Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка. Кузница судеб
«Что я хочу?»
Вопрос остался в изменчивых течениях бессознательного, уйдя в тень. Сигизмунд достиг часовни и мог любоваться её сдержанным стилем, явленным в простом камне и великолепный маленький сад, разбитый подле. Умиление вкупе с волнением обуяли сердце мужчины, в его руки и ноги проникла приятная щекочущая слабость. Инквизитор никогда не испытывал подобных чувств, разве что долгие лета назад, когда знакомился с первой «половиной» сердца. Холодная поверхность металла дверцы из прутьев железа оставила ржавый след на пальцах Гросса, когда он её коснулся; разнёсся протяжный приятный скрип, и инквизитор сделал шаг вперёд, ступив на каменную поверхность брусчатки.
– Мой милый поборник Бога, Которого я не признаю. Вот ты и пришёл, – ему на встречу вышла девушка удивительно ослепительной внешности, не лишённая грациозности и шарма.
Взгляд Сигизмунда словно приковали к белоснежному лицу и седым волом, в глазах, которые зеленее, чем килейские изумруды и луга Нерима, он находил приятный отголосок тепла, знакомое и родное. Её талия подчёркивалась корсетом, а выразительность бёдер кожаными штанами, на оголённом плече красовалась татуировка, показывающая красивую снежинку.
– Кайль, я смотрю ты решила украсить себя узором льда? – заметил инквизитор. – Очень восхитительно.
– А я то думала ты меня проклянёшь, скажешь – «не делай начертания и письмен на коже своей, ибо так пишется в Писании».
Так они и стояли друг на против друга – девушка в корсете и мужчина в длинном чёрном костюме, который ниже неё едва ли не на голову. Он – воплощение пламени веры, она – отражение холода древности. Но в душах из было всё наоборот, ибо девичий дух горел эмоциями и чувствами, сколь сильными и разными они не были, а вот парень пытался стать подобием айсберга – холодного, грандиозного и несокрушимого… полного противоречий.
Они могли бы ещё долго смотреть друг на друга, ища в очах знакомый огонь, желаемый отклик и одобрение своих чувств, но скрип деревянных дверей часовни вернул обоих к действительности. Местный священник, отслужив вечерний молебен, спешно ретировался, шурша чёрными пышными одеждами и размахивая кадилом, из которого лился сладкий аромат.
Кайль не сумела удержаться… просто не смогла и инстинктивно протянула руку вперёд, раскрывая ладонь. Ощущения пьянили. Сигизмунд всё понял без лишних слов. Прикоснувшись к её коже, мужчина сам почувствовал захватывающее дух чувство, эмоции хлынули волной, столкнувшись о стену долга… или долгов. Вместе они пошли вокруг святого места, наслаждаясь цветами самой различной расцветки… тут и с заботой выращенные астры, и лилии, и цепляющее взгляд чудаковатые «цветки Мальфаса». Над головой небо стало золотисто-бирюзовое, солнце было окаймлено многослойными облаками, приобрётшими оттенок благородного металла, переливающегося со свинцом.
– Я недавно прочитала часть Предания… самую печальную на мой взгляд, – тихо заговорила Кайль, сжав руку партнёра. – Ваша «Община Завета» изгнана из Этер-Матара, немногие группки отправляются в скитания по всему Вину. Справедливо ли?
– Они пали, – понуро ответил Сигизмунд. – Многие стали поклоняться языческим богам, творить жестокие жертвы, больше возлюбили похоть, ложь и золото, нежели Его, и любовь к Его творениям. За это, – инквизитор бросил коснулся взором фрески, где изображено солнце, спускающееся в чашу. – Единый и позволил быть естественному ходу вещей… он ведь, когда мы Его отталкиваем, просто даёт случиться тому, что случится, позволяет быть обычному ходу событий.
– И они «рассеялись по миру, как семена на ветру. Но в день изгнания клялся Он верным Своим, что ещё будет могущественна церковь Его, что снова будет блеск славы, и он поднимет на войну народ праведный», – процитировала строки Писания дама, потерев плечо. – И ты, мой милый инквизитор, веришь в то, что именно ваша Церковь исполнила пророчество?
– Да… верю и вижу это. Двенадцать пророков отправились по всему миру, чтобы основать центры поклонения, взрасти и дать плод, но только дело одного нашло продолжение в нас. Многие ростки новой церкви были задушены. Если ты читала «Книгу скитаний», то знаешь, как жили и страдали общины, как они выживали и пытались нести слово… но практически всё напрасно, ибо князь духов злобы имеет много слуг в мире, – досадливо сказал Гросс. – Жестокие культы древности, а затем и Рождённые светом внесли свою лепту в их уничтожение.
– И какое же семя пало на эту землю, кто посмел в феоде Мальфаса посеять «зерно горчичное»?
– Пророк Абрахаим привёл свою паству в Эндерал, тайно проповедуя в новостроенном Арке. Тайком существуя тысячелетия, осколок «Общины Завета» смог прожить до самых наших дней, неся свет, – восхитился Сигизмунд, заворачивая за угол.
– А Остианские? Кабаэтские общины. Насколько я слышала, там тоже была вера в… Творца.
– К сожалению, они – выродились. На севере община Твороца была раздавлена, а её храм посвятили Тиру, а Остиан… даже говорить не хочется. Проклятые еретики, – фыркнул инквизитор, – убили своего пророка Кашрима, и стали жестоки. Создали свой культ «творца», сотворив из него идол.
– Ну не заводись ты так, – ухмыльнулась Кайль, – мы же с тобой не в пос… ладно. Но главное, для твоей Церкви, что часть артефактов храма у вас. И всё это вещи невиданной силы, которые по удивительнейшему совпадению оказались у вас.
– Их несколько… кинжал, меч и диадема. По крайней мере мы знаем о трёх. Вместо они имеют возможность даровать великие силы своему владельцу.
– Давай сменим тему, – предложила Кайль, встав подле маленькой цветочной арки на заднем дворике часовни.
Сигизмунд не мог не заметить её волнений. Расцепив руки, девушка потёрла ладони, стала переминаться.
– Что тебя беспокоит?
– Велисарий сделал мне предложение, – прикусила губу Кайль. – Не то, какое я бы хотела услышать от тебя, но тоже важное. Он хочет, чтобы я отправилась вместе с корпусом на север… они нашли место. Чертоги Азар-Мездраэла, место, где мои побратимы по предательству жили все эти века, планировали месть и творили страшные ритуалы.
– Твой дом…
– Мой дом на другом острове… более спокойном и лишённом жестокого прошлого, – отрезала девушка. – Сигизмунд, я хочу тебя взять. Не составишь ли ты даме компанию? Кстати, ты обещал меня сводить в Толстый Леоран, но так и не выполнил сего.
– Дела, моя другая… дела, – развернулся инквизитор, взглянув в глаза Кайль, и вновь они стояли друг напротив друга.
Кайль смотрела на Сигизмунда проницательно, но в тоже время Гросс один лишь раз в жизни видел, чтобы с такой теплотой, заботой и бережностью на него смотрели. И сейчас ему хотелось бы упасть в её объятия, но что-то удерживает его. Память о прошлой семье? Долг пред ней? Или это клятвы верного и беззаветного служения родине и Церкви, где нет места чувствам, отвлечения на что-то личное? Но он понимает, что это не более чем отговорки, призванные, чтобы прикрыть то, что таится глубоко в душе, зарыто под слоями долженствований и моральных догм, которые были избыточны. Ведь то, что было уже не вернуть, да и сам Первосвященник пару раз говорил, что пора бы остепениться и найти даму сердца, с которой он сможет создать крепкую семью.
– Ты ведь хочешь, чтобы я была рядом с тобой?
Сигизмунда этот вопрос поставил в тупик. Из-за своей долготы, остроты и неразрешимости. Но в тоже время он ощутил что-то склизкое и холодное, словно в его грудь вложили кусок льда. Он ясно ощутил тень страха, подавленная и вытесненная к краю души боль.
«Что это может быть?» – спросил себя Сигизмунд, капнув глубже. – «Не потому ли я страшусь чувств, оттого, что не желаю более их в своей жизни? Один раз испытав боль потери, хочу ли я её понести или стать для кого-то её причиной? Она ведь – бессмертное существо… не закончится ли для неё самой всё это жуткими страданиями?»
– Что ты сам хочешь? – бережно спросила Кайль. – Не что должен Церкви, прошлой семье или кому-то ещё. А что желаешь всей душой, всем сердцем?
– Не знаю, – тяжко выдохнул Сигизмунд. – Поверь я хотел бы и с тобой, но чувство…
– Боли. Ты боишься боли от потери?
– Ты… весьма… проницательна. Но подумай, ты сама готова к ней? Ведь я – тленен, ты – бессмертна. Не станет ли для тебя это… я не хочу быть для тебя причиной страданий. Не проклянешь ли ты тот миг, когда меня встретила?
– Хоть пара мгновений своей жизни, но я хочу быть с тобой. Клянусь, это будут лучшие моменты моей многотысячелетней жизни.
«Пора отпускать старое», – внезапно появилась мысль, она тут же была взята в центр внимания, за неё Гросс зацепился, как за соломинку, которая вытащит его из моря клятв, которые исполнены, но всё ещё держат, не подпуская к тому, обо что он раньше обжёгся. Но эта защита более не нужна, ибо он чувствует, что впереди его ждёт не сад страданий, а долгожданное утешение. Ему больше не придётся врываться в сонмы еретиков и отступников, обрушивая праведный гнев и пытаясь забыться в деле искоренения зла. Покой рядом.
– Одно могу сказать – я с тобой хоть в царство «высших». Если вернусь, если выживу – Сигизмунд ощутил, как ком противоречий, мысль, что он не должен этого делать подкатила к горлу и сжала его. – То обещаю тебе, я поговорю с Первосвященником, чтобы он освободил меня от клятв, которые я давал, когда брал инквизиторскую печать. И тогда… я смогу быть с тобой.
– Тогда я сделаю так, чтобы на тебе не было ни одной царапины.
Глава 18. Последний оплот «Железной короны»
Спустя неделю. Тёмная долина.
Разрушение и запустение стали извечным символом этого края, ибо Тёмный лес и север Солнечного берега на долгие годы были оставлены страной. Свет закона и справедливости сюда не проникал, рука власти не наводила порядок. Витающее над ним ореолом уныние и серость сдавили атмосферу каменной тяжестью. Это чувствуется в пожухшей траве, в скрюченных деревьях, поражённых какой-то болезнью. Везде и всюду разруха – заброшенные шахты, незасеянные поля, поросшие сорняком и поселения, обращённые в руины. Но всему этому наступает конец, ибо идут воины нового порядка.
Сквозь ряды изогнутых деревьев тёмного леса выступают солдаты. Их доспехи не отражают отблесков небесного светила, ибо в этих краях лучи солнца не пробиваются из-за толстой пелены облаков, что монолитом висит над головами. Но им и не нужно солнца, ибо оно уже висит на их знамёнах – лиловые стяги, с золотым орлом у которого на груди звезда о шестнадцати стрел, развиваются над головами наступающих. Линия, облачённая в чешуйчатые доспехи, защищённая массивными овальными щитами и ощетинившаяся копьями и мечами, неумолимо подходит к одной из заградительных крепостей, сохраняя боевые порядки и подобие строя. За ними просачиваются через стволы сухостоя и тонкие ряды легко одетых людей, чьим оружием стали луки и арбалеты. И ведёт всех воин, отличный белоснежным плюмажем на шлеме, чёрного цвета мускулатой и изображением златого орла на тёмно-фиолетовом щите.
Справа и слева от них идут солдаты, вооружённые иначе и по-другому, нежели эти солдаты. Виднеются отряды под знаменем чёрного креста на синем фоне, вооружившиеся топорами, длинными клинками и защитившиеся кольчугами да круглыми щитами. Так же виднеются и воители, чьей бронёй стали плотные анатомические доспехи из стали, крупные шлема, а идут они под стягом золотого ока, стилизованного под солнце на багровом полотнище.
– Господин военный префект, – раздалось воззвание от воина, чьей отличительной чертой стал плюмаж красного цвета и особый доспех в виде литого нагрудника. – Наши союзники сообщили, что совершили перестроение войск. На юге выстраиваются подразделения Королевства Солнечный берег и Святого ордена. По три сотни от тех и других.
– Хорошо, трибун Ксафен. Прикажите союзным войскам удерживать фланг и ждать сигнала.
– А что делать с северной частью? Наши «эксплутаторис» обнаружили странное сооружение на севере. Вроде культовое место.
Жак Даль’Аглен обратил лицо, обрамлённое нащечниками шлема на высокого парня, осмотрев его тяжёлым взглядом. Это Ксафен, выходец из Нерима, бывший наёмник, а ныне полководец на службе Эндеральского союза, которого позвал Велисарий, чтобы восполнить утрату командиров, но он пока не опытен в ремесле стратегического командования.
– Пошли их на зачистку старой часовни вместе с отрядом Маркизата, – Жак указал на север, где за низким забором устроилось серокаменное здание, представленное двумя этажами вытянутой вверх формы и узкой колокольни.
– Да, господин префект, – отдав поклон, сказал Ксафен и удалился.
Велисарий посмотрел вперёд где на востоке возвышаются рушенные стены, сотворённые из камня, вперемешку с деревом. Архитектурные таланты арпов оставляли желать лучшего. И иронии добавляет то, что это – последняя преграда перед столицей мятежного Королевства – это наспех возведённая крепость, которая должна задержать эндеральцев перед монастырём Вестгард.
Жак задумался, обратился к галереи памяти, высматривая там причины того, что он здесь делает. Командир Первой сводной армии стал предводителем ударного отряда, который должен прорвать оборону. Он не избирал себе судьбы, став лейтенантом, когда окончил военную схолу при Храме солнца далёкие года назад. Теперь же он ведёт войска Союза в последний бой, финальное сражение этой войны. Несомненно, в его глазах читается усталость, но Велисарий обещал, что это станет завершением его военной карьеры.
Префект вытряхнул из головы все воспоминания, когда увидел врага. Он втянул тяжёлый прохладный воздух, ощутив, как его сердце стало биться чаще. По тёмно-зелёной пожухшей траве они подходят к «разрушенному» форту, что развалился на дороге и зажат между лесами и скалистым возвышением. Против них роем выступает страшный враг. Племена искусственно созданных арпов, жутких страшных скрюченных дикарских созданий с серой склизкой кожей – порождения извращения тёмных сил, не признающее ничего, кроме языка стали. Вглядевшись, он заметил, что мерзкие твари выводят впереди убогую пехоту – воины, вооружённые ржавыми клинками, деревянными пиками или самодельными топорами, а позади них стрелки с домодельными луками, пригодными только для охоты.
Префект озлобился при виде того, что эти поганцы сделали – башня мирада лежит в руинах, само животное, что некогда на могучих крыльях носило людей и товары, то ли улетело, то ли съедено, а среди развалин копошатся эти гниды. Её построили в аккурат под конец войны с Неримом, чтобы хоть как-то наладить связь с регионом и стоять бы ей долгие лета, но жестокая судьба распорядилась иначе.
– Воины! – обратился к солдатам префект. – Владыки Железного Королевства, трижды проклятые предатели, огнём и мечом прошли по землям Эндерала. Если не остановить Королевство, то оно вновь накопит яд, чтобы излить его на ваши головы, чтобы убить ваших родных и близких. На этот раз мы уничтожим Королевство! За Эндерал!
Знамёна и штандарты были подняты ещё выше, боевые трубы возвестили на всю округу о том, что первые вестники гибели сепаратистов пришли. Повелители мятежной державы после многих битв бежали в земли Мрачной долины – туда, откуда начинали жестокий поход. Здесь эндеральцы вступят в последний бой, упразднив власть тьмы.
– Легион! – стал отдавать приказ Даль’Аглен, и сигнальщики приготовились к действиям. – Стройся в мобильную черепаху, – легионеры подняли щиты, стеснив ряды. Свой щит поднял и Жак, отступив вместе с сигнальщиками за линию первых рядов и продолжая приказывать. – Цинтрия «Максима», наступление по северной стороне. При возможности, выбить врага из башни мирада! – сигнальщики стали трубить, а посыльный бегом направился к командиру, с более детальными указаниями.
Они всё ближе подбираются к врагу. Тугие луки натянулись и сзади раздался глухой звук. Со свистом первые стрелы пали на арпов. Серокожие и темнокожие скрюченные твари рухнули на землю, словив дождь стали.
– Легион, наступаем строем! – приказал Жак. – Поднять щиты!
Эта команда была сказана вовремя. Прикрывшись широким овальным щитом, неся в правой руке длинный меч, префект отразил пару стрел. Арпы с луками заняли приземлённые каменные городские стены, а также на возвышенных подходах к руинам. Цепляясь кривыми пальцами за тетиву, стягивая уродливые луки, они стали пристреливаться. Мерзкие стрелы обрушились на легионеров, но их крепкие щиты выдержали натиск. Эндеральские комитаты медленно, но верно подходят к центральной линии арпов, готовясь с ней схлестнуться.
Цинтрия, посланная отбить башню Мирада, первая вступила в бой. Легионеры атаковали всеми силами, воины пробирались в разрушенные укрепления, пронзая мечами арпов, те же пытались их забить уродливыми клинками. На каждого легионера приходится по три твари, но они выстоят и выполнят приказ. Посреди огней и кусков башни замелькали лиловые гребни воинов, звуки боя полностью поглотили её, засверкали клинки.
Жак ворвался в битву с волной ржавых стальных клинков и деревянных щитов. Его колющий удар пробил пластину железа на груди твари и отправил её в небытие. Вторым рассекающим ударом он вогнул меч в ключицу врага и под его хрип, пнул того. Закрывшись щитом, он дал двум арпам исполосовать его, а затем мощным рывком вперёд оттолкнул тварей. Одним махом он коснулся глотки существа и мгновенно лицо забрызгала чёрная кровь.
Префект указал мечом, показывая наступление атаки. По мягкой траве, отряды двинулись вперёд, прорубая себе путь. Его легионеры клинками прорезали кровавую просеку, выкрасив бурую траву чёрным. Лучники арпов на стенах продолжают обстрел, но дальние ряды скрыты под щитами, а передние перемешались с союзниками. Стрелки легиона выцеливают вражеских воинов лука и стрелы, засыпая их сталью. Стены и подножья города стали полнится мертвецами, всё чаще там слышны предсмертные всхлипы и чавкающие звуки.
Легион выдавливает существ с позиций, всё дальше оттесняя их к стенам. Цинтрия, отбившая башню мирада, присоединилась к резне и в стремительном порыве атаковала с севера. Префект в пылу сражения не видит этого, отдав всё на волю своего заместителя. Полностью предавшись битве он яростно атакует. Нисходящий удар разбивает щит, но добить арпа не даётся. Подняв щит он блокирует атаку ещё двух и мощными ударами их отгоняет, после чего пронзает одну тварь, а второй рассекает грудь, заливая клинок чёрной горячей жидкостью.
– Противник контрнаступает! – кричит легионер рядом, завидев как из ворот вырвалась чудовищная толпа монстров, готовая поддержать своих родичей, фыркая и сопя они подходят в бой, потрясывая мечами и топорами.
– Плумпадами их!
Легионеры сзади открылись и стали отходить назад, растягивая линию. Воины приопустив щиты, достали дротики и запустили их в роющиеся беспорядочные ряды арпов. Плотный дождь стали и дерева пронзил фыркающих и воющих существ и плотным окровавленным ковром твари завалили подножья уходящей вверх дороги.
Жак не отступает с первых рядов. Воин, доблестный командир, решил лично в бой вести солдат, что бы их подбодрить. Его клинок тыкает, и ныряет за щит, пронзая слабую броню арпов. Монстры пытаются дотянуться до него клинками и зубами, они бросаются с распахнутыми клыкастыми пастями, замахиваются топорами и мечами. Но каждый выпад паруется.
Префект выставил щит и вражеский меч глухо об него стукнул, арп тут же был угощён сталью. Второе чудище, просочившись через солдат, прыгнуло на него, целясь когтями и зубами в шею. Парень отступил, и монстр оказался прямо перед ним. Рядом стоящие легионеры истыкали его остриями мечей.
Мерзкие гады стали медленно отходить назад, бросая позиции. Обстрел лучников стал сходить на нет и легион усилил удар.
– За Эндерал! – кричит префект, рассекая мечом плоть на торсе арпа, разбивая и его доспехи. – На штурм ворот!
Пока воины переднего края прорываются, те, кто идут сзади с южной стороны, оказались в неприятной ситуации. Сначала из шахты, прилегающей к горам, донеслись резкие рычащие звуки, а затем с грохотом и воем на легион бросились полчища арпов.
– Воины! – закричал командующий южного края. – Развернуться!
Злобные рычащие твари выплеснулись жуткой волной из шахт и метнулись в атаку. Часть легионеров успела повернуться и ржавые клинки встретились с крепкими овальными щитами. Заплясала сталь, залязгали доспехи, брызнула тёмная кровь и перезвон клинков с предсмертными всхлипами заполнила пространство.
– Легион! – взывает в отчаянии командир. – Держать строй! Держать строй!
Тем временем Даль’Аглен ведёт атаку. Его отряд всё ближе подбирается к воротам форта. На большом каменном надвратном помещении уже стали толпиться лучники, опавшие стрелами людей. Пара человек с префектом упали, ещё несколько взвыли от ран. Парень яростно взмахнул в сторону, отсекая руку арпу, а вторым ударом отправил его в незабытье. Глаза уже цепляют образы баррикад, которые навалили арпы, чтобы защитить себя от вторжения. Ещё немного, и они прорвутся к ним.
– Префект! На окружают! – разразились подобно грому средь боя эти слова. – Из шахты контратака!
Префект со злобы нанёс такой силы удар, что разнёс наплечник арпа и пробил ему ключицу. Одёрнув от хрипящего монстра меч, он прорычал сквозь бой:
– Вводите резерв! Зовите союзников.
Этот приказ был с точностью передан с помощью труб, вымпелов и штандартов. Два отряда – воины с топорами и большими круглыми щитами, с кольчугами, да тяжело экипированные мечники в анатомическом доспехе с красными порддоспешными одеждами получили приказ атаковать. Они стали бежать, всё сильнее сближаясь с врагом, пока ряды не врезались в серо-чёрную линию. Двуручные мечи хранителей Святого ордена искупались в крови ворога. Рассекая плоть широкими ударами, падая на арпов в лёгких доспехах или без них, они устроили бойню. Тем временем солдаты Королевства мясницкими ударами проредили себе путь, оставляя покров из тел врагов. У шахт закипел страшный бой. Арпы отбивались как могли – кромсали щиты, разрывали кольчугу и били мечами и короткими копьями, прокалывая своих врагов. Южная цинтрия остановила наступление, все её солдаты скрестили мечи с арпами. Хранители орудуют громоздкими клинками как пёрышками, пронзая ими врага, по их броне клацает оружие арпов, оставляя царапины и мараются чернотой, а ряды всё дальше идут. Топорники Солнечного берега крепко стоят, рубя и кромсая арпов, прячась за большими щитами. Зажатые со всех сторон, твари попытались рассеяться, ибо противопоставить им нечего.
– К воротам! – кричит Жак своей цинтрии.
Легионеры плотным строем подошли к надвратному помещению, подняв щиты и приняв на них массу стрел. Префект отпрыгнул назад, уходя от копья арпа и нисходящим ударом сломал древко. Увидев баррикаду – кучу брёвен, мусора и кольев, префект даже не стал пытаться прорваться через неё. Вместо этого он отдал приказ:
– Резервных инженеров!
Пока южная цинтрия добивала подмогу, префект под градом стрел держал позиции, к воротам пожаловали легионные инженеры. Воины в кольчугах поверх тёмно-фиолетовых туник подошли к наступающим. В руках у них мешки, фитили, коробки и ломы.
– Прикрыть дротиками! – приказывает Жак. – Лучникам передайте – усилить огонь!
Всё было исполнено в скорости. Арпы за баррикадой попадали, когда свистящие короткие дротики пробили их груди, стрелки наверху «смолкли» после дождя стрел от легионных лучников.
Тем временем инженеры завершили работу. Выставив мешки, коробки, подведя фитили и окружив это дело вмятыми пластинами бронзы и меди, создавая «стену» для направления взрыва, был дан огонь. Пламя побежало по шнуру и спустя пару секунд скрылось за барьером. По ушам ударил громкий громоподобный звук, а затем глаза узрели, как баррикады взмыли в небо, обратившись в куски мусора, а арпы рядом с ними пожрал огонь и оттолкнула волне.
– Атакуем сейчас! – приказал префект, указав мечом на освобождённый проход.
Даль’Аглен повёл цинтрию в самое облако пыли и мусора. Началась беспорядочная резня. Клинки мерцали в клубах песка, рассекая чёрную и серую плоть, стрелы насвистывая смертельную песнь, пронзая тела и рассекая доспехи. Префект бьёт не желая меча, разрубая очередной щит, а затем вгоняя меч в грудь противника, опуская его шипящего и стонущего.
Вокруг солдат, медленно втекающих в град, пространство заняли самостройные покошенные строения, похожие на бараки. Дома с «разбитыми» окнами и поваленными стенами, осыпавшиеся укрепления, посреди которых сплетены хижины. Вражеские лучники пытаются отстреливаться, но облако пыли закрыло обзор, и большая часть арпов ловит стрелы от своих же.
В город стали пробиваться и легионеры других цинтрий. Громоздкими щитами они оттесняли врагов, тут же их рассекая. Улица за улицей, но легионеры подходили к центру форта – большой площади, окружённой сетчатой высокой, но скошенной перегородкой. А за ним и главная постройка – высокое деревянное здание в форме креста, с прохудившейся крышей и подгнившими стенами.
Префект только поднял меч, чтобы приказать наступление, как случилось страшное. Молния ударила из-за рядов арпов и десять легионеров сначала обуял заряд, светящийся мертвенно-зелёным, а затем они пали как подкошенные, дёргаясь в судорогах, не способные и звука издать.
Полководец взглянул на того, кто практически отправил в небытие десяток легионеров. Высокий арп, обвешанный амулетами из кости, нацепивший какие-то выцветшие тряпки и подобие короны из веток и сена. В его когтистых лапах сжимается посох, увенчанный двузубцем, в который вбит тёмный камень, исторгающий потрескивающие малые молнии… видать в старые вилы содержатель магии поставили.
Арп-шаман, повелитель воинств отверженных, атаковал – с посоха на Жака вырвался сноп молний, готовый его разорвать. Префект поднял усиленный щит, и магия рассеялась о защитные чары, выдав целый дождь расплескавшихся искр.
Префект стал прорубаться к шаману. Удар вправо, и первый враг сражён, укол влево и второй лежит под ногами. Щит вперёд, шаг назад, и префект поравнялся с легионерами, которые поддержали его общим наступлением.
Молнии стали бить по отряду, и воины рассеялись, уходя от смертоносного электричества, но парень идёт, сдерживая щитом бесконечные потоки энергии. Вскоре Жак сблизился с шаманом и вступил в бой. Его меч рассёк воздух, там, где стоял исчезнувший арп. Тварь вынырнула сзади и одним ударом захотела пронзить парня, но он прыгнул вперёд и посох миновал его. Второй удар пришёлся опять в пустоту, Даль’Аглен моментально инстинктивно повернулся и отразил щитом удар.
– Аргх! – прорычала тварь и запустила когтистую лапу, но префект восходящим ударом повёл меч, но клинок не отсёк кисть, раздался пронзительный звон, когда наруч столкнулся о лезвие.
Префект перевёл удар, нацелив его в голую шею, но запоздал и получил шоковый разряд прямо в доспех. Молнии разразились по броне, отбрасывая командующего. В глазах потемнело от боли и магии, но чары брони выдержали такой мощности заряд.
Вокруг площади кипит битва. Легионеры затыкивают острыми мечами арпов, те отвечают бесполезными попытками растерзать их несуразными мечами и топорами. Хранители, ворвавшиеся в бой, устроили кровавое представление, выкрасив пространство широкими чернокровными мазками. Топорники Королевства устроили настоящую рубку, заливая разбитые улицы форта тёмной кровью.
Главное здание крепости окуталось разрядами зелёной энергии – засевшие там арпы-шаманы отбиваются. Зелёные и синие, красные и жёлтые – волна магического электричества обдала легионеров, кого-то свалив, а кого-то и отправил на тот свет, прожигая броню и оставляя смертельные ожоги. Вскоре град был пленён дурным тошнотворным смрадом горелой плоти.
– Сжечь его! – последовала команда от трибуна и солдаты легиона отступили от деревянного огромного строения, дав себя проявить хранителям и лучникам. Слуги Святого ордена опустили мечи, в их руках засиял огонь, жаркое пламя которое воля направила в деревянные стены. Стрелки легиона, овладевшие стенами, достали особые стрелы, поднесли к ним огниво и общим выстрелом обрушили на постройку огненный дождь. Перекрытия и крыша тут же поддались всепожирающему пламени, а затем к ним присоединились и стены… шаманы и ополчение арпов там засевшие вскоре будут похоронены под горящими обломками.
Жак пытается совладать с главной всех проклятых, который и играл роль заклинателя-чернокнижника для обращённых. Он бьёт, но его меч утыкается в магический барьер, арп тут же пропадает и материализуется сбоку, тыкая префекта в шею. Парень отрыгнул и что было силы махнул клинком. Древко посоха треснуло и накренилось, а потом и вообще с хрустом посыпалось. Но шаман не оставил боя и теперь магия льётся из его рук. Струя холода и огня должны были отморозить и зажарить человека, но он прикрылся щитом, который и развеял нечестивые заклятья.
Префект отступил, оставив шамана практически одного на площади, что вызвало недоразумение в тёмно-гранатовых глазах твари, но она тут же поняла в чём дело. Послышался свист и утянутую серую ногу пронзила стрела, затем ещё одна. Стрелки стали выцеливать вражеского вождя и осыпать его стрелами, но тот выставил ментальный щит и все снаряды развеялись.
Префект знал, что подходить к существу опасно, а поэтому решил пойти на хитрость. Арп обернулся, чтобы схватиться с префектом, но только встретил край щита. Кусок стали и дерева пришёлся твари в зубы… кровь залила губы, боль дезориентировала тварь и тут подлетел Жак. Холодная сталь пронзила шамана. Раздался истошный хрип, существо стало хвататься за воздух… его обессиленные длинные руки попытались дотянуться до глаз префекта, но сила жизни покинула арпа и он вконец обмяк. На секунду Даль’Аглену показалось, что он видел тень сожаления и боли в очах шамана, гибель которого привела в смятение остатки дикарей от проклятья.
Победа… казалось бы. Только вот её омрачил другой враг, пришедший на помощь к осаждённым со стороны потаённых врат.
– Мессир, не соизволите ли мне немного внимания уделить!? – прокричал седоволосый мужчина с усами в форме подковы, закованный в кольчугу и части лат поверх неё, облачённый в тёмно-синее сюрко.
– Ролоф Крокко! – признал преступника префект, опустив меч. – Преступник международного значения. Ведь благодаря твоим усилиям Королевство лило кровь по всему Сердцеземью. Твои вылазки и операции чуть не стали причиной разгрома тыла, а в самом начале войны тебе даже удалось потеснить союзные войска.
– А ещё в моих заслугах – разорение деревень в Фермерском побережье и кровь пары рыцарей, – показал на руку Крокко.
– Что ты хорохоришься, – Жак плюнул под ноги подступающему предателю, – твоих дружин больше не существует.
