Константин Маркович Поповский
Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба
Эпизод 12
Закончив, Предводитель хора с поклоном собирается отступить в тень.
Ботвиник (Предводителю, не поднимаясь с пола.): Постой… Эй, Предводитель!.. Погоди!
Предводитель хора останавливается.
Скажи мне, наконец, – кто эта женщина?.. Ну, та, о которой ты только что рассказывал?
Предводитель хора: Если тебя еще интересует мое мнение, то я думаю, что эта женщина – твоя душа, господин Ботвиник. Хотя, конечно, возможны и другие толкования.
Ботвиник: Моя душа?.. Ты, верно, шутишь?
Предводитель хора: Нисколько.
Ботвиник: Постой, постой, постой… (В смятении). Но ведь это значит… Не может быть! (Изумленно смолкает).
Предводитель хора: Это значит, что ты – бог солнца Ра. Первый среди сонма богов, не знающий поражения и раздаривающий милосердие всем, кто это заслужил… Я верно излагаю?
Ботвиник: Хотите, чтобы я поверил в эту чушь?
Предводитель хора: Думайте, что хотите, господин Ботвиник, думайте что хотите… (Неожиданно сердито). В конце концов, я ведь не Бог, чтобы миловать, спасать и сострадать невинным… Если вы еще не забыли, я всего лишь Предводитель хора, призванный следить за порядком вещей и доносить о поведении, которое почему-то кажется сомнительным… Прощай. (Уходит).
Ботвиник (вслед уходящему): Постой!.. Постой!..
Не отвечая, Предводитель хора уходит и исчезает в тени.
(Нервно). Ушел…(Сквозь зубы). Проклятый выскочка… (Ползет на четвереньках по сцене).
Небольшая пауза.
(Остановившись, негромко). Ну, что ж. Тогда за дело… Попробуем все с самого начала… (Загибая палец). Смешно, но факт. Есть Дьявол, желающий чтобы в мире воцарился порядок и закон… Это раз.
Короткая пауза.
(Ползет, затем, остановившись) Есть сумасшедшая, которая уверяет, что она моя душа, и с чем я уже почти готов согласиться. Это два… (Загибает палец, потом ползет.)
Короткая пауза.
(Остановившись). Есть Предводитель хора, которого нельзя подкупить и который дал мне совет бежать прочь от самого себя. Это три… (Ползет).
Короткая пауза.
(Остановившись). А ко всему этому, еще и я – актер Осип Ботвиник, который знает все, за исключением того, кто он такой на самом деле…
Короткая пауза.
(Ползет, затем остановившись). А значит, чтобы все понять и сделать все понятным, мне остается лишь узнать, кто я действительно такой… (Негромко). Прекрасная задача, в самом деле… Вот только непонятно, как ее решить.
Небольшая пауза.
(Кричит в темноту, неожиданно и громко). Кто я такой?.. (Прислушивается к уносящемуся эху.) Кто знает, пусть ответит!.. Эй!..
Дьявол (появляясь из тени вместе с Ба): Ты бог, чье имя повергает в ужас и города, и страны, и богов. Кто знает наперед движение звезд и пение цикады. Кто прошлое читает, словно книгу… (С поклоном). Мои поздравления, господин актер, мои поздравления.
Ба (опускаясь в поклоне): Повелитель…
Ботвиник (негромко): Так это правда?
Дьявол: Да еще какая.
Ботвиник: И я не умер?
Дьявол: Сколько мне известно, боги не умирают, господин Ботвинник. Они царствуют и повелевают.
Ботвиник: Звучит неплохо. Только как это возможно?.. Разве может бог что-то позабыть, а потом вдруг вспомнить, словно пробудившийся после попойки пьянчуга?
Дьявол (с поклоном): Еще немного – и ты перестанешь задавать все эти смешные вопросы, потому что скоро ты сам окажешься своим собственным ответом, который зависит только от твоей мудрости и прозорливости.
Ботвиник (схватившись за голову): Безумие!.. Безумие!.. Безумие…Я чувствую, как земля ворочается у меня под ногами, словно не желая больше служить опорой небесам… Я – бог!.. (Смеется). И что теперь?
Дьявол: Все, как обычно. Не отступая ни на йоту. Сначала ты вспомнишь все, что забыл. А потом увидишь, как меняется вокруг тебя мир и божество твое обретает мощь и силу, готовясь вершить суд и наказывать виновных.
Ботвиник: Выходит, все это уже не в первый раз?
Дьявол: Можешь не сомневаться, повелитель – в бесчисленный.
Ботвиник: Тогда зачем все это?.. Я не понимаю…
Дьявол: Есть сорт вопросов, которые лучше всего задавать после обеда или не задавать вовсе.
Ботвиник (глухо, прислушиваясь): Постой…Мне кажется, я что-то припоминаю…
Дьявол: Вот видишь!
Ботвиник: Какой-то пляж… Фонарь, решетка, два шезлонга… (Внезапно, громко, в сторону Ба). Эй, шлюшка, ты здесь? Я вспомнил твое имя.
Ба: Ты слышал? Он опять назвал меню «шлюшкой»…
Дьявол (негромко): Терпи. Он бог.
Ботвиник (медленно поднимаясь с пола): Тогда играл оркестр, и пары танцевали, словно ночные бабочки, слетевшиеся на огонь. А мир вокруг был так легок и понятен, что хотелось плакать. (Внезапно повернувшись к Дьяволу, резко). Ты был там тоже.
Дьявол: Я не отрицаю.
Ботвиник (не спеша обходит стоящего Дьявола): Похоже, ты знаком мне ближе, чем я думал… (Всматриваясь в Дьявола, негромко и медленно). Так это ты?.. Тот, вечно приносящий зло и видящий в творении одно лишь только место, в котором царствует бессмысленный, пустой и мертвый распорядок?.. (Негромко). Готов побиться об заклад, тебя зовут Апоп, что значит – «Смерть, не знающая надежды».
Дьявол: Ты вспомнил. Наконец-то.
Ботвиник (пытаясь обойти Дьявола и зайти к нему за спину): Похоже, я действительно, помню все, как будто это было вчера… Все эти лица, слезы, разговоры, – бесчисленная череда событий, и утрат, и возвращений.
Дьявол (кружит вслед Ботвиником): Тогда оставим учтивость и обходительность тому, кто в них нуждается…
Ботвиник: Согласен. Мне тоже кажется – они нам больше не понадобятся… Во всяком случае, в ближайшее время.
Дьявол (кружит вслед Ботвинику): Тогда приступим. (Остановившись вместе с Ботвиником). Ты помнишь уговор?.. Лишь наступает вечер, как светлый бог, оставив мир впотьмах, уходит в преисподний мрак, чтоб там сразится с тем, кто ненавидит хаос и от кого больше добра, чем зла.
Ботвиник: Я помню.
Дьявол: Что ж. Тогда готовься к битве… (К Ба). Эй, женщина, неси скорей оружье.
Ба: Сию минуту. (Поворачивается, чтобы уйти.)
Ботвиник: Постой, не торопись.
Ба останавливается.
Дьявол: В чем дело, повелитель?
Ботвиник: Оставь оружье, женщина. Мне кажется, оно нам больше не понадобится.
Дьявол: Но как же без оружия, повелитель? (Делает знаки Ба, чтобы она отправлялась за оружием). Ты шутишь, верно?
Ба быстро исчезает.
Ботвиник: Не больше тебя, когда ты склоняешься перед местоположением, полагая, что оно спасет тебя от всех бед, тогда как, на самом деле, оно, скорее, похоже на железные цепи, которые позволяют тебе видеть ровно столько, сколько пожелает этот чертов порядок, от которого вы все теряете голову, словно от настойки белены.
Дьявол: Побойся Бога, повелитель, о чем ты говоришь!
Ботвиник: Я – бог, и мне пристало говорить одну лишь правду, если ты до сих пор еще этого не понял.
Дьявол: Тогда зачем ты нападаешь на божественный порядок, которому мы обязаны всем, что имеем?.. Или это не он спасал нас всякий раз, когда казалось, что отчаянье отнимает последнюю надежду?.. Или это не он охлаждал твои безумные порывы, когда ты чувствовал, как мужество пылает в твоем сердце перед лицом бесчисленных врагов?.. Или это не он оберегал тебя, когда твоя мысль поднималась так высоко, что ты уже не мог назвать ее «своею» и благодарил Небеса за возможность увидеть то, что видел не каждый?.. (Негромко). И разве не этот порядок начертан на Небесах и повторен миллионы раз, когда наши мечи, столкнувшись, выбивают сотни искр, каждая из которых свидетельствует о великом порядке, которому подчиняется и самая маленькая птичка, и самая далекая Галактика?
Ботвиник: Странно, что ты еще ничего не сказал о добре и зле, путаник… Сейчас это было бы весьма кстати, мне кажется.
Дьявол: Я снова слышу в твоих словах иронию, господин… Знаешь, как будто ты признаешь одно только добро и не желаешь признавать зла, выражением которого ты, должно быть, считаешь меня… А между тем, что бы ты делал со всем своим добром, не будь меня?.. Разве не так устроен мир, что там, где побеждает добро, приходит черед зла, а там где случается перевес зла, жди добра?.. Разве не в этом смысл нашей вечной битвы с тобой, когда мир обретает зримое местоположение, так что, куда бы ты не шел и куда бы ни ехал, он по-прежнему будет дышать у тебя за спиной, а истина всегда будет одной и той же и для богов, и для людей, и даже для лежащих у обочины камней…
Появляется Ба, держащая в руках два меча.
А вот и истина. Легка на помине, отлитая в железе, заточенная и готовая залить весь мир кровью, лишь бы порядок не переставал властвовать над миром. (Забирает у Ба мечи, Ботвинику). Ну?.. Что ты ждешь?.. Бери оружие и начинай… Ты бог, и мы должны сразиться, оставив в стороне все сомнения. На этом стоит мир, потому что так начертано всевидящей судьбой. (Швыряет Ботвинику меч, который втыкается в сцену).
Ботвиник (отступая): Сказать по правде, мне больше по душе другие развлеченья.
Дьявол (наступая): Не сомневаюсь. Вот только жаль, что все они имели бы смысл, только если бы у вас был выбор, повелитель…
Ботвиник: Как?.. У меня нет даже выбора?.. Святые Небеса!.. Боюсь, моему Божеству это может не понравиться.
Дьявол: И снова ты не прав… Как раз Божество-то твое всем довольно в своем стремлении поскорее нанести мне удар, как требует того опыт и вечное стеченье обстоятельств. Тогда душа твоя вновь вернется к тебе и обретет покой, а мир погрузится в великий порядок, подкрепленный нашей великой битвой, которая поставила все на свои места… О, я прямо-таки чувствую, как ты весь изошелся от злости. Глаза горят. Пальцы сжались в кулаки. Дыхание прерывисто, как брачная песня трясогузки. Но погоди, не торопись. Спокойно нанеси удар, расчетливо и верно, как и подобает тому, чье время пришло. Ударь меня, чтобы порядок снова стал незыблем… Такой, который обнимал бы собою весь мир. Ударь, чтобы я воскрес и понял непреложный смысл своего места. Чтобы из точки А в точку Б вел бы только один путь, а атом кислорода мирно соседствовал бы с двумя атомами водорода. Чтобы, купив билет до Соммершира, ты бы не оказался в Бристоле или Праге! Чтоб завтра снова мы сошлись бы в этой битве, которая легко превращает весь мир в цветущий сад, а кровь и пот – в гармонию, которой нет конца!.. Давай!.. Ну чего ты ждешь?.. Осталось уже совсем немного… Возьми свой меч и нападай…(Резко поворачивается, привлеченный чьими-то шагами). В чем дело?
Из тьмы появляется Предводитель хора.
Предводитель хора: Время хора, господа… Начинаем… Попрошу всех покинуть сцену. (Звонит в колокольчик).
Дьявол: Что?.. Что?.. Что?.. Опять?.. Мне кажется, вы просто болтун, господин Предводитель. Болтун и графоман, у которого, к тому же, не все в порядке с головой. (Кричит). История закончилась!
Предводитель хора: А я почему-то подумал, что она только начинается… Впрочем, что бы там ни было, мое дело маленькое, господин Дьявол… В конце концов, я только доношу до всех волю Небес, надеясь, что рано или поздно, всем это пойдет на пользу.
Дьявол: Надеюсь, этого никогда не случится, черт бы вас всех подрал вместе с вашими нравоучениями. (Обращаясь к Ба). Пойдем, красавица! (Исчезает вместе с Ба и Ботвиником в тени).
Предводитель хора (вслед ушедшему): Как знать, герр Дьявол, как знать… (После чего, повернувшись, медленно идет к авансцене).
Короткая пауза.
(Остановившись на авансцене и обращаясь к зрителям) Возможно, вы заметили, что сегодня на наших подмостках заканчивается история господина Ботвиника и начинается совсем другая история, у которой нет имени, и которая вряд ли станет для большинства людей близкой и понятной… Что же, как говориться, каждому свое, ведь даже солнце, говорят, встает и над добрыми, и над злыми, а ведь это значит, что каждый из нас должен сам выбирать свою дорогу к истине, не оглядываясь на других и уповая только на божественное милосердие и свои слабые силы, которые одни только делают из тебя настоящего человека…
«Настоящего человека», сказал я, возможно, несколько опрометчиво, потому что никто пока еще не ответил на этот вопрос, – что он такое, этот самый настоящий человек, о котором мы говорим сегодня так смело и уверено?.. Кто он, вечно ускользающий, исчезающий, как только мы к нему приближаемся, и дающий о себе знать, когда мы его не просим об этом?.. Что, если он не это и не то, а кто-то всегда стоящий в отдалении, там, где невозможно опереться ни на что прочное и достоверное, и где истины так же быстро меняют свою истинность, как хамелеон меняет свою окраску?
Однако стоять в отдалении от всего – значит еще, наверное, и что-то другое. Оно значит, в первую очередь, пройти сквозь истину и заблуждения, отказавшись от всего, что ценит на земле большинство людей, надеясь в результате стать самим собой. Не о том ли скажем мы тогда про человека: «он тот, кто проходит сквозь вещи, события, и людей, сквозь время и смерть, теряющих свою силу, сквозь страх и отчаянье, которые уходят прочь, а еще от прошлого и будущего, доброго и злого, последнего и первого, и здесь он становился подобен Богу и богам, ибо только Бог и боги в состоянии потерять все, что можно и при этом оставаться самими собой, – только одни они без труда в состоянии пройти сквозь истину, ложь и смерть, как проходят сквозь сон, сквозь ночь, сквозь измену и предательство, не желая больше никакого возвращения и глядя только вперед.
Что же ждет того, кто преодолел все препятствия и отбросил все, что годится для того, чтобы быть отброшенным?.. Не настанет ли тогда время великой пустоты, где все вещи, события, истины и судьбы возвращаются к своим первоистокам, а сам человек становится своим собственным местоположением, и это значит, конечно, что он обрел высшую свободу и ничего при этом не утратил?… Не станет ли тогда человек хранителем и распорядителем всех этих вещей, событий и судеб, утративших над ним свою вечную власть?
Дьявол (выходя из тени): Ты врешь, Предводитель!..
Предводитель хора (оборачиваясь): Что такое?
Дьявол: Ты врешь всем в лицо, и тебе это почему-то сходит с рук. (Кричит). Человек никогда не будет повелителем вещей, событий, судеб и истин, потому что все, что он умеет, это занимать свое место в своем местоположении и быть примером для других!
Предводитель хора: Он умеет и еще кое-что.
Дьявол: Только не говори мне, что он умеет легко проходить сквозь никому не нужные страдания, отчаянье и смерть, и при этом умудряется не сломать себе шею… Это я уже слышал.
Предводитель хора: Ты так кричишь, как будто это касается самого тебя. А ведь я только хотел сказать, что, похоже, именно это и называется бежать прочь от самого себя… Разве не это?
Дьявол: Ты снова лжешь, Предводитель. Потому что даже маленький ребенок знает, что нельзя убежать от самого себя, как невозможно убежать от своей собственной тени.
Предводитель хора: За исключением того, я полагаю, когда все земное и все небесное поглотила та великая Пустота, не знающая ни начала, ни конца, о которой мы только что говорили.
Дьявол (кричит): К черту эти глупости!.. Только трусы бегут прочь, придумывая для этого нелепые причины, тогда как настоящий герой не спрашивает, что ему следует делать, – он просто берет в руки меч и сражается, зная, что от него зависит покой и судьба мира… Потому что всем прекрасно известно, что ни один из нас не может обойтись без другого, так что при каждом ударе меча мир становится все крепче, а наш вечный порядок на земле все прекрасней…
Между тем, никто из присутствующих, за исключением Предводителя хора, не замечает, как Ботвиник медленно опускается на колени, а затем ползет на четвереньках по сцене, направляясь к двери. Пока Дьявол говорит, Ботвиник бесшумно открывает дверь и так же бесшумно исчезает за ней. Дверь за ним медленно закрывается.
Предводитель хора: Мне кажется, ты чего-то боишься, повелитель Преисподней.
Дьявол: Глупости. Глупости… Чего мне бояться, фокусник? Уж не твоих ли вечных предостережений, которые никогда вовремя не исполняются?
Предводитель хора: И все-таки я вижу страх, который застыл в твоих глазах, словно ночной лед, сковавший вдруг зимнюю реку… Ты боишься, повелитель тьмы.
Дьявол: Если я чего и боюсь, то только твоих утомительных нравоучений, от которых меня тошнит всякий раз, когда ты открываешь свой рот (Обращаясь к Ба). Не слушай его, радость моя!
Предводитель хора: Ты боишься, что в один прекрасный день твой противник откажется сражаться с тобой, и бросит прочь свой меч, и тогда весь мир погрузится в хаос, а Небо станет черным и упадет на землю, выпуская из ледяных пещер Преисподней ее обитателей… (Не давая Дьяволу возразить). А между тем – все это только напрасные страхи, которые рассказывают своим непослушным детям их пугливые матери… Только напрасные страхи, в которых нет ни капли правды, но которые все же заставляют сжиматься твое сердце и оглядываться назад. И в этом нет ничего ни странного, ни опасного, потому что куда бы ты ни шел и что бы ни делал, ты всегда должен помнить, что в нашем мире все уже давным-давно решено, так что, сколько не пытайся что-нибудь изменить, сколько не выдумывай что-нибудь новое, сколько не швыряйся своим мечом, а результат всегда будет один и тот же. (Неожиданно и громко кричит). Небо не упадет на землю, а земля не разверзнется под нашими ногами, и Великий Океан никогда не обрушит на нас свои волны!.. И сколько бы не наступало звездных ночей, и сколько бы не поднималась над горизонтом луна, все будет идти так же, как и прежде. Страх будет всегда править миром, ложь будет всегда идти на полшага впереди правды, истина по-прежнему не будет различать наших лиц, а любое местоположение навсегда останется таким же, как и в первый день творения…
Дьявол: Жалкий червяк!.. Похоже, ты осмелился намекнуть, что наши кровавые битвы – это всего только ничтожный и ни на что не годный фарс?.. Не много ли ты о себе мнишь, Предводитель слепых?
Предводитель хора: Все, что я хотел сказать, это то, что в этом мире ничего не меняется.
Дьявол: Какая свежая мысль!
Предводитель хора (кивая в сторону Двери.) Не веришь мне, тогда спроси вон хотя бы у нашего нового помазанника…(Негромко). Если, конечно, сумеешь до него докричаться.
Дьявол: Что такое? (Резко поворачиваясь в сторону, где сидел недавно Ботвиник, и с изумлением обнаруживая его отсутствие). Постой!.. А где же… (Беспомощно озираясь). Как это прикажешь понимать, Предводитель?
Предводитель хора: Как и все прочее, я думаю – с достоинством и мужеством.
Дьявол (догадываясь): А-а-а…Ты знал!.. Даю голову на отсечение, ты все знал заранее!
Предводитель хора: Скорее, все-таки, подозревал. Да и то только в меру своих слабых сил.
Ба медленно опускается на колени. На лицо ее – ужас и растерянность.
Дьявол: Чертов неудачник!.. И где же он теперь?
Предводитель хора: Наверное, уже далеко.
Дьявол: Черт!.. Черт!.. Черт!.. Он обставил меня, а потом сбежал, а ты не ударил даже пальцем о палец, чтобы его остановить… (Опускаясь в кресло, безнадежно). Я буду жаловаться, Предводитель хора…
Предводитель хора: Мы оба знаем, что ты говоришь глупости.
Дьявол: Проклятый выродок… (Помедлив). Но как ему это удалось?
Предводитель хора: Минуя дверь, я полагаю.
Дьявол: Ты, верно, шутишь?.. Эту дверь не могут открыть с первого дня творения.
Предводитель хора: Иногда двери открываются сами.
Дьявол: Но как, как? (Быстро подойдя к Двери и пытаясь ее открыть). Проклятие!.. (Трясет дверь, затем, отходя, идет по сцене, оглядываясь по сторонам, словно надеясь увидеть прячущегося Ботвиника, остановившись перед Ба). А ты-то, куда смотрела, чертова шлюха?
Ба: Я думала, повелитель, что это ты ему позволил… (Жалобно.) Простите меня. (Плачет.)
Подняв на ноги Ба резким движением, Дьявол неожиданно запрокидывает ей голову и впивается в нее долгим и грубым поцелуем. Долгая пауза.
Дьявол (отрываясь, наконец, от Ба и переводя дух): Позволил!.. Как же…Старая дура!.. (Кричит). Тебе следовало вцепится в его поганое горло, выцарапать ему глаза, порвать аорту, заставить визжать, звать на помощь, выть и вопить… В конце концов, это ведь не моя история, черт бы тебя взял вместе с ней!
Ба: Но повелитель… (Негромко, почти шепотом). Что же теперь будет, повелитель?
Дьявол: Откуда мне знать? (Нервно идет по сцене, негромко бормоча). Самодовольный дурак!.. Разве плохо нам бывает, скрестив оружие, знать, что все, что мы делаем, делается нами ради величия нашего творения?.. Всё, что ему надо было сделать, это взять в руки меч и исполнить то, что предписано законом и судьбой!.. (Столкнувшись с Предводителем, кричит). Что?.. Что?.. Что?
Предводитель хора: Я думаю, пришло время объявить о том, что спектакль подошел к концу и обещанная битва сегодня не состоится…(Делая жест, словно звонит в колокольчик). Дзинь, динь, динь…
Дьявол (машинально): Динь-динь…
Предводитель хора: Динь, динь…
Дьявол: Динь, динь. (Быстро). Но как же тогда все эти прочие?.. Все, кто платил за билет и гадал о содержании пьесы?.. Кто хрустел попкорном, свистел или зевал во весь рот, упустив что-то в действии или не умея связать последующее с предыдущим, так что в их головах образовалась форменная каша?.. Разве не станут они теперь смеяться над нами? Разве не станут свистеть, топать ногами и швыряться в нас гнилыми мандаринами, требуя, чтобы мы показывали им уже известное, не отступая ни на шаг от первоначального сценария?
Предводитель хора: Уверяю тебя, они мирно отправятся по домам, как только услышат знакомый звон колокольчика… (Изображает) Динь, динь, динь… К тому же, не забывай, что каждый из них, несмотря ни на что, прекрасно знает в глубине сердца, что он тоже призван к великой ежедневной битве, которая, к слову сказать, сама делает его всякий раз великим, мудрым, сострадательным и милосердным.
Дьявол: Каждый из них?.. Ты, наверное, спятил, Предводитель?.. Как может кто-то, кроме избранных, вершить суд над этим миром и указывать ему верный путь?.. Или это не нас избрали Небеса, чтобы мы были их глазами и ушами?
Предводитель хора: А почему бы и нет, повелитель?…Разве не награждает Великий Бог бессмертием того, кто отбросил свою душу прочь и больше не цепляется за эту жалкую жизнь?
Дьявол: Остановись пока не поздно, Предводитель!.. (Опасливо озираясь, и понизив голос). Я посмотрю на тебя, когда зашатается небосвод, и звезды посыплются в великий Океан. Когда Великий Бог отвернется от своего творения, потому что оно не выполнило то, что обещало и вместо порядка расплодило это чудовище, чье имя – человек… (Отступая в тень). А сейчас мне надо немного пройтись… Боюсь, мне вдруг стало что-то душно здесь.
Ба: Постой!
Дьявол: Всего на одну минуту, радость моя… (Исчезает).
Короткая, напряженная пауза, в продолжение которой все присутствующие остаются на своих местах.
Предводитель хора: Он не вернется.
Ба: Вздор. Вздор… (Медленно опускается на колени, с плохо скрываемым ужасом). Конечно , он вернется… Даже смешно.
Предводитель хора: Он не вернется, женщина. Тем более что спектакль уже закончен, и наступает время последнего хора… (Взяв колокольчик, звенит, медленно обходя сцену). Время хора, время хора, время хора… Попрошу посторонних покинуть сцену…
Небольшая пауза, в продолжение которой Ба начинает негромко рыдать, тогда как Предводитель хора занимает место на авансцене, лицом к зрителям.
(Негромко). Даже если бы в этом зале не было бы никого, мне все равно пришлось бы, по примеру Мейстера Экхарта, сказать то, что я собираюсь сейчас сказать… Древняя египетская легенда гласит, что каждый вечер бог-солнце Ра спускается в подземное царство, чтобы сражаться с чудовищным змеем Апопом, и каждое утро он поднимается над землей, чтобы вновь засвидетельствовать миру о своей победе над силами тьмы… Однако, возможно, обстоит не совсем так, как о нем рассказывают, потому что на самом деле все это рассказанное свершается не где-нибудь в точке А или в точке Б, а в том самом капризном человеческом сердце, которое всегда, – если это потребуется, – оказывается больше, чем сама эта Вселенная, вместе со всеми своими пустыми надеждами и сомнительными чудесами… Сердце, которое на самом деле не умеет лгать даже себе, и которому поэтому не страшны никакие местоположения, над которыми оно властвует, как властвует над миром солнечный или лунный свет… Жаль только – оно само не часто догадывается об этом, пытаясь поскорее отгородиться от всего неизвестного, странного, нового, чувствуя страх перед своим собственным могуществом и делая вид, что ужасный Апоп находится где-то еще очень далеко, тогда как, на самом деле, он по-прежнему празднует над тобой победу, оставаясь внутри твоей души и сам постепенно превращаясь в эту душу, готовую всегда загородить тебе дорогу или обрушить на твою голову расхожие рассуждения о Божьем милосердии и небесной справедливости, но чаще всего вынуждающий тебя принять твой собственный вызов, так что тебе остается только пустить в ход все свое умение, чтобы ускользнуть от самого себя, чувствуя всякий раз сладкое желание броситься под этот сверкающий меч, чтобы тот указал тебе верный и надежный путь в Западную страну, так хорошо укрывающую своих беглецов, что никто из живущих до сих пор никогда не осмеливался потребовать их назад.
Впрочем, это была бы уже совсем другая история. Та, которую и без нас, рано или поздно, расскажет каждому сама эта нелепая, смешная и безнадежная жизнь. (Скрывается в тени.)
Свет медленно гаснет, уступая место все более густеющему мраку, из которого доносятся глухие рыдания Ба.
Занавес
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0, Simplified Pixabay License, автор LittleVisuals.
