Светлана Раимовна Ляндина
Сокол
Она вышла за дверь.
– Черт! – вскочила я на ноги. – Сколько время?
Он достал телефон из-под кровати.
– Десять часов.
– Ого! Вот это мы с тобой спали!
– Что теперь будет? – соскользнув на пол, испуганно спросил он.
– Одевайся.
– Пожалуй, я пойду домой.
– Нет, уж! Мама тебя так просто не отпустит.
Сегодня он повесил свои брюки с толстовкой на спинку стула. Вчера они была раскиданы по полу.
– Ты не видела мои носки? – спросил он, заглянув под кровать. – Тут только телефон.
– Они на тебе.
Интересно наблюдать за ним. Лохматые волосы, опухшие ото сна глаза. На ногах красуются синие носки в клеточку, а из всей одежды – только веснушки на плечах.
Пока мы одевались, в комнату тихо пробралась Карина. Ни я, ни Алик не заметили ее. Она легла на кровать, накрылась одеялом и через щелочку стала наблюдать за нами. Я уже причесала волосы, как в двери показалось сонное лицо Ани.
– Мам, – не взглянув на гостя, промычала она, – что мы сегодня будем делать?
Алик быстро надел толстовку и обернулся. За четыре года девочка так сильно изменилась, что он еле узнал ее. Она и раньше была крупным ребенком, но сейчас стала совсем взрослой девушкой.
– Привет, крошка.
Она вздрогнула от неожиданности.
– Мам, это кто?
– Ты не помнишь?
Она узнала его по улыбке.
– Александр?
– Ага. Канны, море.
– Ты мне попал мячом в голову, а еще покупал мороженое.
– Точно! – обрадовался он. – Какая ты большая!
Из-под одеяла вылезла Карина. Как же она пропустит что-то веселое. Все смеются, разговаривают, Аня обнимается с незнакомым дядей, который вторую ночь подряд ночует в маминой комнате.
– Карина, – встрепенулась я, – как ты сюда попала?
Забыв про Аню, про поцелуи, Алик повернулся к девочке. Карина прижалась ко мне всем телом, обхватила ногу тонкими ручками и хитро взглянула на дядю огромными голубыми глазами.
Алик присел на корточки.
– Привет.
– Привет, – тонким голоском проговорила она.
– Как дела? – спокойно спросил Алик, не выказав удивления.
– Она вчера начала говорить, – ответила за нее Аня. – Только немного.
– Молодец.
Девочка снова спряталась за мои ноги.
Алик хотел обнять ее, но сдержался, только чуть придвинулся ближе и дотронулся до руки. Карина упрямо поджала розовые губки. Не дается, вроде не боится, но не идет на контакт.
В коридоре послышался звонкий голос Лизы.
– Еще спит?! – удивленно воскликнула она. – Вы сами меня позвали к десяти. Я думала, тут ремонт идет полным ходом!
Мама что-то ответила.
Аня с Кариной побежали встречать любимую тетю.
– Кто это? – спросил Алик.
– Жена моего брата.
– Вы собираетесь делать ремонт?
Только сейчас он заметил, что комната пустая. Нет ни письменного стола, ни комода, дверки шкафа открыты, окна голые, с пола исчез ковер.
– Мы будем клеить обои.
– Зачем?
Как ему объяснить, что меня стали раздражать лепестки на обоях? Цвет депрессивный, полосы наклеены неровно. Раньше их было не видно, но со временем швы стали отходить, и в глаза бросилась неестественная кривизна, выбивающая меня из равновесия.
Мало того, что у Алика веснушки несимметрично осыпают лицо, так еще обои…
На кухне собралась вся наша семья. Папа, мама, Лиза и дети, Бади пристроился возле теплой батареи. Работает телевизор, в кастрюльке кипит рисовая каша.
– Доброе утро, – первым поздоровался Алик.
Бросив все дела у плиты, папа протянул руку.
– Доброе.
Мама уже сообщила, что у нас незваный гость, поэтому никого не удивил сонный вид Алика. Лиза привстала со стула. Огромные карие глаза с интересом оглядели парня с головы до ног. Разочаровалась. Не таким себе представляла, на фотографиях он совсем другой. А тут стоит мальчишка, выше, чем описывал Миша; худой, в темной толстовке, в спортивных штанах, из-под вздыбленной челки видны свежие прыщики, которых вчера не было.
– Лиза, – представилась она и снова села на стул.
– Алик.
Она ему тоже не понравилась. Толстая, волосы убраны в крысиный хвостик. На пузе еле застегнут халат.
– Присаживайтесь. – Захлопотала вокруг стола мама, потирая руки о белоснежный фартук. – Вы пьете натуральный кофе или растворимый?
– Любой.
Алик сел рядом с Кариной.
– Какой растворимый? – взвыл папа. – Я сварю хороший, только что помолол.
– Тут есть сыр, колбаса. Что вы любите? Может, приготовить яичницу?
– Спасибо, – скромнее обычного улыбнулся Алик. – Я не голоден.
Папа достал из шкафа турку столетней давности. Карина, искоса взглянув теперь уже на знакомого дядю, аккуратно двумя пальчика оторвала кусочек белого хлеба и протянула ему. Алик наклонился, открыл рот, не стал ничего говорить, чтобы не напугать девочку и зубами ухватился за хлеб. Она убрала пальчики и с довольным видом принялась отщипывать один кусок за другим. Кое-что пошло под стол верному псу, а корочки достались старшей сестре. Больше она не взглянула на Алика, но плечом прижалась к его руке.
– Вот ваш кофе, Александр Дмитриевич. – Папа поставил кружку на стол. – Крепкий, без сахара.
Мама подала ему тарелку с рассыпчатой, горячей кашей.
– Спасибо.
– Кушайте на здоровье.
– Я столько не съем, – сказал Алик.
– Завтрак должен быть плотным.
– А что вы обычно едите? – заинтересовалась Лиза.
– То же самое, – спокойно ответил он.
– А блины ты любишь? – с набитым ртом, спросила Аня.
Я строго взглянула на нее.
– Сначала прожуй, прежде чем говорить.
Карина тут же повторила за сестрой, сунула булку в рот и попыталась что-то сказать. Получилось «бу-бу-бу».
– Девочки, – одернула детей мама, – не красиво. Покажите гостю, как вы умеете вести себя за столом. А то Александр Дмитриевич подумает, что вы не воспитанные.
– Называйте меня просто Аликом, – смутился парень.
– Аликом? – переспросил папа. – Неудобно как-то.
– Мы же не на работе.
– Все равно…
– Вы дружите с моим дядей. Его вы называете Андреем.
– Мы его знаем со школы, – вмешалась мама. – Андрей когда-то ухаживал за мной.
– За вами? – Глаза у Алика наконец-то полностью открылись. – Я не знал. Так вы вместе учились?
– Мальчишки были старше меня на два года. Мы не только ходили в одну школу, но еще и занимались лыжами.
– Тогда вы знаете Олю?
– Кто это?
– Жена моего дяди.
– Я ее не знаю, а Игорь видел несколько раз. Когда Андрей женился, мы уже перестали общаться.
– Почему?
– Игоря отправили на службу в Казахстан. Там живут мои братья. Мы поженились, родился Миша, я пошла учиться в кулинарный техникум. Так и остались в Караганде на пять лет. Потом Андрей уехал учиться за границу.
– В Англию или в Китай?
– А черт его знает. Где только твой дядя не учился.
– И все без толку, – сказала папа. – Все рано осел в охране. А мог бы, возглавлять компанию. Умный ведь мужик.
Алик промолчал, только с интересом взглянул на маму, а потом ближе придвинул кружку с горячим кофе.
– Кушай колбаску, Алик. Здесь есть докторская, копченая.
Мама не постеснялась перейти на «ты».
– Я не ем мясо.
– Как это? Мужчине мясо необходимо. А чем же ты питаешься?
Пока Алик капризничал и распинался о здоровом образе жизни, Лиза нескромно протянула руку к тарелке и стянула первый кусок колбасы, потом в ход пошел сыр и вареные яйца. Если учесть, что пять минут назад она съела целую тарелку сладкой каши и выпила огромный бокал кофе с молоком и сахаром.
Завтрак затянулся дольше обычного. Нам не терпится начать ремонт, время приближается к обеду, а Алик не торопится.
– Уже одиннадцатый час, – намекнула я.
Он не шелохнулся. Сидит, прижавшись к плечу Карины, не ест, не пьет, не смотрит в ее сторону. Не знает, как вести себя в подобной ситуации. Смущается. А я не знаю, как теперь оправдаться перед родителями после двух ночей, проведенных с ним. Мама уже полчаса как сверлит меня упрекающим взглядом, папа недовольно сопит. Лиза улыбается и пинает под столом мою ногу.
– Вы на машине? – разрядил обстановку папа.
– Я приехал на такси, – ответил Алик, а потом догадался. – Наверное, мне пора? Спасибо за кофе.
– Пожалуйста.
– Я тебя провожу, – тут же предложила я. – Аня принеси Александру его телефон из комнаты и рюкзак.
– Сейчас! – выскочив на ноги, крикнула девочка и побежала в коридор.
– Вам вызвать такси?
– Я сам. Спасибо.
– Да, что это такое! – воскликнула мама. Ей стало обидно за парня. Выгоняют за дверь, как бродячую собаку. – Никуда ты не пойдешь, посиди и нормально покушай. Сейчас я тебе пожарю яичницу.
Алик снова сел на стул.
– Я вам мешаю.
– Конечно, нет!
– Что вы! – Демонстративно развел руками папа. – Люба права. Посидите, отдохните.
– У вас ремонт, а я…
– Ничего. Ремонт подождет. Мы все равно его за один день не сделаем.
– Почему? – заинтересовался Алик. – Вы будете делать только одну комнату или всю квартиру?
– Только Верину. Но там много работы. Если были бы еще мужские руки…. А так, я один и куча баб.
Мама взглянула на гостя.
– Ты когда-нибудь клеил обои? Знаешь, что такое ремонт?
Алик ответил сразу, не задумываясь:
– Обои не клеил, но с папой красили стены и двери.
– Ну, значит, навык есть. Вот и еще одни мужские руки.
Мы все взглянули на нежные пальчики Алика с идеальным маникюром.
– Люба! – воскликнул папа и покраснел до корней волос.
Он все ждал когда, она перейдет границу дозволенного, и теперь не смог сдержать возмущения.
– Что?!
– Ты спятила?!
– Почему? Пусть мальчик поможет. Что в этом плохого?
– Я помогу, – обрадовался Алик.
От удивления светлые брови Лизы поползли вверх, у меня челюсть чуть не упала на стол. Но я промолчала. Интересное кино! Соколов будет клеить обои в моей комнате.
Аня принесла телефон.
– Вот, – запыхавшись, проговорила она. – Рюкзак я не нашла.
– Он в прихожей, – сказала мама. – Я его убрала в шкаф.
Все дружно встали из-за стола, как будто прозвучал особый тайный сигнал. Лиза тут же убежала в комнату, прихватив с собой телефон, будет делиться новостями с мужем. Мама занялась посудой, папа с Аликом пошли на балкон курить.
– Вера! – крикнула мама. – Там, в кладовке на верхней полке, стоит коробка с Мишкиной одеждой. Найди для Алика шорты или штаны. А то у него одежда чистая, дорогая. Еще перепачкается весь. Жалко.
Я остановилась.
– Мам, Миша в два раза больше Алика.
– Там одежда, которую он носил в старших классах.
– Хорошо.
– Еще найди футболку, – пристала она, – или майку. Дома жарко.
В кладовке нашлись спортивные шорты и майка нужного размера. Алик снял свой теплый костюм и сложил в ванной на полке. В этой одежде он выглядит как прежний Алик, которого я когда-то встретила в Каннах. Длинные ноги, сильные плечи, загорелая кожа.
– С чего начнем? – сразу приступил он к вопросам.
– С грунтовки стен, – деловым тоном ответил папа. – Вера разведет клей, а вы можете взять шпатель и пройтись по верху, снять остатки обоев.
– А потом?
– Потом, подождем немного, когда грунтовка впитается, и начнем кроить обои.
Алик внимательно изучил инструкцию на рулоне обоев, затем прочитал этикетку на пачке клея. Умная, всезнающая Алиса полностью, в деталях, посвятила его в процесс ремонта в квартире.
– Начнем с того угла, – твердо сказал он.
Цифры и точные расчеты – его любимое занятие. Даже такое плевое дело как ремонт требует четкого распределения труда и материала, а еще толкового прораба и хороших помощников. Алик взял на себя роль начальника, папа – мастер, мама и я – подручная рабочая сила, Лиза – кухарка, а дети и Бади – зрители.
Не мы научили Алика, клеить обои, а он полностью рассказал нам – что нужно делать и как. Сначала ознакомил с правилами, потом взялся за дело. Мы беспрекословно последовали за ним. Папа не привык, что им командуют, но уверенное поведение парня убедили его. Здесь нужно выбирать, или работать по старинке, как попало, или прислушаться к молодому поколению и хоть раз в жизни, сделать ремонт профессионально, красиво.
К обеду стены были готовы к поклейке обоев. Мужчины вынесли из комнаты шкаф и кровать. Мы с мамой нарезали обои.
– Пойдем, покурим?
Папа с Аликом надели куртки и вышли на балкон.
– Тебе помочь? – заглянула на кухню я.
– Отдохни, – сказала Лиза. – Посиди со мной.
За три часа она приготовила солянку, нарезала салат, уложить Карину в кровать, с Аней сделала домашнее задание по английскому языку.
– Я смотрю, ты рассказала Алику про дочь?
– Он сам догадался. – Я стянула с тарелки кусок мяса. – У-у… вкусно. Это говядина?
– Не заговаривай зубы. Что он сказал?
– Ничего. Только спросил – его это дочь или нет. Я сказала правду.
– Он обрадовался?
– Откуда я знаю.
– Скрытный парень, – согласилась она. – Но интересный. Сначала он мне не понравился, серая мышка, а потом пригляделась – вроде ничего, хорошенький, и голова варит.
– Только мордашка смазливая.
– И все остальное очень даже привлекательное. В шортиках он выглядит аппетитно. Теперь я понимаю, что тебя привлекло в нем. Ванильный мальчик.
Мечтательно закатив глаза, она забыла про посуду в мойке, бросила губку на стол и прикусила губу. Я хорошо знаю, свою подругу, ее слабость к красивым мужчинам и этот загадочный взгляд.
– Лиза!
– Ну, что? Даже помечтать нельзя?
– Он женат.
– Ты противная. К тому же – собственница. Сама знаешь, что он женат на Маше, и сама же спишь с ним.
– Это не я с ним сплю, а он со мной.
– Молодец, – похвалила его Лиза.
– И в чем он молодец?
– Второй раз пришел в гости, никого не знает, а так быстро адаптировался, как будто живет здесь сто лет. Вчера впервые его увидели, а сегодня он уже делает ремонт в твоей комнате, ходит полуголый по квартире, общается с Аней. И в то же время, ведет себя скромно, постоянно молчит, ни к кому не лезет с расспросами. Он всегда такой?
– Какой? Без мыла в ж-пу залезет?
– Простой.
– Алик простой? Ты ошибаешься.
На кухню зашла мама.
– Скоро будет обед?
– Сейчас накрою.
Лиза бросилась к плите.
Я села за стол и, совершенно забыв о том, что мама на меня злиться с самого утра, спокойно спросила:
– Зачем ты оставила Алика?
– Я оставила? – Возмущенно скривила губы мама. Зря я открыла рот. На нее мой вопрос подействовал, как красная тряпка на быка. – По-моему, это у тебя он сегодня оказался в постели, а не у меня на кухне. Так, залетел случайно и прыгнул в твои объятья! Стыдоба! Как ты могла, Вера? Неужели даже не подумала о родителях, о детях? Так уж приспичило?
– Мама? – смутилась Лиза.
– А, что? Я не права? Ты, как замужняя женщина, мать троих детей, считаешь нормальным поведение своей подруги?
У меня не хватило слов, чтобы оправдаться, а Лиза заступилась.
– Конечно, ненормально, что девушка тащит парня в постель на глазах всей семьи. Но, у них уже есть ребенок. Чего скрывать свои чувства? Все мы знаем, что они спали раньше, а теперь снова встретились.
– И приспичило.
– Не надо так.
– А как надо? Не виделись четыре год, а потом встретились. Вы хоть сейчас не наплодите детей. Хватит одной.
– Мы же не глупые, – обиделась я.
– Глупые! – завелась еще больше мама. – Были бы умные, растили бы ребенка вместе, а не прятались по углам.
– Он женат, – напомнила Лиза.
Неудачный аргумент.
– Тем более! Знаешь что, Вера, я оставила парня только потому, что он имеет право познакомиться со своим ребенком. Пусть не сразу, пусть таким способом, но он хоть немного побудет с Кариной. И девочка узнает отца.
– Он к ней даже не подходит.
– Ничего страшного. Он еще молодой, неопытный. Представь, как ему сейчас нелегко. Пришел к бывшей подружке, и на тебе – получай готовую девочку. У парня голову снесло, даже аппетит пропал. Бледненький, губки трясутся. А вы все на него напали! Хотели выгнать за дверь. Жестокая ты, Вера. Никогда не думала, что моя дочь такая.
– Он не бледный, и губы у него не трясутся. Ты его плохо знаешь.
– Возможно, – уже спокойно ответила она. – Но, мне его жалко.
– Жалко? Мам? Тебе жалко Соколова?
– Да. Представь себе. Жалко! Мне нравится этот мальчик, и я не дам его в обиду.
Пылкое признание!
У Лизы глаза чуть не лопнули от напряжения, а я на несколько минут потеряла дар речи. Чтобы маме понравился мужчина? Такого никогда не было. Миша и его сыновья ни разу не удостоились ее внимания, ласки или теплого слова. К Юре она относилась холодно, но в душе любила. Только папа имеет право на ее улыбку, а еще братья из Караганды и их жены.
С балкона послышался смех, потом в комнату ворвался холодный воздух, хлопнула дверь. Папа с Аликом сняли куртки и, почуяв ароматный запах солянки, дружно направились в сторону кухни.
– Девочки, мы голодные! – с порога заявил папа.
Алик ушел в ванную комнату.
– Все готово, – недовольно пробурчала мама. – Вера, принеси стул из комнаты. А ты, Лиза, не стой, как памятник, шевели булками и накрой на стол.
Специально для гостя Лиза отварила картофель. Солянку он не ест, салат тоже с колбасой.
– Чем его еще накормить? – забеспокоилась мама. – Интересно он ест рыбу?
– У нас есть грибы? – вспомнил папа.
– Одна банка осталась.
– Неси. Под водку все пойдет.
– А селедку?
– Доставай. Чего спрашиваешь?
Только Алик сел за стол, как папа достал из шкафа рюмки. Все ждал, с кем бы выпить.
– Алик, что ты будешь? Есть водка, коньяк, виски.
– Может красное вино? – предложила Лиза.
– Или самогон? – вставила слово я.
Затаив дыхание, Алик не сразу сообразил, что ответить. Взглянул на меня, потом на папу. Может, спрашивают не его, а кого-то другого? Но, все смотрят именно на него.
– Я? – переспросил он.
– Что ты пьешь? – повторил папа.
– Я не пью спиртное.
– Совсем?
– Совсем.
– Почему?
У папы упало не только настроение, но и руки и ноги перестали шевелиться. Глаза грустные, голос поник, как будто из него выжали все соки.
За то мама полюбила Алика еще больше.
– И правильно! Водка – дрянь, а самогонка неизвестно, кем сделанная. Еще отравитесь.
– Ты никогда не пил или завязал? – спросила Лиза и протянула руку к бутылке с вином.
– Никогда, – ответил Алик, проследив взглядом за ее рукой.
– Почему?
– До пятнадцати лет я не пил, а потом мне сделали операцию на сердце.
– И, что?
– Мне прописали жесткую диету, и теперь алкоголь у меня под запретом на всю жизнь.
– Это другое дело, – расслабился папа.
Можно достать бутылку водки и не оправдываться ни перед кем. У него здоровье крепкое.
Мы поели, выпили. Я пригубила вишневую настойку. Лиза хотела, поддержат папу, но ей налили вино. Алик, так устал, что еле проглотил кусок селедки да немного ржаного хлеба. Картошка осталась на тарелке, грибы он даже не попробовал.
Когда все вышли из-за стола, мама убрала посуду в мойку.
– Совсем ничего не ест, – пробубнила она себе под нос. – Может, не понравилось или привык к другой пище. В его доме, наверное, готовят дорогие морепродукты, салаты из свежих овощей, трюфели.
– Наверное.
Лиза помыла посуду. Я пошла в комнату, посмотреть, не проснулась ли Карина. Уже три часа, в это время она обычно обедает, а потом по телевизору начинается ее любимый мультфильм.
Бади встретил меня у двери. Услышал шаги и сразу навострил уши, приподнял мощную грудь двумя лапами и негромко гавкнул. Мол, нечего тут шататься, ребенок спит.
– Хороший мальчик, – сказала я, потрепав его за ухом. – Следи за ней.
Пес послушно лег около детской кровати. Теперь не отойдет ни на шаг, пока девочка не встанет.
После короткого перекура мужчины принялись за ремонт. Алик полез на лестницу, папа занял пост внизу. Мне поручили резать обои, которые мы заранее раскатали на полу.
– Интересно, – сказал Алик. – Почему клей розовый? Могли бы сделать синий или желтый.
Я взглянула на него снизу. Он высоко, потолки в квартире больше трех метров.
– А чем тебя не устраивает розовый цвет?
– Нет, ну почему именно розовый? Кто придумал такую фишку?
Промазав все швы в углах, он снова макнул кисть в банку с клеем. Папа, боясь, что он упадет, крепко схватился руками за лестницу.
– Можно подавать? – спросила мама.
– Давай, – махнул головой папа.
Мы принесли первый лист обоев. Алик подхватил сверху, мама встала под лестницу.
– Алик, левее.
– Сюда?
– Да. Только придвинь ближе к окну.
– Тогда будет не ровно, – возразил парень. – Я специально провел черту по уровню.
– А так появилась щель, – упрямо сказал папа.
Мама толкнула мужа в бок.
– В прошлый раз ты криво наклеил первую полосу, поэтому весь рисунок поплыл в сторону. Вот Алик сделал правильно. Пусть будет щель, за то обои лягут ровно.
Папа прислушался к совету жены. Без удовольствия, но возражать не стал. После двух рюмок водки ему уже все равно – вправо или влево.
Первую стену мы оклеили быстро. Сами не ожидали, что получится так красиво: ровно, без грубых швов между листами, без пузырей.
В комнате стало жарко. Окна наглухо закрыты, пахнет клеем. Моя футболка прилипла к спине. Алик снял майку и остался в одних коротких шортах. Я собрала обрезки обоев с пола. Пока мама растирала больное колено, а папа переставлял тяжелую лестницу с одного места на другое, Алик убрал рулетку в карман и встал рядом со мной. Плечом к плечу. Пятками прижались друг к другу. Невинное движение, а у обоих мурашки побежали по коже. Как в таком состоянии работать, когда его взгляд блуждает по моему телу. Он знает, что я без лифчика. И меня это тоже заводит. Рука случайно задела его бедро.
Мгновение, и мы разошлись по разным углам.
Ближе к девяти часам мы закончили вторую стену.
– Красота! – оценила мама.
Папа присел на табурет и, еле отдышавшись, сказал:
– Осталось всего чуть-чуть. Завтра доклеим.
Мы расслабились. Слава богу! За окном темно. Силы кончились, желудки просят еду, ноги трясутся от усталости.
Я отошла к двери, чтобы еще раз взглянуть на стену. Вдруг на обоях остались следы от клея?
– Как ты? – прошептал Алик мне на ухо.
– Валюсь с ног. А ты?
– Тоже.
Мама скомандовала:
– Дети, можете отдыхать. На сегодня закончили.
Алик ушел в ванную, взял с собой полотенце. Я намыла полы, а затем плотно закрыла дверь в комнату, чтобы избежать сквозняков. Папа еле дождался, когда можно будет выйти на балкон и подышать свежим воздухом. Жара плохо влияет на его слабые сосуды. Перед сном Лиза накормила детей и вывела Бади на прогулку. Мама прибралась в прихожей.
Перед ужином я зашла в туалет. За тонкой стеной послышался тонкий голосок Лизы.
– Так не больно?
– Нормально, – ответил Алик.
– Я тебе ее дам с собой. Завтра с утра, как встанешь, сразу намажь. Будет щипать, но ты потерпи. Она хорошая. Я только ей вылечила прыщи, у меня все лицо было красным.
– На работу тоже с ней?
– Не надо! Ты умоешься, побреешься. – На секунду она замолчала. – Ты вообще бреешься? У тебя такая гладкая кожа.
Я человек не любопытный, но тут меня зацепило. За целый день они слово друг другу не сказали, а сейчас вместе заперлись в ванной комнате. Я приоткрыла дверь. Алик сидит на полу, Лиза, опираясь на край раковины, сверху нависла над его лицом. Помещение не большое, тесно. Он в одних шортах, она в своем убогом халатике, застегнутом на одну пуговицу. Огромная грудь вывалилась наружу и касается его голого плеча.
– Что вы делаете? – спросила я.
Алик приподнял голову, Лиза аккуратно одним пальчиком смазала мазью красные прыщики у него на щеке.
– Он вспотел, – тихо сказала она, облизав пересохшие губы. – Кожа воспалилась. Помнишь, мы этим кремом спасались в школе?
– Помню, – ответила я.
– У моего Дениски тоже появляются прыщики, только на носу.
Чтобы нанести крем на лоб, Лизе пришлось завязать его челку детской разноцветной резинкой. Теперь он похож на Чиполлино с хохолком на макушке.
– Не больно? – снова спросила она.
– Щиплет.
Алик смутился, когда ее рука спустилась на его шею. Там тоже пара прыщиков, под самыми волосами. Грудь полностью легла на его голову.
– Дай сюда.
Я вырвала из ее рук тюбик с кремом и, довольно резко толкнула в бок. Не хватало еще, чтобы она трогала моего парня! В таком месте, да своими маленькими пальчиками. Уж я-то знаю, как она умеет обращаться с мужчинами. Примитивные женские хитрости.
Алик удивленно взглянул на меня. Лиза обиделась.
– Да, не нужен мне твой мальчик. Я малолетками не увлекаюсь.
Она вылетела из ванной быстрее пули, громко сопя от возмущения.
– Тогда нечего лапать! – крикнула я ей вслед. – Иди к своему Винни-Пуху и смазывай ему везде, где захочешь!
– Вера! – одернула меня мама из прихожей. Она услышала нашу перепалку и не смогла промолчать. – Что за крики? Парня не поделили?
– А чего она лезет? – грубо ответила я.
Алик встал с пола и крепко обнял меня, ногой прикрыл дверь. Мама и все остальные члены семьи остались за бортом, а мы окунулись в сладкий и очень долгий поцелуй.
– Принесешь мне одежду? – спросил он. – Я вроде оставлял толстовку здесь, а сейчас ее нет.
– Мама унесла твои вещи в детскую комнату.
Я сняла резинку с его челки. Довольная улыбка засияла на все лицо. И чему он радуется? Тому, что я приревновала его?
– У нее есть муж, – хмуро сказала я. – Это не то, что ты подумал. Нечего скалить зубы.
– Угу, – промычал он и снова прижал меня к своей голой груди. – Моя милая праведница.
– Это не так! Я действительно забочусь о них. Ты в курсе, что она замужем за моим братом?
– Теперь в курсе.
– Вот и хорошо. Убери свою довольную ухмылку и иди в комнату за одеждой. Я не собираюсь тебе прислуживать.
– Я голый.
– В таком виде ты ходил целый день, а теперь стесняешься?
– А вдруг ты меня приревнуешь еще к кому-нибудь?
– Не надейся.
Он выпустил меня из своих рук, сделал серьезное лицо и скрылся за дверью.
Я умылась холодной водой, сняла с крючка полотенце, которым вытирался Алик. Мокрая ткань пропиталась запахом крема. И чего я напала на Лизу? Она всего лишь проявила заботу.
Мама заперлась в комнате с девочками, пришло время вечерней сказки. Папа все еще гремит ведрами в кладовке, убирает инструменты по местам. Лиза на кухне готовит ужин.
Когда я села за стол, она демонстративно отвернулась от меня и принялась энергично мешать ложкой в кастрюле. Горячий пар поднялся под потолок, восхитительный запах мяса взбудоражил аппетит. Я достала тарелки из шкафа. Не умею просить прощения. Даже если не права, или осознаю, что поссорились из-за ерунды, все равно не подойду и не заговорю, буду ждать, когда Лиза первая проявит инициативу.
Она проявила. В отличие от меня, ее бесит молчание. Лучше выяснить отношения сразу, а не откладывать разговор на потом.
– Мне не нужен твой Алик. Я только…
Хрупкие плечики вздрогнули. Я хотела ее обнять, но не решилась. Раз не смотрит мне в глаза, а все еще стоит спиной, значит – обиделась.
– Ты легла на него всей массой, – шутливо сказала я. – Такой грудью можно задушить.
Она повернулась.
– Сейчас твой сарказм не к месту.
– Я и не… Лиз, это была…
– Шутка? Я поняла. Только лучше бы ты, Вера, не пыталась шутить.
Я прикусила язык. Мои ядовитые слова не всегда приходятся к месту.
– Прости.
– Ничего, – сразу зацепилась она. – Я не обиделась. Мне действительно не нужен твой Алик. Он стоял в ванной, а я как раз зашла за тазиком и сразу вспомнила про мазь, когда увидела его прыщики на лице.
Причем здесь Алик? Я просила прощение за нелепую шутку.
– Ты трогала его.
– Невозможно нанести мазь на кожу, не притрагиваясь к человеку. Ты преувеличиваешь, Вера.
– Я сама видела.
– И что ты видела? Как он сидит на полу, а я смазываю его прыщи? Все?
– Ты трогала его за шею, а грудью навалилась на лицо.
– У вас ванная комната как коробка из-под детских ботинок. Не развернешься. Тем более при моей массе трудно сидеть на расстоянии от другого человека.
– Признайся честно, ты приставала к нему! Тебе не хватает…
Зачем я заговорила об этом? В карих глазах проскользнула обида.
Сейчас не лучший период в семье моего брата. Лиза говорит, что Миша ее разлюбил, а Мишка утверждает, что Лиза изменилась. Они давно не спят в одной кровати, не ходят в гости с детьми, не гуляют в парке.
– Алик меня не привлекает, как мужчина. Понятно? – твердо сказала она.
– Прости. Я – дура.
На этом наш маленький спор закончился. Когда мама зашла на кухню, мы уже спокойно разговаривали и даже выпили немного вина в честь примирения.
– Твой принц заснул, – сказала мама.
– Алик? – удивилась я.
– Прилег на диван и сразу же вырубился. Я шла от детей и слышала, как он храпит.
– Малыш умеет храпеть? – хихикнула в кулачок Лиза. – Надо на это посмотреть.
– Он жутко храпит, – призналась я и почувствовала, как щеки вспыхнули огнем.
Мама не отреагировала на мое смущение.
– У него проблемы с носом. Еще утром, во время завтрака, я заметила, как он тяжело дышит.
– Он дышит ртом.
– Вот именно. Ему нужно, показаться врачу.
– А что у него с сердцем? – спросила Лиза. – Я видела у него на груди шрам, а еще один на животе.
– Я тебе рассказывала, что ему делали операцию на сердце. А внизу от аппендицита. В прошлом году вырезали.
– Его болезнь не передается по наследству?
Мама испуганно взглянула на меня, но я их успокоила.
– У Карины здоровое сердце. Как только она родилась, я сразу же повела ее к кардиологу.
– И молчала…
– Мам, все хорошо. Я знала про его болезнь, поэтому подстраховалась. У Карины нет проблем со здоровьем.
– А почему она такая слабенькая?
– Алик тоже не здоровяк.
– Он нормальный парень. Высокий, крепкий. Целый день с отцом таскал мебель, клеил обои.
– Только курит много, – заметила Лиза.
Она не привыкла к курящим мужчинам. В нашей семье только папа дымит как паровоз.
– И не ест, – добавила мама.
– Он сегодня весь день голодный.
– Откуда у него силы берутся?
Вот у папы силы однозначно появляются после еды. Только мама открыла кастрюлю с овощным рагу, как в коридоре послышались тяжелые шаги. Папа, все в той же грязной одежде и босиком, уселся за стол.
– Надо разбудить парня, – сказал он. – Завтра на работу.
– Пусть немного отдохнет, – ответила мама. – Потом разбудим.
Потом разбудить не получилось. Алик крепко заснул, уткнулся лицом в подушку и громко засопел.
Около одиннадцати часов Миша забрал Лизу домой. К нам не зашел, только позвонил по телефону, задал папе пару вопросов относительно ремонта и уехал. Еще вчера он высказал мне все, что думает о наших отношениях с Аликом. «Маша – твоя подруга, – напомнил мне он, – А этот «золотой» мальчик – бабник и извращенец». Я не стала оправдываться, знаю, как ему нравится Маша. Одно время мне даже казалось, что он в нее влюблен.
«Миш, я уже взрослая»
«Тогда, будем говорить по-взрослому»
И мы поговорили, пообещали друг другу: он не будет вмешиваться в мою жизнь, а я больше не приведу Алика в дом родителей.
Я не привела, он сам пришел, а Миша, естественно, узнал. И не только он узнал. Днем, когда мы обедали, Аня позвонила Юре и рассказала о своем друге Александре, который вдруг пришел к нам в гости.
Только я приняла душ, как зазвонил телефон.
– Кто он?
Не успела я ответить, а Юра уже задал главный вопрос.
– Этот парень – отец Карины?
– Как ты узнал?
– Я звонил Мишке.
– А! Понятно. Уже посплетничали. Молодцы.
– Вера, ты развелась со мной из-за него?
– Нет.
– Разве? – усомнился он.
– Я много раз тебе говорила, из-за чего распался наш брак. Зачем вспоминать прошлое? Тебя не устраивают наши отношения?
