Светлана Рощина
Шаги забвения
– С тобой вообще невозможно жить! – словно склочная баба, ответил Андрей. – Как только муж тебя терпит! – говоря о себе в третьем лице, добавил он. – Да мне памятник поставить нужно!
– Ага, – согласилась я. – Посмертно!
Это была грубая шутка, но лучшей муж был не достоин. Но и сейчас, когда он уже несколько лет пребывает в объятиях смерти, я не собираюсь ставить ему никаких памятников. Никакой гранитной плиты, чтобы все знали, что этот человек не заслужил даже надгробия на своей могиле.
В июле 2002 года сотрудникам милиции повысили зарплату. И теперь вместо семидесяти долларов муж стал приносить сто сорок. И я подумала, что настало время сделать ремонт в нашей комнате.
Когда в 1994 году я в первый раз приехала к Андрею в гости, чтобы познакомиться с его родителями, то обратила внимание на то, что обои во многих местах засалились, да и вся обстановка в квартире явно требовала хорошего ремонта. Поэтому я вежливо поинтересовалась у будущего супруга:
– Андрюша, а когда вы в последний раз делали ремонт?
– Где-то перед армией, – не моргнув глазом, сказал он.
Если произвести в уме нехитрые подсчёты, то выходило, что семья Андрея делала ремонт пять лет назад, что явно не соответствовало действительности. Но я не стала спорить и ловить парня на слове, так как в тот период времени у меня на уме были более важные заботы. А когда мы поженились, и я переехала жить к мужу, то мои опасения стали оправдываться. С потолка сыпалась штукатурка, трубы в ванной были ржавыми, а паркет весь стёрся и страшно скрипел, что совсем не было похоже на результат пятилетнего ремонта. И тогда я снова обратилась к мужу с тем же вопросом, указывая на несоответствия в его ответах, и он признался, что его родители не делали в квартире ремонт с 1975 года, то есть с того времени, как въехали сюда. В общем, около двадцати лет. И эта новость очень неприятно поразила меня, особенно если учесть с какой энергией Андрей настаивал на ребёнке. Но растить малыша в полуразвалившейся хибаре мне совсем не улыбалось. Поэтому я несколько раз говорила родителям мужа, что не мешало бы сделать в их квартире ремонт, тем более что денег у них тогда было предостаточно. Но каждый раз меня ставили на место, повторяя, что я не имею права голоса в их доме.
А потом родилась Алёна, и в нашей жизни последовало такое безденежье, что не только о ремонте, но и о более насущных проблемах пришлось забыть. И вот настало долгожданное, хоть и небольшое повышение денежного довольствия сотрудников органов внутренних дел, и к тому же свекровь укатила на лето в деревню, и я подумала о том, что настал подходящий момент отремонтировать комнату, в которой мы жили.
Муж полностью согласился с этим, и мы купили подходящие обои и клей, но вот с потолком была проблема. Его просто необходимо было отремонтировать, но у меня для этого не было ни знаний, ни опыта, так же, как и у мужа. Поэтому я предложила нанять специалистов, которые в короткое время смогли бы привести потолок в нашей комнате в порядок.
– Олеся, как ты можешь такое предлагать! – сразу же начал кричать на меня муж. – У нас же нет денег для этого!
– Андрюша, не надо горячиться! – стала успокаивать я мужа. – Эта работа стоит не так дорого, как ты мог подумать. К тому же у нас всё равно нет выхода, потому что я понятия не имею, как это делается. Как и ты.
– Значит, мы должны научиться, – резюмировал муж. – Нечего приглашать чужих людей в дом и платить им за ту работу, которую мы с лёгкостью можем делать сами. Мы будем делать ремонт вместе. И вдвоём справимся.
И хотя я очень в этом сомневалась, муж не оставил мне выбора. И я стала ждать, когда Андрей найдёт время для того, чтобы начать ремонт.
Но дни шли, превращаясь в недели, и ничего не происходило. Муж каждый раз откладывал начало ремонта под любыми предлогами, и я поняла, что нужно брать инициативу в свои руки.
Я одна пошла на хозяйственный рынок и за несколько заходов купила всё, что нужно для покраски потолка. Затем я начала спрашивать на работе у своих коллег, как нужно ремонтировать потолок. И меня подробно проинструктировали. А затем я начала работать. Сначала я занялась мытьём потолка, чтобы снять с него остатки побелки. И эта работа заняла у меня полтора месяца, потому что выполнять её я могла лишь по выходным дням и в промежутках между остальными домашними делами. А муж в это время лежал на диване и только критиковал меня, указывая, где и что я упустила.
– А почему бы тебе самому не присоединиться ко мне и не начать делать ремонт так, как ты считаешь нужным? – не скрывая сарказма, спрашивала я его.
– В отличие от тебя я – офицер милиции! У меня очень ответственная и серьёзная работа, которая требует полной отдачи. И для меня важно как следует отдыхать в выходные дни, – изображая из себя крутого парня, на полном серьёзе отвечал муж.
– А ты думаешь, что моя работа менее важна, и мне совсем не нужно отдыхать?
– Но если ты будешь целыми днями валяться на диване, то кто же тогда ремонт делать будет? – вопросом на вопрос отвечал Андрей.
– Мне помнится, как кто-то недавно говорил, что мы будем делать ремонт вместе, – решила напомнить я мужу его собственные слова.
– Да, мы и делаем его вместе. Я, например, слежу за недостатками в твоей работе и подсказываю, что нужно исправить. Чем ты недовольна?
– Тем, что самое тяжёлое почему-то всё время достаётся мне, – задыхаясь от усталости, говорила я.
– Правильно. Ты – женщина, поэтому ты должна больше работать. И у тебя это неплохо получается. После моих подсказок, конечно, – без малейших угрызений совести произнёс муж.
Я же безумно уставала, занимаясь ремонтом. Поначалу мои мышцы болели так сильно, словно я занималась бодибилдингом. Я даже не могла поднять стакан воды, не расплескав его. Мои руки тряслись, словно у заправского алкоголика. Но потом я привыкла. Мои мышцы затвердели, и вскоре я стала похожа на культуриста, чьи рельефы тела становятся предметом зависти других. И эта мысль немного утешала меня.
И вот через некоторое время я вымыла весь потолок, прошпаклевала его, прогрунтовала. И вся эта работа заняла у меня два с половиной месяца.
Совсем скоро должна была вернуться из деревни свекровь, а это означало, что всю мебель из нашей комнаты, которую мы временно переставили в другую, нужно будет возвращать обратно, что значительно затруднит продолжение ремонта. То есть времени на покраску потолка осталось совсем мало. А сил у меня было ещё меньше. А ведь нужно было ещё успеть поклеить обои. И поэтому я решила поставить перед мужем вопрос ребром.
– Андрей, ты всё лето отдыхал, пока я занималась ремонтом потолка. Самое сложное и трудоёмкое я сделала. Осталось лишь нанести краску. Надеюсь, хоть в этом ты мне поможешь, потому что я уже нахожусь на последнем издыхании, и чисто физически не успею одна покрасить потолок и поклеить обои до возвращения твоей матери.
Видимо, Андрей понял, что если мы не освободим комнату его любимой мамочки от нашей мебели, то ему тоже достанется от неё по первое число. Поэтому он сказал:
– Ладно уж. Помогу тебе.
Однако я зря радовалась. Лучше бы он сказал «нет».
Взяв в руки валик, Андрей не стал, как это делала я, по табуреткам добираться до потолка, а принёс из туалета швабру, снял с неё щётку и надел на палку валик. Затем он стал опускать валик в ведро с краской и, стоя на полу, кое-как красить потолок. И меньше чем за час, с грубыми разводами, он неровно наложил краску на потолок.
Это было похоже на то, как если бы Карлсон решил помочь Малышу сделать ремонт в квартире. Уверена, результат был бы аналогичным.
И пока муж совершал всё это безобразие, я пыталась остановить его, но он просто кричал на меня.
– Хотела, чтобы я тебе помог? Вот и получай!
И после того, как я увидела результат помощи мужа, то разревелась.
– Что ты наделал? Как мы будем жить в этой комнате? Ты хоть представляешь, что скажет твоя мать, когда увидит такой потолок? – спрашивала я мужа.
– Это твоя вина! – кричал в ответ. – Ты получила, что хотела! А не нравится – переделывай!
– И как же я это переделаю? Я делала свою работу два с половиной месяца. А через неделю приезжает твоя мать. И где, по-твоему, я возьму ещё два с половиной месяца, чтобы всё это переделать?
– Нужно было раньше об этом думать! – продолжал кричать на меня муж.
Этот день закончился ссорой, и я плохо спала ночью, а утром снова побежала к своим коллегам, которые своими советами помогали мне в ремонте.
– Братцы, помогите! – со слезами на глазах обратилась я к своим товарищам, поведав печальную историю вчерашнего дня.
И мне подсказали два выхода. Либо начинать всё по новой с размывания потолка, шпаклёвкой, грунтовкой и покраской, либо наклеить на потолок плитку или обои.
И после работы я снова побежала на строительный рынок. Сначала я думала приобрести плитку для потолка, но потом увидела очень симпатичные светлые обои и сразу же представила себе, как хорошо они будут смотреться в нашей комнате, и купила их.
И началась новая работа. Измерив потолок, я разрезала обои на нужные куски, развела клей и начала клеить. Но тут крылась засада. Намазанные клеем обои стали гораздо тяжелее сухих, и потому стоило мне приложить их к потолку с одной стороны, другой конец обоев тянул вниз наклеенную часть. Мне катастрофически не хватало ещё одной пары рук. И пришлось снова обратиться за помощью к мужу.
– Андрюша, ты мне нужен, – подошла я к мужу, лежащему на диване перед телевизором. – Твоя работа будет минимальной. Тебе нужно просто держать обои с одной стороны, пока я буду приклеивать их с другой. Иначе я не справлюсь.
Нехотя муж поднялся со своего ложа и пошёл в комнату, где я работала полным ходом. Показав ему фронт работы, я нанесла новый слой клея на отрезанный кусок обоев и, вложив мужу в руки один край, с другим полезла на табуретку.
Но едва я наклеила на потолок свой край, как он тут же рухнул на пол.
Не понимая, как это могло произойти, я обернулась назад и увидела, что муж выпустил из рук свой край обоев и теперь тупо стоит посреди комнаты, ничего не делая.
– Зачем ты бросил обои? – недоумевая, спросила я у мужа после того, как слезла с табуретки.
– У меня руки болят, – безразличным тоном ответил он.
– С чего это им болеть? – начиная злиться, поинтересовалась я.
– Но ты же заставляешь меня держать обои! – укоризненно произнёс он.
– А это так тяжело? – задыхаясь от возмущения, сказала я. – Это мне тяжело вечером после целого дня работы и часа у плиты за приготовлением ужина для тебя и последующим мытьём посуды, лезть на потолок и клеить обои! Тебе досталась самая лёгкая часть. Тебе нужно просто стоять на месте и придерживать край обоев, чтобы они не упали, но ты даже этого не можешь сделать!
– Да! – горделиво произнёс муж. – В отличие от тебя я на своей работе устаю! И нет ничего удивительно в том, что у меня не хватает сил заниматься ремонтом! – начал спорить со мной муж.
– А куда же делись твои силы? Ты, наверное, весь день мешки с картошкой таскал или цемент разгружал? С чего это твоим рукам болеть? Ты весь день просидел, не отрывая зада от стула, и уже целый час валяешься на диване! Так куда же делись твои силы?
– Если я сказал, что устал, значит, устал! Отцепись от меня со своими придирками! – рявкнул муж, уходя в другую комнату.
А я села на табуретку и поглядела на куски обоев, разложенные на полу.
Я не знала, что делать. Одна я при всём желании не смогла бы наклеить обои на потолок. Я даже пожалела о том, что не купила плитку, с которой можно было бы справиться одной. Но откуда же я это знала? У меня не было даже минимального опыта в этой деятельности. А предпринимать что-то другое не оставалось ни времени, ни денег. Поэтому я разрезала куски обоев на ещё более мелкие части с тем расчётом, чтобы я могла одна наклеивать их на потолок, и продолжила работу.
За два вечера я отремонтировала весь потолок. Я даже удивилась своей работоспособности. Наверное, сказывалась молодость и злость на мужа, которая придавала мне сил. А затем я занялась поклейкой обоев на стены, что тоже заняло пару вечеров. Получилось не совсем то, что я хотела, но, по крайней мере, в эту комнату уже было не стыдно пригласить гостей.
Таков был первый в моей жизни ремонт, который стоил мне слишком много сил и ещё больше нервов, но благодаря которому я узнала своего мужа с ещё одной нелицеприятной стороны.
В тот год на работе меня не отпустили в отпуск летом, поэтому пришлось довольствоваться октябрём. Обычно этот месяц бывает довольно-таки тёплым, и можно позволить себе долгие прогулки в парке, за неимением других развлечений. Но в 2002 году в октябре уже выпал снег, который совершенно не собирался таять. Было холодно так, словно началась зима, и о долгих приятных прогулках пришлось забыть.
Кроме того, все имеющиеся у нас деньги ушли на ремонт, и поэтому мы с мужем не могли себе позволить даже скромную поездку куда-либо. Однако впоследствии я узнала, что в системе Министерства внутренних дел имеется целый ряд ведомственных санаториев и домов отдыха, где за чисто символическую плату сотрудники милиции и члены их семей могут неплохо отдохнуть. Но для этого нужно было заранее написать соответствующий рапорт, согласовать его у начальства и собрать ряд медицинских справок, что для моего мужа было совершенно непосильной задачей. Он привык получать от жизни блага на блюдечке, не прилагая к этому никаких усилий, и поэтому в 2002 году нам предстояло провести отпуск в четырёх стенах малогабаритной московской квартиры.
И я подумала, что поскольку мы всё равно никуда не поедем, то я могла бы потратить свои отпускные деньги на покупку одежды. И что бы вы думали? Несмотря на то, что мой собственный гардероб был на редкость скромным, я решила купить на свои отпускные деньги мужу новую кожаную куртку на натуральном меху, объясняя себе это тем, что приближается зима, и Андрею нужно хорошо выглядеть на его важной и ответственной работе.
И получив деньги, я взяла с собой мужа и поехала на рынок, где купила ему хорошенькую серую кожаную курточку с подкладкой из овчины и с норковым воротником, которая так прекрасно смотрелась на нём, словно мы приобрели её в каком-то дорогом бутике.
Муж был рад по уши, воспринимая мой подарок как должное. И я тоже была рада тому, что одела в обновку своего благоверного, не обращая внимания на то, что сама продолжала ходить в стареньком пальто.
И чтобы совсем не умереть с тоски в этот холодный октябрь, я предложила мужу съездить в мой родной город и навестить свою бывшую одноклассницу Иру Пчёлкину с мужем. К тому времени у них родилась дочь, и всё в их семейной жизни шло благополучно. Но для Андрея подобный визит представлял собой дополнительный повод легально напиться, и отказаться от такой перспективы он не мог.
И вот в зябкий и ветреный день середины октября мы с Алёной приехали в мой родной город. Дорога от железнодорожной станции до дома Ирины занимала минут двадцать, и мы не торопясь шли, вдыхая чистый подмосковный воздух и радуясь предстоящей встрече.
Андрей вальяжно шёл по улице, предоставляя всем прохожим возможность оценить его внешний вид и новую куртку. Я же скромно семенила рядом с этим божеством, держа за руку Алёну. И тут я увидела впереди своего старого знакомого Диму Татищева, который шёл рядом со своей мамой.
Признаться, этот молодой человек был для меня не просто знакомым, а одной из упущенных возможностей. Дима учился в параллельном классе и после окончания школы стал оказывать мне знаки внимания. Я же не была влюблена в Татищева, но он учился в медицинском институте и планировал стать хирургом, а для меня врачи всегда были людьми высшей касты, и именно поэтому я не отказывалась от общения с этим молодым человеком, а наоборот, всегда была с ним крайне приветливой.
И вот через некоторое время Дима стал странно себя вести. Он брал мои руки в свои и говорил загадочную фразу:
– Олеся, мне нужно тебе что-то сказать. Что-то очень важное. Но не сейчас, а потом, когда придёт время.
Время шло, но ничего важного Дима мне не говорил. А тут на моём пути повстречался Андрей, который так быстро взял меня в оборот и настоял на скорой свадьбе, что я забыла о Татищеве. И вот, спустя несколько лет я вновь увидела Дмитрия.
Он совершенно не изменился. На нём была скромная куртка «Аляска» и вязаная шапочка как в те годы, когда мы с ним общались.
– Привет! – сказала я ему.
– Привет! – ответил он и пошёл дальше.
А когда Дима ушёл достаточно далеко, чтобы не услышать моих слов, я сказала мужу:
– Знаешь, Андрюш, если бы я не вышла за тебя замуж, то сейчас, возможно, была бы с этим парнем. После школы мы с ним некоторое время общались, но потом я встретила тебя и забыла о нём.
– Видишь, какой правильный выбор ты сделала, – довольным голосом произнёс муж. – Потому что если бы ты осталась с ним, то сейчас бы шла по улице не со мной, а с этим заморышем, у которого и одежды-то нормальной нет. Он и на прогулку-то ходит вместе с мамой!
– Нет, – спокойно ответила я. – Если бы я выбрала его, то сейчас он бы шёл по улице в новой кожаной куртке и в новой шапке, а ты бы по-прежнему ходил в своей старенькой одежде. И шёл бы ты сейчас не со мной, а вместе со своей драгоценной мамочкой.
Муж попытался со мной поспорить, да вскоре умолк, вероятно, смекнув, что я всё же права.
Когда мы с Андреем начали встречаться, он ходил в дешёвеньких джинсах, в куртке с искусственным мехом на воротнике и в скромной вязаной шапочке, хотя ему в то время было уже двадцать три года, и он очень неплохо зарабатывал, а сверх того регулярно получал очень приличные премии. Но он благополучно отдавал все заработанные деньги своим жадным родителям, которые их просто-напросто проедали. У них была совершенно нищенская обстановка в квартире, было мало одежды, и они никуда не ездили отдыхать. Они отказывались от всех возможностей, которые дают большие деньги. Они только ели. Всё время ели, работая исключительно на толчок. И мне понадобилось очень много времени и терпения, чтобы низвести еду из культа у своего мужа. Правда, добиться окончательного успеха в этом вопросе мне так и не удалось. Как только у мужа появлялись деньги, или же я не успевала их у него вовремя забрать, как он тут же бежал в самый дорогой продуктовый магазин или на рынок и покупал там разные деликатесы по своему вкусу и самый дорогой алкоголь на всю сумму, которая только была у него в кармане. И я ничего не могла с этим поделать. И так продолжалось ровно до тех пор, пока он был жив.
А Дима Татищев так и остался где-то на задворках моей памяти, и сейчас я даже понятия не имею, где он живёт и что с ним стало.
Вот с каким настроением я добралась до своей подруги, но уже там грустить мне не пришлось. Мы хорошо провели время за душевной беседой, а наши мужчины порадовали свои желудки сытной едой и водкой, а вечером мы с Андреем и с Алёной вернулись в московскую квартиру.
Мои деньги закончились, а жить предстояло ещё месяц, и снова пришлось экономить.
Каждое утро я просыпалась и собирала дочь в детский сад, после чего целый день занималась домашними делами, а мой драгоценный муженёк весь день валялся на диване перед телевизором.
Просыпался Андрей не раньше двенадцати часов дня. Завтракал, шёл в магазин за сигаретами, потом возвращался на диван и до четырёх-пяти часов утра смотрел на полной громкости телевизор. После чего засыпал, и всё начиналось сначала.
И если раньше, когда Алёна была совсем маленькой, Андрей был вынужден отказаться от просмотра ночных телепередач на полной громкости, то теперь, когда дочь немного подросла, и её сон стал более крепким, мой муж снова принялся за старое.
Естественно, при таком режиме дня я не только не высыпалась, но и измучилась так, что однажды сорвалась. Прошло три недели моего отпуска, но за это время я не только не отдохнула, но ещё и заработала проблемы с сердцем.
– Андрей, ты не мог бы хоть иногда подниматься с постели и что-то делать? Хоть бы мусор вынес или за ребёнком в садик сходил! – попросила я мужа, который, лёжа на диване, щёлкал пультом от телевизора.
– Ты забыла? Я в отпуске! – недовольным тоном пробурчал он. – Мне нужно отдыхать и набираться сил!
– Это ты, наверное, забыл, что я тоже в отпуске! Но почему-то в отличие от тебя, я даже присесть не могу! Весь день кручусь, словно белка в колесе, а ночью ты со своим телевизором мне спать не даёшь!
– Захочешь – уснёшь! – принялся за старую песню муж. – Значит, ты совсем не устаёшь, если не можешь уснуть!
– Да как я могу спать, когда телевизор работает на полной громкости? Да ещё ты по ночам колобродишь туда-сюда! Мало того что я всё лето ремонтировала нашу комнату, пока ты прохлаждался, так я ещё и все свои отпускные деньги потратила на то, чтобы купить тебе новую куртку! А теперь, когда я привязана к этой квартире, потому что у меня нет ни копейки денег даже на то, чтобы в кино сходить, ты пользуешься этим, издеваясь надо мной с утра до вечера! Ты только посмотри на меня! За три недели отпуска я похудела так, словно целый год на диете сидела! На мне кроме костей, уже ничего не осталось! А ты себе только бока наедаешь! Неужели у тебя совсем совести нет?
Я долго кричала на мужа, выплёскивая на него накопившиеся обиды. И когда я высказалась, он недовольным голосом пробурчал:
– Ладно, буду выключать телевизор в двенадцать, чтобы ты могла потом поспать.
– Этого мало! Ты должен выполнять хоть какие-то семейные обязанности! – продолжала отстаивать я свои права.
– И чего ты хочешь? – напряжённым голосом произнёс муж, готовясь к обороне.
– Ты должен каждый день выносить мусор, – заявила я, выбрав для него самое необременительное и простое задание.
– Ладно, – буркнул в ответ муж. – Теперь успокоилась?
– Нет, – ответила я. – Но если ты хотя бы это будешь делать без напоминаний, то мне уже будет легче.
И с того дня вынос мусор стал ежедневной обязанностью мужа.
И как же свекровь возмущалась по этому поводу! Мол, я совсем загрузила её дорогого сыночка, так что ему и продохнуть некогда!
А я мысленно праздновала свою маленькую победу. Я заставила мужа делать хоть какую-то домашнюю работу, убрав её из своих ежедневных обязанностей! И для меня это было большое достижение, несмотря на то, какой кровью оно мне далось.
И в тот год после отпуска я вышла на работу настолько отощавшей и измученной, что многие думали, что я выписалась с больничного листа после долгой болезни. Но я успокаивала себя тем, что работа поможет мне прийти в себя после неудачного отпуска.
Но с той поры я зареклась. Никогда больше я не проводила весь свой отпуск дома вместе с мужем. И никогда больше я не тратила на Андрея все свои отпускные деньги, чтобы снова не наступить на те же грабли, связав себе руки и лишив себя и дочь даже самых незначительных радостей жизни.
У Андрея, как, наверное, и у большинства людей, которые с малолетства чаще общались с друзьями по телефону, чем вживую, была привычка постоянно всем звонить. По поводу и без повода. Например, в выходной день, когда я с раннего утра только и делала, что готовила, стирала, убиралась и гладила, Андрей валялся на диване, смотрел телевизор и периодически названивал всем знакомым. Я только и слышала:
– Привет! Как дела? Чем занимаешься?
И всё бы ничего, да только стоило мне, на свою беду пройти мимо либо на секунду заглянуть в комнату, чтобы взять или положить какую-то вещь, как Андрей тут же прекращал свой вялотекущий разговор ни о чём и пытался всучить телефонную трубку мне.
– Так, Лёшка, тут как раз Олеся зашла в комнату и хочет с тобой поговорить, – сообщал он в трубку своему приятелю и начинал махать мне рукой, делая знак подойти.
Я столбенела и начинала махать руками в ответ, шепча, что не собираюсь общаться с его друзьями, потому что мне не о чем с ними говорить. Но мужа это не смущало. Он продолжал звать меня, говоря в трубку:
– Сейчас, Лёш, она подойдёт.
А мне же шептал в ответ:
– Ты что, не можешь с моим другом поговорить?
– А с какой стати мне с ним разговаривать? Ведь это твой друг! О чём мне с ним беседовать? – шепча, продолжала отказываться я.
– А тебе жалко, что ли, поговорить с Лёшкой? Давай, он ждёт!
Пауза в телефонном разговоре затягивалась, и моя порядочность не позволяла долго держать абонента на линии без ответа. Поэтому я подходила к телефонному аппарату, брала трубку и говорила:
– Привет, Лёш!
– Привет, Олесь! Что ты хотела у меня спросить? – тут же интересовался Лёшка, ставя меня в ещё более неловкую ситуацию.
И я укоризненно глядела на мужа, но он лишь кивал в ответ, предлагая продолжить разговор. И мне приходилось экспериментировать.
– Да я хотела узнать у тебя, как ты съездил в отпуск, – начинала я разговор со стандартной темы, потому что понятия не имела, о чём мне разговаривать с милиционерами – приятелями мужа.
Не об очередных же званиях или о том, как прошло вчерашнее дежурство!
– Да я ещё не был в отпуске, – отвечал Лёшка. – Только собираюсь в следующем месяце.
– Да, именно, – сразу же поправлялась я. – Мне и хотелось узнать, куда ты собираешься поехать в отпуск.
– Как всегда, на дачу, – удивлённым тоном отвечал Лёшка, не понимая моей заинтересованности его планами.
– Но я подумала, что в этом году ты махнёшь куда-нибудь на море. Мне казалось, что ты как-то упоминал об этом.
– Нет, ничего такого я тебе не говорил, – продолжал недоумевать Лёшка, а я быстренько старалась завершить разговор, чтобы не усугубить и без того неловкую ситуацию.
– Извини, Лёш, я тут суп варю. Мясо уже закипело, нужно бежать на кухню, так что вынуждена попрощаться с тобой.
– Пока, Олеся. Рад был тебя услышать.
– И я рада, – отвечала я и клала трубку, после чего сразу же напускалась на мужа.
– И что это было? Зачем ты подсунул мне телефонную трубку?
– Чтобы ты поговорила с Лёшкой! – пожимая плечами, отвечал Андрей.
– Зачем? Ведь он – твой друг! Ты ему позвонил, а не я! Вот и разговаривал бы сам, а зачем было меня подзывать?
– Но вы же так здорово поговорили! Ты так игриво с ним разговаривала, что у меня даже возникли мысли о том, не общаешься ли ты с Лёшкой за моей спиной? – переходил Андрей от оправданий в наступление.
– Чего ты несёшь?
– А что? Я видел, как ты с ним говорила, как улыбалась! Хочешь сказать, тебе было неприятно с ним беседовать?
– Лёшка – хороший парень, и мне очень приятно с ним общаться, но только не тогда, когда я вся в мыле бегаю по квартире и не знаю, за что хвататься. То ли морковку чистить, то ли мясо через мясорубку пропускать, то ли бельё развешивать, потому что машинка закончила стирать. А тут ещё ты меня постоянно отвлекаешь и просишь поговорить по телефону с твоими друзьями, которым ты сам звонишь! Если не хочешь ни с кем разговаривать, так нечего и звонить! Сиди и смотри свой телевизор! Нечего понапрасну меня дёргать!
И мне показалось, что я достаточно понятно и доступным языком объяснила мужу, что не нужно подзывать меня всякий раз к телефону, когда он, якобы, хочет поговорить с кем-то из своих знакомых. Но это не подействовало. Андрей продолжал так поступать снова и снова.
Набирает чей-нибудь номер, здоровается, после чего сразу же зовёт меня к телефону под тем предлогом, будто бы я это хочу поговорить с его другом.
И я даже не знаю, что там начали думать обо мне приятели мужа, но необходимо было прекращать эту порочную практику. И едва я слышала, как муж начинает кому-то звонить, как сразу же бежала в туалет и закрывалась там. И когда Андрей кричал, чтобы я подошла к телефону, я кричала в ответ:
– Я в туалете, и у меня запор! Не могу выйти!
А если дело было вечером, то я закрывалась в ванной и кричала:
– Я в душе! Мою голову!
И мужу некуда было деваться и приходилось самому вести бессмысленный разговор. А лет, наверное, через пятнадцать нашего брака он уже перестал подзывать меня и переключился на дочь, которая что-то бубнила в трубку и постоянно жаловалась мне на отца. Но с этим я уже ничего не могла поделать, потому что Алёна никогда не отличалась моей хитростью и не желала тихо прятаться, когда папе приходила в голову мысль позвонить кому-нибудь по телефону.
В начале двухтысячных мы жили очень бедно. Даже несмотря на то, что оба работали. Денег хватало лишь на еду. Однако это совершенно не останавливало Андрея, если он хотел себе что-то купить. Например, новые ботинки. Даже если у нас дома совсем не было денег, то он занимал необходимую сумму, а потом просто ставил меня перед фактом. А свои долги отдавал с зарплаты, принося домой сущие гроши.
Он покупал себе новую обувь каждые два месяца, потому что за это время успевал так сносить предыдущую пару, что приходилось её выбрасывать. А происходило это потому, что Андрей всегда ходил, не разбирая дороги. Если впереди была лужа, то он шёл по луже. Если впереди была грязь, он шёл по этой грязи. А когда я просила его идти аккуратнее и обходить лужи и грязь, он отвечал мне:
– Это только девочки ходят аккуратно. А я – мужик и должен ходить прямо.
– Но ты же портишь обувь! – говорила я мужу.
– И что? Сношу эту пару, куплю другую. Это ты всю жизнь жила в нищете и привыкла беречь вещи. А я никогда не знал таких проблем. Родители мне ни в чём не отказывали. И я всегда знал, что если сегодня порву ботинки или брюки, то завтра родители купят мне новые. И ты можешь говорить мне всё, что угодно, но я не собираюсь менять свой образ жизни.
– Но теперь ты сам стал родителем, – старалась я объяснить мужу необходимость экономии. – И поэтому ты должен думать не о том, что тебе нужны новые ботинки, а о том, что они нужны твоему ребёнку.
– А разве у ребёнка нет матери? Вот пусть мать и думает о том, как бы заработать достаточно денег, чтобы иметь возможность покупать ребёнку новые вещи. А я же зарабатываю достаточно, чтобы содержать себя. И не указывай мне, куда я должен тратить свои деньги.
– Тогда тебе не следовало жениться и заводить семью! – отвечала я. – Потому что семья – это ответственность за тех людей, которые нуждаются в твоей помощи.
– А для чего, ты думаешь, я женился? Именно для того, чтобы ты заботилась обо мне и о детях. А для чего ещё ты нужна?
И хотя мне было очень неприятно всё это слышать, спорить с Андреем было бесполезно. У него на уме был только он сам и никто более.
Но в одном он был прав. Я, действительно, всю жизнь жила в нищете и потому носила одну пару обуви по семь-восемь лет, пока она не приходила в такую негодность, что ни одно ателье не бралось за починку.
И вот однажды подошва моих зимних сапог, которым было уже семь лет, треснула. А на дворе стоял февраль. И когда я выходила в этих сапогах на улицу, мне казалось, что я иду по снегу босиком. Мои ноги всё время были мокрыми и холодными оттого, что через треснутую подошву в них всегда забивался снег. И я стала болеть. Болеть беспрестанно. И тогда я решила показать мужу свою обувь.
