Карина де Сантис
Спящая в огне
Глава 11
Молодые путешественники шли еще около часа по полям и захудалым деревням, прежде чем смогли выйти к сердцу Юга. Не сказать, что они были очень расстроены, пока преодолевали нужное расстояние, но, признаться, все ожидали куда большего.
Впрочем, легкое разочарование Этны испарилось также быстро, как испаряется по утрам роса с травы. Конечно, это не то, чего она ожидала, но, признаться, звуки домашнего скота, работающие в своих огородах южане (гораздо больших, чем у самих северян) и практическое отсутствие деревьев были любопытными феноменами. Ей сложно было представить, как можно было жить в доме, где больше одного этажа или как можно было управляться с таким большим хозяйством в лице скота, огорода и посевов пшеницы. Впрочем, люди, жившие в этой части Юга, не выглядели несчастными. Они изредка останавливали молодых северян, интересуясь, куда они идут и желали удачи, узнав, что на Отбор. Некоторые из них даже говорили о том, что они сами или их дети утром были на коронации и, если бы не работа, они непременно остались бы на гуляния, которые продлятся до самой ночи. Этна и сама была бы не прочь посетить эти гуляния, правда, не была уверена, что сможет сделать это из-за усталости. Может, вечером, как немного передохнет? Наверняка и остальные тоже захотят присоединиться.
Незаметно деревни и их огороды исчезли, сменяясь более широкими домами с уютными крылечками и распахнутыми настежь большими окнами. Домов было большое множество, но ни один из них не был похож на другой. У одного стены были каменными, у второго были резные оконные рамы, а у третьего и вовсе могла быть вывеска, уведомляющая о том, что в этом доме могут оказать различного рода услуги. Все было таким разнообразным, как цветы на лесной опушке! А мощеная дорога под ногами? Этна привыкла к тому, что под подошвой сапогов мягко пружинит земля и трава, но тут шаг был жестким и твердым, непривычным. Она, как и ее спутники, не знали, куда девать глаза: лицезреть здания, дорогу или веселящихся после коронации людей?
Постепенно дома терялись в более крупных зданиях, у которых были свои вывески с обозначениями. По одну руку раскинулись открытые продуктовые лавки, в которых в очереди за овощами, мукой и Мать еще знает за чем стояли южане. По другую руку виднелись стеклянные витрины с будто живыми манекенами, на которых, словно на больших кукол, были надеты роскошные наряды, достойные, казалось, королев. Меж таких ателье и магазинчиков виднелись скромные двери в читальные лавки. Каждая дверь будто манила к себе, нашептывая зазывания и приглашая войти внутрь хотя бы на минуточку, чтобы только одним глазком взглянуть на притаившийся внутри маленький мир.
Среди таких торговых точек были и вовсе громадные здания, возле которых ходили зазывалы. Своими зычными или певучими голосами они призывали зайти именно в их таверну, обещая вкусные напитки, свежую еду и мягкую постель. Все было таким чудным и необычным, что Этна даже не могла скрыть своего восторга. Мир здесь буквально бурлил и дышал. Совсем другой. Не такой, как ее тихий лес с перешептыванием деревьев. Но… такой энергичный и манящий. Она была готова жить здесь, лишь бы иметь возможность бродить по этим улочкам, похожим на вены большого организма.
– Насколько я помню, лавка Коллин находится прямо за таверной «Три светила», – проговорил Валериан, нехотя отрывая глаза от окружающего пейзажа, чтобы взглянуть на других северян и удостовериться, что он ничего не путает.
– Ага, осталось только найти ее. Тут так много этих таверн и магазинов, что глаза разбегаются, – отозвалась Ундина, завороженно таращась на воздушное платье, скрытое за витриной мастерской лавки.
Этна хотела было предложить пойти дальше или спросить у местных, где находится лечебная лавка матери Августы, но замерла. Юг, хоть и бурлил жизнью и множеством голосов, не имел своей музыки. Он был полон звуков, но никто не исполнял мелодию. Ровно до этой секунды, пока она не услышала мелодичный свист, хлопки в ладоши и… музыку. Мелодию, сплетенную двумя неизвестными ей музыкальными инструментами. Веселую, задорную и танцующую.
Из проулка выскочила девушка в легкой сиреневой юбке, которая развивалась от ее движений. На ней была простая белая рубаха, черный корсаж и белый большой цветок в распущенных темных волосах. Она танцевала, держа подол своей легкой юбки, похожая на прелестную бабочку с худыми ногами и изящными движениями. Следом за ней вышло трое парней, которые и создавали мелодию из свиста, хлопков и инструментов. Они были одеты в простые штаны и светлые рубахи, а их головы были непокрыты. Они продолжали исполнять задорную мелодию, пока танцовщица скакала в танце по мостовой, обнажая босые ступни, задирая юбку выше щиколотки и разбавляя ритмичные движения танца улыбкой. Изредка она кружилась вокруг своей оси, и тогда ее взметающаяся вверх юбка была похожа на пышный бутон цветка. Все прохожие замерли, глядя на бабочку в девичьем обличье, присоединяясь к общей мелодии и хлопая в такт ей.
Этна от удивления даже чуть рот приоткрыла, не сводя лисьих глаз с незнакомки, слишком зачарованная ее танцем, имеющем определенную последовательность, в отличие от их плясок возле костра, и босыми ступнями, не боящимися камней мостовой и мелодией – такой отличной от пения шаманов и их бубнов. Но, вне всяких сомнений, красивой и восхитительной.
Когда танцовщица закончила свой танец, раздались аплодисменты, а сама она поклонилась, отпустив подол чуть смявшейся юбки и широко улыбнувшись. Ее спутники достали откуда-то маленький холщовый мешочек, и южане кидали в него блестящие монеты, не забывая говорить комплименты девушке, которая на все слова отвечала легким поклоном.
Молодая целительница обернулась к северянам, которые выглядели также удивленно, как и она сама. Она уже хотела было предложить спросить у этого квартета, как далеко им до нужной таверны, но тут бабочка в девичьем обличье сама отделилась от своих спутников, подходя к ним и с улыбкой обводя каждого молодого человека.
– Приветствую вас, люди Севера. Вы пришли на Отбор? – не прекращая лучезарно улыбаться спросила она. Лишь на Этне ее улыбка чуть дрогнула, а в больших глазах на миг отразился ужас, прежде чем танцовщица смогла взять себя в руки.
Северяне, все как один, поздоровались так, как принято у них дома, прежде чем Виола взяла слово:
– Именно так. И мы бы хотели знать, далеко ли отсюда находится таверна «Три светила».
– А еще, не сочтите за грубость, госпожа, но Вы так здорово танцевали, что я, кажется, обронил свою челюсть на мостовую, – не сложно догадаться, что эти слова принадлежали Валериану, который сходу решил покорить местную девушку. И, чтобы подтвердить свои слова, он даже наклонился, подбирая якобы оброненную челюсть и возвращая ее в свой рот. Незнакомка сдержанно засмеялась, пока другие северяне, в особенности сестра горе-покорителя, закатывали глаза.
– Что ж, господин, Вы первый, кто говорит мне столь небанальный комплимент, благодарю Вас, – танцовщица сделала изящный реверанс, прежде чем вернула свое внимание его сиблингу: – Вам жутко повезло, ведь я там работаю и запросто покажу дорогу. Могу попросить хозяина, чтобы он не брал с вас плату за ночь, у вас ведь наверняка нет денег, не так ли?
– Вы правы, спасибо, но Ваша таверна служит нам всего лишь ориентиром, мы остановимся в лечебной лавке Коллин, – ответила Этна, не без восхищения в темных глазах продолжая рассматривать южанку.
– А, так она прямо за нашей таверной, не заблудитесь, – кивнула танцовщица, бросая быстрый взгляд на молодую целительницу, прежде чем громко свистнуть, привлекая внимание музыкантов. – Ребята, я отведу этих людей в лавку Коллин. Встретимся через двадцать минут на площади, хорошо?
Обернувшиеся парни согласно кивнули, обведя быстрыми взглядами группу северян, прежде чем вернуться к диалогу с собравшимися южанами: по всей видимости они рассказывали им про свою таверну, таким образом завлекая в нее народ. Неплохой, а главное запоминающийся, ход. Неудивительно, если в «Трех светилах» полно народу.
– Как Вам Юг? Вы впервые тут? – бодро шагая и совершенно не путаясь в своей воздушной юбке, незнакомка мельком взглянула на северян.
– Да, впервые. Очень энергичная сторона, красивая по-своему и, несомненно, шумная. Непривычно немного после лесов Севера, – ответила Этна, вновь замечая, что танцовщица старается лишний раз не смотреть на нее. Впрочем, это касалось не только ее – остальные люди, встречающиеся на их пути, увидев некрасивые шрамы тоже отводили взгляды, начиная шептаться и качать головами. Впрочем, были и те, кто задерживали взгляды, будто изучали каждый бледный шрам, избороздивший ее лицо. Молодая целительница чувствовала себя из-за этого немного некомфортно, но старалась не подавать вида. В конце концов, не ее вина в наличии этого ужаса на лице.
– И тут так много домов и строений… Тебя не смущает, что тут шел я? – Каэль возмущенно посмотрел на Валериана, который нагло подвинул его в сторону, чтобы идти рядом с бабочкой в девичьем обличье.
– А еще тут такие красивые девушки, у нас таких нет, – не обращая внимания на возмущения шамана, близнец перевел тему и глаза на танцовщицу.
– Неправда. У вас тоже очень… красивые девушки, – та чуть замешкалась, но все же улыбнулась, не обратив внимания на комплимент.
Остаток пути прошел в молчании, но оно не было в тягость: все рассматривали улочки, по которым их уверенно вела южанка. Периодически она что-то рассказывала, поясняла или попросту здоровалась с кем-то, одаривая встречного дружелюбной улыбкой. Этна поражалась, как танцовщица не плутала среди этих многочисленных и многолюдных улочек. Они казались ей сложнее леса, хотя здесь, среди домов и строений опознавательных знаков было гораздо больше, чем среди безмолвных и почти одинаковых деревьев.
Совсем скоро они обошли большую таверну из трех этажей и с опознавательной вывеской, состоящей из трех светил: полукруги месяца с лучами солнца. Мимо такой точно не пройдешь. А прямо за «Тремя светилами» было скромное двухэтажное здание без вывески, но с табличкой на двери, гласящей, что это лечебная лавка. Танцовщица, так и оставшаяся безымянной, попрощалась с путешественниками, сказав на досуге обязательно заглянуть к ним в таверну.
В лавке почти никого не было. Только женщина с глазами хвойного леса и сухой фигурой. Ее русые волосы были собраны в пучок на затылке, а поверх нежно-розовой юбки и в тон ей блузы с коротким рукавом был накинут фартук. Она что-то оживленно рассказывала мужчине с седыми волосами, который опирался на трость, склонив голову к целительнице, слушая внимательно. Коллин взглянула на вошедших, но разговора не прервала, оставив семерых северян в одиночестве разбрестись по лавке.
Она была не очень большой, полностью заставленной различными стеллажами и шкафами. Где-то хранились уже готовые снадобья и мази, надежно спрятанные в банки-склянки и закрытые пробками, к которым крепились аккуратные записки с названиями, составом и способом применения. Местами в аккуратных свертках хранились запасы трав, ягод и цветов. Всего было так много, что у Этны просто разбегались глаза, но, ожидая, она, как и все, неспешно бродила от полки к полке, читая знакомые названия и составы. Как Коллин умудряется делать это все и работать одна?
– Хорошего Вам дня, – женщина улыбнулась, а седой господин, стуча тростью по деревянному полу, прошествовал на выход, закрывая за собой дверь, над которой звякнул колокольчик. На зашедших молодых людей он даже не обратил ни капли своего внимания.
Северяне, как один, оторвались от своего занятия и приблизились к деревянной стойке, за которой и стояла хозяйка лавки. На деревянной поверхности лежала большая тетрадь, расчерченная в линейку. Рядом стояла чернильница, а в ней – перо. В милом беспорядке на стойке лежали свертки и листки пергамента с торопливыми, но аккуратными записями. За стойкой виднелась открытая дверь, а за ней – лестница на второй этаж.
– Доброго дня, ребята. А я уж думала, что вы все заблудились, – Коллин дружелюбно улыбнулась каждому присутствующему. Молодые северяне не проронили ни звука, показывая знак приветствия. Если их и поразило словесное приветствие, не свойственное людям леса, то никто не посмел делать замечание взрослому человеку. – Как добрались? Устали, небось.
– Да, а в целом без приключений, – ответила Ундина за всех. Впрочем, все были согласны.
– Ну хорошо. Тогда проходите наверх. Там найдете еду на горячей поверхности и… – хозяйка лавки немного нахмурилась, прежде чем продолжить, осматривая каждого северянина, – будет большой матрац в другой комнате, там поспите. Другого, к сожалению, предложить не могу. Сами, надеюсь, справитесь, а то я отлучиться не могу – надо собрать заказы и отдать их местным мальчишкам-гонцам.
Затем она щелкнула щеколдой стойки, открывая ее и по одному пропуская молодых людей за нее. Они гуськом поднялись на второй этаж, поделенный на несколько небольших, но светлых комнат. Прежде чем пройти дальше лестницы, каждый и каждая сняли свою обувь, ощущая уставшими ступами прохладные доски. В одной из комнат, служившей объединенной кухней со столовой, нашелся стол с двумя стульями, пара шкафов и… горячая поверхность, представлявшая собой странную открытую печку, из дверцы которой виднелись обуглившиеся дрова, а наверху стоял горшочек, откуда исходил весьма ароматный запах. Особо голодные в лице Валериана и Каэля расположились на кухне, без особого труда найдя тарелки и приступив к трапезе. Остальные направились в комнату, где их должно было ждать их большое спальное место.
В комнату проникал мягкий свет, а из открытого окна слышался шум гуляний и проникал свежий воздух. На полу валялся большой матрац, странное покрывало, сшитое, видимо, из остатков ткани, и подушек, которых на всех не хватало. Чем богаты. Но и на том «спасибо», не так ли?
В тишине молодые северяне стянули с себя плащи, устроив их на стоящем у двери стуле и, чувствуя явную неловкость, устроились на ложе. Этна лежала почти возле самой двери, спиной ощущая спину Ауреи, которая лежала лицом к Констэнсу. Чтобы им обеим было хоть немного комфортно и уютно. Возле Констэнса расположилась Ундина, а возле нее – Виола. Особо голодным подушки не достались. Да что там – Этна и Аурея лежали на одной подушке, соприкасаясь затылками. Молодая целительница закрыла глаза, расслабляясь. Многочасовое приключение дало о себе знать и даже звуки улицы и разговоров Валериана с Каэлем не помешали ей погрузиться в сон.
Проснулась она спустя несколько долгих часов. За окном мельтешил закат, но, судя по звукам, гуляния были в самом разгаре. В комнате тихо сопели другие северяне. Учитывая, что Этна лежала почти на самом краю она поняла, что на их большой кровати случилось пополнение после того, как Валериан и Каэль закончили свою трапезу.
Ей хотелось на улицу. Очень сильно. Звуки чужого веселья и неизведанность Юга буквально манили ее на улицу. Ей хотелось услышать каждый звук, каждый смех. Хотелось прочувствовать все своей кожей. Хотелось увидеть абсолютно все, каждую мелочь и каждого южанина. Она чувствовала это так сильно, как жаждущий ощущает прохладу воды. Молодая целительница не захотела никого будить, поэтому очень тихо встала с матраца, забирая свой плащ со стула и накидывая его на себя. Выйдя из комнаты она подумала о том, не перекусить ли ей перед вылазкой, но решила, что лишь зря потеряет драгоценное время и поэтому быстро натянула свои сапоги у лестницы и спустилась на первый этаж.
Коллин обнаружилась возле одного из стеллажей. Сидя на корточках, она что-то просматривала на полке и делала записи в журнале. На звук шагов Этны она обернулась и поднялась на ноги, оставляя тетрадь на одной из полок, что была выше.
– А где остальные? Спят, что ли, еще?
– Да. Я не стала их будить. Хочу посмотреть на гуляния. Тут все такое необычное.
Хозяйка лавки кивнула и запустила руку в карман своей юбки, вынимая оттуда золотой приплюснутый многоугольник. Монета. Она подошла ближе и протянула ее молодой целительнице, почти что вложив его в руку, обтянутую перчаткой.
– Вдруг захочешь что-то купить. Только спрячь, а то тут много тех, кто охоч за деньгами. И капюшон накинь, чтобы внимания не привлекать.
– Спасибо большое, Коллин, – искренне проговорила Этна, сжимая монету в ладони. Она не ожидала такой доброты от женщины, чья дочь искренне ее ненавидела. Была поражена ее щедростью. – Спасибо. Я верну, если ничего не куплю или если будет сдача.
– Оставь себе. И иди уже.
И Этна, улыбнувшись, выскользнула за дверь, на встречу шумному и никогда не спящему Югу.
Уже на улице, чуть отойдя от лечебной лавки, она разжала ладонь, смотря на золотую монету. На аверсе – три солнца. На реверсе – три луны. И больше никаких знаков, и символов. Красивая. А правильные стороны многоугольника были приятны для поглаживания их пальцем. Она спрятала монетку в перчатку, потому что больше было некуда, накинула капюшон и, постаравшись запомнить, где находится, двинулась прямо по мощеной улочке. Страх потеряться в городе был, но, с другой стороны, если она не боится теряться среди деревьев, где не у кого даже спросить дорогу, то почему должна потеряться там, где везде люди, у которых можно попросить помощи в случае чего?
Сначала ей не попадалось ничего, кроме однотипных таверен и втиснутых между ними домами. Периодически она видела дома, на крыльце которых стояли метлы, а рядом или в окне находились девушки и женщины, чьи головы венчали остроконечные шляпы. Поначалу Этна не понимала, что это за места. И если метлы почти не вызывали вопросов, то шляпы еще как. Они были такими странными и очень хорошо привлекали внимание. В конце концов она не выдержала и подошла к одному из домов, на котором была вывеска. Правда она не успела толком ее прочесть, как услышала:
– Здравствуй! Желаешь пива? – из окна выглянула приветливая девушка, чью голову венчала темная остроконечная шляпа с полями. Она с любопытством уставилась на Этну, пытаясь рассмотреть лицо под капюшоном. Судя по вскинутым бровям она все же смогла увидеть шрамы, но незнакомка постаралась вернуть лицу спокойствие и дружелюбие. То ли не хотела смущать, то ли боялась повести себя грубо. Впрочем, юную целительницу сейчас волновал другой вопрос.
– Пива?.. Это что-то вроде браги? – Этна нахмурилась, складывая пальцы в приветствие и устремляя глаза на приветливую незнакомку. Та взглянула на сложенные пальцы, соображая, кто перед ней находится.
– Почти. Это напиток на основе сахара, воды и дрожжей. Ты с Севера? Пришла на Отбор? – пивоварка продолжала с любопытством смотреть на северянку, высунувшись из открытого окна. Правда, ее добрые глаза больше блуждали по одежде, нежели по лицу.
– Да, именно так. Я не пью, на самом деле. Мы употребляем брагу и медовуху на праздники в основном.
– От маленькой чарки ничего не будет, поверь мне! У меня самое вкусное пиво на всем Юге, – и с этими словами она скрылась в окне, оставляя Этну на людной улице с непониманием в глазах. Правда, через минуту она вернулась и протянула маленькую кружку, в которой плескалась темная жидкость с пеной. – Давай, я угощаю.
– Спасибо, – вновь пораженная чужой щедростью, молодая целительница приняла пиво из рук пивоварки и сделала небольшой глоток, смакуя кисловатый вкус, отдающий лимоном. Но это, надо сказать, было вкусно. Поэтому она осушила маленькую чашку и вернула ее хозяйке, продолжая улыбаться. – Спасибо. Это и правда очень вкусно!
– Я же говорила! – самодовольно отозвалась та и хотела что-то еще сказать, но тут ее окликнули из глубины дома и, извинившись, молодая пивоварка скрылась в окне, на этот раз окончательно оставляя Этну одну.
Уходя от дома щедрой пивоварки, юная целительница теперь поняла, что остроконечная шляпа и метла около дома были опознавательными знаками мастериц ее дела. Потому что у других подобных домов тоже толпились люди или даже заходили внутрь и пили пиво, отдающее кружащими голову запахами.
Бродя по таким улочкам, она иногда сворачивала в проулки и переулки, но там в основном не было ничего интересного. Самое захватывающее показалось, как только стоило ей выйти из-за угла дома.
Это была огромная площадь. А на ней находился огромный замок с четырьмя башнями по периметру. Этот замок был окружен коваными воротами, возле которых стояла стража, как предположила Этна. Но больше замка, в котором, как не сложно было догадаться, жили королевы, ее поразила сама площадь. На ней было как минимум три фонтана с резными скульптурами и везде стояли различные тележки, которые были напичканы сладостями, напитками и еще Мать знает, чем. На площади была огромная толпа народа. Кто-то находился возле небольшого постамента, на котором ставили какую-то театральную постановку. Иные стояли у крытых лавок, где проходили конкурсы и развлечения и каждый имел возможность выиграть небольшой приз за участие. В другой стороне были музыканты, развлекающие публику своей игрой. Все люди веселились, и Этна невольно сама растворилась в этой кутерьме, такой не похожей на атмосферу ее родного дома, но такой приятной, шумной и обволакивающей.
Ее глаза буквально разбегались, а по коже проходили мурашки от предвкушения. Она чувствовала веселье своим нутром. Ее сердце билось чаще, а глаза были освещены множеством уличных огней. Замок, к слову, несмотря на все свое величие, освещен не был. Подсвечивалась лишь площадка между центральными башнями, на которой находились люди. Вероятно, там проводилось веселье для самих королев и знати. Их собственная ночь веселья перед Отбором. Ее собственная ночь веселья перед тем, как предстать перед правительницами.
– Милостивая Мать, как же тут красиво…
Этна буквально ощущала бешенную и яркую энергетику этого места своим нутром. Она значительно отличалась от спокойной энергии леса, такой привычной и размеренной. Но не была плохой. Она была похожа на бурную реку, зовущую за собой лишь храбрых, отчаянных и безрассудных. И Этна, храбро, отчаянно и безрассудно, шагнула вперед в эту реку, отдаваясь на милость звучащей музыке, смеху и веселью.
Конечно, ей было очень непривычно одной блуждать среди такого количества людей. А еще периодически приходилось поправлять спадающий с головы капюшон. Не то, чтобы кто-то обращал внимания на девушку в плаще, но она решила все же следовать совету Коллин. Ей были непривычны и многочисленные запахи напитков и еды. Тут и там разливали пиво и что-то еще, что молодая целительница не могла никак охарактеризовать (но выглядело оно вкусно, надо признать). Здесь и тут продавали сладости, фрукты и жареную кукурузу. Ее готовили на чем-то, что очень напомнило горячую поверхность Коллин, только сама поверхность была с углублением и решеткой, а под ней лежали угли, которые помогали кукурузе прожариваться и иногда даже подгорать, наполняя сладким запахом округу.
Не сдержавшись, Этна пошла к одному из торговцев такой кукурузой и встала в очередь, которая весьма бодро двигалась. Она сняла перчатки, пряча их за пояс штанов, чтобы не запачкать их, а заодно взяла монету, собираясь расплатиться. Торговец кукурузой, предварительно нанизав овощ на тонкую деревянную палочку, собрался снять ее с углей и забрать монету, но, заметив руки, покрытые шрамами, замер.
– Что за ужас, – мужчина нахмурился, после поднял глаза на стоящую перед ним девушку и беспардонно заглянул под капюшон. – Ну и кошмар! Тебя что, волки подрали?
И, посчитав свою шутку очень остроумной, он засмеялся, чем привлек внимание других людей, что стояли в очереди. Они заглядывали Этне через плечо, смотря на шрамы на руках и довольно громко перешептываясь. Отвратительно.
– Вас что, не учили манерам? – она постаралась ответить сдержанно, чувствуя, как липкий страх, смешанный с неприязнью и ненавистью, распространяется по всему телу. Только не сейчас. Не тогда, когда это место и люди показались ей приветливыми и приятными.
– Прошу прощения, госпожа шрамов, – насмешливо отозвался торговец, все же забирая монету и почти что протягивая ей сдачу вместе с кукурузой, как вдруг…
– Извинись. Сейчас же.
Голос. Знакомый. Властный. Сильный. Хриплый.
Она поворачивается. Два знакомых шрама на шее. Короткие светлые волосы. Океанские глаза, светлеющие ближе к радужке. Кожа похолодела на миг. Знакомое чувство.
– Я сказал, извинись перед ней. Сейчас же.
Торговец стоял как завороженный. Будто увидел нечто такое, что предпочел бы никогда в жизни не видеть и не ощущать. Он замер, прежде чем смог открыть рот. Прежде чем смог послушно и почтительно произнести:
– Прошу прощения, госпожа. Я не хотел Вас обидеть.
Его голос будто и не принадлежал ему самому. Но русал остался доволен – уголки губ едва дрогнули в улыбке.
– Еще одну кукурузу в качестве извинений, и ты прощен.
Что торговцу оставалось делать еще? Он отдал два овоща на палочках Этне и ее непрошенному спасителю вместе со сдачей. Вместе с несколькими медными монетами, похожими на маленькие луны и парочкой бронзовых – напоминающих солнца. Юная целительница поспешно ухитрилась спрятать сдачу, запихнув ее в перчатку, чтобы наверняка не потерять.
Когда они отошли от мерзкого торговца и любопытной толпы, Этна, уже не первый раз за этот вечер, поблагодарила своего спасителя. Уже не первый раз за этот вечер к ней проявляют доброту. Так странно.
– Я должен был это сделать. Так что не благодарите, – отмахнулся тот, небрежно перехватывая кукурузу в руке и вгрызаясь в ее теплые зерна своими острыми зубами. Поразительные блестящие острые зубы, как у хищника. Интересно, у всех морских людей такие?
– Как Вы тут оказались? – спросила Этна, следуя примеру русала и тоже приступая к кукурузе. Та была очень теплой, но не обжигающей, а сочетание сладких зерен с подрумянившейся корочкой создавали непередаваемо восхитительный вкус. Ей очень сильно хотелось поскорее расправиться с закуской, но она сдерживала себя, заставляя наслаждаться каждым кусочком. Русал тем временем двинулся неспешным шагом дальше по площади.
– Полагаю, что у нас одна цель прибытия – Отбор, – проговорил он, перехватывая кукурузу одной рукой, чтобы небрежно вытереть рот и взглянуть на молодую целительницу. – Вы же тоже не спроста сюда пришли, так?
– Да, – она кивнула, позволив себе улыбнуться. Логичное замечание. Ее глаза еще раз прошлись от светлой макушки, спускаясь к острым скулам, шрамам на шее, сильным плечам, скрытыми под свободной и не заправленной длинной рубахой желто-бежевого цвета. Где начинались штаны светло-горчичного цвета оставалось лишь гадать, но они тоже были свободными, даже чересчур, обволакивая неровно шагающие ноги, на которых сидели удобные открытые сандалии. Весь его вид был таким небрежным, но таким необычным и завораживающим, а сам русал из-за своей светлой кожи и волос, казалось, светился.
– Кстати, тогда, когда Вы пришли на мое испытание, мы ведь почти не разговаривали. Вам ведь нельзя было не по делу говорить со мной, – насмешливо напомнила она, отчего бледные губы ее спасителя исказились в усмешке, как и в тот день, когда они впервые столкнулись.
– Как и Вам со мной, – он фыркнул, сдерживая смешок. Его явно забавляла вся эта ситуация. – Как, кстати, прошло испытание?
– О, замечательно. Все его прошли, вечером было посвящение и… – Этна замялась. Не хотела говорить о том, что было дальше. О том, что незнакомец напугал ее своим приходом и странным пророчеством. Русал ждал, вперив свой древний взгляд в целительницу, ожидая продолжения. – И больше ничего интересного. Шумно погуляли и повеселились. Но, конечно, наше гуляние не сравнится с тем, что я увидела здесь, на Юге.
Он кивнул, будто не заметив паузы в чужих словах. И этим напомнил Этне об одной вещи.
– Так вот, мы ведь тогда даже толком не познакомились. Я Этна.
– Кай. Приятно познакомиться, Этна. И давай на «ты».
Этна улыбнулась и протянула руку для пожатия, но Кай не стал этого делать. Его руки были не совсем чистыми из-за кукурузы, как и ее, но он все равно большими пальцами, меж которых виднелись бледные шрамы, обхватил ее запястье и поцеловал костяшки пальцев. Это все выглядело мило и заставило сердце целительницы трепыхаться в груди, подобно летней бабочке. И, конечно, в этот момент она меньше всего думала о том, что ее руки отдают кукурузой. Слишком была увлечена этим поистине королевским жестом, напомнившем смутно о чем-то не очень приятном, но она не захотела даже напрягать память и вспоминать.
Кай же, едва заметно улыбаясь, сделал вид, будто ничего необычного не произошло.
Покончив с кукурузой, они нашли, где можно было вымыть руки. Этна после натянула перчатки обратно, ощутив в одной из них монеты – сдача с ее первой покупки. Кай предложил пойти и принять участие в одном из ярморочных конкурсов. Сначала она отнекивалась, не была уверена в своих способностях, хотя желание попробовать что-то новое горело внутри нее огромным костром. Впрочем, стоило русалу взять ее на слабо, а вдобавок сказать, что проигравший исполняет желание победителя, и она сразу сказала, что уделает его. Что может быть лучше жажды одержать победу и получить свое желание? Пожалуй, лишь жареная кукуруза. В ответ он лишь хрипло рассмеялся, беря целительницу за руку и таща ее к первой попавшейся палатке.
Оттуда как раз отошла шумная толпа молодых людей, подшучивая и смеясь друг над другом. По их разговорам можно было понять, что как минимум половине из них не стоило пить столько много пива перед этой игрой. Впрочем, не было заметно, что они сильно были обеспокоены проигрышем. Этна и Кай подошли к прилавку, на котором лежали деревянные дротики с острыми наконечниками, а на стене висела нарисованная мишень. Хозяин развлечения радушно улыбнулся подошедшим, поправляя свою шляпу и осматривая молодых людей. Благо, что на улице уже достаточно стемнело, а света от уличных факелов было недостаточно для того, чтобы увидеть ее шрамы под накинутым на голову капюшоном.
– Приветствую! Хотите испытать свою меткость, молодые люди? У вас будет пять попыток и, если сможете попасть в цель все пять раз – получите приз. Если нет, то маленький утешительный подарок. Ну как, сыграем?
– Пять попыток мне и пять попыток моей спутнице, – Кай выудил из своих штанов небольшой кошель, протягивая пару серебряных монет мужчине.
– Я могу сама за себя заплатить, Кай, – Этна попыталась возразить, но русал одарил ее снисходительным взглядом.
– Госпожа, когда юноша предлагает заплатить за Вас, нет причин отказываться от его щедрости, – хозяин палатки широко улыбнулся, чем смутил Этну, но та все равно кивнула в знак согласия.