Игорь Юрьевич Додонов
Ватутин против Манштейна. Дуэль полководцев. Книга первая. До столкновения
Директива, полученная войсками Украинского фронта, предусматривала, что 5-я армия будет наступать на Ровно, Луцк и к исходу второго дня наступления овладеет Луцком. 6-я армия нацеливалась на Тарнополь, Львов и к исходу 18 сентября занимала Буск, Перемышляны, то есть вплотную подходила к Львову. 12-й армии предстояло двигаться на Чертков и на второй день операции овладеть Станиславом [56; 288 – 289], [86; 9].
Глубина действий войск Белорусского и Украинского фронтов устанавливалась по линии латвийской, литовской и германской границ, далее по рекам Писса, Нарев, Висла и Сан (т.е. по границе сферы советского влияния, определённой секретным протоколом к советско-германскому пакту о ненападении от 23 августа 1939 года), по венгерской и румынской границам [28; 59 – 60], [56; 288 – 289], [81; 82].
Советские войска получили приказ не применять оружие против польских военнослужащих, если последние не будут оказывать сопротивления [86; 9]. Но, как отмечает С.М. Штеменко, непосредственный участник событий, «готовились, однако, к худшему» [86; 9], т.е. на лёгкую увеселительную прогулку никто не рассчитывал. Хотя о слабости польских войск в восточных районах страны командованию РККА было известно, но возможности ожесточённого сопротивления с их стороны никто не исключал. поэтому предписывалось не «ввязываться во фронтальные бои на укреплённых позициях противника, а, оставляя заслоны с фронта, обходить фланги и заходить в тыл, продолжая выполнять поставленную задачу» [56; 288].
Для обеспечения высоких темпов продвижения советских войск командование обоих фронтов создало ещё до начала операции в составе каждой из наступающих армий подвижные группы и отряды из танковых и кавалерийских частей и соединений. Так, в 3-й армии БФ в подвижную группу входили 24-я кавалерийская дивизия и 22-я танковая бригада. Подвижный отряд 6-й армии УФ включал 2-й кавкорпус и 24-ю танковую бригаду. А 12-я армия УФ представляла собой, по сути, фронтовую подвижную группу, так как имела в своём составе 2 кавалерийских корпуса (4-й и 5-й), 1 танковый корпус (25-й) и 2 отдельные танковые бригады (23-ю и 26-ю) [36; 248], [56; 299].
Итак, в 5.00 17 сентября 1939 года советские войска пересекли польскую границу. Переход границы практически на всех направлениях прошёл спокойно – части КОП в большинстве своём, не оказывая сопротивления, отходили в западном направлении. Хотя где-то они попытались преградить дорогу советским войскам. Так, например, было в районах Подволочиска, Гусятина и Залуче, где действовала 6-я армия Украинского фронта, или на участке наступления 3-й армии Белорусского фронта. Однако сопротивление польских пограничников было быстро сломлено [56; 300, 303]. Проходившие на границе бои не были упорными и ожесточёнными. Скажем, подвижные части 3-й армии, продвинувшиеся к вечеру 17 сентября на польскую территорию до населённых пунктов Глубокое и Дуниловичи, чем выполнили задачу дня, понесли следующие потери: 3 человека убитыми при боестолкновениях с бойцами КОП, 12 утонувших при переправах через реки и 24 раненых. При этом со стороны польских пограничников потери составили 21 человек убитыми и 102 пленными [56; 303]. Т.е. можно сделать вывод, что наши части несли безвозвратные потери в большей степени от плохой организации переправ через водные преграды, чем от действий польских войск.
Последние же на участках наступления обоих советских фронтов часто находились в дезорганизованном состоянии, не оказывая подходящим частям РККА совсем никакого сопротивления. И причиной этой дезорганизации было поведение наших военных. Позже начальник штаба польского Главного командования генерал Стахевич запишет, отразив тем самым общую существовавшую в те дни тенденцию: «Польские войска дезориентированы поведением большевиков, потому что они в основном избегают открывать огонь» [65; 1]. Но уже 17 сентября около 14.00 в штабе Главного командования Войска Польского была получена телеграмма от командира гарнизона в Луцке (полоса наступления 5-й армии Украинского фронта) генерала бригады Скуратовича, в которой говорилось: «Сегодня в 6 часов границу перешли советские колонны – одна бронетанковая под Корцем, другая бронетанковая под Острогом, третья кавалерии с артиллерией под Дедеркалами. Большевики идут с открытыми люками танков, улыбаются и машут шлемами. Около 10 часов первая колонна достигла Гощи. Спрашиваю, как мы должны поступить (выделено нами – И.Д., В.С)?» [56; 301].
Советские войска исполняли полученный приказ – по польским войскам первыми огня не открывать. Наши солдаты и командиры относились к польским военнослужащим с демонстративной доброжелательностью, угощали папиросами, говорили, что пришли на помощь против немцев [56; 301]. Что в таких условиях говорить о рядовых польских солдатах, если даже польские генералы на местах, как мы видели, не знали, что им делать.
На местах ждали распоряжений главнокомандующего – маршала Рыдз-Смиглы. Последний, находясь на самой румынской границе, в Кутах11, очевидно, тоже не мог определиться, как реагировать на русское вторжение с такой «манерой поведения» вторгшихся, ибо только в 23.40 17 сентября в войска по радио был передан его приказ следующего содержания: «Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию» [56; 301 – 302]. Продолжать сопротивление было приказано лишь частям КОП, отступавшим от Збруча к Днестру, и частям, прикрывавшим «румынское предмостье» [56; 302].
После отдачи этого приказа Рыдз-Смиглы «героически» пересёк румынскую границу, а польские войска на русском фронте стали действовать так же, как на германском, где лишённые центрального командования уже 6 – 7 сентября они поступали на свой страх и риск в каждом конкретном случае.
Преимущественно польские регулярные части добровольно складывали оружие перед войсками Красной Армии. Порой они сами просили наших командиров взять их в плен. Подобный курьёз случился, например, на стражнице Михайловка (участок наступления войск Белорусского фронта). Находившийся там польский батальон сопротивления советским войскам не оказал и трижды обращался к командованию проходивших мимо частей РККА с просьбой взять его в плен [65; 1]. Случай не стал чем-то исключительным и повторялся затем неоднократно.
Какие-то польские части и соединения, выполняя приказ Рыдз-Смиглы, пытались продвинуться к румынской, венгерской и литовской границам (последнее, кстати, приказом польского главкома не предусматривалось, но уж больно далеко польским войскам, находившимся на северо-востоке страны, было до Румынии и Венгрии). При встрече с нашими войсками они, как правило, предпочитали сдаться.
Однако триумфальным шествием без единого выстрела освободительный поход Красной Армии всё же не стал. Были и бои, иногда чрезвычайно ожесточённые. Причём, наиболее упорно сопротивлялись отряды польской жандармерии, пограничников и добровольцев из мирного населения.
В полосе Белорусского фронта около суток защищались отдельные польские отряды в Вильно (с вечера 18 до вечера 19 сентября). Штурмовавшие город подвижные отряды 3-й и 11-й армий фронта понесли, впрочем, незначительные потери (около 20 человек убитыми и около 30 ранеными). Характерно, что регулярные польские части преимущественно ушли из города (около 10 тысяч человек польских военнослужащих сдались в районе Вильно в плен советским войскам), а палили на улицах города в основном жандармы и отряды, составленные из студенческой молодёжи [56; 305 – 308].
Наступавшая от Лиды на Гродно моторизованная группа 16-го стрелкового корпуса 11-й армии под командованием комбрига Розанова 20 сентября столкнулась у населённого пункта Скидель с польским карательным отрядом численностью около 200 человек, подавлявшим антипольское выступление местного белорусского населения. Группа Розанова атаковала карателей и разбила их, потеряв при этом 1 бойца раненым, 1 бронемашину подбитой и 1 танк повреждённым [56; 308 – 309].
Затем, с 21 сентября, группа Розанова стала участницей боёв за Гродно, которые с 20 сентября вели части и соединения конно-механизированной группы Белорусского фронта. Первыми к городу вышли танки 27-й танковой бригады 15-го танкового корпуса. Заняв к вечеру 20 сентября южную окраину города, танкисты попытались по мосту через Неман прорваться в центр города. Нескольким машинам это удалось, но, не имея поддержки пехоты, танкисты вынуждены были отступить [56; 310 – 311].
Вечером 20 сентября в бои за Гродно с советской стороны включился 119-й стрелковый полк 5-го стрелкового корпуса КМГ, а 21 сентября – 101-й стрелковый полк этого же корпуса, 20-я мотобригада 15-го танкового корпуса КМГ и подвижная группа Розанова. Бои закончились в ночь на 22 сентября, когда польский гарнизон, состоявший не только из регулярных частей, но и из отрядов полиции, жандармерии и ополченцев, покинул город [56; 313].
Бои за Гродно стоили частям РККА 57 убитых, 159 раненых, 19 подбитых танков и 4 бронемашин. Поляки потеряли убитыми 644 человека, 1 543 военнослужащих были взяты в плен [56; 313].
Вечером 22 сентября 1939 года передовой отряд 6-го кавалерийского корпуса КМГ вступил в Белосток. Здесь столкновений с польскими войсками не было, так как город уже с 15 сентября был занят немцами [52; 267]. Вот как описывает вступление в город командир передового отряда Исса Плиев (в будущем – дважды Герой Советского Союза, генерал армии):
«Когда наши казаки прибыли в город, тысячи горожан высыпали на безлюдные доселе улицы и устроили красноармейцам восторженную овацию. Немецкое командование наблюдало эту картину с нескрываемым раздражением: контраст со встречей вермахта был разительный. Немецкие части поспешили покинуть Белосток» [65; 1].
Здесь надо отметить, что занятие Белостока частями 6-го кавкорпуса и отход из него немцев происходили не вдруг. Поскольку советские части и соединения повсеместно стали входить в соприкосновение с немецкими, то 21 сентября в Москве был подписан советско-германский протокол, устанавливавший демаркационную линию между войсками РККА и вермахта [28; 151 – 153], [56; 330 – 332]. Эта демаркационная линия в целом соответствовала границе сфер влияния в Польше, установленной секретным протоколом к пакту Молотова – Риббентропа. Белосток оказывался в советской зоне. Поэтому немцам и пришлось уходить оттуда. Причём, процедура отвода немецких частей из Белостока 21 сентября была согласована на переговорах в Волковыске между командованием XXI армейского корпуса немцев, части которого находились в Белостоке, и командованием нашего 6-го кавалерийского корпуса [56; 267, 336].
Войска 4-й армии Белорусского фронта наступали на фронте Снов, Жиличи с задачей достигнуть этой линии уже 17 сентября. В 22 часа 29-я танковая бригада заняла Барановичи. Первым в город вошёл танковый батальон под командованием И.Д. Черняховского, будущего командарма и комфронта во время Великой Отечественной. В районе Барановичей в плен было взято до 5 тысяч польских солдат. Уже 18 сентября 29-я и 32-я тбр 4-й армии вышли на реку Щара, ту самую, с рубежа которой ожидалось возрастание сопротивления польских войск. Однако более-менее серьёзные боестолкновения с поляками произошли только 21 сентября, а до этого войска армии 19 сентября заняли Пружаны (29-я тбр), 20 сентября – Кобрин (32-я тбр). На следующий день 32-я тбр вела бой с отрядом поляков численностью до 300 человек за обладание Городцом. Поляки были разбиты, Городец взят, танковая бригада потеряла при этом 6 человек убитыми, 2 ранеными и 3 танка. Один из танков, производя разведку в сторону населенного пункта Антонополь, вступил в бой с польским отрядом. У машины была разбита гусеница. На предложение поляков сдаться экипаж (Мухин, Ефимов, Лаговской) ответил отказом и вёл огонь по противнику до последней возможности. Поляки обложили танк хворостом, облили бензином и подожгли. Героический экипаж погиб [56; 313 – 315].
Остававшаяся в Пружанах до 22 сентября 29-я танковая бригада (командир – комбриг С.М. Кривошеин), выслав разведку в сторону Бреста, уже 20 сентября установила контакт с немцами у Видомиля. Именно эта бригада чуть позже займёт Брест, и именно она, якобы, будет участвовать в совместном с немцами параде в этом городе. Более подробно на вопросе так называемого взаимодействия РККА и вермахта в Польше мы остановимся несколько ниже.
23-й отдельный стрелковый корпус Белорусского фронта, развёрнутый в Полесье, получил приказ перейти границу только в 16.25 18 сентября. Уже 19 сентября части корпуса вели бой с польскими частями КОП в районе Кожан Городка. Продолжая наступление, корпус в течение вечера 20 сентября, последующей ночи и утра 21 сентября вёл неинтенсивный бой за овладение Пинском. Общие потери корпуса за 18 – 21 сентября составили 7 человек убитыми и 9 ранеными. 22 сентября корпус, уже будучи включён в состав 4-й армии (21 сентября), продвинулся и занял Ясново [56; 315 – 316].
В целом, в период с 22 по 29 сентября войска Белорусского фронта выходили на демаркационную линию, определённую советско-германским протоколом от 21 сентября. Каких-то серьёзных боестолкновений с польскими войсками части и соединения фронта не имели. На данном этапе было, пожалуй, куда важней и сложней контактировать и взаимодействовать12 с войсками вермахта, чем сражаться с отдельными разрозненными отрядами поляков. Так, оперативная сводка Генштаба РККА за 27 сентября все боевые действия с польскими войсками, произошедшие к исходу дня 27 сентября на участках обоих советских фронтов, характеризует весьма лаконично как продолжающиеся «операции по очищению Западной Белоруссии и Западной Украины от остатков польских войск…» [81; 128]. Собственно, 28-го числа с капитуляцией остатков остатков польских войск, располагавшихся в августовской пуще, боевые действия Белорусского фронта прекратились [56; 348 – 349], [65; 1 – 2]. Исключением стал крайний южный участок фронта, по сути, даже тылы фронта на южном участке, где войска 4-й армии вели бои с частью польской оперативной группы «Полесье». Бои эти длились до 30 сентября включительно. Однако главная роль в нанесении поражения ОГ «Полесье» принадлежит Украинскому фронту см. ниже).
К 29 сентября войска Белорусского фронта находились на линии Щучин – Стависки – Ломжа – Замбрув – Цехановец – Косув – Ляцки – Сокулув-Подляцки – Седльце – Лукув – Вохынь. За 12 суток похода фронт потерял 316 человек убитыми и умершими, 3 человека пропали без вести, 642 были ранены [56; 340], [65; 2].
Войска Украинского фронта также 17 сентября перешли польскую границу и стали продвигаться вглубь страны. Общая тенденция в полосе наступления фронта была та же, что и у его северного соседа – Белорусского фронта – польские регулярные части в большинстве своём сопротивление Красной Армии не оказывали и либо старались уйти к румынской и венгерской границам, либо сдавались в плен. Однако надо отметить, что всё-таки войскам УФ пришлось повоевать с поляками в большей степени, чем войскам БФ. И, кроме того, в полосе фронта чаще имели место инциденты с войсками вермахта.
Наступавшая на северном фланге Украинского фронта 5-я армия, сломив в ряде приграничных боёв слабое сопротивление польских пограничников, продвигалась на запад походным порядком, практически не имея столкновений с противником. Уже около 18.00 17 сентября передовой отряд 45-й стрелковой дивизии 15-го стрелкового корпуса занял Ровно, разоружив в городе ряд польских частей, сдавшихся без боя.
18 сентября также без сопротивления со стороны поляков войска 5-й армии овладели Дубно (36-я тбр 8-го ск армии), где в плен было взято 6 тысяч польских военнослужащих, Рогачувом (36-я тбр; в плен взято 200 польских солдат и офицеров), Луцком (36-я тбр и разведбат 45-й сд), в районе которого были разоружены и пленены 9 тысяч поляков [56; 318].
С 19 сентября сопротивление польских войск на фронте 5-й армии усилилось. 60-я стрелковая дивизия 15-го стрелкового корпуса завязала бои за овладение Сарненским укреплённым районом. В ходе боёв 19 – 20 сентября советские войска прорвали УР на фронте Тынне – Князь – Село и 21 сентября вступили в Сарны. Польские части отступили в Полесье [56; 317].
87-я стрелковая дивизия этого же корпуса 19 сентября в районе Костополя вступила в бой с противником силой до двух пехотных полков с артиллерией. В ходе боя польский отряд был разбит и 1,5 тысяч его солдат попали в советский плен. Трофеями наших войск стали 25 орудий. 21 – 22 сентября части этой же дивизии на рубеже Навуз, Боровичи вели бои с укрепившимися польскими частями. Поляки были разбиты и отступили. Советской стороне бои под Навузом и Боровичами стоили 99 убитых и 137 раненых. Поляки убитыми и ранеными потеряли 260 человек, 120 польских военнослужащих попали в плен [56; 317].
В ночь с 19 на 20 сентября 36-я танковая бригада 8-го стрелкового корпуса завязала бой за Владимир-Волынский, который закончился 20 сентября капитуляцией польского гарнизона города [56; 318].
В течение 19 – 21 сентября ряд городов и населённых пунктов были заняты войсками 5-й армии без боя, в частности – Ковель (занят 21 сентября частями 45-й сд 15-го ск), Торчин (занят 19 сентября 36-й тбр 8-го ск), Верба и ряд других [56; 316 – 319].
К исходу 22 сентября войска 5-й армии вышли на рубеж Ковель – Рожице – Владимир-Волынский – Иваничи [56; 319].
По схожему сценарию развивались события и на фронте действующей южнее 6-й армии, в задачу которой входило овладение Тарнополем, Езерной, Козовым с последующим движением на Лбвов. После довольно быстрого слома сопротивления польской погранстражи силы армии около 8.00 свернулись в походные колонны и двинулись на запад. Сопротивление со стороны польских войск 17 – 18 сентября они практически не встречали, не считая незначительных боестолкновений с отдельными польскими частями и разрозненными группами. Так, в ходе перестрелок в Тарнополе, занятом советскими войсками, в общем, без боя, 5-я кавалерийская дивизия потеряла 3 человека убитыми и 37 ранеными. Эти потери дивизия понесла при очистке города от групп польских жандармов и офицеров, которые вели стрельбу по нашим бойцам с чердаков, крыш, из-за угла. В целом же, гарнизон Тарнополя капитулировал без сопротивления [56; 319 – 320].
Войска 6-й армии уже утром 17 сентября овладели Доброводами, к утру 18 сентября под их контролем был Тарнополь, в этот же день – Сасув (после незначительного сопротивления в городе и его окрестностях бойцам 14-й кавдивизии сдались свыше 13 тысяч польских военнослужащих), 19 сентября – Злочув, 20 сентября – Ярычев, Барщевище, Шляхецкая. последний населённый пункт находился всего в 8 километрах от Львова. Однако сводный мотоотряд 2-го кавкорпуса и 24-й танковой бригады, в составе которого насчитывалось 35 танков, подошёл непосредственно к Львову уже 19-го числа.
Здесь мотоотряд был встречен огнём польской артиллерии, но всё-таки ворвался на восточные окраины города, а его передовые танки дошли даже до центра Львова. Из центра Львова советские войска отступили по приказу командования, оставив за собой контроль за восточной частью города. Приказ этот был отдан по причине того, что командование польского гарнизона Львова выразило готовность капитулировать. Капитуляция гарнизона была желательна не только во избежание кровопролития, но и вследствие нахождения под Львовом немецких войск, которые в период с 12 по 18 сентября охватили город с севера, запада и юга. Это был весьма осложняющий дело фактор.
В конечном итоге, после определённых перипетий польский гарнизон сложил оружие 22 сентября перед нашими войсками, которые заняли Львов. Не будет преувеличением сказать, что присутствие немцев в районе Львова доставило советским войскам больше хлопот, чем его польские защитники.
На южном фланге Украинского фронта наступала 12-я армия. Так же, как и другие армии фронта, она перешла в наступление в 5.00 утра 17 сентября. Наибольшее сопротивление на границе встретил 4-й кавалерийский корпус армии, который вёл бой с частями КОП в приграничной полосе в течение двух часов. Остальные соединения армии двигались значительно быстрее. Уже 18 сентября была занята Коломыя, 19 сентября – Станиславов и Галич. В ходе овладения Галичем части 25-го танкового корпуса сломили сопротивление частей 26-й и 28-й дивизий поляков и взяли в плен 20 тысяч человек. При занятии Калуша 13-й стрелковый корпус пленил 11 тысяч польских военнослужащих. Затем корпус был подчинён командующему пограничными войсками НКВД Киевского военного округа, и к 21 сентября основные его силы развернулись вдоль границы с Румынией и Венгрией, выполняя приказ Военного совета Украинского фронта о немедленном закрытии границ. Действующие севернее войска 12-й армии, продвигаясь на линию Николаев – Стрый, около 17.00 20 сентября вошли в соприкосновение с немецкими войсками и были остановлены. По условиям подписанного 21 сентября в Москве советско-германского протокола, Стрый был 22 сентября передан немцами войскам РККА [56; 324 – 325].
Основная масса войск Украинского фронта возобновила своё продвижение, в соответствии с достигнутым с немцами соглашением, 23 сентября.
При этом войскам 5-й армии фронта пришлось вести 24 сентября двухчасовой бой за город Грубешув (8-й ск), а 25-го – за город Холм (36-я тбр). В результате последнего боя в советском плену оказались около 8 тысяч польских военнослужащих. Дальнейшее продвижение армии сколько-нибудь серьёзного сопротивления со стороны польских войск не встречало. К 29 сентября войска 5-й армии стояли по линии Влодава – Пугачув – Пяски (под Люблином) – Ольшанка – Кщонов – Тарновка – Закржев [56; 340 – 342].
На территории, по которой должны были пройти на запад соединения 6-й армии УФ в период с 21 по 24 сентября немецкие войска (VII и VIII армейские корпуса 14-й германской армии) вели напряжённые бои с группой польских войск под командованием генерала Домб-Бернацкого. Поэтому 6-я армия возобновила своё продвижение только 25 сентября. Крупных группировок польских войск войска армии в районах своего продвижения не встречали. Не столкнулись они и с каким-либо серьёзным сопротивлением со стороны поляков. 2-й кавалерийский корпус армии вместе с 24-й танковой бригадой уже 25 сентября занял Жолкев, 26 сентября – Раву-Русскую, Немиров и Магеров. К 28 сентября войска 2-го кавкорпуса достигли Томашува и Замосця (здесь 14-я кд 2-го кк была передана в сотав 5-й армии УФ) и реки Сан в районах населённых пунктов Буковина, Добча, Дзикув, а 24-я тбр вошла в Ценашув. Части 99-й стрелковой дивизии 17-го стрелкового корпуса в 9 часов 29 сентября вступили в Перемышль и начали его приём у германского командования. В целом, войска 6-й армии к 29 сентября вышли на среднее течение реки Сан от Билгорая до Перемышля [56; 342 – 343].
23 сентября возобновили продвижение и войска 12-й армии Украинского фронта. 24 сентября они заняли Дорогобыч и Борислав, приняв их у немецких войск. 4-й кавкорпус армии, пройдя через Дорогобыч, 26 сентября достиг района Сутковице, Висковице, Лановице, Вережница. Здесь на следующий день 34-я кавдивизия, 26-я танковая бригада и 18-й танковый полк 32-й кавдивизии корпуса были атакованы польской кавалерийской группой под командованием генерала Андерса. Это было одно из самых крупных боестолкновений с польскими войсками за период освободительного похода. В ходе трёхчасового боя 27 сентября все атаки поляков были отбиты, и они отступили, потеряв 300 человек убитыми и 200 пленными. На следующий день наши кавалеристы довершили разгром группы Андерса. Сам генерал скрылся (в плен к советским войскам он попал только 30 сентября). С вечера 28 сентября 4-й кавкорпус приступил к охране границы от Перемышля до Мшанец [56; 342 – 344].
Действовавший южнее 5-й кавалерийский корпус 12-й армии с 24 сентября наряду с продвижением на запад начал прочёсывание предгорий Карпат. В 17 часов 26 сентября 16-я кавалерийская дивизия корпуса заняла Турку, а её 9-й кавполк прибыл на станцию Бескид, занятую 23 сентября венгерскими войсками, перешедшими польскую границу13. Попытка контакта с венграми вызвала с их стороны обстрел из ручного оружия. Церемониться с венгерскими захватчиками командир 9-го кавполка не стал и дал приказ ответить на обстрел со стороны венгров артиллерийским огнём. После такого ответа те быстро ретировались к государственной границе. Ситуацию на венгерской границе окончательно удалось нормализовать только после переговоров. 28 сентября 5-й кавалерийский корпус 12-й армии занимал позиции по верховьям реки Сан и на границе с Венгрией [56; 343 – 344].
Таким образом, войска Украинского фронта к исходу 29 сентября находились на линии Пугачув – Пяски – Пиотркув – Кржемень – Билгорай – Перемышль – верховья реки Сан [56; 343 – 344].
Войскам Украинского фронта пришлось вести самые ожесточённые бои с польскими войсками за весь период освободительного похода. Причём, бои эти начались в тот момент, когда силы фронта практически вышли на указанные выше рубежи. Дальше уже стояли немцы, и освободительный поход можно было считать оконченным
Но события развернулись в тылах Украинского фронта. Вполне, казалось бы, естественно, что в тылу ушедших вперед частей и соединений Красной Армии оставались отдельные небольшие группы польских военных. И, собственно, последние больших проблем не могли создать. Постепенно территорию от них очистили бы. Но дело в том, что в Полесье у поляков располагались вовсе не разрозненные части и остатки разбитых немцами соединений. Хоть и наспех, но польскому командованию удалось сколотить там оперативную группу, которая имела в своём составе около 18 тысяч человек. Это были пограничники, жандармы, солдаты мелких гарнизонов, моряки Пинской флотилии. Состав, конечно, был довольно пёстрым, но войсковые контингенты находились под единым командованием. Оперативная группа получила название «Полесье». Во главе её встал генерал Клеэберг.
Первое боестолкновение с войсками оперативной группы «Полесье» произошло вечером 27 сентября – на подступах к Влодаве был обстрелян 28-й отдельный сапёрный батальон 52-й стрелковой дивизии14, части которой в этот день заняли Шацк. Потеряв несколько красноармейцев ранеными, батальон отступил к Шацку [56; 344].
Утром 28 сентября в дефиле озёр Люцимер и Круглое войска ОГ «Полесье» атаковали 411-й танковый батальон. Батальон оказался под сильным артиллерийским огнём, потерял 7 человек и, не имея возможности развернуться для боя, начал отход. В этот же день 58-й стрелковый полк 52-й стрелковой дивизии в районе озера Пулемёцкое попал под удар крупных сил противника, имевших на вооружении большое количество станковых и ручных пулемётов. В бою был ранен командир дивизии. Узнав об этом, призванные по мобилизации солдаты стали разбегаться. Дело могло кончиться для советской стороны совсем плохо, если бы командир полка с сотней солдат-кадровиков при поддержке артиллеристов не остановил наступление поляков [56; 344 – 345].
Ситуация усугублялась тем, что штабные колонны 52-й сд находились на марше и устойчивой связи с частями дивизии не имели. В итоге, части вели бои с поляками на свой страх и риск.
Все эти события повели к тому, что войскам ОГ «Полесье» в ночь с 28 на 29 сентября удалось отбить у наших частей Шацк. Правда, в эту же ночь 112-й полк дивизии окружил в районе Мельников до полутора батальонов поляков и к утру заставил их сдаться. Но общее положение 52-й стрелковой дивизии на тот момент было весьма тяжёлым. Во многих частях и подразделениях, не имевших связи с вышестоящими командирами и командованием дивизии, царила неразбериха и даже паника. Части и подразделения, находясь в лесисто-болотистой местности, зачастую не имели связи и друг с другом, а потому действовали обособленно, ничего не зная о действиях и судьбе своих соседей.
Относительный порядок в подчинённых войсках командованию дивизии удалось навести только к 9 часам утра 29 сентября. Однако попытка 411-го танкового батальона отбить у поляков Шацк закончилась неудачей – батальон попал под сильный огонь польской противотанковой артиллерии, потерял 7 танков, 2 трактора, 3 противотанковых орудия. Погиб командир батальона капитан Насенюк [56; 344 – 345].
В результате боёв 28 – утра 29 сентября 52-я сд потеряла 81 человека убитыми, 184 ранеными (среди которых был и командир дивизии полковник И. Руссиянов). Правда, поляки в столкновении с дивизией потеряли значительно больше – только на полях боёв ими было оставлено 524 трупа, а 1 100 польских военнослужащих было взято в плен. Трофеями войск дивизии стали 500 винтовок, 34 пулемёта, 60 тысяч патронов, 4 вагона снарядов и 23 ящика взрывчатки. Но острая ситуация, в которой оказалась дивизия, ясно показала, что она не была готова к такому ожесточённому сопротивлению поляков, привыкнув к относительно спокойному продвижению. Выявилась и нестойкость значительного количества солдат, и огрехи командования.
Бои в районе Шацка продолжались до вечера 30 сентября. В 16.30 поляки отступили, переправившись через Западный Буг [56; 345].
Для оказания помощи 52-й сд командир 15-го ск выслал вечером 30 сентября 253-й стрелковый полк и подвижный отряд 45-й сд. Однако эта группа сама ранним утором 10 октября вступила в бой с польской группировкой в районе Вытычино, Старый Майдан. Бой с этой частью опергруппы «Полесье» продолжался практически до вечера 1 октября. Об ожесточённости боя говорит тот факт, что дело доходило до штыковых атак и рукопашных схваток. Комкор-15, видя, что отправившийся на помощь 52-й сд отряд сам ведёт ожесточённый бой, выслал помощь уже этому отряду – 16-й стрелковый полк 87-й стрелковой дивизии. Последний по дороге в районе Сухава, Колаче, Козаки пленил крупную группу польских военнослужащих (500 человек, среди которых было 150 офицеров). Данная группа сопротивления не оказала (то ли от неожиданности появления 16-го сп, то ли от того, что отступала уже изрядно потрёпанная 253-м сп). После 18.00 1 октября 16-й сп установил связь с 253-м сп. Правда, к тому моменту поляки перед фронтом 253-го сп были уже разгромлены. Потери наших войск в указанном бою составили 31 человека убитыми, 101 ранеными, выведен из строя один плавающий танк Т-37. Потери противника: убито – 380 человек, попало в плен около 1 тысячи человек (это не считая тех 500, которые сдались 16-му сп). Трофеями советских войск стало 400 винтовок, 8 пулемётов и 4 орудия [56; 345 – 348].
