Павел Владимирович Лешинский
На горизонте Мраморного моря
Саша устало прикрыл веки:
– Уйди, мать. Сколько можно говорить: все в порядке. И с Мариной, все в порядке. Дай мне покоя. Когда-нибудь и где-нибудь могу посидеть, чтоб меня не трогали?
Мать опустила голову, прикусила губу и закрыла дверь. Саша услышал, как в коридоре она всхлипнула, и пошла выть по-бабьи в комнату.
– Еще не легче. Рыдания, детские сопли! – необъяснимая злость переполняла Сашу.
– Где этот Альберт?! Петр не фраер зеленый. Если он что-нибудь замутит, что тогда? Если уже догадался, что я причастен? Маринка сказала, что он в сомнениях. А если это театр? Черт побери, что мне придется ему говорить? Я, вроде бы, защищен, за мной интересы Альберта… но как я буду с ним разговаривать? Смотреть в глаза?.. Сволочь. Какая же я сволочь. Мы же и вправду были друзьями. Как же я вляпался в это дерьмо? – на его круглом сморщенном лбу выступили крупные капли пота. Новая бутылка стала порожней.
– Не звонит Альберт. Что же там происходит?… Да, что я разнылся? – вдруг, одернул он себя. – Каким еще образом мог я выкрутиться? Такой долг Альберту, какой я имел, вернуть, по-другому, было нельзя. Он бы в порошок меня стер, если б я не решился на этот крайний шаг. И мать, и сестренка, и братья, остались бы одни. А сейчас. Сейчас, меня, наверное, не тронут. Разве Петр. Но я постараюсь отмазаться, выкарабкаться. В конце концов, какое он право имеет меня подозревать? Сам виноват. Кинул ведь его не я, а Альберт. Если бизнесмен – должен уметь себя обезопасить. Не умеешь – сядешь в лужу, также как я.
– Сашенька, тебя к телефону Альберт Николаевич! – раздался за дверью слабый голос его матери.
Саша резко вскочил на ноги. Стоящая на столе армия бутылок, зазвенела, будто бы напугавшись. Нетвердыми грохочущими шагами, задевая широкими плечами все на своем пути, он приблизился к телефону.
– Саша, будь спок. С корешком твоим, может быть, еще общий язык найдем. Сегодня, еще раз с ним беседу провел. Похоже, на рожон лезть не хочет. Ума хватило. Возможно, он мне даже еще послужит. Так, что дней через пять, вылезай из своей норы. Тебе нечего опасаться. Я, так понял, острую игру он не любит. Предпочитает жить спокойно и работать головой. Но с нами-то он просчитался. Главным образом, с тобой. Молодец, Санек. Свою роль ты сыграл блестяще. Продолжай в том же духе.
– Он про меня что-нибудь говорил?
– Ну, спрашивал. Сашок, ты че засуетился? Все же шито белыми нитками. Подстава с твоей стороны очевидна. Не доказуема. Да. Но этот парень не идиот. Без тебя, мне бы его никогда не заполучить. У меня поводов для беспокойства больше. Если бы он, имея на руках копии необходимых документов, ввязался в драку со мной, мне пришлось бы идти на крайние меры. Другого бы выхода он мне не оставил. Ведь я пока, даже сейф в его кабинете не вскрыл. Знаешь, он уловил верно: даже имея на руках все козыри, цена победы надо мной – его собственная шкура. А с ней он расстаться не готов. Струсит, ерепениться не будет. Будет шелковым и податливым. Так, что не грусти о нем, Сашок. Трус он, каких много.
– Ладно. Пока. – Он повесил трубку и вздохнул. Известие, казалось бы, утешительное. Но оно не принесло ему существенного облегчения.
– Обошлось? Может быть. Но уж больно быстро и легко пошел Петр на мировую. Альберт припугнул его. Конечно, не без этого. Ввязываться в открытую борьбу с Альбертом, дело тухлое. Сдался? А может, что-то задумал? На что-то надеется? Ладно. Теперь, это больше проблема Альберта, чем моя. А я.. я буду обтекать… Как я умудрился завязнуть в этом болоте! Какая же отвратная штука жизнь! Худо мне. На что рассчитывать дальше? Служить Альберту? Тошно.
Всего два года тому назад, он бы ни за что не поверил, что смог бы так обойтись с Петром. О любом, кто посмел бы поступить подобным образом с другом, он имел бы вполне определенное мнение. Но за 3 месяца, до описываемых событий, он не захотел задуматься об этом. Он закрыл глаза на принципы и сантименты. Тогда, всего важнее ему казалось другое. Но сейчас, когда план уже исполнен, его выворачивает наизнанку. Ему противно все происшедшее и происходящее. Ему противен Альберт, ему противен он сам. Но он все еще не готов признать свое падение, он лихорадочно искал чахлую травинку на гладком валуне, чтоб зацепиться и не позволить увидеть себя разбившимся. Он старался, все еще жалко старался, оправдать себя. Ведь это он, ставил на пьедестал мужское братство, силу характера и воли. Считал их своими неотъемлемыми атрибутами. Тем, что делало из него настоящего пацана, достойного мужчину. Он страшно боялся признать свое моральное фиаско. Его натура бунтовала против него самого. Он отказывался анализировать. Страх не давал ему быть честным. Он толкал его на ложь и увертки. Так он защищался от тяжелого взгляда собственной совести. От не менее тяжелого взгляда Петра. Но существовал и другой страх, всегда живой и не менее грандиозный. Страх перед Альбертом. Он тоже заставлял лгать самому себе с не меньшим воодушевлением.
Чтоб хоть как-то обрести равновесие, он по старой привычке, бросился искать дефекты в окружающем его мире. Большей частью в Петре.
– Что? Петр был для меня таким уж ангелом? Другом, не разлей вода? Ему всегда было чихать на меня, если по-честному. Он самый обычный барыга. Был таким. Таким и останется. Жадность, желание набить карман. Вот его движущая сила. Да, он сам, имей он возможность безнаказанно облапошить фраера, не промешкал бы ни секунды. Его никогда не интересовали мои денежные проблемы.… А мне было тяжело. Ох, как не сладко. Хитрый жук.… Тот же Альберт, сразу откликнулся. Был готов помочь. И только я сам виноват, что по беспечности, провалился в эти долги. Альберт? Альберт может быть другом. А был ли другом Петр?
Изо всех сил Саша пытался вытравить из своего хмельного сознания любые воспоминания о Петре, как о друге. Это давалось ему не просто. Чем настойчивей он навязывал себе эту мысль, тем сильнее его внутреннее я, выталкивало ее как сор и вздор. Он мог хоть сутки потратить на то, чтоб внушить себе, что Петр единоличник, равнодушный и прагматичный тип, но это помогало мало. Потому, как он отлично знал, и по этому поводу не имел и тени сомнения: Петр никогда бы ни сделал того, что сделал с ним он, Саша. Поэтому страх и отвращение так и не покинули мечущуюся душу этого внешне сильного мужчины.
– Что-то я совсем раскис. Размяк. Ну, придавили жмота одного. Жиденыша. Что я всполошился то? Хорошо, хоть Альберт не видит меня. Стыдно так дрейфить. Делов то!
– Беспомощно бодрясь, Саша приговорил еще одну бутылку пива и, шаркая шлепанцами, направился на кушетку.
************************************************************************
После разговора с Альбертом, Петр долго не мог выбраться из угнетенного состояния. Не очень-то получалось взять себя в руки, прогнать прочь бесполезное волнение, терзающие самолюбие эмоции. Однако, эта же самая беседа укрепила в нем надежду на возможность борьбы.
– Полнейший вздор, что он нуждается в помощи с моей стороны. Но как не крути, очевидно, в моем лице ему выгодней иметь союзника, нежели противника. Он до конца не уверен, в том, что я не смогу преподнести ему какой-нибудь неприятный сюрприз. Ему не нужна порочащая его имя шумиха. Короче, он заинтересован в том, чтобы, без вреда для себя, замять дело. Станет депутатом, а потом – хоть трава не расти. Только, учитывая этот момент, понятно для чего я нужен. А точнее, не нужен. Если я возникну и вздумаю ему помешать, – буду безжалостно скошен, как сорняк… Но как бы там ни было, сдаваться я не намерен. Он-то пусть думает, что я заменжевался, что я дурачок, поверил его обещаниям. Что буду пай мальчиком, в ожидании конфетки от доброго дяди. Что-ж, поиграю в кретина. А тем временем, найду способ поближе подобраться к этому мерзавцу, чтоб поосновательней взяться за него. Одно настораживает меня: поверит ли он моим благим намерениям? – Петр возлежал на диване у себя дома, и размышлял бы и дальше в такой манере. Но, тут, бурный поток его живого воображения оборвался трелью телефонного звонка.
– Петр… – с первого звука он узнал успевший стать родным голос Ксении. В последние два месяца, они виделись нечасто, и не только на работе. И было одно обстоятельство, которое огорчало и озадачивало Петра. Не смотря на теплые, трогательные, с обоих сторон отношения, Ксения все больше и больше закрывалась в самой себе. Как будто что-то мучило ее, закрепощало. Петр уже было отчаялся найти отгадку. Чудесно начавшееся, их знакомство, таинственным образом, заходило в тупик. Теперь, она, как будто даже, избегала его. Вместе с тем, он видел, что отнюдь не неприятен ей. Нет. Наоборот. Он чувствовал, что эмоционально они очень близки, что она хотела бы быть с ним, что она вот-вот бросится в его объятия. Но какая та третья, неизвестная ему сила, мешает ей. Вне всякого сомнения, ее также сильно влекло к нему. Ее голос, слова, жесты, все выдавало ее. С первой их встречи, казалось бы, все пошло, как по маслу. Было легко, весело, непринужденно. Взаимная симпатия родилась почти одновременно и стремительно перерождалась в нечто более весомое. Однако, потом, как выстрел, резкий стоп. Без объяснений, без видимых причин. После длительных раздумий Петр, с присущей ему, тогда, в этих вопросах мнительностью, списал все на Альберта. Он убедил себя, что между Ксенией и Альбертом существуют законспирированные романтические узы, которые больше чем банальная связь секретарши и начальника. Тогда, он призвал свою мужскую гордость отказаться от нее, больше не искать с ней встреч.
И вот она снова звонит ему!
– Ксения? Ты? Не ждал, что ты позвонишь…– он был растерян. В горле пересохло.
– Да, это я, Петя… Я звоню тебе по очень серьезному поводу. – Она говорила напряженно и озабочено. – Я знаю, что произошло с тобой. Я знаю все. Я в курсе.
–То есть?
– Петя, выслушай меня! Я тебя умоляю. Это ужасно, – ее голос дрогнул. – Я знала все с самого начала. Я знала все, но ничем тебе не помогла. Даже наоборот. Мне трудно говорить тебе это. Но я должна. По телефону я не объясню. Но, Петенька, я поняла – иначе я не могу. Я помогу тебе! Я выручу тебя! Еще не все потеряно! Прошу тебя, давай встретимся, как можно скорее. Где-нибудь в центре. Ты можешь сейчас?
– Могу. – Петр недоумевал.
– Я буду ждать тебя у метро Площадь Восстания, через час. Приедешь?
– Приеду.
Раздались гудки.
Вот, так-так! Дело принимает интересный оборот! Чем она может помочь? Все знала! Что, черт возьми, за сети плелись вокруг меня?
Он увидел ее бежавшей через дорогу. Намокшие под дождем пряди волос липли к щекам. Ливень усиливался и Петр подумал, что пока она успеет укрыться под козырьком, наверное, промокнет до нитки. Запыхавшаяся, она, буквально, налетела на него. Дождевые струйки бежали по ее дышавшему свежестью лицу. От продолжительного бега упругая грудь, под черным бархатом пиджака, вздымалась, подобно волнам морского прибоя. Ресницы слиплись от влаги, зрачки сузились, делая глаза пронзительно зелеными. Она была поразительно хороша.
– Почему, даже зонтика не раскрыла? – мягко упрекнул Петр.
– Не время думать о пустяках.
Он пригласил ее в припаркованную, в двух шагах, машину, где и состоялся разговор.
Ксения не смотрела на него:
– Я должна тебе признаться. Я знала о неприятностях, что свалились на твою голову. Знала еще тогда, когда ты и не подозревал ни о чем. Альберт… Альберт, хоть и не полностью, но часто посвящает меня в свои планы. Он добивался меня. К моему стыду и по моей глупости, нельзя сказать, что очень долго. Я стала его любовницей… Но с этим покончено. Слышишь! – она почти закричала, ее глаза с мольбой и отчаяньем взглянули на Петра. В них была, и боль, и страсть, и ненависть, и стремление вырваться из томивших ее пут. Петру даже показалась, что в этих глазах он увидел, и безмерную нежность, и веру в него.
– Я слышу, – глухо ответил он.
– Я не люблю его. Он мне отвратителен и страшен. – Она снова, смотрела вперед, на дорогу. – Я поняла это ясно, как только встретила тебя.
– Но твоим любовником был он. А не я.
– Да. Вот именно. Это он. Это чудовище попросило меня стать твоей любовницей. На время. Пока это было нужно ему. Так он рассчитывал быстрее осуществить свой план в отношении тебя. Вытрясти из тебя как можно больше.
На Петра, словно ушат холодной воды вылили:
– И ты согласилась? – мертвым голосом произнес он.
– Да! Да! Да! Я согласилась! – срываясь на истерику закричала она. Из ее глаз градом катились слезы. Повисло тягостное молчание. Через минуту она продолжила.
– Зачем я тебе говорю об этом? Я хочу, чтобы ты знал все. Я хочу, чтобы ты увидел меня такой, какая я есть…. Но я не такая. Я люблю тебя! Я тебя люблю!.... Ты не простишь меня. Но я, хотя бы тебе скажу об этом. Это очень важно. Я не стала твоей любовницей, потому что мне невыносима мысль о том, что это, по его приказу, я пошла бы с тобой на близость. Мне противно об этом думать. Он влез со своей грязью на территорию, которая для меня стала единственным светлым, заповедным уголком. Я не пустила его сюда. В начале, я и представить не могла, кого я встречу в твоем лице. Ты мне понравился сразу, но я не ожидала, что полюблю тебя. Альберт же, на тот момент, владел и распоряжался мной. Я находилась, как под гипнозом. Нет, не любила. Но боялась и уважала. Я не верила, что когда-нибудь смогу избавиться от его власти. Он взял меня, как будто я всегда принадлежала ему, и даже сейчас, я еще не в силах почувствовать себя свободной. Но теперь, я ненавижу его. Мне кажется, что я погибла. Но все равно, я сделаю все, чтобы помочь тебе. Альберт еще не вскрывал сейф. В течение двух дней, придут люди способные сделать это. Он не знает, наверняка, сохранились ли у тебя вредные для него документы. Но он, по обыкновению, уверен в успехе. Нагло смеется и похваляется, какую он удачную комбинацию с тобой провернул. Я слышала краем уха его разговор с Калинычем. Не могла разобрать всех деталей, поняла только то, что этот зверюга, сам просил Альберта позволить ему тебя убить. За обычную таксу. Так он выразился. Я впервые услышала о подобных вещах от его людей. Альберт, слава Богу, отказался. Сказал, что в этом нет никакой необходимости. Сказал, что ты уже совсем ручной. Петя, если у тебя нет никаких бумаг, я бы могла помочь тебе их вызволить! Альберт хоть и хорохорится, но боится. Если ты сможешь обнародовать это дело, он уже не сможет сделать с тобой все, что захочет. Это будет ему не выгодно. Слишком опасно. Но действовать надо быстро, на опережение.
– Ксюша, сказать, что ты поразила меня, будет мало. Я ошеломлен. Но я рад. Да, рад, как это не странно звучит. Теперь, я знаю, что ты любишь меня. И я верю тебе. Полностью. Ведь и я люблю тебя. – Он осторожно обнял ее правой рукой, покрыл поцелуями ее волосы, щеки, губы, глаза.. . – У меня нет ничего. Тебе я могу сказать. Все, что могло бы пригодиться – в сейфе. Если бы я хоть часть их имел на руках, я бы и минуты ни мешкал. Юристы и газетчики имели бы обширное поле деятельности. Как же мне заполучить их?
– Я позвоню тебе. Когда в офисе будет один охранник и я – приходи. Я скажу Толику, что должна передать тебе кое-что от Альберта. Допустим, зарплату, которую он обещал выплатить. Скажу, что деньги он оставил мне. Но ты должен быть вооружен. Только так ты сможешь забрать то, что тебе принадлежит.
– Толик купится?
– Как миленький. Он верит мне, как самому шефу.
– Но что будет потом? Ты ведь навлечешь на себя его гнев. Как минимум лишишься работы. Если не хуже.
– Я знаю. Это моя плата. И я на самом деле хочу сделать это. Я жажду этого… и… мы же будем вместе? Ты не бросишь меня? – она робко взглянула на него.
– Да. Как же иначе? Я и вообразить не мог, что эти кошмарные перипетии подарят мне такую драгоценность, как твоя любовь. Мне двух минут хватило, чтобы возродится. Я другой человек. Куда-то улетучилась мое упадническое настроение. Я полон сил для борьбы. Я счастлив. Я уже не одинок. Моя любимая женщина – со мной, готова поставить на кон все ради нас. Что может быть дороже для мужчины?
Они прижались друг к другу и еще долго, молча, слушали, как проливной дождь бил о лобовое стекло машины.
**********************************************************************
Через день, рано утром, Ксения позвонила. Быстро, в полголоса, она сообщила Петру, что он должен прямо сейчас приехать в офис. Времени оставалось в обрез. Сегодня днем, сейф должен быть вскрыт. Машина Петра резко сорвалась с места и полетела в «Карат». За пазухой, недавно купленный ТТ с глушителем, добавлял уверенности и надежды на благополучный исход. Перед тем как входить, Петр еще раз убедился, что в офисе, в этот момент, помимо Ксении, только один охранник.
Толик открыл, но не поприветствовал вновь прибывшего. Он словно немой вышел из своего аквариума и встал у стены, давая понять, что тот может пройти, но охрана не дремлет. Петр смерил верзилу намеренно непринужденным взглядом и направился к кабинету Ксении. Толик медленным и тяжелым шагом проследовал за ним. Войдя в кабинет, Петр притворил дверь. Уже в следующее мгновение, он извлек из внутреннего кармана оружие. Когда на пороге появился гигант, к его голове тут же было приставлено прохладное дуло.
– Не дергайся, дружок. Одно неловкое движение и я разнесу тебе череп. Уж прости! А теперь, без суеты, двумя пальцами, достань свою пушку… Молодец. Брось на пол.
Пистолет Толика громыхнул о плиточный пол. Ксения тут же подобрала его и ретировалась.
– А теперь, Толя, навестим мой кабинет. Давненько я там не бывал. Он ткнул охранника в мощный бок, и они конвоем зашагали в намеченном направлении. Ксения семенила за ними.
– Зря ты это, Петр, чудишь. С тебя Альберт шкуру спустит… И с тебя, Ксюша. Надо ж, такую сучку пригрел! Не завидую я вам, ребята! – Толик говорил с характерной для него флегмой.
– А ты за нас не переживай. И вообще, можешь помолчать. Все равно ведь ничего умного не скажешь.
– Молчу, – уныло согласился охранник.
Петр открыл кабинет. Все трое зашли. Там было чисто и необычайно пусто. На письменном столе и полках ничего. Петр на мгновение похолодел: неужели и сейф пуст? Зачем тогда вся эта возня? Тогда, я точно пропал!
– Лицом к стене! В дальний правый угол! – решительно скомандовал он.
Толик лениво подчинился.
– Ксюша, набери будь добра 5888446.
Ксения, послушно, исполнила просьбу. Массивная дверца отворилась. Изнутри была извлечена толстая стопка документов.
С первого взгляда, Петр почувствовал облегчение. Значит, до сего момента сейф стоял нетронутым.
– Отлично!!! Ну, что горилла? Передай своему шефу, от меня, пламенный привет. Надеюсь, в следующий раз, увидеть его в суде. Хорошее начало предвыборной кампании! – Петр, явно, злорадствовал.
– Я думал, ты умней. Доживи до суда, покойник.
– Ах, вот оно что? Ты тоже у нас разбойник бармалей? В таком разе, и тебе найдется, в скором будущем место за решеткой. А сейчас, мы сделаем так, – он схватил со стола ножницы и перерезал телефонный кабель. Затем, взяв за руку девушку, вывел ее из кабинета.
– У тебя все при себе?
– Сумочку только заберу.
Толик услышал, как дверь за ним захлопнулась, проурчал механизм закрывающегося замка.
– Быстрее, сюда могут прийти в любой момент. Они, буквально запрыгнули в машину. Визг колес наполнил двор. Крутой разворот и BMW уже набирает скорость по проспекту.
– Куда теперь?, после недолгой паузы, спросила она.
– К тебе. Ко мне заезжать не будем – у меня все с собой. Возьми то, без чего не сможешь обойтись, и поедем искать пристанище на первое время.
– Куда?
– Точно не знаю, но думаю, есть один человек, который поможет.
– Что я скажу маме?
– Скажешь, что будешь со мной. Сможешь беспрепятственно покинуть дом?
– Смогу, но это, конечно же, будет не просто. Мама напугается.
Петр ждал ее не больше 20 минут, она держала через плечо средних размеров зеленую сумку.
– Мама в шоке. Я сказала ей, что оставила фирму и уезжаю с тобой заграницу. Я постаралась внушить ей, что другого выхода у меня нет. Что иначе я не могу. Однако я не уверена, что это возымело на нее нужное действие. Я сказала ей, что порвала с Альбертом. Что следует его остерегаться. Она – только расплакалась в ответ.
– Иначе говоря, ничего конкретного?
– Ничего конкретного, в связи с тем, что произошло. Но куда? Куда мы сейчас?
– Сейчас, нам надо туда, где нас не найдет ни Альберт, ни Саша. Кстати, что ты думаешь о нем?
– Что думать? Он давно и много должен Альберту. Лебезит перед ним. Все время ждет, что и ему что-нибудь достанется с барского стола. Насколько я понимаю, это он предложил Альберту использовать тебя.
– Конечно, ведь Альберт, до этого не был знаком со мной.
– Ты верил Саше. Это так странно. Ты так наивен? Он мне не понравился сразу. Скользкий, наглый, развязный тип! Что могло быть общего у вас? Я удивлялась этому тем больше, чем лучше узнавала тебя. Вначале, я подумала, что ты того же сорта, что и он. Но вы оказались так не похожи.
Петр недоуменно поднял брови:
– Не понимаю о чем ты. Саша был мне другом, – сказал он серьезным тоном. – Друзья бывают разные. Да, мы не были похожи, но мы любили друг друга. Нас связывало прошлое. Поездки в Стамбул. Раннее челночество. Он был отличным парнем. Веселым, душевным собеседником… Хм. Я говорю о нем в прошедшем времени, а ведь он жив. У меня до сих пор не укладывается в голове. Сердце не принимает. Мне больно думать. Ну что ж, видимо, на самом деле, я дурак. Я обманулся. А с ним что-то произошло. Жизнь толкнула его на узкую и кривую тропку. Испытания он не прошел, как не жаль. Знаешь, мне хотелось бы взглянуть ему в глаза, спросить: как же ты мог? Может, это вздорная патетика, но должно же быть у человека что-то святое? И оно было у Саши! Я знаю!
– Брось, Петя думать о нем. Ты должен вычеркнуть его из твоего сердца. Нет его. Ты правильно сказал. Был. Был, а теперь, нет. Бесполезно сожалеть о том, кто роет тебе яму. Не копи злобу и не кори себя или судьбу. Просто забудь.
– Спасибо за поддержку. Я выдержу этот удар. Каждый такой удар делает нас только сильнее. А веру терять нельзя. И этому доказательство – ты, любимая моя.
– Но куда, наконец, мы несемся сломя голову?
– Есть один мой старинный знакомый – Алексей. Школьный друг.
– Саша не может на него выйти?
– Нет. Не должен. Правда, один раз мы у него были вдвоем. Но это было очень давно и то случайно. Я очень редко виделся с ним после школы. Стежки – дорожки наши круто разошлись. Саша, верно и вовсе забыл о его существовании. По крайней мере, адрес, уж точно, не помнит.
– А почему ты думаешь, что этот твой друг, которого ты не видел почти со школьной скамьи, поможет тебе сейчас?
– Вопрос конечно интересный. Хм. Все-таки он друг мне. Ну и что ж, что не встречались? Алексея Саша видел только раз. Остальных моих приятелей он более или менее знает. Подставлять их не хочу. Да и нам будет надежнее у Алексея.… К кому тогда, если не к нему? Больше никто не идет мне на ум. Кто же поможет в беде, как не друг? Не знакомые же шапочные?
– Неудобно. Что про меня скажешь?
– Скажу, что невеста.
– Это что? Предложение? – Ксения впервые улыбнулась.
– Нет. Отмазка.
Машина повернула на Измайловский, вверху промелькнули синие купола Троицкого собора. Один перекресток, второй, третий. Вот они уже медленно катят по разбитой укладке 6-й Красноармейской. Через полминуты въехали в низенькую арку обшарпанного двора. Еще через пол, стояли перед старой облупившейся дверью в темном неприветливом подъезде.
– Проходи. Тебе повезло, что я дома. Сегодня у меня выходной.
– Я не один. Со мной Ксения. Моя будущая супруга.
Алексей обалдело выпучил глаза:
– Ну, что ж, проходите вдвоем. Признаться, для меня, это сюрприз. – Он попятился назад, пропустив Петра и его спутницу.
– Твои дома?
– Света на работе. А мама, здесь, на кухне. – Алексей покосился на Ксению. Та словно съежилась под его оценивающим взглядом. – Ну что ж, проходите, помявшись, повторил он.
– Леша, у меня к тебе серьезный разговор. Если не возражаешь, оставим Ксению на 15 минут с твоей мамой?
– Конечно. Идемте со мной, – он учтиво кивнул девушке. Они прошли по длинному извилистому переходу в кухню.
– Мама, к нам гости, – объявил он. – Петр и его …
– Подруга, – твердым голосом перебила Алексея Ксения.
Мужчины уединились в кабинет хозяина. Долговязый Алексей уселся на пухлый коричневый диван. Положил непомерно длинную ногу на такую же другую и воловьим взглядом уперся в гостя. Петр, в нерешительности, блуждал по комнате.
– Может, чаю или кофе? – проявил любезность Алексей.
– Нет, спасибо. Пожалуй, сразу к делу перейдем. Насколько хорошо ты знаешь Сашу?
– Какого Сашу?
– Как какого? Балуева. Помнишь, мы с ним как-то, года два назад, у тебя на Рождество были?
– Что значит насколько хорошо? Вот так и знаю. Без тебя встречал его только один раз, в районе Гостинки. А что случилось? Причем тут Саша?
– Произошла со мной, Леша, довольно грустная история. Я с недавних пор занялся новым бизнесом. Вовлек меня туда, с явным намерением ограбить, мой бывший друг Саша Балуев. Я вложил кругленькую сумму в ценные бумаги одной фирмы, фактический владелец которой, криминальный авторитет. Он вышвырнул меня из игры, после того, как понял, что из меня ему больше ничего не выжать. Пакет документов с акциями, принадлежащими мне, он рассчитывал выудить из моего сейфа, находящегося в его офисе. Угрожал расправой, в случае, если мне придет в голову сопротивляться. Короче, с помощью девушки, что ты видел только что у себя в прихожей, мне удалось вернуть бумаги. Под угрозой оружия, я вынес их сегодня из охраняемого офиса. Криминальный босс этот, Альберт, я готов поспорить, уже кинулся искать меня. Он не сторонник гуманистических принципов, и если его люди настигнут меня или Ксению, у нас здоровье может резко сдать. Фигура он влиятельная. Насколько, точного представления не имею, но такому как он, что человека убить, что муху. После некоторых размышлений я решил поехать к тебе. Ты мой старый друг и среди моих новых приятелей, тебя никто не знает. Положение, как ты понимаешь, у меня отчаянное.
С каждой фразой произнесенной Петром, лицо Алексея становилось все бледнее. Он суетливым движением взъерошил волосы и как будто опасаясь, что кто-то услышит заговорил:
– Саша! Ну и ну! Мы же праздновали с ним Рождество. Как сейчас помню. Такой компанейский веселый парень. Как же так?! Это точно он тебя подставил?
– У меня уже не осталось сомнений на этот счет. Да и Ксения подтвердила.
– Что творится в мире! Ну и жизнь пошла! Вот кто, оказывается, твои друзья, Петя! Влез, куда не следует. А зачем? Не живется нормально? Жадность обуяла. Денег вечно мало? Вот и люди вокруг тебя такие же.
– Что ты несешь? Я что, вор или убийца?
– Да не обижайся ты! Сам понимаешь прекрасно. Всему этому корень один – деньги, желание скорее разбогатеть. Поди, разберись, сейчас, в вашем алчном мире! Саша! Конечно. Боров еще тот. Я как его увидел, сразу подумал: жулик или бандит.
– Что уж теперь говорить. Выбираться пора из этой передряги.
– Как ты думаешь выбираться, сумасшедший? Еще и сам с пистолетом сунулся. Убьют тебя Петька, и девку твою. Не нравились мне никогда твои игры. Ох, как не нравились! И получается, не зря. Мир этот – звериный. Убьют и фамилии не спросят.
– Да, к чему вся эта болтовня! Ты можешь мне что-нибудь предложить?
– Откуда? Я в этих сферах никогда не вращался, слава Богу! – Алексей заерзал на диване, будто сидел на иголках. Он нервно протер руками вспотевшее лицо.
– Ну что ты так перепугался?
– Я, может, как раз, за тебя и боюсь.
– Раз так, может, поможешь?
– Как?! – почти содрогнувшись, воскликнул Алексей.
– Очень просто. На несколько дней приютил бы нас. Дома то нам появляться нельзя, сам понимаешь. За это время я сориентируюсь, придумаю что-нибудь, юристам бумаги покажу.
Алексей слегка отпрянул:
– Здесь остаться? Кто?
– Да, что ты дергаешься? Всего несколько дней. Я и Ксения. Ну?
– Постой, а кто такая Ксения?
Петр устало закатил глаза:
– Кто-кто… Я же сказал уже: невеста моя. Отличная девчонка. Это она выручила меня. Секретарем работала у этого чудовища, что теперь за нами охотится.
– А ты уверен в ней? А если она тебя сдаст, как Саша? Или наведет на мою квартиру? У меня же жена, мама? Что им тогда? Куда ты меня толкаешь?
– Ну, что ты мелешь, Леша? Кого она выдаст? Она могла бы и сейчас припеваючи работать в удобном офисе, а не бегать со мной в поисках приюта и спасения. Она ведь и свой дом оставила.
– Теперь, кажется, понимаю.. Опять, из-за бабы заваруха затеялась. Давно ли еще Лора была, а сейчас уже эта девица. Бегает, рискует жизнью, а пока и невдомек ей, что будет брошена, как и все предыдущие. И кто она? Секретарь. Хорошенькая должность для хорошенькой барышни. Наверняка еще спала с этим, как его, Альбертом. И он из-за нее всех нас перебьет. И меня и Свету и маму… Петя, на что ты меня толкаешь? Я не могу. Я не один. Пойми. Я не могу. Не могу, – как заведенный повторил он.
– Господи! Кому вы нужны? Да, никто сюда не придет! Никто же не знает кто вы мне и где живете. Лешка, очнись, нам некуда больше идти. Поверь мне!
– Я верю, верю. Но постой. Ты сказал: Саша. Но ведь Саша отлично знает, кто я и где живу! Саша, Саша, ну конечно, Саша, – как испорченная пластинка, в полузабытьи твердил Алексей. – Он же найдет нас! И тогда?
– Как он вас найдет? Он даже не помнит тебя!
– С чего ты взял? – в голосе Алексея проступили истеричные нотки. Мы с ним столько болтали. И в тот раз, у Гостинки, он меня сразу узнал. Подошел. Заговорил. Он помнит, где я живу. Что я твой друг еще со школы…
– Да, друг.. – устало выдохнул Петр.
– Но, подожди, Петя, не падай духом. Можно же найти выход.
– Какой? – сухо спросил он.
– Постой, постой. Есть один человек. Я точно знаю – не откажет тебе. Он, правда, далеко отсюда. Но он примет тебя, если ты хочешь затаиться на первое время.
– И кто же это?
– Адам.
– Адам???
– Да, Адам. Он уехал на Кавказ. Там, в небольшом поселке живет и работает в школе. Я видел его перед отъездом. Он дал мне свой адрес.
– Да. Адам. Но на Кавказе!
– Может быть, это и к лучшему. Схоронишься там, пока все не уляжется, обдумаешь, потом приедешь, и будешь делать все, что хотел. Посоветуешься и с ним. Может быть, так будет легче принять правильное решение. Пороть горячку не стоит. И потом, так будет безопаснее для всех нас.
– Да… погрузившись в раздумье, протянул Петр. Наверное, ты прав. Адам, конечно же, поможет и в этом сложном деле. Я и сам считаю, что затаиться на первые 2-3 недели в какой-нибудь глуши – тактически верный ход. Отложу борьбу на этот срок. Я ничего не потеряю, но смогу действовать более четко и продуманно, по приезду. За это время, Альберта оставит первый гнев и, возможно даже, появится мандраж. Так будет сподручнее с ним справиться.