Светлана Раимовна Ляндина
Сокол
– Не торопись.
– Ты завела меня, а сейчас просишь, не торопиться?
– Я тебя не трогала.
– За то, я трогаю.
Его рука опустилась на мое бедро.
– Что будет, когда вернется Маша?
Он убрал руку.
– Значит, вопросы будут?
– Будут. Немного, но будут.
Скорчив недовольную мину, он сел на кровать, откинулся назад и, облокотившись на локти, отвел взгляд в сторону.
– Ты думал об этом?
– О чем?
– О нас, о Маше.
– Нет.
– Она вернется во вторник.
– И что?
– Она твоя жена.
– Кто?
– Маша.
– Маша?
– Алик, прекрати!
Я села рядом. Он не притворяется, ему действительно не хорошо, Глаза пустые, дышит тяжело, часто.
– Что с тобой?
Он лег, вытянул ноги вперед, руки убрал за голову. При свете ночника его кожа приобрела нежно-розовый оттенок.
Я нагнулась и сняла с него кофту, он послушно поднял руки, потом расстегнула молнию на джинсах. Стянула. Носки, футболку, трусы. Остались только часы на руке и тонкая цепочка на шее.
Почему я всегда считала его невзрачным? Некрасивым, невидным. В Каннах на пляже я сразу заметила его, выделила из всей компании. А там было много других парней, более ярких, более шумных. Именно, Алик привлек мое внимание, его красные шорты и аппетитное тело.
Длинные ноги, красивая грудь. Нежные соски. На плечах рассыпаны веснушки. Около пупка родинка в виде запятой. Приятно пахнет, кожа гладкая как шелк.
– Ты меня любишь? – спросил он.
Не успела я ответить, как он перевернул меня на спину.
Утром я проснулась от шума на кухне. Протянула руку и нащупала пустую подушку. Ушел. И хорошо. Достаточно того, что папа вчера нас застукал в прихожей. Не хватало еще…
– Кушай, сынок, кушай. – Послышался радостный голос мамы. – Я сейчас сделаю тебе бутерброд с варением. Ты любишь вишню?
По квартире распространился аромат свежезаваренного кофе. Дети давно проснулись и уже дразнят с собаку. За стеной бурчит телевизор. Я накинула халат и пошла на кухню.
Мама еще рано утром заметила в прихожей кроссовки Алика и тут же принялась готовить завтрак. Первая тарелка рисовой, рассыпчатой, каши с молоком и сливочным маслом досталась дорогому гостю. Только Алик открыл глаза и вышел из комнаты, как его усадили за стол и придвинули кружку с горячим кофе.
– Доброе утро, – сказала я.
На меня никто не взглянул. Все внимание досталось парню. Мама намазала хлеб вареньем, папа достал коробку молоко из холодильника.
Я взяла самый большой бокал с сушилки, бросила в него щедрую порцию растворимого кофе и залила кипятком. Мне нужна светлая голова.
– Тебе Мишка звонил? – спросила я папу.
– Нет. А что?
– Он поедет с тобой?
– Пока не знаю. Ему Лиза не разрешает.
Мама с грохотом бросила ложку в мойку.
– Нечего Миши делать в Казахстане. У него семья, дети. Вчера звонила Лиза, слезно меня молила о помощи. Ну, что вы как дети! Заладили одно и то же. Рыбалка! Рыбалка!
– Я что ли его заставляю? – возмутился папа. – Скажешь тоже!
– А кто?
Алик заметил большую сумку на полу в коридоре.
– Вы куда-то уезжаете?
– Игорь едет к моему брату, – ответила мама. – У него отпуск.
– Иван живет в Караганде, – запихнув колбасу в рот, сказал папа. – Ты когда-нибудь был в Казахстане?
– Нет. А там красиво?
Зря он спросил. Мама часами может рассказывать о природе этой необыкновенной страны. А если задеть политику, то ее вовсе не остановишь.
– Очень! Гораздо красивее, чем Италия или Америка. Это и озера сказочной красоты, и горные реки, и бесконечные степи. Ты слышал про озеро Балхаш? Оно в Казахстане. Туранговая роща, Поющая гора, Маркаколь. А краски! Глаза болят от многоцветия! Какие там живут люди, какие традиции, кухня. Такого ты никогда не увидишь ни в одном месте земного шара.
– Вы там родились?
– Мы родились в Ленинграде. Я осталась с родителями, а мои братья в советское время уехали в Казахстан, две сестры обосновались на Алтае.
Только бы он не спросил про Алтай. Тогда мы сегодня не выйдем из-за стола.
Но его больше заинтересовал папа и его поездка в Караганду.
– А зачем вы туда едете?
– На рыбалку, – ответил папа. – Знаешь, какая там рыба? Вот такая!
Он развел руки в стороны.
– Вы – рыбак?
– Да.
Мы с мамой улыбнулись. Пусть думает, что рыбак.
– Мишка не увлекается этим делом, а я люблю.
– Это хобби?
– Увлечение. Я не часто могу вырваться на природу. Сам знаешь, как мы работаем.
Сегодня Алик, на редкость, разговорчивый.
– Я никогда не ходил на рыбалку.
– Какие твои годы.
– Почему нужно ехать так далеко? В наших реках нет рыбы?
– Есть, только не такая, как в тех краях.
– Не слушай его, – вмешалась мама. – Рыба везде есть, а вот самогонка только у Ивана.
Алик забыл про кашу в тарелке и снова пристал к папе с расспросами. Я ни разу не видела его таким воодушевленным. Неужели наша страстная ночь, так положительно подействовала на него?
– Вы привозите рыбу домой или съедаете ее там?
– Скажешь тоже! Ее не довезешь до Питера. Это же несколько тысячи километров. Пока едешь, она протухнет.
– А на чем вы едете?
– На машине.
– На машине? – вытаращив глаза, удивился Алик. – В такую даль?
– У меня хороший джип. Я уже третий год езжу за рулем. В прошлую зиму Аня была со мной. И ничего! Не устала, даже не капризничала.
Алик задумался. Доел кашу и взял бутерброд с сыром. Мама налила ему еще кофе. Он уже наелся, а все равно закидывает в рот кусочки хлеба.
При ярком свете я заметила синяк у него на лбу. Ярко-фиолетовый, огромный. Все его видят, но ни о чем не спрашивают. Мама тактично не смотрит в глаза, папа откровенно таращится, а все равно молчит.
– Тебя Люб, а там наши деньги? – спросил Алик.
– Где? – мама села на стул.
– В Казахстане.
– Нет, у них своя валюта. А что?
– Я бы тоже туда поехал.
– Так езжай.
– Куда? – снова завис он.
– А куда ты хотел?
Поперхнувшись, горячим кофе, папа строго взглянул на жену.
– Люба!
– Вот и бери его вместо Мишки.
– Нет! – твердо сказал папа и тут же посмотрел на Алика. – Ты же пошутил?
– Я хочу поехать с вами, – так же твердо ответил парень. – Если возьмете?
Папа отодвинул кружку в сторону.
– Это не шутки, Алик. Я не могу взять на себя ответственность за твою безопасность. Если Александр Иванович узнает, что мы с тобой задумали – моя голова полетит первой, потом пострадает Миша с Верой. Ты понимаешь?
– Никто не пострадает. Дед ничего не узнает. Я уже не первый раз сбегаю из дома.
– Мы уедем на две недели, а может и больше.
– Отлично! – обрадовался Алик. – У меня как раз есть две недели отпуска, я все никак их не отгуляю. Игорь Петрович, возьмите меня с собой. Я хорошо вожу машину, могу сутки не спать, не есть.
– Далеко, Алик.
– Угу. Я понял.
– Это тебе не Франция. Разбитые дороги, дешевые забегаловки, плохая еда, туалет на улице. Спать придется в машине.
– Угу.
– И я храплю.
Мы с мамой засмеялись.
– Он тоже. Вы – два сапога пара.
Преданно взглянув на папу, Алик схватился тонкими пальцами за горячий бокал, тяжело вздохнул и залпом выпил сладкий кофе. Сморщился.
– Что? – забеспокоилась мама.
– Здесь сахар?
– Ну да.
– Очень вкусно.
Его жалостный вид всех рассмешил. Аня пролила какао на платье, папа прислонился боком к стене и тоже засмеялся. Мама вроде расстроилась, что чуть не отравила парня, а все равно улыбнулась. Она привыкла, что в нашей семье чай и кофе пьют с сахаром. А Алик редко употребляет сладкие продукты, поэтому сделал кислую мину и не смог сдержать скрежет зубов.
– Так что? – Алик снова обратился к папе. – Вы меня возьмете? Пожалуйста, Игорь Петрович.
Папа убрал улыбку с лица. С одной стороны, жалко парня, с другой, он понимает, чем ему эта поездка может обернуться. Практически незнакомый человек. Три раза ночевал у нас дома, а уже стал родным.
– Ладно, – неуверенно ответил он. – Но будешь под моим контролем. Ни шагу в сторону, только со мной за руку, только рядом. Понял?
– Угу.
В субботу утром в четыре часа мы собрались всей семьей в прихожей. Алик приехал на такси с рюкзаком за спиной.
– Готов? – спросил папа.
– Готов. Я нормально оделся?
Папа оглядел его со всех сторон.
Теплый спортивный костюм, удобные ботинки, шапочка на голове.
– Сойдет. Слишком красиво для такой поездки.
Мама собрала в дорогу пакет с едой и термос с горячим чаем.
– Игорь, только быстро не гони.
Она знает, как папа водит машину на трассе.
– Не волнуйся, я теперь поеду осторожно.
Конечно! Не каждый день везешь в машине такое сокровище. Папа уговаривал, чуть ли не плакал, не хотел брать Алика с собой. Но, парень стоял на своем. Хочу, и все! Потом я вмешалась. Бесполезно. Как тут сопротивляться, если мама стала его союзником?
– Все, – схватив сумку, сказал папа. – Я пошел. Пока, доча.
Он поцеловал меня и вышел из квартиры.
Алик задержался.
– Ты достанешь меня из мусорной корзины? – спросил он.
– Достану.
Еще вчера я убрала его номер из черного списка.
– Алик, будьте осторожны на дороге.
Мама обняла парня на прощанье.
– Хорошо, тебя Люб.
– И звоните. А то Игорь не любит сообщать, где едет. А я волнуюсь.
– Ладно.
– С Богом.
Она еще раз поцеловала его и отошла в сторону.
Алик замешкался в двери, я тоже не решилась подойти. Как-то неловко, при маме… Постояли, помялись, а потом все же одумались. Две недели. На расстоянии в две тысячи километров. Он обнял меня, зарылся носом в волосы. Я обхватила руками его за шею, нашла ласковые губы.
– Я позвоню тебе.
– Хорошо.
– Только не плач. Я скоро вернусь.
Зачем он сказал? Слезы тут же хлынули из глаз.
Мама тактично удалилась.
– Малыш, только не потеряйся.
– Я буду послушным.
– Обещаешь?
– Обещаю. А ты?
– А я, пока тебя не будет, найду первого встречного и прыгну к нему в постель.
– Только не забывай, отвечать на мои звонки. В остальное время делай, что хочешь.
– А если не отвечу?
– Я расстроюсь.
– А если я выйду замуж за эти две недели?
– Отлично. Я буду знать, что ты в надежных руках и не скучаешь пока я в отъезде.
– А если я влюблюсь?
– Пожалуйста. Я тебе ничего не запрещаю. Живи, наслаждайся.
– Ты не будешь, ревновать?
– Это не мой конек. Ненавидеть – да, но ревновать не буду.
– То есть, я могу встречаться с другими мужчинами?
Наши шутки зашли слишком далеко. Я взглянула на него с недоверием.
– Встречайся, сколько хочешь.
– Тебе все равно, с кем я буду?
– Главное, чтобы тебе было хорошо.
– Разве – это любовь?
– Именно – это любовь.
Я отошла в сторону. Он взял пакет с продуктами, открыл дверь и быстро побежал вниз по лестнице.
Через пятнадцать минут белый джип выехал на проспект. Фары моргнули, и машина скрылась из вида.
В семь часов я встала с кровати, оделась, взяла Бади и вышла на улицу. Папа уже позвонил, сказал, что они выехали из города. Алик первый сел за руль.
Конец сентября. Холодно, сыро. С неба сыпет мелкий дождь. Деревья все еще стоят в своих ярких нарядах, трава зеленая.
Я вышла на прогулку в резиновых сапогах и теплой куртке. В такую погоду перчатки оказались не лишними. Из-за дома подул ледяной ветер, обжигающий лицо, шею. Бади потянул меня в кусты. Его любимое место там, где грязь по щиколотку и трава выше колен.
Пока он делал свои дела, я отстегнула поводок и пошла по тропинке вдоль забора. Тихо. Соседи еще спят, на дороге пусто. Я оглянулась назад. Возле нашей парадной припарковалась блестящая черная машина, рядом с ней стоит мужчина. Высокий, крупный. Светлые волосы. Половина лица спрятана за темным шарфом, обмотанным поверх шерстяного пальто. Руки в карманах, ноги на ширине плеч. Он смотрит на меня, а я на него.
Бади уткнулся мокрым носом в мою руку и потянул за поводок в сторону спортивной площадки. Я на минуту отвлеклась, а когда снова повернулась, мужчина исчез, а вместе с ним и красивая машина.
Вечером позвонил Алик. Я пожелала ему спокойной ночи и легла спать. Весь день мечтала оказаться в постели. То ли простуда одолела мой ослабленный организм, то ли настроение упало ниже плинтуса.
Странное чувство проникло в душу. Потери или безысходности. Чувство одиночества, а может, это всего лишь усталость. Накручиваю сама себя, а потом мучаюсь.
Только закрыла глаза и сразу увидела того мужчину.
Кто он? И почему он смотрел на меня?
В груди кольнуло. Такого раньше не было. Паника! Страшная паника овладела всем телом, проникла в сердце. Сжалась, потом снова разлилась по венам и понеслась по кругу.
Утром я проснулась с дикой головной болью и сильным кашлем. Простуда. Слава Богу! Ничего страшного не произошло.
Алик прислал сообщение.
«Едем вторые сутки. Круто! Вчера ужинали в Нижнем Новгороде. Здесь красивая река. Стрелка между Окой и Волгой. Мы видели Кремль. Сейчас выехали из города и направляемся дальше. Твой папа жутко храпел ночью. Я не выспался. После обеда позвоню. Пока».
Через два дня приедет Маша.
Интересно, что Алик сказал деду? Как Маша отреагировала на его поездку в Казахстан? Или она не знает? Что будет дальше?
Я снова вспомнила того мужчину. Не просто так он появился вчера в семь часов утра.
Только я спустила ноги с кровати, как зазвонил телефон. Номер неизвестный.
– Да, – хриплым голосом ответила я.
– Вера?
– Да.
– Мне нужно вас увидеть, – сказал мужской голос.
– Кто вы?
– Александр Иванович Соколов.
Царь. Бог. Владыка. Сам Соколов-старший встретил меня у своего загородного дома.
– Здравствуй, Верочка.
Открыл мне дверку, подал сморщенную руку и помог выйти из огромного лимузина.
Через час, после его звонка к парадной подъехала черная машина. Я оставила детей с мамой, а сама отправилась в неизвестность.
Дорога оказалось длинной. Сначала мы покинули город, потом ехали по трассе в сторону Карелии. Лес, поля, редкие населенные пункты. Дорога не ровная, петляет, как пьяная девица. Проехали круглое озеро, свернули направо, затем налево, еще одна дорога, только уже проселочная. Нет домов, нет движения. Только тишина и огромные деревья, закрывающие серое небо.
– Оставьте свой телефон в машине, – предупредил меня водитель. – Приехали.
Впереди показался дом. Даже не дом, а крошечный домик. Этакая избушка с трубой на крыше. Место красивое: кругом золотой лес, а рядом с крыльцом течет ручей. Ощущение, что ты оказалась в сказке, где живут добрые волшебники и лесные феи.
Из дома вышел старичок, с копной черных волос на голове. Теплая вязаная кофта, тонкие штаны, на ногах тапочки. Издалека я увидела его синие глаза, сверкающие из-под обвисших век. И улыбка… Точно такая же, как у Алика. Нежная, открытая.
На улице холодно, а он стоит без куртки. Ветер треплет густые волосы.
– Ты хорошо доехала? – вытянув губы трубочкой, спросил он меня. – Не устала?
– Нет. Все хорошо.
– Прекрасно. Пойдем в дом, выпьем горячего чая. София готовит великолепные вафли.
Махнув головой водителю, он ухватился костлявой рукой за мою куртку и быстрым шагом направился по узкой тропинке.
В доме так же мило, как и снаружи. Уютно, тепло. Всего две комнаты, небольшая кухня и просторный холл. Мы сняли обувь у порога, и прошли в светлую гостиную. Полная женщина средних лет в кружевном фартуке и со странным пучком на голове принесла чай и тарелку с шоколадными вафлями. Не сказала ни слова, поставила поднос на круглый столик, строго взглянула на меня, потом на хозяина, и спокойным шагом удалилась на кухню.
– Присаживайся, Вера.
Он подвинул мне стул. Сам сел возле камина, подальше от стола и от дневного света.
Забавные кружки ярко-желтого цвета так и остались на подносе. Мы к ним не притронулись.
– Почему мы здесь? – задала я первый вопрос.
– Мне нравится этот домик. Только очень далеко от города. Раньше я часто приезжал сюда с внуками, а сейчас им пользуются мои дети.
Я огляделась по сторонам. Богатый человек, имеющий огромный замок в черте города, приезжает сюда и отдыхает. Интересно, от чего? От масштабов?
Соколов улыбнулся.
– Да, я понимаю твое недоумение. Позволь, оправдаюсь? Здесь действительно, хорошо. Рядом лес, природа. Чистый воздух и тишина. Что люди, живущие в мегаполисе, ценят больше всего?
– Покой?
– Вот именно. Покой. А здесь он есть. Там, – махнул он рукой, – одна суета и грязь. А в этом месте кипит настоящая жизнь. Только прислушайся, как поют птицы за окном, как журчит ручей, как шелестят сухие листья на березах. Тебе все это знакомо, Вера. Ваша дача находится в прекрасном месте. Не хуже этого, только гораздо ближе к городу.
– Откуда…
Теперь мой голос совсем пропал.
– Я знаю о тебе все.
– Все? – прохрипела я. – Что – все?
– Все, что ты выставила наружу. Странички в интернете, почта, резюме, которое лежит на моем столе в офисе, разговоры по телефону, переписка. Я знаю тебя с тех пор, как ты познакомилась с Аликом. С первого дня и до сегодняшнего. Дети, бывший муж, брат, подруги. Где училась, с кем работала. Чем болеешь и какой банковской картой расплачиваешься в магазинах. Все, – твердо сказал он. – Но одно мне осталось неизвестным.
Я хотела спросить, что ему неизвестно, но не смогла. Горло сковало льдом.
– Где он? – Обдал меня тяжелым взглядом Соколов. – Ты мне расскажешь?
– Кто? – еле выдавила я одно слово.
– Мой внук. Он пропал.
Мне бы выпить горячий чай, но ноги приросли к полу, руки повисли вдоль тела и больше не подчиняются голове.
– В четверг он остался у тебя на ночь. А в субботу пропал. Телефон не отвечает, машина стоит в гараже. Он даже не надел часы и оставил дома банковскую карту. – Он наклонился вперед, локтями уперся в подлокотники. – Расскажи мне, Вера. Где мой внук?
Руки ожили. Я потянулась к столу и налила чай. Горячий, с ароматными травами. Горло сразу прогрелось, и появился голос.
– Я хочу домой.
Никогда мне не было так страшно. Лес, домик. Рядом сидит совершенно незнакомый человек. Старик. Только очень богатый, могущественный старик. Даже в вязаной кофте и тапочках он вызывает у меня страх.
– Ты скоро вернешься домой, милая. Только скажи, где Алик?
Он заметил испуг в моих в глазах.
– Не знаю, – быстро ответила я.
– Тогда, мы будем долго здесь сидеть.
– Вы не имеете право меня…
– Мне не нужны права. Ты многого не понимаешь. Я не буду тебя упрашивать, только запру на несколько дней в этом доме, а потом ты сама все расскажешь.
– У меня дети.
– У меня тоже. Я их люблю. Скажи, куда уехал Алик, и я отпущу тебя.
– Не знаю! – крикнула я. – Правда!
– Глупо. Очень глупо.
Он медленно встал с кресла, его лицо осветило осеннее солнце.
Какой же он старый, сморщенный. Глаза стеклянные, губы вытянулись в тонкую ниточку. Только тело мальчишеское: худое, гибкое.
– Ищите его сами! У него есть жена. При чем здесь я?
– Ты соблазнила моего мальчика! – не сдержавшись, крикнул он. – Совратила! Он – невинное дитя, а ты – опытная акула! Схватилась за него зубами и не отпускаешь! Что тебе надо от Алика? Деньги, положение в обществе? Хочешь, чтобы он признал твою дочь? Разрушил свою жизнь и женился на тебе? Так, Вера?
– Это и его дочь!
– Тогда, почему ты ждала четыре года?
– Я ничего не ждала. Мне не нужен Алик.
– Не нужен, но от ребенка не избавилась? Как это понимать?
Я тоже встала.
– Я хотела от него избавиться. Правда.
– Да знаю я. Садись.
Он успокоился. Показал мне на стул, и сам вернулся в свое кресло.
– Врач меня запугал, говорил, что аборт делать опасно. У меня резус отрицательный.
– Помню. Я тогда наводил справки. Тебя положили в больницу с кровотечением. Я успокоился, думал, ты потеряешь ребенка. К тому же врач уверял, что твое положение безнадежное, плод слабый. Потом я видел, как Алик ведет себя, даже не вспоминает о тебе. Осенью он увлекся одной девочкой из института. Я забыл о тебе и не подумал о вашем ребенке. Ты была замужем, растила дочь, работала в школе. Все было нормально. А тут вдруг, год назад, примерно в это же время, мне докладывают, что Вера Васильева работает в моей компании. Я снова проверил тебя. Оказалось, ты развелась с мужем и родила еще одну девочку. Вроде ничего страшного, но я задергался. Виолетта, моя жена, тут же подсуетилась со свадьбой Маши и Алика. Но этого оказалось не достаточно. Неделю назад вы все равно встретились. А теперь он пропал. Написал сообщение, паршивец, и смотался из дома.
– Он оставил сообщение?
– Оставил. Знает, что бабушка не будет читать, она терпеть не может электронные сообщения, так он прислал мне. – Соколов снова нагнулся вперед, чтобы лучше меня разглядеть и уже ласково сказал: – Не надо так пугаться, Вера. Ты слишком сильно нервничаешь.
У меня руки дрожат, и зубы стучат.
Он знает обо мне все!
– Я хочу домой.
– Твое возвращение домой зависит от результата нашего разговора. Постарайся, чтобы этот результат меня удовлетворил.
– Если он оставил вам сообщение, то почему вы спрашиваете меня?
– Он написал, что уехал отдыхать на две недели. А куда – не написал.
– Маша тоже не знает?
– Нет, не знает. Обычно он так не поступает. Понимаешь, о чем я говорю? Алик – мальчик дисциплинированный и никогда не сделает то, что расстроит меня или бабушку. Он знает, как мы волнуемся за него.
– Я понимаю.
– Он может попасть в беду. Ты должна защитить его.
– Как?
– Обычно, наша семья, все члены, вплоть да маленьких детей, находится под охраной. Мы не передвигаемся по городу без телохранителя. Алик часто ездит за границу один, но в России пользуется службой охраны. Он не публичный человек, его мало кто знает в лицо, но все же иногда журналисты переходят границы дозволенного. Еще мы отслеживаем его машину, в часы встроен жучок, телефон прослушивается. Охрана постоянно рядом. Алик звонит мне или дяде, если куда-то уезжает далеко. Отпуск в нашей семье заранее планируется. Праздники, юбилеи, торжества – все под контролем, все оговаривается. Я всегда знаю, где мои родственники и с кем. Слежу за ними, стараюсь обезопасить их жизнь. А тут вдруг, в последнее время, Алик перестал пользоваться машиной, снимает дома часы, отключает телефон. Такого раньше не было. А теперь я получаю сообщение, внук пропал, а его бывшая подружка не хочет мне помочь.
– Я хочу.
– Так, помоги. Он парень из богатой семьи. Не дай Бог, кто его узнает в лицо и попытается обидеть.
– Его не обидят. Он с моим папой.
– Где? – жестко спросил он.
– Поехал в Казахстан.
– Зачем?
– На рыбалку.
– Игорь – рыбак?
– Да.
– Понятно, – расслабился он и откинулся на мягкую спинку кресла. – Тогда я спокоен. Мой мальчик под надежной защитой.
– Вы не сердитесь?
Его сладкая улыбка насторожила меня.
– Пусть отдохнет. Ему нужна перезагрузка. Путешествие по родной земле, никому не причинило вреда. Наоборот, узнает, чем живет наша страна, Родина-матушка. Посмотрит, вдохнет, испробует на вкус, а то мотается по чужим землям, сорит деньгами, прожигает жизнь. А настоящая жизнь здесь, на этой стороне планеты.
От неожиданного поворота событий, снесло голову, нервы не выдержали, и я задрожала всем телом.
– Я могу вернуться домой?
– Удели мне еще одну минуту.
Только привстала, как снова пришлось сесть на стул.
– Хорошо.
– Что ты собираешься делать дальше?
– В каком смысле?
– С Аликом?
– Он мне не нужен. Он сам пришел.
– А ты его впустила.
– Один раз впустила, больше не впущу.
– Обещаешь?
– Да.
– А я тебе помогу с девочкой, – хитро улыбнулся он. – Кажется, ее зовут Карина?
– Да.
– Карина, – повторил он. – Красивое имя. Ты дала ей фамилию своего отца?
– У нее и отчество моего отца. Игоревна.
– Понятно. Я могу предложить ей свою фамилию и свое отчество, но только не Алика. Пусть у мальчика не будет проблем с женой? Маше не нужно знать о его ребенке. Ты согласна?
– Я не хочу менять фамилию свой дочери.
– Почему? Она наша кровь и имеет право носить фамилию Соколова. Тем более, у нас с внуком одно имя и одна фамилия.
– Вы хотите признать ее как правнучку?
– Не скажу, что мечтаю об этом. Но ты…
– Я тоже не мечтаю.
– Хорошо. – Он встал и, выпрямив спину, протянул мне руку. – Заключим сделку?
Я тоже встала.
– Какую?
– Будем союзниками. Ты поможешь мне, а я тебе.
– Чем я могу вам помочь?
– Ты сделаешь все, чтобы Алик больше не приходил к тебе, не видел ребенка, не изменял своей жене. Я, в свою очередь, полностью возьму на себя статью расходов на Карину: ее обучение, жилье, поездки. Ты согласна?
– А если он сам перестанет ко мне ходить?
– Да не перестанет. Ты сама это понимаешь. Алик почему-то всегда ищет людей, которые его пожалеют.
В дом зашел водитель, положил мой телефон на комод у входа и сказал:
– Мы его нашли. Он подъезжает к границе с Казахстаном.
Соколов махнул рукой.
– Отлично. Пусть Егор выезжает.
– Уже выехал.
Я взглянула на свой телефон. Они нашли сообщения от Алика и сразу же вычислили его местонахождение.
– Что вы с ним сделаете?
Они оба странно взглянули на меня.
– Ничего, – ответил Соколов.
– Я подгоню машину, – сказал водитель и вышел за дверь.
Я дернулась к комоду. Соколов лишь улыбнулся. На телефон пришло сообщение от Алика.
– Пойдем, – он подал мне куртку, – я отвезу тебя домой.
Вместе с нами вышла София. Еще раз фыркнула, когда я села в машину, а потом залезла на сиденье напротив и демонстративно отвернула голову в другую сторону. Соколов сел рядом со мной. Не думала, что кухарка и хозяин могут ехать в одной машине. При чем, ведет она себя как королева, а он скромно молчит и только следит за моими руками.
Домик исчез из вида, я спокойно вздохнула. Никогда не забуду эту встречу.
– Расскажи мне про свою дочку, – попросил Александр Иванович.
Взгляд у кухарки потеплел, она навострила уши.
– Карина обычная девочка, – коротко охарактеризовала я ребенка. – Ничего особенного в ней нет.
– Она похожа на Алика. И глаза, и волосы. Я видел ее у тебя на фотографиях.
– Похожа. Только характер другой.
– Слава Богу, – проворчала себе под нос София. – Никто не будет похожим на нашего цыпленочка.
– София! – одернул ее Соколов. – Алик взрослый мужчина, а не цыпленочек.
– Какой он – мужчина?! Птенчик, воробушек. Вы сами его балуете, воспитываете, как девочку. И я привыкла, что он слабый, маленький, беззащитный. Повесили на меня больного ребенка, а теперь отняли!
Она злобно посмотрела на меня своими черными глазами. В упор, не моргая.
Соколов не обратил никакого внимания на истерику своей служанки и спокойно продолжил разговор со мной.
– Карина уже ходит в детский сад?
– На прошлой неделе пошла. Она долго не говорила.
– Как Алик, – заметила София.
– А сейчас говорит?
– Да.
– Алик сказал первое слово в три с половиной года. Карине столько же?
– Примерно.
– Она здорова?
– Сердце у нее в порядке.
– Это непутевая жена Димы наградила мальчика смертельной болезнью. – Снова вмешалась кухарка. – Только по той линии тянутся неприятности. Одна бабка была калека, другая – ведьма. Вот у Алика и двоится в голове.
– У него все в порядке с головой. Прекрати, София.
– Ага, – криво усмехнулась она. – Вот она родительская любовь. Слепа и глуха.
– Я тебя сейчас высажу из машины. Закрой рот.
Он не разозлился, а сказал спокойно, как будто она не прислуга, а его любимая внучка или слабоумная бабушка, с которой бесполезно спорить.
София замолчала, снова взглянула в окно и, скрестив руки на коленях, откинула голову на спинку мягкого кресла. Она любит Алика. Это видно по ее выражению лица, по тому, как она защищает его.
– Софии было тяжелее всего, когда Алику сделали операции. – Словно прочитав мои мысли, сказал Александр Иванович. – Ему прописали жесткую диету и строгий режим. Именно она выхаживала его много лет, заставляла каждый день делать зарядку, утром есть ненавистную кашу, сваренную на воде, без соли и сахара, принимать лекарства. Он хотел бросить занятия в бассейне, но она убедила его, этого не делать. Прошло буквально полгода, и он вернулся в секцию. Помогло его жизнелюбие, целеустремленность, выносливость. Он никогда не плакал, не жаловался на боль в груди. Всегда много работал над собой, при этом не забросил учебу в школе. Был первым, лучшим.
В подтверждении его слов, София кивнула головой.
– Что с ним теперь будет? – спросила я.
– Ничего. Отдохнет, вернется домой. Ну, поругаю я его, поставлю в угол.
– А что Маше скажете?
– Алик уехал в командировку. Ей этого достаточно.
– Она скоро приедет?
– Нескоро. Приболела она. Грипп подхватила.
– Я не знала.
– Вчера с ней разговаривал. Она охрипла, как и ты. Дома у родителей лечится. – Он похлопал меня по руке своими сморщенными, худыми пальцами. – Только ты сама не проболтайся. Маша не должна знать о ваших встречах.
Когда он дотронулся до меня, я еле сдержала дрожь в теле. Руки холодные, как у покойника. Хотя сам Александр Иванович мне понравился. Он совсем не такой, как описывал Алик. За что можно ненавидеть старика, который так его любит? Заботится и даже помогает скрыть любовницу от его жены.
Я еще раз взглянула на него. Искоса, так чтобы он не заметил. Красивый профиль, точеный нос, густые волосы. Движения тела завораживают, успокаивают. Когда он говорит, руки неторопливо описывают круги в воздухе, голова чуть нагибается вперед. Голос приятный. Манерный, как и Алик. Любит поправить волосы рукой или кокетливо улыбнуться.
– Что он тебе написал? – Он показал пальцем на мой телефон. – Прочитай.
Я открыла сообщение.
– Привет, лю…
– Читай, читай.
– Любимая. Я все дальше от тебя. Здесь холоднее, чем у нас в Питере. Тебя Люба сказала, что ты простыла. Позвони мне, как освободишься. Сейчас твой папа за рулем, я любуюсь местными пейзажами. Хотя ими трудно любоваться. Кругом грязь и убогие домишки, растянувшиеся вдоль дороги. Никогда не думал, что люди так живут. Ладно, пришлю тебе фотографии. Целую. Жду звонка. Если не позвонишь – разбужу ночью и отругаю.
– Отругаю! – засмеялась София. – Тебе лучше не знать, как он ругается. Алик душу вытянет, если что-то пойдет не так.
Я спрятала телефон в карман. Соколов задумался, а потом спросил:
– Вы дружите с Машей?
– Мы знакомы, – уточнила я. – Вместе обедаем на работе, иногда созваниваемся по телефону.
Он прищурил глаз. Видит меня насквозь.
– Я же говорил Вера, что знаю о тебе все. Зачем ты врешь?
– У меня есть подруга, а с Машей мы общаемся только на работе.
– Но, она считает тебя подругой.
Только сейчас мне пришло в голову. Он сказал, что узнал о Карине в прошлом году, в это же время. От кого? Я никому не говорила, что родила ребенка от Алика. Только Лизе и…
– Антонину Павловну я тоже считала подругой.
Вот она предательница! Та, что всегда была рядом с нами.
– Не сердись на пожилую женщину, – снисходительно проговорил он. – Она тебе не враг.
– Вы окружили Машу такой защитой, а все равно не уберегли.
– Не уберегли, хотя очень хотели. Девочка хорошая. Жалко ее. Алик мог бы быть счастлив с ней, если бы думал головой, а не сердцем. Иногда чувства приводят к нежелательным последствиям. Я сам в этом убедился. Много лет назад, увлекся одной актрисой. Красивая была, молодая. На сцене играла роль Дездемоны. Я увидел ее и пропал. Прибежал после спектакля в гримерку и остался на несколько месяцев. Это были самые светлые, но в то же время самые бесшабашные, моменты в моей жизни. Я любил жену, но рвался к любовнице, забывал о детях, о работе. Чуть не потерял все, что создал к сорока годам. Потом, пришло время, я словно прозрел, увидел, что натворил. И мы расстались. Она уехала к родителям в деревню, а я занялся карьерой. Только спустя тридцать пять лет я узнал, что у меня есть еще один сын. Он живет в Петербурге и даже работает в моей компании. Вот так бывает, Вера. Жизнь – загадочная штука.
