Светлана Рощина
Шаги забвения
Наступило лето. Сыну было уже десять месяцев, и он начал делать свои первые шаги.
В Москве стояла жара, но поскольку лишних денег у нас не было, я не планировала никуда уезжать из столицы, но неожиданно мне позвонила мама и предложила приехать в деревню в Рязанской области и пожить в доме, который достался в наследство от бабушки.
Признаться, заманчивого в этом предложении было мало. Будучи ребёнком, я все свои летние школьные каникулы проводила у бабушки в деревне и прекрасно знала, что никаких благ цивилизации там нет. Туалет в огороде, а мыться приходилось в тазике на кухне. Воды горячей там не было в принципе, а холодная вода подавалась с большими перебоями, поэтому у бабушки всегда стояла бочка воды про запас. А если хотелось покушать, нужно было идти в огород и выкапывать картошку, а потом варить её или жарить. Вот и всё разнообразие. В общем, не самое лучшее место для жизни с грудным ребёнком. Но мама уверила меня, что сама поедет вместе со мной и будет всё время помогать. И я согласилась.
К великому сожалению, весь мой жизненный опыт говорил о том, что моей матери, также как и мужу, нельзя верить. Эти люди с горячей убеждённостью будут утверждать одно, но на деле поступят с точностью до наоборот, да ещё и обвинят во всём того, кто поставит им эту ложь в укор. Но тогда я ещё была способна верить людям, наивно выискивая в любом человеке хорошие черты, и поэтому стала собирать чемодан в дорогу.
Я планировала пробыть в деревне до середины августа, потому что потом мы с мужем договорились крестить Артёма. И для этой цели мы назначили дату, пригласили друзей и даже купили пол-ящика водки. Именно поэтому денег на поездку в деревню не было вовсе.
И я решила так. Взяла себе полторы тысячи рублей, из которых тысяча должна была уйти на проезд в одну сторону, а оставшиеся три тысячи оставила мужу. Через пять дней у него должна была быть зарплата, и я взяла с него честное слово, что как только он получит деньги, то приедет навестить нас и привезёт нам часть зарплаты.
И в назначенный день я с детьми села на автобус и поехала.
Признаться, мне было обидно, что муж не предложил мне организовать машину для поездки в деревню. Для своей любимой мамочки он готов был влезть в долги и побеспокоить любого из своих знакомых, лишь бы она не тряслась в общественном транспорте с сумками. Мне же, своей жене, матери его детей, приходилось самой с детьми и огромным чемоданом прыгать с автобуса на автобус, чтобы добраться до места.
С горем пополам и огромной головной болью я доехала до деревни, где меня поджидала мама вместе с семилетним сыном моей младшей сестры, о котором в телефонном разговоре не было сказано ни слова. Но я была рада и тому, что в этот раз моя мать сдержала обещание и приехала в деревню, не оставив меня с проблемами наедине. Однако моё радостное настроение длилось недолго.
Я искренне надеялась, что мама будет помогать мне с малышом, но она только лежала целыми днями на кровати и листала журналы, объясняя это тем, что устала, и ей требуется отдых. Поэтому всю работу по дому и заботы о детях мне пришлось взять на себя. А через три дня, видимо, отдохнув, мама заявила, что возвращается к себе домой, а мне оставит племянника.
– Мама! – недоумённо воскликнула я, услышав эту новость. – Ты же обещала, что всё время будешь со мной! Именно поэтому я и приехала сюда!
– Но я и была с тобой! Я тебе достаточно помогла, а теперь мне нужно возвращаться к твоему отцу. А с тобой останется Захар. Теперь он будет помогать тебе, – не моргнув глазом, заявила она.
– Мама, о чём ты говоришь? Захар – ребёнок! Ему семь лет! За ним самим глаз да глаз нужен! К тому же его нужно каждый день кормить, купать, стирать его одежду. Сам этого он сделать не сможет. А у меня своих двое, один из которых – грудной младенец!
– Но ты же сама прекрасно знаешь, что новый муж твоей сестры не очень-то ладит с Захаром, – в качестве аргумента заявила мама, видимо, надеясь вызвать во мне сочувствие, да только это были уже не мои проблемы.
Год назад Виктория вышла замуж второй раз, а Захар был её ребёнком от первого брака. И поэтому моя мама всячески опекала и оберегала этого мальчика, стараясь ограничить его общение с отчимом. Да только у меня своих забот был полон рот! У меня имелись свои дети, которые точно также нуждались в родительской заботе, как и племянник. Да только у Алёны с Артёмом не было доброй тёти, на которую их можно было благополучно спихнуть.
– Нет, мама, – твёрдо заявила я, заглушая в себе чрезмерную мягкосердечность. – Если ты уедешь, то уезжай вместе с Захаром. А то получается как-то несправедливо. Вас там будет четверо взрослых человек в городской квартире со всеми удобствами, а я останусь здесь одна, без света, без воды, без еды и без денег с тремя детьми. И я не могу разорваться, чтобы уследить за тремя детьми сразу!
Обидевшись, мама уехала и забрала с собой Захара, а я осталась с детьми одна. И если бы у меня были бы деньги на обратную дорогу, я бы схватила свой чемодан и тотчас вернулась в Москву. Но я не могла этого сделать. И я стала ждать мужа, чтобы вместе с ним уехать домой.
Но в назначенный день он не приехал.
Андрей позвонил мне и сказал, что возникли какие-то неотложные дела, о сути которых он не сообщил, и пообещал приехать через две недели.
Услышав это, я так расстроилась, что у меня просто руки опустились. Я и так питалась одной картошкой, тратя понемногу ту небольшую сумму, которая у меня осталась от покупки билетов, на молоко и хлеб детям. Забегая вперёд сообщу, что за месяц пребывания в деревне я похудела на шесть килограммов.
Но не отсутствие денег было основной проблемой. Беда была в отсутствии горячей воды и ванной, где можно было бы купать малыша.
В первый же день нашего приезда в деревню, сильно подорвав свой бюджет, я купила в местном магазине пластиковый тазик, в котором можно было мыть Артёма. Но всем известно, что груднички какают по несколько раз в сутки. И если в городской квартире это проблема решается очень просто путём включения крана с горячей водой, то в деревне это превращается в огромнейшую проблему, потому что влажные салфетки, которые я взяла с собой, закончились очень быстро.
И каждый раз, когда сын опорожнял кишечник, алгоритм моих действий был таков. Я просила Алёну последить за Артёмом, а сама бежала на огород, где включала шланг с холодной водой, если, конечно, в тот день вода была.
Затем я набирала ведро воды и тащила его в дом, где ставила на плиту и ждала, пока вода согреется.
Потом наливала часть воды в таз, а другую часть воды оставляла для стирки испачканных штанишек.
Затем бежала к Артёму, хватала его и мыла, после чего возвращала обратно Алёне, а сама занималась стиркой.
Все эти манипуляции занимали приблизительно час, хотя в городе на них у меня уходило не больше десяти минут.
Наверное, мне стоило, как и другим мамашам, держать ребёнка круглые сутки в подгузниках, чтобы было меньше проблем, но я не могла так поступить со своим сыном. На улице стояла жара градусов сорок, и если бы я всё время держала мальчика в подгузниках, у него бы там, наверное, всё сопрело. А мне не хотелось, чтобы однажды мой сын столкнулся с проблемой полового бессилия, как и его отец. И поэтому я старалась с первых дней жизни делать всё, чтобы сохранить здоровье своему малышу.
А через две недели Андрей всё-таки приехал нас навестить.
Я была безумно рада его приезду, потому что наши финансовые запасы совсем истощились. Но после первых объятий моя радость сильно утихла. И причин тому было несколько.
Во-первых, когда Андрей отправлялся в деревню к матери, то брал с собой не меньше двух сумок с продуктами. К нам же он приехал налегке, не додумавшись привезти гостинцы даже своим детям.
А во-вторых, он вручил мне всего полторы тысячи рублей, и это притом, что зарплата его в тот период составляла двадцать три тысячи рублей.
– А почему так мало? – удивлённым голосом спросила я мужа, надеясь, что это была шутка.
– А зачем тебе больше? – в своём духе ответил Андрей вопросом на вопрос.
– Как зачем? Ты же видишь, мы с детьми уже три недели одной картошкой питаемся! У меня даже на туалетную бумагу денег нет! А ведь мне нужны ещё деньги на обратную дорогу! А это тысяча рублей! И если из тех денег, которые ты мне сейчас дал, отложить в сторону тысячу, то остаётся всего лишь пятьсот рублей, на которые мы должны здесь прожить ещё не меньше двух недель!
– Я что-то не пойму, на что ты жалуешься? – недовольным тоном произнёс Андрей. – У тебя же целый огород! Зачем тебе деньги?
– Но здесь же посажена одна картошка! Сам посмотри! – восклицала я, пытаясь переубедить мужа. – К тому же, когда ты едешь в деревню к матери, то берёшь с собой целую зарплату, и всю её там оставляешь! Так почему же я с детьми в деревне должна голодать?
– Потому что деньги нужны мне самому! – грубо ответил муж. – Разве ты не знаешь, какие в Москве цены? Я же должен что-то есть!
– Именно потому, что я знаю, какие в Москве цены, я и пытаюсь тебе сейчас объяснить свою ситуацию. Здесь цены ещё выше, чем в Москве! И если ты не веришь, то пойдём прямо сейчас в магазин, и ты сам всё увидишь! А со мной ещё и дети, которым тоже нужно есть!
– Это твои проблемы! Деньги я тебе привёз, а дальше уж ты сама крутись, – раздражённо ответил Андрей.
И так как разгуляться мужу здесь было негде, потому что он не привык жить впроголодь, рано утром следующего дня Андрей уехал обратно в Москву. Хотя когда он навещал в деревне свою мать, то непременно брал отгулы, чтобы продлить уик-энд.
А мы продолжили свой, так называемый, отдых. Если, конечно, этим словом можно было назвать моё пребывание в деревне. И самое удивительное, что через некоторое время мне даже начало здесь нравиться. Да, физически мне было безумно тяжело. К тому же я всё время ходила голодная, слушая урчания в собственном кишечнике, так как единственным моим блюдом была картошка да компот из смородины. Я не могла позволить себе купить даже чай. Но несмотря на это, здесь было то, что компенсировало все неудобства и голод. Здесь я была свободна.
Мне никто не мешал, меня никто не оскорблял, меня не принуждали делать то, что было мне противно. Я была предоставлена самой себе. Мои действия никто не контролировал, и мне никто не угрожал. И я, наверное, осталась бы здесь ещё, согласившись и дальше питаться одной картошкой, но нужно было возвращаться в Москву, потому что крестины Артёма были уже назначены, гости приглашены, и требовалось к этому подготовиться.
Везти в Москву картошку не имело смысла, поэтому я набрала немного ягод смородины в пластмассовое ведёрко из-под майонеза, которое нашла в доме, надеясь, что этих ягод хватит мне на пару кастрюль компота, который я могла бы сварить в городе для детей. Затем я снова собрала чемодан и, взяв за руку сына, который к тому времени уже начал хорошо ходить, в компании Алёны отправилась на остановку автобуса, который должен был отвезти нас в Рязань, где следовало пересесть на другой автобус, чтобы вернуться в Москву.
В общем, без помощи мужа и чьей-либо другой помощи мы добрались до дома. Зашли в квартиру, и то, что я там увидела, повергло меня в такой шок, что я снова испытала жуткое разочарование в своём муже.
Уезжая, я оставила квартиру абсолютно чистой, а теперь, глядя вокруг, создавалось впечатление, что здесь только что закончилась весёлая вечеринка.
Холодильник был пустой, пол – грязным, и повсюду валялись разбросанные вещи, словно кто-то что-то искал после вчерашнего перепоя. В ванной находилась огромнейшая куча грязного белья, не говоря уже о том, что в шкафу не было ни одной чистой и поглаженной мужской рубашки. А ведь у Андрея их имелось больше десятка!
С тайной надеждой я заглянула в конверт, в котором мы хранили семейные деньги, надеясь увидеть там хоть что-то. Но там было пусто. И начав наводить порядок, я стала ждать возвращения мужа с работы, чтобы он объяснил мне, что здесь творилось в моё отсутствие.
В своё обычное время в половине восьмого вечера Андрей пришёл домой. Я покормила его ужином, который только смогла состряпать из остатков найденных мною продуктов, после чего задала стандартный вопрос.
– Где деньги?
– Вообще-то я здесь жил целый месяц! – недовольным тоном ответил Андрей.
– Мы тоже жили в деревне целый месяц, – сказала я. – Но только без денег.
– Но я же привозил вам деньги! – включая режим дурачка-простачка, произнёс муж.
– Я помню, – сухо ответила я. – Полторы тысячи рублей, из которых тысяча ушла на обратную дорогу.
– Но вам и не требовались деньги! – продолжал упорствовать муж. – У вас там было натуральное хозяйство. С огорода и прямо на стол!
– Да. Именно так мы и питались. Отварная картошка на завтрак, обед и ужин. Мы даже пожарить её не могли, чтобы как-то разнообразить своё меню, потому что денег на масло не было.
– Но вы же справились! – воскликнул муж. – Вон ты как хорошо выглядишь! Посвежела, похорошела!
– Да, если торчащие ключицы снова вошли в моду, то можно считать, что я выгляжу очень неплохо. В тренде, так сказать, – не сдерживая раздражения, ответила я.
Андрей ничего не ответил, а я поняла, что спорить в подобном духе можно очень долго, да только это ничего не изменит. Из разговора с мужем мне уже стало очевидно, что он успел проесть всю свою зарплату, и каким образом мы будем организовывать крестины Артёма без денег, было неясно. Но решать этот вопрос мне предстояло завтра, а сегодня я должна была выяснить ещё кое-что.
– А скажи мне, пожалуйста, почему у нас в квартире всё вверх дном? Складывается впечатление, что здесь была бурная вечеринка, которая продолжалась не одни сутки, – поинтересовалась я у мужа и заметила, как при этом вопросе он сразу же потупил взгляд, словно нашкодивший кот, пойманный с поличным.
– Ну, – начал он говорить и замялся, а я поняла, что не ошиблась в своих предположениях. – Ко мне тут Лиходеев пару раз заезжал, просился переночевать. Ну и Кукушкин разок заглянул.
– А с какой это стати твои товарищи по работе стали ночевать в нашей квартире? Ведь насколько мне известно, у каждого из них имеется своя жилплощадь в Москве.
– Но пока вы были в деревне, я был холостой! – оживляясь, ответил муж. – И вполне естественно, что друзья решили навестить меня в это время.
– Во-первых, – еле сдерживая негодование, произнесла я, – если твоя жена и дети в отъезде, это не делает тебя холостым. А во-вторых, откуда твои друзья узнали, что мы уехали?
– Я им сказал, – словно гордясь своим поступком, бодро произнёс муж.
– А зачем ты им сказал, что мы уехали?
– А ты предлагала мне промолчать об этом?
– Да, – кивнув головой, ответила я. – Представляешь, о некоторых вещах лучше молчать!
– Но я не мог так поступить со своими друзьями! – воскликнул Андрей, взмахивая руками так, как будто я предлагала ему что-то неприличное и предосудительное.
– А как ты мог поступить? – ещё сильнее раздражаясь, проговорила я. – Ты повёл себя как глупый подросток, у которого родители внезапно уехали, и он тут же начинает приглашать всех своих знакомых и незнакомых лиц домой на вечеринку! Только вот ты – взрослый человек! И потому не должен пропивать последние деньги с чужими людьми, в то время как твои жена и дети в деревне с голоду пухнут!
– А разве я не имею права пригласить к себе домой своих друзей? – переходя на крик, заявил муж.
– Нет! Потому что это не твой дом, а наш! И мы вместе должны решать, кого и когда сюда приглашать! И ты, наверное, забыл, что по плану у нас через три дня должны быть крестины твоего сына, а теперь их придётся переносить, потому что в наше отсутствие ты пропил всю свою зарплату!
– Больше слушать тебя не хочу! – крикнул в ответ муж и отправился в комнату своей матери, которая сейчас пустовала, потому что свекровь нежилась на даче.
Хлопнув дверью, Андрей включил телевизор и поставил громкость на максимум, чтобы пресечь все возможные попытки пообщаться с ним. Да только мне это было уже не нужно. Я устала и собиралась вместе с детьми лечь спать, чтобы завтра встать пораньше и продолжить наводить порядок в квартире. К тому же необходимо было завтра обзвонить всех тех, кого мы пригласили на крестины, чтобы сообщить, что мероприятие переносится. А ещё требовалось придумать правдоподобную причину для этого. Ведь не стоило же, в самом деле, сообщать друзьям и родственникам о том, что пока я и дети в деревне перебивались с картошки на воду, мой муж в Москве кутил на полную катушку.
Утром следующего дня Андрей позавтракал и ушёл на работу, а я загрузила в стиральную машинку грязное бельё и продолжила уборку квартиры. А когда бельё было постирано, я развесила его на балконе и покормила проснувшихся детей завтраком, после чего мы отправились на прогулку.
Ещё когда мы были в деревне, я по телефону записалась на приём к дерматологу, и вечером мне нужно было ехать в поликлинику. Я предупредила Андрея об этом, сообщив, что в течение нескольких часов дети будут дома одни, и чтобы он, по возможности, постарался вернуться с работы пораньше.
В моём кошельке оставалось двести рублей, которые я путём жесточайшей экономии приберегла на экстренный случай. Сто рублей я планировала потратить на дорогу до поликлиники и обратно, потому что ехать нужно было на метро и на автобусе, и оставшиеся сто рублей я думала потратить на продукты.
И мы пошли в супермаркет. Там я взяла хлеб, молоко и бананы. И когда на кассе нам пробили чек, я открыла кошелёк, чтобы достать деньги, то увидела, что он пуст.
Перед глазами у меня потемнело, а в ушах раздался странный звон, и мне пришлось опереться на кассовую ленту, чтобы не упасть.
Я поняла, что это не карманные воры обчистили меня до нитки. Это был мой дорогой муженёк, у которого не было ничего святого.
Извинившись перед кассиром, я пролепетала что-то про забытые дома деньги и, взяв детей за руки, постаралась как можно быстрее вывести их из супермаркета.
Артём заплакал, не понимая, в чём дело. Он продолжал тянуться правой ручкой к бананам, которые ему не достались, а я со слезами на глазах пыталась успокоить малыша.
– Тёмушка, милый, я куплю тебе бананы. Обязательно куплю, но не сейчас, а потом, когда у мамы будет денежки. Не плачь, пожалуйста, солнышко моё!
Но Артём продолжал плакать. Алёна же шла рядом, насупившись, и тоже не понимала причины странного поведения мамы.
А я, не разбирая дороги, бежала домой, чтобы проверить сумку, с которой ездила в деревню. Вдруг я переложила деньги в какой-нибудь из внутренних карманов и потом забыла об этом? Не мог же Андрей, в самом деле, оказаться настолько бессовестным!
Вернувшись домой, я попросила Алёну последить за Артёмом, а сама занялась поисками пропавших денег. Я перетрясла всю сумку, проверила все карманы одежды, посмотрела на полу, на тумбочке и под тумбочкой, в коридоре и в комнате. Денег нигде не было. Тогда я набрала номер мобильного телефона мужа и без предисловий поинтересовалась у него.
– Скажи мне на милость, ты брал деньги из моего кошелька?
В телефонной трубке воцарилась пауза, после которой муж нехотя произнёс:
– Брал.
Если бы Андрей был сейчас рядом, я, наверное, убила бы его.
– У тебя совесть есть? Это были последние деньги на хлеб и на дорогу в поликлинику. Ты же прекрасно знал, что мне сегодня нужно ехать к врачу, и эти двести рублей я сберегла в деревне именно для этой цели.
– Но у меня кончились деньги! – капризно проскулил муж. – А я – мужик! Я не могу ходить на работу без денег! Мало ли, что мне может понадобиться!
– Да, ты – мужик! И забирать последние деньги у жены и детей, чтобы они не могли даже хлеба себе купить, это, конечно же, по-мужски! – бросила в ответ я и отключила телефон.
И когда он только успел влезть в мой кошелёк? Наверное, ночью, когда мы спали. Надо было лучше прятать! Но я и помыслить не могла, что после того как Андрей оставил себе всю зарплату, он будет ещё покушаться и на наши крохи!
И визит к врачу пришлось тоже отменить, также как и крестины, которые я решила перенести на неделю. Через несколько дней у мужа должна быть зарплата, и мне было необходимо сразу же забрать её у него. По крайней мере, в том объёме, в котором он донесёт её до дома.
Я была взбешена. Словно разъярённый лев я ходила по комнате из угла в угол, разговаривая вслух сама с собой.
– Как можно было проесть всю зарплату? Ведь он же был здесь один! Да, пару раз к нему приезжали друзья, но на дворе август! Продукты дешёвые! Овощи-фрукты стоят копейки! А одному много ли надо? Осетриной он, что ли, каждый день питался? Или чёрной икрой?
И тут в моей голове что-то щёлкнуло. Смутные догадки стали закрадываться в мой мозг. Если Андрей так много ел, то, однозначно, он и пил. И я опрометью метнулась к шкафу, в котором должно было стоять десять бутылок водки.
Да, мои худшие опасения подтвердились. Водки тоже не было. Значит, он проел и пропил не только всю зарплату, но и весь запас алкоголя, который мы заготовили для угощения друзей и родственников после крестин сына. Что же теперь делать? Если покупать всё по новой, мы же выбьемся из всех лимитов. На что же мы будем жить целый месяц?
Кровь заклокотала у меня в висках, и я снова пожалела о том, что столько раз спасала этого человека от смерти, когда он, пьяный, не соображая, выбегал на улицу в мороз в одной рубашке или выскакивал на проезжую часть перед потоком машин, хотя, возможно, лучше было бы позволить ему умереть, ведь каждый лишний день его жизни на этом свете причинял мне и детям столько страданий, что он никогда бы не расплатился с нами за эту боль.
Руки у меня опустились, и я стала снова сомневаться в том, что справлюсь со своей ношей. И я пошла на кухню, чтобы налить себе стакан воды. Но внезапно вспомнила про ягоды, которые мы вчера привезли из деревни. Ведь можно было сварить из них компот! Всё-таки это – витамины! И других я пока не могла позволить ни себе, ни детям.
Я подошла к холодильнику и открыла морозилку, чтобы достать ягоды, и новое потрясение снова заставило меня схватиться за сердце. Ведёрка со смородиной там не было.
Столько неприятностей за один день! И когда же он только закончится?
Я просто не знала, что думать. Мы с Андреем были женаты четырнадцать лет, но он до сих пор продолжал разочаровывать меня. Порой казалось, что это уже невозможно. Но нет, каждый новый день, каждая новая минута раскрывали этого человека с ещё более худшей стороны.
И хотя я знала, что ни я, ни Алёна не являемся авторитетами для Андрея, и он без малейших угрызений совести продаст нас любому, кто будет готов заплатить две копейки, я всё же надеялась, что к сыну он будет относиться иначе. Ведь Артём – продолжатель его рода, носитель фамилии. Все мужчины хотят иметь сыновей, и те отцы, у которых они есть, гордятся наличием наследников и стараются сделать для них всё, что только в их силах.
Но Андрей не таков. Дети для него, как и жена, представляют собой лишь галочки в анкете, наличие которых необходимо для его социального статуса и ни для чего более. Ему не нужно семейное тепло и домашний очаг. Ему не нужны семейные праздники и разговоры по душам. И если бы он мог отправить нас куда-нибудь на другую планету при условии, что у него в паспорте останутся наши данные, он бы, не задумываясь, это сделал.
В качестве людей со своими потребностями и желаниями мы были ему не нужны. Наоборот, наши человеческие качества мешали ему жить, и он терпел нас исключительно из-за того, чтобы не испортить перед окружающими свой непогрешимый образ образцового мужчины, для завершения которого непременно нужны были примерная жена и благополучные дети.
А когда вечером Андрей вернулся с работы, я сразу же напустилась на него с новой порцией упрёков.
– Где водка, которую мы купили для крестин Артёма?
– Какая водка? – с наигранным простодушием переспросил Андрей.
– Я имею в виду десять бутылок водки, которые стояли в шкафу! – уточнила я, хотя прекрасно понимала, что муж догадался, о чём идёт речь.
– Не было там никакой водки! – продолжая притворяться несведущим, произнёс Андрей.
– Как это не было? – начала свирепеть я.
Больше всего в муже меня бесило не то, что он постоянно подводил меня и детей, а то, что он всегда пытался выставить меня дурой в собственных глазах.
– Мы же вместе с тобой перед моим отъездом в деревню ходили в «Дикси» и покупали там водку!
– Никуда мы с тобой не ходили и никакую водку не покупали! – быстро проговорил Андрей, надеясь запутать меня, но только такой номер со мной уже давно не проходил.
По всем вопросам, которые касаются денег, я веду строгий учёт.
– Ты за кого меня принимаешь? – напустилась я на мужа. – Думал, соврёшь мне, и я поверю! Повторяю: водка была. Десять бутылок. Мы их купили на крестины Артёма!
– Не было никакой водки! – снова повторил Андрей, видимо, не придумав для себя другого оправдания.
И тогда я перешла в новое наступление.
– А ведра смородины в морозилке тоже не было? А ведь я его из деревни привезла для того, чтобы сварить детям компот! Даже не представляешь, как мне было тяжело всё это везти!
– Смородина была, – согласился муж. – Но я отнёс её на работу.
– Зачем?
– Угостить ребят! – простодушно ответил муж. – Ты же вернулась из деревни! И от твоего имени я должен был принести на работу какой-нибудь гостинец.
– С какой это стати? – поразилась я, едва подбирая слова.
– А как же иначе? Все знали, что ты уехала в деревню, и все ждали от тебя подарков. У нас все так поступают. Возвращаясь с дачи, приносят какие-нибудь овощи-фрукты на работу.
– Ну, во-первых, на даче сейчас находится твоя мама, а не я. А она пока что ещё ниоткуда не вернулась. А во-вторых, какое отношение имею я к твоей работе? Если бы ты вернулся из какой-нибудь поездки, то ещё можно было бы понять твоё желание принести гостинцы на работу. Но причём здесь я и дети? Почему я должна лишать своих детей витаминов, чтобы твои сытые и обеспеченные коллеги могли перебить себе аппетит этими ягодами? Я больше чем уверена, что никто из них к смородине даже не притронулся!
– Почему ты так считаешь? – обиженно произнёс муж, и по его потупившему взгляду было заметно, что я попала в точку. – Все попробовали смородину, и она им очень понравилась. Все благодарили тебя. И ты должна этому очень радоваться.
– Чему я должна радоваться? – возмущённо произнесла я. – Ты представить себе не можешь, сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы довезти эти ягоды в целости и сохранности! Знала бы, как ты поступишь, то не стала бы их даже с кустов срывать!
Как я расстроилась! Ну почему так всегда происходит? Нормальные люди всё несут в дом, а мой муж наоборот, всё несёт из дома! И с каждым годом ситуация становилась всё хуже и хуже.
Ах, если бы мне было куда уйти, то я бы ни секунды не задумываясь, забрала детей, оставив всё нажитое, и ушла бы прочь из этого дома, из этой семьи. Да только идти мне было некуда.
– А почему ты даже рубашки ни одной себе не постирал и не погладил? – снова напустилась я мужа. – В чём бы ты ходил, если бы мы вчера не приехали?
– Но вы же приехали!
– Но неужели тебе было сложно положить грязные рубашки в стиральную машинку, нажать на кнопку, а потом вынуть и развесить чистое бельё на балконе, а потом погладить?
– У меня не было на это времени! – сразу же отреагировал на мой вопрос муж.
– Что же ты делал по вечерам и выходным дням, если у тебя не нашлось и пары часов для того, чтобы привести свою одежду в порядок?
– Как ты не понимаешь! – снова начал придумывать нелепые отговорки муж. – Я же работал! И после работы мне нужно было отдыхать! Когда, по-твоему, я должен был стирать и гладить рубашки?
– Да, а ты, наверное, на своей работе каждый день с утра до вечера бочки разгружаешь, – не скрывая иронии, проговорила я. – Приползаешь домой без сил и не в состоянии даже нажать на кнопку стиральной машинки! – подтрунивала я над мужем.
– С тобой невозможно разговаривать! – вместо ответа воскликнул Андрей и поспешил укрыться в комнате свекрови.
Вот таким образом завершилась моя поездка с детьми в деревню. И после этого случая я уже не оставляла мужа дома одного на такой большой срок.
А крестины у нас прошли только через две недели и очень скромно. Видимо, поняв наше бедственное положение, ни друзья, ни родственники после церемонии крещения не поехали к нам домой, объяснив это разными благовидными предлогами. А я была только рада этому, потому что приготовленное угощение было скромнее некуда.
А через несколько дней был первый день рождения Артёма. В тот день мы с дочерью купили тортик и свечку с цифрой «1», а потом я приготовила праздничный ужин. Но мы решили не садиться за стол, пока не придёт наш папа.
Я очень надеялась, что в этот день Андрей вернётся с работы хотя бы чуть пораньше. Но в половине восьмого он не пришёл. И в восемь вечера тоже. А в половине девятого я заметила, что сын стал каким-то вялым, и обеспокоилась. Потрогав его лоб, я поняла, что с мальчиком не всё в порядке и померила температуру. У ребёнка было тридцать семь и пять. А папы всё не было.
Затем температура стала подниматься выше. А тем временем с работы вернулся муж. Он был пьян.
– А что это вы здесь празднуете? – едва ворочая языком, спросил он.
– А ты забыл?
– А что я должен помнить?
– Ничего, – ответила я.
А тем временем сыну становилось хуже. Температура достигла почти сорока градусов, и я позвонила в «Скорую помощь».
Вскоре приехала врач, которая, осмотрев сына, сказала, что у него режутся зубки, и показала мне на дёсны малыша.
– Видите, как они воспалены. У ребёнка одновременно режутся четыре зуба.
– И что же мне делать? – спросила я.
– Ничего. Это нужно просто пережить.
И ещё врач посоветовала мне не прекращать грудное вскармливание, потому что в таком состоянии для сына это может быть единственным источником питания и обезболивания.
Правда, ещё мне посоветовали, когда будет совсем плохо, ставить малышу свечи, но, забегая вперёд, скажу, что толку от этих свечей было всё равно, что делать мёртвому припарок. Температура с сорока опускалась до тридцати семи, но максимум на час, а затем всё начиналось сначала.
А муж завалился спать, даже не вспомнив, что у его сына был первый день рождения, а на следующий день пошёл на работу как ни в чём не бывало. А я не спала всю ночь. А затем вторую ночь. Затем третью. Затем четвёртую. Я стала похожа на зомби. Впрочем, и чувствовала я себя точно так же.
Сын орал круглые сутки. Он засыпал лишь тогда, когда я ходила по квартире и качала его. Я же, естественно, спать в это время не могла.
И когда на следующий день после дня рождения сына, муж вернулся с работы и не увидел на столе ужина, то, на удивление, отнёсся к этой ситуации с пониманием. Я объяснила, что Артёму плохо, и я не в состоянии не только выполнять домашнюю работу, но и сама не могу поесть или помыться.
