Юрий Александрович Лебедев
Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I
Беседа с В. Р. Таскаевым. Вторая серия
«Вторая серия» застольных воспоминаний возникла только через пять месяцев. Мы встретились и поговорили в кафе где-то на Пятницкой… Не помню его названия, но выбрали его потому, что мне разрешили там курить трубку ☺.
Ю. Л. Мы встречались уже довольно давно. Но я до сих пор не обработал запись тогдашнего разговора и не помню ни своих вопросов, ни твоих ответов. Давай начнём сначала?
В. Т. Давай!
Ю. Л. Тогда мой первый «классический вопрос» – где, когда и при каких обстоятельствах ты услышал такие имя, отчество и фамилию – Жорж Абрамович Коваль?
В. Т. Если коротко, то было так. Как известно, я подружился с Геной. И, естественно, рано или поздно он притащил меня к себе домой, а там сидит Жорж Абрамович!
Ю. Л. Раз всё началось с дружбы с Геной, то, значит, это было после лета 1967 года, после стройотряда в Ачинске.
В. Т. Да, конечно, ведь подружились мы все там…
Ю. Л. Понятно… Ты шёл к Гене и тебя не интересовали его дядя и тётя… Но вот вопрос: ведь ты поступал на год раньше, чем мы… И что, за эти два года перед тем, как ты попал к нему в дом, ты ничего не слышал о Жорже Абрамовиче?
В. Т. Нет, ничего…
Ю. Л. Ну, и что произошло при этой встрече?
В. Т. Ну, мы там поели… Тётя Мила накормила меня…
Ю. Л. Раз ты помнишь такие детали, как тебя кормили…
В. Т. Этот эпизод отложился в моей памяти через желудок ☺…
Ю. Л. И какие первые человеческие впечатления отложились у тебя от этой семьи твоего друга?
В. Т. Я ведь знал, что представляет собой Гена – необыкновенно трепетный, честный и застенчивый человек – и ничего иного в семье, где он жил, я и не ожидал.
Ю. Л. И, зная степень дружеских отношений между тобой и Геной, понятно, что бывал ты у него не раз…
В. Т. Не разы, конечно… Десятки…
Ю. Л. И типичный визит состоял в том, что вы с Геной обсуждали что-то своё, а они, Жорж Абрамович и тётя Мила, как интеллигентные люди, не вмешивались (разве только тётя Мила отвлекала вас от обсуждения, приглашая поесть ☺…). Но было ли что-то необычное в таком обычном общении?
В. Т. Конечно! Это – акцент Жоржа!.. Кстати, у тебя здорово получается копировать его!
Ю. Л. Ну, как же! Я ведь тоже десятки раз слышал – когда звонил Гене по телефону и трубку брал Жорж – такой ответ на мою просьбу позвать Гену: «Гэн нэтъ дом!», окрашенную различными интонациями – от сочувствия до раздражения… И как ты объяснял себе происхождение этого акцента?
В. Т. Ну, ничего особенно удивительного для меня в этом не было. Об истории своей семьи Гена довольно подробно говорил мне ещё на целине, в Ачинске.
Ю. Л. Я понимаю, что в этой веренице рутинных встреч тебе сегодня трудно выделить что-то особенное. Но, всё-таки, были ведь запомнившиеся тебе темы, эпизоды…
В. Т. Я ведь в то время поменял множество мест работы… И Жорж Абрамович часто говорил со мной об этом. «Ну, когда же ты остановишься? Что же тебе нравится?». Но на все его вопросы о том, нравится ли мне очередная работа, отвечал отрицательно… Кроме одного раза, когда я попал в театр. Это, пожалуй, за всю мою жизнь была самая полезная работа… Театр – это как ёлку наряжать: вот придут вечером зрители и обрадуются! А остальное – это профанация работы…
Ю. Л. То есть он относился к тебе как к шалопаю, которого нужно образумить…
В. Т. Да. И однажды, как раз, когда я работал в театре, через Грефа он предложил мне восстановиться в институте на вечернем отделении. И я даже ходил на несколько лекций, но все-таки окончательно понял: химия – это не моё! Поэтому я и вылетел из института… Греф мне потом пенял – мол, я для тебя старался, Жорж Абрамович старался, а ты так наплевательски к этому отнёсся…
Ю. Л. Ну, это дело житейское. А вот то, что Жорж мог куда-то ходить по твоему поводу – деталь точная… Так ты официально восстановился?
В. Т. Не помню… Хотя – да! Ведь и документы какие-то об этом у меня были!.. И, вероятно, такое моё поведение сделало меня в глазах Жоржа Абрамовича… не очень обязательным человеком…
Ю. Л. Факт! Факт! Факт!
В. Т. Ну, ещё и до этого он относился ко мне как к человеку, который тянул Гену «в канаву»… Гена ведь тоже в то время был разгильдяй, как и я, но после того, как мы немного разошлись, он как-то подтянулся и стал «человеком»… То есть, студентом…
Ю. Л. А что ты можешь сказать о Валере Рудакове?
В. Т. Рудаков? Что-то я не припомню такой фамилии…
Ю. Л. Это Валера, который жил у Жоржа?
В. Т. А! Валера! Ну, как же! Б – – я физиономия! Я вообще не понимал, как он может приживаться в этом доме! Вроде бы наивный такой… К нему относились очень терпимо в этом доме…
Ю. Л. Я его никогда не видел. Даже на фотографии… Что это был за человек?
В. Т. Я его помню! Что это за человек? Б – о это, а не человек! Такой вот тип – живёт, женится, дачу заводит, нагибается над редиской, потихоньку изменяет жене, отращивает живот… Детей заводит… Как говорят, «нормальная человеческая жизнь». Но этот ещё был и хулиганом… В нашем подъезде всегда были такие ребята…
Ю. Л. А ты не заставал сцен его пьянства, хулиганства дома?
В. Т. Нет, но я видел его хамское отношение. Он мог тёте Миле нагрубить, нахамить Жоржу Абрамовичу… В этой интеллигентной семье это был такой «карбункул»!
Ю. Л. И как к этому относились, как реагировали?
В. Т. Очень толерантно… Как к собачке – она же тявкает, но она же милая!
Ю. Л. У меня есть сейчас ощущение, что Жорж к нему был более критичен… А у тёти Милы было то, о чём нам судить не дано – женский взгляд, какая-то привязанность…
В. Т. Да, согласен… А в каком возрасте они его взяли? Из детдома?
Ю. Л. Да нет, это же соседский парнишка! Была у них на Ордынке в соседях «неблагополучная семья», потом мать умерла…
В. Т. Сколько волка не корми… Знал я таких людей ещё с детства… Им и человека убить, и самим помереть – ни за грош!..
Ю. Л. Закончим эту тему… И у меня по плану стандартный вопрос – когда и как ты узнал, что Жорж был разведчиком?
В. Т. Ну, это было не очень давно! Лет десять после этого Жорж Абрамович ещё прожил… Тогда мне Генка об этом сказал, как бы «по секрету», но добавил, что Жорж пока не хочет, чтобы об этом было известно…[334]
Ю. Л. То есть ты всё время общения с ним ни о чём не догадывался?
В. Т. Ни о чём!
Ю. Л. А когда ты снова начал общаться с ним после перерыва?
В. Т. А я его так больше и не видел… Только на фотографиях, которые мне иногда присылал Генка… Я говорил с Жоржем Абрамовичем только по телефону – спрашивал о Генке. Последний раз где-то за год до его смерти… И, как мне кажется, памятуя о моём «дурном влиянии» на Гену, он не очень одобрительно отнесся к этому звонку…
Ю. Л. Ну, кажется, я исчерпал свои «фактологические вопросы». Теперь ты можешь сказать то, что хотел бы о нём. Твои особые силлогизмы о Жорже… Ты ведь шёл на нашу встречу и знал, о ком мы будем говорить…
В. Т. Не только я, но все знают, каким человеком был Жорж Абрамович. Во-первых, он был ЧЕСТНЫЙ, во-вторых – ЗАСТЕНЧИВЫЙ И ТРЕПЕТНЫЙ, а в-третьих – УМНЫЙ. Эти качества нужно написать заглавными буквами… Он, волею судеб, знал английский язык, сразу после института поступил в аспирантуру… Это какой же лакомый кусочек для «органов»! Далее, всем известно, какие бандюги сидят в этих органах! Хуже Валеры Рудакова! И сил у них очень много – они забирают лучших специалистов и из технических, и из гуманитарных институтов… Очень сильная организация! Прогнозистов у них хватает… И когда они напали на Жоржа Абрамовича, деваться ему было некуда… Пришлось подчиниться… Но и предать они могут легко и непринуждённо кого угодно! Жорж Абрамович попал в эту мельницу…
Ю. Л. Попал…
В. Т. И мог в результате никогда не выбраться с Колымы… И то, что он молчал всю жизнь, это не следствие его скромности, а боязнь, жуткая боязнь. И то, что Жорж Абрамович после войны не мог себя достойно «позиционировать» – следствие той же боязни.
Ю. Л. Это хорошо, что ты не читал мою книжку…
В. Т. Прочитаю! Но петь панегирики Жоржу Абрамовичу легко, а мне хотелось бы быть ближе к реальности… Не на облаке живём…
Ю. Л. Понятно. Теперь я перехожу к группе вопросов, которые я задаю только тем, кто хорошо знал Жоржа и имеет в голове «модель его личности» и может соотнести свой ответ с этой моделью. На первый мой вопрос этой серии ты фактически ответил, но я повторю его для определённости. Итак, с какими чувствами Жорж пришёл в 1939 году в разведку?
В. Т. У него не было выбора. Когда в подворотне шпана грозит ножом…
Ю. Л. Вопрос следующий. Задаю его потому, что в книжке, которую ты не читал, я привожу документ – выписку из протокола заседания партбюро ТНВ факультета от февраля 1964 года, где слушался вопрос о приеме доцента Коваля Жоржа Абрамовича в партию. Так почему он в 1964 году вступил в партию?
В. Т. Определённо можно сказать. Если в партию не вступишь – не будет тебе дальнейшего пути…
Ю. Л. Какого пути, Валерий Романович?! Он уже доцент, ему 50 лет, никаких карьерных перспектив он не желает, никаких «пытариумов», в которых заставляют вступать, в стране нет…
В. Т. Ну, сейчас трудно вернуться психологически в то время, но в 1964 году я учился в 10 классе и помню, что партия только что «очистилась» от «скверны культа личности» и не воспринималась интеллигенцией как организация сатрапов… Наоборот, она казалась прогрессивной – «миру – мир!» и тому подобное… И не было стыдно быть её членом.
Ю. Л. Это так. Но у Жоржа-то была более объективная информация – «голоса» он слушал. Да и опыт жизненный имел большой… Но мой вопрос конкретнее – как ты считаешь, Жорж ли пришёл в партком и спросил: «Нет ли у вас анкетки?», или Жоржа пригласили в партком и сказали – вот, мол, пришла анкетка?
В. Т. Ну, на этот вопрос – ответ совершенно определённый. Вызвали и сказали: «Вот, Жорж Абрамович, пришла тут анкетка…». И он сдался…
Ю. Л. Следующий вопрос связан с происхождением Жоржа. Он родился в Америке и формировался как личность в тамошней социальной среде. Приехал в СССР в 19 лет. Это возраст, когда основы психологии личности уже заложены… Но это – спорный вопрос. Так вот, считаешь ли ты, что его «американская закалка»…
В. Т. Демократическая!..
Ю. Л. Повторяю, считаешь ли ты, что его американская закалка играла какую-то роль в его жизни и мироощущении?
В. Т. Это для меня не вопрос – очевидно играла! И именно поэтому он и не стал «совком»!..
Ю. Л. А теперь совсем личный вопрос. Как ты отнесся тогда, в октябре 2007 года, к известию о том, что Жоржу Абрамовичу Ковалю присвоено почётное звание Героя России, и как ты расцениваешь это событие сейчас?
В. Т. Хм-м… Ну, что касается уровня оценки, то это не было для меня удивительным – достойная награда для достойного человека. В общем-то, после смерти Жоржа Абрамовича я ждал какой-то подобной оценки… У нас как-то принято оценивать после смерти, когда сам герой уже не может ничего ни прояснить, ни изменить… А с точки зрения власти – это, конечно, демонстрация американцам нашей «проницательности»: мол, учтите – у нас «длинные руки» ещё с советских времён![335] И намёк – и сегодня «наш зоркий глаз пронзает каждый атом»…[336]
Ю. Л. Вопросы свои я закончил и теперь дарю тебе свою книжку о Жорже Абрамовиче.[337] Прочитаешь – напиши свои соображения о ней…
В. Т. Обязательно! Но ты напиши инскрипт!
Ю. Л. Ладно… …Вот, прочту, что я нацарапал своим старческим почерком: «Валера! Альтерверс столь сложен, что я не могу себе представить, как могло сложиться наше единодушие, в том числе, и по отношению к Жоржу! Тем не менее, это так. И спасибо Судьбе за это. Твой Ю. Лебедев».
В. Т. А в чём противоречие? Чего ты не можешь представить?
Ю. Л. Противоречие в том, что вариантов наших отношений так много, а осуществившийся настолько маловероятен, что это крайне удивительно!
В. Т. Для тебя было сюрпризом моё отношение к Жоржу Абрамовичу?
Ю. Л. Нет, ни в коем случае! Удивляет как раз степень нашего совпадения!
В. Т. Жорж Абрамович был необыкновенным человеком! Таких не бывает… И это не реверанс!
Ю. Л. Ты даже не осознаёшь, что ты говоришь! Ведь эти слова сейчас произнёс человек, который в период общения с Жоржем Абрамовичем никаких «конфеток-пометок» от Судьбы не имел – мол, вот, общаешься ты с великим человеком…
В. Т. Конечно, не имел!
Ю. Л. И суждение о нём у тебя не запорошено аурой его деятельности!
В. Т. А что, разве есть другие оценки?..
03.07.14
Беседа с Нонной Александровной Дмитриевой, пенсионеркой, бывшей сотрудницей кафедры ОХТ МХТИ им. Д. И. Менделеева
16.93. Н. А. Дмитриева во время беседы 03.07.14.[338]
Беседа состоялась дома у Нонны Александровны (НД) и Евгения Сергеевича (ЕД) Дмитриевых, куда я был приглашён для разговора о Жорже Абрамовиче.
Ю. Л. Где, когда, и при каких обстоятельствах ты узнала о существовании такого человека – Жоржа Абрамовича Коваля?
Н. Д. Я пришла на работу в Менделеевский институт в 1972 году. Тогда же и познакомилась с Жоржем Абрамовичем! Я с ним по работе практически не общалась. Но я же ещё параллельно и училась! И мы, естественно, проходили предмет автоматизацию. И я слушала его лекции, проходила лабораторию и там я с ним и общалась.
Ю. Л. И какие впечатления остались от Жоржа-преподавателя?
Н. Д. Прекрасные лекции! Я ведь была вечерницей, а вечерники ходят далеко не на все лекции, выбирают только самые интересные и важные. И на его лекции у нас ходили все!
Ю. Л. И что запомнилось о нём как о лекторе – акцент, манера поведения?
Н. Д. Конечно, он выделялся среди других преподавателей. Но в то время иностранцев у нас было очень мало, и его акцент скорее казался акцентом человека из Прибалтики или Грузии. Я ведь ничего о нём не знала…
Ю. Л. И Америка не приходила в голову? А другие студенты что говорили?
Н. Д. Нет… И это никогда среди студентов не обсуждалось.
Ю. Л. А когда и как ты узнала, что он был разведчиком?
Н. Д. Это было гораздо позже, когда я уже не работала на кафедре. Но пришла с Олей Тихоновой на кафедральный юбилей – 60-летие кафедры. И Жорж Абрамович был там… Вот там я и узнала. Оля Тихонова мне сказала. И тогда Женя говорил, что его даже наградить хотят…
Ю. Л. Подождите! Как наградить? За что?
Е. Д. Не наградить, а как-то отметить в связи с кафедральным юбилеем! О награде говорил только Лев Гришин.
Н. Д. Да, как-то выделить и поддержать его… Он ведь был уже очень слабым, с палочкой ходил, его Коля Харитонов привозил и увозил с юбилея…
Е. Д. Есть фотографии его перед БАЗом… Он уже с палочкой…
Ю. Л. И как ты восприняла тот факт, что он был разведчиком?
Н. Д. Удивительно это было…
Ю. Л. Но ведь то, что он американец на кафедре было известно всем!
Н. Д. Вовсе даже не всегда и не всем!
Е. Д. Нонна как-то мимо пролетела в этом вопросе…
Н. Д. Ничего подобного! Кому это «всем» было известно? Мне? Оле Червяковой? Лене Шинковской?[339] Нет! Это стало всем известно только после его награждения! А тогда никто ничего не знал. Да, я его видела почти каждый день, мы здоровались с ним, говорили о самочувствии… Слышала я и общие разговоры о нем – «Вы представляете, какую лекцию прочёл сегодня Жорж Абрамович!» или «Как сильно выступил сегодня Жорж Абрамович на защите!». Вот и всё! Вот и все мои житейские впечатления…
Ю. Л. А всё-таки, что лично тебе больше всего нравилось в Жорже?
Н. Д. Не знаю… У нас ведь, по сути, было «шапочное знакомство»… Но мне очень нравилось, как он улыбается и смеётся! Умная такая улыбка, и искренняя. Если он улыбался, то было над чем… Иногда ведь люди как: «Ой, здравствуйте!», – и рот до ушей! Театр, короче. А у него улыбка приятная и искренняя… И я хочу показать тебе фотографии, которые у нас есть! Помнишь, Женя, их отдала мне Оля Тихонова?..
Ю. Л. Давайте!
Н. Д. Вот, он с Колей Харитоновым в фойе при входе…
16.94. Н. И. Харитонов и Ж. А. Коваль в РХТУ на праздновании юбилея кафедры ОХТ.[340]
А вот ещё…
16.95. 60-летие кафедры ОХТ МХТИ (декабрь 1997 г.) Слева направо: Е. Шинковская, Г. М. Семёнов, Ж. А. Коваль, Е. С. Дмитриев, И. К. Шмульян.[341]
16.96. 60-летие кафедры ОХТ МХТИ (декабрь 1997 г.). Ж. А. Коваль и И. Е. Зубова.[342]
После показа фотографий беседа перешла на бытовые темы в ходе традиционных в таких случаях кухонных посиделок. Но пока Нонна Александровна хлопотала на кухне, мы с Евгением Сергеевичем обсудили один важный вопрос из биографии Жоржа Абрамовича – о его отчёте в ГРУ по результатам своей «специальной командировки». Эта часть беседы воспроизводится в главе «Отчёт о командировке».
09.09.14
Беседа с А. П. Жуковым: почему Жорж Коваль болел за «Спартак»
После чтения материала своего интервью Александр Петрович Жуков внёс несколько интересных примечаний, которые мы обсуждали 09.09.14. Так совпало, что в этот день мы с В. Р. Таскаевым были на Даниловском кладбище на могиле Жоржа Абрамовича. И во время работы над текстом беседы я рассказал Александру Петровичу о наших впечатлениях. А рассказать было о чём. При входе на кладбище был установлен стенд с планом захоронений и списками примечательных могил. К нашему удивлению, могила Жоржа Абрамовича не попала в эти списки. Беседа с дежурным представителем администрации, назвавшимся Михаилом Сергеевичем, по поводу исправления такой оплошности привела к следующему. Михаил Сергеевич заверил нас «на 100 %», что он «поднимет этот вопрос перед руководством» и можно надеяться, что оплошность будет исправлена. Удалось также узнать, что представители ГРУ никакого внимания к захоронению Жоржа Абрамовича не проявляют и никаких запросов о местонахождении и состоянии могилы из ГРУ в администрацию не поступало.(Могилу в образцовом порядке поддерживают родственники Жоржа Абрамовича).
В ходе рассказа я упомянул, что на этом же кладбище находится могила и знаменитого спартаковского футболиста Галимзяна Хусаинова. В связи с этим мы вспомнили, что Жорж Абрамович был ярым поклонником именно «Спартака» (см. беседу с А. И. Родионовым). И Александр Петрович предположил, что истоком этого футбольного пристрастия Жоржа Коваля было то, что вместе с ним в МХТИ учился один из основателей футбольного клуба «Спартак» Пётр Старостин. Знатокам истории МХТИ об этом было известно давно, но документальное подтверждение поступило только в 2002 году, когда сын П. П. Старостина Андрей подарил музею РХТУ зачётную книжку отца.[343] Он поступил на силикатный факультет МХТИ в 1931 году. И, следовательно, по крайней мере в 1934–1936 гг. Жорж и Пётр одновременно были студентами МХТИ. (Есть свидетельство, что Пётр отчислился с последнего курса и не стал «полноценным выпускником» МХТИ). Могли ли они быть знакомыми? Хотя учились они на разных курсах, но оба были из разряда «заметных фигур». Жорж – американец и активный комсомолец, Пётр – прославленный футболист. Как вспомнил Александр Петрович, И. Э. Фурмер говорила ему: «С Петечкой Старостиным мы учились на одном потоке. И, конечно, девчонки за ним бегали, как и за Жоржем. Но Петечка был футболист и при деньгах, а Жорж – бедный студент». Вряд ли две столь заметные фигуры «в девичьем мире» Менделеевки не знали друг о друге…
И именно в это время возник футбольный клуб «Спартак». Вот что говорится об этом в «Википедиии»: «В ноябре 1934 года, черпая средства из бухгалтерии команды «Промкооперация», Косарев берёт на работу Николая и его братьев для того, чтобы усилить свою команду. Команда вновь меняет своё имя – на сей раз имя оказывается постоянным. Команда называется «Спартак»».(Википедия, «Старостин, Николай Петрович», https://ru.wikipedia.org/wiki/Старостин, _Николай_Петрович). 8 июля 1937 года именно «Спартак», единственная из советских команд, совершает спортивный подвиг – обыгрывает в Москве сборную «Страны Басков» со счётом 6:2! Это стало событием для всей страны. И, думается, и участник этого матча (об этом факте есть заслуживающие доверия воспоминания) бывший студент Пётр Старостин, и команда «Спартак» стали для многих менделеевцев (а для Жоржа Коваля – точно!) «объектами боления» на всю оставшуюся жизнь…
24.09.14
Разговор с Оноприенко Еленой Абрамовной, бывшей студенткой Ж. А. Коваля
Краткий разговор состоялся на автобусной остановке в г. Пущино.
Ю. Л. Ты узнала о награждении Жоржа как?
Е. О. Да от тебя же и узнала…
Ю. Л. Как? Ты не слышала ни по радио, ни по телевизору?..
Е. О. Нет, ни по телевизору, ни по радио никогда о нём не слышала… Я вообще о нём ничего не знала… Но его американский акцент!
Ю. Л. Ты же его лично помнишь!
Е. О. Изумительно! Понимаешь, это была музыка, музыка! Это вот нужно было просто слушать, не вникая в тонкости… Интонации его такие красивые… Просто вот это было приятно!..
14.10.14
