Светлана Раимовна Ляндина
Сокол
– Не оно, – смело отложив платье в сторону, сказала я. – Несите еще.
Девушка кинулась за другим платьем. Скорчив недовольную мину, Вера села на мягкий пуфик. Понадобиться время, чтобы подобрать мне подходящий наряд.
В маленьком магазинчике мы оказались единственными покупателями.
– Не слишком скромное? – спросила Вера, когда я надела очередное черное платье. – Ты идешь на ужин, а не в театр. Возьми лучше синее или вон то голубое. В нем ты похожа на балерину, а не на чопорную старушку.
В голубом я выгляжу, как девочка на первом свидании. Слишком юная, слишком наивная.
– Я хочу, чтобы он обратил на меня внимания.
– Он обратит. Смотри, какая у тебя идеальная фигура. А глаза.
Она успокаивает, потому, что я уже рву на себе волосы, от непонимания того, чего ожидать от этого вечера. А вдруг я не понравлюсь Алику? Вдруг он подумает, что я глупая девственница в голубом платье.
– Надень ты, – попросила я Веру. – Мне нужно, увидеть его со стороны.
– Я? – удивилась она. – У меня размер больше, я выше тебя на целую голову.
– Пожалуйста.
Моя жалобная мордочка растрогала ее.
– Ладно, – выхватив платье у меня из рук, она зашла в соседнюю примерочную, – только не смейся. Оно мне короткое и узкое. Какой у тебя размер?
– Сорок два.
– У-у, – промычала она. – У меня чуть больше.
Когда она вышла в зал, мы с продавцами ахнули. Все-таки она необыкновенная девушка.
Всю жизнь я считала себя красивой. Длинные белоснежные волосы, огромные голубые глаза, точеная фигурка, стройные ноги. Ни один мужчина не проходит мимо. Всегда слышу комплименты и восхищенные вздохи. Но, Вера…
– На вас оно смотрится совсем по-другому, – сказала администратор магазина. – Безупречно.
Тут же в обсуждение вступили другие девушки.
– Очень красиво.
– Вы, как куколка.
– Шикарные ноги. Еще бы другие туфли.
– Никогда не думала, что это платье так может выглядеть.
– Божественно. Вам нужно его купить.
Вера засмущалась. В отличие от меня, ей непривычно слышать комплименты.
– Я не ношу короткие платья, – попыталась отбиться она от назойливых продавцов. – Мы выбираем одежду не мне, а моей подруге.
– Вера, купи его.
Теперь уже я вступила в разговор.
– Нет, – решительно отрезала она. – Мне некуда его носить.
– Просто купи его. Оно идеально сидит на тебе.
Взглянув на себя в зеркало еще раз, Вера нахмурила брови. Продавцы тут же разбежались по своим делам.
– Я никогда не носила такую одежду, – грустно проговорила она. – Хотела, но мой муж всегда считал, что женщина должна одеваться скромно, не вызывающе.
– Почему? – спросила я.
– Что – почему?
– Почему он так к тебе относился? Может, ревновал, боялся, что другие заметят твою красоту?
– Мою красоту? Ты смеешься? Посмотри на меня.
– Я смотрю, – совершенно серьезно ответила я. – И не только я смотрю. Ты заметила одну странность?
– Какую?
– Когда в офисе мы знакомимся с парнями, то сначала они обращают внимание на меня. А потом, когда проходит время, и мы общаемся уже более тесно, они вдруг переключаются на тебя. Я становлюсь неинтересной, а ты увлекаешь их своей внутренней красотой.
– Да, ладно! – теперь она засмеялась. – Ты все преувеличиваешь, Маш.
– Это правда!
– Не было такого. Во-первых, мы всего только два раза обедали в компании мужчин. Во-вторых, я не помню, чтобы кто-то обращал на меня внимания.
– За то, я помню.
– Выдумщица.
Она не любит себя. И самое противное, эту неуверенность ей внушил бывший муж.
Из магазина я вышла с покупками. После двух часов мучений мне подобрали персиковый костюм: пышную юбочку, с красивой шелковой блузкой. Именно такой наряд нравится мужчинам. Не слишком вызывающий, но, в то же время яркий.
По пути к метро мы зашли в кафе. Я здесь постоянный гость, а Вера впервые попробовала фирменные шоколадные трубочки, начиненные кремом с дроблеными грецкими орехами и ананасом.
– Расскажи мне про своего парня?
Выпив очередную порцию крепкого кофе, она вновь взбодрилась.
– А что рассказывать? – пожала плечами я. – Мы еще не знакомы. Я видела его всего два раза.
– И все?
– А ты что думала?
– Я ничего не думала. Ты ни разу не говорила, что встречаешься с парнем. Вот я и удивилась.
– У меня никого нет, но мне нравится один человек. Он восхитительный.
– У тебя все восхитительные. А если по существу – кто он?
– Ты его не видела. Он работает в Башне.
– В Башне? – прошептала она. Наклонилась вперед. – Кто-то из начальства?
– Внук Александра Ивановича, – спокойно ответила я, а потом добавила: – Ты знаешь, что я знакома с семьей Соколовых. Чего так удивляться?
Вера на секунду застыла, обдав меня холодным взглядом из-под длинных ресниц.
– Тебе нравится Александр?
– В семье его называют Аликом.
– И ты с ним еще не знакома?
– Пока нет. Сегодня познакомлюсь. Его бабушка пригласила меня на ужин.
Она улыбнулась. Но, не так, как обычно, а по-другому. С жалостью.
Когда Вера злиться у нее на левой щеке появляется ямочка. Губы чуть сдвигаются в сторону, и получается кривая ухмылка. Что-на наподобие хищного оскала.
– Ты должна понимать, что такое – богатенький мальчик. Это внук Соколова.
– Понимаю.
– Не понимаешь, Маша. Ты другая. Пусть тоже из состоятельной семьи, но ты воспитывалась нормальными родителя. А Алика растили бабушка с дедом.
– И что?
Меня начал злить наш разговор, и ее сухой тон.
– Что ты знаешь про его родителей?
– Ничего.
– Вот именно.
– Вера, к чему такие вопросы? – взорвалась я, и по щеке побежала слеза.
– Глупая! Чего ты ревешь? – испугалась Вера. – Я тебя не отговариваю, но не строй иллюзий по поводу этого парня. Я многое слышал про него. Он – бабник, кутила, к тому же избалованный деньгами.
– У них хорошая семья, – заступилась я за Соколовых. – Тебе самой нравится Андрей.
– Андрей прикольный дядька. Но про его младшего брата никто ничего не слышал. Почему Алик живет не с родителями, а со стариками? Ты никогда не задумывалась над этим вопросом?
Про Дмитрия даже мой папа ничего не знает.
– Может, он умер?
– Но, есть мама и сестра.
– Откуда ты знаешь?
– Это все знают, Маша. Очнись! Я умею пользоваться интернетом. Соколов – яркая фигура в мире бизнеса. К тому же мы обе работаем в его компании.
Она права. Во многом, но не в отношении Алика. Как можно судить человека, не зная его?
– Я тебя поняла, Вера. Сегодня схожу на ужин и сама все увижу.
Разговор окончен. Тема закрыта.
Больше она не стала мучить меня вопросами, за то я воспользовалась сложившейся ситуацией и залезла в ее личную жизнь.
– Почему ты не сделала аборт? – Мои грязные сапоги вторглись в ее чистую душу. – Могла бы, скрыть от мужа измену. Или ты влюбилась в того мужчину?
– Хотела сделать, – грустно призналась она. Через силу, но ответила. – Все в жизни происходит не случайно. Если бы я не забеременела, то так бы и мучилась с Юрой. А сейчас у меня растет прекрасная дочка, и отношения с мужем наладились. Пусть мы больше не спим в одной кровати, за то вернули те дружеские чувства, что были в детстве, когда мы вместе бегали по лужам, ели одно мороженное на двоих, играли в мяч на футбольном поле, вместе ходили в школу. Тогда мы были командой. Бандой. Я, Юрка и Лиза. Мишка, мой брат, был старше нас, но тоже участвовал в наших безумствах. Весело было.
– Я до сих пор не верю, что ты, такая правильная и умная, увлеклась мужчиной на отдыхе, где-то на море.
– Я живой человек.
– Это так. Но… Вера? Нет. Ты не могла, переспать с мужчиной без любви.
– На тот момент я его любила. Не так, как любят надежных мужчин. Но, все же любила.
– Это как?
– Тогда он дал мне то, чего не давал Юра. Чего я не видела в жизни, не ощущала и даже не представляла в мыслях, не мечтала.
– Но, в постель? Это так противно.
– У тебя были мужчины?
– Нет.
– Вот когда будут, тогда и поговорим. Пока ты не знаешь, что такое страсть, а что такое обычный, скучный секс с нелюбимым мужчиной.
Не знаю. Но очень хочу узнать! В двадцать пять лет мозги кипят только об одной мысли о мужчине.
– Ты хочешь сказать, что счастлива? – снова пристала я с вопросами. – Одна, с двумя детьми.
– Конечно, нет. Развод не принес мне счастья, но многое в жизни изменил. Если бы ты видела меня три года назад, то не узнала бы. Обычная девушка, с потухшими глазами. Когда родилась Карина, во мне как будто что-то щелкнуло. Вот здесь, – она ткнула пальцем в висок, – в голове. Щелк. И все повернулось. Я еще молодая девочка, не замужем, не работаю в школе, не имею кредитов в банке. Только рядом двое детей, а остальное потерялось в прошлом. Я сразу же поменяла прическу и уволилась с работы. А в прошлом году, когда дочке исполнилось один год, мы с Аней уехали на пару недель в Сочи. Карина осталась с бабушкой, а мы отдохнули на полную катушку.
– Ты и там нашла себе мужчину?
– Я познакомилась с двумя парнями, но до интима не дошло. Да, и разве дело в сексе? Я почувствовала себя женщиной. Услышала комплименты, которые раньше слышала только в адрес своей подруги. Получала подарки, пусть не дорогие, но приятные для души. Смеялась, танцевала ночи напролет, купалась в море. Так началась моя новая жизнь, не привязанная к настроению мужа, к его вечным рыбалкам, к друзьям, которые быстро исчезли после нашего развода.
– Теперь вы живете с родителями. Тебя это устраивает?
– Главное, чтобы их устраивало. А мне везде комфортно с моими девочками.
– А как же мужчина? У тебя есть любовник, или ты тайно встречаешься с Юрой?
– Юра давно живет с другой женщиной.
– Ну вот! Ты говорила, у вас наладились отношения.
– Да, но они дружеские. Юра помогает мне с детьми.
– Так не интересно, – заныла я. – Жить одной, пусть с новой прической и в красивой одежде. Нет, тебе нужен мужчина. Не друг, не любовник, а нормальный мужчина.
– Согласна, – ответила она слишком уверенно. – Теперь я созрела для настоящей любви.
– Только сейчас?
– Всему свое время. Видимо, раньше я была не готова к серьезным отношениям.
Все женщины разные. Кто-то встречает своего принца в шестнадцать лет, а некоторые ищут всю жизнь.
Я своего нашла. И как мне кажется вовремя. Не поздно, не рано. В самый раз, когда уже не безумная девочка и еще не умудренная опытом дама. И Алик в том возрасте, в котором страсть преобладает над разумом. А мне как раз этого и надо, чтобы голову снесло от любви, и от напряжения дрожали ноги.
Ровно в семь часов к дому подъехала машина. А уже в восемь я зашла в шикарную гостиную в квартире Соколовых.
Я была здесь всего один раз. Красиво, богато, современный стиль и никакого стекла. Не в моем вкусе, но дизайнер поработал на славу. Сразу видно, что хозяева здесь не живут, а только приезжают по особым случаям. Нет уюта, который присутствует в доме Соколовых за городом. Нет души. Слишком тесно для размещения целой армии прислуги. Всего два этажа: три комнаты наверху, внизу гостиная и кухня.
Сначала меня познакомили с женой Андрея. Прекрасная женщина Ольга, подарившая семьей двух детей. Потом пришел Павел, их сын. Военный не только по профессии, но и внешне. Строгий, подтянутый. Мало говорит, но на мои ноги обратил внимание. Его спутница Инна, бывшая Мисс-Россия, сразу налегла на водочку, как только заметила на подносе наполненные рюмки. Со мной не поздоровалась. Двое друзей Александра Ивановича пришли со своими супругами. В первые минуты они показались мне слишком чопорными, высокомерными. Но как только хозяин дома представил меня им, милые старички со старушками расплылись в дружелюбных улыбках.
– Дочь Марка?
– Какая красавица!
– Уже такая большая?
– Вылитая мама!
– Дети растут быстро, – сказал Александр Иванович, обняв меня за плечи. – Жаль, что Гертманы сегодня не с нами.
– За то, Маша здесь, – вставила слово Виолетта Филипповна. – Еле выманила ее к нам в гости.
– Надеюсь, ты будешь чаще нас навещать?
– Конечно, – улыбнулась я.
С кухни прибежала девушка с подносом. Приготовления закончились, блюда расставлены на столе. Хозяйка дома торжественно объявила:
– Прошу всех за стол!
У Александра Ивановича свой стул. Царский трон во главе стола. Гости сели по определенной схеме, прописанной на белых открытках. Жены с мужьями, Виолетта Филипповна по правую руку от супруга, рядом пустое место для Алика, а я напротив.
– Друзья мои, – Александр Иванович поднял бокал, – сегодня у меня праздник. Пустяк. Но я рад, что именно вы пришли в этот день. Ровно двадцать пять лет назад компания «Сокол» сдала свой первый серьезный объект. Это был Центр лечения детей в Израиле. Место не простое. Тогда я еще не понимал, какое значение оно будет иметь для семей, где воспитываются малыши с задержкой умственного развития и аутизмом. Совсем недавно мне прислали благодарственное письмо от директора клиники.
Мужчины взяли бокалы и встали.
До этой минуты, я и не предполагала, какой вклад вносит наша компания в жизнь многих людей по всему миру.
– Школы, библиотеки, отели, музеи – все это приносит не только доход моей семье, но и… Пожалуй, не стоит говорить о деньгах, когда речь идет о медицинских центрах. Мы построили их немного. Пять? – Соколов взглянул на Андрея.
– Четыре.
– Правильно. Не будем считать санаторий. Четыре больницы, из них одна для раковых больных и три детские.
– Еще реабилитационный центр.
– Он входит туда же. Я сейчас вспоминаю только крупные объекты. Это и отель в Эмиратах и Собор в Риге. Нас трудно назвать строителями, мы все-таки творческие натуры, любители эстетики.
В этой квартире творчеством не пахнет. Эстетика – да, но ничего личного, только стены и дорогая мебель. Немного зная Александра Ивановича, его характер, вкус, я не удивлюсь, если в офисе, в Башне, в кабинете директора царит простота. Без пафоса, без лишнего шика. Человек старой закалки, воспитанный в тяжелые времена, познавший бедность. И взлет, и снова падение. Зачем ему французский хрусталь? Пусть жена любуется. Для чего персидские ковры или парчовые шторы на окнах?
Чтобы наслаждаться жизнью, надо – жить. А Соколов не умеет жить без работы, поэтому обходится лишь малыми дарами этой самой жизни.
Александр Иванович Соколов.
Можно много говорить о нем. Описывать достоинства, недостатки, хвалить за трудолюбие, ругать за расчетливый ум. Но, то уважение, которое я увидела в глазах его друзей и родственников, невозможно передать словами. Так же нельзя поделиться чувством гордости, которое испытывают все присутствующие от того, что знают этого удивительного, непростого, могущественного человека.
Пока я ждала прихода Алика, официанты подали первое блюдо.
– Как тебе в новом коллективе? – спросил меня Андрей через весь стол. – Я смотрю, ты подружилась с Верой?
– Да, мы общаемся, – ответила я.
– Кто такая Вера? – встрепенулась Виолетта Филипповна.
– Это дочь Игоря Петровича.
– Я такого не знаю.
Она потеряла интерес к нашему разговору, а Павел наоборот заинтересовался.
– Ты работаешь в компании деда? – командным голосом спросил он.
– Маша – архитектор, – ответил за меня Соколов-старший. – К тому же она дочь Гертманов.
– Я не знал, что у Марка есть дочь. У него же два сына?
– Два сына и дочь, – поправила его бабушка. – Машенька самая младшая.
К моей ноге прибилась собачка, облизала колготки шершавым языком. Мисс-Россия снова схватилась тонкими пальчиками за рюмку. Пять колец и все величиной с орех, сверкнули при свете огромной люстры на потолке. Все женщины пьют вино, а ей персонально принесли отдельную бутылку водки. Мужчины предпочли коньяк.
– Маша, почему ты приехала в Россию? – пристал ко мне Павел.
Снова один и тот же вопрос. Всем интересно, зачем молодая девушка вернулась в страну, из которой ее увезли родители.
– Мне здесь нравится. Я люблю свою родину. К тому же, сейчас Россия популярна во всем мире. Люди из других стран ценят наш народ, наши традиции. Их восхищает русская культура, а многие женщины в Германии мечтают встретить русских мужчин.
– Ой, ладно! – Скривив силиконовые губки, мисс «большая рюмка» громко икнула. – Я была в Польше и ни видела таких дур, которые бы мечтали о наших мужиках.
Синие глаза метнули молнии в сторону внука. Павел тут же стал из-за стола и схватил свою невесту за руку. Тихо, без скандала. Дед попросил – он выполнил. Настоящий солдат.
Они скрылись за дверью.
– Приятно, что молодежь так ценит свою страну, – вставила слово Ольга.
– В этой комнате собрались одни патриоты. Мы все гордимся Россией, поэтому никто из нас не уехал жить за границу.
Один из друзей Александра Ивановича оказался бывшим депутатом.
– У нас нет недвижимости за пределами страны, – сказала Виолетта Филипповна. – Строим дома по всему миру, а живем на одном месте. Когда-то Андрей, помнится, хотел переехать в Канаду. Это было давно, по молодости.
– Да-да, – подтвердила Ольга, – хотел.
Андрей вздохнул.
– Это было в девяностые годы. Что вы хотите? Все мечтали о богатой жизни. А я только женился, Оля ждала ребенка.
Пошли разговоры о политике. Старое поколение вспомнило про советский строй.
Это надолго. Я придвинула к себе тарелку с салатом.
– В каком городе вы жили до переезда в Германию? – тихо спросил меня старичок.
Друг семьи Соколовых сел по правую руку от меня. После второй рюмки у него развязался язык.
– Мы жили в Москве, – так же тихо ответила я. – Потом папе предложили работу в Кельне.
– Не жалеет?
– Кто?
– Папа, вы?
– Папа не жалеет. Только там его признали гениальным художником, а здесь он был рядовым учителем.
– Обидно, – поджав бледно-голубые губки, печально произнес он. – Таланты уходят, и остаются лишь те, кого туда не позвали.
– Человек выбирает там, где лучше.
– Естественно. Это нормальный процесс. К тому же, молодежи нужно кормить семью.
– Папа и в России неплохо зарабатывал. Но, для него, как творческого человека, важнее признание, нежели материальные блага.
– Я сомневаюсь, что в нашей стране он бы мог купить дом в престижной части города и дружить с таким людьми как Александр Иванович. – Он с гордостью взглянул на хозяина дома, а потом спросил: – Где ваш отец познакомился с Соколовыми?
– В Кельне. Там строился храм. Александр Иванович много проводил время в Германии. А мой отец был спонсором этого объекта.
– Объекта? – хитро прищурив глаз, переспросил старичок. – Я забыл, что вы архитектор. Трудно назвать святое место – объектом, тем более храм в самом центре Кельна. Я видел это произведение искусства. Настоящий шедевр современности.
– Все, что строит Компания «Сокол» – это шедевр. Поэтому я работаю именно здесь.
Мои слова прозвучали, как рекламный лозунг. Но в то же время, приятно говорить о компании, как о чем-то своем. Где я – винтик большого механизма.
Павел снова уставился на меня своими черными глазами. Сверлит через весь стол, не боясь, что кто-нибудь заметит его нескромное поведение. Сначала любовался моими ногами, а теперь откровенно глазеет на грудь, прикрытую тонким розовым кружевом.
Внешне он вылитый мама. Только Ольга миловидная блондинка, а Павел грубый солдафон, но тоже светловолосый и невысокого роста.
– Мария, почему вы выбрали мужскую профессию? – снова привязался мой сосед-старичок. – Архитектура не терпит капризов.
– А я не капризная девушка.
– Я не хотел вас обидеть.
– Вы меня не обидели. Мой отец мечтал, чтобы его дети связали жизнь с искусством. Вот я и пошла, учиться в строительный университет.
– А ваши братья?
– Один работает дизайнером интерьера, старший брат – фотограф.
– То есть, вы все – творческие натуры?
– Выходит, так.
Милая собачка, устроившаяся у меня на ноге, вдруг вскочила и, с громким лаем, кинулась к двери.
– Дуся! – крикнула Виолетта Филипповна.
– Алик пришел. – Махнул рукой Александр Иванович. – Что-то он рано.
– А где он был? – поинтересовался Андрей.
– У него была важная встреча, – довольно грубо ответил Соколов. Сейчас не время говорить о работе, и он снова обратился к своему другу через весь стол: – Федор, когда твоя чудесная дочь пригласит нас на выставку? Мы давно ждем ее новых работ.
Тема о картинах заинтересовала старичка-соседа, и он наконец-то отстал от меня со своими вопросами.
Не то чтобы мне не нравится с ним разговаривать. Нет. Но пришел Алик, и мысли сразу же улетели куда-то вдаль, туда, в сторону огромного коридора, где светло, и с кухни пахнет горьким шоколадом и специями.
Прошло десять минут.
– Где Алик? – забеспокоилась Ольга. – Он уже давно пришел.
– Подожди, – раздраженно буркнула Виолетта Филипповна, – сейчас он поздоровается с кухаркой, с горничной, а потом явиться к нам. Ты же знаешь, как он любит Софию.
– Кто такая София? – спросил старичок Федор.
– София – наша кормилица, – ласково проговорил Андрей. – Великолепный повар и чудесная женщина. А для Алика она – ангел. После операции его посадили на жесткую диету, и София помогает не умереть парню с голоду. Готовит такие блюда, что пальчики оближешь!
– Алик до сих пор следит за питанием?
– Он молодец, – похвалил дед внука. – Каждый день занимается плаваньем и совсем не ест красное мясо.
Вскоре, когда гости закончили с первым блюдом, в гостиную зашел Алик.
– Извините за опоздание, – тихо промямлил он себе под нос.
Кого-то он мне напоминает.
Сначала поцеловал бабушку – святое дело. Она сухо отреагировала на его ласку, но все же видно, как ей приятно. Потом встал дед и пожал ему руку. Андрей и двое мужчин поздоровались, но не стали тянуться через весь стол. Павел, как ни странно, неадекватно отреагировал на появление брат. Я не ожидала от грубого солдафона настолько откровенных чувств к другому человеку. Но, тем не менее, он вскочил со стула, подошел к Алику и крепко обнял его.
– Братишка! – радостно воскликнул Павел. – Давно тебя не видел.
Алик выше своего старшего брата.
– Когда ты приехал?
– Вчера. И сразу к вам.
– А чего не позвонил?
– Хотел сделать сюрприз!
Они снова обнялись, как будто давно не виделись.
– Мальчики, садитесь! – позвала за стол бабушка. – Алик целый день не ел.
В двери показалась полная женщина с подносом в руке. До этого нас обслуживала молодая девочка.
Павел вернулся на свое место, Алик сел рядом с дедом, хотя столовый прибор поставили около бабушки. Кухарка, без лишних слов, передвинула пустую тарелку в сторону и предложила парню салат.
За час мужчины произнесли только два тоста, за то женщины хорошо налегли на вино. Я только пригубила из бокала терпкий напиток чилийского производства, а хозяйка дома со своими подругами уже принялись за вторую бутылку.
Только сейчас, когда Алик оказался рядом с дедом, я заметила, как они похожи. Одно лицо, одни движения рук. Улыбка. От бабушки ему достались широкие брови.
Совсем юный. Мальчик. Длинные ресницы, румянец на щеках. Влажные губы…
– Господь всю жизнь носит меня на руках. – Голос старшего Соколова отвлек меня от размышлений. – Я благодарен всему, что подарено свыше. Это и дети, и внуки, и любимая работа. Мне не на что жаловаться.
Он не упомянул жену, и все это отметили. Даже сама Виолетта Филипповна удивленно взглянула на мужа.
– Ты никогда не был верующим, – сказал Андрей, – хотя строишь храмы.
– Строить – это одно, а верить нужно не в Бога, а в людей, которые живут с тобой под одной крышей.
Тема о Боге заинтересовала всех, кроме Алика. Я тоже не вступила в беседу, хотя имею свое мнение. Бывшие коммунисты не читают Библию.
В очередной раз меня удивил Павел. Когда речь зашла о человеческой порядочности, он высказался довольно грубо по поводу того, как мужчина должен относиться к своей жене. По его мнению, женщина изначально рождена, чтобы угождать мужчине. И не только мужу, но и отцу, и брату. То есть всем, кто относится к ее семье.
Пока он говорил, я успела выпить бокал вина. От его речи в горле пересохло.
– А где, Инна? – наконец-то подал голос Алик.
Инна – это Мисс-Россия, которая внезапно исчезла из-за стола.
Алик спросил без намека, но все подумали о Павле, который только что распылялся о женской порядочности.
– Она поехала домой, – довольно грубо ответил солдафон. – Устала.
– Так рано?
– Инна приняла большую дозу, – прямо ответила Ольга. – Очень надеюсь, что сегодня мы видели ее в последний раз.
Все почему-то посмотрели в мою сторону.
Странный намек. Неужели меня сватают не Алику, а Павлу?
– В нашей семье не принято много употреблять спиртных напитков.
Это сказал Александр Иванович. Виолетта Филипповна тут же отодвинула в сторону бутылку вина, Ольга криво усмехнулась, Андрей с размаху допил коньяк из бокала. Только Алик устало взглянул на свой стакан с соком и в знак согласия кивнул деду головой.
В гостиной снова появилась полная женщина. На сей раз, она принесла Алику запеченную рыбу с овощами.
Когда она наклонилась над ним, я заметила ее взгляд, полный любви и нежности. Так смотрят на сына.
– София, пусть Лера подает десерт.
Виолетта Филипповна ревнует внука к кухарке. Голос стал резким, грубым, хотя обычно она разговаривает спокойно.
Женщина скрылась в огромном коридоре. Гости подняли бокалы, снова мужчины ударились в рассуждения о политике. Павел заскучал. Алик расковырял вилкой рыбу, но так и не съел ни кусочка. Ольга с Андреем о чем-то поспорили.
К моей ноге вернулась Дуся. Сейчас я уже обрадовалась ее приходу и не спихнула в сторону. Теплая, мягкая. Не кричит, как эти два старичка.
– Баб, – тихо сказал Алик, – я выйду на минуту?
Он просит разрешения, чтобы выйти из-за стола?
– Конечно, милый, иди. Только ненадолго.
Теперь я поняла, кого он мне напоминает. Меня! Я точно так же веду себя дома с родителями. Пришибленно, с почтением. В приличных семьях детей воспитывают одинаково.
Алик встал из-за стола и тихо, пока никто не обратил на него внимания, быстро двинулся к двери. Бабуля лишь увидела его спину. Хотела еще что-то сказать, но не успела.
– Машенька, – обратилась она ко мне, – ты не видела наш балкон?
– Нет, – ответила я, не понимая ее намеков.
Причем здесь балкон и я?
– У нас прекрасный вид с балкона. – Хитро улыбнулась Виолетта Филипповна, махнув головой в ту строну, где исчез Алик. – Пройдись, посмотри. Я бы тебя проводила, но не хочу оставлять гостей.
Слава Богу! Меня не сватают Павлу!
На душе стало легче, сразу поднялось настроение. От избытка чувств, я дернула ногой, Дуся, завалившись на бок, громко взвизгнула, а потом побежала в коридор, показывать мне дорогу на балкон. Умная собачка. Будто поняла слова хозяйки.
– Маша, ты куда? – спросил Павел.
Но я не ответила. Вышла из гостиной и сразу попала на кухню.
Просторная, не меньше пятидесяти квадратных метров. Современная мебель, хорошая техника, посуда на белоснежных столах. Главный повар София, ловко орудуя ножом, лишь взглянула в мою сторону. Тут же бегают две девочки-помощницы, одна из них подает блюда гостям.
В конце коридора показалась забавная мордочка Дуси. Я пошла за ней.
Здесь еще одна дверь, а потом начинается широкая лестница на второй этаж. Дальше туалет, и узкий проход на балкон.
Алика я застала с сигаретой в руке. Он спрятался за круглую колонну и разговаривает с кем-то по телефону.
– Ты где? – тихо спросил он. – Тут такая компания. Ага. Точно. Ладно, приходи. Павел тоже здесь. Да. Да. Пока.
Убрав телефон в карман брюк, он обернулся, увидел меня и тут же выкинул окурок с балкона. Я подошла ближе, взялась руками за перила и взглянула вниз.
– Бабушка не знает, что ты куришь?
– Нет, – ответил он и тоже протянул руку к металлическому ограждению. Наши пальцы оказались рядом. – Ты ей не скажешь?
– Не скажу, – пообещала я. – А почему она не разрешает тебе курить?
– Она разрешает, а дед – против.
– По-моему, я видела его с сигаретой. В Кельне. Он приезжал к нам в гости, и они с папой курили.
– А! – воскликнул он. – Точно! Ты дочь Марка! А я думаю, на кого ты похожа. Вроде ни разу не видел, а лицо знакомое. Еще этот странный акцент…
– Ты знаешь моего отца?
Теперь я удивилась.
– Мы виделись с ним в прошлом году в Марселе. Он приезжал на выставку, а мы с дедом там встречались с клиентами.
– Но ты не был в Кельне. Я тебя не видела.
– В Германии дед работал без меня. Я тогда еще учился.
Это было четыре года назад. В то время, и я, и Алик были еще студентами.
У него снова зазвонил телефон. Сквозь тонкую ткань на брюках показалось светящееся пятно.
– Прости, – схватившись за телефон, проговорил Алик. – Это очень важно. Я отвечу.
Я зашла за колонну, чтобы ему не мешать.
На улице еще светло, белые ночи. По набережной прогуливаются туристы. Теплый ветерок проник ко мне под шелковую блузку, теребит ткань, остужает кожу. Я чувствую, как от волнения горят щеки.
– Не придешь? Плохо. Я думал, ты меня вытащишь с этого глупого ужина. Нет. Ты знаешь, что бабушка меня не отпустит. Конечно. Я понял. Угу. Давай. Спокойной ночи. – Алик убрал телефон в карман, а потом тихо сказал: – Черт. Не везет.
– Это твоя сестра? – я выглянула из-за колонны.
Любопытство – страшный грех, но я им страдаю с детства.
– Дядя, – ответил он и вынул из пачки очередную сигарету. – Я думал, он придет на ужин. А его задержали на работе.
– Дядя? Какой дядя? Разве у тебя есть еще дядя, кроме Андрея?
– Есть. Вернее, он недавно появился.
– Как это появился? Его раньше не было?
– Мы недавно узнали о его существовании.
Он закурил. Сигарета – своего рода заглушка для болтливых. И Алик ей часто пользуется, когда нужно помолчать и отвлечь собеседника от неприятной темы.
Я отвлеклась на его синие глаза, а не на сигарету. Красивые. В них тысячи звезд, и все сияют одновременно. Ресницы густые, брови, словно начерчены карандашом.
– Ты хочешь уйти с ужина? – прямо спросила я.
– Хочу, – он выкинул окурок с балкона. – А что? Ты можешь, мне помочь?
– Виолетта Филипповна хотела тебя попросить, показать мне город. Вот и предлог. Если ты, конечно, согласишься?
– Прогуляться по ночному Питеру? Со мной? Это странно.
– Почему?
– А как же Павел?
– А зачем нам Павел?
– Мне он не нужен. А тебя специально пригласили, чтобы познакомить с ним. Разве не так?
– Нет! – засмеялась я. – Мне не нужен Павел, и я ему не нужна. Меня пригласили просто так, как дочку друзей.
– Серьезно?
Моя улыбка заворожила его. Всего секунда, и он смущенно отвернулся в сторону.
Было приятно. Пусть недолго, но он смотрел только на меня.
– Так, что? – спросила я. – Ты покажешь мне город?
– Хорошо. Только недолго. Завтра рано вставать на работу.
Мы незаметно ускользнули с «приятного» вечера, ни с кем не попрощавшись, никого не предупредив. Алик только махнул Софии рукой, она взглядом одобрила его решение.
Через десять минут Невский проспект встретил нас громкой музыкой и ярким светом. Кругом толпы людей, магазины завлекают красивыми плакатами на витринах, около метро поют музыканты.
Алик пошел вперед, я поплелась за ним на своих высоченных каблуках. И зачем я надела эти туфли? Хотела покрасоваться, а теперь мучаюсь. Идти неудобно, на пятках сразу появились мозоли.
Обычно я любуюсь городом, а сегодня злюсь на него. Где тишина, где романтика? Мужчина моей мечты, которого я так долго ждала, не видит меня из-за толпы туристов. Не замечает. Я иду тенью по его следам, боюсь потеряться.
