Юрий Александрович Лебедев
Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I
Беседа с Валерием Романовичем Таскаевым, Главным специалистом лаборатории оптики океана Института океанологии РАН им. П. П. Ширшова
16.68. В. Р. Таскаев во время беседы 04.01.14.[278]
Валерий Романович – мой старый студенческий друг. Однако, жизнь сложилась так, что общаемся мы с ним очень редко. Поводом для тех бесед, краткие стенограммы которых приводятся ниже, послужила моя работа над этой книгой. Первая состоялась на традиционной встрече выпускников факультета ТНВ 1971 года (в контексте этого разговора – «младших учеников» Жоржа Абрамовича). Мы покинули коллектив, собравшийся в квартире Е. Б.Фёдоровой, и уединились для беседы в квартире В. С. Сущёва – двумя этажами ниже той, где кипело застолье. Однако, поскольку Валерий Романович – редкий гость на таких встречах (а они проходят практически ежегодно), наши товарищи довольно быстро вернули нас в коллектив. И многое осталось недоговорённым. Поэтому позже (14 мая) состоялась вторая беседа стала продолжением первой, прервавшейся «не по нашей вине».
Ю. Л. Прежде всего, я хочу разъяснить тебе следующее. В прошлом году, на такой же нашей встрече «младших учеников» Жоржа Абрамовича, бражничающих сейчас двумя этажами выше, в преддверии его столетия, было принято решение собрать книгу воспоминаний о нём. И главной задачей при сборе воспоминаний было решено сделать характеристику его «человеческих качеств». Реализовать это решение поручили мне. А, поскольку ты знал Жоржа именно с этой стороны лучше многих из нас, будь готов откровенно ответить на мои вопросы!
В. Т. Я готов!
Ю. Л. Должен тебе сказать, что эта работа чрезвычайно увлекла меня. Как оказалось, в ней проявился такой «квантовый эффект», как холичность – кроме важных и интересных конкретных подробностей биографии Жоржа, из совокупности воспоминаний вырастает объёмный образ его личности, неразличимый вне этой совокупности…
В. Т. Количество переходит в качество…
Ю. Л. Да, можно сказать и так…
Ну, теперь начнём работать по моей программе, а куда нас заведут ветвления твоей памяти – посмотрим! Да и я в этой беседе – не зеркало. Моя память тоже повлияет на конечный продукт нашего разговора…
В. Т. Ну, да: художник так видит!..
Ю. Л. Итак, начнём! Представься, пожалуйста, Валерий Романович!
В. Т. Таскаев Валерий Романович, один из первых «младших учеников», кто узнал о Жорже Абрамовиче… После, конечно, Гены Коваля…
Ю. Л. Мой первый вопрос: где, когда и при каких обстоятельствах ты впервые услышал о человеке, которого зовут Жорж Абрамович Коваль? Именно услышал о нём, а не узнал его?
В. Т. Я услышал его имя и отчество позже, чем увидел и познакомился с ним!
Ю. Л. Как так?
В. Т. Я был другом его племянника – Геннадия Исаевича Коваля. И однажды мы с ним – Геннадием – поехали к нему домой. И там меня в тёплой домашней обстановке очень вкусно накормила жена Жоржа Абрамовича – Людмила Александровна, которую все звали «тётей Милой».
Ю. Л. Когда это было?
В. Т. Это было весной 1967 года… Я ведь, после восстановления в Менделеевке, был зачислен в вашу студенческую группу во втором семестре первого курса.[279]
Ю. Л. Значит, ты, ничего не зная о том, где и с кем живёт Геннадий, просто поехал к нему домой…
В. Т. Да, я тогда любил столоваться у своих друзей! Там я и познакомился и с Жоржем Абрамовичем и тётей Милой… Хотя, наверное, когда мы ехали к нему домой или уже в подъезде дома, Геннадий сказал мне, как зовут его дядю… Но точно я этого не помню…
Ю. Л. Итак, ты увидел его в первый раз сразу в домашней обстановке… И каковы были первые впечатления?
В. Т. Меня поразила его необыкновенная доброта…
Ю. Л. Что такое доброта в данном случае?..
В. Т. Не знаю, как это выразить точнее… Может быть, отзывчивость, мягкость в обращении…
Ю. Л. Ну, я-то тебя прекрасно понимаю…
В. Т. Но для меня тогда это было открытием! Мне тогда казалось, что «взрослые люди» не могут так понимать нас, мальчишек…
Ю. Л. То есть, при первой же встрече вы с ним поговорили о чём-то текущем, жизненном, что волновало тебя?
В. Т. Да, конечно… И потом, когда я, после отчисления из Менделеевки, «скакал» с одного места на другое, в наших разговорах (а я продолжал бывать у них, поскольку наша дружба с Геннадием оказалась прочнее простого студенческого знакомства), Жорж Абрамович постоянно расспрашивал меня об очередной работе и интересовался – нравится ли она мне? И каждый раз я отвечал отрицательно…
Ю. Л. Возвращаюсь к первому вопросу. Значит, ты узнал о Жорже где-то в подъезде его дома от Геннадия. Мол, вот мы сейчас заходим ко мне, а я живу у дяди и зовут его Жорж Абрамович…
В. Т. Примерно так…
Ю. Л. И застал ты Жоржа в домашней обстановке…
В. Т. Да, можно сказать, что его представление состоялось в домашних тапочках…
Ю. Л. И при знакомстве с ним дома тебя не удивил его акцент?
В. Т. Американец, да! С чистейшим русским языком! Такой «железный» акцент при великолепной лексике…
Ю. Л. Я представляю себе твоё состояние!.. Шёл к приятелю пообедать, и такая неожиданная встреча! В связи с этим вопрос – когда ты, вкусив тёти Милиных явств, душевно поговорив с Жоржем, услышав его акцент, шёл к себе домой, о чём ты думал?
В. Т. Я шёл пешком по Минскому шоссе, мимо Мичуринского проспекта, желудок мой переваривал откушанное… И думал: «Странный человек мой друг Генка Коваль!».
Ю. Л. В том смысле, что у твоего друга такие странные родственники… В тот момент друг интересовал тебя больше, чем его дядя!
В. Т. Да, конечно…
Ю. Л. Хорошо… Теперь у меня «промежуточный вопрос»… Когда ты учился в институте, бегая по коридорам и лестницам с этажа на этаж, сбегая с очередной лекции, ты не обратил внимания на стенд «Наши ветераны»?..
В. Т. А как же! Гейби Коваль!..
Ю. Л. Гейби Коваль? Это та мраморная доска, которая в холле около МАЗа, у входа с Миусс? Но эту золотом выбитую надпись ты же видел и до знакомства с Жоржем!
В. Т. А вот до знакомства я просто не обращал на неё внимания…
Ю. Л. А фотографию Жоржа на стенде «Наши ветераны» ты не видел?
В. Т. Нет, не видел… Да, по-моему, её и не было…
Ю. Л. Ну, не видел, так не видел! Запамятовал, значит…
В. Т. Нет, после встречи с Жоржем и обнаружения имени Гейби на мраморной доске, я внимательно рассматривал и стенд «Наши ветераны». Там ведь были фотографии ветеранов войны?
Ю. Л. Да, именно об этом стенде я и спрашиваю!
В. Т. Нет, на этом стенде я специально искал фотографию Жоржа, но не нашёл. А она там была?
Ю. Л. Это отдельный исторический вопрос! ☺[280]
А пока идём дальше по моему плану вопросов. Когда ты узнал, додумался, догадался или услышал, что Жорж был разведчиком?
В. Т. Хм-м!.. Это было много позже, где-то в 2000-е годы… Гена как-то обмолвился, что Жорж был разведчиком, но добавил, что он никогда никому об этом не скажет – «Только после смерти можете меня… пропесочивать!»…
Ю. Л. То есть, ты утверждаешь, что, познакомившись с Жоржем, услышав его незабываемый акцент, изучив доску ветеранов войны, ты ни о чём таком не догадывался?
В. Т. Тогда, в молодые годы? Да никогда в жизни! Я и представить себе не мог… Встреча с разведчиком! Это ведь не на каждом перекрёстке случается!
Ю. Л. И общаясь с нами, твоими друзьями по группе, слыша разные менделеевские байки, ты всё-таки ничего не подозревал?
В. Т. Нет, не подозревал…
Ю. Л. Скажи, а в течение тех двух с половиной лет, с момента твоего первого посещения квартиры Жоржа и до момента отчисления хвостиста Таскаева из института, ты бывал у него?
В. Т. Много раз! И много раз кушал приготовленные тётей Милой блюда… Я очень любил еду, приготовленную её руками…
Ю. Л. То есть, твоё общение с семейством Ковалей было сугубо домашним…
В. Т. Да, я ведь до курса «Автоматизация…», который читал Жорж, не «дожил» как студент Менделеевки.
Ю. Л. И что осталось в памяти от этих посещений? Кроме, конечно, кулинарных талантов тёти Милы ☺.
В. Т. Ну, вот, например, то, что этажом ниже Жоржа Абрамовича жила Лариса Голубкина, и я как-то встретил её на лестнице в домашнем халатике – она выносила мусор… И очаровала меня!
Ю. Л. Лариса Голубкина?!
В. Т. Да! Лариса Голубкина. Спроси об этом у Геннадия!
Ю. Л. Спрошу, конечно! Это яркая деталь…[281] Но, возвращаясь к моему вопросу, поднимемся в твоих воспоминаниях этажом выше… В квартиру Жоржа… Так что, кроме теплоты общения с Жоржем и вкусных обедов-ужинов тёти Милы ничего не помнишь?
В. Т. Нет, почему же! Но не знаю, стоит ли говорить об этом…
Ю. Л. Стоит! Всё, что помнишь, стоит рассказывать!
В. Т. Ну, ладно… Был у Жоржа приёмный мальчишка…
Ю. Л. Валерка Рудаков!
В. Т. Да… Это дикий волчонок! И меня поражало – как это можно его пригревать!
Ю. Л. То есть ты с ним пересекался?
В. Т. Пересекался, но не был с ним психологически контактен…
Скрип входной двери и голос В. С. Сущёва. Ну, пошли, пошли! Меня опять послали за вами!
Ю. Л. К сожалению, нам действительно нужно идти к ребятам… Но я чувствую, что у тебя осталось ещё много такого, о чём стоит вспомнить…
В. Т. Конечно!.. Давай встретимся в спокойной обстановке. А сейчас – пошли!
Ю. Л. Да, конец «первой серии»!
И мы поднялись на два этажа старой московской пятиэтажки и окунулись в атмосферу застольных воспоминаний и тостов.
16.69. «Считать по нашему, мы выпили немного…».[282]
Говорили друг о друге, о времени студенчества. Вспоминали любимых и нелюбимых преподавателей, смешные случаи…[283]
04.01.14
Беседа с Анной Евгеньевной Сущевой, пенсионеркой, бывшей сотрудницей Информационного Центра РХТУ им. Д. И. Менделеева
16.70. А. Е. Сущёва во время беседы 04.01.14.[284]
Беседа проходила в квартире Анны Евгеньевны (А.Е.) во время традиционной ежегодной встречи бывших студентов одной из групп ТНВ факультета «и примкнувших к ним товарищей», которые в 1966–1971 гг. учились «химии и жизни» – работали, дружили, ссорились, влюблялись – в стенах МХТИ им. Д. И. Менделеева. Эта группа и стала той «инициативной группой», в которой родилась идея создания этой книги. Краткий отчет о проделанной работе я изложил А. Е., после чего она ответила на мои вопросы.
Ю. Л. Анна Евгеньевна! Где, когда и при каких обстоятельствах ты услышала о таком человеке – Жорже Абрамовиче Ковале?
А. Е. Конечно, вероятнее всего, от Гены Коваля, поскольку, как и все мы, дружила с ним с первого курса. Но точной даты и обстоятельств – увы! – не помню. Мы же все знали, что его дядя работает в нашем институте. И, буквально с самого начала этого знания, были какие-то – если и не прямые указания, то все-таки весьма определенные намеки! – на то, что он был разведчиком и работал в Америке. Конечно, чем он конкретно занимался, мы не знали, но о том, что он работал именно в Америке, мы узнали не в конце 90-х годов! Очевидно, что когда мы услышали его замечательный акцент, возник вопрос – почему он так говорит? Выяснилось, что он родился в Америке и приехал в Советский Союз, но почти сразу после этого выяснилось и то, что он ещё раз бывал в Америке «с определенной целью»! ☺.
Ю. Л. А ты не помнишь эту знаменитую фотографию с подписью «Ж.А. Коваль, рядовой, Генеральный штаб»?
А. Е. Нет, была ли она тогда – я этого не помню. Я запомнила её только сейчас, когда материалы о Жорже Абрамовиче стали публиковаться…
Ю. Л. А бывала ли ты дома у Жоржа Абрамовича во времена студенчества?
А. Е. Первый раз я оказалась у него дома, когда мы были уже на пятом курсе. Тогда Вера и Гена уже поженились, а вас, ребят, стали вызывать в военкомат. Почему мы поехали к Гене – я не помню. Но хорошо помню, что на наши разговоры и сетования на то, что наших ребят забирают в армию, тётя Мила сказала: «Ну, подумаешь – два года! Что такое два года? Вот я девять лет ждала и ничего не знала… Вот это – срок!».
Ю. Л. А чьи это «наши разговоры»? Кто там из наших ещё был?
А. Е. Мне кажется, что кроме нас с Володей и Гены с Верой, были и вы с Наташей… И было это именно сразу после вашего вызова в военкомат. Вас ещё не призвали, и кого призовут, было неясно, просто нужно было заполнить какие-то бумаги… Я даже этот военкомат помню!
Ю. Л. Вернемся к твоему первому ответу. От кого же, все-таки, были знания о том, что Жорж был разведчиком?
А. Е. Мне помнится, что говорил об этом Гена…
Ю. Л. Понятно, Гена, как наш общий друг, как-то проговаривался об этом…
А. Е. Да, и я тогда даже не думала, что пребывание Жоржа Абрамовича в Америке и его работа там в качестве разведчика является каким-то секретом…
Ю. Л. А что ты помнишь о своих первых личных впечатлениях от знакомства с Жоржем, от его характерного акцента?..
А. Е. Мне он очень понравился! Очень показался симпатичным и обаятельным! ☺.
Ю. Л. А где ты впервые увидела его?
А. Е. Не помню, конечно, но зрительный образ – это Жорж на лекциях по автоматике, которые он нам читал… Хотя к тому времени личностный контакт уже был – он, например, брал у меня и Фёдоровой конспекты своих лекций и просматривал их, зная, что мы – друзья Гены.
Ю. Л. И, как мне помнится, в то время его «разведческий аспект» не был для нас особенно важным. Мы знали его как очень интересного и привлекательного человека…
А. Е. Да, то, что он разведчик, было второстепенно, а вот то, что американец – другое дело! Что-то теплое было в его «чъермопара» ☺… А мне ещё очень нравилось его обращение ко мне – «Анэчъка!».
Ю. Л. Это, действительно, очень «по-ковалевски»! Я очень живо представляю себе, как это звучало!..
А. Е. Я часто слышала это обращение позже, когда в 80–90 годах, будучи уже на пенсии, Жорж Абрамович занимался переводами. Он звонил мне в Информационный Центр для уточнения разной библиографической и справочной информации о книгах и журналах. И, конечно, именно с этого слова и начинался разговор ☺. Я ему искала интересующие его источники – он ведь много работал как переводчик, уже не будучи в штате менделеевки. И это «Анэчъка!» я слышала достаточно регулярно в течение многих лет…
16.71. Ж. А. Коваль и Анэчъка Сущёва 23.02.03 года.[285]
Ю. Л. Спасибо, Анечка! ☺… Это важный факт. Он подтверждает то, что записям в его трудовой книжке о ежегодной работе в течение двух месяцев «по договору» после его увольнения в 1985 году, соответствует практически постоянная работа в качестве переводчика…
А как ты узнала о публикации Лоты в «Красной Звезде» и почему именно ты ездила в издательство за экземплярами этой газеты для Жоржа и своих друзей? Ты что, «Красную Звезду» по утрам читала?
А. Е. Нет, конечно! А от кого узнала – не помню… Может, это сообщил мне Саша Жуков, он ведь и тогда живо интересовался биографией Жоржа, может – Гена, а возможно, что и сам Жорж! А ездила я потому, что издательство «Красная Звезда» расположено на «Полежаевской», недалеко от моего дома.
Ю. А. А в институте про эту статью знали?
А. Е. У нас в Библиотеке, на галерее, мы вывесили статью из «Красной Звезды» от 19 апреля 2002 г и материал из «Вестника Истории РХТУ», № 3, 2001 года. И в «Красной Звезде» был только «Дельмар», а в «Вестнике Истории РХТУ» – со страницы 31 смотрел Жорж Абрамович Коваль! Так что для менделеевцев никаких трудностей в расшифровке псевдонима «Дельмар» не было! ☺.
Ю. А. А что запомнилось тебе с нашей встречи с Жоржем Абрамовичем 23 февраля 2003 года? К сожалению, в тот раз у меня не было диктофона, так что приходится восстанавливать самые интересные вопросы и ответы на них по памяти очевидцев.
А. Е. Очень запомнился вопрос твоей жены <Лебедевой Н. О.>. Наташа спросила: «А как Вы, родившийся и выросший в Америке человек, могли работать против Америки? У Вас не было внутреннего противоречия?». Это очень интересовало и меня.
16.72. Н. О. Лебедева на встрече 23.02.03.[286]
На это он ответил, что, во-первых, у них в семье не было отношения к Америке как к Родине, поскольку и отец и мать были приезжими, а во-вторых – как можно было чувствовать себя полноправным американцем в стране, где висели объявления «Собакам, неграм и евреям вход запрещен»? Я не ручаюсь за точность слов, но я хорошо запомнила смысл его ответа. Такое придумать нельзя!
Ю. Л. Да, конечно, придумать такое нельзя… А что ещё запомнилось?
А. Е. Конечно запомнила его рассказ о том, как он въезжал в Америку в диване ☺…
Ю. Л. А вот тут подробнее! ☺
А. Е. Он рассказал, что, когда тот небольшой корабль, на котором он нелегально приплыл в Америку, уже стоял у причала, пришли американские таможенники и пограничники. И, перед самым приходом американцев, его положили в диван капитанской каюты. А с капитаном плыли его жена и маленькая девочка, его дочь. И когда пограничники уже задали свои вопросы, девочка вдруг спросила у родителей: «А дядя Гриша так и будет у нас в диване лежать?». Счастьем было то, что американцы не понимали по-русски! ☺.
Ю. Л. Я тоже хорошо помню этот его рассказ, но вот то, что девочка звала его «дядей Гришей» – это заслуга твоей памяти!
А. Е. Да, по словам Жоржа Абрамовича, девочка звала его именно так. Помню я также то, что он говорил о своем возвращении из Америки через Европу. Было ли это на той встрече 23 февраля или в какой-то другой раз, я уже не помню. Но, во всяком случае, после того, как мы начали ездить отдыхать за границу, зашел у нас с ним разговор о заграничных поездках. И я спросила его: «А Вы, Жорж Абрамович, где бывали заграницей?». И он ответил, что бывал в Париже, когда возвращался из Америки…
Ю. Л. А вот вопрос, который возник у меня после разговора с твоим мужем. Володя рассказал мне о вашем разговоре с Жоржем на даче Фёдоровой в 2005 году…
А. Е. Нет, я этого не помню… А вообще, мы ездили к Ковалям в гости несколько раз… Помню, что были у них в 1973 году, потому что их Алёшке был примерно годик, и нам показывали подарки, которые сделали приезжавшие к ним в гости американские родственники Жоржа Абрамовича – Алёшке шубу, а Вере – костюм! И именно после этого я узнала, что у Жоржа Абрамовича оставались родственники в Америке…
Ю. Л. А если бы я спросил, каким зрительно запомнился тебе Жорж? Самое типичное воспоминание?
А. Е. Самыми типичными были наши встречи в библиотеке. Он очень часто спускался к нам на 2 этаж библиотеки с 4 этажа кафедры ОХТ, всегда любезный, с улыбкой и очаровательным обращением: «Анэчъка!»…
Ю. Л. Теперь один «оценочный вопрос». Как ты отнеслась к присвоению Жоржу звания Героя России? К тому «информационному буму», который он породил, и такому «финалу» его карьеры?
А. Е. (после раздумья и тяжелого вздоха). Ну, первые мои слова были, наверное, такие: «Гады! Почему вы не сделали это раньше, при его жизни?». Почему человек, столько сделавший для страны, ничего от нее не получил?
Так что первым моим чувством было сожаление о том, что он этого не узнал…
Ю. Л. А все-таки, изменило ли это награждение что-то в твоем восприятии Жоржа?
А. Е. Нет, не изменило. Я и без этого знала, что он – уникальный и потрясающий человек-легенда. Награждение не сделало его в моих глазах более великим. И я не знаю, как отнесся бы к этому сам Жорж Абрамович. Люди его масштаба сами оценивают себя по другим меркам, и я не знаю, как он сам оценивал свою работу разведчика…
Ю. Л. А что ты знаешь о его семейной жизни?
А. Е. Я мало знакома с этой стороной его жизни. Людмила Александровна производила очень приятное впечатление. Она была настоящей бабушкой Денису, которого они с Жоржем Абрамовичем воспитывали. Я помню, как отправляли моего Сергея и Дениса в пионерский лагерь и как вела себя при этом Людмила Александровна. И, по словам Веры, она вела себя очень мужественно после инсульта, а Жорж Абрамович очень внимательно за ней ухаживал… Помню также, как однажды, где-то в 2001 году, после смерти тёти Милы, мы с Еленой Климентьевной Шмульян (которая до сих пор работает в ОНТИ РХТУ), сестрой Ирины Климентьевны, были у него в гостях. Мы принесли букетик цветов, а Жорж Абрамович спросил: «Вы не возражаете, если я поставлю их здесь?». И поставил букетик около портрета тёти Милы, который стоял на тумбочке… И в тот раз он очень хвалил свою внучку Майю. Очень он её любил… Тогда ещё она с ним не жила, а Жорж, рассказав, как Майя чуть ли не два часа на каком-то собеседовании живо разговаривала по-английски, сказал: «Это не моя заслуга, это она сама выучилась. И я ею очень горжусь!». В связи с этим возник разговор о загранице и возможности далеких путешествий. И Жорж усмехнулся: «Ну, даже если бы я и захотел поехать, вряд ли они с большой радостью дали мне визу…». Нет, добавил он, для меня это нереально. А вот чего действительно хочется, так это возможности читать американские газеты, не дожидаясь неделями их прихода в киоски, а прямо свежие! Не могу сказать наверняка, но, как теперь мне кажется, при этом имелась в виду возможность пользоваться интернетом…
Ю. Л. А вот, в связи с этим, вопрос технический, связанный с историей появления компьютера у Жоржа. Ты какую роль играла в этой истории?
А. Е. Технически я передала собранные нами деньги Майе. Встретились мы с ней в метро. Помню, что пыталась дать ей какие-то советы, рекомендовала какого-то «наладчика»… Но, конечно, она гораздо лучше понимала и в технике, и в том, что им нужно. Так что мы своей инициативой просто помогли ей выбрать что-то лучшее, чем это могло быть без нас.
Ю. Л. Да, теперь я ясно понимаю, что и без нас Майя, Гена и Вера не оставили бы Жоржа без компьютера. И, «по гамбургскому счету», не мы «приобщили» Жоржа к компьютеру и интернету. Но, сами того не осознавая, сделали так, что это приобщение оказалось для него окрашенным ощущением важности нового для него дела. И – думаю – неожиданным было для него проявление внимания такого большого числа «мальчишек и девчонок», с которыми он общался уже так давно, что многие из них стали дедушками и бабушками но, как оказалось, не забывшими этого общения. Наверное, это как-то помогло ему оставаться упорным оптимистом и в 90 лет, а нам тогда Судьба помогла совершить поступок, который сегодня греет душу каждого из принявших участие в этой «акции»…
Спасибо, «Анэчъка», ты о многом важном вспомнила.
12.01.14
