Эта речь обязала Филиппа продолжить процедуру принятия в коллектив. Или же правильнее было бы это назвать собеседованием. Ну а как же иначе можно это было назвать? Его молодые друзья в качестве безмолвного жюри отсматривали материал, с помощью которого новые силы должны были утвердить свою позицию, и Филипп был согласен с этим, ведь им потом вместе нужно было работать на равных.
– А меня позвали на съемки в какой-то новый сериал, – пробасил Симон на фоне аплодисментов от шести пар ладоней. – Это было примерно в середине июля. Агнесса, значит, депрессировала в это время дома…
– Ну не так, чтобы я в депрессии была…
– Не, ну ладно, это я так, к слову, – смягчил Симон, подмигнув Агнессе. – Мой рассказ еще короче будет значит, и совсем без того внутреннего текста, который мы только что наблюдали. – Он снова подмигнул ей. – Однако непосредственным следствием этого эпизода стал мой звонок Аарону. Ребята, я не мог представить, что встречусь с режиссером – прости, господи, за то, что я опять сассоциировал это священное понятие с этим имбецилом! – со сценаристом и актерами – особенно на главных ролях – которые могут так не любить свою работу и так ее дискредитировать. Да, все знают, что в сериалах актеры массовки – люди далекие от темы, особо ни на что не претендующие. Но, черт возьми! – та массовка была еще той массовкой! Тавтология получилась, но я иначе не могу о них высказаться. Там были такие типажи, о которых можно было снимать документальные фильмы криминальной направленности. Один из них так вообще давал указания самому режиссеру, и никоим образом не признавал свои многочисленные ошибки. Ситуации становились все смешнее и абсурднее, но к концу съемочного дня я настолько устал, что уже было не до смеху. Съемки должны были закончиться к пяти вечера, но домой я пришел в два. В два ночи! Бардак, неразбериха, полная безответственность и отсутствие интереса людей ко всему. Интересно, что от всего этого останется в конечном счете? Можно будет это скоро созерцать по ящику, кстати.
Короче, эти воспоминания во мне засели надолго. Да, конечно, я скорее буду вспоминать смешные моменты того дня и пересказывать их, каждый раз добавляя чего-нибудь по вкусу, но даже оставив все это позади я начинаю впадать в бешенство от того, что я увидел. На следующий же день я позвонил Аарону и поинтересовался в силе ли еще вариант с театром. Мне просто стало до мозга костей обидно за убитое время, хотя то и был всего лишь один день. Понимание того, что я становился причастным к этой безвкусице и добровольно отказывался от того, чему я научился за последние несколько лет, и особенно за последние месяцы, пугало и коробило где-то глубоко внутри. Аарон же меня успокоил, даже несмотря на то, что я не мог сразу примкнуть к вам. На душе стало как-то спокойно.
– А какую роль-то дали тебе? – спросил Артур.
– Врача-хирурга, сначала объясняющего родным пациента возможные перспективы, а после уже отчитывающегося о состоянии прооперированного. Две сцены. Все, что у нас снимается – это фильмы с участиями врачей, бандитов, полицейских, бизнесменов и их любовниц, – загибая пальцы на руке и сжав их кулак, пробасил Симон. – Вот в морду им всем дать хочется! – потрясая этим кулаком, процедил он сквозь стиснутые зубы.
– А ведь пошли эмоции, а? – улыбаясь от уха до уха, развеселил всех присутствующих Артур.
– Точно! – одобрил дружный смех Филипп. – Используй это в свою пользу. Кстати, советую это всем вам: помните о таких моментах и используйте воспоминания о своих ощущениях тогда, когда это бывает нужно. Работает безотказно, если применять умело и честно.
Артур же, так и не определившись со значимостью прошедшего месяца, решил отделаться банальным «ничего особенного со мной не произошло, разве что разговор с Аароном, в результате которого я решил присоединиться к вам», что явно оставило несколько разочарованными не только Филиппа, но и всех остальных.
«Точно не Артур», – решил для себя Филипп, все еще думая о том, кого же тогда приметили Аби с Линой и Марк Эго.
Глава 4. Дом с телевизором
– В этом, как и во всем остальном, помимо негативных есть и позитивные стороны. В нашем случае это либо прекрасная звукоизоляция помещения, либо наша вовлеченность в работу, а может быть и то, и другое одновременно, – пофилософствовал Филипп, обнаружив, какой силы дождь ожидал друзей за пределами «Кинопуса», когда они, ничего не подозревая, захотели выйти наружу. Немного поежившись от шума купающегося города и вида отскакивающих от него капель, он закрыл дверь. – Мне во что бы то ни стало нужно заехать в пару мест, а поэтому я вызываю такси, можно даже два заказать. Я еду в сторону Ущелья. Кто со мной?
Было решено вызвать две машины, одна из которых повезла Филиппа, Я'эль и Саада в южном направлении. Другой же предстояло дважды пересечь центр города, чтобы развезти Артура с Аароном и Агнессу по домам. Симон решил остаться в «Кинопусе».
– Тут нужно немного прибраться и максимально подготовить все к ремонту, – прогудел он, готовясь выпустить своих гостей в дождь, словно офицер своих солдат в бой, когда машины подъехали к двери.
– Ладно, тогда до послезавтра! – решительно сказал Филипп и рванул к своему такси. Нервно хихикая от того, как быстро и беспощадно накрывал их дождь, друзья последовали за ним.
Доехав практически до самого Ущелья, Филипп попросил заехать под арку старого каменного здания с почерневшими стенами. Там он попрощался с Я'эль и Саадом и, как обычно, еще раз объяснил водителю куда тому нужно было ехать дальше. По правде говоря, делать это ему не стоило, ведь навигаторы работают безукоризненно, но он все же чувствовал на себе какую-то ответственность.
Машина дала задний ход, а Филипп вынырнул из арки во двор и, перепрыгивая через бегущие реки и образовавшиеся лужи, быстро зашагал вверх по склону двора. Здание это с фронтальной стороны имело четыре этажа, но со стороны двора склон плавно превращал его в трехэтажное строение. К одному из двух подъездов этой трехэтажной части дома и подбежал Филипп, толкнул дверь и проскользнул внутрь. Дверь на пружине со скрипом захлопнулась за ним.
– Не, ну ты точно упоротый! – своеобразно поприветствовал его Минервино, когда Филипп вошел в полумрак прихожей небольшой, но уютной квартиры. – В такой ливень нормальные люди дома сидят и смотрят телевизор.
– Нет у меня телевизора, – отшутился Филипп, стряхивая капли дождя с волос, – вот я и пришел.
– Да ладно! Пришел-таки, – настала очередь Максимилиана удивляться упорству Филиппа. – А я Минни уверял, что ты сегодня просто позвонишь и расскажешь, как там у вас прошло. Заходи, чай пить будем. Мы уже начали, так что догоняй.
На кухонном столе стояли небольшие вазы с конфетами и печеньем, рядом на тарелке красовались вафельные брусочки в шоколаде с орешками, и три чайные чашки красноречиво довершали мизансцену терпеливого ожидания старого друга. Филипп тепло улыбнулся и попросил все же сначала помыть руки.
– Духота стояла все эти дни, теперь вот ливень… Влажно-то как будет сейчас, я представляю, опять будем липкие, как сволочи. – Минни говорил так, словно они расстались несколько часов назад, а до этого все возможные темы уже были обсуждены и косточки всех подходящих для этого персон перемолоты. При этом он успел забросить кое-какую одежду в стиральную машину и запустить стирку.
– Да, и не говори, – соглашался Филипп, вернувшийся из ванной с мокрыми руками, с которых капала вода. – Слышь, а где полотенце?
– Фу ты! Я в стирку только что его запустил… Ладно, там шкафчик открой в комнате… ладно, иди дам.
Высушив руки, Филипп сел за стол, стараясь не касаться своей мокрой сорочкой стен. Макс занялся кипятком, и через пару минут все трое уже отряхивали с пальцев крошки рассыпчатого печенья и, заранее морщась, отхлюпывали от краешков своих чашек ароматного чайного кипятка.
Филипп был уверен в чувствах своих друзей: «Они точно рады снова видеть меня у себя дома. Но могу ли я вести себя здесь так, словно не было всех этих долгих лет, словно ничего не…»
– Ну как там у вас, – прервал его раздумья Минни, – решили, что и как?
– Ага, все распределили.
– Что распределили?
– Точнее, обговорили с мастером насчет ремонта – прикинь, за месяц обещает все сделать! Потом договорился с Ласси насчет звука. Роли кое-какие распределили…
– Светом когда думаешь заняться? – перебил его Макс.
– Думаю в середине месяца, вместе со звуком и поставим.
– Сейчас покажу, что мы нашли, – заинтриговал его Минни, перейдя наконец к основной части их встречи.
Он вышел в смежную комнату и через минуту вернулся с открытым лэптопом. Поставив его на стол перед Филиппом, он присел рядом на корточки и стал комментировать демонстрируемые странички.
– Во-первых, это набор сценической осветительной техники, куда входят разные прожекторы: однолинзовые, со сферическим отражателем, параболическим отражателем и усложненной оптической системой. Все они идут со шторками, с сетками и даже со своими фильтрами – все как надо! Во-вторых, – он переключил окно браузера, вслепую набрав какую-то комбинацию клавиш, – светильники для декораций и занавесов. Вот эти – с диффузными отражателями, а эти – с зеркальными лампами, а вот эти – комбинированного типа. При такой вот цене, – Минни ткнул пальцем в экран, – это – находка! Наконец, в-третьих, – он снова блеснул умелым действием пальцев, – алюминиевые софитные фермы! С ними даются дистанционно управляемые прожекторы, которые можно двигать по вертикали и горизонтали, изменять фокус, синтезировать цвета, есть вращающаяся голова, светильники рассеянного цвета, световые занавеси и проектор. И все – со своими контроллерами! Используя их, мы сможем оборудовать как софитные подъемы, так и боковое освещение. Подумаем, может и фронтальный свет сможем собрать.
Усевшись, наконец, за стол, Минни потер руки и, улыбнувшись, попытался уловить настроение Филиппа, декодируя изменение выражения его лица. Несколько тревожное вначале, оно успело загореться внутренним азартным огнем под самый конец презентации.
– Как тебе? По-моему, это именно то, что нужно. Это современные, облегченные светильники – не та тяжеленная классика. Как раз то, что нужно для «Кинопуса».
– То, как ты представлял это все мне, говорило само за себя, – восторженно ответил Филипп. – Если вы говорите, что это «именно то, что нам нужно», значит это действительно то, что нам нужно. Я только хочу понять цены… А вы уже прозвонили номера? Действительно все товары есть, это не липа?
– Не только звонили, но даже и прошлись по адресам, – еще больше подогрев интерес Филиппа, вступил в разговор Макс. Фермы очень хорошие, думаю, стоит их взять как можно скорее. Не то, чтобы это все было таким ходовым товаром в нашем городе и в наше время, но упустить по такой цене будет как минимум обидно. Да, кстати, мы не интересовались освещением зрительской части театра. Думаю, имеющийся свет совсем неплох, может его лишь надо будет кое-где усовершенствовать. И еще: несколько светильников в первом и третьем лотах повторяются, но базарить из-за них не стоит. Если мы сможем их взять, то потом можно будет их перепродать кому-нибудь.
– Да не стоит продавать, пусть останутся на запас, – по-хозяйски уже начал распоряжаться товаром Филипп.
– Все это звучит, конечно же, хорошо… – Окрыленно-радостный тон голоса Минни сменился на несколько озабоченный, словно какая-то серьезная проблема уже начала давать о себе знать, обрекая их затею на фиаско. – Цены сейчас выглядят очень даже, но никто не знает, какими они станут. Две из трех позиций – аукционы со ставками. Мы могли бы начать борьбу, но решили посоветоваться с тобой.
– И правильно сделали! – решил приободрить братьев Филипп. – Когда мы имеем дело с классическим аукционом на время и со ставками, самое главное – что?
– Что? – Минни и Макс, не зная, как ответить, ждали завершения мысли Филиппа.
– Терпение и твердое понимание своих возможностей. Ни в коем случае нельзя делать ставки до самого конца аукциона. Это лишь создаст панику среди потенциальных конкурентов и заставит их вступить в гонку.
– Если ты в курсе, как все надо правильно делать, то определись и скажи, что нам нужно будет делать. Мы всегда брали только то, что продается прямо сейчас, а такие вот аукционы никогда не получалось выиграть, – честно поделился своим небогатым опытом Минни.
– Ну конечно же он в курсе! – отозвался Макс, словно упрекая брата в некорректности его высказывания.
Но Филипп, позабыв о влажности своей сорочки, уже расправлял плечи, словно крылья перед полетом. Закинув ногу на ногу, он сел полубоком, обняв левой рукой спинку стула.
– Если я правильно понял, этих ферм можно взять столько, сколько нужно. Продавцам таких лотов нет смысла ждать неделю, чтобы после открывать новые аукционы. Значит мы говорим о прожекторах и светильниках. Первая и вторая странички…
– Ага, именно они, – подтвердил Минни.
– Скажите мне, когда заканчивается каждый из аукционов? – высокопарно обращаясь к обоим, поинтересовался Филипп.
Уткнувшись в монитор, братья стали копаться в открытых страницах соответствующих аукционов и докладывать по мере нахождения информации.
– Оба заканчиваются третьего августа. Прожекторы – в два сорок шесть…
– Днем или ночью? – поспешил уточнить Филипп.
– Днем, днем…
– В четырнадцать сорок шесть, – снисходительно и тем не менее строго исправил он, казалось бы, такую незначительную оплошность информаторов.
– Ага. Прожекторы в четырнадцать сорок шесть, а светильники через полтора часа после них – в четыре… в шестнадцать двадцать.
– Значит, в субботу…
Взгляд Филиппа устремился сквозь противоположную сцену куда-то в бесконечность. Его самого словно какой-то невидимой силой унесло туда, оставив в этой скромной, но уютной кухоньке лишь его тело, облаченное во все еще мокрую от дождя сорочку, неподвижно сидящее на стуле и обнимающее левой рукой его спинку.
Братья притихли, наблюдая за ним и то и дело проверяя что-то на экране. Не выходя из прострации, Филипп, словно ленясь сделать это сам, спросил:
– Сколько ставок сделано на каждый из лотов и каковы их текущие цены?
Цены они помнили, а вот сколько ставок уже сделано им нужно было проверить – такие нюансы их ранее не интересовали.
– Две ставки на прожекторы, цена – двадцать долларов. Ноль – на светильники. Начальная ставка – сотня.
– Сколько «смотрящих»? – начал было задавать очередной вопрос Филипп, но вдруг вернулся из астрала. – Ах, в принципе это и неважно. Что ж, через три дня будем биться. Не против, если битва будет происходить здесь? Я, конечно, могу попробовать и дома, но…
Еще немного, и Филипп уже начал бы бесстыдно рекламировать свои способности, но, к счастью, Макс поторопился его заверить в том, что они будут только рады, если поспособствуют общему делу.
– Отлично! Связь высокоскоростная и надежная?
– Вполне.
– Хорошо. Все равно резервно продублируем на телефоне… Лэптоп не виснет? Работает стабильно?
– Мы не жалуемся.
– А чай будет? – окончательно спустившись на землю, намекнул Филипп на обязательное условие, при котором он примет участие в битве века. – С этими печеньками, – подмигнув, дабы подтвердить дружелюбность своего шуточного тона, уточнил он.
– Ни фига! – единогласно поддержали ее оба лысых соратника. – Чай у нас сейчас на повестке дня. Пьем… Ааай! – вдруг вскочил с места Макс и побежал в комнату.
– Аааа! – вторил ему Минни, унося с собой печенье и вафли в шоколаде. – Чуть не забыли! Футбол же сейчас! Пошли! Пьем, едим и смотрим футбол!
– Я не смотрю телевизор… – начал было перечить Филипп, но резко вырвавшийся из динамиков телевизора шум стадиона в какой-то далекой-предалекой стране, на котором тысячи людей самозабвенно подбадривали какого-то волосатого парня, бегущего, невзирая на боль в кровоточащем колене, напролом через ряды защитников и ведущего небольшой белый мяч к заветной цели, заставил его сбавить спесь, взять свою чашку и проследовать за старыми друзьями, дабы продолжить наслаждаться вкусным рассыпчатым печеньем и запивать его душистым чаем.
