Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка. Кузница судеб
– Мои парни, практически все до последнего пали в битве у Фогвилля, а до этого вы устроили охоту на мои банды и почти всех побили, – Ролоф поднял клеймор, сверкнувший всполохами молнии. – Ты пришёл сюда ради победы, но сегодня ты умрёшь!
– Заткнись и прими последний бой!
Префект и глава преступных группировок схватились в последнем сражении. Остатки боевых банд Крокко влились в ряды сражающихся, встав на сторону арпов. Не менее двух сотен мужчин и женщин смогли остановить продвижение войск Союза.
Меч префекта обрушился на Крокко, ментальные зачарования брони усиливали реакцию и скорость Жака, но и Крокко был не из обычных воинов. Клемор парировал удар, а затем сам двуручник стал выписывать фигуры искристой молнии. Жаку приходилось отступать, пока его спину не лизнуло пламя горящего куска стены. Резко вильнув вправо, он смог уйти от нисходящего движения крупного клинка.
– Боишься! Не хочешь драться как мужик!
– И это я слышу от крысы, которая не знает ни чести, ни жалости.
Бой посреди кольца вьющегося огня вновь закипел с ещё пущей интенсивностью, сталь зазвенела о сталь, выбивая искры. Жаку приходилось нелегко, ибо силы Ролофа многократно усилены действием нечестивых благословений, которые он получил за верность своим хозяевам. Резко увернувшись, Жак полосонул мечом Крокко, оставив царапину на нагруднике. Зазвенев кольчугой отступник резко дёрнулся, направляя меч по широкой дуге.
– Зараза, – прошептал Даль’Аглен, пригнувшись; молниевая дорожка мелькнула над головой префекта.
Поднявшись, он направил меч уколом, но Ролоф его отбил и мгновенно вознёс меч над головой. Жаку только и осталось поднять клинок и левой рукой обхватить часть лезвия, вложив наточенную часть в бороздку стального наладонника. Силы Крокко оказалось достаточно, чтобы поставить на колено Жака, оружие истошно зазвенело и меч Жака едва не разлетелся на осколки.
– Ты долго гонялся за мной, когда держал полк в Речном, – отступник сохраняет осторожность, прежде чем добить Даль’Аглена, держа меч пред собой. – Это ведь я перебил твоих ребят у ферм тогда, прежде чем пойти живиться в Арк.
Префект тяжело встал, боль разлилась по всему телу, но он смог взять себя в руки и сконцентрировал взгляд на Ролофе, который готовился к атаке. Его шансы на победу практически нулевые, ибо противник быстрее, сильнее и могущественнее его. Отступив на пару шагов, он почувствовал жар огня за спиной, родивший мысль, тут же ставшей импульсом действия. Ногу он погрузил в землю и золу и дёрнул вперёд. Глаза Крокко застлал песок, обжигающая боль скрыла зрение мглой. Превозмогая ожоги, Жак тронул стену сетчатого ограждения и приложил всю силу, обрушив её на Ролофа, как тот только протёр очи.
Жак знает, что освобождение это дело пары секунд для него и работа мечом тут бесполезна. Его враг уже разрубает почерневшие деревяшки клейморы.
– Убью, сука! Глаз на гузно натяну!
Клеймор разбил «клеть», и яростный враг выбрался на свободу, но тут же был остановлен. Ролоф ничего не смог сделать, в какие латы он не был бы облачен, это не спасло его от кривой стрелы в горле. Взгляд застыл на Жаке, который держал арпский лук, положив ещё один снаряд, спата торчала воткнутая из земли.
– Ты меня…. Убил, – не веря в происходящее, затвердил Крокко. – Но как… настоящий… разб…, – не договорил Ролоф, кровь залила рот, воин выронил клеймор и тело пропало в море огня горящей огроады.
Легионеры от битвы перешли к зачистке – воины в очернённых кровью доспехах бросались за убегающими арпами и отступниками, лучники методично выкашивали тех, кто пытается скрыться, а хранители и топорники стали бить в спину разбегающиеся толпы врагов.
Тут же, в городе объявились, и воины новоиспечённого Маркизата. Воители в сияющих доспехах, окрашенных в светло-зелёные цвета, а на груди виднеется большая рисованная лилия. Они пришли за легионерами, чтобы закрепить право маркиза на эти земли, обещанные ему Союзом.
– Господин префект, разрешите доложить! – подошёл трибун.
– Докладывайте Ксафен, – Жак повернулся к товарищу.
– Мы выполнили все задачи – сопротивление арпов в этом регионе подавлено, мы захватили все стратегические позиции – стены, ворота, центр форта и «крепость» вскоре зачищены, – оба посмотрели на то, как огонь «доедает» подножье деревянных стен. – Ну… точнее её остатки.
Префект задумался о смыслах и целях этой воины. Он – человек пошедший за Велисарием ради спасения родины от неримских полчищ, стал доблестным воином панэндеральского содружества, стремящегося теперь возродить страну из пепла. Но появились сначала мятежники, «кровь от крови» энедеральской, которые восстали против нового порядка, устроив эпическое противостояние времён Киланы Хаммершлаг. И предназначение этой войны, её содержание, не просто остановить повстанцев и еретиков-отступников, а сделать страну вновь единой. Воины шагнули в пламя ревущей борьбы, чтобы родина больше не знала бед, не знала власти тьмы. Префект взирает на тлеющие стяги Королевства, и арпские тотемы, украшенные символикой вороньего крыла, понимая, что те, против кого они воевали, ни за что не согласились бы на мир или хоть какие-то переговоры. Отравленные злом, они сами ступили на тропу войны, но те, чей взор затуманен тьмой, не способны узреть гибельность своего пути.
Жак оглянулся на легионеров. Кто-то в прошлом ралаим, бандит, преступник, в общем сброд, ставший обречённым воинством, пошедшим на неравный бой, превратившийся борцов за свободу и свой народ. Префект в своё время поверил Велисарию, встал на его сторону, на сторону новых идеалов, с которыми Святой орден не хотел мириться… на сторону Эндеральского Союза. И теперь можно зреть то, что получилось из этого – в стране приходит порядок, восстанавливаются сёла и города, медленно налаживается мирная жизнь и недалёк тот час, когда Эндерал возродится в блеске былого величия. Но всё имеет цену и Даль’Аглен об этом вспоминает, когда до его уха доносятся слова:
– Разрешите доложить о потерях.
– Разрешаю, – угрюмо позволил парень, рассматривая разрушенный и пылающий город в котором всё ещё звучат звуки битвы.
– Из первой цинтрии потери составили двадцать три легионера, ваша цинтрия потеряла тридцать девять легионеров, третья цинтрия пострадала больше всех – сорок шесть легионеров пали из-за засады.
– Что с союзниками? – строго вопросил префект.
– Топорники утратили всего десяток, а из хранителей только двое.
– Ладно… ступай. Раздай нужные приказы.
«И это без подсчётов раненых», – мрачно подумал Жак, не радуясь тому, что Высокий Сенат решил отправить сюда новообразованные три цинтрии комитат новообразованного Четвёртого легиона, а не обученных принципусов и триарианцев республики Арк. Но с другой стороны – они есть эндеральский легион, поставленный для подобных целей. Пока армии Арка или Дюнного, Пороховой пустоши или Солнечного берега, Речного или иного края держат натиск ужаса в своих землях, именно Легион наступает и несёт свет туда, где всюду и везде кишит тьма. Они легионеры… это их долг – жертвовать своей кровью и жизнями, ради покоя мирного населения. Это долг истинного воина, который сражается за родине, семью, друзей и добрых друзей своей страны.
– Легионеры! – обратился громогласно Жак, обернувшись к солдатам. – Сегодня вы показали прекрасный бой. Добрые граждане Эндерала могут спать спокойно. Ибо такие храбрые воины как вы, разбили вражеский форт, сохранявший последний оплот еретиков от праведного гнева. Теперь Велисарий с ударным корпусом сможет поставить точку в этой войне. За это я буду ходатайствовать вам о выплате двойного жалования, а вдовы и семьи погибших получат выплаты. Да здравствует Эндерал! Да здравствует Сенат и народ Эндерала!
В ответ легионеры ударили кулаками о нагрудники и громогласно крикнули:
– Да здравствует Эндерал! Да здравствует Союз!
Спустя день.
Серая реальность вечным покровом царит над этим местом, а солнце оказалось скрытым за тяжёлой пеленой облаков. Стоит поднять голову, как можно увидеть жутковатую серо-свинцовую небесную твердь. Тут и там, среди массива деревья, попадаются разбросанные кости разбитых скелетов, тела эндеральцев, зашедших слишком далеко, а также куски и остова зданий, напоминающих о бурном прошлом этого места. Но вскоре и здесь должно засиять солнце, ибо подступает армия, способная решить извечную проблему Тёмной долины и установить власть живых.
Они идут. Огромное войско медленно подступает к сердцу Тёмной долины, ведомое Консулом. За блестящей фигурой полководца, ступает целая вереница воинов, в которых он видит молот, что сокрушить цитадель нечестивцев. Флав ведёт армию на коне. Военачальник сияет роскошным доспехом – мускулатой, сделанной из чёрной стали. Его руки защищены кольчужными рукавами, наплечниками из закалённого металла, и перчатками толстой кожи. Ноги закрыты щитками по кольчужным поножам. Голова же красится чудесной работы изящным шлемом, что потрясывает гребнем насыщенно-лилового цвета, прям в цвет развивающегося плаща.
Велисарий идёт в самом начале колонны войск. Вокруг него не менее десяти прекрасных латников, чей доспех ослепил бы, коли же на небе светило солнце. Серебряные пластины, складывающиеся в чудесные нагрудники, перчатки и сапоги, на которых золотом красуются символы… доспехи серафимов горят великолепием. Полководец бесстрастно взглянул на них, находя в новых воителях осколки прошлого мира. Это серафимы – бывшая гвардия Рождённых светом, рассеянная после их гибели по миру. Прослышав о бурном росте Эндерала, они потянулись туда, навстречу порядку, подобно тому, как мотылёк летит на свет. Велисарий принял их, а Сенат дал им работу – быть стражами нового мира и сражаться против тьмы на фронтах войн, а также стать наставниками и хранителями церквей по всей стране. Они же в ответ принесли клятвы верности в Храме Единого, что был перестроен из Храма солнца.
Консула холодно радует то, что все остатки старого мира нашли дом в Эндерале. Нерим и Кира захлёбываются в пламене гражданских воин, а Скарагг готовится в тотальной войне, осадив Киле. И только Эндерал готов стать островком мира и порядка посреди бушующего моря волнений.
«Это твоя заслуга», «это твоими и только твоими усилиями», – рождаются мысли в уме Велисария по мере приближения к полю битвы. Но он отгоняет их, ибо знает насколько они могут быть губительны и опасны. Как только его войска пересекли границу Тёмной долины, то целый каскад идей, говорящих о величии Велисария, сразило ум мужчины. Но он стойко от них отмахивается, противопоставляя надуманной гордости смирение, вспоминая пример Арантеаля.
«Нет, не моими силами, но по благодати Бога Единого, и усилиями высоких господ, да народа», – парирует он выпады тёмного шёпота.
Нет сомнений, что эти мысли – порождение зла, проистекающего из монастыря Вестгард. Велисарий смотрит тяжело на Исаила, который молитвой и постом отгонял от себя мысли и парировал ментальные атаки. Клирик идёт гордо, его посох – древко, пропитанное рвением и веры и магией, на котором фонарь, ставший символом новой веры, что сияет подобно лампе во тьме.
Полководец снова смотрит вперёд, там, где оплот врага – Вестгард. Ведь туда стекались все остатки порождений зла… не осталось под знамёнами Королевства ни людей, ни арпаов, ни монстров, лишь нежить готова встать последней стеной. При приближении к Тёмной долине конные разъезды и авангарды столкнулись с первыми отрядами скелетов и заблудших, но те даже не вступили в атаку, а сразу ринулись к оплоту. Велисарий не знает, что за зло связало всю нежить, что держит их в повиновении, но ясно одно – придётся его уничтожить. Следопыты рассказывали о сотнях и тысячах мертвецов, но пока что никого не видно.
Военачальник оглянулся. Позади него тянется кавалерийский эскадрон, контарии, чьё стремительное наступление должно опрокинуть передовые ряды нежити. Их высокие пики высоко вздымались к небу – три метра дерева, на конце которого длинная сталь, готовая пронзить несколько рядов врага. Позади них шагает «Палатина Гвард», чьими мечами нежить будет рассеяна. А за ними огромное количество простой пехоты – комитаты, лучники, аркебузиры Легиона и арбалетчики, вместе с военными инженерами и частями поддержки.
«Аркебузиры», – прокатил слово на языке Велисарий, радуясь тому, что его друг Гаспар, вставший во главе Совета Магистрариума по техническому развитию, смог вывести мысль с огневицами на новый уровень. Теперь стрелки Эндерала стали ещё сильнее. – «И название интересное дал. Вот нужно было догадаться место производства и выпивку, после которой ты придумал это». – Флав вспомнил, что Гаспар совместил слова Арк и буза, но тут же его радость сменилась омрачённостью.
У них нет артиллерии и Велисарий опечален из-за этого. Большинство пушек ушли на укрепление столиц, а также вошли в состав Второго легиона, ставшего оборонительной армией. На юге и западе теперь побережья украсились валами и редутами, среди которых аркебузиры и пушки легиона, способные дать достойный отпор пиратам и повстанцам-кирийцам.
Велисарий помнит, что и без артиллерии у них есть поддержка, что заставило уголки его губ приподняться в скупой радости. С юга и старого канала занимают позиции Третья сводная армия37. Магическая пехота Лиги и доспешные отряды Королевства, аркебузы Компании и арбалетчики Арка, рыцари Маркизата и ополчение Баронства, конные лучники Каганата и «Бессмертные» Дюнного вставали позиции на востоке, чтобы завершить охват вражеской группировке и не дать никому уйти. Они станут заградительными отрядами и наковальней, о которую разобьётся нежить, лишённая контроля после ударного наступления. Они не станут принимать участие в наступлении, их задача только удержать юг в случае попытки прорыва, и зачистить местность после битвы.
Мужчина долго мог рассуждать о войне, битвах и положении на родине, но его больше волнует другой вопрос. Его лицо, на котором образ усталости и бесстрастия, обратилось к девушке справа, восседающей на белоснежном коне:
– Калия Закареш, как ваши тренировки и упражнения? Вы готовы вступить в битву? Мы можем надеяться на вас?
– Да, – донёсся тихий шероховатый голос от дамы, чьё тело защищено панцирем под которым кроваво-красный акетон, ноги стальными поножами, а шея обтянута тёмно-синей повязкой.
– Я не слышу в вашем голосе… рвения.
– Просто хочу остаться наедине со своими мыслями перед битвой.
Велисарий посмотрел чуть дальше, смирно радуясь тому, что им поддержку окажут две сотни хранителей пути огня. Калия решила лично повести их бой, чтобы проверить, насколько советы О’Брайенна были ценны и действенные. А вместе с ней в бой рвутся и хранители, собранные и подготовленные для таких операций. Теперь Святой орден мог выставить на поле боя добротную малую армию, из тяжёлой пехоты, мечников, арбалетчиков и послушников, теперь все фракции внутри Ордена самодостаточны. Из кавалерии только отряды разведки, не более того. Святой орден смог пережить кризис, и из объединения кучки воинов он превратился в защитников эндеральской земли.
– Я рад, что вы с нами, Калия Закареш. Ваше присутствие нам поможет, – Велисарий решил поддержать даму. – Вы достигли знаменательных успехов в деле управления Святого ордена.
– Я не великий магистр. Просто направляю волю Совета в правильное русло.
– Однако при вашей поддержке Орден возрос. Теперь вы помогаете людям и аэтерна по всему континенту.
– Сначала было трудно, – речь Калии сделалась мрачнее. – Вы не представляете, как нас ненавидели. «Изуверы», «фанатики», «умалишённые», вы не знаете, какими нас считали. А Святой орден всего лишь правил, пытался удержать порядок в Эндерале всеми возможными способами.
– Но вы ведь восстановили репутацию.
– Участвуя в сражениях по всей стране, – Калия коснулась меча. – И уничтожая чудовищ и монстров Королевства. Теперь на нас хотя бы смотрят не как на преступников.
Полминуты молчания позволили вспомнить Калии вопрос, который она от начала похода хотела задать:
– А где Фриджидиэн? И Лишари. Он хороший воин, а она чародейка. Без них нам туго придётся.
– Им здесь не место, – с отяжелённым словом ответил полководец; ему бы хотелось, чтобы старый друг встал рядом с ним и пошёл в этот бой, но у него теперь иная жизнь – семейная.
– И где он сейчас?
– Он с Лишари поселился в Речном. Теперь у них есть нечто большее, ради чего стоит жить вместе. Они теперь семья. Что ж, коли же им так угодно, то пусть будет так.
– Кстати, о чём вас попросила сама Альма? Она пришла с помощью для Аркта, но предала его. Почему?
– А вы уже наслышаны о том, что произошло под Фогвиллем?
– Эта весть пронеслась по всей стране со скоростью света.
– Она пришла на помощь, чтобы мы смогли завершить эту войну и настал мир. Но только для того, чтобы мы смогли помочь Нериму в будущем, помочь её раздробленному народу защититься от новой угрозы.
– Вы говорите загадками.
– Калия… ты всё скоро узнаешь.
Велисарий переменил вектор разговора на левый бок. Там, рядом с серафимами идёт воин, чьё тело покрывает лёгкая кожаная броня, цвета аметистовой пыли. По бокам покоятся два клинка, а на голове заметна короткая поросль волос. Полководец пригнулся к нему, тихо говоря:
– Тараэль, ты действительно хочешь принять бой? Каддлер ведь тебе купил целый кусок земли с домом в Дальнем Вилле, чтобы ты мог жить спокойно жить с Сюзет.
– Это мой выбор, Велисарий. Я не смог убить «отца», так хоть приложу руку к гибели подонков и ублюдков, которые его вдохновили, – Тараэль погладил рукояти мечей. – Этим я хоть как-то… восполню месть. «Весы» дали ему пищу для размышления, «Весы» его науськивали, и я с особой отрадой поучаствую в гибели их последнего оплота.
– Хорошо… ты только выйди отсюда живым, чтобы мне не пришлось подписывать похоронку на имя Сюзет…
После этого, он продолжил ехать в полном молчании, чувствуя растущее напряжение, что тенью отдаёт на его лице. Его свита – серафимы и Тараэль, вместе с Калией и Фениксами Ордена38, особым отрядом хранителей пути огня, которые должны пробиться в центр, прорваться через вражеские укрепления и уничтожить центр зла. И те, кто его защищают, уже построены для решающей битвы.
Отряды легионеров остановились, завидев, как окрестности монастыря «преобразились». Стены окопаны, вставлены колья, тут и там появились навалы, баррикады и насыпи, среди которых расставлены отряды стрелков. Вперёд выведены передовые войска – скелеты и неудачливые искатели приключений, поднятые из мертвых. Смрад и вонь разложения донеслись до рядов легиона. Велисарий присмотрелся чуть дальше, с неприязнью созерцая, что на обшарпанные порушенные стены поставлены отряды застрельщиков – полуиссохшие тела, в чьих глазах пляшет синий огонь, а утянутые пальцы сжимают метательные копья. Вся вражеская рать густой стеной мертвечины заняли позиции у Вестгарда, перекрыв путь внутрь.
Этот бой не будет лёгким. У него в распоряжении еле-еле две тысячи воинов, а нежити, собранной в Долине, судя по всему в четыре раза больше. И это ещё не считая тварей, что роятся за стенами и тех сил, что подняли их. Но это не повод страшиться.
Послышался звон вынимаемого клинка, Флав обнажил острозаточенный длинный меч, став командовать:
– Готовиться к бою! Комитаты, стройся в мобильную черепаху, – Велисарий махнул клинком. – Лучники, арбалетчики и аркебузиры, вставайте перед общим рядом, – Флав повернулся. – Калия…
– Я знаю, – тихо ответила девушка, став готовить свой отряд для фронтального удара. – Хранители, построение клином!
– Кавалерия! Строиться! Готовимся к стремительной атаке!
Отряды всадников, потрясывая длинными пиками, разошлись, формируя продолжительный, но неглубокий ряд.
– Аркебузиры давай!
Вперёд вышли солдаты одного выстрела. Воины в цветастых красно-фиолетовых одеждах прошагали сквозь кавалерию и положили длинные древка на руки, направив смертоносный заряд против «рождённых из могил». Сражение предстояло открыть именно им.
Без вдохновляющей речи, ибо все слова давно были сказаны, без напутствия или символического жеста, Велисарий начинает бой, опустив меч и отдав простой приказ:
– Огонь!
Концы аркебуз засияли всполохом яркого дыма, их окутали клубы дыма, а из дул вырвались металлические шарики, обуянные магическим огнём зачарования. Первые ряды нежити заскулили и легли в землю, когда их груди отдали фонтан иск и пламени, а остатки одежды и кожи почернели. За ними в бой вступили лучники и арбалетчики – выпустив дождь стрел и болтов, они осыпали освящённой сталью возвышения и насыпи. Вражеские стрелки и застрельщики, приняв телами огонь магии света, вкраплённую в металл, не выдержали и стали падать один за другим. Видя, что сражение пошло немного не в пользу тьмы, вражеский командир – высокая фигура в тёмно-зелёной рясе с капюшоном, вздев руки, окутанные мертвенно-зелёным дымом, приказала выдвигаться отрядам мертвяков.
– Атаковать! – приказал Велисарий, опустив меч, и кавалерия ринулась.
Выйдя из леса и оказавшись на просторном месте, отряд всадников поскакал, что было сил. Флав рвётся в бой, чтобы сокрушить остатки последнего тёмного сопротивления. Его меч сияет наполненным внутренним светом, ухо ловит звучание боевой трубы, что отдаётся радостью на сердце. Контарии несутся, земля дрожит под лошадиным напором, и любой пехотинец бы дрогнул от приближения стены пик, но не нежить. Их стрелки, стягивая старые луки, отправили ливень ржавой стали в наступающих. Пару всадников свалило, пехота же закрылась щитами и стрелы только воткнулись в них.
Контарии ударили. Первые три ряда нежити перестали существовать. Лучники, мечники, тяжёлые воины – всех снесло массивным ударом кавалеристов. Пики прошибали по два три тела, треща и ломаясь. Сталь пронзала одну тварь за другим, на бешенной скорости вмарывая врага в землю. Велисарий ворвался во вражеские ряды, расписав их выверенными ударами освящённого клинка. Его щит принял на себя целую дюжину ударов, меч отсекал мертвую плоть, заставляя тварей голосить и падать. Нежить стала обходить его, чёрным духом интуитивно чувствуя, что от него им сулит опасность. Силы восставших мертвецов пошатнулись, первые сотни мертвяков снова обрели покой, но каким бы не был удар, это только начало.
Мечники и копейщики нежити пробивались к всадникам, стаскивая их с коней и забивая. Тут и там Велисарий видит, как его соратники уходят в зловонно-мёртвое море, где над ними поднимаются острия клинков. На каждого всадника оказалось по десять-двадцать монстров. К тому же на глаза Флава попался образ клубов пыли и дыма, что поднимает вражеская подмога с юга.
– Кавалерия! Отход! – приказал Велисарий, сам попытавшись отойти, но для него не судьба; на месте, где раньше была арка перед монастырём, а сейчас перекопанные, устланные насыпями и надолбами, поля, его нашло существо куда более опасное, чем мертвецы.
Только направив коня назад, перед ним выпрыгнул монстр, сверкнув острозаточенными длинными когтями. Контарий перед ним был разорван на куски, оросив всё кровью, но на багрово-красной коже твари кровь не видна. Собачья морда оскалила белоснежные клыки и прорычал с такой силой, что боль в ушах едва не сбросила Флава с коня. Полководец направил лошадь на порождение зла, по пути взяв пику у другого всадника. На полном скаку он прошиб плечо твари, погрузив древко на метр, но оно с лёгкостью переломало его, а второй лапой сбило Велисарий с коня.
Гул в ушах не дал Велисарию уйти в себя, он всё ещё чувствует тело, хоть то от боли и ломит. В темнеющем взгляде он видит, как его конь ускакивает вдаль, а тучная туша врага громоздится перед ним, готовясь вонзить когти и разорвать зубами. Велисарий ищет меч, судорожно водя по земле немеющей рукой, но тварь ждать не будет. Порождение тьмы бросилось на него в предвкушении крови на языке, как его сбивает всадник. Кавалерист врезался в него, пронзив грудь пикой и откинув ворога.
Велисарий смог подняться. Секунды оглядки хватило, чтобы увидеть положение. С севера реют знамёна наступающих, среди насыпей и надстроек горит огонь подожжённых стрел и мечется нежить, с юга наступают плотные ряды мертвяков. Всё вокруг ревёт, рокочет и звенит, создавая невыносимую обстановку боя.
Всадник успел уйти, но вот тварь всё ещё бьётся. Она напрыгивает на Велисария, но тот скрылся за щитом и когти прорезали сталь и дерево, как бумагу, едва не разрезав руку. Флав же улучив момент вонзает меч в бочину монстра, а потом снова и снова, с каждым разом погружая клинок всё глубже и превращая боке в одно месиво. Сталь, получившая благословение, жжёт и палит. Собачья морда рявкает, пытаясь укусить Велисария. Молниеносно одёрнув лапу, тварь и разорвала в клочья щит и теперь это просто кусок мусора, который упал на землю.
Скуля и хромая, монстр отступил. На землю потекла кровь – чёрный ручей вскоре образует лужу, и оно умрёт от потери драгоценной жидкости. Понимая это, оно делает последнюю попытку убить Велисария и бросается со всей силы. В последнюю секунду Флав понял, что его ждёт и отпрыгнул, так что враг заключил в объятиях пустое место. А затем оно почувствовало тепло благословения на клинке, когда тот вошёл в сердце монстра. Жизнь, вместе с тёмным духом испарилась, и тело, обмякшее, осталось лежать на сером песке.
Велисарий отошёл пару шагов. Кавалерия отступила, её место медленно занимает пехота, клинками и щитами оттесняя нежить к монастырю, но полководец всё ещё на самом острие. Его окружают орды нежити, стягивая разношёрстные ряды мертвяков. Подняв какой-то широкоовальный щит с символикой Союза, Флав приготовился биться.
Как раз подоспели серафимы и Тараэль, вместе с хранителями Калии. Бывшая гвардия Рождённых светом окружила серебряным кольцом Велисария, и они начали движение. Их ослепительные клинки въелись в ряды нежити, обращая её в пылающие факелы. Справа Калия ведёт отряд Фениксов, расписавших полотно битвы «мазками огня». Меч Закареш исторгает пучки зарядов электричества, грозовой огонь проникает в мёртвые тела, черня их, опаляя и отбрасывая. Сама она умело орудует тяжёлым мечом, поднимает и опускает, уходит от выпадов и прикрывается, не давая себя задеть. Взгляд влево и можно увидеть Тараэля. Этот боец сражается за призрачный шанс хоть как-то облегчить ярмо возмездия и обезопасить свою подругу или быть может освободиться от гнёта прошлого. Что бы то это ни было, но внутренняя сила направляет его мечи в цель – головы летят одна за другой, отсечённые руки разлетаются в стороны, а торсы прошиваются быстрыми выпадами.
Авангард наступления составил самый сильный отряд, за которым наступают основные силы. Позади них ровными рядами идут легионеры, занимающие одну позицию за другой, обступающие одну насыпь за другой. Под их мечами ложатся заблудшие, рассыпаются скелеты, но они неумолимой лиловой стеной наступают, рея знамёнами двуглавого орла. Впрочем, нежить решила парировать этот выпад, введя своим основные силы, лишь бы удержать опрокинутый север.
– Какая наша цель? – тихо спросил Тараэль, высекая полдесятка порезов на заблудшем.
– Нужно пробиться к монастырю! – кричит Консул сквозь шум боя. – Калия, твои хранители нас прикроют с флангов. Вперёд!
Под ливнем стрел над головой авангардный ударный отряд двинулся вперёд. Флав закрылся щитом, принимая удар, но не успел даже уколоть, как нежить была рассеяна ударами серафимов. Тараэль отрезал левую сторону нападающих. Велисарий только и успевает замечать, как его мечи пляшут среди мертвенно-бледной кожи, разрезая её и отбрасывая в сторону. Справа и слева хранители держат наплыв орды мертвецов. Их двуручные мечи прошибают лёгкие доспехи, хрустят костями и рассекают плоть, лишённую жизни.
Флав вырвался вперёд на самое острие атаки. Его меч то колет, то рубит. Враг не выдерживает благодати клинка. Он видит, что каждое прикосновение меча дымом отдаётся на телах, усопших. Серафимы его закрывают, атакуя, защищаясь и сменяя друг друга. Такой выучки и дисциплины он не видел давно.
Сзади всё же их стали окружать. Быстрые скелеты хлынули потоком, протиснувшись между ними и широким фронтом пехоты, стремительно напав с тыла. Велисарий развернулся и поднял щит, по которому забарабанили мечи. Хранители ответили атакой, которая пришлась в сотню бесплотных, но им пришлось отойти, ибо шторм стольких ржавых мечей трудно удержать.
– Проклятье! – кричит Калия. – Нас обошли.
Серафимы попытались пройти вперёд, но вопящая орда монстров ответила тысячной контратакой, впереди которой идут бывшие хранители из Святого ордена, только теперь телами служащие тьме, поднятые из могил. Сияющие воины сцепились с ними, остановив наступление.
– Зараза, – рычит Консул, чествуя, что их зажали.
В этот самый момент ряды скелетов захлебнулись огнём. Кости почернели, магические связи рассыпались и с грохотом враг повалился на землю. Велисарий увидел фигуру в чёрном одеянии с нагрудником. Свет от магического фонаря заставил нежить в страхе отходить, а огонь, исторгаемый им, рекой святого жуткого пламени топит нежить. Исаил пришёл, а вместе с ним и отборные части легиона. Посреди скелетов замерцали золотые доспехи, прекрасные гребни и огромные щиты. Точные выпады этих бойцов сражали любого врага. От прикосновения продолговатых мечей кости сыпались, эгиды дробили обнажённые хрящи и черепа. Воины «Палатина Гвард» прорезали путь к своему командиру, разбив кольцо и поддержали наступление.
– Сколько же их там, – поникше говорит Калия, вынимая окутанный сиянием меч из тела заблудшего.
Впереди им путь прикрывают тысячи и тысячи мертвецов. Первый удар практически опрокинул север, но какая-то сила вывела на поле боя резервы и теперь единственная дорога кишит от края до края смердящими телами. Они, шурша кожей и скрепя костями, лязгая доспехами и оружием, идут страшным наплывом и вскоре смоют авангард, вытолкают его обратно.
– Ничего! – поднимает дух Велисарий. – Мы – воины Союза, воины Эндерала и нас не победить! Сегодня мы положим конец торжеству тьмы в наших краях!
Слова Флава нашли грозное подкрепление. Сначала раздался громоподобный гул с севера, а затем горизонт осветился багровыми вспышками. Не прошло и пяти секунд, как ряды нежити расцвели губительными цветками, огненные бутоны охватили мертвецов, раскидывая и опаляя их. Затем на головы опустились массивные болты от баллист. Переполненные заклятьями, они взорвались, выпуская всю магическую энергию. Синее слепящее пламя обратило в пыль центр контрнаступления, а потоки тока бросили в дрожь не менее сотни существ. Затем последовал ещё один залп и снаряды легли аккурат по линии направления главного удара, раскидав и разорвав нежить, обнажая ступени ко двору монастыря.
