Карина де Сантис
Спящая в огне
Глава 13
Время до заката пролетело почти что незаметно. Госпожа Адриана привела их в один из больших светлых залов, что находился на пару этажей ниже тронного. Его большие окна выходили на цветущий сад, а внутри было расставлено четырнадцать простых кроватей, для всех участвующих в Отборе. Посреди комнаты стоял большой стол и не успели они толком расположиться, как в зал зашли слуги, которые несли множество подносов с самыми разнообразными блюдами и напитками и быстро стали накрывать на стол. Адриана сказала, что через час к ним придут камергеры и камеристки, чтобы объяснить правила первого испытания, а пока у них было немного времени для отдыха.
Как только слуги вместе с торопливой женщиной покинули зал все смогли немного выдохнуть, расслабиться и устроиться за столом, чтобы приступить к еде. Этна расположилась с краю стола рядом с Каем. У нее буквально разбегались глаза от многообразия еды, которая была очень отличной от той, к которой привыкла она. Северяне по своей вере не употребляли никакого мяса, а тут его было буквально навалом – жареное кусками, тушеное в соусах с овощами, печеные тушки птиц, а также блюда с рыбой. Юной целительнице пришлось потратить немного времени, прежде чем она смогла выбрать самые безобидные блюда – овощной салат, печеный картофель с грибами, и кое-что из нарезки овощей.
– Ты что, не ешь мяса? – Кай недоверчиво покосился на ее тарелку. В его тарелке наблюдалось самое обширное разнообразие – несколько кусков жареного мяса, крыло печеной дичи, немного овощей и… рыба.
– А ты что, ешь… рыбу? – Этна также недоверчиво покосилась на тарелку русала. Ладно, мясо и птица еще куда ни шли в его рационе, но рыба? Милостивая Мать, они ведь почти одинаковые…
– Да. В море всегда выживает сильнейший. Не съешь ты – съедят тебя, – Кай невозмутимо пожал плечами и, вооружившись вилкой, наколол розовый кусочек рыбы, отправляя его в рот. – Так что, почему ты не ешь мяса? Хотя, как я вижу, не ты одна его не ешь…
Ундина и Каэль, сидевшие напротив, едва ли не с брезгливостью посмотрели на тарелку русала и, отведя глаза, стали есть те овощи, которые удалось выбрать из всего представленного многообразия.
– Потому что никто из северян его не ест. Для нас лес и его обитатели как младшие братья и это неправильно – употреблять их в пищу, – ответила Этна, приступая к своей трапезе, замечая, что только у лесных людей на тарелках не было мяса. Незнакомая девушка с Запада и горные люди спокойно ели трупы животных.
– А Белая Волчица знает об этом? Я, конечно, не знаток вашей веры, но, насколько знаю, Мать терзала милых зайчиков и ела их сырыми наравне со стаей, – русал неопределенно хмыкнул, насмешливо обведя глазами всех северян. Если бы Этна говорила с ним впервые, то подумала бы, что он откровенно насмехается над их покровительницей, однако, это была его привычная насмешка, которой он пытался вывести других на эмоции. И, учитывая, что все присутствующие северяне одарили уничтожающими и осуждающими взглядами, у него это прекрасно получилось.
– Это была ее жертва для того, чтобы обучиться искусству врачевания.
– А, ну так это святое…
И дальнейшая трапеза прошла в тишине.
Едва они закончили с десертами (они оставили особый след в душе Этне и, если бы не чувство сытости, она бы и дальше поглощала кексы с ягодным вареньем и сладкое печенье), как дверь в их временное жилище распахнулась и внутрь вошли трое: двое мужчин, один из которых был облачен в кожаный костюм темно-древесного цвета, его ворот, рукава и пояс были отделаны металлическим серебром, позади тянулся длинный плащ, а на ногах были ботинки; второй мужчина был одет в более свободную одежду, состоящую из бежевой рубахи с открытым воротом, заправленную в темные штаны, поддерживаемые большим ремнем, а на его ногах были закрытые сандалии; и мать Ауреи.
Мужчине, облаченному в костюм, можно было дать лет тридцать пять. Его темно-русые волосы были аккуратно причесаны, синие глаза смотрели как будто пытливо, а небольшая щетина, украшавшая треугольное лицо, делала его более статным. Второй мужчина выглядел значительно старше своих спутников. На смуглой коже просматривались небольшие морщинки, светло-серые глаза были чуть прищурены, а светлые волосы, явно выцветшие на солнце, небрежными прядями обрамляли лицо, по длине достигая до середины его шеи. У него тоже были щетина, вот только она, казалось, делала его визуально старше, чем он есть.
– С трапезой, судя по всему, покончено, – чуть улыбнувшись, проговорила камеристка. Аурея, заметив мать, быстро встала из-за стола, буквально подбегая к ней и заключая в крепкие объятия. Женщина улыбнулась, целуя дочь куда-то в волосы и также крепко обнимая ее. Простояв так с минуту, она мягко сказала Аурее вернуться на место. – Прошу прощения за эту небольшую заминку. Слишком долго я не видела свою дочь. Итак, меня зовут Нитта, я бывшая камеристка Ее Величества королевы Валенсии. И я буду инструктировать по заданиям Отбора северян. Это Харон, – она указала на мужчину в костюме, – бывший камергер Ее Величества королевы Теодоры и он будет инструктировать восточных людей. А это Бьорк, – теперь Нитта указала на мужчину со смуглой кожей, – бывший камергер Ее Величества королевы Мелины, и он будет инструктировать морских людей. Теперь попрошу вас всех разбиться на группы по мастерству.
Нитта отошла в сторону, ровно, как и два камергера. Этна вместе с другими шаманами и целителями отошли к камеристке, готовые слушать то, что она скажет. Юная целительница заметила, как Аурея не сводит глаз с матери, слегка улыбаясь, а та сдержанно отвечает ей тем же. «Так вот как значит выглядит тоска по родителю», – думалось ей. Когда все остальные тоже разбились по группам, комната заполнилась голосами. Группа западных людей была самой маленькой, но Бьорк все равно со всем вниманием принялся объяснять им суть первого испытания.
– Первое испытание заключается в том, что вам нужно будет исцелить горных людей, – проговорила Нитта. Этна вперила в нее не верящие глаза. И это первое испытание? Такое простое и незамысловатое? Камеристка не шутила сейчас?
– Но… что делать шаманам?.. – Аурея, как и прочие, была в замешательстве. Шаманы ведь специализируются на исцелении ментальных травм, а не физических.
– Не волнуетесь, ваша помощь тоже потребуется в этом деле. Учитывая, что испытание с одной стороны немного странное… – Нитта покачала головой, кажется, она и сама была не в восторге от того, что знала. – Вам предоставят все необходимые материалы, целители. Что касается шаманов, то вы берете с собой маски. Если кому-то что-либо понадобится во время испытания, то молча поднимаете руку – к вам подойдут, и вы попросите все, что нужно. Вам нельзя делиться сутью задания с другими ребятами и нельзя будет мешать друг другу на испытании. Разговоры также должны отсутствовать. Все это будет строго контролироваться, поэтому советую не нарушать правил. Есть вопросы?
– Да нет. Задание звучит легко, уверен, справиться с ним будет проще простого, – Валериан пожал плечами, почесав свой подбородок пальцами.
– Мне бы твою самоуверенность, – покачала головой камеристка.
– Наши испытания будут проходить совместно или нет? – Ундина взглянула на Нитту, прежде чем бросить короткий взгляд на горных и морских людей.
– Друг за другом, поэтому будьте готовы.
Когда никто больше не задал ни единого вопроса, камеристка взглянула на камергеров, которые уже закончили с инструкциями.
– Ожидайте, госпожа Адриана придет за вами и отведет на испытание.
Когда камергеры и камеристка удалились, они все остались одни. Этна не понимала, почему сутью испытания нельзя поделиться с другими и почему оно такое простое. Где крылась загвоздка? Она взглянула на Кая – тот хмуро взирал на девушку, чье имя она так и не узнала. Что такого сказал им Бьорк, что русал теперь хмурится? Ее глаза скользнули к горным людям, которые шепотом о чем-то переговаривались. Ковальщицы при этом еще и возмущенно жестикулировали – кажется, их задание тоже было какое-то странное. Но узнать это удастся только через пару часов.
***
Когда солнца, приветливо заглядывающие через сад в окна зала, стали окрашивать небо в нежные прощальные цвета, за ними пришла госпожа Адриана. Поторопив всех, она вышла из зала, а остальные последовали за ней. Шаманы вооружились своими масками, надев их на головы, чтобы в случае чего успеть быстро надеть на лица. Этна шагала рядом с Каем. Тот больше не хмурился, но был все равно задумчивым.
– Волнуешься? – она бросила на него быстрый взгляд.
– Не особо, просто мне не нравится суть испытания, – тот неопределенно пожал плечами. – А ты?
– Да нет, хотя мне кажется, что испытание будет сложнее, чем нам сказала Нитта.
– Ты справишься, я уверен.
Этна чуть улыбнулась, прикоснувшись к его руке, тоже стараясь поддержать. Им всем сейчас нужна была поддержка. Но, кроме этого, не стоило забывать и о том, что там, на Отборе, каждый будет сам за себя, и поддержка кого-либо может дорого стоить в ближайшем будущем.
Они вновь оказались в тронном зале, правда на сей раз возле постамента с тронами стояли кресла с мягкими обивками. По левую сторону от постамента поставили широкие лавки. Троны, ровно, как и кресла, уже были заняты – три королевы, облаченные в другие платья, и знать, среди которых Этна рассмотрела Яснораду, а также Нитту, Харона и Бьорка. С середины зала была убрана ковровая дорожка, да и самого пространства там словно стало чуть больше, чем было в первый раз. Этна вместе с Адрианой и другими девушками присели в глубоком реверансе, а юноши низко поклонились. После этого торопливая женщина заняла свое место среди знати на удобном кресле, а все остальные устроились на лавках. Этна старалась держаться поближе к Каю даже сейчас – отчего-то рядом с ним ей было в разы спокойней.
– Три солнца уже оповестили о конце дня, поэтому я объявляю о начале первого испытания Отбора для Двора, – Яснорада поднялась со своего места и громко оповестила всех о начале, прежде чем, крепко держась за подлокотники кресла, села обратно. Сейчас с ней не было ее трости, но, возможно, она была за самим креслом.
После объявления Кай и Алексис (Этна все же узнала имя этой русалки) вышли на середину зала, поклонившись всем присутствующим, а после разошлись в разные стороны – Алексис пошла к дверям, садясь на колени и оказываясь лицом к постаменту, а вот Кай, проделав тоже самое, оказался лицом к Этне и боком к правительницам. Они синхронно закрыли глаза и каждый сжал свои ладони. Не прошло и пары секунд, как все горные люди тоже встали и вышли на середину зала. К ним тут же подошли слуги, протягивая мечи без ножен – самые обычные, но, без всяких сомнений, хорошо заточенные. И все, включая ковальщиц, приняли оружие. Северяне с недоумением смотрели на эту картину – ковальщицы и кузнецы не должны сражаться, ведь их мастерство заключается в изготовлении оружия. Но если они сейчас выступят против воителей, то это, как минимум, будет нечестно. Но вряд ли тех, кто придумали это испытание заботило это и то, что по своей природе данный бой был неправильным.
Впрочем, честным будет бой или нет – это никого не волновало. Вооружившись, все встали в стойку. Андерс против воительницы, а юноша с бритым черепом – против ковальщиц. Этна сомневалась, что таким образом их силы сравнялись, но повлиять на увиденное никак не могла. Могла только мысленно обратиться к Гёдземе, прося ее помочь ковальщицам. Было странно обращаться к чужой покровительнице с молитвой, но Белая Волчица ничем не смогла бы здесь помочь.
А дальше произошло то, чего никто не ожидал увидеть – западные люди открыли свои глаза, которые сейчас будто светились ярким светом изнутри и направили свои взгляды на восточных людей. Те, будто получив безмолвный сигнал, начали свои поединки.
– Что они делают? – прошептала Виола, не сводя глаз с горных людей. Тронный зал наполнился лязгом метала, который нарушали короткие выкрики и шумное дыхание сражающихся.
– Мне кажется, что эти рыбы используют свои галлюцинации на них – чтобы сражаться было тяжелее, – таким же шепотом ответил Констэнс, едва повернув голову в сторону близнеца.
– Но им же и так тяжело сражаться. Там же две ковальщицы, – возмущенно прошептал Валериан, но его слова утонули в крике боли – одна из ковальщиц получила удар в плечо и рукав ее рубахи тут же окрасился алым, а рука безвольно повисла плетью. Бритоголовый воитель, будто не видя ничего перед собой, бросился в атаку вновь и второй ковальщице пришлось защищать свою подругу, чтобы та успела хоть немного прийти в себя.
Этна едва ли не с ужасом наблюдала за поединками. Ей даже не мешал свет, льющийся из глаз Кая и Алексис, которые безмолвно сидели на своих местах, блуждая очами от одной движущейся фигуры к другой. Андерс свирепо атаковал свою противницу, заставляя ту пятиться и защищаться, выставляя меч вперед. Но при этом они оба будто двигались вслепую, не замечая ничего реального, видя лишь то, что им услужливо показывали люди Запада. Пару раз у Андерса получилось ранить свою подругу по оружию, но та даже не моргнула, хотя из ее ран ручьями потекла алая кровь. Она как-то недоуменно взглянула на свои раны, прежде чем обратила глаза к воителю, продолжив защищаться. Юная целительница своими глазами узрела то, о чем могла лишь слышать и представлять. И она не знала, что ее поражало – жестокость воителей или то, что они, в отличие от ковальщиц, сражаются молча, лишь под музыку своих звенящих мечей. Ковальщица, к слову, которую ранили в руку, постаралась продолжить бой другой рукой спустя пару мгновений, но воитель просто со всей силы оттолкнул ее, отчего девушка упала на пол, и, приложившись головой, какое-то время не шевелилась. Это было жестоко, но, возможно, со стороны воина это был жест милосердия. Вряд ли ему очень сильно хотелось биться против двух неопытных девушек, которые держали мечи в своих руках лишь тогда, когда ковали их. Спустя еще пару минут вторая ковальщица тоже оказалась на полу, а ее меч с лязгом проскользил по мрамору, и остановился у маленьких ступеней постамента.
Бритоголовый воитель бросил взгляд на лежавших без сознания девушек, после небрежно вытер меч о свои штаны, пачкая их в крови. Его безучастный взгляд медленно скользнул к Андерсу. Наверняка нельзя было понять, хочет ли он биться с ним или его просто одолевает скука.
Андерс тем временем нанес воительнице удар в бок, заставив ее пошатнуться. Она была готова и дальше сражаться – это ясно читалось в ее свирепом взгляде, но воитель кинулся на нее с мечом и просто повалил на пол, поставив ногу в сапоге на ее горло. Проигравшая воительница положила меч на пол, учащенно дыша. Этна думала, что на этом испытание кончится, но не успел Андерс развернуться, как на него бросился бритоголовый, готовый обрушить меч на голову воина. Тот увернулся, но при этом запнулся на ровном месте, с глухим стуком рухнув на пол, едва не выронив свое оружие. Его противник медленно, будто разучился ходить, приблизился к нему, также медленно поднимая свой меч. Сейчас оба воителя двигались заторможенней и медленней, чем в начале битвы и, как предполагала Этна, это было связано с тем, что Каю, и Алексис было проще использовать свою магию на двоих людях. Андерс, будто не понимая, что нужно делать, откатился в сторону, не позволяя обрушить на себя меч. Правда то, что произошло в следующий миг заставило Этну громко ахнуть.
Андерс резво вскочил на ноги и два воителя вцепились друг в друга, падая на пол и просто начиная избивать друг друга. Их мечи полетели на пол, а сами они, не щадя кулаков, били друг друга повсюду, куда только смогли достать. Тишину зала нарушали лишь звуки ударов и частое дыхание воинов. И так продолжалось еще с минуту, пока чей-то зычный голос не крикнул: «Остановите их немедленно!». Этна подумала, что сейчас слуги или стража кинутся к воителям и расцепят их, положив конец неконтролируемой свирепости, но Харон и Бьорк, вскочившие со своих мест, ринулись к морским людям. Кай и Алексис получили по звонкой пощечине, прежде чем смогли прийти в себя. Их глаза больше не светились, а казались скорее ошарашенными. Русалка схватилась за свою щеку, вздрагивая, а Кай остался совсем невозмутимым, только руки положил на колени, склонив голову набок. Его древний взгляд скользнул к дерущимся воителям, не без удовольствия смотря на их бой, перешедший все границы. Правда, как только с воителей спали чары морских людей, те по инерции еще пару раз ударили друг друга, прежде чем смогли понять, что к чему и оторваться друг от друга. Они часто дышали и выглядели, по праве говоря, всклокоченными. Их одежда была в нескольких местах порвана и пропитана кровью от ран. Волосы Андерса были влажными от пота, а на его лице расцветали синяки и ссадины. Его товарищу тоже мало повезло – один глаз заплыл, а из носа ручьем бежала кровь.
– Подъем, – почти что прорычал Бьорк и Кай с Алексис синхронно поднялись на ноги. Сейчас Этна поняла, что все пошло не по плану. Воители должны были честно сражаться на мечах, но, вероятней всего, из-за магии потеряли контроль над собой и устроили уличную драку. Но как те, кто контролировали эту магию, допустили такое?
Морские люди вернулись на скамью, камергеры заняли свои места, а вот воители остались в середине зала. Северяне переглянулись друг с другом, не понимая, могут ли они приступать к своему заданию. Этна скользнула глазами к Нитте, замечая, что та надела на лицо маску, плотно закрывающую нос и рот. И такие маски были у всех из знати.
Объяснение этим странным маскам появилось меньше, чем через минуту – по залу пополз тягучий дым с весьма специфическим запахом. Слуги, которые тоже надели маски, подошли к каждому целителю, вручая небольшой деревянный ящик, полный разных баночек и инструментов для лечения. К тому моменту дым весьма стремительно распространился по залу – скорее всего окуривать пространство начали пару минут назад, иначе такое быстрое распространение Этна попросту объяснить не могла.
Приняв свой ящик, молодая целительница встала со скамьи, двинувшись к Андерсу. Она невольно вдыхала витающий дым, но пока ничего странного в нем не ощущала. Она кивнула воителю на пол и тот буквально плюхнулся на него. Этна села на колени рядом, принявшись осматривать все имеющиеся раны. Делать сквозь дым это было не очень просто, но это было не главной проблемой. Она ощутила, как ускорилось собственное сердце, хотя чувствовала себя очень спокойно и вообще не волновалась. Решив сконцентрироваться на ранах воителя, она взяла из ящика баночку, наполненную водой, смочила ею белую ткань и стала вытирать кровь. До ее ушей донеслось негромкое пение, похожее на то, как волки воют на луну, только более нежное. Быстро обернувшись, она взглянула туда, откуда доносилось пение и заметила, как шаманы, скрыв свои лица за волчьими масками, поют, придерживая головы девушек, бывших без сознания. Такое применение способностей было не совсем в правилах шаманов, но сейчас, чтобы помочь ковальщицам быстрее очнуться (и чтобы не сидеть без дела) они были вынуждены прибегнуть к своим навыкам.
Когда ее взгляд вновь вернулся к ранам и воителям, она поняла, что обзор еще больше ухудшился, но не из-за количества дыма. Дело было не в плохой видимости, нет. Голова будто шла кругом, думать, а тем более рассуждать получалось туго. Что-то было не так с этим проклятым дымом, но она не понимала, что. Да и не хотела понимать, по правде говоря. Она ощущала себя сейчас так спокойно и умиротворенно, что не хотелось вообще ни о чем думать. Однако перед ней сидел воитель и она должна была ему помочь. Это ведь часть ее испытания, да?
Покопавшись в ящике и найдя там склянку, Этна тихо хихикнула. В названии, что было на ней, не было ничего смешного. Обычная мазь для обработки ран, но… Она вновь тихо хихикнула, качая головой, прежде чем начать наносить забавную субстанцию на раны Андерса – тот к тому моменту успел снять рубашку, а его размытое тело казалось чем-то нелепым в ее затуманенных глазах.
«О, Волчица, какие же странные у него руки, а эти дурацкие мускулы…», – промелькнуло в голове Этны, пока она, широко и бессмысленно улыбаясь, перевязывала Андерса. Она не понимала, что творит и чувствовала, будто все идет наперекосяк. Но при этом ошибки вовсе не заботили ее. Ее с головой накрыло умиротворение, и она решила, что будет плыть по течению…
От прохладного воздуха и аромата цветов в саду кружилась голова, хотя Этна подозревала, что дело было вовсе не в этом, а в той траве, которой решили окурить тронный зал, чтобы усложнить испытание. Она плохо помнила, что делала и кому помогала после Андерса. В голове отпечатался только громкий возглас Валериана, когда он желал доброй ночи Их Величествам, а также звук пощечины, которую наотмашь ему залепила сестра. После их увели из зала, но Кай настоял на небольшой прогулке, и они вдвоем теперь бродили в темноте среди причудливых кустов и деревьев.
– Кому я помогла после Андерса? – юная целительница взглянула на Кая, заправив свои распущенные волосы за уши, которые лезли в глаза. Сейчас даже они вызывали небольшое раздражение и тошноту, хотя обычно ей нравилось прикосновение прядей к коже. Она с трудом отходила от того, чем успела надышаться. Русал выглядел ничуть не лучше – светлые волосы были взъерошены, а сам он казался еще более бледным, чем обычно.
– Кому? Кому-то, от кого отошел волк… Какой-то девушке, – его ответ не сильно пролил свет на туманные воспоминания. Кай тоже надышался этой дрянью и, судя по его короткому ответу, тоже на тот момент испытывал галлюцинации.
– А почему ты и Алексис… Как вообще вышло, что воители подрались? – поняв, что пролить свет на часть своего испытания не удастся, Этна перевела тему в другое русло. Нужно было прочистить мозги и как можно скорей. Так погано она себя, пожалуй, еще никогда не ощущала.
– Это же было частью их испытания, – Кай криво усмехнулся, но при этом его челюсти сжались, а светлые брови сошлись на переносице.
– Ты понял, что я имела ввиду.
Он поджал губы, даже не посмотрев на целительницу. Какие мысли витали в его голове, когда он, пялясь перед собой, уселся в прохладную траву, вытянув длинные ноги? Этна последовала его примеру. Голова все еще слабо кружилась и, по правде говоря, она бы лучше легла, а не села задницей в траву.
– Думаю, уже на тот момент я успел надышаться этой гадостью и перестал себя контролировать, – наконец ответил русал, пожимая плечами так, словно ему было неприятно об этом говорить.
– Ты считаешь, что это была твоя ошибка, Кай? – тихо спросила Этна, не сводя с него темных глаз и придвигаясь чуть ближе.
– Ляг на мои колени, – он ушел от ответа на вопрос, повернув к ней голову. Три луны слабо освещали заостренные черты его красивого лица. Океанские глаза, светлеющие к зрачку, будто светились сейчас в этой окутывающей темноте сада.
– А ты расскажешь о своей магии?
– Я расскажу тебе, о чем угодно, Этна. Я могу поведать тебе тысячу прекрасных историй, если буду видеть твои глаза.
И она легла на его колени головой, скрывая улыбку и обращая взор на темное небо, усыпанное драгоценными камнями, слабо мерцающими этой ночью.
Он заглянул в ее глаза. Они были такими темными и глубокими, словно морское дно, куда не достают лучи светил. Но в этой темноте, в этой глубине отражались небесные звезды. Ее глаза были похожи на маленькие осколки ночного неба. Свет лун мягко отражался от ее лица, изборожденного шрамами. Один едва не лишил ее правого глаза. Другой, будто след от слезы, стекал с левого. Еще один перечеркивал ее полные губы. Другая вереница шрамов хаотично расположилась на ее умиротворенном лице. Глядя на то, как мерцают ее глаза и на то, как она старается скрыть улыбку, лежа головой на его коленях, он был готов рассказать ей тысячу историй. Он был готов поведать ей все тайны этого мира, лишь бы иметь возможность смотреть на отражение звезд в ее глазах.
– Это довольно сложный процесс, который мы используем в качестве защиты. Как у… кальмаров, которые пускают чернила в момент опасности. Галлюцинации не всегда может увидеть тот, на кого они направлены. Все будет зависть от умений и потенциала. Если русал или русалка еще плохо владеют этой способностью, то они сами будут светиться. Неплохой уровень, когда свет исходит из глаз…
– Как у тебя сегодня? – Этна на миг оторвалась от созерцания спокойного неба, взглянув на Кая. Тот согласно кивнул головой.
– Тот, на кого направлена магия может видеть всякое разное и не всегда приятное. Обычно эта способность помогает нам избежать столкновения с морскими хищниками, но мои родители в детстве так запугивали меня, – он коротко усмехнулся, прикоснувшись пальцами к ее темным волосам, едва касаясь их подушечками. – А еще он видит все будто замедленно, понимаешь? Словно весь мир резко затормозил перед его взором…