Карина де Сантис
Спящая в огне
– Я повторю эту неприятную историю для тех, кто не знает всех подробностей. Шесть дней назад на нашу младшую королеву было совершено покушение, – при этих словах по толпе присутствующих прокатилось тихое аханье, будто они все впервые слышали об этом. Гнусные лицемеры. – Целительница, которая очень хотела занять место камеристки, не сумела пройти Отбор и решила, что правильнее всего будет обрушить свое негодование на королеву Меланту. Она долго вынашивала свой план мести, раз смогла пробраться в замок на рассвете, оставшись незамеченной стражниками. Личные стражи королевы по ужасному стечению обстоятельств в то утро были не в состоянии выполнять своих обязанностей и лишь поэтому эта северянка смогла проникнуть в покои правительницы. Мы все благодарим Жизнь и Смерть за то, что наша дорогая сестра каким-то чудом проснулась от звуков этого вероломного проникновения и смогла дать отпор этой целительнице. Но не она одна заслуживает уважения за свою храбрость этим вечером. Мы не знаем, как сложились бы обстоятельства, если бы на помощь королеве Меланте не подоспел юноша с Запада, оказавшийся при Дворе по счастливой случайности.
Теперь по толпе аристократов прокатился восхищенный шепот. Кай же, приосанившись, вышел вперед, слегка поклонившись. Герой этого вечера. Отважный спаситель младшей правительницы.
– Именно он поднял тревогу и рассказал о том, как мстительная северянка проникла в личные покои королевы. Если бы не этот отважный юноша, то неизвестно, что случилось бы с Двором и Форландом в целом. И поэтому за его доблестные заслуги мы с сестрами решили дать Каю столь высокий титул. Отныне он – герцог Западных берегов.
Эрика замолчала, а все вокруг начали аплодировать, восхваляя Жизнь, Смерть, отвагу Меланты и храбрость Кая, который даже не думал изображать скромность на своем лице, с самодовольством поглядывая на тех, кто высказывал восхищение и жал ему руку. Старшая королева опустилась на кресло лишь тогда, когда в бальном зале воцарилась тишина. Она бросила на Этну быстрый взгляд, и та поняла, что тоже должна сказать пару слов. Последовав примеру названной сестры, она встала на ноги, складывая руки на животе, обращая взор на Кая, который усмехался уголками своих бледных соленых губ.
– Спасибо, дорогая сестра, что поведала эту ужасную историю за меня. И я бы хотела выразить отдельную благодарность герцогу. Если бы не его светлость, то я бы сейчас не стояла здесь перед вами, – Спящая неловко усмехнулась, все также не сводя глаз с Кая. – Поэтому примите мою искреннюю благодарность, герцог Западных берегов.
Этна чуть склонила голову, а Кай ответил ей поклоном.
– Решение, принятое сестрами, дать титул Каю было, безусловно, верным, но я также поняла, что его светлость своей отвагой смог покорить мое сердце. Поэтому сейчас я хочу сделать официальное объявление: герцог Западных берегов отныне является моим фаворитом.
По большому залу вновь прокатилась волна аплодисментов, а Этна, слегка улыбнувшись, вернулась на свое место, чувствуя, как быстро в груди колотится сердце. Еще никогда вот так прилюдно она не делала таких признаний. Это вызывало волнение. Впрочем, она ведь сделала то, чего от нее требовали. Она все сделала верно. Никто больше не упрекнет ее в нежелательных связях. Хоть чем-то старшие королевы будут довольны.
Яснорада объявила о начале бала. Послышалась музыка, но никто пока не шел танцевать. Все обступили Кая, засыпая его то ли вопросами, то ли поздравлениями. Однако, тот держался как подобает настоящему аристократу. На его лице была сдержанная улыбка, пока он общался со всеми, пожимая руки, кивая и отвечая. Этна думала, что ему будет не по себе от такого количества внимания, но русал держался уверенно, будто был создан для светских бесед и таких мероприятий.
– Надеюсь, ты довольна, – послышался упрекающий голос Эрики, которая даже головы не повернула в сторону младшей королевы.
– Весьма. Благодарю, – ответила ей Этна, также не взглянув на старшую правительницу, но чуть улыбнувшись. Она была более чем довольна. От осознания того, что совсем скоро она перестанет жить во лжи, что каждый продуманный пункт плана вел ее к заслуженной жизни и радовал Спящую. Она не испытывала такой радости даже тогда, когда только начинала учиться на целительницу и узнавала много новой и важной информации.
– Давайте не будем портить этот вечер. В конце концов, Кай и правда… заслужил этот титул, Эрика. А ты, Меланта, теперь будешь связана узами со своим фаворитом. Я так рада, что ты наконец перестанешь растрачивать себя на множество юношей и будешь дарить все свое внимание лишь одному герцогу, – миролюбиво отозвалась Элиса, повернув голову к названным сестрам. Этна посмотрела на среднюю правительницу, подарив ей улыбку, а вот Эрика ограничилась одним кивком. Она злилась. Элиса довольно быстро смогла смириться с таким положением вещей, но только не Эрика.
Когда Кай наконец смог отбиться от аристократов, желающих его внимания, он подошел к постаменту. Играла подходящая для танца мелодия. Этна знала, что он хотел сделать, но надеялась, что этот миг никогда не настанет. Ей хотелось оттянуть его на неопределенный срок. Она не понимала, как русалу хватило решительности опозориться перед всеми.
– Ваше Величество, позвольте пригласить Вас на танец.
Что ей оставалось делать? Она выдавила из себя снисходительную улыбку, поднимаясь из кресла, спускаясь по ступенькам и вкладывая руку в протянутую ладонь Кая. Тот не без озорства в древних глазах посмотрел на нее, прежде чем увести на середину зала. Одна его ладонь все также сжимала ее, а вот вторую он устроил на талии Этны, которая свою руку положила на его плечо.
– Расслабься, – прошептал он. Кай не улыбался, но его глаза насмешливо светились. Спящая не понимала, что его так веселило. Они оба рисковали опозориться на весь Двор, а он вел себя так, будто все было под контролем.
Они почти сразу влились в неспешный ритм мелодии. Этна старалась припомнить, как они танцевали тогда на площади, но сейчас, под чужими давящими взорами, свои воспоминания и намерения повторить те движения казались нелепыми. Русал старался двигаться неумело, шагая не с той ноги и вовремя делая шаг назад, когда Этна была готова наступить на его сапоги. Спящая даже думать не хотела о том, как выглядит со стороны и молилась о том, чтобы движения выглядели плавными и величественными не только в ее собственной голове, но и во взорах окружающих.
Она не смотрела ни на кого, кроме него. И лишь сейчас Спящая поняла, что они с Каем, не сговариваясь, пошили костюмы, идеально подходящие друг к другу по цветам. Ее бордовая рубаха с синими нитями и его ультрамариновый камзол с вышивкой из бордовых узоров. Рассказывая портным о своем наряде, Этна не случайно остановила свой выбор на темно-красной ткани. Та стала неким символом ее огненной силы. Намек, которого никто не поймет, кроме русала. Что касается синих вставок, то это было ничем иным, как показатель того, что она и юноша, который был связан с морем душой и сердцем, теперь были единым целым. Не исключено, что Кай руководствовался тем же принципом, когда хотел пошить себе костюм к балу. И это вызывало слабую улыбку у нее. Они ведь не обсуждали этих деталей, действуя интуитивно. Даже их мысли невольно переплетались вместе, не говоря уже о душах.
– Вам идет этот стиль, Ваше Величество. Не то, чтобы мне не нравились Ваши платья, просто именно этот наряд подчеркивает Ваш свободолюбивый характер и… прочие достоинства, – чуть громче проговорил Кай, переходя на формальный стиль общения. К их танцу присоединились другие придворные, среди которых Этна заметила Ундину, кружившуюся в объятиях с мужчиной, который, вероятно и был тем самым лордом, о котором она упоминала.
– Благодарю, Ваша светлость. Мне приятно, что Вы смогли по достоинству оценить мою новую задумку, – отозвалась Этна, позволив себе легкую улыбку.
Одна мелодия сменила другую, но Этна с Каем продолжали кружить по залу. Они больше не разговаривали, но молчание не было обременительным. Спящая и правда расслабилась, позволяя Каю вести в танце, стараясь не слишком концентрироваться на ногах. Она иногда украдкой поглядывала на окружавших их людей, но не замечала презрения или шока на их лицах. Значило ли это, что она не так ужасно танцует, как ей казалось? Или все дело в Кае, который стал невольной звездой вечера? Лучше было об этом не думать. По крайней мере сейчас.
Когда и вторая мелодия подошла к концу, Спящая и русал вышли из круга танцующих. Новоиспеченный герцог смог выловить в толпе слугу, забирая у него два бокала с красным вином, один из которых он протянул Этне.
– Давайте выпьем, Ваше Величество, за этот чудесный бал.
– Лучше давайте выпьем за отважного спасителя, из-за которого мы и собрались здесь сегодня.
Конечно, ей хотелось предложить выпить ему за их план. За то, что они оба медленно, но уверенно двигались к поставленной цели. Но такие слова могли бы вызвать множество вопросов у невольного слушателя, оказавшегося поблизости, а проблемы им были ни к чему.
Они чокнулись и звон хрустальных бокалов потонул в чужих голосах и музыке. Вино было терпким, но Этна все равно с легкой улыбкой на губах отпила его, чувствуя себя непомерно счастливой. Знай она, что будет испытывать это легкое чувство от лжи и хитрости, то непременно посчитала бы себя больной. Однако, иногда судьба умеет удивлять и делать неожиданные повороты в жизни.
Порой к ним подходили аристократы, поздравляя Кая с его титулом и выражая Этне сочувствие. Должно быть, говорили они, Ее Величество были очень сильно напуганы в то ужасное утро. Какая же неблагодарная эта северянка, цокали они языками, презрительно кривя губы. Этна соглашалась. Со всем. Хотя то, как косвенно они отзывались о ней, заставляло внутренний огонь бурлить. И это она-то неблагодарная северянка? Она, которая просто хотела справедливого отношения к себе? Она, чей смерти искренне желали мать и сестра? О нет, она кто угодно, но только не неблагодарная северянка. Она та, кто посмела взять то, что и было ее. Она сама справедливость, обрушившаяся на Двор лицемеров.
Но пару раз к ним подходили и те, кто не желали поздравлять фаворита королевы и ее чудесное спасение. Ухажеры Меланты. Они едва ли не со злостью смотрели на герцога, намеками и заковыристыми словами пытаясь показать свое прежнее положение, дарованное им по чистой случайности. Но Этна невозмутимо держала оборону, хотя, по правде говоря, ей хотелось отвесить им всем по пощечине, включая свою сестрицу, которая собрала сборище смазливых придурков возле себя.
– Будьте аккуратны, герцог, наша королева такая непостоянная, как ветер, – проговорил очередной молодой аристократ, смиряя презренным взглядом Кая и делая вид, будто рядом с ним не стояла его правительница.
– Следите за своим языком, уважаемый граф, если не хотите лишиться милости Двора, – Этна уже теряла терпение и, честно говоря, ей хотелось начать грубить. Но она сдерживала себя, боясь потерять лицо.
– Моя госпожа, прошу Вас, не нервничайте, – едва ли не ласково проговорил Кай, взяв руку Спящей, чуть сжимая ее своей, а после обращая древний взор на графа. – Что касается Вас, господин, то не следует грубить Ее Величеству. Умейте признавать поражения с достоинством. И понимать, что наша госпожа достойна гораздо большего, чем камня с мостовой.
– Да как Вы… – юный аристократ едва ли не поперхнулся от возмущения, сжимая руки в кулаки, но Кай уже увел Этну в сторону, отдавая пустые бокалы слуге.
Бал шел уже пару часов и за это время они успели не только осушить несколько бокалов вина, но и потанцевать. Вино, хоть и расслабляло, но Этна все равно старалась быть начеку. Все же здесь было слишком много людей, которые знали Меланту и ее поведение. Любая мелочь может выдать ее с головой. Но пока все шло хорошо. Она вроде даже отбилась от всех ухажеров сестры. Как выяснилось, им все-таки не хватило ума не лезть к ней после официального объявления о том, что теперь герцог Западных берегов ее фаворит. Глупцы.
– Вам не наскучило здесь, моя госпожа? – поинтересовался Кай, обводя глазами зал с танцующими и развлекающимися аристократами.
– Разумеется, наскучило, – отозвалась Этна, тихо фыркнув. С непривычки она быстро устала, к тому же ее нервировало большое количество аристократии. Она переживала, что все они уже давно знают о том, кто она такая на самом деле, а теперь просто разыгрывают перед ней этот глупый спектакль, чтобы позже обрушить на нее позор и заслуженную кару.
– Тогда позвольте Вас украсть.
Этна не стала возражать, когда они с Каем выскользнули прочь из бального зала. Она думала, что он просто хочет увести ее в покои и позволить отдохнуть, но, судя по тому, что они вышли на улицу через главный вход и уверенно направились к роскошной карете, запряженной четверкой вороных коней, уже давно ожидающей их, у герцога были совсем иные планы. Обивка внутри кареты была бархатной и при редком свете уличных фонарей почти что мерцала. Стоило им обоим поудобней разместиться на сиденьях, как карета тронулась, покидая территорию замка через главные врата.
– Ну и куда мы едем? – наконец поинтересовалась Этна, одергивая занавеску с окошка и наблюдая за тем, как они проезжают по главной площади, устремляясь в неизвестном ей направлении. Она не была против такого расклада. Так даже лучше. Наконец она сможет выдохнуть и по-настоящему расслабиться.
– В мой новый дом. Разве тебе не интересно взглянуть на него? – ответил Кай, сидящий напротив нее. Его спокойное выражение лица говорило о том, что он все давно продумал и спланировал, даже не потрудившись рассказать об этом ей. Или намеренно скрывающий свои планы.
– Я уже была на Западе, Кай, – она позволила себе ухмыльнуться, откидываясь на мягкую спинку сиденья.
– Эй, вообще-то я теперь герцог и сама королева отдала мне часть земель и шикарный особняк! – Этна впервые увидела возмущение на чужом лице и не смогла сдержаться, чтобы не рассмеяться. Она даже не пыталась прикрыть рот рукой, смеясь над тем, как недовольно хмурит брови русал, скрещивая руки на своей груди. – Это было обидно.
– Ладно, не обижайся, – все еще смеясь, но стараясь придать голосу виноватые нотки, Этна весело посмотрела на Кая, который и сам теперь пытался сдержать улыбку. – Разумеется, мне интересно взглянуть на твой особняк. Но ты уверен, что нас там ждут?
– Разумеется, я ведь заранее об этом позаботился.
Дорога до особняка Кая не заняла слишком много времени. Ну или так просто показалось Этне, которая наслаждалась видами ночного Юга и той части, которая замерла в эту ночь, будто предвкушая то, что должно будет случиться под ее покровом.
Земли герцога Западных берегов были довольно большими, а сам его громадный дом прилегал прямо к морю. Его шум слышался прямо из кареты, а слабая соль ощущалась на языке даже среди раскинувшихся кустов и клумб, чей красотой нельзя было сейчас насладиться в полной мере из-за темноты. На пороге их встретил дворецкий, терпеливо державший дверь, пока они поднимались по каменным ступеням.
Внутри ощущалось приятное тепло от натопленных каминов. Повсюду были зажжены свечи, придающие большому дому уют, а дворецкий любезно спросил, чем королева и ее герцог намерены заняться. Этна скромно промолчала, а вот Кай попросил подать им вина и фруктов в его гостиной. Все указывало на то, что русал уже ранее побывал в своем новом доме, ознакомившись с его планировкой, слугами и, как следствие, он заранее продумал этот визит.
– С Вашего позволения, моя госпожа, я проведу небольшую экскурсию по моему скромному жилью завтра. Сейчас свечи не могут передать всей красоты и изящества, которые Вы столь великодушно подарили мне, – Кай уверенно повел Этну к лестнице на второй этаж, разделяющей особняк на левое и правое крыло.
– Хорошо, но учтите, Ваша светлость, что завтра мне нужно будет вернуться в замок ранним утром, – отчеканила Этна, поднимаясь по лестнице рядом с русалом. Она знала, что не сможет опоздать на завтрашний день единения с подданными, а еще она также знала, что у Кая не будет никакой возможности показать ей свой дом. Значит, придется наведаться во второй раз в гости к герцогу. Была ли она против такой перспективы? Абсолютно нет.
Они закончили подъем по лестнице и теперь направились в левое крыло особняка, освещенное свечами, отбрасывающими причудливые тени на стены.
– Зачем? – русал даже замер, повернувшись лицом к Спящей, что шла рядом, но теперь тоже остановилась, невозмутимо рассматривая повторяющийся объемный узор на стене коридора левого крыла, что отбрасывал короткие тени.
– Завтра у всех подданных будет возможность прийти ко Двору, чтобы получить помощь или благословение от королев. Мое присутствие обязательно.
Понятия не имея, куда идти, Спящая двинулась дальше по коридору, оставляя ошарашенного Кая стоять столбом. Правда, через пару секунд он быстро нагнал ее, хватая за руку. От аристократа, что уверенно держался весь вечер и вел светские беседы не осталось и следа. Теперь перед Этной был простой юноша, чьи планы она невольно разрушила своими словами.
– Может, можно не присутствовать?
– Неа.
– Этна!
– М?
Он заставил ее остановиться во второй раз, сжимая ее руку своей и едва ли не умоляюще глядя на нее. Таким Спящая тоже видела его впервые. Будто жизнь и судьба Кая сейчас полностью зависели от ее согласия остаться. Будто, если она не останется, он отдаст душу Драмэйдам. Мольба и отчаяние, смешавшиеся в его океанских глазах, буквально разрывали ее сердце на части. Она бы хотела остаться с ним до самого утра. Хотела бы встретить рассвет и вместе вкусить завтрак. Но не могла. Если завтра она не явится на день открытых дверей, весь их хрупкий план сломается как весенний лед на реке.
– Но у нас ведь есть целая ночь впереди, – наконец произнесла Спящая, пытаясь загладить вину.
– Мне мало этой ночи, – отозвался русал, но отчаяние в его глазах погасло, а сам он на миг прикрыл веки, возвращая лицу спокойное выражение. Губы Кая расплылись в знакомой усмешке, а сам он мягко оттеснил Этну к стене. Та ощутила слабый холод, отозвавшийся мурашками, прошедшими по коже. – И что же ты планируешь делать целую ночь?
Не отпуская ее руки, он склонился над ее лицом, скользнув взглядом к ее глазам, спустившись к губам и вновь поднявшись к глазам. Этна думала, что сейчас он поцелует ее. Ей хотелось этого. Очень сильно хотелось. Но когда Кай наклонился к ее шее, оставляя там невесомый поцелуй, который отозвался дрожью, прошедшей вдоль позвоночника, Этна тихо втянула в себя воздух. А после мягко проскользнула между ним и стеной, оказываясь на свободе.
– Как что? Спать. Я же Спящая, – она весело усмехнулась, замечая, как Кай закатывает глаза, качая головой, пытаясь скрыть улыбку, которая так и норовила появится на его бледных губах.
Этне не хотелось сейчас отстраняться от русала. Ей вновь хотелось ощутить его поцелуй на своей коже. На каждом сантиметре коже. Сложно было устоять перед соблазном, но она смогла. Еще не хватало, чтобы здешние слуги увидели, как их королеву зажимает в коридоре герцог. Такого непристойного зрелища они им точно не покажет.
До гостиной Кая они дошли без приключений. В просторной комнате были еще двери, пока что закрытые сейчас, а в камине приветливо трещал огонь. В темных окнах не удавалось ничего рассмотреть, но днем оттуда наверняка открывался красивый вид. Они устроились на диване с мягкой обивкой и маленькими подушками, как буквально через пару минут в комнату постучались. Вошедшая служанка торопливо поклонилась, ставя на кофейный столик, что находился рядом с диваном, поднос со стоящими на нем двумя бокалами с красным вином и тарелкой разнообразных фруктов. Девушка также торопливо покинула комнату, прикрывая за собой дверь.
Как только они остались одни, Кай отщипнул ягоду винограда с грозди, отправляя ее в рот. Сейчас, вдали от любопытных глаз он все больше и больше напоминал прежнего себя и даже эта дорогая одежда не портила его внешнего вида. На глаза Этне попался ее любимый гранат и она, не долго размышляя, забрала себе целую чашку, почти что с жадностью начиная есть полюбившийся фрукт. Кай с немым недоумением на лице наблюдал, как королева Форланда беспощадно уничтожала кровавые зерна с умиротворением на лице. Наконец она могла позволить себе отбросить дурацкие приличия в сторону и насладиться любимым лакомством в полной мере.
– Будешь? – наконец ради приличия спросила Этна, протянув Каю чашу.
– Кушай. Только не торопись, никто и не думал отбирать у тебя гранат, – насмешливо проговорил русал, вальяжно забирая бокал с вином со столика и делая пару больших глотков из него.
– Он очень вкусный, – проговорила Этна с оправданием в голосе, возвращаясь к своему прерванному занятию и стараясь не смотреть на Кая, который терзал ее насмешливым взглядом.
– Правда?
– Да.
В океанских глазах мелькнули хитрые искры, не предвещающие ничего хорошего. В один момент он осушил свой бокал, отставляя его на стеклянную поверхность, сокращая расстояние между ними на диване и жестом, лишенного всяких манер, выхватывая у Этны чашу. Пока Спящая по-детски недоуменно и возмущенно смотрела на русала, сжимая в руке пустую десертную ложку, тот отодвинулся подальше, не скрывая своего довольства. Нарочито медленно он прямо пальцами взял пару мелких зерен, отправляя их в рот.
– Ты была права, очень вкусно, – закивал головой Кай, на этот раз набирая здоровую горсть алых зерен и начиная их есть.
– Ты сказал, что никто не будет отбирать у меня гранат, – Этна наконец справилась со своим возмущением, придвигаясь к Каю с твердым намерением забрать у того фрукт. Но тот продолжил отступление, теперь специально начав есть гранат быстрее.
– Я передумал.
– Кай, отдай мне гранат.
– А «пожалуйста»?
– Пожалуйста.
– Спасибо.
Русал уперся поясницей в подлокотник дивана, перепачканными руками сжимая драгоценную чашу с гранатом. Этна самодовольно улыбнулась, предвкушая быструю победу и возвращение фрукта. Она вплотную придвинулась к русалу, уже даже протянув руку, чтобы наконец отнять чашу, как вдруг Кай молниеносно встал. Этна вовремя успела выставить руку и упереться ею в подлокотник, иначе ее лицо непременно встретилось бы с мягкой обивкой. Ровно сев, она стала с легким прищуром наблюдать за тем, как он ставит чашу на другой конец столика, начиная вытирать перепачканные руки. Теперь она знала наверняка, что просто так гранат ей не отдадут, не стоило даже пытаться отобрать его, он специально дразнил ее, преследуя неведомую ей цель. Так что она равнодушно посмотрела на ложку, отложила ее и скрестила руки на груди.
– Что, больше не хочешь любимого граната? – усмехнулся Кай, отходя к камину, чтобы бросить туда скомканную салфетку.
– Ага, так ты мне его и отдал, – фыркнула Этна в ответ.
– Я не хочу, чтобы гранат ела Меланта, – он пожал плечами, возвращаясь к столику. Так вот в чем было дело.
Спящая покачала головой. Она поняла, чего от нее хотят. Но не было ли это рискованно? Какова вероятность, что сюда сейчас не войдут слуги? Это было опасно. Но, по правде говоря, ей и самой хотелось хоть на миг скинуть эту маску и стать собой. Они с сестрой не отличны друг от друга, как две капли воды, но ее обличие все равно казалось неправильным и другим. Этна даже ощущала его иначе на себе. Временами оно давило и угнетало. Побыть собой хотя бы этой ночью будет неплохой передышкой.
Открытое декольте показывало лишь золотой подвес с камнем, что аккуратно лежал в ложбинке между ключиц. Но Спящая ощущала и скрытую ракушку, что висела гораздо ниже первого украшения. Она никогда не снимала ее, совершенно не опасаясь, что кто-то сможет ее заприметить. Она без труда дотронулась до осколка, хотя со стороны могло показаться, что она просто прикасается к голой коже. Но спустя пару секунд она сняла через голову шнурок с ракушкой, откладывая его на диван, и обманчиво-гладкая кожа покрылась шрамами. Иллюзия прекратила свое действие. Шрамы были повсюду: перекликались между собой на открытой шее и под ключицами, паутиной расположились на ее кистях. Видеть эти следы было непривычно, но когда она подняла глаза на него, тот едва ли не с благоговением на лице взирал на нее.
– Как же я скучал по настоящей тебе.
Кай в один миг оказался рядом с ней на диване. Чаша, за которую велась битва, позабытая стояла на столике. Лицо, освещенное свечами и пламенем из камина, было нежным. Он едва ощутимо прикоснулся кончиками пальцев к открытым острым ключицам, где тоже были неровные следы. А затем вновь наклонился, оставляя легкий поцелуй у основания шеи. Этна чуть откинула назад голову, понимая, что на этот раз собирается спасовать. На этот раз она позволит себе полностью прочувствовать все его поцелуи на своей коже. И на этот раз все будет по-настоящему. Она будет настоящей.
Губы русала медленно исследовали те участки оголенной кожи, которые сейчас были ему доступны, пока сама Этна, боясь сделать лишний вдох, касалась его второй руки своей. Кожа покрывалась мурашками, дыхание перехватывало, а под кожей разливался жар. Нет, не привычный и ручной огонь. Это был жар иного характера. Опаляющий и желанный. Отдающий в низу живота. Кружащий голову. Ей хотелось сгореть в этом жаре без остатка.
Перехватив рукой подбородок русала, Спящая прикоснулась к его губам своими, зарываясь пальцами в жесткие, но светлые волосы, чуть сжимая их, совсем не думая о том, сколько Каю понадобилось времени, чтобы красиво уложить их к балу. Он ответил на поцелуй мгновенно, наполняя его желанием и нетерпением, скрытыми раньше за нежностью и осторожностью. Но теперь они оба переступили черту. Больше терпения не осталось.
Вторая рука Этны скользнула по сильной груди Кая, небрежно скидывая с его плеча камзол. Послышалась возня и шум снимаемой одежды, а после русал остался в своей темно-синей рубахе, и при этом они даже не прервали своего пылкого поцелуя. В какой-то миг его язык скользнул по ее приоткрытым губам, проникая внутрь, углубляя поцелуй, который до этого еще можно было с небольшой натяжкой назвать невинным. Но это продлилось недолго: Кай внезапно отстранился от Этны, учащенно дыша. Она заметила, как расширились его зрачки, а та часть радужки, что светлела в этом месте, стала будто бы больше. Она не понимала, почему он отстранился, если хотел того же, что и сама она
– Не здесь. Здесь будет неудобно, – он прочистил горло, но голос все равно остался хриплым, выдавая его желание с головой. Он поднялся на ноги, протягивая Этне руку, помогая встать с дивана и вместе с ней направляясь к тем самым дверям, которые были сейчас закрыты.
Как оказалось, они вели в уютную спальню, обставленную всем самым необходимым. Здесь тоже был разожжен камин, чей огонь при приближении Спящей приветливо потянулся к ней, но она даже не заметила этого, направляясь с русалом к его большой и аккуратно застеленной шелковыми простынями кровати. Кай обогнул Этну, оставшись стоять у нее за спиной. Это заставило почувствовать ее растерянность и неуверенность. Что он задумал? Правда ли она была готова ощутить все его поцелуи своей кожей прямо сейчас?
Впрочем, ненужные мысли быстро испарились из ее головы, стоило русалу приобнять ее, оставляя нежный поцелуй за ухом. Его ладони скользнули по ее животу, поднимаясь выше и перемещаясь на спину. Этна услышала, как он развязывает шелковые ленты ее шнуровки. Они с тихим шорохом покидали позолоченные люверсы, ослабляя шнуровку корсажа и позволяя ей делать полноценные вдохи. Она помогла стянуть с себя через голову рубаху с шлейфом, оказываясь в одном кожаном строфионе, заменяющим этим вечером нательную рубашку. После Спящая повернулась к русалу, стараясь смотреть лишь на него. Стараясь не смотреть на свое полуобнаженное тело, испещренное множеством шрамов. Никто прежде не видел ее такой. Кай был первым. И все же, даже сейчас, глядя на него, она не видела в чужих глазах отвращения или иных отталкивающих эмоций. Казалось, он просто не замечал этих ужасных следов, свидетельствующих о ее силе. Казалось, его глаза замечали лишь ту часть красоты, которой она обладала. Или же она просто полностью была красива в его очах, даже несмотря на все изъяны.
Она помогла стянуть с него рубаху, прежде чем ощутила спиной шелковые простыни. Их одежда небрежно осталась лежать на краю необъятной кровати. Кай навис над Этной, увлекая ту в очередной пылкий, но не лишенный нежности, поцелуй. Их ладони блуждали по телам друг друга, изучая каждый сантиметр оголенной кожи. Она ощущала его сильные мышцы, дарованные самой природой. Ощущала, как его большие руки касаются живота, поднимаясь выше по ребрам, натыкаясь на преграду из строфиона. Ему пришлось прервать поцелуй, чтобы стянуть кожаную повязку, заставив ее приподняться, чувствуя, как начинают гореть щеки. Комната наполнилась ее шумным дыханием. На этот раз его губы, изучив шею и плечи, спустились к груди, не оставляя без внимания ни один участок нежной кожи, заставляя ее внутренне дрожать, сжимая пальцами светлые волосы.
Поцелуи будоражили. Они заставляли ее сердце биться чаще и желать его с каждой секундой все больше и больше. Пока его губы вырисовывали одной лишь Матери известные узоры на неровной коже, ладони Кая касались ее бедер, сжимая их, поднимаясь выше, намеренно дразня, прежде чем спуститься ниже, чтобы после повторить все заново. Может, русал и был терпелив, но Этна, несмотря на свое слабое волнение, смогла приподняться, неловко пытаясь избавить Кая от его штанов. Тот был вынужден прерваться, одарив ее привычной усмешкой.
– Не торопись.
Он отстранился. В немногочисленном мерцании свечей его бледная кожа окрашивалась теплыми оттенками, очерчивая каждый мускул точеного тела, будто бы созданного рукой умелого мастера. С непринужденной ловкостью Кай расшнуровал ее высокие ботфорты, осторожно стягивая каждый сапог с ноги, отставляя их в сторону. После этого он взглянул на Этну, та неловко кивнула и русал избавил ее от оставшейся лишней одежды.
Обнаженную кожу обдало слабым холодом. От волнения и желания в груди Спящей быстро колотилось сердце. Он не торопился раздеваться. Древние глаза оценивающе скользнули по ее телу, прежде чем он склонился, касаясь внутренней части бедра губами, поднимаясь выше, сжимая пальцами мягкую кожу. Этна приподнялась на локтях, со стыдом и желанием в темных глазах, смотря на то, как чужие губы целуют чувствительную кожу. Все это отзывалось ноющим ощущением внизу живота, заставляя трепетать. Она успела расслабиться из-за его поцелуев, пока не ощутила слабый укус на бедре, вздрагивая и встречаясь с ним взглядами. Он нагло усмехался, но в его океанских глазах она видела лишь желание. Одной Матери известно, почему он до сих пор не накинулся на нее, как хищник на свою добычу. Еще один слабый укус вызвал у нее тихий вздох. Она облизала пересохшие губы, прежде чем, не прерывая зрительного контакта, прошептала: