Карина де Сантис
Спящая в огне
– Давно к нам не заходила любопытная целительница, – мужчина, похожий на огромный гриб-лисичку, задрал маску, оставляя ее на своей голове и черты его лица стали мягкими, более не скрываемые за мордой хищника. Девушка последовала примеру старшего шамана, прежде чем отложила свой инструмент в сторонку, приближаясь к целительнице и заключая ее в теплые объятия, вызывая улыбку. В такие моменты Этна забывала про то, какой природы были эти чувства и старалась верить в их искренность.
– И правда, Этна, ты очень давно к нам не приходила, – мягко укорила ее шаманка, прекращая объятия, но не переставая тепло улыбаться. Ее платье и впрямь было очень длинным – из-под его подола даже не виднелись сапоги, хотя целительница знала наверняка, что они есть.
– Была занята на твою беду, Аурея. Хотя и не думаю, что Ингвальд был очень огорчен моим отсутствием, – фыркнула Этна, на что получила смешок от мужчины. Поднявшись на ноги, тот приблизился к девушкам, поднимая корзинку с травы, не без удовольствия смотря на овощную провизию.
– Я всегда рад заставить тебя побегать, любопытная ученица.
На этих словах троица коротко рассмеялась, вспугнув птиц, сидевших на ближайших ветках деревьев. Каждый из них помнил то время, когда любопытная маленькая девочка с лисьими глазами приходила в гости к шаманам, задавая им такое огромное количество вопросов, что приходилось напускать на себя самый грозный вид, чтобы прервать этот интерес. Последний, к слову говоря, всегда перетекал в бегство. И если девушек, каждую по-своему, пугал и вид, и реакция на него, то шамана всегда веселил. И лишь со временем они обе поняли, какими глупышками были в детстве.
– Ладно уж, воркуйте. Пойду сменю содержимое твоей корзинки.
И с этими словами Ингвальд широким шагом направился к палатке поменьше, откуда с новой силой начало доноситься блеянье.
Аурея, взяв целительницу под руку, потащила ее подальше от своего дома. Еще одно отличие в жилищах северян: у одних из них не было никакого личного пространства. Так что во избежание ненужных ушей пришлось отойти подальше, устраиваясь прямо на теплой лесной земле. Вдалеке, среди просветов между деревьями, виднелся иссохший исполинский дуб. В воздухе витал ощутимый затхлый аромат топи. Болото. По земле, клубясь будто змея, полз слабый туман со стороны, пропахшей мертвым.
Этне стало не по себе. Она сжала руку Ауреи крепче. Всегда было не по себе именно здесь.
– Не бойся. Ты же знаешь, что хозяин болота бессилен сейчас, – ласково проговорила шаманка, без слов поняв чужой страх. Сама она не испытывала его, успев привыкнуть к подобной близости. Пока не испытывала. Но стоит наступить дню летнего Лунностояния и у нее тоже появится страх. Шутка ли – жить рядом с чудовищем, зная, что именно в это время он очень силен и может выйти на охоту…
– Меня больше утешает то, что нас хранит Волчица, – Этна пожала плечами, нехотя отпустив чужую руку. Желая перевести тему и отвлечься от раздумий про болотника, она заправила густые волосы за ухо, обращая черные очи на Аурею: – Вчера к нам приходил воитель. Я его лечила и все было как обычно, если не считать того, что после он сказал, что ему нравятся мои шрамы… Что это украшение самой Гёдземы и… когда мы пришли на обед, Амос решил меня поддеть. Он спросил у него про мои шрамы, а тот ответил, что они нравятся ему, представляешь?
То, что мучило ее со вчерашнего дня, вылилось коротким рассказом, всколыхнув внутри то самое тепло, которое своей защитой ей подарил Андерс. Молодая целительница отвела глаза, устремляя их на стволы, что были в поле ее видимости, намеренно избегая исполинского дуба впереди. Аурея выглядела задумчивой, но не расстроенной. В глубине небесных глаз плескалось счастье, которое шаманка боялась вылить на нее, прекрасно зная отношение той к своим шрамам.
– Хорошо, что он поставил на место Амоса, давно пора было, – протянула она, усмехнувшись, не сводя глаз с целительницы, а точнее с ее шрамов. Один едва не лишил девушку правого глаза, другой перечеркивал полные губы. Остальные занимали хаотичные места по всей светлой коже, замирая на переносице, щеках, лбу и под левым глазом. Ужасное зрелище. Которое не пугало шаманку. – А насчет этого воителя… мне кажется, он положил на тебя глаз, Этна.
– Не дури, он ничего не чувствует. Я вчера зашивала его рану, а он…
– Фу-у, не говори мне об этом, – Аурея передернула плечами, чем вызвала невольный смешок у Этны. – Правда, не надо. Ты же знаешь, что я не люблю все эти ваши штуки…
– Тогда, во имя Белой Волчицы, не неси чепухи. Он просто встал на мою сторону, потому что ему понравилось это уродство. Воитель выполнил свое прямое назначение – защитил меня… – она покачала головой, сохраняя на губах легкую улыбку от прошедшей реакции брезгливости Ауреи. Все же хорошо хоть иногда позабыть о том, как почти все к ней относятся и по душам поговорить хотя бы с той, кто не чурается ее.
– В любом случае это доказывает то, что ты не ужасна.
– Это был единственный воитель, который прокомментировал мои шрамы.
– Значит остальные – слепые увальни.
– Думаешь?
– Знаю.
И они обе засмеялись, прижимаясь друг к дружке плечами. Напряжение, переплетенное со страхом в воздухе сходили на нет. И даже запах болота, находящегося поблизости, будто стал менее невыносимым.
– У вас уже идет подготовка к испытанию? – Аурея устремила пронзительные глаза на Этну, поправив маску на своей голове, которая надумывала поменять положение на лоб.
– Да, но не так активно, как у вас. Пополняем запасы, Калисто проверяет мои знания теории, – целительница пожала плечами, не выказывая никакого беспокойства на тему дня, когда будут проверять знания всех учеников, чтобы посвятить их в полноправные целители и шаманы.
– Повезло вам. А мы каждый день упорно занимаемся, никто не дает даже маленькой поблажки. Тайя пару дней назад ушла в другие стороны, будет искать нам людей с покалеченным астральным телом, чтобы мы на деле доказали свои способности, – ученица шаманки вздохнула, с головой выдав свое беспокойство. Молодая целительница положила руку на ее плечо, сжимая то пальцами в перчатке.
– Я уверена, что ты со всем справишься. Ты так невероятно пела. Одно только это пение способно убрать любой изъян, – она искренне улыбнулась, поймав ответную улыбку. – К тому же, лечить других легче, чем своих наставников, ты не находишь?
– Вы что, будете лечить своих? – небесные глаза неверующе округлились, а тонкие косы выпали из-за ушей, водопадом обрамляя худое лицо. Их обладательница стала поспешно возвращать волосы на место, задерживаясь пальцами на ребристых косах.
– Случайно услышала пару дней назад, как наставники шептались на эту тему. Выбирали, какие травмы будут, – кивнула целительница, едва сдерживая улыбку при виде чужого удивленного лица. – Слишком серьезных, вроде переломов, не будет, но от этого не легче. Мне кажется, что было бы проще, пригласи они тех же воителей на наше испытание, вот на ком точно можно практиковаться без ущерба самому себе…
– Я, конечно, догадывалась, что целители пикнутые на всю голову, но не до такой же степени, – шутя отозвалась шаманка, справившись со своим удивлением и ойкая, получая точный тычок между ребер.
– Эй, я вообще-то будущая целительница!
– Пикнутая целител… Ой!
Аурея вздрогнула, получив еще один тычок, за которым последовал смех Этны. И хоть она смеялась, но не прекращала попыток сделать грозное лицо, готовясь к еще одной атаке на многострадальные ребра шаманки, которая и не думала защищаться.
– Да я же любя, эй! К кому я еще смогу обратиться, если заболею или захочу поныть на любовной почве.
Этна замерла, поджав губы, видя, что до Ауреи стремительно доходит смысл сказанного. Это из жалости было произнесено или намеренно? Неважно. Она начинает запоздало извиняться, понимая, что зашла куда не следовало, но целительница прерывает ее взмахом руки.
– К любому целителю, разумеется.
Хотя, иногда, она все же могла себе позволить сострить и ответить грубо. Но только иногда. Пытаясь защититься и скрыть свои эмоции в отношении тех чувств, которые никогда не сможет испытать.
Прежде чем одна из них попыталась прервать неловкий момент, из-за деревьев показался юноша, играющий на бубне. Он, в отличие от Ауреи, был без черной маски, а его волнистые волосы мягко оформляли лицо, прикрывая точеные скулы. Серые, будто небо перед грозой, глаза скользнули от целительницы к шаманке. На последней задержались дольше, чем следовало. Судя по его затянувшемуся молчанию, он слышал последнюю фразу. Не сложно было сделать вывод о том, что именно про него косвенно и упомянули в ней.
– Ингвальд собрал продуктов, – он протянул вперед корзинку, содержимое которой сменилось с овощей на молочную продукцию. Неловкость все еще витала в воздухе и коснулась шамана. Его пальцы потянулись к подбородку, почесывая его сквозь темную щетину, делающую его старше и красивее визуально.
– Спасибо, Констэнс, – Аурея уже почти что поднялась, чтобы забрать корзинку, но Этна была быстрее. Стремительно, словно лесной голубь, она поднялась на ноги, забирая припасы.
– Благодарю. Я пойду, пожалуй, – лицо невозмутимо, но губы поджаты, а черные глаза блуждают меж стволов. Констэнс пожал плечами, то ли говоря таким образом «пожалуйста», то ли выражая свое согласие на то, чтобы она ушла.
– Этна, я не хотела тебя обидеть. Правда, – шаманка тоже встала с земли, отряхивая платье от соринок, касаясь руки Этны, смешивая неловкость в воздухе со своей виной. Целительница кивнула, слабо улыбаясь, пальцами, скрытыми под перчаткой, касаясь голой кожи, прежде чем обойти Констэнса и направиться вглубь леса. Все ведь хорошо. Разве имеет она право злиться на чужое счастье, не имея своего? Нужно быть благодарной хотя бы за то, что Аурея общается с ней просто из чувства сострадания, ведь так?
– Она странная, – он нарушил тишину только тогда, когда чужие тихие шаги растворились в лесных звуках.
– Ей больно, – она ощетинилась, небесные глаза потемнели, стоило ей посмотреть на шамана. – Не ее вина в отсутствии родителей и наличие шрамов. Думаешь, ей очень хочется слышать все эти насмешки и видеть неприязнь в каждом взгляде? Ей тяжело переносить это бремя в одиночестве. Ей нужна поддержка. Странно, что ты этого не понимаешь.
Вздернув подбородок, Аурея обошла юношу, направляясь к их поляне, все еще сокрушаясь насчет неосторожных слов.
Глава 4
Как бы Этне не хотелось подольше побыть в лесу, зачарованно наблюдая за тремя проснувшимися светилами, нужно было возвращаться. Сегодня был подготовительный день перед предстоящим испытанием, и наставники наседали на своих учеников, пытаясь застать их врасплох самыми разными вопросами. Иногда отвечающие терялись, но с каждым таким новым вопросом их ответы звучали более уверенно и произносились почти сразу.
Сегодня занятие должны были проводить сразу все наставники. Обычно все ученики занимались каждый со своим наставником, иногда общие занятия мог проводить кто-то один из старших целителей. Но сегодня был слишком важный и серьезный день, не подходящий для обычных уроков.
С того момента как юная целительница ходила к шаманам солнца два раза восходили на горизонт и два раза уступали свое место трем лунам. За это время она успела много, о чем подумать. Переосмысливала произошедшую ситуацию, понимая, что была тысячу раз не права. Конечно, ей было обидно, что она не может состоять в отношениях, как подруга. Ведь ей хотелось этого. Искренне и от всего сердца. Хотелось, чтобы ее взгляды ловили также, как это делал Амос, стоило Августе повернуть голову в его сторону. Хотелось сплетаться в едином ритуале, ловя тонкие струны чужой души, подобно Аурее и Констэнсу. Кажется, одни лишь близнецы не были озабочены тем, чтобы в кого-нибудь влюбиться, погруженные подтруниванием друг над другом и другими.
Ступив на территорию Дома Волчицы, ученица целительницы вновь оказалась на пустой поляне, но теперь ее охватило беспокойство. Могла ли она не нарочно задержаться и заставить наставников и их учеников ждать ее? Или те еще сидели в общей столовой, доедая свой завтрак или она уже ужасно опоздала на урок. Но, судя по солнцам, последнее было маловероятным, хотя кто их знает…
Обходя Дом, она приблизилась к открытому окну столовой, слыша шум оттуда. Встав на цыпочки, осторожно заглянула внутрь, облегченно выдыхая. Внутри сидели все целители, ученики и дети, заканчивая свой сытный завтрак. Первые о чем-то негромко переговаривались и, судя по тому, что они не хотели быть услышанными – об испытании. Парочка влюбленных, не отрывая друг от друга глаз, выглядели весьма мило и не ядовито сейчас, переговариваясь с сидящими напротив близнецами. Оба сиблингов лукаво улыбались в ответ, что-то отвечая, иногда пихая друг друга локтями, как обычно подшучивая. В отсутствие еще одной ученицы остальные молодые люди выглядели так, будто никогда и никого не могли и не хотели ранить острыми словами. Противно.
Спустя несколько минут Этна уже стягивала кожаные сапоги с ног, убирая их на место и направляясь к учебному классу. Как раз в этот миг компания учеников и шла по коридору, замечая, как в учебную комнату входит девушка, которая не заметила их. Они вошли почти что следом за ней, показывая приветственный знак, но, увы, вся их дружелюбность осталась в столовой. На лице девушки, похожей на березу, появилось привычное высокомерное выражение, а обладатель некрасиво-серых глаз взял свою подругу за руку, переплетая пальцы. Близнецы и вовсе пока делали вид, что не замечают Этну.
Ответив на приветствие, молодая целительница отошла к столу, снимая плащ и вешая его на спинку высокого стула, после отодвигая тот от стола и занимая свое место, прежде чем понимая, что что-то не так.
Валериан не выдержал первым, прыснув со смеху, не сводя лукавых глаз с девушки-сироты, которая приподнялась, касаясь пальцами своих испачканных штанов. Виола, стараясь быть хоть немного тактичной, засмеялась в кулак, упорно делая вид, что не причастна к липкому пятну на чужой заднице. Но, в конце концов, оба близнеца одинаково громко и не очень мелодично засмеялись. К этому моменту юная целительница уже стояла около стула, понимая, что села прямо в лужицу меда, который кто-то щедро налил на сиденье. Ну, не кто-то, а близнецы, если быть точнее.
– Хорошо, что я не такая везучая, как некоторые, – хмыкнула Августа, не без удовольствия наблюдая за тем, как Этна пытается убрать ладонью мед со стула, что не имело особого успеха.
– Я бы помог тебе переодеться, – хмыкнул Амос, отодвигая другой стул и проверяя его на наличие «подарка» от сиблингов. Когда последнего не обнаружилось, он с галантностью пня предложил Августе сесть, и та примостилась на сиденье, позволяя придвинуть стул ближе к столу.
– Ой, только давайте без этих ваших козлиных нежностей, – Виола закатила глаза, когда девушка на предложенную помощь потянулась и с характерным звуком поцеловала своего ненаглядного в щеку. Валериан, поддерживая сестру, удачно спародировал звук поцелуя, чем вызвал недовольный взгляд обоих молодых людей. – Этна, прости, я бы предпочла, чтобы другая задница испачкалась в меду.
– Охотно верю, – та вздохнула, торопливо покидая учебную комнату, чтобы спустя несколько минут вернуться с мокрым пятном на своих штанах и тряпкой в руках. Пришлось надеть плащ, чтобы скрыть расплывшееся пятно и с усердием начать оттирать свой стул от золотой липкости. Закончила Этна как раз к тому моменту, когда в комнату вошли пятеро наставников. Пришлось аккуратно свернуть тряпку и положить ее около ножек стула. Вернуть ее на кухню она катастрофически не успевала.
Первой, словно порыв летнего ветра, вошла Калисто. На этот раз волосы наставницы цвета древесной коры были заплетены в две косы, лежащие на ее плечах. Рубашка цвета молодой листвы была заправлена в свободную хлопковую юбку, подпоясанную кожаным шнурком.
Следом за ней проследовал молодой мужчина, выглядящий так, будто напуганный жеребец. Несмотря на это вечное выражение лица, он обладал весьма неплохими чертами: васильковые глаза в обрамлении густых ресниц, прямой нос и обветренные губы. Щеки и подбородок покрыты жестким коротким волосом. Пряди светло-медных волос вихрями лежали на голове, но почти не касались лба. Одежда Визериса была простой, состоящей из рубахи и штанов, но при этом не очень складно сидела на его фигуре.
Прямиком за испуганным жеребцом твердой поступью вошла низкая женщина, в чьих луговых глазах проглядывалась уверенность, распространяющаяся на все ее маленькое тело. Прямые светлые волосы были распущены, достигая самых лопаток, а губы были недовольно поджаты, будто она съела что-то ужасное на завтрак. Бурые штаны были подкатаны, ровно, как и рукава на рубашке, которая сидела слишком свободно на маленьком теле Зары.
Предпоследней в комнату прошла еще одна наставница, которая казалась великаншей по сравнению с Зарой. Круглое лицо обрамляли каштановые волосы, убранные в низкий густой хвост. Карие глаза изучающе прошлись по каждому из учеников, не задерживаясь ни на ком. Ее хлопковое платье хоть и было свободного кроя, но все равно не скрывало округлых форм Алиссаны.
Замыкающим в этой цепочке был мужчина, чье лицо заметно тронули морщинки, а кожа была слишком смуглой, выделяясь на фоне остальных наставников. Его лицо было гладко выбрито, а короткие волосы тронула седина, похожая на первый снег. Бурый взгляд был серьезным, как будто ему предстоял непростой разговор. Крепкое тело было облачено в одежды темно-зеленых и древесных оттенков, а на больших пальцах его ступней просматривались волоски.
Наставники поприветствовали своих учеников, те ответили тем же, показывая соединенные указательные и большие пальцы, прижатые к груди и склоненные головы. Ни один из них не сел за стол, становясь около него полукругом, поглядывая на присутствующих. Калисто задержала свои водоемы на Этне, Визерис быстро посмотрел на Августу. Зара обменялась взглядом с Виолой, высокая Алиссана – с Амосом. Эйгон слишком серьезно посмотрел на своего ученика – Валериана.
– Завтра у вас, как вы могли догадаться, будет важный день. Испытание, которое покажет, чему вы научились за время обучения и достойны ли вы зваться целителями или целительницами, – проговорил Эйгон, обводя глазами каждого из сидящих. – И пусть не всем из вас есть девятнадцать лет, один из вас все же уже совершеннолетний.
В этот момент глаза старшего целителя взглянули на Амоса.
– Но даже после прохождения испытания вы не должны забывать о том, что до наступления совершеннолетия покидать Север вам нельзя, несмотря на то, что вы станете полноправными целителями. Однако, три солнца свидетели, вы сможете ступить на земли Юга, если начнется Испытание для Двора и прибудет гонец с официальным подтверждением. Только в этом случае и при вашем непосредственном желании можно покинуть Север.
Все ученики выглядели серьезными, слушая самого старшего из наставников. В Форланде совершеннолетие наступало на девятнадцатый год жизни. И именно в эти года сменялись его правители. Следуя традиции, новые монархи должны были выбрать себе новых личных камергеров и камеристок, иначе говоря – личных помощников, которым можно будет доверить не только свою жизнь, но и ее секреты. Такие люди не столько выполняли свою привычную работу, сколько были почти что близкими друзьями короны, котором оказывалось высокое доверие. Предыдущие обладатели этой должности оставались при Дворе, но уже несли службу по своей специальности, что было менее напряжено, но не менее почетно.
Случалось, и такое, что камергеры и камеристки могли стать фаворитами правящих монархов и дать продолжение их роду, но такое случалось не слишком часто. И когда первое не происходило, могло выйти, что взятые на службу люди связывали себя узами брака с другими лицами, находящимися при Дворе. Как ни крути, а Отбор был желанным и выгодным событием для всех. Ну или почти всех. В конце Отбора оставались лишь пять человек, которых принимали в королевскую семью. Поэтому шанс пройти все испытания и победить был невелик. Многие молодые люди из-за этого считали Отбор бесполезным и трудным (хотя, возможно, они всего лишь были не самыми талантливыми среди прочих). Иные думали, что зря тратить свою жизнь на хранение чужих секретов, учитывая, что какую-то часть жизни они учились вообще другому.
В общем, мнения у всех были разными на этот счет, но несмотря на это, на коронации, предшествующей Отбору, всегда было много желающих поглазеть на три земных светила.
Этна, чье любопытство не гасло никогда, ободрилась, получив подтверждение того, что можно будет покинуть Север до наступления совершеннолетия. Впрочем, до этого дня было две недели, а когда будет проходить Отбор не знал никто. В любом случае ее не будет держать здесь ничего. Она сможет покинуть свой ветвистый дом и попытать счастья на Юге, чтобы взглянуть на иную жизнь, отличную от ее. Сможет увидеть его мощенные улочки и высокие каменные дома. Сможет увидеть трех новых королев и, если будет достаточно умна, сможет стать одной из них камеристкой.
– … головы этим и займемся более важными делами, – ученица целительницы моргнула пару раз, понимая, что ушла в свои мысли и не заметила, как слово взяла Зара, чьи губы теперь не были недовольно поджаты. – Завтра у вас не будет теории. Все свои знания вы продемонстрируете на практике и от этого будет зависеть конечный результат. Но сегодня мы проведем небольшой экзамен и заодно освежим память.
После этого Визерис и Эйгон взяли лавку, стоящую около стены и принесли ее к столу, ставя рядом. Та была достаточно широкой и длинной, поэтому все наставники без проблем смогли поместиться на ней. Они сидели чуть ниже, чем сами ученики, но это им не особо мешало, даже Заре, которой пришлось выпрямиться, но при этом из ее глаз не ушла прежняя уверенность и там не было ни единого намека на неудобство, связанное с ее ростом.
Дальше начались длинные часы повторения всего материала, который ученики успели выучить. Сначала вопросы задавались кому-то конкретному, иногда с подвохом, но после те стали адресоваться всем. Тогда ответы сыпались почти что вразнобой. Перебивая и повышая голоса, молодые целители спешили дать ответы, получая в ответ одобрение в глазах наставников или их недовольное качание головой.
Но это была лишь небольшая разминка. И относительно легкая. Ведь после Калисто покинула комнату на несколько секунд, чтобы вернуться с корзинкой, полной целебных припасов. И тогда по очереди каждому ученику завязывали глаза и заставляли угадывать то, что он достанет из корзинки, аргументируя это тем, что оказывать помощь может случится в разных условиях, а целитель должен уметь делать это буквально с закрытыми глазами.
– Это… м… милостивая Мать… – Валериан морщил лоб, держа в пальцах тонкий бордовый стебель с резными зелеными листьями и мелкими круглыми соцветиями наверху, похожими на крохотные снежки. До этого он наощупь лизнул растение, понюхав его и теперь пытался вспомнить название. Наставники с непроницаемыми лицами ждали ответа, а вот ученики не без любопытства и нетерпения смотрели на товарища. Этна беззвучно шептала название. – Поскорник морщинистый!
Эйгон удовлетворенно кивнул головой на ответ своего ученика.
– Для чего применяется?
– Для выведения яда, особенно хорошо помогает при выведении змеиного яда, – ответил юноша, стягивая плотную повязку с глаз, отчего его темно-русые волосы непослушно растрепались по лбу. Следующей на очереди была его сестра, которая быстро водрузила повязку на свои глаза и нашарила рукой корзинку, стоящую на столе, прежде чем залезла в нее рукой, шаря среди содержимого.
Оцарапав руку, Виола шикнула, вытаскивая ветку с блестящими фиолетовыми ягодами. Ощупав ее, девушка улыбнулась, видимо, догадавшись, что именно сжимает в руке, но для пущей уверенности понюхала улов, прежде чем сорвала одну из ягод, отправляя ее в рот.
– Ежевика, – проговорила одна из близнецов, облизывая фиолетовые губы. – Обладает жаропонижающим свойством. Также применяется для утоления жажды при лихорадочном состоянии.
– Умница, – Зара наградила свою ученицу теплой улыбкой. – Августа, ты следующая.
Проделав те же операции, что и Виола, Августа выбрала коробочку мака, ощупывая ее и слегка встряхивая. Понюхав находку, та дала свой ответ:
– Мак. Из его сока можно делать болеутоляющее и успокаивающее средства…
Амос, желая помочь подруге, всхрапнул, за что получил сразу пять неодобрительных взглядов от наставников и стыдливо отвел глаза.
– А еще снотворное средство. Но это ядовитое растение, поэтому им не стоит злоупотреблять.
Когда Августа дополнила свой ответ, снимая повязку, Визерис быстро кивнул своей ученице. Следующим был Амос, который за свою помощь получил от подруги тепло-влюбленный взгляд. Валериан украдкой показал рвотный позыв, чем вызвал у сестры сдавленный смешок, от которого даже Этна украдкой улыбнулась.
– Это… запах выражен несильно… – юноша хмуро нюхал длинный шнурообразный стебель без корневища, которое, к слову, быстрее бы помогло определить растение. Листья были узкими и с острыми краями, а побеги растения имели форму продолговатых колосков. – Осока?
– Верно, Амос. Какими свойствами она обладает? – Алиссана внушила своим ответом уверенность в ученика, отчего его лоб расслабился, а на лице появились признаки узнавания.
– Отвар из осоки применяется при простуде и сильном кашле.
Когда очередь дошла до самой Этны, Амос с самым дружелюбным выражением лица кинул ей повязку в руки. Завязав плотную ткань на глазах, она скользнула рукой в перчатке в корзинку, благо, что ткань не сильно влияла на чувствительность, так что эта проверка не должна быть слишком сложной. В своих силах она была уверена.
Пальцы скользили от одних листьев к другим, касаясь стеблей и округлых ягод, а также твердых кусочков древесины. В конечном итоге она вытащила длинный стебель с пучком маленьких почек сверху (которые по цвету вполне оправдывали название растения в целом). Ее пальцы прошлись по стеблю, касаясь листьев с зазубренными краями и наконец касаясь пучка почек. Поднеся растение к носу, Этна вдохнула запах, понимая, что тот отсутствует. Тогда она оторвала один листик, отправляя его в рот, разжевывая и кривя перечеркнутые шрамом губы от вяжущего вкуса. С трудом заставляя себя проглотить сырье, слыша тихие смешки, ученица целительницы облизала губы, все еще чувствуя во рту неприятный вкус.
– Это кровохлебка. Необходима, чтобы остановить кровь, – проговорила она, стягивая повязку с глаз и подтверждая свою догадку. Калисто не без улыбки взглянула на нее.
Разбирая оставшиеся лекарственные припасы из корзинки, каждый ученик называл целебные свойства растения или ягоды и проговаривал, каким образом это применяется. Это была еще одна небольшая легкая разминка, как все успели понять и догадаться, прежде чем они приступят к усложненной части. К той, которую не будет возможности проверить на завтрашнем испытании.
Небольшая передышка длилась от силы пару минут, пока в корзинку складывались все припасы, а саму ее в конце оставили на подоконнике около открытого окна. После Алиссана разложила на столе бинты, деревянные палки, служившие шинами и прочие необходимые вещи. Переломы, вывихи, растяжения и прочие подобные травмы были единственными, чего не будет на проходящем испытании, так как нужен будет наглядный и своевременный результат, а не тот, которому для проявления будет необходимо время. Но эти знания были важными, как и прочие и потому тоже нуждались в проверке.
Визерис попросил каждого из учеников назвать числа от одного до пяти и раздал соответствующие числам травмы. Затем поставил Амоса и Виолу в пару, чтобы первый продемонстрировал свои умения и знания на второй, у которой был ушиб. Как чуть позже уточнила близнец – у нее был ушиб руки.
Кратко рассказав про саму травму, юноша наложил на «пострадавшую» руку давящую повязку, делая все аккуратно и медленно, хотя судя по кривляниям Виолы ей все равно было нестерпимо «больно». Закончив, Амос добавил, что для уменьшения боли можно приложить холод к пострадавшему месту.
Когда близнец освободилась, а сказанные комментарии от наставников были услышаны и приняты к сведенью, Визерис поставил ей в пару Августу, у которой был разрыв связок суставов. Не тратя время на болтовню, Виола приступила к «лечению», попутно рассказывая про данную травму. Ее руки двигались в разы медленнее рук юноши, но все делали верно. Пострадавшая в это время сидела с таким выражением лица, будто у нее был не разрыв связок, а приступ скуки. Когда тугая повязка, фиксирующая сустав локтя, была наложена, близнец сделала вид, что положила холодный компресс сверху, прокомментировав свое действие.
Окончив представление и выслушав наставников, девушка помогла Августе снять тугую повязку и к той подошел Валериан, у которого был вывих плеча. Следуя примеру своего возлюбленного, девушка кратко рассказала про травму, прежде чем наглядно и крайне аккуратно продемонстрировала, как необходимо вправить кость в нормальное положение. Следуя примеру своей сестры, второй близнец морщился от мнимой боли и даже позволил себе выругаться для правдоподобности, чем заслужил строгое замечание от Калисто. После «вправления» кости, Августа наложила давящую повязку, сказав, что нужно держать руку в покое не меньше недели.
Освободившись от бинтов, Валериан на Этне стал рассказывать про отличия растяжения от разрыва. После небольшого рассказа он, подобно сестре, но немного быстрее, наложил тугую повязку на ее голень, заслужив несколько комментариев, которые указывали на имеющиеся ошибки.
Этне, которая завершала эту проверку, достался Амос и перелом ноги. Некрасиво-серые глаза все время смотрели на девушку, тая насмешку, пока та демонстрировала свои знания в этой области, а после помогала юноше сесть на стул и приступая к «лечению». Комментируя каждое свое действие, ученица целительницы наложила деревянную шину, плотно и туго фиксируя ее к ноге, проговаривая, в течении какого времени будет происходить сращивание кости и какие меры нужно соблюдать самому Амосу. Получив наставления от старших целителей, Этна уже хотела было помочь юноше избавиться от шины, но тот весьма резко оттолкнул ее руку от себя, подарив очень дружелюбную улыбку, больше походившую на оскал дикого зверя.
Такое поведение было замечено всеми присутствующими, однако никто не сделал юноше замечания в открытую. Сама Этна и вовсе предпочла сделать вид, что ничего не заметила.
***
Прервавшись лишь на обеденный перерыв, после него ученики с новой силой взялись за теоретический экзамен, хотя, по правде говоря, у всех пятерых уже гудели головы от вспомнившихся знаний и названий трав. Если наставники тоже устали от проверки знаний, то хорошо это скрывали за непроницаемыми лицами, продолжая мучить своих подопечных, указывая на их ошибки и проговаривая верные ответы.