Микаэл Геворгович Абазян
Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена
Глава 7. В ожидании события
Лето в этом году выдалось небывало жарким, изнуряющим, отбивающим охоту что-либо делать. «Оказаться бы сейчас у моря, или хотя бы в какой-нибудь северной стране», – думал каждый третий в городе, в то время как остальные либо вообще не могли о чем-либо думать и только и делали, что обливались холодным душем и меняли вымокшую одежду, либо им было, как всегда, все равно. В числе тех, кто плюс к этому еще и корил себя за то, что до сих пор не установил в доме кондиционер, был Филипп. Сам он снимал квартиру и не мог принимать решения подобного рода, но, зная сговорчивый характер хозяев, он не исключал вероятности того, что его предложение может быть воспринято с энтузиазмом. «Ведь им же и дальше сдавать эту квартиру будет легче, да и сами могут жить в комфорте», – убеждал он пока что сам себя.
В один прекрасный день он наглухо зашторил окна перед выходом из дома и вернулся уже после захода солнца. Первым делом он поспешил заполнить помещение вечерней субстанцией, для чего раздвинул шторы и открыл все окна. Филипп сразу ощутил свежесть вместо обычного раскаленного воздуха и вспомнил, как еще его бабушка рассказывала о том, какую пользу приносили в свое время ставни.
– Век живи – век учись! – сказал он сам себе.
– Все равно дураком помрешь, – ехидно закончил избитую поговорку Большой Страх и хихикнул. – Да и не учится он особо, если честно. Все те же ошибки, все тот же ветер в голове.
– Да ладно тебе, не ворчи, – вступилась за Филиппа Здоровая Дерзость. – С какого-то времени он снова начал взрослеть – в хорошем смысле этого слова. Ты ведь помнишь каким он был лет пятнадцать назад? А потом минуло каких-то десять лет и что с ним стало – помнишь?
– Еще бы не помнить, конечно, помню. Мне даже скучно было от того, что нечем было его запугивать.
– Я тоже была не у дел, даже думала, что меня вообще не призовут в силу обстоятельств… – Здоровая Дерзость криво улыбнулась. – Кто бы мог подумать, что этот лоботряс возьмет, да и начнет возникать по собственному желанию то тут, то там.
– Ага, все с ног на голову перевернул, – пробурчал Большой Страх.
– Ну, для кого как, – зазвенел тонким голоском Маленький Риск. – По мне так Здесь и Сейчас своими действиями и нам работу дал, и ему жизнь разнообразней сделал. Ведь если ты не будешь таким же пугающим, а она не будет по-хорошему дерзкой, кому все это вообще будет нужно? У нас-то служба постоянная, и если кто может ее сделать интересней, мы только спасибо должны сказать.
Два его собеседника переглянулись и, согласившись, только пожали плечами.
– Кстати, нас ждет новое событие. Точнее, это мы его ждем, а он там и не подозревает, что оно произойдет сегодня. У него там жара; думать тяжело, но действовать придется.
– Ага! – радостно воскликнула Здоровая Дерзость. – Все же звонок?
Звонок раздался ровно в девять вечера.
– Алло? – сухо произнес Филипп, потом приветливо поздоровался с кем-то и стал его внимательно слушать. Чем дольше он слушал, тем растеряннее становился его взгляд. Он не сдвигался с места, словно телефонная трубка была невидимым проводом прикреплена к невидимой базе, и некоторое время водил глазами по сторонам. Наконец, он сконцентрировался на какой-то точке в бесконечности и вышел из ступора со словами:
– Я не против. Можно и ко мне – у меня прохладно, – а можно и посидеть где-нибудь… Очень даже поддерживаю эту идею… Да, в «Off»-е через час.
После разговора задумчивость на его лице сменилась какой-то подглуповатой торжественностью, граничащей с растерянностью. Он начал высматривать что-то на книжных полках, оглядел комнату, принялся что-то искать, хотя на самом деле ему просто нужно было на чем-то сконцентрировать свое внимание. Не найдя ничего получше, он достал из холодильника жестяную банку холодного пива. «Ух! Холодное пиво будет очень кстати», – размышлял он, аккуратно открывая ее, чтобы обошлось без брызг. Пиво несколько охладило его, и он решил для себя, что не будет ничего плохого, если он не будет искусственно тянуть время, соберется и первым придет в бар и закажет столик на четверых.
Через час с небольшим Филипп Сэндмен, Аарон Портер, Я'эль Садот и Саад бин Сэйф бин Муса подняли тост за новую встречу.
Глава 8. Новая авантюра
– Так, давайте-ка я кое-что сам для себя уточню: Саад, я помню ты не особо соглашался на пиво, когда Я'эль тебя однажды угощала. Это… – Филипп намеренно подвесил в воздухе вопросительную интонацию.
– Нет-нет, я не отношусь к тем, кто не пьет в силу каких-то запретов, просто я знаю себя: если мне самому не хочется пить – это не будет мне доставлять какое-либо удовлетворение, а о том, чтобы напиться и речи быть не может. Сейчас, например, я охотно принял бутылку, потому что понимаю и принимаю ее место в нашей встрече.
– Понятно, – довольно ответил Филипп и, улыбаясь, еще раз обвел взглядом сидевших за столом в самом центре их излюбленного заведения. Пора было уже начать ему говорить, да он все почему-то не решался, хотя все с нетерпением ждали начала разговора.
– Значит, вы все же надумали примкнуть к нам в нашей затее…
– Мы, если честно, с самого начала хотели это сделать, – уточнила Я'эль, – только ты нам дал время до конца лета. Мы, грешным делом, решили, что ты мог оговориться в тот момент, и взяли на прицел конец месяца, но так, чтобы не самый конец получился – там всего три дня попадают на следующую неделю, – и не самое начало предпоследней недели чтобы было. Так вот и получилось, что мы решили сегодня позвонить Аарону, чтобы, скажем, завтра, в среду встретиться, хотя получилось все как-то сразу, и вот, сегодня вторник…
– Да мне и самому стоило немного повременить с какими-либо действиями, прийти в себя, отдохнуть, хотя жара такая, что особо не отдыхается. Вы, кстати, как ее переносите?
– Я особо не страдаю, Саад тоже…
В воздухе повисла очередная пауза.
– Ну все, хватит о погоде, о семьях и детях. Давайте-ка я расскажу вам чем мы на сегодняшний день обладаем и к чему будем стремиться в завтрашнем. В четырех словах: мы хотим создать театр. Более длинная формулировка будет примерно такой: в царящей в современном обществе атмосфере полной апатии, невежества, цинизма и безысходности все еще есть кто-то, кому небезразлично стремление к чему-то светлому, высокому, оправдывающему прилагаемые усилия и неизбежные потери на пути к цели, к чему-то, что дает глупую и безосновательную надежду на ее успешное достижение, что питает нас и не позволяет стать серыми призраками, похожими на тысячи таких же бесцветных призраков, что окружают нас. Есть еще те, кто хочет использовать для этого то единственное, что у них есть от природы – любовь. Любовь к созиданию, к творчеству, к театру и к самой жизни.
Филипп выдержал еще одну короткую паузу, и на улыбку Саада ответил кратко:
– Если ты не уловил все слова или не смог связать их – не страшно. Ты ничего не потерял. Короче говоря, плевать на все – мы хотим играть!
– Да, если честно, я не все понял, но прочувствовал. Это не менее важно.
– Извини, Филипп, я задам вопрос с практической точки зрения: на какой материальной и финансовой базе мы будем что-либо создавать? – в лоб спросила Я'эль.
– Во-первых, это «Кинопус», – спокойно ответил Филипп, уже готовый к подобному вопросу. – Я поговорил с Симоном и Алексом после нашей последней встречи. Им будет выгодно хотя бы уменьшить плату за аренду, которую они и так платят, не говоря уже о перспективе более серьезной выгоды.
– А как будем платить за аренду? – озабоченно спросил Саад.
– Об этом не беспокойтесь, хорошо? Вы будете там играть, а не думать о том, как содержать помещение.
– Как часто мы будем в этом заняты, как будет организована работа, репетиции, если на то пошло, и сможем ли мы участвовать в чем-либо на стороне? – продолжила Я'эль ряд вопросов, призванных вскрыть практический аспект авантюры.
– Как я вам уже говорил, это этот театр может стать занятием на стороне. Никто вас не обязывает отказываться от всего в этой жизни и заниматься чем-то, не имеющим пока что ощутимого каркаса. Свобода будет, но будет и определенная дисциплина, необходимая для достижения сначала малых… – тут Филипп запнулся. – Для достижения целей вообще.
– А есть уже идеи о том, что мы будем играть? – задал свой первый вопрос до сих пор молчавший и внимательно слушавший Аарон.
– Конечно же нет, – улыбнулся Филипп. – Еще полтора часа назад у нас не было какого-либо разумного основания для размышлений на подобную тему. Но я не исключаю вероятности того, что идея возникнет сама собой по мере нашего общения, который мне хотелось бы превратить в регулярное занятие. Мы будем говорить на разные темы, обсуждать всякие события, спорить, приходить к общему мнению и расходиться во мнениях, а тем временем к нам, того и гляди, еще примкнет кто-нибудь. Кстати, Симон изъявил желание участвовать в деле, в отличие от Алекса, который видит себя больше в деловой сфере. Так что будем ждать. И общаться.
Я'эль откинулась на спинку стула, думая, что бы еще стоило уточнить перед тем, как согласиться участвовать в новой авантюре, Аарон отпил пива прямо из бутылки, после чего все же вылил ее содержимое в свою кружку, а Саад решился первым поддержать разговор.
– Я с самого начала почувствовал тягу к твоему методу работы. Скажу честно: прошедшие четыре года на меня влияли… повлияли не так хорошо, как я хотел бы… Извини, я немножко нервничаю и могу путать и забывать слова.
– Ничего, ничего, не переживай, – поддержал его Филипп.
– Я приехал сюда и с целью получить образование, и чтобы отвлечься от того беспорядка, который царит в моей стране. Там остался мой дом, а из близкой родни только сестра мамы и кузина, ее дочь. Слава Всевышнему, они обеспечены, и у них много друзей, которые всегда им помогут, если это будет надо. А я решил выбрать вот такой вариант, нестандартный: новая страна, новый язык, новые люди, образование. К концу третьего курса не только я понял, что закончу его так же, как начинал первый, а через год закончу и институт. Ну, будет у меня какой-то багаж знаний, буду что-то уметь, только вот где это все применить?
Ответа не было. У меня стал пропадать интерес, и я начинал уже думать о скором возвращении домой. Мне этого не очень хотелось. Отсюда и малый интерес к занятиям, и даже опоздания. Понятно, что, если я живу далеко, мне нужно выйти на полчаса раньше, но мне уже было все равно. Я'эль живет недалеко от меня, вот мы и стали опаздывать вместе.
И вдруг у нас на репетиции чудесным образом оказывается новый человек, который открывает то, что нам должны были открыть четыре года назад, и я не захотел это потерять. Помните, когда мы рассказывали о своих авантюрах, я ничего не сказал, а Я'эль советовала мне поделиться. «Скажи, скажи, что ты из своей страны уехал», – убеждала она. Я мог бы сказать, но мне не хотелось долго об этом говорить, хотя я на самом деле много об этом думал. Я считаю, что я тем самым все равно работал вместе со всеми.
– Конечно работал, – поддержал его Филипп, – но привыкай к тому, что мы уже делимся друг с другом всем, что может помочь общему делу. Вот как сейчас. Продолжай, пожалуйста.
– Отец моего отца, скорее всего, не одобрил бы мое решение уехать. Он чтил традиции, был человеком своенравным и суровым. Его звали Муса – в исламе это то же, что и Моисей. Он очень любил своих сыновей. Мой отец был старшим из двух, и дед дал ему имя Сэйф, что означает «меч». Он хотел, чтобы он стал воином и был таким же суровым как он. Но отец не оправдал его надежд и стал одним из самых миролюбивых людей, которых я только встречал в своей стране. Его младший брат Юсуф, наоборот, пошел в армию и стал офицером. Дед Муса часто говорил: «Всевышний все же воздал мне, и ты стал тем, кто ты есть».
– Ты этого мне не рассказывал, – удивилась Я'эль. – То есть имя Юсуф означает то же, что и Йосэф на иврите: «Бог да воздаст»?
– Конечно, – поспешил ответить за Саада Филипп, – у народов востока очень много общего, так много, что они этого просто не замечают.
– Да, так и есть. Йосэф, Иосиф, Джозеф, Хосе, Юсуп – это все одно и то же имя. Он стал военным, как я уже сказал, и, как назло, случилась эта проклятая война. Дядя Юсуф помог отцу устроиться работать в лагере для беженцев. Тот его очень просил помочь ему стать полезным людям в тяжелое время. Зная характер отца, он подобрал ему работу по душе. Отец регистрировал беженцев, когда они прибывали в лагерь, и делал он это очень тщательно. «От меня зависит, как будут обращаться к человеку, каким именем будут его называть, как оно будет записано», говорил он мне. Он сталкивался с пренебрежительным отношением не только к именам и фамилиям людей, датам их рождения, прибытия, смерти, что нередко приходил домой огорченным. «Запомни, Саад, – говорил он, – имя человека означает его сущность и заключает в себе его судьбу». Я уверен, что мой интерес к именам, их значениям, происхождению и связью с другими именами идет от отца. «В анкете человека нет малозначимых полей, каждое из них может сыграть важную роль в его жизни, и если эту анкету заполняешь ты, никогда не забывай о том, какая ответственность лежит на тебе», говорил он мне.
– Очень интересный человек, я уверен, – сказал Аарон. – Я таких среди нас не встречал.
– Это точно, – вздохнул Филипп. – А где он сейчас? – спросил он и только успел заметить, как напряглась Я'эль.
– Он погиб в бомбежке, – сухо ответил Саад, опустив глаза.
– Прости, я не знал, – извинился Филипп за некорректный вопрос.
– Все в порядке, – заверил его Саад. – Деду Мусе повезло: он умер своей смертью незадолго до этого и не видел смерти сыновей. Они оба оказались вместе, когда начался этот ад. Только к вечеру удалось найти то, что осталось от их тел, эти куски передали нам с сестрой мамы чтобы мы их срочно похоронили. После этого мне уже не хотелось оставаться в своем городе, в котором могил близких мне людей стало больше, чем самих близких. Дед, отец, брат отца, мать, дети ее сестры…
У Филиппа защемило в сердце. Ведь он, можно сказать, только что познакомился с этим человеком, и знакомство это оказалось до боли тяжелым, но вместе с тем и очень нужным.
– Вот так я и решил переехать сюда. Почему именно сюда? Обучение было доступным, много удобств, и почти полная противоположность той, жизни, в которой я жил раньше. Кто знает, может быть, что-то во мне изменится, и я рано или поздно вернусь домой, но пока мне здесь хорошо, и у меня появился новый интерес в жизни.
– Я думаю, что ты вернешься, – заключил Филипп. – Спасибо тебе, что рассказал мне свою историю. Или все же нам? Мне кажется, что Аарон тоже не знал многих деталей.
– Не знал, – подтвердил Аарон. – Спасибо тебе, Саад.
– Кстати, я имена всех в группе попытался изучить и понять. Довольно интересное занятие. Вот имя Я'эль означает «горный козел» …
– Саад, мы же договорились, – делано высказала ему свое недовольство Я'эль. – Хотя бы ланью назвал, или антилопой…
– …причем не простой, а нубийский горный козел! – уточнил Саад, что привнесло в беседу доброе оживление. – Кстати, имя это в последнее время… как правильно будет сказать – унисекс имя? Одно и то же имя и для мальчиков, и для девочек. Но исторически это имя мужским было – Я Эл.
– Как интересно! – восторгался Филипп. – Это не имеет особой связи здесь, но я почему-то вспомнил то, как Я'эль играла аптекаря и как мы все были поражены образом, который ей удалось создать.
– Не говори, что особой связи здесь нет, Филипп, – отметил Саад. – Все имеет связь. Повторю слова отца: «Имя человека означает его сущность и заключает в себе его судьбу». Все имеет связь.
– Да, все взаимосвязано, – согласился Филипп.
– Имя Аарон, например, имеет более, чем одно значение, но я всегда считал правильным значение «возвышенный» или «высокая гора» – оба из них правильно описывают тебя. В тот вечер ты действительно возвысился над всеми, когда объявил о своем желании. На такую высокую гору никто не смог тогда взобраться, – очень довольный своим толкованием произошедших событий улыбался и кивал Саад. – Только Филипп поддержал тебя тогда, Филипп – «любящий коней», и, если честно, это имя пока что мне не открылось. Как это повлияет на нас и скажется на твоей жизни? – обращался он уже к Филиппу.
– Ну чего пристал, – оборвала его рассуждения Я'эль. – Виноват он, что ли, что его так назвали. Моя вот история намного проще и банальнее. Жила всю жизнь по принципу «голодного волка ноги кормят»: сама училась, сама решала свои проблемы, сама кормила себя, если надо было, хотя всегда знала, что семья позволяет мне это делать. Попади я в какую-то действительно сложную или опасную ситуацию, они обязательно бы меня вытащили и сделали бы все в кратчайшие сроки и с максимальной эффективностью. Я им всю жизнь буду за это благодарна – и за невидимое покровительство, и за невмешательство в мое взросление. Им так и не пришлось вытаскивать меня из чего-либо, а когда я сказала папе с мамой, что еду учиться за рубеж, они так чинно посмотрели на меня, будто увидели впервые, потом переглянулись и, улыбнувшись, сказали: «Я'эль, весь мир у твоих ног, забирай то, что твое по праву, и не посягай на чужое. Поступай так, и тогда всегда будешь иметь наше благословение на то, что захочешь сделать». Точнее, это мама сказала, а отец добавил: «…и тогда всегда будешь знать, что тебе нужно будет сделать, если вдруг окажешься в действительно сложной ситуации, но будь мудра и старайся в ней не оказаться. Мы в тебя верим».
– Красиво! Красиво и действительно то, что нужно молодому человеку в жизни, – с некоторым сожалением в голосе завершил Аарон. – Меня бы так поддерживали мои предки.
– У каждого свой путь, Аарон, – ответил ему Филипп, но продолжил, обращаясь уже ко всем. – Кому-то судьба благоволит, а кто-то кровью, потом, слезами и отречением влияет на нее; одной всегда есть на кого положиться, а другая имеет в распоряжении только руки, ноги и зубы; кому-то везет, а другой постоянно срывается. Но если у всех этих людей одна страсть, одна цель, и одна мечта, то все они обязательно к ней придут. Вас всех сроднило обучение на одном курсе, благодаря чему вы нашли друг друга в любимом деле, но меня с вами там не было. И тем не менее мы говорим об этом сегодня, сидя за одним столом.
Кому-то все земные обстоятельства способствуют стать одним из нас, но его нет среди нас, в то время как другой, непонятно по чьей милости оказавшийся в этой компании, уже начал взращивать на благодатной почве свои идеи. Это все, дорогие мои, неспроста, и у меня есть твердая уверенность, что нам стоит попробовать с чего-то начать, чтобы к тому времени, как мы наметим первую репетицию – а такое время рано или поздно настанет, я уверен, – мы бы имели хороший багаж.
Давайте-ка я вам всем дам новое домашнее задание: принесите на общее обсуждение по одной интересной истории. Мы представим их друг другу и посмотрим, что из этого выйдет и выйдет ли вообще. Но встреча будет проходить уже не в «Off»-е и даже не в «Кинопусе», и длиться она будет не пару часов, а пару дней, провести которые я вас всех приглашаю в одном чудесном прохладном горном местечке в сотне километров отсюда, и я надеюсь, что у вас не окажется каких-то срочных и неотложных дел в субботу и в воскресенье. Очень надеюсь.
Филиппу нужно было изолироваться вместе с ними от повседневного быта, чтобы проверить три предположения: а) все трое настолько серьезны в своих намерениях, насколько серьезен в них он сам, б) его идея с историей окажется не слабее, а может и сильнее тех, которые ему предложат трое кандидатов, и, наконец, в) это именно те трое, в оценке которых сошлись во мнении Абиодун, Лина и Марк Эго.
Глава 9. Три похода
Из четверых пассажиров новенького минивэна Renault Espace пятого поколения, который увозил их в северном направлении ранним субботним утром подальше от готовящегося вновь раскалиться от жары города, только Филипп Сэндмен спокойно созерцал привычные пейзажи, в который раз тем не менее воспревая духом от открывающейся его взорам красоты. Время от времени он указывал сидящим сзади Сааду, Аарону и Я'эль на те или иные места и давал краткие справки о них, и пока те разглядывали их и запечатлевали в бесчисленных снимках на своих телефонах он с интересом изучал панель автомобиля, изредка задавая вопросы водителю. Делал он это для поддержания царившей ауры познания нового, а также чтобы его спутники скорее почувствовали себя «своими» в ожидавшей их атмосфере, в которой им предстояло провести этот уикенд. Чтобы особо не отвлекать водителя, Филипп задавал вопросы в то время, когда они выезжали на прямые участки пути. На одном из таких участков он спросил:
– Давно у вас эта машина?
– Всего четыре месяца. Томас нашел ее по очень хорошей цене. Честно говоря, в то время все цены были хорошими, были бы деньги. Я сам тогда думал купить себе машину, но не успел собрать нужную сумму. Продавец не давал никаких обязательств. Ему-то что? Пришел кто с деньгами – товар его. Я понимаю. А этот минивэн Томас взял, не моргнув глазом.
– Я у вас был в мае, но его не заметил.
– Ясное дело: был в заказе я. Вот сегодня, например, я укладываюсь быстро – всего три часа примерно на дорогу в ресорт, и это потому, что выезжал я из города. Если бы я был в самом ресорте, то мне нужно было бы сначала ехать три часа до города, потом обратно. Так и устаю я больше, и не очень выгодно получается. Томас что придумал: он в каждом из районов, в которых у нас есть постоянные клиенты, держит хотя бы по одной машине.
– Он что, столько машин накупил? – удивился Филипп.
– Нет-нет, он договаривается с водителями, которые всегда наготове. Да уже и немного таких районов-то и осталось – пять-шесть контактов всего. Место ведь у нас далекое. Красивое, правда. Вон вы ведь тоже у нас постоянный клиент, предпочитаете у нас проводить время.
– Я – да! – с долей неприкрытой гордости подтвердил Филипп, и не упустил момент произнести эту коротенькую фразу в пол-оборота, сразу трансформировав ее в указание на очередной интересный объект. – Вон там, смотрите – теплицы. В несколько рядов стоят, видите? Знаете, что в них выращивают? Клубнику! Заходишь в такую теплицу и смотришь – одна клубника, аж до горизонта! Такой крупной и вкусной клубники я нигде больше не пробовал. Съедаешь одну, и задумываешься о чем-то очень хорошем. Может статься потом придешь в себя и съешь еще одну, а потом уже дома думаешь: «Почему я не взял с собой хотя бы одну маленькую коробочку?». Может так оно и лучше, а то объешься и не оценишь по достоинству. А теперь вот всю жизнь помнить буду.
– А можно будет ее купить потом, на обратном пути, скажем? – поинтересовалась Я'эль.
– Да, заедем, попробуем. Ее вообще-то на экспорт выращивают. Не видел я такой в продаже у нас. А старые машины остались в гараже, или Томас их продал? – снова обратился к водителю Филипп.
– Нет, все на ходу, все в гараже. Как привозим людей, так и отвозим. В вашем случае Томас специально меня предупредил еще в среду, чтобы я не возвращался в ресорт после того, как отвезу очередную группу обратно в город. «Наш постоянный клиент будет с друзьями» – так он вас представил.
Минут через десять снова заговорили. На этот раз – о погоде.
– Разница в климате между городом и ресортом разительна. Вот вы одеты по городу, а там сейчас может быть туман и даже дождь. Есть что накинуть на себя?
– Есть, есть, – подтвердили пассажиры сзади. – Взяли.
– Вот и хорошо. В номере-то будет тепло, но вы же не будете все время в номере сидеть.
– Ну-у, все время точно не будем… – прищурившись, многозначительно затянул Филипп, и вдруг неожиданно спросил: – А Алфи нас ведь будет встречать, нет?
– Пес наш, что ли? Ну да, он всех встречает.
– А девушка на ресепшне не поменялась? Кажется, Сюзанной ее звали… – Филипп явно хотел сменить невовремя возникшую тему.
– Рисепшионистка? – еле выговорил водитель. – Ага, Сюзанна. Да, есть она.
Водителю же было все равно о чем говорить. Однако он не злоупотреблял разговорами за рулем, если его на них не вызывали. Филипп успел еще раза три указать на интересные объекты, мимо которых они проезжали, и поинтересоваться, почему это Аарон, живущий здесь, никогда раньше не посещал эти места, прежде чем они начали подниматься по долгожданному склону. Как это обычно бывает в таких случаях, пассажиры зачарованно смотрели на окружающую их красоту, частью которой они постепенно становились. Их наполняло какое-то особое чувство, описывать которое они сейчас не собирались, но если бы кто их и спросил, то каждый бы дал свое особенное его описание. Аарон все еще подсознательно спрашивал сам себя, почему это он никогда еще здесь не был. Саад вспоминал одну из своих детских поездок к морю с родителями и другими родственниками, а Я'эль смотрела вдаль на открывающиеся ее взгляду величественные пейзажи и вспоминала свою родину, однако, в отличие от Саада, у нее не было ощущения легкой тоски. И лишь Филипп думал о будущем и о том, что именно оно ему приготовило и спрятало где-то здесь, в одной из уютных комнат этой гостиницы. Каждая секунда этого будущего превращалась в настоящее, и в первую такую секунду Филипп услышал знакомый лай.
Пока Филипп одаривал положенной долей внимания старожила Алфи, который выбежал навстречу знакомой машине и, завидев его, радостно завилял хвостом, на пороге появился Томас. Он также вышел навстречу гостям, и помимо общих приветствий и своего фирменного «Самый добрый день, Сэндмен!» взял по одной сумке из рук Филиппа и Я'эль и повел гостей за собой. Они же, войдя в помещение, с неменьшим восхищением рассматривали окружавшую их красоту и наперебой обменивались своими впечатлениями с Аароном. Филипп же тем временем любезно поздоровался с Сюзанной, вручил ей плитку темного шоколада в яркой упаковке и занялся регистрацией номеров. Уже через пять минут гости чуть ли не насильно загоняли друг друга к себе в номера, хвастаясь потрясающими видами, открывавшимися именно из их окон. Так получилось, что окно Аарона выходило на север, Саада и Филиппа – на Запад, а Я'эль выпала возможность наслаждаться южной панорамой.
– Я специально попросил, чтобы нам не выдавали комнаты с окнами на восток, потому что утром каждый из нас должен иметь возможность подольше проваляться в постели после активных ночных дискуссий, – заявил Филипп. – Но учтите, что время завтрака здесь от семи тридцати до десяти. Так что рассчитывайте свои силы и аппетиты. Ставьте свои таймеры и будильники.
Помимо пожеланий в ориентации окон, Филипп также попросил, чтобы ему выдали тот самый номер, в котором он так и не смог полностью насладиться майскими закатами. Войдя же в комнату, он в первую очередь ощутил не красоту открывавшегося вида из окна, а вспомнил, как плохо он себя почувствовал в тот день, когда Аарон сообщил ему о произошедшем конфликте и он чуть не разбил свой телефон об стену. Он спешно положил свою сумку на кровать и вышел из комнаты, решив, что вполне может расположиться и попозже.
К тому времени, когда он, обойдя по традиции галерею второго этажа, спустился в вестибюль, его уже с нетерпением ждали верные спутники. То ли горный воздух одурманил их, то ли красота природы еще больше подняла им настроение, а может просто в силу своей любознательности Аарон, Я'эль и Саад уже успели выпытать у Сюзанны краткую информацию обо всех самых интересных местных достопримечательностях и даже набросали график предстоящих экскурсий. В первую же из них они решили отправиться немедленно, и стали уговаривать Филиппа пойти вместе с ними.
– Три похода, говорите? – задумчиво переспросил он их, обдумывая предложение и рассматривая рекламные буклетики, которые дала им Сюзанна. – Что ж, я не против. Но с условием, что в каждый из таких походов кто-нибудь будет рассказывать свою историю.
Заговорщики переглянулись и, скорее всего, обменялись какими-то незаметными глазу Филиппа знаками, потому что сразу после этого Я'эль объявила:
– Идем сначала к реке, и я буду рассказывать свою историю. Вечером пойдем в горы, откуда будем смотреть на закат и слушать рассказ Саада, а завтра днем Аарон проведет нас через лес к поселку в долине, а вернемся уже по дороге. Если устанем, то попробуем добраться на попутке, если, конечно, повезет.
Филипп еще раз быстренько прикинул в уме все три варианта и согласно кивнул.
– Хорошо. Но завтра вечером закат будем наблюдать из моего окна. Ну или из окна Саада – неважно, главное, что четвертая история будет за мной. Про завтрак не забываем по утрам, а сегодня хотелось бы быть здесь к обеду. Сейчас около полудня… Выходим через десять минут!
