Юрий Александрович Лебедев
Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I
Глава 15. Материи увековечения
Память о человеке – сущность особого рода. Сам по себе факт сохранения в общественной памяти сведений о какой-то исторической фигуре ещё не является показателем ценности её деятельности для общества. Герои и злодеи увековечены в истории почти в одинаковых пропорциях. Да и сами моральные оценки меняются непредсказуемо – мы не понимаем пока законов взаимодействия ветвей альтерверса.
Что касается героя этой книги – Жоржа Абрамовича Коваля – то его судьба настолько сложна, а альтерверс настолько ветвист и до сих пор настолько окутан завесой секретности, что никакой целостной оценки масштаба его личности сделать пока невозможно. И, конечно, эта оценка будет различной в различных будущих ветвлениях нашего альтерверса.
Понятно, что диаметрально противоположны моральные оценки, сделанные российскими и американскими экспертами. С первого взгляда (а второго, более внимательного и глубокого, нужно ещё дождаться) для сегодняшнего американца Жорж – предатель и изменник.
Тот же факт, что именно благодаря таким «изменникам» (среди которых Жорж один из важнейших), Америка не стала ядерным могильщиком человечества, пока не осознан большинством американцев.
В качестве примера приведу моральную оценку деятельности Жоржа, которая появилась на одном из американских форумов сразу после присвоения Жоржу звания Героя России.
К сожалению, я не зафиксировал в момент знакомства с ней ссылки на адрес этого форума. Но это не слишком важно – это типичная оценка (за номером 79) из более сотни подобных оценок. Сегодняшний (май 2018 года) поиск в Google уже не находит материалов этого форума:
«12 ноября 2007 1: 30
Ну, так как слишком поздно ставить господина Коваля перед расстрельной командой за измену (ведь он родился в США и служил в наших вооруженных силах в военное время, когда шпионил в пользу Советов), мы должны просто забыть все это и быть более осторожными в будущем при проверке наших военнослужащих. Зачем плакать из-за разлитого молока?
– Джоэль Л. Фридлендер, Сайоссет, Нью-Йорк»[1]
Вот так, по-американски кратко и логично. И даже «прагматическую пословицу» о разлитом молоке Джоэль привёл ту же самую, которую употребил и Жорж в письме к Миле из колхоза.[2]
Джоэль – как и Жорж! – прагматик, но, в отличие от Жоржа, прагматик «локальный», без стратегического видения исторической перспективы.
Не следует думать, что только «средние американцы» страдают «моральным дальтонизмом» и потому в своих оценках исторических персон пристрастны и «исторически близоруки» – не видят ветвящихся альтернатив хода событий.
И многие «средние россияне» не осознают, например, что именно «изменник Резун» стал катализатором переосмысления роли СССР в мировой истории XX века.
Нравится это или нет, «верно» ли это с точки зрения линейной истории или является «вымыслом», но его интерпретация вскрыла такие ветвления альтерверса мировой истории 20 века, которые обогатили палитру красок восприятия прошлого как у его приверженцев, так и у его критиков. При этом и «правые», и «левые» получили дополнительные доказательства «истинности» своей точки зрения. И это – прямое проявление эвереттической многосмысленности истории.
К сожалению, сегодняшнее состояние нашего – не только российского, но и «всепланетного» социума – таково, что идеалы демократии, которые были нравственным императивом для Жоржа Абрамовича, явно сдают свои позиции, и происходящие сегодня ветвления альтерверса мировой истории увлекают нас в миры, где главенствуют другие идеалы.
Какие? Мне очень бы не хотелось, чтобы оказался правильным прогноз Д. Драгунского:
Нам (которым сегодня от 35 до 85) очень повезло. Нам выпало жить в эпоху краткого и хрупкого торжества некоторых светлых идей, которые расцвели после Второй мировой войны. Человечество ненадолго ужаснулось – и попробовало жить по законам добра и разума. Хотя, конечно, не всегда, не всякий раз, часто криво, косо, нелепо, неумело. Но хоть стремление было! И не везде, конечно – а только на небольшом пятачке мирового Севера, этой едва четвертушки земного шара. Где нам, дорогие читатели и читательницы, повезло родиться.
Демократия оказалась капканом для добра и разума. Потому что не дать темным и злобным людям право голосовать (и вообще участвовать в управлении государством) – это не демократия. Дать – демократия кончится еще скорее…
Демократия – вместе с просвещением, добром и разумом – оказалась как бы куколкой (как в игрушечном, так и в биологическом смысле). Монстр истории отложил яйцо, из него вышла прожорливая гусеница войн и революций – которая в конце 1940-х вдруг окуклилась и стала такой хорошенькой фарфоровой штучкой. Все обрадовались, как дети. Решили, что куколка – это куколка навсегда. Простите за игру слов.
Но вот она на наших глазах лопается, и из нее высовываются лапы нетерпимости, невежества, расизма, фундаментализма и всепожирающей агрессивности. Это мир, в котором придется жить нашим детям и внукам. Темный, злой и неуютный. Хочется попросить у детей и внуков прощения.[3]
Мне прощения просить не хочется. Хочется, пока есть силы, удержаться самому и удержать своих друзей, детей и внуков от провала в миры «нетерпимости, невежества, расизма, фундаментализма и всепожирающей агрессивности» и хоть как-то способствовать становлению социальных миров, за существование которых всю свою долгую жизнь боролся Жорж Абрамович.
И эта книга – попытка направить нынешние бифуркационные ветвления альтерверса в миры, где человеческая порядочность, чувство собственного достоинства, верность долгу, толерантность, умение держать удары судьбы, профессионализм являются главными критериями оценки личности.
Направить и увлечь, но не заставить и затащить – пусть каждый идёт выбранными им самим путями – это первая аксиома демократии!
В этих мирах увековечение памяти Жоржа Коваля, начавшееся 31 января 2006 года, развивается в различных формах, сообразных с культурными традициями общества.
Главный результат, которого хотелось бы добиться – возникновение механизма постоянно обновляющегося интереса новых поколений к судьбе этого человека.
Для того, чтобы этот результат воплотился в действительность, нужны некоторые «организационные усилия». Традиционно в нашей культурной традиции они включают в себя создание музеев, памятников, кинофильмов и других «культурных аттракторов», побуждающих к углублению знакомства с личностью, в данном случае Жоржа Абрамовича Коваля.
Что же из перечисленного мы имеем «здесь-и-сейчас-у-нас»?
Начну с личного. Я впервые узнал о существовании человека, которого зовут Жорж Абрамович Коваль, когда в 1965 году впервые пришёл в МХТИ им. Д. И. Менделеева на подготовительные курсы, увидев на стенде «Наши ветераны» вот эту фотографию:
15.01. Портрет Ж. А. Коваля на «Доске ветеранов» в РХТУ им. Д. И. Менделеева.[4]
Поразил не портрет – поразила подпись под ним. Разве служат в Генштабе рядовые, которых награждают медалями? И что может делать в Генштабе рядовой, кроме как подметать коридоры и мыть посуду в тамошней столовой?
В то время у меня уже были знакомые сотрудники Менделеевки. Я задал вопрос им. И мне «по секрету» сообщили, что это «не просто рядовой», а «очень секретный отставной разведчик из Америки». Я сильно удивился – «секретных разведчиков» в то время я не видел ни разу, но почти сразу и забыл об этом – никаких надежд и планов знакомства с ним у меня, конечно, не было.
Но судьба распорядилась иначе – в следующем году я поступил в институт и познакомился с одногруппником – Геной Ковалем. Между нами быстро установились дружеские отношения. И очень скоро, позвонив Гене домой, я услышал в телефонной трубке странные, произнесённые с незабываемой интонацией, звуки: «Гэн нэт дом!». А через какое-то время, придя в гости к своему другу, я увидел и человека – Жоржа Абрамовича Коваля – портрет которого поразил меня год тому назад и который оказался дядей моего друга.
Так состоялось наше знакомство, которое продолжалось почти 40 лет.
Сегодня я знаю, что начало цепочки событий нашего знакомства (моё удивление перед фотографией на «Доске ветеранов) принадлежит какой-то другой ветви альтерверса. Большинство опрошенных мною менделеевцев утверждают, что в 1965 году портрета Жоржа не было ни на каком стенде в МХТИ.
Соглашаясь с ними, я с большим интересом присматриваюсь к материям, увековечивающим память о Жорже. Мой личный опыт убеждает меня, что они какие-то особенные, способные порождать эвереттические склейки ветвей и волокон альтерверсов судеб людей, соприкасающихся с ними.
И нет в этом никакой мистики. По крайней мере, её не больше, чем в тех цепочках событий, которые принесли Жоржу Звезду Героя России и передали её в руки Анатолия Эдуардовича Сердюкова.
Музеи ГРУ
ГРУ – организация большая. Но это – трюизм. Насколько большая, чем можно измерить её «размер»? Ни число её сотрудников, ни величина бюджета, ни площадь земельных участков, принадлежащих ей, в качестве критериев «крупности» рассматриваться не могут – все они относятся к категории государственной тайны.
В связи с этим я предлагаю такую культурологическую «единицу крупности административного субъекта», как количество музеев, хранящих память о его истории.
С этой точки зрения хорошая средняя школа, посёлок, районный центр или университет, где есть собственный «уголок истории» или краеведческий музей, до начала нашего века были «крупнее», чем, скажем, Министерство иностранных дел, в котором собственный музей появился только 11 сентября 2001 года.[5]
Да и сегодня не всякое министерство или ведомство может похвастаться наличием в своей структуре музея или центра изучения своей истории.
Абсолютную величину количества культурологических единиц крупности ГРУ я не знаю – это если и не государственная тайна, то, вероятно, «ведомственный секрет». Но могу утверждать, что ГРУ по этому критерию больше, чем МИД, по крайней мере, вдвое. Мне известно о существовании в структуре ГРУ двух музеев, сохраняющих память о Жорже.
Главный музей
Прежде всего, это главный государственный музей, призванный хранить память о разведчике Жорже Абрамовиче Ковале. Присвоив Жоржу Абрамовичу звание Героя России, Президент Путин передал Звезду Героя Министру обороны А. Э. Сердюкову и поставил перед ним задачу:
«Я бы хотел, чтобы память о Жорже Абрамовиче была увековечена в музее Главного разведывательного управления Генерального штаба».[6]
Президент не уточнил, в каком именно музее ГРУ должна быть увековечена память о Жорже, решение принял сам министр Сердюков.
С тех пор прошло более 10 лет. Как выполняется указание Президента РФ, общественности неизвестно. С экспозицией музея ознакомиться невозможно. Невозможно не только «простому россиянину», который после прочтения краткого описания биографии Героя в «Википедии»,[7] захотел бы задать вопросы профессиональным музейщикам и лично ознакомиться с мемориальными экспонатами, но и исследователям, работающим в области истории Советского атомного проекта и биографам Жоржа Абрамовича. Я уже не говорю о том, что главную награду Жоржа Абрамовича не видел никто из его родных и близких.
При подготовке материалов для этой книги я обнаружил уникальный видеоматериал, который демонстрирует посещение Президентом Путиным музея ГРУ 8 октября 2006 года.[8]
Вот два скана с экрана монитора материалов этого ролика:
15.02. Портреты А. А. Адамса и Ж. А. Коваля на стенде в музее ГРУ.[9]
15.03. Министр Обороны РФ С. Б. Иванов у стенда с портретами атомных разведчиков ГРУ 08.11.06.[10]
Как видно на экране, это репортаж канала «Вести» о посещении Президентом ГРУ. Это значит, что материал не секретный. И я попытался получить для публикации в этой книге качественную фотографию того стенда музея, знакомство с которым подвигло Президента Путина дать указание о подготовке представления Жоржа Абрамовича к государственной награде.
Мои многочисленные просьбы об этом, адресованные к дирекции музея, не дали никаких результатов. Мне не отказали. Мне просто ничего не ответили.
Случай ненадёжен, но щедр
Это – одно из любимых выражений известного историка Натана Эйдельмана. И оно блестяще подтвердилось по отношению к моему желанию получить хоть какие-то материалы из ГРУ.
К 100-летию ГРУ (5 ноября 2018 года) на канале «Россия 24» вышел фильм Александра Лукьянова «Военная тайна. Главное разведывательное управление. 100 лет».
О работе Жоржа Абрамовича в МХТИ в фильме рассказывали его коллеги по кафедре ОХТ (Г. М. Семёнов, А. П. Жуков, Ю. А. Лебедев), а информацию от ГРУ о работе разведчика Коваля изложил генерал-лейтенант Вячеслав Кондрашов, заместитель начальника ГРУ в 2010–2014 годах.
15.04. Генерал-лейтенант В. Кондрашов рассказывает о работе разведчика Коваля.[11]
Авторам фильма было разрешено посетить музей ГРУ и даже включить в фильм кадры с экспозиционными стендами музея. На этих кадрах есть и стенд, посвящённый Ж. А. Ковалю.
15.05. Стенд о Ж. А. Ковале в музее ГРУ 2018 г.[12]
Несмотря на то, что качество изображения так же, как и на кадре 2006 года, по-прежнему «оставляет желать лучшего», можно констатировать, что по сравнению с 2006 годом на стенде появилась новая информация и новые фотографии. И Адамсу и Ковалю уделено больше внимания.
Появился портрет Наркома химической промышленности СССР Михаила Георгиевича Первухина:
15.06. Фрагмент стенда в ГРУ с портретом М. Г. Первухина.[13]
И – это наиболее интересно! – из этого двухсекундного по времени демонстрации кадра прояснилась личность третьего персонажа, который был представлен и на стенде музея ГРУ в 2006 г.! Его неясный портрет можно видеть на иллюстрации 15.03 – внизу стенда, справа под портретом Ж. А. Коваля. На новом стенде 2018 года его «размытое» фото тоже под портретом Жоржа, но не в ветеранском, а в молодом возрасте. А подпись к этой фотографии попала в левый верхний угол на скриншоте, где представлен М. Г. Первухин:
15.07. Подпись под фотографией на стенде ГРУ.[14]
Как видно из этого фрагмента кадра, третьим в компании с Адамсом и Ковалем оказался полковник Суходрев Михаил Лазаревич с оперативным псевдонимом «Додж». Краткая информация о нём дана на сайте «Бессмертного полка», где приведён и его портрет.
О работе разведчика Михаила Суходрева в США нет почти никаких данных в открытых источниках. Единственная «зацепка» – упоминание о его работе по «Проблеме № 1» (атомная разведка) в книге В. И. Лоты ««За гранью возможного…»:
«Разведчик «Додж» поддерживал контакты с агентом «Волк», который работал на фирме «Келоккс», выполнявшей заказы по американскому атомному проекту. Под псевдонимом «Додж» в США работал разведчик Михаил Суходрев. Координировал все действия разведчиков главный резидент военной разведки в США полковник П. Мелкишев. Он же – «Мольер», работавший в Нью-Йорке вице-консулом под фамилией П. Михайлов»[16]
Сведений о фирме «Келоккс» и её участии в американском атомном проекте мне обнаружить не удалось. Что же касается работы по «атомной тематике» агентов Доджа (Суходрев), Ахилла (Адамс) и Дельмара (Коваль), действия которых по утверждению В. Лоты «координировал» Мольер, то одновременно по «атомной тематике» они могли работать только в 1944–1945 гг. До этого времени Жорж не был «атомным разведчиком», а после этого в США уже не было ни Мелкишева (объявлен как персона нон-грата в декабре 1945 года[17]), ни Адамса (в 1945 г находился на нелегальном положении, скрываясь от агентов ФБР, а в декабре 1946 года он был уже в Москве[18]). И роль Доджа по отношению к Дельмару, который находился на военной службе и непосредственно работал на объектах Ок-Риджа и Дейтона, вероятно, могла быть только ролью связного.
И, если В. Лота имел в виду компанию Kellogg’s, то агент «Волк» мог быть одним из поставщиков сухих завтраков на атомные объекты Ок-Риджа и/или Дейтона (тысячи сотрудников-американцев на этих объектах очень любили крайне популярные в Америке Kellogg’s Toasted Corn Flakes – кукурузные хлопья Келлога[19]) и через него Додж мог контактировать с Дельмаром.
Так, собственно, и было в одной из ветвей альтерверса, но насколько эта ветвь близка к той, которая сформировала нашу действительность, судить не берусь. Мне кажется, что это всё же весьма тонкое волоконце в жгутах альтерверсального древа Жоржа ☺.
Ещё одно «альтерверсальное волоконце» возникает в случае, если В. Лота «зашифровал» в своём тексте под названием «Келлокс» фирму «M. W. Kellogg Company». Это – одна из крупных компаний в области химического машиностроения, которая с 1942 г. включилась в Манхэттенский проект, получив подряд на строительство газодиффузионной установки разделения изотопов урана в Ок-Ридже.[20] Подразделение, выполнявшее этот проект, получило название «Kellex Corporation» и агент Волк мог давать информацию о заводе К-25.
То, что к фирме «Kellex Corporation» было приковано внимание обеих советских разведок (и военной и чекистской), вполне понятно. И обе разведки добились результата! Правда, порознь, и потому без синергетического усиления успеха. Если у ГРУ был агент Волк, то у НКГБ – агент Перс (Персей?)[21], завербованный Ю. Розенбергом и одно время работавший под руководством А. Яцкова.
В этой ниточке Волк мог быть связан с Дельмаром только с начала 1945 года, когда ГРУ узнало, что Дельмар находится в Ок-Ридже. И в это время (до перевода Дельмара в Дейтон) можно предположить контакт Доджа с ним через Волка (если, к тому же, предположить, что Волк был допущен на площадку К-25, а не работал в Джерси-сити, головном оффисе «M. W. Kellogg Company»).
И это волоконце не толще ворсинки…
Тем не менее, при анализе воспоминаний сына М. Л. Суходрева, Виктора Михайловича Суходрева, знаменитого личного переводчика Хрущёва и Брежнева, можно обнаружить эвереттически значимую «зону склейки» ветвей альтерверсов его отца и Жоржа:
«Сегодня об этом уже можно говорить открыто… Мой папа – офицер, всю жизнь прослуживший в Генштабе Министерства обороны СССР, точнее – в ГРУ, Главном разведуправлении. Когда мы с мамой улетали в Лондон, отец выполнял секретную миссию по другую сторону океана, был разведчиком-нелегалом в США. Уехал в 1939 году, а вернулся в Москву лишь десять лет спустя. По первоначальному замыслу, нас с мамой тоже должны были перебросить в Америку, создав там что-то вроде семьи нелегалов. Эти планы расстроила война. Я не виделся с отцом целую вечность. После Штатов отец служил в Москве, а вскоре вышел на пенсию».[22]
Обратим внимание на следующее: М. Л. Суходрев направлен ГРУ в США почти одновременно с Жоржем, каким-то образом оба были связаны с Адамсом во время его активной работы в 1939–1944 годах (не случайно их портреты на одном стенде в музее ГРУ!), некоторое время работали вместе в резидентуре Мольера, а после её распада в конце 1945 года оба оставались в США вместе ещё три года, после чего практически одновременно в 1949 году покинули США. И Суходрев, также, как и Жорж, вскоре после возвращения был уволен из ГРУ.
Невольно возникает ощущение, что эти разведчики были не просто «коллегами», но между ними существовали и достаточно близкие человеческие отношения. И потому ясно просматривается та ветвь альтерверса Жоржа, в которой он в 50–80-е годы (М. Л. Суходрев скончался в 1983 году) встречается со своим сослуживцем (а, судя по месту портрета Л. С. Суходрева на стенде, может быть, и своим подчинённым) в «неформальной» обстановке семейного общения.
О чём Ж. А. Коваль и М. Л. Суходрев могли вспоминать между собой – нам неведомо. А в общих «застольных беседах» во время этих встреч, где присутствовал и сын Михаила Лазаревича, Виктор Михайлович, он, конечно, не рассказывает о политических деталях переговоров на высшем уровне, но вполне может делиться своими впечатлениями о встречах и беседах с теми, кто попал в круг его общения «в силу служебной необходимости». А это, как свидетельствует проводивший интервью с ним журналист, круг весьма интересный!
«Виктор Суходрев был личным переводчиком Никиты Хрущева и Леонида Брежнева, работал с Михаилом Горбачевым, Алексеем Косыгиным, Андреем Громыко, Анастасом Микояном и другими лидерами Советского Союза эпохи 60–80-х.
Стены его дачи на Николиной горе увешаны фотографиями, где наш герой в обществе Джона Кеннеди, Джимми Картера, Джорджа Буша, Маргарет Тэтчер, Индиры Ганди… Он был знаком с Фрэнком Синатрой и Мохаммедом Али, дружит с Ван Клиберном и Александром Ширвиндтом, Белла Ахмадулина посвящает ему стихи, а Михаил Шемякин дарит картины…»[23]
Эта, случайно открывшаяся связь между разведчиками Суходревом и Ковалем, безусловно, укрепляет «материи увековечения» их обоих. И нужно сказать спасибо тележурналистам канала «Россия 24» за эту их работу.
Появились в фильме и какие-то новые документы, написанные рукой Жоржа.
15.09. Фрагмент стенда о Ж. А. Ковале в музее ГРУ 2018 г.[24]
С определённой долей уверенности на основании этого скриншота можно даже утверждать, что на стенде представлена неизвестная ранее фотография Жоржа времён его вербовки в ГРУ и рукопись автобиографии на служебном бланке ГРУ, датированная 1 октября 1939 (?) года.
Конечно, кроме отрывка из автобиографии в фондах музея есть и другие материалы Ж. А. Коваля. Примечательно, что сведения о них хранятся в ГРУ в виде бумажных картотек, так хорошо знакомых читателям библиотек советских времён.
И это не показатель «отсталости» ГРУ в информационных технологиях, а сознательная защита секретов. Эти носители информации гораздо надёжнее защищены от «излишнего любопытства» – никакие «компьютерные хакеры» не могут тайно «взломать» маленькие деревянные ящички с бумажными карточками ☺:
15.10. Александр Лукьянов в картотеке музея ГРУ.[25]
По поводу же безуспешности моих попыток получить доступ и поработать с этой картотекой, к дирекции музея формально не может быть никаких претензий, поскольку я ведь даже не обращался к ней – у музея ГРУ нет никаких контактных каналов связи, ни e-mail, ни телефонов, ни почтового адреса. Мои обращения шли через посредника, одного из членов Совета Ветеранов ГРУ, который, как мне точно известно, хорошо знаком с директором этого музея ГРУ.
Я не хочу приводить имена ни адресата, ни посредника – их официальное служебное положение и титулы в ГРУ мне неизвестны, а разрешения на оглашение нашей переписки от них самих я не имею.
Их неуважительное отношение к моим просьбам – это частное дело, не подлежащее обсуждению. Да и, может быть, в этом неуважении нет «ничего личного», мои корреспонденты только выполняют служебный долг и какую-то ведомственную инструкцию «О порядке недопущения любопытных к материалам музея ГРУ».
Но если это так, если назначенное Президентом страны главное хранилище памяти о Герое России Жорже Абрамовиче Ковале хранит эту память так строго по инструкции, делает Музей ГРУ похожим на «информационный колумбарий». Так и кажется, что всякий документ в этом «хранилище» имеет изобретённый братьями Стругацкими гриф: «Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь».
А эвереттический метод анализа «информационного затмения» выявил только одну ветвь альтерверса состояния «фонда Коваля» в этом музее, оценить толщину которой (вероятность того, что она вплетена в жгут судьбы Жоржа «здесь-и-сейчас-у нас») не представляется возможным.
Суть же событий в этой ветви следующая. Анатолий Эдуардович Сердюков, получив от Президента России полный наградной комплект Жоржа Абрамовича, передал на хранение в музей ГРУ не Звезду Героя, а её муляж (предназначенный для «повседневного ношения»), который, как говорят, входит в наградной комплект вместе с золотым подлинником.
15.11. Вручение Звезды Героя РФ Ж. А. Коваля Министру обороны А. Э. Сердюкову.[26]
Впрочем, если слухи о наличии муляжа в наградном комплекте не соответствуют действительности (описания этого комплекта я также не нашёл), приобрести такой муляж можно просто в многочисленных интернет-магазинах.[27]
15.12. Муляж медали «Герой России».[28]
А подлинник остался в личной коллекции Анатолия Эдуардовича Сердюкова. Мне не известны все коллекционные интересы А. Э. Сердюкова, но, судя по тому, что в нашей ветви альтерверса он коллекционировал раритетные военные автомобили[29], не могу исключить, что в сферу его коллекционных интересов в обнаруженной ветви альтерверса входят и раритетные военные награды.
Определённое повышение байесовской вероятности этой ветви альтерверса я получил при просмотре фильма Александра Лукьянова. В музее ГРУ действительно есть экспонат «Звезда Героя РФ Жоржа Коваля». В футляре, очень похожем на тот, который можно видеть на фото передачи В. В. Путиным А. Э. Сердюкову награды.
15.13. Звезда Героя РФ Ж. А. Коваля в музее ГРУ.[30]
Но детальное изображение самой звезды демонстрирует явные следы коррозии в виде коричневых и бурых тёмных пятен.
15.14. Звезда Героя России Ж. А. Коваля в музее ГРУ.[31]
Это явление характерно для изделий из медно-цинковых сплавов. Цинк, входящий в состав латуни, во влажном воздухе окисляется как более активный металл, и становятся видными скопления зёрен меди характерного тёмного цвета.
Иными словами, лежащий в витрине музея предмет, скорее всего, действительно муляж, а не подлинник.
Высказанные здесь предположения о неблаговидной роли А. Э. Сердюкова в истории хранения геройских регалий Жоржа ни в коей мере не распространяются мною на общую оценку его деятельности на посту министра обороны. Как заметил ещё Пушкин,
Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?
Обычай деспот меж людей.[32]
Обычай же современного политического истеблишмента России таков, что наличие «барахольного интереса» у чиновника любого ранга считается естественным. Более того, наличие такого интереса – важный элемент функционирования государственного механизма: «барахольный компромат» позволяет «честно» убрать или переместить на другое место любого чиновника, неугодного по каким-то причинам на занимаемой им должности. Оценка же действительных достижений или провалов – дело последующих поколений историков-профессионалов.[33]
Впрочем, апокрифическая история приключений Звезды Героя, которой посмертно был награждён Жорж, вовсе не уникальна для случаев посмертных награждений. Аналогичная по «детективному содержанию» история произошла и со Звездой Героя № 7931, присуждённой Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1945 года.[34] Вот что рассказывает по этому поводу сотрудник личной охраны Сталина А. Т. Рыбин:
«Когда умер Сталин, Ворошилов говорит Орлову[35]: «Принеси все коробки с наградами товарища Сталина». Орлов принёс. Ворошилов спрашивает: «А где вторая Звезда – Героя Советского Союза?». А она куда-то исчезла, представьте себе! Или она не попадала к нему… Тот жмёт плечами… Ворошилов говорит: «Ну, ладно, другую возьмём и повесим на него мёртвого вторую Звезду…»[36]
Какой номер был у Звезды Героя СССР, которую получил Сталин после смерти, и которая участвовала в церемонии его похорон, а также какова была дальнейшая судьба обеих Геройских Звёзд генералиссимуса, историкам пока неизвестно.
Также историкам, не принадлежащим к числу сотрудников «специальных органов», пока неизвестно и то, какие ещё экспонаты, «способствующие сохранению памяти о Жорже Абрамовиче», хранятся в экспозиции и запасниках музея ГРУ. Это – ведомственная (и даже, может быть, государственная!) тайна.
И настоящие Государственные Тайны, связанные с деятельностью ГРУ, хранятся не в деревянных ящичках с картонными карточками, которые показали нам в фильме Александра Лукьянова, а гораздо более надёжно:
«В обширных подвалах Главного разведывательного управления наших Вооружённых сил хранятся запаянные металлические гробы-ящики с документами строгой секретности… На ящиках обозначения: вскрыть не раньше такого-то года. А на некоторых вообще нет маркировки, срок не указан».[37]
Не знаю, откуда Владимир Успенский почерпнул эту информацию, насколько достоверно описаны здесь технические подробности хранилища, каковы процедуры комплектования содержимого и условий вскрытия «гробов-ящиков» (это ведь тоже Государственные Тайны!), но верю: кое-что из материалов, где-то и как-то секретно хранящихся, когда-нибудь всё же попадёт в руки публичных историков. Будет и на нашей улице праздник ☺…
