Светлана Рощина
Шаги забвения
– Ну что Вы! – проникнувшись сочувствием, ответила я. – У меня есть деньги, я дам Вам сколько нужно! – сказала я и побежала к конверту с деньгами, где лежала вся моя зарплата, полученная накануне.
Вернувшись в комнату свекрови, я положила эти деньги на тумбочку у дивана.
Но мне и этого показалось мало. Искренне полагая, что я стою у постели умирающего человека, мне захотелось ещё чем-то скрасить последние дни этой женщины. И я вспомнила о своей новой куртке.
Совсем недавно я купила её по дешёвке в сетевом магазине «Фамилия». Но куртка мне очень понравилась. Она была бежевого цвета, длинная и тёплая, хоть и на искусственном меху. И свекровь, когда увидела меня в обновке, сразу же попросила примерить курточку, и хотя та была ей тесновата, она не могла отвести от куртки глаз.
Свекровь долго крутилась у зеркала и просила меня подарить ей эту куртку, но так как мне самой было не в чем ходить (не ходить же, в самом деле, по рынкам и магазинам в норковом полушубке), я не решилась на столь великодушный жест. Ведь в этом случае мне пришлось бы продолжать донашивать своё старое пальто, купленное невесть сколько лет назад.
Но сейчас, полагая, что я стою у смертного одра своей свекрови, мне совершенно искренне захотелось порадовать напоследок эту бедную женщину.
– Знаете что, – решившись на неожиданный поступок, сказала я. – Вам так понравилась моя новая куртка, что я решила подарить её Вам. Забирайте её себе, а я похожу в своём старом пальто.
И я пошла в коридор, сняла с вешалки куртку и торжественно вручила её свекрови.
И тут произошло чудо. Прямо как в мультфильме про Карлсона: «Друг спас жизнь друга!», потому что в ту же секунду, как только заветная куртка оказалась в руках свекрови, старуха тотчас подскочила с дивана, словно только и ждала этого момента. Кровь сразу же прилила к её лицу, превратив из умирающей женщины в цветущую, и она тут же надела на себя обновку. Затем она молниеносно метнулась к тумбочке, убрав предложенные мною деньги в карман, после чего подошла к зеркалу и стала вертеться около него и так и этак, всё время нахваливая себя.
Я же стояла, как громом поражённая. Где же умирающая старуха, из-за милосердия к которой я отдала все деньги и свою обновку? Куда она делась? Скажите мне, потому что сейчас передо мной находилась моложавая особа, хорохорящаяся перед зеркалом! О болезни, если таковая и была, давно уже было забыто. Свекровь вела себя словно школьница, получившая долгожданный подарок, а я стояла с открытым ртом, понимая, что меня жестоко обманули.
Как же мне стало жалко своих денег и новой куртки! Как же я могла позволить этой женщине так провести себя?
Но, естественно, я не стала отбирать свои подарки. На ватных ногах я пошла в свою комнату, надеясь, что это было лишь временное улучшение состояния свекрови, а на самом деле, она, действительно, умирает. Но как бы не так! Все последующие дни эта женщина пела и плясала, не скрывая своей радости. И когда я поинтересовалась у неё, когда же будет медицинское обследование, на которое я дала ей деньги, она спокойно ответила:
– А мне уже не нужны никакие обследования. Я хорошо себя чувствую и не собираюсь идти к врачу.
Деньги, естественно, она мне не вернула, заявив, что я их ей подарила. А я сделала у себя в голове отметку о том, что этой женщине нельзя верить даже тогда, когда она прикидывается умирающей.
Поэтому когда Андрей сказал, что задержался в деревне потому, что его маме стало плохо, я прекрасно понимала, что они оба врут. Видимо, свекрови хотелось, чтобы сын пробыл у неё подольше, а Андрею хотелось лишнюю недельку попьянствовать с родственничками. И только обо мне и об Алёне никто из них не думал.
Я помню, как Алёна звонила мне на работу и плакала, говоря, как ей страшно дома одной, а я старалась успокоить её, обещая вернуться с работы пораньше. А потом, когда рабочий день заканчивался, я неслась к дочери, распугивая по пути прохожих и вызывая немалое удивление своих коллег, которые не могли понять странность моего поведения.
Андрей вернулся через неделю и вёл себя так, словно ничего плохого не случилось, и в его поступках не было ничего предосудительного. А я даже не стала отчитывать его, потому что это было бесполезно. Я снова убедилась в том, что мой муж – человек абсолютно ненадёжный, у которого нет даже отцовских инстинктов, и заботиться о своём ребёнке мне всегда придётся одной.
Закончив с очередными воспоминаниями, я подняла голову вверх и посмотрела на один из деревянных столбов, подпирающих потолок. И на какое-то мгновенье мне показалось, что этот деревянный столб является единственной настоящей вещью на свете. А всё остальное было лишь едва ощутимым эфиром, который может развеять любой ветер. Всё то, чем я жила и дышала целых восемнадцать лет, вот-вот должно было исчезнуть из моей памяти навсегда, оставив в душе лишь пустоту.
Нужно ли было это делать? Ведь это была моя жизнь, а я собиралась уничтожить все следы её существования. Всего того, чем были наполнены мои дни и ночи. Доказательства того, что последние восемнадцать лет я жила на этой земле, пребывая в здравом уме, а не провела всё это время в коме.
Возможно, я ошиблась. Возможно, ничего не нужно стирать из памяти, воспринимая даже болезненные воспоминания как страницы книги своей жизни, которые нужно прочесть, но не нужно перечитывать. Да только не получается не перечитывать. Моя супружеская жизнь была настолько долгой и тяжёлой, что теперь весь мой мир замкнулся на этой боли, которую так долго причинял мне муж. И чтобы вырваться из этого порочного круга и наконец-то захлопнуть самую трагичную главу книги своей жизни, нужно было отказаться от воспоминаний, которые убивали меня. Пусть лучше будет пустота, чем боль. И не следует больше сомневаться в правильности своего поступка. Нужно лишь продолжать пить снадобье и идти навстречу свободе, которую даёт забвение. И я снова посмотрела на чашу у себя в руках и сделала новый глоток, чтобы вновь пуститься по лабиринтам памяти и стереть ещё один эпизод своего прошлого.
Честно говоря, я не планировала иметь больше одного ребёнка. Я всегда мечтала стать крутой бизнес-вумен, для которой на первом месте будет карьера и социальный статус. Но жизнь распорядилась иначе. Получать образование и делать карьеру мне пришлось с маленькой дочерью на руках. И к тридцати годам, когда Алёна подросла, я всё-таки смогла достичь определённых профессиональных высот в юриспруденции, но стала ощущать некую пустоту в душе.
Мои мечты о разводе и долгожданной свободе с каждым днём таяли, как мартовский снег, потому что те деньги, которые мне удавалось отложить, всё время приходилось использовать на какие-либо непредвиденные траты, которые возникали благодаря моему мужу и его обожаемой мамочке. Что бы я не делала, как бы не старалась вырваться из этого плена, ничего не получалось. А годы шли, забирая с собой и моё желание что-либо изменить в своей жизни, поэтому я стала приноравливаться к тому, что, вполне вероятно, мне придётся оставаться женой Андрея до смертного одра.
Да, я всё ещё оставалась замужней женщиной, но при этом ни дня не чувствовала себя по-настоящему замужем. Я постоянно ощущала одиночество и потому не оставляла попыток достучаться до Андрея, полагая, что со временем он всё же станет более благосклонно смотреть в мою сторону.
Но ещё большие надежды я возлагала на свою дочь, веря, что она станет мне доброй подругой в моей нелёгкой жизни. Но вот Алёна подросла, и ей стало гораздо интересней общаться с подружками, чем со мной, я с новой силой почувствовала себя одинокой.
Андрей тоже не хотел заполнить собой это одиночество. Для него коллеги по работе и многочисленные родственники, с которыми он мог пить до потери памяти, были гораздо важнее меня. Ко мне он относился как к прислуге с интим-услугами. Но со временем у мужа начались серьёзные проблемы с потенцией. А ведь ему было чуть больше тридцати! И конечно же, он начал обвинять в этом меня. Мол, такая толстая и некрасивая жена, как я, которая ничего не умеет в постели, просто не в состоянии удовлетворить физиологические потребности мужа.
И тогда в тридцать лет я начала думать о том, что стоит попытаться родить второго ребёнка. Но осуществить этот план стало очень проблематично, потому что муж был не в состоянии его зачать. И я предложила Андрею сходить к врачу.
– Ты с ума сошла? – принялся он орать на меня. – С какой это стати я должен идти в поликлинику? Ты не можешь родить, а я должен лечиться?
– А ты предлагаешь мне забеременеть в результате непорочного зачатия? Если ты забыл, то могу напомнить. Чтобы зачать ребёнка, нужны двое: мужчина и женщина!
– Но у тебя уже есть ребёнок! И мог быть ещё, если бы ты не сделала аборт! Я уже выполнил все свои мужские обязанности, и теперь отстань от меня! – продолжал кричать муж, прикрывая своё половое бессилие обвинениями в мой адрес.
– Но если бы я тогда родила второго ребёнка, то мы бы с голоду умерли! Ведь я – единственный добытчик в семье! И ты, и твоя мать живёте за мой счёт! И потому мне решать, когда рожать детей и сколько их будет! – возмущалась я в ответ.
– И ты упустила свой шанс! – бросил мне в лицо муж, уходя из комнаты.
Выслушивая обвинения мужа, я принималась корить себя за то, что сделала аборт. Возможно, стоило попытаться родить второго ребёнка. Вдруг бы всё обошлось, и я бы смогла выносить того ребёнка, и он родился бы здоровым, и я бы не умерла при родах. И как-нибудь вместе мы бы выкарабкались из нищеты.
Но всё это было бессмысленно. Прокручивая время назад, я понимала, что поступила тогда правильно, выбрав из двух зол меньшее. Но возможно, я, действительно, лишила себя шанса иметь второго ребёнка. И это стало тяготить меня.
Я всегда мечтала о сыне, и если бы первым родился мальчик, я, наверное, и не подумала заводить второго ребёнка. Но первой родилась Алёна, и я стала думать о второй попытке. Я набиралась сил и готовила материальную базу для того, чтобы в нужный день и час воспроизвести на свет наследника. Мне безумно хотелось иметь сына, который был бы во всём похож на меня. Чтобы у нас были схожие интересы и увлечения, и он был бы моим единомышленником, который бы всегда поддерживал меня во всех моих сумасбродных начинаниях, начиная от парашютного спорта и заканчивая альпинизмом, которыми я так мечтала заняться. И главное, чтобы он был настоящим мальчиком, безо всяких голубых наклонностей. Чтобы он мог и технику починить и тяжести таскать. Потому что на мужа полагаться я уже не могла. А мне нужен был мужчина в доме, даже если для этого пришлось бы родить его самой.
Но в одиночку сделать это было невозможно. Мне нужен был один-единственный сперматозоид с Y-хромосомой, которого у меня априори быть не могло. А муж отказывался выполнять свои супружеские обязанности и не желал идти к врачу, чтобы выявить корень своей проблемы. Хотя откуда росли ноги, и так было ясно. Чрезмерное употребление спиртного ещё никого до добра не доводило. Но естественно, муж не желал этого признавать. Ему было проще обвинить во всём меня, якобы, потерявшую сексуальную привлекательность, чем пытаться признать очевидное.
И через некоторое время я поняла, что с мужем каши не сваришь, и стала подыскивать донора. И с этим тоже были сложности, так как у меня кровь первой группы с отрицательным резус-фактором. И у мужа, как ни странно, тоже. Соответственно, донор тоже должен был быть здоровым мужчиной с первой группой крови и отрицательным резус-фактором. А таких мужчин, знаете ли, очень мало. Но мне удалось найти нескольких подходящих кандидатов, и я даже составила для себя их список. Необходимо было лишь обработать этих товарищей как следует и приступать к делу. Но как всегда, наши планы уподоблены карточным домикам. Не успев принять окончательную форму, они способны разрушиться в самый неподходящий момент.
Во время очередной летней поездки с матерью в деревню Андрей так перепил, что его пришлось госпитализировать. У него начали отказывать все органы, один за другим. Врач, вызвавший меня для беседы, сообщил мне нерадостную новость.
– Вероятно, Ваш муж злоупотреблял спиртными напитками многие годы, – сказал он мне.
– Да, он выпивал, – попыталась я дать врачу неопределённый ответ, потому что мне стыдно было признаваться постороннему человеку в том, что я – жена алкоголика.
– Нет, он не выпивал. Он пил. И пил очень много, – прервал меня доктор. – Потому что сейчас у него отказали почти все органы, а такое никогда не случается внезапно. Так бывает лишь тогда, когда человек целенаправленно травит свой организм на протяжении многих лет. И наступает день, когда внутренние органы человека больше не могут выдерживать такую нагрузку и перестают работать. Шанс выжить при том состоянии, в котором сейчас находится Ваш муж, составляет не больше десяти процентов. И если он выживет, ему вообще нельзя будет пить, потому что после двух подобных кризисов ещё никто не выживал. И мы сделаем всё, что сможем. Но и Вы, со своей стороны, тоже должны приложить максимум усилий, чтобы помочь мужу справиться с его болезнью.
Со слезами на глазах я вышла из кабинета врача. Да, у меня не осталось ни капли любви к мужу, который на протяжении двенадцати лет обращался со мной как с бесправной рабыней, но мне было жаль его. Жаль, если он умрёт вот так, после очередной пьянки в таком молодом возрасте, когда остальные только начинают жить. Поэтому я решила сделать всё, чтобы помочь мужу снова встать на ноги. И для начала я обратилась к своему списку доноров, которых я планировала использовать для зачатия сына. Но только использовала я этих людей для того, чтобы собрать для мужа кровь необходимой группы.
Два с половиной месяца Андрей лежал в больнице. И каждый день по два раза (утром и вечером) я бегала к нему в больницу. Покупала парную телятину, отваривала ещё и пропускала два раза через мясорубку, отделяя бульон в отдельную ёмкость. Варила для мужа кисель и доставала нужные лекарства. Никто даже не представляет себе, как мне было тогда тяжело, ведь я же ещё и работала каждый день!
Алёна всё это время была предоставлена самой себе. У меня совершенно не оставалось на неё времени. И единственное, что я могла сделать для неё в этой ситуации, так это купить мобильный телефон, чтобы всегда быть на связи.
А моя любимая свекровь всё это время оставалась в деревне. И естественно, она знала о случившемся, потому что всё это произошло в её доме. Но единственное, что она сделала, так это уговорила одного из знакомых Андрея отвезти сына в больницу в Москву, потому что в сельской глуши ему вряд ли оказали бы необходимую медицинскую помощь. И после этого она посчитала свою миссию выполненной, продолжив отдыхать в деревне как ни в чём не бывало. И хотя я никогда не питала к этой женщине добрых чувств и её отсутствие всегда воспринимало как благо, но в тот период времени её помощь мне бы не помешала. И я позвонила свекрови (благо, к тому времени мобильная связь в их деревне стала налаживаться), чтобы попросить прервать свой летний отдых и вернуться в Москву, чтобы последить за Алёной, которой на тот момент не было и десяти лет.
– Как ты можешь мне это предлагать? – сразу же начала кричать на меня свекровь. – Если я сейчас уеду, то кто будет следить за картошкой? Её же колорадские жуки сожрут!
– Но Ваш сын в реанимации! Алёна с утра до вечера одна. А я не могу разорваться! Я и так практически не сплю. Мне каждый день необходимо готовить для Андрея диетическую пищу и дважды в день бегать в больницу! А я же ещё и работаю! – пыталась я достучаться до свекрови.
– У моего сына есть жена. И это – ты! И если с Андреем что-то случилось, то выхаживать его – твои обязанности, а не мои. И заниматься твоим ребёнком я тоже не намерена, – с полной уверенностью в собственной правоте процедила свекровь. – У Алёны есть мать, которая, как я понимаю, жива и здорова. А у меня картошка в огороде! Ты, что ли, будешь её химикатами обрабатывать? Мне и здесь есть чем заняться. А тебе стоит прекратить ныть и начать заниматься выхаживанием больного мужа!
Вот такими словами ответила мне свекровь. Правда, её речь содержала ещё ряд нецензурных выражений в мой адрес, но я посчитала нужным их опустить.
Признаться, меня сильно удивило поведение свекрови. И хотя я знала, что она – очень эгоистичная женщина, но я и предположить не могла, что ей будет настолько наплевать на здоровье единственного сына. Ведь если бы, не дай Бог, мой ребёнок оказался в реанимации, то я бы дневала и ночевала у его койки и не думала бы ни о какой картошке, и уж тем более не надеялась бы на то, что какая-то другая женщина позаботится о моём отпрыске.
Но матери Андрея важней было вырастить картошку в огороде, чем выходить собственного сына. Поэтому она со спокойной душой осталась в деревне и, забегая вперёд, сообщу, что в тот год она вернулась в Москву гораздо позже обычного, вероятно, выжидая, чтобы Андрей окончательно выздоровел и ей бы не пришлось о нём заботиться.
И только я продолжала бегать, словно белка в колесе. Я ещё сильнее похудела, а синяки под глазами стали ещё больше, и, глядя на меня, уже было непонятно, бегаю ли я в больницу, чтобы навестить больного мужа, или же мне самой нужна врачебная помощь.
Всё это время я надеялась на помощь многочисленных коллег и друзей Андрея. Я думала, что они будут навещать его в больнице, но никто не приходил.
Периодически родственники и знакомые мужа звонили мне, чтобы поинтересоваться самочувствием Андрея, и я честно им всё рассказывала, полагая, что в этих людях проснётся сочувствие, и они предложат свою помощь. Но вместо слов поддержки я слышала в ответ лишь следующее:
– Олеся, ты что о себе думаешь? Почему мужа не лечишь? Он уже столько времени в больнице, но до сих пор не поправился!
– Но я же не врач! Я же не могу сама его лечить!
– Ты – жена! Ты должна что-то делать!
– Я и делаю! Дважды в день я бегаю в больницу и выполняю все предписания лечащего врача Андрея! – оправдывалась я.
– Значит, ты мало делаешь, если твой муж до сих пор не выздоровел! Дай денег врачам или переведи его в другую больницу, если в этой его не могут вылечить!
– Но Андрей лежит в очень хорошей больнице! И он всё ещё не выздоровел лишь потому, что его состояние очень плохое. Ведь столько лет пил!
– Олеся, как ты можешь такое говорить? Ты ничего не делаешь, чтобы помочь своему мужу снова встать на ноги! И вместо того, чтобы сидеть сейчас рядом с ним, ты пытаешься очернить его, чтобы оправдать свою лень! Какая же ты бессердечная женщина!
Вот таким образом проходили все мои телефонные разговоры с приятелями и родственниками Андрея. Никто не поддерживал меня, никто не помогал. Все только упрекали в том, что я, якобы, ничего не делаю для скорейшего выздоровления их обожаемого Андрюшеньки.
И даже когда я навещала Андрея в больнице, его лечащий врач постоянно повторял мне:
– Обычно, когда мужчины лежат в больнице с таким диагнозом, как у Вашего мужа, их жёны увольняются с работы, чтобы ухаживать за ними. А Вас в палате я почти не вижу.
В ответ я лишь горько усмехнулась.
– Если я сейчас уволюсь с работы, то нам будет не на что жить. Ведь из-за того, что муж постоянно пил, у нас нет никаких накоплений. Родители нам не помогают. И все эти годы мы живём фактически на одну мою зарплату. И если я лишусь постоянного источника дохода, то мы просто умрём с голоду. А ведь у нас ещё есть дочь! И мне нужно думать и о ней тоже, а не только о муже.
– Но Ваш муж в критическом состоянии! Если Вы сейчас его не выходите, то он может умереть! Вам сейчас нужно думать только о том, чтобы поставить мужа на ноги и ни о чём другом!
«Легко ему говорить!» – думала я, глядя на доктора, которому в жизни явно не приходилось голодать.
– Позвольте уж мне решать, что важнее для моей семьи, – ответила я, видя откровенное недоверие в глазах врача.
Наверное, он, как впрочем, и все остальные, подумал, что я – плохая жена, которая не желает и пальцем пошевелить ради собственного мужа. Да только если бы он знал, сколько я для Андрея сделала и продолжаю делать, то не был бы так категоричен. Но почему-то все предпочитают видеть только одну сторону медали, даже не удосуживаясь взглянуть, что же написано на второй. А именно она, порой и показывает, за какие заслуги её дают на самом деле.
И конечно же, я не стала увольняться с работы, чтобы проводить дни и ночи напролёт у постели своего мужа-алкоголика. Честно говоря, я даже тайно надеялась, что он умрёт, и тогда я наконец-то смогу скинуть с себя это ярмо и вздохну свободно. Но, видимо, организм Андрея к тому времени ещё не был достаточно изношен, да и профессионализм московских врачей был на высоте, так что через два с половиной месяца мой муж вышел из больницы, похудев на тридцать килограммов и став выглядеть лет на пятнадцать старше своего истинного возраста.
И когда я взглянула на него, то моё сердце упало. Его глаза ввалились, а морщины на лице стали глубже. И я поняла, что о сексе можно забыть навсегда. Также как о мыслях когда-нибудь родить сына. Теперь мне до конца жизни предстояло выхаживать больного мужа, потому что теперь тратить время, силы и деньги на искусственное оплодотворение в специализированной клинике я не могла. И я попрощалась со своими мечтами о сыне.
Ещё четыре месяца муж сидел дома на больничном и отдыхал, соблюдая диету. Видимо, он страшно перепугался, попав в реанимацию, потому что из больницы он вышел другим человеком. Он стал лучше относиться ко мне, начал общаться с дочерью и даже иногда делал небольшую работу по дому, когда я была на работе.
Я же, видя на улице молодых женщин, ведущих за руку сыновей, начинала рыдать, оплакивая свою незавидную участь. Ну почему так случилось, что я – молодая женщина с отличной репродуктивной функцией – вынуждена оставлять порожним своё чрево из-за того, что мой муж пропил своё здоровье?
Однажды я сидела у телевизора и шила. На телеэкране шла передача «Ледниковый период», где наши «звёзды» учились азам фигурного катания. И после второго конкурсного дня певица Глюкоза решила покинуть этот проект. В своём интервью она сказала:
– Я сейчас нахожусь в положении, о котором мечтает каждая женщина.
И после этих слов я снова зарыдала. Как она права, эта красивая молодая певица! Я тоже изо всех сил мечтаю оказаться в положении. И мне уже неважно, кто родится, сын или ещё одна дочь. Главное, что я снова хотела стать мамой. Понянчить малыша, вновь ощутив себя молодой и нужной маленькому существу, который будет любить меня просто за то, что я есть на этом свете.
И я выключила телевизор, не в силах более выносить вид чужого счастья. И я сказала себе: «Олеся, успокойся. Значит, не судьба. Ты сделала всё, что могла. Всё, что от тебя зависело. Но не получилось. И теперь тебе остаётся лишь смириться с этим. Ты должна отвлечься и жить дальше».
И я решила переключить свою энергию на что-то другое. Решив попробовать поступить в аспирантуру на заочное отделение, я купила необходимые учебники и стала готовиться. И многочисленные знакомые, узнав об этом, неожиданно поддержали меня в решении продолжить учёбу, хотя совсем недавно, когда я говорила о том, что хочу родить второго ребёнка, все дружно начинали махать руками в ответ, пытаясь отговорить меня.
– Олеся, ты с ума сошла! С твоим мужем и одного ребёнка иметь – это уже много. А ты хочешь второго!
Но я всегда говорила в ответ, что справлялась и не с такими трудностями. Уж если я одна справилась с Алёной, когда у меня не было ни опыта, ни здоровья, ни денег, а также никакой помощи от мужа и от родителей, и притом нужно было ещё и учиться, то уж теперь, когда я всячески подкована со всех сторон, то смогу поднять на ноги ещё одного малыша. Но все друзья и знакомые отговаривали меня, советуя хорошенько подумать. И теперь, когда я отступила от своего сумасбродного желания родить второго ребёнка, все облегчённо вздохнули, словно пополнение в моей семье могло как-то повлиять на их жизни.
Но в любом случае теперь это перестало быть проблемой, и я с головой окунулась в работу, начав подбирать материал для будущей диссертации.
Но мне начали сниться сны о том, что я нахожусь в родильном доме, и у меня рождается мальчик. Светленький, голубоглазый, похожий на меня. И я чувствовала себя счастливой. Но просыпаясь, я с грустью понимала, что это не так. У меня нет сына, и я даже не беременна. Но сны продолжали сниться, превращаясь в наваждение. А я гнала прочь образы, увиденные ночью, прячась от своих мечтаний в работе и в подготовке материалов для диссертации.
Но если мозги мне удалось чем-то занять, то с усмирением физиологических потребностей дела обстояли гораздо хуже. У нас с мужем уже более полугода не было близости, и я стала ловить себя на мысли, что если в ближайшее время не разрешить эту проблему, то я начну кидаться на всех встречных мужчин. Поэтому я решила поговорить с мужем на эту тему.
Когда мы легли с ним спать, я заговорила на наболевшую тему.
– Андрюша, я понимаю, что ты всего лишь два месяца назад вышел из больницы и сейчас только восстанавливаешь своё здоровье. Но пойми и ты меня. Я – молодая здоровая женщина, и у меня есть определённые физиологические потребности, которые хоть иногда необходимо удовлетворять. И если ты не в состоянии этого делать, значит, я буду решать этот вопрос на стороне. И я ставлю тебя об этом в известность, чтобы ты подумал и принял соответствующие меры. Иначе тебе придётся пенять на самого себя.
Андрей тяжело вздохнул и после паузы сказал:
– Ну ладно. Давай попробуем.
И мы попробовали. Предохраняться, естественно, я не стала, потому что была абсолютно уверена в том, что у нас всё равно ничего не получится. Но получилось. А муж так воодушевился достигнутым успехом, что в течение недели у нас трижды (!) был секс. Для меня это был просто праздник после длительного воздержания. И когда месячные не пришли в срок, я ничего не заподозрила, пребывая в полной уверенности, что эта задержка вызвана переутомлением с моей стороны.
Прошла неделя, и я пошла в аптеку, чтобы купить тест на беременность. Он показал отрицательный результат, что нисколько не удивило меня.
Прошла ещё одна неделя. Месячные так и не пришли, и я купила ещё один тест, который на этот раз дал положительный результат.
Нужно было сказать об этом мужу, но я никак не могла выбрать подходящий момент для такой новости. Но Андрей опередил меня.
Поздним вечером, когда мы легли спать, он, лежа на спине и глядя в потолок, спросил меня:
– У тебя задержка?
– Да, – спокойным голосом ответила я, тоже глядя в потолок.
– Когда думаешь покупать тест?
– Я купила его ещё вчера.
– А когда будешь проверять?
– Я уже проверила, – снова ответила я, не решаясь сказать о главном.
– И каков результат? – безразличным тоном спросил Андрей.
– Положительный, – ответила я, ожидая реакции мужа.
– И кто отец? – не меняя выражения лица, произнёс Андрей.
От этих слов я чуть не подпрыгнула на диване.
– Как ты можешь такое говорить мне, своей жене?
– А что ещё я должен думать? – повышая голос, сказал он, поворачиваясь в мою сторону. – У нас полгода не было секса, а затем ты набрасываешься на меня, как похотливая кошка, после чего заявляешь, что беременна. Естественно, что я сомневаюсь в своём отцовстве!
– Если сомневаешься, сдай тест на ДНК, но не унижай меня своими обвинениями! – заявила я, отворачиваясь.
Думаю, что муж всё равно мне не поверил, потому что он начал тщательно следить за моей беременностью, высчитывая сроки и надеясь подловить на несовпадениях. Однако их не было.
А я так радовалась, что мне было наплевать на подозрения мужа. С самого начала я была уверена, что у меня будет мальчик.
Я рассуждала так. Если уж мне удалось с таким трудом забеременеть, то однозначно, не просто так. Значит, это должен быть долгожданный сын, причём именно такой, какого я всегда хотела иметь. Похожий на меня и внешне и внутренне. Мой единомышленник, который всегда будет поддерживать меня во всех начинаниях, и будет подставлять своё мужское плечо тогда, когда мне это потребуется. И ультразвуковое исследование подтвердило это. У меня должен был родиться сын, и впервые за всю жизнь я почувствовала себя счастливой.
Если у меня будет сын, то можно считать, что жизнь удалась, потому что это окупит все мои жертвы и страдания. Сын будет лучшей копией меня, и я дам ему ту жизнь, о которой сама только мечтала. С его помощью я смогу изменить прошлое, переписав набело страницы своего несчастливого детства, лишённого света, детских радостей и родительской любви.
Мысли об этом наполняли меня воодушевлением, вселяя в мою душу веру, что всё прожитое было ненапрасным. Я строила планы и радовалась каждому дню. Но как всегда, в любой бочке мёда бывает и ложка дёгтя. Так и со мной.
Беременность мальчиком имеет свои особенности. В частности, в мой сексуально неудовлетворённый организм поступало столько тестостерона, что я готова была взорваться. Андрей же, посчитав свою супружескую обязанность выполненной, снова перестал заниматься со мной сексом, как бы я его не уговаривала.
– Я же о тебе забочусь! – прячась за вымышленными отговорками, каждый раз отвечал он мне. – Я же не хочу, чтобы с тобой или с ребёнком что-то случилось, поэтому нам нужно подождать, – назидательно добавлял он.
И хотя мне совершенно не хотелось ждать, я смирялась, стараясь отвлечься от своих желаний за различными будничными делами и заботами. Я продолжала радоваться предстоящему материнству и готовила приданое малышу.
Хотя многие будущие мамы из суеверных соображений ничего не покупают заранее для своих новорождённых детей, оставляя эти заботы своим мужьям, но я по опыту знала, что на Андрея в этом вопросе положиться нельзя. Даже если ему написать список покупок, дать необходимую сумму и указать магазин, в котором требуется всё закупить, это будет бесполезной тратой денег, потому что муж умудрится в последний момент перепутать всё, что можно. И даже то, что нельзя, он тоже перепутает и будет бравировать этим, обвиняя меня в том, что я переложила на него те обязанности, которые должна была выполнить сама. Поэтому я купила для своего будущего сына всё необходимое, за исключением синей ленточки для конверта, которую муж вызвался купить сам, как только узнает о рождении мальчика. Но, забегая вперёд, скажу, что даже это простое поручение Андрей не выполнил.
И хотя я всеми фибрами души надеялась, что новорождённый сын станет моей копией, уверенности в этом у меня совершенно не было. Чем больше был срок моей беременности, тем сильнее я думала о том, что мои мечты в очередной раз так и останутся мечтами, потому что так было всегда. Мои планы практически никогда не исполнялись, потому что на их пути возникал мой муж, у которого был несомненный талант всё портить в последнюю минуту. Поэтому я наслаждалась своими мечтами, будучи абсолютно уверенной в том, что им не суждено сбыться. И ко дню родов я даже не сомневалась в том, что мой второй ребёнок тоже родится похожим на своего отца, ещё сильнее ослабив мои позиции в этой семье. И я знала, что Андрей думал по этому поводу точно так же. Но в этот раз всё случилось иначе.
