Светлана Рощина
Шаги забвения
И хотя я очень просила родителей высказывать свои пожелания по этому поводу, а также по покупке подарков детям, все молчали как партизаны. Тогда я сказала, что буду покупать то, что сочту нужным, но в моём понимании лучшим подарком на Новый год является сладкий подарок. И так как никто не возражал, я назвала сумму, которую требовалось сдать до конца недели, после чего собрание закончилось, и все разошлись. А у меня с этого дня появилась новая обязанность.
Каждое утро как можно раньше я приводила дочь в детский сад и, сдав ребёнка воспитателям, стояла у двери и каждому родителю напоминала о том, что необходимо сдать деньги на новогодние подарки.
Наверное, нищие, просящие подаяние на паперти, чувствуют себя точно так же, как и я чувствовала себя те два месяца.
Увидев меня, родители злились, грубили, заявляя, что они опаздывают на работу, и, вообще, у них нет денег, либо их нет сейчас, но они непременно будут в конце недели, и тогда они всё сдадут. Однако в реальности деньги сдали лишь единицы. И поскольку наступление Нового года отложить было нельзя, то закончилось всё тем, что мне пришлось тратить свои собственные деньги, чтобы купить подарки детям и воспитателям.
Но самым гадким моментом в этой истории было то, что на родительском собрании, которое состоялось после новогодних праздников, все единодушно обвинили меня в том, что подарки их детям были слишком скромными и, вообще, в них не было игрушек, а только конфеты, вероятно потому, что я присвоила себе их кровные денежки.
И сколько бы я не махала перед ними чеками и квитанциями, никто не хотел меня слушать, заявляя, что я принесла им чеки от своих личных покупок и сейчас пытаюсь всех обмануть, скрыв факт растраты.
В общем, нервотрёпка и только.
И так продолжалось до конца учебного года. Я тратила кучу нервов, сил и собственных денег, а в ответ получала лишь новую порцию обвинений в растрате и в плохом исполнении обязанностей председателя родительского комитета. А мой «обожаемый» супруг выслушивал эти истории, лёжа на диване с видом святого мученика, которому склочная жена не даёт спокойно отдохнуть вечерами.
И лишь в следующем сентябре я заявила на новом родительском собрании, что слагаю с себя полномочия председателя родительского комитета, так как у меня нет возможности исполнять эти функции, и пусть они делают с этим, что хотят. Были выбраны новые члены родительского комитета, а я с тех пор старалась поменьше общаться с воспитателями и другими родителями, так как пережитых волнений мне хватило, ой, как надолго!
О, волшебство забвения! Приди ко мне! Очисти мою душу от кровоточащих ран прошлого и дай сил жить дальше!
И я выпила новый глоток снадобья и продолжила вспоминать.
Поначалу я всё ещё надеялась, что когда Алёна подрастёт я смогу найти себе более доходное место. И действительно, моя карьера хоть и медленно, но шла вверх, а доход увеличивался. Но беда была в том, что чем больше я зарабатывала, тем меньше Андрей приносил денег в дом. Он всё больше и больше пил, и чтобы прокормить его мне приходилось тратить свои собственные деньги.
К тому же не нужно забывать, что свекровь тоже сидела на моей шее. И если раньше её содержал Андрей, то теперь эти обязанности делегировались мне. И со временем я настолько вымоталась и выдохлась, что просто перестала бороться за свою мечту. Что бы я не делала, как бы не старалась, но так и не могла выбраться из нищеты. И пока Алёна была маленькой, я всё же находила в себе силы держаться ради неё. Ради того, чтобы дать ей лучшую жизнь по сравнению с той, что была у меня. Но вот Алёна стала подрастать, и я с надеждой смотрела на неё, ища в дочери знакомые черты, но видела в ней только копию своего ленивого мужа, который ради собственной выгоды готов был все соки из меня выпить.
Мою доброту и самоотречение Алёна воспринимала как должное. И вместо поддержки с её стороны, я встречала лишь капризы и горделивое пренебрежение ко мне. И это подкосило меня. Я думала, что вместе с ней мы сможем со всем справиться и пройти этот нелёгкий путь к свободе плечом к плечу, рука к руке. Но вместо сподвижницы я видела в своей дочери человека, который в любую минуту может предать меня.
Хотя стоило ли её в этом винить? Перед её глазами с самого детства был такой негативный пример того, как можно ничего не делать и всё иметь, что, наверное, девочке сложно было устоять пред искушением и не присоединиться к рядам победителей.
Я осталась одна среди людей, нещадно эксплуатирующих меня и готовых вогнать в гроб, лишь бы это принесло им хоть какую-то выгоду. И, признаюсь, мне даже не хотелось их разочаровывать. Хотите моей смерти – пожалуйста. Буду работать, как вол, и однажды упаду без сил, лишь бы только порадовать вас своим послушанием. Ложась вечером спать, я каждый раз надеялась, что на следующий день не проснусь. И открывая утром глаза, разочарованно вздыхала, тайно надеясь, что мне ещё недолго осталось тянуть эту тяжёлую лямку.
Умчитесь, былые дни, прочь! Уноситесь так далеко, насколько возможно, чтобы больше никогда не тревожить меня!
Когда из молодой мамаши и домохозяйки я вновь влилась в ряды социально активных граждан, коллеги Андрея стали периодически приглашать меня на банкеты, проводимые ими в честь юбилеев и получения званий. Причём приглашения передавались не через мужа, а напрямую мне. Виновники торжества сами звонили мне на городской телефон и просили прийти. И мне было чрезвычайно лестно получать подобные приглашения. Тем более что других жён на эти банкеты не звали. И, конечно же, я приписывала подобное внимание к моей персоне исключительно своим личным качествам. Мол, я такая умница и красавица, к тому же приятный собеседник, что могу украсить своим присутствием любой мужской коллектив. И в течение нескольких лет я тешила себя этими иллюзиями, пока однажды не услышала фразу, которая тотчас расставила всё по своим местам.
В тот день у Игоря Олейникова, одного из коллег мужа, был день рождения. И как повелось в последнее время, Игорь позвонил мне заранее и пригласил украсить своим присутствием банкет, чему я очень обрадовалась.
Среди множества знакомых мужа Игорь был одним из тех, кому я от всей души благоволила. Он был добрым и вежливым. И профессиональная деформация, которая со временем сказывается на характере всех сотрудников милиции, на него совершенно не повлияла.
И у Игоря был сын, на год старше Алёны. И я тайно надеялась, что когда дети вырастут, то нашим семьям неплохо было бы породниться.
И вот на дне рождения Игоря я сидела за столом рядом с мужем и следила, чтобы мой благоверный не упал лицом в салат, поскольку успел как следует нализаться, и услышала фразу, которую Олейников говорил одному из своих приятелей, тоже успевшему чересчур быстро дойти до кондиции.
– Петруха, ты тут давай веди себя аккуратнее. Хватит на водку налегать! Это Андрюхе хорошо. Может пить, сколько влезет. Его жена потом на себе домой потащит. А тебе самому нужно будет до дома добираться.
Игорь говорил вполголоса, но я всё услышала.
Меня словно обухом по голове стукнули. Вот, оказывается, в чём дело! Я-то, наивная, верила, что меня приглашают на банкеты ради меня самой, а на самом деле на всех этих мероприятиях я исполняла роль бесплатного эвакуатора.
Да, Андрей всегда пил, не чувствуя границ. Особенно, когда я была рядом. Но я и не догадывалась, что все остальные тоже это видят. Я думала, что алкоголизм моего мужа – это только моя проблема, но оказалось, что коллегам Андрея тоже приходится сталкиваться с этим. И они нашли решение. Раз я его жена, то и разгребать весь этот мусор должна тоже я.
Мне стало безумно обидно. Я вышла из-за стола и отошла к окну. Конечно, уехать, лелея свою обиду, я не могла, ведь нужно же было ещё и тащить мужа до дома, но, по крайней мере, я могла немножко постоять в сторонке, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
И тут ко мне подошёл Гена Рачков. Этот парень тоже был мне крайне симпатичен, потому что кроме приятной внешности, он был галантным и вежливым по отношению к женщинам.
– Как дела, Олеся? – спросил Гена, чтобы начать разговор.
– У меня всё отлично, – ответила я, едва сдерживая слёзы, которых Рачков, по счастью, не заметил.
– Я хотел сказать тебе, что напрасно ты отказалась от поездки в Румынию, – продолжил Гена. – Мои друзья на этой неделе вернулись оттуда и остались очень довольны поездкой.
– Гена, прости, но о чём ты сейчас говоришь? – удивившись, произнесла я, и мои слёзы мгновенно высохли.
– Но как же ты не помнишь? Разве в прошлом месяце Андрей не передавал тебе бесплатную путёвку в Румынию? – удивившись моей неосведомлённости, спросил Рачков.
– Я первый раз слышу об этой путёвке. Гена, может быть, ты объяснишь мне, в чём всё-таки тут дело? – попросила я его, и нехорошие мысли поползли в мою голову.
– Но если Андрей тебе ничего не сказал, то и мне, наверное, не стоит об этом говорить, – пошёл на попятную Рачков. – Зря я начал этот разговор, но я был уверен, что это было твоё решение.
– Нет, уж! Давай рассказывай! – заявила я парню, хватая его за рукав и придвигая ближе к себе, потому что тот готов был ретироваться.
– Хорошо. Я расскажу тебе, но прошу, Олеся, дай мне слово, что ничего не скажешь о нашем разговоре Андрею, – стал просить меня Геннадий, и я поняла, что не получив этого обещания, он ничего не скажет.
– Ладно, даю слово, – кивнула я, скрестив за спиной пальцы левой руки.
И Гена глубоко вздохнул, словно собирался с духом, после чего начал свои объяснения.
– В общем, перед Новым годом в одном крупном обувном магазине была акция. Те покупатели, которые приобретали товары на определённую сумму (причём на очень приличную), получали право участвовать в розыгрыше призов, главным выигрышем в котором были три бесплатные путёвки в Румынию. И моя жена выиграла одну из этих путёвок. Но только она ей была не нужна. Ты же знаешь, она работает на совместном предприятии и регулярно ездит за границу. Она и участвовала-то в этой акции лишь потому, что продавец уговорил её заполнить анкету, так как она сделала покупку на очень большую сумму. И получив выигрыш, жена сказала мне, чтобы я отдал эту путёвку кому-нибудь из своих друзей, потому что все её друзья и коллеги настолько богаты, что им эта путёвка абсолютно не нужна. И я сразу же вспомнил о тебе. О том, как однажды ты рассказала мне, что оформила для себя и дочери заграничные паспорта, чтобы иметь возможность в любой момент поехать за границу, если представится случай. И я решил, что могу помочь тебе осуществить своё желание.
На следующий день я подошёл к Андрею и отдал путёвку в Румынию ему, чтобы ты смогла туда съездить вместе с дочерью или с мужем. Но вскоре Андрей вернул мне её обратно, заявив, что ты отказалась от поездки. Мол, у мужа заграничного паспорта нет, а без него ты никуда не поедешь.
Я, конечно, удивился, потому что в разговоре с тобой у меня сложилось впечатление о тебе как о человеке увлекающемся и спонтанном, который не упустит подвернувшуюся возможность. К тому же ты очень хотела отправиться в какое-нибудь путешествие. Поэтому я удивился словам Андрея. Но и не доверять им я не мог. Поэтому на следующий день я отдал путёвку одному своему другу, который со своей девушкой с удовольствием согласился отправиться в Румынию. А на днях они вернулись и очень благодарили меня, потому что им всё понравилось.
– Я ничего не знала, – помрачневшим голосом произнесла я, выслушав рассказ Гены Рачкова. – Андрей ничего мне не говорил. И я бы никогда не отказалась от возможности бесплатно съездить за границу. Гена, как ты мог предложить эту путёвку Андрею? Почему ты не позвонил мне?
– Но ты же замужем! – смущенно проговорил Рачков. – Разве я могу что-то предлагать тебе за спиной мужа?
– Знаешь, в этом случае можно было сделать исключение, – грустно вздыхая, произнесла я.
– Но я же не думал, что Андрей так с тобой поступит! Я и предположить не мог, что он ничего не скажет тебе об этой путёвке! – стал оправдываться Рачков.
– Если бы ты знал его лучше, то совершенно не удивился бы его поведению, – с сожалением произнесла я.
– Олеся, но я очень прошу тебя, не говори Андрею о том, что я тебе сейчас сказал! Я не хочу быть причиной ваших семейных ссор, – распаляясь, произнёс Рачков.
– Не волнуйся, Гена. Я же дала тебе слово. Я ничего не скажу Андрею, – произнесла я, возвращаясь за банкетный стол.
Время было позднее, и нужно было забирать мужа и ехать домой. Подняв Андрея, который практически не держался на ногах, я поблагодарила Игоря Олейникова за приём и поволокла мужа к выходу.
Игорь подскочил из-за стола и помог мне вывести мужа на улицу.
– Олеся, тебе бы лучше такси взять, – сказал Игорь, протягивая мне сторублёвую купюру.
– Да, наверное, я так и сделаю, – сказала я, взяв у Игоря предложенные деньги.
Дотащив мужа до трассы, я стала голосовать, чтобы остановить машину. И до дома мы добрались без приключений. Но только у меня на сердце появилась ещё одна зарубка. Я не могла простить мужу того, как он поступил со мной, лишив возможности поехать в Румынию из-за каких-то своих личных соображений. И лишь десять лет спустя я всё же не выдержала и упрекнула его в этом, спросив, по какой же причине он не пустил меня за границу.
– А ты хотела, чтобы я собственноручно отпустил тебя с Рачковым трахаться? – разъярённо ответил он.
– О чём ты говоришь? – прикрикнула я на мужа. – Твоя беспочвенная ревность совсем замутила тебе разум! Гена отдал путёвку тебе для того, чтобы ты поехал со мной или чтобы я поехала с Алёной! А если бы он хотел тайно пригласить меня на уик-энд в какой-нибудь загородный отель, то он бы подошёл напрямую ко мне! И поверь, ты бы об этом даже не узнал. Но Гена поступил как честный и порядочный человек. Он обратился к тебе как к моему мужу и через тебя передал мне эту путёвку, чтобы ты был в курсе того, что он мне предлагает. Неужели ты думаешь, что если бы у него были на мой счёт какие-то тайные намерения, он бы так поступил?
– А для чего ещё он мог передавать тебе эту путёвку? – продолжал упорствовать муж. – Он бы потом поехал за тобой следом, чтобы оттрахать тебя!
– Под твоим присмотром? – не сдержав раздражения, выкрикнула я. – Он же думал, что я поеду туда с тобой!
– Я не знаю, как бы он это всё устроил, но я знаю, чего он на самом деле хотел! Так же как и ты! – словно не слыша моих слов, продолжал донимать меня приступами ревности муж.
И пытаться переубедить в этом Андрея было бесполезно. Я уже давно убедилась в том, что ревнивому человеку не нужен повод для ревности, он сам его себе придумает. Обидно было лишь то, что расплачиваться за всё приходилось мне.
Но ещё обиднее в этой ситуации было то, что когда мы с Андреем только начали встречаться, я напрямую спросила его, не ревнив ли он, так как знала, что не смогу общаться с человеком, который будет ревновать меня к каждому встречному и поперечному, регулярно обвиняя в мнимых грехах. Особенно если учесть, что я – абсолютно неревнивый человек, который даже не понимает смысла ревности. Ведь если тебя любят – ревновать глупо. А если не любят – ревновать бессмысленно, претензиями и истериками возлюбленного не вернёшь. Так какой смысл в том, чтобы трепать нервы себе и другим? На мой взгляд, никакого. И потому мне очень хотелось, чтобы мой парень разделял мою точку зрения по этому вопросу.
И Андрей с абсолютно серьёзным лицом ответил, что тоже неревнив. И не доверять его словам повода у меня не было, так как до свадьбы он не устроил мне ни одной сцены ревности. Я не услышала от него ни одного упрёка на то, что общаюсь с другими парнями в Академии или на работе. Но после свадьбы всё изменилось. В один день я превратилась для Андрея в последнюю шлюху, которая готова на всё за спиной мужа. И если в первые годы нашего брака подобные обвинения происходили лишь от случая к случаю, так как интимная близость у нас с мужем была с завидной регулярностью, и сексуальная удовлетворённость Андрея притупляла его болезненное восприятие этого мира, то с годами всё изменилось.
Алкоголь и курение влияли на его потенцию и внешний вид, отчего его уверенность в себе стала падать. И поскольку повысить свою самооценку за счёт своих собственных достоинств Андрей уже не мог, то он начал делать это за счёт того, что принижал меня, заставляя чувствовать себя ущербной и никому не нужной. Но даже это не помогало вернуть ему былую привлекательность.
Так, с возрастом кожа у Андрея стала очень сильно портиться. Даже когда Андрею не было и тридцати, многие думали, что ему уже сорок. Кожа на его лице стала приобретать землистый оттенок, а на руках появились трещины. И хотя я покупала мужу специальную мужскую косметику, ничего не помогало. Нужно было полностью менять образ жизни: отказаться от алкоголя и сигарет, больше бывать на свежем воздухе и отказаться от острой и жирной пищи. Но разве Андрей мог пойти на такие жертвы?
Глядя на себя в зеркало, он, конечно же, не мог не замечать перемен в худшую сторону. Но как и во всех других подобных случаях, он не видел в этом своей вины. Он снова решил выставить виноватой меня.
– Олеся, – заявил он как-то вечером после ужина. – Сегодня мне на работе сказали, что ты плохо меня кормишь.
– Это с чего ещё они взяли? – изумилась я, отрываясь от мытья посуды.
– Ты видишь, что творится с моей кожей? – произнёс Андрей таким тоном, словно собирался открыть мне глаза на прописные истины. – Все это замечают!
– Да, я тоже давно это заметила. Ещё раньше, чем твои коллеги на работе, – спокойным тоном ответила я, возвращаясь к мытью посуды.
– И мне сказали, что это от недостатка витаминов! Ты недостаточно хорошо готовишь, и это влияет на мою кожу! – повышая голос, произнёс Андрей.
– А ты, случаем, не сообщил своим коллегам, сколько водки ты каждый день выпиваешь и сколько сигарет в день выкуриваешь? Возможно, это изменило бы отношение твоих товарищей к моей стряпне! – не сдерживая сарказма, выпалила я.
– Причём здесь это? – переходя на крик, начал спорить Андрей. – Если ты плохо меня кормишь, то неважно, сколько я пью и курю! Это не твоё дело!
– Ах, это не моё дело? – откладывая в сторону вымытые тарелки, произнесла я, поворачиваясь к мужу лицом. – Да ты – единственный человек в нашей семье, который ест и пьёт досыта! Ты каждый день ешь мясо, которое я ни себе, ни дочери не могу позволить! Ты получаешь самые большие порции, в то время как мы с Алёной едим вместе из одной тарелки! И это ты не получаешь витаминов? А, может быть, я их ем горстями? Или Алёна? Да я за последние несколько месяцев ни одного яблока не съела, не говоря уже о чём-то большем! И если в отличие от тебя я прилично выгляжу, так это благодаря тому, что не пью и не курю, как ты! Я каждое утро делаю зарядку и всё время хожу пешком! Даже лифтом не пользуюсь! А ты только с боку на бок переваливаешься! Странно ещё, что при таком образе жизни ты ещё на части не развалился!
– Вечно ты так! – обиженно буркнул муж в ответ.
– Как?
– Вот так! Хочешь с тобой поговорить, а ты сразу же начинаешь скандалить!
– Это я скандалю? Это ты меня вечно в чём-то обвиняешь, а мне приходится оправдываться! – выпалила я наболевшее.
– Но это – правда! Мне не хватает витаминов! Все об этом говорят! – снова начал причитать муж.
– А то, что тебе нужно меньше пить, кроме меня, тебе никто не говорит? – раздражённо ответила я.
– Ты опять начинаешь?
– Нет, я не начинаю. Я пытаюсь открыть тебе глаза на тот образ жизни, который ты ведешь, и объяснить, что ничем хорошим для тебя это не закончится!
– С тобой невозможно разговаривать! – подскакивая с табуретки, выкрикнул муж. – Ещё раз тебе повторяю: мне нужны витамины! Купи их завтра для меня! И ещё купи свежих фруктов. Что тут непонятного?
– Да всё тут понятно, – не сдерживаясь, ответила я. – Всем нужны витамины и свежие фрукты. И тебе, и мне, и Алёне. Да только денег на них нет, потому что ты их всё время пропиваешь!
– Вот опять ты за старое! – грубо одёрнул меня Андрей. – Если у тебя нет денег, так займи! Но купи мне завтра витамины!
– Занять-то я могу. Да только отдавать я чем буду? Я и так концы с концами еле свожу. И если я буду в день зарплаты ещё и долги раздавать, то мы с голоду умрём.
– А здоровье мужа тебя не волнует? – снова думая только о себе, произнёс Андрей.
– Ну, если для того, чтобы ты мог ни в чём себе не отказывать, необходимо, чтобы мы с Алёной умерли с голоду, то, знаешь ли, мне плевать на твоё здоровье.
– А-а! – начал кричать Андрей так, что стены чуть ли не задрожали. – Я знал! Я всегда знал, что тебе наплевать на меня! Мама была права, когда говорила, что ты не любишь меня! Ты хочешь моей смерти, потому что у тебя есть любовник!
Снова-здорово. Кто о чём, а вшивый о бане.
– Я устала объяснять тебе, что нет никакого любовника! А нужны тебе витамины, покупай их с зарплаты вместо водки. У меня денег нет, – измученным голосом ответила я, выходя из кухни, чтобы не дать мужу возможности продолжить свои заезженные песнопения.
Но, конечно же, муж не стал ждать дня зарплаты, а по старинке занял деньги и купил себе баночку витаминов, которые, естественно, никоим образом не повлияли на кожу Андрея. Но он продолжал тешить себя мыслью о том, что все негативные перемены в его внешности связаны исключительно с тем, что я плохо его кормлю, и ничто не могло разубедить мужа в этом мнении вплоть до самой его смерти.
А тем временем Андрей пил всё больше и больше. Он совершенно не видел границ и в любой момент мог отключиться. И иногда его сознание куда-то уплывало в приступе белой горячки, и только моё присутствие спасало этого человека от неминуемой трагедии, которая непременно произошла бы, останься он без присмотра.
Так, однажды в холодный зимний день мы возвращались от родственников мужа, которые жили на Тёплом стане.
Андрей как всегда принял лишнего, и мне пришлось чуть ли не волоком тащить его до метро. К тому же с нами была Алёна, которой на тот момент было года четыре. И мне приходилось проявлять чудеса эквилибристики, пытаясь балансировать на льду и держа левой рукой дочь за руку, а правой держать под руку мужа, который совершенно не мог идти и падал чуть ли не через шаг.
Худо-бедно мы доплелись до метро. Дотащив мужа до вагона, я посадила его на свободное место, а сама с Алёной села напротив, потому что рядом свободных сидений не было.
Мы проехали три или четыре остановки. Всё это время муж дремал, свесив голову на бок. Но внезапно, когда раздались привычные слова: «Осторожно, двери закрываются», Андрей встрепенулся, подскочил на ноги и выбежал из вагона.
Что мне оставалось делать? На раздумье у меня было меньше секунды. Поэтому я подхватила дочь и опрометью побежала вслед за неразумным мужем.
Выскочив из вагона, я увидела, как Андрей, сломя голову носится по платформе. И откуда у него только силы взялись? Я попыталась догнать его, но с маленьким ребёнком сделать это было не так-то просто. Но, в конце концов, мне это удалось.
– Что ты делаешь? – спросила я у него, когда догнала, но ответа не получила.
Андрей смотрел на меня невидящим взглядом и не мог произнести не слова.
– Зачем ты выскочил из поезда? Нам же нужно ехать домой! – говорила я ему, но он меня не слышал.
Он снова стал похож на воздушный шарик, их которого выпустили весь воздух. Он не мог идти, и мне пришлось снова подхватить его под руки и подвести к краю платформы. А когда пришёл следующий электропоезд, то в нём, конечно же, не было свободных мест.
Еле-еле втолкав мужа в вагон, я зашла за ним сама, продолжая держать дочь за руку, чтобы она в этой толпе не потерялась. Я постаралась прислонить мужа к стенке вагона, но это слабо помогало. Он совершенно не держался на ногах, а ехать предстояло ещё очень-очень долго.
А народ всё заходил и заходил в вагон, сдавливая нас со всех сторон. И на дрожащих ногах я стояла, держа одной рукой дочь, а другой – пьяного мужа, который навалился на меня всей тушей.
Казалось, мы не доедем никогда. Мысленно я проклинала мужа и всю свою семейную жизнь, от которой у меня были одни проблемы. И когда мы доехали до станции «Китай-город», то мне пришлось волочить мужа по ступенькам перехода. И уже потом, перейдя на нужную ветку, я смогла усадить его на свободное место.
Затем мне предстоял ещё путь по скользкой дороге от метро до дома, который мне чудом удалось пройти без происшествий.
Оказавшись в своей квартире, муж сразу же завалился спать, а на следующий день, естественно, ничего не помнил о моих героических усилиях по его доставке домой.
И так за мою семейную жизнь было много раз. Муж напивался, терял ощущение реальности, и только я каждый день спасала его от той бездны, в которую он с таким усердием пытался свалиться.
Зачем я это делала? Зачем останавливала его от падения в пропасть? Пусть бы свалился туда, подарив мне долгожданную свободу и покой. Я даже ругала себя за то, что мне не хватает мужества пустить всё на самотёк и всего один лишь раз отвернуться, когда мой благоверный в приступе белой горячке помчится навстречу своей гибели. Но я не могла пойти против своей совести. Я знала, что не смогу жить с мыслью, что позволила кому-то умереть тогда, когда у меня был шанс его спасти. Даже если этим кто-то является человек, который делает всё, чтобы разрушить мою жизнь.
Я всегда была патологическим альтруистом, и переживания за жизнь другого существа, будь то человек или потерявшийся котёнок, всегда причиняют мне гораздо больше боли, чем свои собственные проблемы и горести. И с годами мой альтруизм только усиливается. Когда я вижу, как кто-то страдает, моё сердце готово разорваться от муки. Порой так и хочется отключить все свои эмоции, любыми средствами притупить боль и перестать винить себя за то, что не могу спасти абсолютно всех. Но, к сожалению, тогда я растеряю саму себя, перестав чувствовать этот мир до самых глубин своей души.
Поэтому я продолжала покорно нести свой крест и заботиться о своём недостойном муже, поскольку мечты о разводе всё ещё продолжали оставаться мечтами.
Я зарабатывала недостаточно, чтобы хватило и на оплату съёмной квартиры и на жизнь нам с Алёной. А рассчитывать на алименты было глупо, так как судебный процесс мог растянуться очень надолго, да и размера зарплаты Андрея я толком не знала. Поэтому я продолжала жить с нелюбимым мужем и исполнять обязанности примерной жены просто потому, потому что не могла жить иначе.
Даже в выходные дни я просыпалась и вставала рано, не позднее половины восьмого утра, и сразу же принималась за работу.
Сначала я мыла полы во всей квартире, затем занималась стиркой. К этому времени мы всё же приобрели стиральную машинку, хотя и самую дешёвую. Но даже это приобретение значительно облегчило мой труд, так как теперь постельное бельё и другие крупные вещи можно было стирать в машинке. Но всё равно значительную часть одежды я продолжала стирать вручную, чтобы продлить жизнь этим вещам, так как регулярно обновлять свой гардероб и гардероб Алёны моих средств не хватало.
После стирки я принималась готовить завтрак. И чаще всего это были блины, потому что они всем нравились. От запаха жареных блинчиков в квартире сразу становилось тепло и уютно. И к этому времени просыпались все члены моей семьи. А на часах уже было начало одиннадцатого утра.
После завтрака я мыла за всеми посуду, и мы начинали собираться гулять. И пока муж одевался, я просила его несколько минут подождать, пока я немного отдохну. Я ложилась на диван, чтобы распрямить измученную спину и чуть-чуть собраться с силами.
– Что это ты тут разлеглась? – всегда возмущался муж, которому не терпелось после сытного завтрака выбежать на улицу и покурить.
– Я устала. Дай мне немного отдохнуть, – просила я его.
– А с чего это ты вдруг устала? Утро только началось!
– Это для тебя оно только началось, а я уже почти пять часов на ногах и ещё ни разу не присела.
– Но это же твои обязанности! Как ты можешь уставать? – то ли искренне, то ли наигранно говорил муж.
– Представляешь, могу. Ведь я – живой человек!
– Но ты не должна уставать от выполнения своих обязанностей! Хватит валяться без дела! Пошли на улицу! – приказывал муж, и, тяжело вздохнув, я поднималась на ноги и шла на улицу, а затем по магазинам, а затем снова домой к плите, затем к гладильной доске и так далее по кругу, мечтая лишь о том, чтобы быстрее лечь спать и уснуть так крепко, чтобы однажды не проснуться.
Как-то после ужина, когда Андрей встал из-за стола и поставил грязную посуду в раковину, чтобы я её помыла, я сказала ему:
– Ты хоть бы кетчуп со стола вытер! Неужели так трудно убрать за собой?
Не говоря ни слова, муж взял тряпочку, которая лежала на краю раковины, и послушно вытер со стола пятно от кетчупа, после чего бросил скомканную тряпку в раковину вместе с грязной посудой.
– А сполоснуть её за собой ты уже не в состоянии? – укоризненно сказала я.
В ответ муж снова ничего не сказал, но взял испачканную тряпочку и пошёл с ней в ванную комнату. И только я успела подумать о том, зачем нужно было идти в ванную, когда можно сполоснуть тряпку в раковине на кухне, как вдруг мой слух уловил звуки работающей стиральной машинки.
– Ты носки, что ли, запустил стирать? – спросила я у Андрея, заходя в ванную.
– Нет, тряпку, – ответил он.
– Какую тряпку? – переспросила я, глядя на пол, так как подумала, что муж снова что-то пролил, затем вытер и вместо того, чтобы промыть половую тряпку в ведре, решил лишний прогнать стиральную машинку.
Но половая тряпка лежала на своём месте.
– Ты же сама велела мне вымыть тряпку! Чем же ты теперь недовольна? – грубым голосом ответил Андрей.
– Так ты хочешь сказать, что ты запустил стиральную машинку, чтобы прополоскать маленькую тряпочку, которой протёр стол? – замирая от неожиданной догадки, произнесла я.
– Ты сама заставила меня это сделать! – продолжал возмущаться Андрей.
– Я не заставляла тебя запускать стиральную машинку, чтобы потратить кучу электроэнергии и воды, чтобы сполоснуть маленькую тряпочку! – продолжала я высказывать своё возмущение. – Неужели ты не мог это сделать под краном?
– Ты хочешь, чтобы я сам что-то стирал? – негодуя и повышая голос, ответил Андрей.
– Не стирал, а сполоснул, – уточнила я. – Думаю, сделать это ты был в состоянии.
– Вечно ты всем недовольна! – со злостью процедил Андрей. – Сначала заставляешь меня стирать тряпку, а затем ругаешься за то, что я это сделал!
– Да если бы ты её постирал, то я бы только «спасибо» сказала! Но ты её не постирал, ты запустил пустую стиральную машинку! А когда потом придёт огромный счёт за электричество и воду, оплачивать его придётся мне из своей зарплаты! А ты опять останешься в стороне!
